Салах ад-Дин и мамлюки в Египте

Глава VI. Феодальное землевладение при поздних Мамлюках

Следующий этап развития феодального землевладения в Египте приходится в основном на период правления второй мамлюкской династии, обычно называемой черкесской (1382–1517), ибо к этому времени правящая феодальная прослойка, из среды которой выходили султаны, состояла преимущественно из бывших рабов адыгейско-черкесского происхождения. Обезлюдение половецкой степи, служившей прежде главным источником добычи рабов, вследствие войн между монгольскими правителями, «черной смерти» 1346/1347 г. и нашествий Тимура побуждало монголов Золотой Орды (а с середины XV в. — Крымского ханства) к захвату в рабство жителей Северо-Западного Кавказа — области, не столь разоренной и также находившейся в то время под их властью[413].

Военно-земельная иерархия мамлюков к этому времени не претерпела особых изменений; следует лишь отметить, что в источниках с конца XIV в. особо выделяется группа султанских мамлюков, именуемых каранис. И. Хаммер отождествлял ее с корсарами[414]. Более убедительным является разделяемое большинством исследователей мнение, согласно которому под каранис подразумеваются особо опытные в военном деле мамлюки, обладавшие большими доходами и доставшиеся правящему султану от его предшественников[415].

Титул эмира, будучи, как и прежде, связан с занятием командного поста в армии и с владением землей, в это время обычно связывался и с определенной придворной должностью, а низшие административные посты оставались в основном в руках коренного коптского населения, «людей пера и знания»[416].

Необходимо также указать на появление в конце XIV в. двух новых категорий феодального землевладения. К одной из них следует отнести земли, принадлежавшие аббасидским халифам. До этого времени источники существования халифа и его семейства ограничивались денежным жалованьем и продуктовым рационом, выдаваемыми султанской казной[417].

Будучи по сути своей вакфами, земли эти, однако, обозначаются в источниках термином «икта»[418]; сходство двух этих видов феодальной собственности заключалось, по всей вероятности, в их теоретической неотчуждаемости и обусловленном размере ренты.

Пожалование земель халифам делалось, возможно, с целью укрепления их лояльности по отношению к правящим султанам, ибо халифы принимали активное участие в борьбе мамлюкских группировок за власть. Известно, что в 1412 г., после гибели Насира Фараджа, султаном был провозглашен халиф Абу-л-Фадль Мустаин, остававшийся на троне в течение полугода[419]

Второй новой категорией являлись земли типа ризк. В источниках более ранних периодов под ризком обычно понималось жалованье в деньгах или натуре, выдаваемое чиновникам; иногда термин «ризк» по существу совпадал с терминами «вакф» и «ахбас», примером чего может служить сообщение Ибн Ийаса от 1357/1358 г. относительно конфискации государственными чиновниками значительной части владений христианских религиозных учреждений[420]. В источниках же конца XIV–XV вв. под ризками в большинстве случаев подразумеваются так называемые военные ризки, т. е. земельные участки, уступленные государством больным или старым мамлюкам или их вдовам и детям[421]. Владения эти были пожизненными, нередко — наследственными, не подлежавшими отчуждению каким-либо образом; как правило, они не облагались государственным налогом и не были обусловлены военной службой, являясь, таким образом, сравнительно развитой категорией феодального землевладения. Распределением ризков ведал военный диван[422].

Наиболее ясное представление о конкретных путях сложного и противоречивого процесса развития феодального землевладения при поздних Мамлюках дает кадастр Ибн Джиана.

Описание в нем ведется по отдельным провинциям, причем особо выделяются крупные города с их окрестностями. Вначале указываются название округа данной провинции и его земельная площадь в федданах, затем виды земель, имевшиеся в нем в последней трети XIV в. (иногда и имя владельца), и далее виды владений во время составления росписи, т. е. в конце XV в., и доход всего округа в динарах.

Типичным примером может служить следующее описание одного из округов в Калиубийи: «Размер — 236 федданов, в том числе ризк— 21 федддан; был этот округ в числе личных владений Ашрафа Шабана, а теперь он — вакф эмира Канибека ал-Хуюни»[423].

Величина площади обрабатываемой земли дается по каждому округу в целом, независимо от видов земельной собственности, за исключением земель типа ризк, что значительно усложняет анализ кадастра.

Султанские земли. Прежде чем перейти к рассмотрению данных кадастра о султанских землях, следует указать, что, хотя, по словам Макризи, постановления «равка Насира» формально сохраняли свою силу и в его время[424], реальные размеры султанских владений за время от 1315/1316 г. по 70-е годы XIV в. (к которым относятся исходные данные кадастра) продолжали уменьшаться. При Ашрафе Шабане соотношение между султанскими землями и икта равнялось 4:20, тогда как согласно переделу Насира должно было быть 10:14[425]. Изменения в положении султанских земель в последующее столетие наглядно показывает табл. 1.

Для отмеченных административных единиц в кадастре не сохранилось точных размеров всех султанских владений (для окрестностей Каира — в шести, случаях, для Файйума — в десяти, для Гизы — в шести, для Бухайры, Ашмунайна и Куса — в одном случае); в то же время указана их доходность. Сравнивая ее с доходностью других владений в этих же провинциях, где в кадастре сохранились параллельно данные об их размере и доходности, можно считать, что средняя доходность земель в окрестностях Каира равнялась 9 динарам с феддана в год, в Гизе — 4 динарам, в Фувве, Бухайре и Файйуме — 2,5 динара, в Калиубийи — 4,5 динара, что подтверждается и Ибн Дукмаком[426]. Определение средней доходности дает возможность установить примерную площадь упомянутых выше султанских владений и учесть в данной таблице[427].

Относительно окрестностей Александрии и Атфиха, где в конце XIV в. имелось по одному султанскому владению, кадастр не содержит никаких сведений, кроме упоминания самого факта их существования; то же самое следует отметить и относительно одного султанского имения в Калиубийи и одного — в Манфалуте.

Таким образом, в последней трети XIV в. султанские земли занимали площадь около 527 тыс. федданов, причем наиболее значительными были владения султана в Гизе, Кусе, Файйуме и Гарбийи.

Со времени первого черкесского султана Захира Баркука, ликвидировавшего везират, султанские земли подчинялись трем ведомствам; по-видимому, эта мера была связана с необходимостью лучшего обеспечения мамлюков султана, число которых при нем значительно увеличилось, достигнув пяти тысяч. Одно из этих ведомств носило название диван ал-муфрад; по сообщению Калкашанди, подобный диван существовал еще при Фатимидах, а Баркук лишь восстановил его[428].

Второе ведомство, диван ал-амлак, возникло лишь при Баркуке[429]. Третье ведомство носило название диван ал-хасс; существование его засвидетельствовано источниками по крайней мере со времени Салах ад-дина[430].

В кадастре содержатся сведения о переходе отдельных султанских владений в комплексы земель различных видов без указания размеров этих вновь образовавшихся участков. Так, например, в комплексы земель типа икта, вакф и мульк перешли три султанских имения: в Калиубийи (1525 федданов), в Гарбийи (363 феддана) и в Мануфии (3121 феддан). Три имения в окрестностях Каира общей площадью 2087,5 феддана превратились в комплекс земель типа мульк, вакф и ризк; три имения (в Гизе — 1190 федданов, в Калиубийи — 2604 феддана и в Абиаре — 1162 феддана) превратились в сочетания ризка с икта или вакфом; два имения в Шаркийи и Файйуме (всего 1989 федданов) — в сочетании икта с вакфом и т. д.

Общий размер всех владений подобного рода составил, как показывает таблица, свыше 49 тыс. федданов. Примерно 15 % этой площади перешло во владение религиозных учреждений в виде вакфов. Следует также отметить несомненное увеличение мулькового землевладения. Однако большинство земель, отошедших от султанских владений (около 60 %), перешло в икта, которые претерпели качественные изменения.

Вместе с тем на протяжении XV в. к султанскому фонду была присоединена значительная земельная площадь — около 495 тыс. федданов. Особенно это касалось Гарбийи, а также Бахнесавии, Бухайры, Шаркийи и Ашмунайна. Кроме того, в Гарбийи к султанским землям отошли некоторые части пяти имений, ранее принадлежавших другим владельцам, в Шаркийи — четырех, в Файйуме — трех подобных имений и в Кусе — двух.

Таким образом, во время составления кадастра размер земель, находившихся в ведении султанских диванов, достиг почти 811 тыс. федданов.

Факт увеличения султанских владений дает основание полагать, что черкесские султаны, подобно тюркским, стремились к централизации земельной собственности и возрождению старой формы эксплуатации крестьян через посредство государственного аппарата.

Данные нарративных источников свидетельствуют, однако, что стремление это не имело особого успеха: отошедшие по каким-либо причинам к государству земли обычно вскоре вновь попадали в руки частных владельцев. Весьма примечательным в этой связи является сообщение Ибн Тагри-Бирди, относящееся к 1460/1461 г., согласно которому в ведомствах султана Муаййада Шихаб ад-дина Ахмеда (в том числе в диване муфрад) благодаря конфискации икта мамлюков его предшественника скопилось много икта, кроме тех, что и до того были в распоряжении этих ведомств. Однако когда султан приступил к раздаче икта своим сторонникам, всех этих земель ему не хватило: «И когда почти не осталось у него египетских сел, то взялся он за сирийские селения и стал распределять их египетским эмирам и их воинам»[431].

Трудно сказать, нашло ли свое отражение в кадастре Ибн Джиана производившееся Каитбеем в августе 1492 г. распределение большого количества участков икта между мамлюками, о котором говорится у Ибн Ийаса, но несомненно, что земли, отошедшие в собственно султанский фонд после эпидемии чумы этого года, были снова розданы в качестве икта. Известно далее, что Насир Мухаммед (1496–1498), сын и наследник Каитбея, распределил среди мамлюков и те икта, которые остались в ведении султана после Каитбея; их было около тысячи[432]. Распределение икта происходило также и при Кансухе Гури[433].

Таким образом, те земли, которые, судя по кадастру, находились в прямом ведении государства, в действительности к концу XV в. являлись по преимуществу собственностью отдельных феодалов-мамлюков; за видимым увеличением султанских земель в XV в., как и при ранних Мамлюках, скрывался процесс роста частного феодального землевладения.

Вакфы. Вакуфные земли при последних тюркских султанах имелись во всех провинциях Египта, кроме Настараваха, и достигали примерно 70 тыс. федданов, и, кроме того, в 166 из 2.294 округов, перечисленных в кадастре, имелись участки вакуфных земель, размер которых не указывается. Значительное уменьшение общей площади вакфов к 70-м годам XIV в. по сравнению с примерными данными на конец 50-х годов того же столетия объясняется, по всей вероятности, происходившей в это время конфискацией владений христианских религиозных учреждений, о чем можно судить по упоминавшемуся выше сообщению Ибн Ийаса.

На протяжении XV в. вакуфные владения также подверглись изменениям, что показывают табл. 2 и 3.

* При довольно точных данных кадастра о площади вакуфных земель и икта в конце XIV в. (крове Атфиха) необходимость в косвенных подсчетах возникала чрезвычайно редко: в данной таблице для Файйума — в трех округах, в остальных отмеченных провинциях — в одном-двух округах. В Атфихе в конце XIV в. вакуфные земли охватывали четыре целых округа, но при почти полном отсутствии параллельных данных о доходности и площади земель определить площадь этих вакфов не представляется возможным.

Таким образом, размер земель, целиком превратившихся в вакфы, увеличился примерно на 176,5 тыс. федданов, достигнув 237 тыс. федданов, а число округов, включавших в себя вакуфные участки, увеличилось до 667. Особенно возрос размер вакфов в провинциях Нижнего Египта — в Калиубийи, Дакахлийи, Бухайре, а также в Файйуме. Это увеличение шло отчасти за счет пожалований черкесских султанов, стремившихся, подобно своим предшественникам, обеспечить себе поддержку со стороны суннитского духовенства. Большие имения были пожалованы в качестве вакфов в Бухайре и Шаркийи при султане Каитбее (5.153 феддана)[434]; в Гизе, Гарбийи, Файйуме, Мануфии и Бахнесавии — при султане Барсбее (8.253 феддана); в Дакахлийи при султане Инале (два имения: одно площадью 1.586 федданов, данные о размере второго не сохранились).

В основном же увеличение вакуфных владений шло за счет икта, владельцы которых передавали целиком или частично свои поместья религиозным учреждениям, что ставило под защиту последних права на землю и создавало легальную возможность передачи доходов с них по наследству. Это было результатом характерной для XV в. обострившейся борьбы между отдельными группировками правящего слоя, сущность которой составлял дележ уменьшившейся в своей массе феодальной ренты. Примерами могут служить мятежи мамлюков при Захире Баркуке, борьба с эмирами и восстания на границах в течение всего правления Насира Фараджа, а с середины столетия — непрекращающиеся столкновения между мамлюками «муаййадия», «иналия» и «барсбайя» (сторонниками султанов Муаййада Шихаб ад-дина Ахмеда, Инала и Барсбея), затем мятежи при султане Хушкадаме (1461–1467), борьба партий во главе с Кансухом Гури и Акбирди при Каитбее[435].

Одновременно с основной тенденцией роста вакфов наблюдались и обратные явления.

Часть земель, формально оставаясь вакуфными, в действительности на протяжении XV в. утратила характер религиозного землевладения. Так, Макризи пишет, что владения ахбас в его время «отошли во множестве от дивана путем подкупа и снискания расположения у эмиров и судей в руки людей, которые называют себя законоведами, но не знают законоведения, проповедниками, которые не знают, как проповедовать, и не читают Корана, и большинство их (земель ахбас. — Л.С.) записано за разрушенными и заброшенными мечетями и монастырями»[436].

Макризи сообщает также, что еще во время Захира Баркука среди египетских и сирийских эмиров появился обычай брать в аренду вакуфные земли, которые эмиры сдавали в аренду крестьянам за плату более высокую, чем должны были вносить сами. Собственники этих земель, т. е. религиозные учреждения, в лучшем случае получали ⅒ дохода, а часто не получали ничего, и фактически эти земли стали собственностью эмиров[437].

Часть вакфов по распоряжению султанов перешла в икта. Так, в 1422 г. Барсбей роздал своим мамлюкам в качестве икта села в Файйуме, являвшиеся до того вакфами медресе; при султане Муаййаде Ахмеде в 1461 г. были распределены в виде икта земли, пожалованные в вакфы его предшественником Иналом и родственниками и приближенными последнего[438].

Макризи сообщает и о конфискации государственными чиновниками некоторых так называемых «семейных вакфов» (т. е. находившихся под управлением наследников их основателя)[439]. Несомненным, хотя и не нашедшим достаточно полного отражения в источниках фактом была дальнейшая конфискация земельных владений у немусульманских религиозных учреждений; являясь следствием обострения религиозных противоречий, действия эти в XV в. все же не изменяли общего направления развития вакуфного землевладения[440].

Не оставались неприкосновенными и халифские земли. При Каитбее в 1468 г. у халифа Йусуфа Мустанджида было отнято селение Анбаба, пожалованное ему Иналом (1461), и передано одному из султанских приближенных; у него же был отнят и остров Ибн Сабуни, входивший в состав халифских владений с 1438 г., и пожалован в икта нескольким мамлюкам[441]. Среди событий 1454 г. у Ибн Тагри-Бирди указывается на незаконную распродажу вакфов медресе и иных религиозных учреждений султанским устадаром по имени Зайн ад-дин[442]. Ибн Ийас сообщает о получении судьей Шамс ад-дином 3 тыс. динаров за проданный им вакф во время султана Кансуха Гури и о продаже вакфа, принадлежавшего медресе Джидды[443].

При последнем мамлюкском султане Туманбее из-за острой нужды в деньгах казной было продано множество султанских вакфов, которые приобретали вследствие этого характер мулька[444]. Эти незаконные с точки зрения шариата акты несколько смягчали ущерб, вызванный увеличением земельной площади, не подлежавшей мобилизации[445].

Ризк. Земли типа ризк в начале XV в. имелись во всех провинциях Египта, кроме Настараваха; наиболее распространен был этот вид земельных владений в Шаркийи и Бухайре и реже всего встречался в Атфихе и Файйуме.

Рост числа округов, где имелись ризки, можно проследить по следующей таблице:

Размеры ризков внутри каждой провинции были различны; обычно они колебались в пределах 25–50 федданов и редко превышали 100 федданов.

В дополнение к данным, приведенным в табл. 4, необходимо указать, что в ряде случаев земли округов, где ранее имелись лишь отдельные участки ризков, целиком перешли в ризк: в Гарбийи — в 7 случаях, в Бухайре — в 5, в Дакахлийи — в 3 и т. д.

Увеличение ризков происходило, как правило, зa счет икта, и лишь иногда за счет султанских владений. К концу века число округов, где имелись ризки, возросло с 1262 до 1606.

Как будет показано ниже, при султане Кансухе Бури происходило перераспределение земельных владений, в том числе и ризков, в пользу мамлюков «джалаб»[446].

Сведения об обложении ризков в XV в. весьма скудны и разноречивы. О факте освобождения части ризков от налогов свидетельствует надпись в Кусе, датированная 17 раби второго 883 г. х. (18 июля 1478 г.); в ней говорится, что эмир Яшбек, занимавший в то время посты главного давадара, устадара и кашифа Верхнего Египта, приказал «освободить от обложения ризки, находящиеся в Кусе в руках их владельцев из судей, секретарей суда, чиновников, вдов и сирот, больших и малых, богатых и бедных; и препятствовать лицам, притесняющим их и в своих интересах отягощающим хотя бы одним дирхемом…»[447]. Однако Ибн Тапри-Бирди сообщает, что в 1440/1441 г. военные ризки, как и религиозные, расположенные в Гизе, были обложены податью в 100 дирхемов с феддана (по-видимому, ежегодной); налог этот сохранялся и во время написания «Нуджум», т. е. в конце 60-х годов XV в.[448]. О взимании налога с владельцев ризков сообщает и Ибн Ийас под 1501/1502 и 1504/1505 гг.[449].

Об ослаблении вмешательства центральной власти в отношения между феодалами и крестьянами и, следовательно, об увеличении самостоятельности владельцев земель ризк свидетельствует следующий приводимый у Ибн Ийаса факт: в 927 г. х. (1520/1521) в одной из северных провинций крестьяне, обрабатывавшие земли ризк, просили наместника дать приказание их господину уменьшить взимаемые с них поборы; на это феодал заявил, что никто не имеет права вмешиваться в отношения между ним и его подданными[450]. Само появление земель типа ризк и увеличение их являлись одним из существенных проявлений распада системы икта.

Мульк. На протяжении конца XIV–XV вв. площадь земель мульк значительно увеличилась, что видно из табл. 5. В кадастре Ибн Джиана, как и в источниках предшествующей эпохи, под мульковыми землями подразумеваются не крестьянские держания, а поместья (или часть их), принадлежавшие феодалам.

Таким образом, в конце XIV в. земли мульк были лишь в 160 округах, а в конце XV в. — уже в 616 округах. В некоторых случаях рост мульковых земель происходил за счет распродажи казной государственных земель, что можно отметить для 9 округов (4 в окрестностях Каира, по 2 округа в Гарбийи и Гизе, один в Бахнесавии)[451]; в кадастре упоминается также случай превращения в мульк земель, принадлежавших бедуинам (возможно, в качестве икта)[452]. В основном же рост мульковых земель и шел за счет икта; к сожалению, отмечая факты перехода земель икта в мульк, Ибн Джиан нигде не указывает ни размеров мульковых земель в конце XV в., ни их доходности.

Как отмечалось выше, еще при последних тюркских султанах получила распространение распродажа владений икта. Попадая к городскому населению, эти земельные участки теряли свой характер условной собственности, фактически приближаясь к мульку[453]; однако какие-либо подробности относительно этой городской земельной собственности в наших источниках отсутствуют.

Рост мульковых земель был наиболее ярким проявлением процесса распада системы икта.

Икта. Согласно кадастру Ибн Джиана, владения икта при Ашрафе Шабане занимали площадь около 2274 тыс. федданов; особенно велик был размер земель икта в Шаркиии, Гарбийи, Бахнесавии и Дакахлийи.

Как и в предшествующее время, в икта одного лица умышленно включались земли, расположенные в разных концах страны. Так, икта губернатора Бахнесавии находились частью в Асйуте, частью — в Атфихе, Ахмиме и Файйуме; губернатора Бухайры — в Бахнесавии и Файйуме; губернатора Гарбийи — в Бухайре, Дакахлийи, Мануфии, Шаркийи; губернатора Дакахлийи — в Атфихе, Ашмунайне и Бахнесавии, губернатора Каира — в Ашмунайне и Ахмиме; губернатора Старого Каира (Фустата) — в Атфихе; губернатора Калиубийи — в Мануфии; губернатора Мануфии — в Абиаре, Дакахлийи и Файйуме; губернатора Файйума — в Асйуте, Атфихе и Кусе; губернатора Шаркийи — в Дакахлийи[454].

Официальная доходность икта («ибра») оставалась в конце XIV в. примерно такой же, как и во время Насира Мухаммеда. По сообщению Калкашанди, ибра крупных эмиров равнялась 80–200 тыс. «военных динаров» в год; икта эти имели наибольшие размеры, включая иногда до десяти округов; икта эмиров сорока имели доходность в 23–30 тыс., икта эмиров десятка — до 9 тыс. военных динаров. Икта султанских мамлюков были небольшими: обычно двум из них предоставлялся один округ, и лишь изредка один мамлюк султана получал в свое распоряжение целый округ; икта мамлюков эмиров, как и прежде, были весьма невелики, соответствуя размерам икта этих эмиров.

Икта халка обычно располагались по нескольку в одном округе и имели доходность от 250 до 1500 динаров[455].

Однако реальная доходность икта была гораздо ниже номинальной. Так, Ибн ал-Фурат под 1393 г. сообщает, что во время смотра отрядов халка, происходившего в Каире, один из воинов халка на вопрос султанского заместителя о его доходах ответил, что пожалованное ему икта имеет ибра в 600 динаров (по всей вероятности, обычных), а в действительности с икта поступает 3 тыс. дирхемов в год, из которых 2 тыс. отходят в государственную казну в виде налогов (магарим), а самому мукта остается лишь тысяча дирхемов. Примерно так же ответил на этот вопрос и другой воин халка, и смотр был прекращен[456].

Учитывая, что в первые десятилетия правления черкесских султанов, как и в эпоху Бахри, соотношение между обычным динаром и дирхемом было сравнительно твердым и равнялось 1:20[457], действительные поступления с упомянутого икта равнялись 150 динарам (или 100 «военным динарам»). За вычетом 100 динаров воину оставалось всего 50 динаров (или около 34 «военных динаров»), т. е. ^_1/12 часть номинальной доходности икта, в то время как в начале XIV в. воину оставалось не менее ^_9/10 ибра[458].

Об эволюции икта на протяжении XV в. дает представление табл. 6.

* Косвенным путем определен размер икта в Шаркийи и Фувве для шести округов, в Ашмунайне — для пяти, в Калиубийи — для четырех, в остальных отмеченных случаях — для одного-трех округов Установить размеры земель икта в Атфихе в конце XIV в. из-за отсутствия необходимых данных, по всем округам, кроме одного (в 47 федданов), невозможно. В кадастре указано, что большинство икта этой провинции находилось на одном из островов Нила и к концу XV в. оказалось затоплено или заброшено. Из-за отсутствия параллельных данных о доходности и площади невозможно определить также размер двух владений икта в окрестностях Александрии.

В течение XV в. общая площадь земель икта намного уменьшилась. Часть округов, где все земли в начале века относились к икта, целиком перешла в вакфы; в окрестностях Дамиетты они составили 15 % всех земель икта, перешедших в другие виды владений, в Дакахлийи — 11 %, в Файйуме — 26.654 феддана, т. е. около 50 %.

Часть икта обратилась целиком в ризки (в Бухайре, например, 4 округа общей площадью в 2.541 феддан, в Дакахлийи — 8 округов размером 3.666 федданов и т. д.).

Большинство же округов, являвшихся в конце XIV в. владениями икта, к концу XV в. превратилось во владения смешанного типа, состоявшие из участков земельных владений разных видов, преимущественно мулька; к сожалению, размеры каждого из видов в кадастре не указываются.

При характеристике каждой провинции в кадастре Ибн Джиана можно найти сообщения, подобные следующему: «Размер (округа) — 150 федданов, доход его — 200 динаров, был он у держателей икта, а теперь — мульк и вакф»[459].

В Калиубийи, например, такие изменения произошли в 17 округах из 22, в Шаркийи — в 118 из 147, в Гарбийи — в 180 из 252 и т. д.

Как отмечалось выше, продолжался процесс перехода икта халка к городскому населению. Так, первый черкесский султан Захир Баркук разрешил каирским халка селиться за пределами цитадели, что способствовало их полной ассимиляции и утере всякой связи со своими поместьями. «Они покинули цитадель, женившись на женщинах из города, пристрастились к легкой жизни и забыли прежние обычаи», — пишет Макризи[460]. Мамлюки, не удовлетворявшиеся уменьшающейся с каждым годом феодальной рентой[461], охотно продавали свои наделы икта, находя большую выгоду в занятиях ремеслами и торговлей, где они использовали свои привилегии. «И сейчас халка почти все стали ремесленниками (или главами ремесленных мастерских — асхаб ас-синаа? — Л.С.)», — пишет Макризи[462].

Кроме ремесленников, земли икта переходили и к купцам; подобный факт приводится у Ибн Тагри-Бирди под 1457/1458 г.[463]. В XV в. известны случаи продажи икта не только воинами халка, но и мамлюкскими эмирами[464].

Калкашанди сообщает, что икта халка нередко пере ходили и к духовенству и к другим «невоенным людям»[465].

Источники дают некоторую возможность проследить и состояние земель икта, формально сохранивших свой характер условного держания.

В них встречается много указаний на появление в XV в. уже упоминавшейся группировки султанских мамлюков под названием джалаб (от «джалаба» — доставлять, привозить). Черкесские султаны, не без основания опасаясь за свою жизнь и власть, окружали себя вновь привезенными мамлюками, противопоставляя их остальным[466]. Джалаб получали большее денежное жалованье, чем все прочие мамлюки; в опасные военные походы их не посылали. Ибн Ийас и Ибн Тагри-Бирди, сами принадлежавшие к старой мамлюкской знати, пишут о частых бесчинствах джалаб по отношению к мирному населению[467].

В их руках к концу века сосредоточилось множество уцелевших икта. Именно джалаб были переданы султаном Муаййадом Ахмедом в 1461 г. икта сторонников Инала[468]. Об обеспечении в первую очередь джалаб говорится у Ибн Ийаса в сообщении о раздаче икта султаном Каитбеем в 1492 г.: «В зу-л-каде султан начал распределять икта, оставшиеся после тех, кто умер от чумы в упомянутом году, и передавал икта умершего из какой-либо казармы человеку из его казармы, но не другим. И главы этих казарм и мамлюки джалаб поочередно представали перед султаном, и он раздавал им и тем, кто принадлежал к их казарме, многочисленные оставшиеся икта. И у некоторых были малые икта, и оставались некоторые мамлюки джалаб без икта; и было это к концу упомянутого года. И вызвал их султан, и роздал им икта, находившиеся в казне; распределил также икта, оставшиеся после чумы, тем мамлюкам, которые ничего не получили; их вызывали в диван по именам, и ни один из мамлюков джалаб Каитбея не остался без икта, кроме тех, кто явился после этого раздела. И большая часть распределенных икта была ценностью в 30 тысяч, а меньшая часть — в 15 тысяч дирхемов. Икта, оставшиеся после мамлюков Инала, перешли к их сотоварищам — иналийцам в добавление к их икта, а те, что остались после хушкадамийцев, были переданы их сотоварищам — хушкадамийцам, и даны были икта тем из их товарищей и из «детей людей», которые были на учете в диване и имели малые икта, и продолжалось это распределение икта в течение трех месяцев»[469].

Действия султана Гури, отнявшего в 1508/1509 г. икта и ризки у большинства «детей людей», также были направлены на удовлетворение интересов джалаб[470]. Стремясь увеличить свои владения, джалаб прибегали к прямому разбою. Под 1514 г. у Ибн Ийаса сообщается об убийстве в Каире мамлюками джалаб мамлюка каранис с целью захвата его икта: «…И то же самое они сделали с большим числом мамлюков каранис из-за их икта… и чрезвычайно тревожным было положение в эти дни, и они убивали кого хотели из-за их икта»[471].

Известно, что при тюркских султанах часть доходов с владений мамлюков переходила к государству в виде налогов. По-видимому, практика эта в какой-то мере сохранилась и в первые десятилетия XV в., о чем свидетельствуют имеющиеся у Захири пространные поучения, обращенные к государственному чиновнику, контролировавшему частные земельные владения. В этих поучениях говорится о необходимости применения строгих мер к лицам, нарушившим клятву верности своему сюзерену и забросившим управление вверенным им владением, о проверке их доходов и о необходимости своевременного взимания государственных налогов[472].

Представителями Управительства, осуществлявшими контроль за сбором государственных налогов, по-прежнему оставались так называемые кашифы, обычно назначавшиеся самим султаном; среди них различались кашифы главные и рядовые, причем число и сфера компетенции первых не оставались неизменными[473].

При черкесских султанах о требованиях доли доходов с икта со стороны центральной власти упоминается все реже, и в тех случаях, когда о них говорится, не всегда делается, известным, удовлетворялись ли эти требования[474]. Мукта распоряжались в своих поместьях как хотели[475].

Египетские икта до XV в. могли переходить или не переходить по наследству, но обладание ими непременно было связано с несением военной службы. В XV в. тенденция к наследованию икта усилилась; так, Ибн Ийас при описании правления султана Захира Сайф ад-дина Чакмака (1438–1453) отмечает: «И не переходило икта того, кто имел сына, ни к кому другому, кроме его сына»[476]. Обязанность же нести военную службу исполнялась далеко не всегда, о чем говорит резкое уменьшение численности мамлюкской конной армии. В конце XIV века «диван войска» уже не имел данных о реальной численности военных сил Египта; в его списках, как указывалось выше, числилось много лиц, не, являвшихся воинами[477].

Довольно подробно останавливается на общей численности мамлюкского войска Захири, но, как справедливо отмечал Д. Айалон[478], его данные не заслуживают доверия, ибо неизвестно, к какому времени они относятся; как пишет сам Захири, приводимая им грамота была составлена в ответ на сообщение монгольского посла о готовящемся нападении монголов на Египет с целью устрашения врага, — этим объясняется ее крайне преувеличенный характер[479]. Гораздо более реальны известия Макризи относительно отдельных частей египетской армии: «С этого времени (т. е. со времени Насира Мухаммеда. — Л.С.) число халка стало уменьшаться, и теперь оно мало, примерно в тысячу воинов; мамлюки султана теперь тоже в небольшом числе; халка и султанские мамлюки совместно составляют пять тысяч всадников, но из них способна к сражению тысяча, если не менее»[480].

Ибн Тагри-Бирди также отмечает отсутствие дисциплины и мужества у мамлюков его времени и неспособность их к крупным военным кампаниям и превозносит доблесть Салах ад-дина, Камиля и Бейбарса, противопоставляя их современным ему султанам[481].

В конце XV в., по подсчетам Д. Айалона, число эмиров сотни равнялось 15, эмиров сорока — 10, эмиров десятка — 60, число мамлюков султанской свиты не превышало 800[482]. Даже в том случае, если в распоряжении каждого эмира находилось не менее положенного числа мамлюков, т. е. владельцев икта, исполнявших свои обязанности, общее число действительных воинов было невелико.

Таким образом, и те владения икта, которые номинально сохранились, переходя по наследству и утрачивая обусловленность военной службой, фактически приближались по своему характеру к мульку. Все это, вместе взятое, говорит о полном распаде системы икта.

По существу одной из форм землевладения в эту эпоху являлась и аренда земель феодалами, пример чего приводился выше в связи с вакфами.

Другой пример феодальной аренды приводится у Ибн Тагри-Бирди: султан Чакмак приказал заточить некоего Ибн Кавиза, пока он не уплатит 4 тыс. динаров за купленную им деревню в Дакахлийи бывшему владельцу этой деревни Куркмасу. Далее говорится, что перед тем как купить деревню, Ибн Кавиз в течение двух лет арендовал ее за большую сумму[483]. Это сообщение приводит и Сахави[484].

Арендные отношения в этом случае связывали между собою, несомненно, представителей правящего класса. В «Канун-наме-и Миср» указывается, что некоторые зажиточные люди (бесспорно, не простые крестьяне) арендуют земли двух-трех селений[485]. По-видимому, о существовании арендных отношений подобного типа свидетельствуют и указания о доходах «мустаджарат», получаемых знатными лицами, как и в эпоху ранних Мамлюков; об этом же говорит и наличие среди султанских ведомств дивана «мустаджарат»[486].

Однако скудость подобных сведений показывает, что и в XV в. аренда земель феодалами не имела большого распространения; институт аренды находился как бы в стороне от основного направления развития феодального землевладения в ту эпоху — эпоху разложения изжившей себя системы икта.