Салах ад-Дин и мамлюки в Египте

Глава IV. Вакуфное землевладение при Аййубидах и ранних Мамлюках

Подобно христианству в феодальной Европе, мусульманская церковь выступала на средневековом Востоке как «наиболее общий синтез и наиболее общая санкция существующего феодального строя»[235]. В качестве религии сложившегося феодального общества к началу XII в. стал выступать суннитский ислам с его сложной схоластической системой — каламом (основоположником которого был арабский богослов Ашари [873–935]), сложившимся наряду со старыми суннитскими толками, культом многочисленных святых и оформившимся в особое сословие духовенством. Утверждение в Египте Аййубидов сопровождалось отменой господствовавшего при Фатимидах шиизма и восстановлением суннизма в его новой, более развитой по сравнению с ранним исламом форме.

Макризи подчеркивает строгую ортодоксальность Салах ад-дина, его приверженность к каламу: «А что касается догматики, то султан Салах ад-дин полностью разделял положения шейха Абу-л-Хасана Али ибн Исмаила ал-Ашари…»[236].

Источники подробно освещают историю возвращения Египта под духовную власть аббасидских халифов. В первые годы своего правления Египтом Салах ад-дин считался лишь наместником Нур ад-дина, которому багдадский двор приписывал заслугу возвращения Египта в лоно суннизма. Халиф Мустанджид и его преемник Мустади упрекали Нур ад-дина за промедление в реставрации аббасидского суверенитета в Египте. Именно с целью ускорить совершение этого акта Нур ад-дин дал согласие на отправление Наджм ад-дина Аййуба в Египет. Фатимидская династия, как говорилось выше, пала в 1171 г., но лишь тремя годами позже, после смерти Нур ад-дина, халиф Мустади признал власть Салах ад-дина в Египте и даровал ему титул султана[237].

В 1174/1175 г. он санкционировал завоевания Салах ад-дина, послав ему инвеституру и почетные одежды[238]. Власть преемников Салах ад-дина в Египте также была освящена Аббасидами[239]. В 1237–1238 гг. Аййубиды оказали халифу Мустансиру помощь деньгами в борьбе против монголов[240]. Тем не менее в 1258 г. монголы овладели Багдадом и последний багдадский халиф Мустасим был убит.

Один из уцелевших отпрысков Аббасидов бежал в Дамаск, а затем по приказу Бейбарса был доставлен в Каир и провозглашен халифом под именем Ахмеда Мустансира (1261)[241]. Халифат был, таким образом, перенесен в Египет и оставался в нем до турецкого завоевания. Этот акт упрочил престиж иноземных мамлюкских султанов, получавших отныне при вступлении на трон непосредственное благословение халифов; так, в соответствующей грамоте, полученной Бейбарсом, говорилось: «Эмир правоверных благодарит тебя за участие, ибо без твоей заботы наше положение было бы более трудным. Он жалует тебе господство над Египтом, Сирией, Дийарбекром, Хиджазом, Йеменом, берегами Евфрата и всеми горами и долинами, которые будут завоеваны»[242]. С этого времени Египет сделался центром мусульманского мира; в Каир стали прибывать послы от различных мусульманских государей с подарками халифу; при всем том никакой реальной властью египетский халиф не обладал.

Восстановление суннизма в египетском султанате означало решительную борьбу с шиизмом во всех его проявлениях. В Египте религиозная реформа Салах ад-дина не встретила сопротивления, в Сирии же ему пришлось столкнуться с шиитами крайнего, исмаилитского толка, известными также под названием ассасинов. Создав во второй половине XI в. свой тайный орден и сделав своими опорными пунктами Аламут на южном берегу Каспийского моря и другие иранские крепости, ассасины вели успешную пропаганду своего учения в Сирии, колыбели раннего исмаилизма, умело используя в своих целях оппозиционные настроения трудящегося населения[243].

Ко времени утверждения Аййубидов исмаилитам была подвластна часть Ливанских гор с неприступными укреплениями. Главным шейхом сирийских исмаилитов был в то время Рашид ад-дин Синан (1169–1192); при нем ассасины Сирии стали совершенно независимы от великих шейхов Аламута и вели успешную борьбу с войсками упомянутого сельджукского атабека Нур ад-дина Зенги. Возвышение Салах ад-дина способствовало некоторому сближению исмаилитов с потомками Нур ад-дина, в то время главными противниками Салах ад-дина в борьбе за Сирию.

Взаимоотношения Салах ад-дина с сириискими исмаилитами освещаются источниками подробнейшим образом. Известно, что в письмах к багдадскому халифу Салах ад-дин обвинял правителя Мосула в содружестве с исмаилитами и в использовании их как посредников в сношениях с франками, подчеркивая свою собственную роль как защитника ислама от тройной угрозы: неверных франков, еретиков-ассасинов и изменников-зенгидов[244].

По просьбе правителя Халеба Кумуштагина (опекуна малолетнего Салиха) Рашид ад-дин Синан направил против Салах ад-дина своих эмиссаров — фидаев; они дважды пытались убить Салах ад-дина: в 1174/1175 г. и в 1176 г. Возможно, что непосредственным поводом первого покушения были еще следующие события: в указанном году 10 тыс. всадников-суннитов, членов сирийского ордена Нубувийя, напали на исмаилитские укрепления в ал-Баб и Бузаа, убили 13 тыс. исмаилитов и забрали большую добычу и пленных. Использовав возникшее замешательство, Салах ад-дин направил свое войско на крепости Сармин, Мааррат-Мисрин и Джебель ас-Суммак и перебил множество исмаилитов[245].

После второго покушения, в июле 1176 г., Салах ад-дин снова вторгся со своими отрядами в область исмаилитов и осадил крепость Масиаф, но затем снял осаду и ушел, чему впоследствии было дано множество всяческих объяснений. Несомненно, что было достигнуто определенное соглашение между Салах ад-дином и исмаилитской феодальной верхушкой, ибо исмаилиты никогда более не выступали против Салах ад-дина. Видимо, они опасались растущей мощи аййубидского Египта, а Салах ад-дин стремился использовать исмаилитов в борьбе с крестоносцами. Убийство исмаилитами видного вождя крестоносцев, маркиза Конрада Монферратского, в Тире в 1192 г. и было, по всей вероятности, одним из результатов этого соглашения[246].

Согласно сведениям, содержащимся в составленном в XIV в. сборнике эпизодов из жизни Рашид ад-дина Синана, Салах ад-дин за это пожаловал исмаилитам несколько соседних с их крепостями селений и разрешил им открыть свои «дома пропаганды» в Каире, Дамаске, Халебе и других городах, что маловероятно, ибо противоречит самой сущности политики Салах ад-дина[247].

Достигнув соглашения с Салах ад-дином, исмаилиты возобновили борьбу против Зенгидов[248].

Преемники Салах ад-дина продолжали его политику по отношению к исмаилитам и в случае необходимости оказывали им военную помощь. Так, известно, что в 1213 году, после убийства исмаилитами в Тортосе (по-видимому, не без ведома Аййубидов) Раймонда, сына Боэмунда IV Антиохийского, Боэмунд послал экспедицию против исмаилитской крепости Хаваби. Исмаилиты обратились за помощью к правителю Халеба Захиру, сыну Салах ад-дина. Однако сил Захира для этого предприятия оказалось недостаточно, и он обратился к Адилю, находившемуся тогда в Дамаске, который послал армию, заставившую крестоносцев сиять осаду[249]. Таким образом, отрицательно относясь к шиитской доктрине исмаилитов, Аййубиды не отказывались от использования их тайной организации в своих политических целях.

Политика мамлюков по отношению к сирийским исмаилитам была более жесткой и решительной. Султан Бейбарс положил конец их автономному существованию: в 1272 г. мамлюкской армии сдались последние исмаилитские крепости[250]. Все покоренные области были обложены соответствующими налогами; большинство командующих крепостями перешли на службу к мамлюкам; Масиаф, как говорилось выше, вошел в число личных владений султана. С этого времени сирийские исмаилиты перестали играть какую-либо политическую роль[251].

Победы над крестоносцами способствовали усилению религиозного фанатизма, сковывавшего развитие научной мысли, относительная свобода которой была характерна для эпохи Фатимидов[252]. В 1191 г. суннитское духовенство добилось казни знаменитого халебского философа-вольнодумца Сухраварди[253]. Преследованиям подвергались и видный испанский философ Ион Сабин (1216–1270), проживший большую часть своей жизни в Мекке, и популярный в то время теолог Ион Таймийа (1263–1328) из Харрапа вместе с его учениками и последователями[254].

Процессы подобного рода вели главные судьи, причем дальнейшее упрочение суннизма проявилось и в том, что положение судей всех четырех суннитских толков при мамлюках было уравнено, тогда как до этого титул главного судьи и в Египте и в Сирии мог носить лишь шафиитский кадий. В 1265 г. Бейбарс впервые назначил в Каире четырех главных судей, независимых один от другого (шафиита, ханбалита, маликита и ханифита); в следующем году то же было сделано в Дамаске[255].

Среди нусайритов, членов крайней шиитской секты, обитавших в горных областях. Северной Сирии, в начале XIV в. суннизм распространялся насильственно; в каждом селении возводилась соответствующая мечеть[256].

Шиитские центры науки и пропаганды (дар ал-илм, дар ал-хикма) подверглись уничтожению, причем была разрушена и знаменитая каирская библиотека Фатимидов[257]. Стали создаваться подобные учреждения нового типа, медресе, где основой преподавания была суннитская доктрина. Основателем института медресе считается знаменитый везир сельджукских султанов Алп Арслана и Малик Шаха Низам ал-Мульк, открывший в Багдаде в 1067 г. медресе Низамия[258]. С этого времени медресе широко распространились в областях, где господствовал суннизм, в том числе и в государстве Зенгидов, а в середине XII в. появились и в Египте.

«И он подражал в этом благородному правителю Нур ад-дину Махмуду ибн Зенги, — пишет Макризи о Салах ад-дине, — ибо тот возвел в Дамаске и Халебе и окрестностях их большое число медресе для шафиитов и ханифитов»[259].

В другом месте, сообщив, что Нур ад-дин Зенги был ханифитом и распространял это учение в Сирии, Макризи продолжает: «И от этого увеличилось число ханифитов в Египте, и пришло туда также некоторое число их с Востока». Далее более подробно говорится о деятельности Салах ад-дина: «И соорудил для них султан Салах ад-дин ибн Аййуб медресе Суйуфийа в Каире. И это учение не переставало с тех пор распространяться, а число этих законоведов увеличиваться… И соорудил он в городе Мисре медресе для шафиитских законоведов и медресе для маликитских законоведов и сместил он всех шиитских кадиев»[260]. Два крупных медресе из числа упомянутых были основаны еще до свержения Фатимидов, в 1170 г. В качестве основателей медресе выступали и эмиры Салах ад-дина, богатые купцы, ученые, женщины знатных фамилий. Кадий ал-Фадль основал в Каире медресе Фадилийа[261]. В эти же годы появились медресе и в Хиджазе.

Строительство медресе продолжалось и при преемниках Салах ад-дина: «А в сирийских областях ив Джазире возводили медресе потомки его и эмиры его и примеру их следовали властители Египта, правившие после них, из числа тюркских царей и эмиров, и следуют им в этом до наших дней», — пишет Макризи[262]. Упоминавшийся выше племянник Салах ад-дина Музаффар Таки ад-дин Омар основал два медресе в Файйуме (для шафиитов и маликитов) и по одному — в Каире и Рухе[263].

При Салихе Наджм ад-дине Аййубе в Каире было построено медресе, где преподавались основы всех четырех суннитских мазхабов: «И был он первым, введшим в Египте обучение сразу по четырем толкам в одном месте»[264]. Из ранних мамлюкских султанов особым рвением в сооружении медресе отличался Бейбарс[265].

Другим проявлением суннитской реакции было распространение суфизма — мистико-пантеистического течения ислама, зародившегося в Иране, где социальная обстановка, особенно после сельджукского завоевания, способствовала развитию еретических учений[266]. Суфизм в его ортодоксальной форме, выработанной знаменитым имамом Газали (1059–1111), нашел в Египте весьма благоприятную для себя почву. При Аййубидах в стране стали возникать многочисленные суфийские обители (ханака)[267].

Макризи сообщает, что Салах ад-дин, едва придя к власти, передал одно из самых больших зданий в Каире, принадлежавшее ранее фатимидскому сановнику Саиду ас-Суада, «бедным суфиям, прибывшим из далеких стран, и водворил их туда в 569 (1173/1174) году. И поставил он над ними шейха и дал им вакфы… и построена была для них по соседству баня. И было эго ханака первым, возведенным в египетской земле, и шейх его именовался шейхом шейхов»[268].

Вдова Нур ад-дина, а затем жена Салах ад-дина Асмат ад-дин вместе с кадием ал-Фадлем основала в Дамаске два суфийских монастыря (наряду с ханифитским медресе и гробницей)[269]. Возводились ханака и при преемниках Салах ад-дина[270].

При мамлюках число суфийских монастырей продолжало увеличиваться. В 1307/1308 г. в Каире было возведено ханака Рукния эмиром Бейбарсом Джашангиром, будущим султаном[271]. При Насире Мухаммеде было сооружено большое ханака в Сириакусе, вблизи Каира и перестроены некоторые монастыри, возведенные ранее[272]. Возводили ханака и отдельные мамлюкские эмиры, и богатые купцы[273].

Правоверный суфизм с его идеями непротивления насилию, покорности и созерцательного самоуглубления являлся дополнительным орудием внеэкономического принуждения, позволявшим классу феодалов удерживать в повиновении трудящееся население.

Правительство не только «не мешало суфиям отвлекать массы от революционных устремлений», но, как справедливо отмечал Е. Штраус, «мистическое движение в это время уже стало частью государственной организации»[274]. Наряду с ортодоксальным суфизмом существовали и еретические его течения, характеризовавшиеся проповедью нестяжательства и воздержания, оправданием бедности и порицанием богатства; они находили свое распространение в среде простого народа, особенно у ремесленников[275]; против канонического суфизма выступали и упомянутые выше Сухраварди и Ибн Сабин.

Возрождение суннизма не вызвало каких-либо принципиальных изменений в отношении египетского правительства к немусульманам (зиммиям); это отношение по-прежнему определялось традиционными так называемыми «предписаниями Омара» и изменялось в зависимости от политической обстановки[276].

Посредниками между правительством Египта и не-мусульманами являлись их религиозные главы: патриархи (яковитский — у коптов и мелкитский — у православных христиан) и раис (у иудеев)[277].

Салах ад-дин стремился ограничить относительное самоуправление религиозных общин, назначив для наблюдения за иудеями Сирии и Палестины особого чиновника[278]. Христиане при нем иногда подвергались преследованиям, а их имущество отбиралось; вспышки религиозного фанатизма были связаны с усилением борьбы против крестоносцев. По-видимому, эти гонения способствовали дальнейшему обращению христиан в ислам: Ибн Джубайр пишет, что общая сумма взимавшегося с них подушного налога (о котором речь будет идти ниже) во время Салах ад-дина уменьшилась[279].

Преемники Салах ад-дина, предпочитавшие дипломатическую борьбу с крестоносцами военной, были более веротерпимы. Коптская церковь признала султана Камиля самым великодушным из мусульманских правителей; о терпимости Камиля говорит и его переписка с императором Фридрихом[280]. Основатель ордена францисканцев Франциск Ассизский в 1219 г. прибыл в Египет специально с намерением обратить Камиля в католичество; подобные попытки по отношению к египетским султанам не прекращались и позже[281].

Крестовый поход Людовика IX привел к обострению религиозной вражды и, в частности, к усилению в Египте и Сирии антихристианской пропаганды. Именно в этот период достигла своего наивысшего развития полемическая теологическая литература, направленная против христиан и христианства[282].

Христиане-марониты Северного Ливана активно помогали крестоносцам; именно их помощью и объяснялось столь длительное сопротивление графства Триполи. После изгнания крестоносцев мамлюки, боясь их возвращения и возобновления сношений с маронитами, направили в Кесруан несколько экспедиций; 1306 г. марониты были окончательно разбиты, а их земли розданы в качестве икта дамасским эмирам[283].

В самом Египте при ранних Мамлюках имели место факты разрушения или закрытия церквей в различных городах, иногда сопровождавшиеся изгнанием немусульман из правительственных учреждений, но не связанные с какими-либо внешними событиями[284]. Наиболее острую форму подобные выступления приняли в 1321 г., когда церкви разрушались по всему Египту и правительству Насира Мухаммеда лишь с большим трудом удалось восстановить порядок; было объявлено о возобновлении «предписаний Омара» и запрещении использования христиан на службе в государственных ведомствах, в результате чего многие из них были вынуждены принять ислам[285].

Духовенство, представители которого происходили преимущественно из местной, арабской и коптской, аристократии, являлось основной социальной опорой правящего военного сословия.

Главы крупных религиозных учреждений назначались обычно самим султаном; будучи частью государственного аппарата, учреждения эти получали от правительства немалое количество продуктов в натуре и значительные денежные средства. Так, суфии ханака Саид ас-Суада получали за счет государства ежедневное пропитание, состоявшее из мяса и хлеба, а суфии ханака Сириакуса получали, кроме того, и сладости[286]. Со времени Салах ад-дина в распоряжение мекканского эмира ежегодно стали отправлять, по одним данным, 8 тыс. ардеббов пшеницы, по другим — тысячу ардеббов и 2 тыс. динаров[287]. К религиозным учреждениям Александрии отходило в те времена ⅝ закята (вероятно, от общей суммы, собираемой в этом городе)[288].

Упомянув о молельнях и надгробных мечетях Каира, Ибн Джубейр рассказывает: «Каждое учреждение получает ежемесячное пособие, установленное султаном (Салах ад-дином. — Л.С.). То же самое можно сказать о медресе Мисра и Каира, и мы узнали наверное, что пособие в целом составляет более четырех тысяч муминидских динаров»[289].

Султан Салих Наджм ад-дин Аййуб в 1245–1246 гг. выделил для медресе, рабатов и ханака Дамаска 40 тыс. дирхемов, а для Баальбека — 20 тыс.[290].

Макризи пишет о новой мечети, возведенной в Фустате при Насире Мухаммеде, в которой суфии получали хлеб и мясо, а кроме того, по 15 дирхемов в месяц[291].

Вновь созданные религиозные учреждения получали в качестве вакфов (ахбас)[292] движимое и недвижимое городское имущество, о чем будет речь ниже, а также земельные владения в сельской местности. Так, в число вакфов упомянутого медресе Камхия вошло и «селение в Файйуме, называемое Ханбушия. И кормились с него четыре медресе, а в каждом медресе определенное число обучающихся. И это медресе — самое большое из всех, учрежденных для маликитских законоведов. И пропитание из пожалованного им селения в Файйуме они получают в виде пшеницы, распределяющейся среди них, и поэтому оно до сих пор называется медресе Камхия»[293]. Остров Филь на Ниле отошел в качестве вакфа к медресе Насирия, а остров Рода с многочисленными садами и селениями — к каирскому медресе Такавия[294]. Салах ад-дин основал также вакфы (включавшие в себя и определенные области), часть доходов с которых предназначалась на начатое при нем в столице сооружение оборонительного вала[295].

В Верхнем Египте и Калиубийи Салах ад-дин учредил вакфы в пользу 24 евнухов, водворенных им в мекканский храм[296]. В источниках неоднократно упоминается факт передачи Салах ад-дином трети Набулуса с окрестностями в вакф Иерусалиму, священному городу и христиан, и мусульман[297]. При Салах ад-дине были также даны вакфы всем медресе и монастырям Александрии[298]. Селение Хазм около Хаурана было обращено им в вакф в пользу одного из дамасских медресе[299]. Сын Салах ад-дина Азиз передал область Хариба в Ману фи и шафиитской завии Фустата[300].

Хроника Макризи дает представление и о широкой благотворительной деятельности «второго Салах ад-дина» — Бейбарса. По его приказанию были превращены в вакфы несколько сел в Сирии и Палестине, доходы с которых предназначались на обеспечение пеших паломников, прибывавших в Иерусалим[301]. Этот же султан отнял у некоторых эмиров вакфы религиозных учреждений Халила, вошедшие в состав их икта, и дал последним дополнительно селение Азна в Палестине[302].

При Бейбарсе были также отняты вакфы мечети ал-Азхар у захвативших их эмиров[303].Интересен и тот факт, что инспектором всех сирийских вакфов Бейбарс назначил кадия Ибн Халликана, знаменитого биографа[304]. Доходы с ряда вакфов, учрежденных Бейбарсом в Нижнем Египте, предназначались в пользу его сыновей[305].

Мамлюкские султаны, сохраняя свое верховное господство над священными городами Хиджаза, выступали в роли арбитра в спорах между их религиозными правителями. В этой связи стоит и перераспределение вакуфных владений, произведенное при Бейбарсе: эмиру Мекки в 1266/1267 г. была дана грамота на владение половиной египетских и сирийских вакфов, предназначенных для эмира Медины[306].

Вакуфиые владения образовывались и путем покупки земель. Так, в 1337/1338 г. для содержания каирской больницы, сооруженной при Калауне, было куплено в качестве вакфов в области Бахтин 250 федданов земли за 400 тыс. дирхемов[307].

Христианские монастыри и церкви также имели земельные владения, образовавшиеся путем дарений; подобно имуществу мусульманских религиозных учреждений, они подлежали ведению дивана вакфов[308].

Недалеко от Ашмунайна были расположены монастырь и церковь св. Онуфрия, обладавшие в начале правления Аййубидов сотней федданов черной плодородной земли, разбросанных по нескольким округам[309]. Монастырю Тамвайх у Хульвана в те времена принадлежали сады, виноградники и иные возделанные земли общей площадью 47 федданов[310]. Яковинский монастырь св. Антония (у Красного моря) имел виноградники и большой сад с тысячью пальм; он владел также садами и иной собственностью в Атфихе[311].

Монастырь св. Северуса в окрестностях Асйута имел наряду с другим имуществом «сад, полный фруктовых пальм, олив и гранатов и грядок с овощами; и с него монастырь из года в год получает много денег»[312]. Монастырь Каламун (на юго-западе Файйума) имел земли в нескольких округах Верхнего Египта, в том числе в Шубра 16 федданов. Ему принадлежали солончаки, с которых он ежегодно получал около 3 тыс. ардеббов соли. «У этого монастыря, — пишет Абу Салих, — большой сад с пальмами, оливами и овощами, причем финики ежегодно продаются»[313].

Известно также, что со всех обрабатываемых земель Файйума, принадлежавших 35 расположенным там христианским монастырям, в начале правления Аййубидов ежегодно уплачивалось 500 динаров в султанскую казну[314]. Велики были и земельные владения монастыря св. Екатерины, расположенного на Синайском полуострове[315].

Доходы христианских церквей и монастырей всего Египта в 1180 г. достигали 2.923 динаров и 4.826 ардеббов зерна, и они владели 915 федданами земли, но впоследствии значительная часть этих земель была у них отнята Салах ад-дином и роздана в качестве икта[316]. Вакуфные земли, как и другие виды вакуфного имущества не разрешалось продавать, закладывать, дарить передавать по наследству или отчуждать каким-либо иным способом. Исключаясь таким образом из гражданского оборота, вакфы не подлежали и обложению государственными налогами. Учреждение вакфа было бессрочным, причем даритель мог обусловить передачу имущества в вакф различными условиями, в частности сохранением за собою и своими наследниками права на определенную долю дохода или права назначать управляющего данным вакфом[317]. Неотчуждаемость вакуфной земельной собственности и обусловленность ее согласно воле жертвователя убедительно свидетельствуют о ее феодальном характере.

Фактическое же положение вакфов, как видно из некоторых приведенных выше примеров, не всегда соответствовало теоретическим положениям шариата.

В целом же вакуфные земли в Египте эпохи Аййубидов и ранних Мамлюков по занимаемой ими площади стояли на втором месте после икта.

По данным Макризи, лишь земли ахбас (т. е., по его интерпретации, некоторая часть вакуфных владений) в 1339 г. составляли 130 тыс. федданов[318]. Возникновение религиозных учреждений нового типа, явившееся следствием идеологического переворота, было связано не только с обращением в вакфы обрабатываемых земель (собственно государственных и отчасти мульковых), но и с колонизацией новых территорий и, таким образом, в некоторой степени способствовало общему развитию производительных сил.