Самозванец из Гессена (СИ)

Глава 12

Насупленная, очень напряжённая Аня меня даже немного веселит. В отличие от неё, я нисколько не переживаю об экзамене. Она же… Блин! Мне нравится она вот такая. Что-то очень трогательное есть во взволнованной девушке.

— Как ты можешь с таким аппетитом жрать⁈ — наконец-то не выдержала Анна окончания завтрака. — Важнейший день в твоей жизни, а ты как ни в чём не бывало уже третий бутерброд хомячишь!

— Эт ты Такса ещё не видела, — отвечаю ей, намазывая паштетом четвёртый. — Он сейчас в закромах у Ворониных столуется. Считает, что после боя имеет право обожрать их по полной программе.

— Каков зверь, таков и хозяин!

— Ну чего ты на меня взъелась?

— Ничего… — честно ответила Анна. — Боюсь. Вдруг маму подведу? Вдруг окажется, что я никчёмная дароносительница, способная лишь к деторождению и ни к чему более? Случайностей опасаюсь тоже. Поскользнулась на испытании, и Тварь меня пополам разорвёт…

— Да чего от этих фантомов будет⁈

— Макс, каких фантомов?

— Ну, на экзамене.

— Больной? Нас повезут к Дыре класса Д4С и там устроят экзамен.

— В старую Дыру относительно безопасного уровня? Не знал. У нас в Германии на фантомах экзамены сдают.

— Да в вашем захолустье Кочующие Миры почти не появляются! У нас же в России всё серьёзно. Хочешь быть сильным — сражайся с настоящим противником. Не сдал экзамен — второго раза не будет. Просто похоронят с почестями и всё на этом

— Блин! Круто!

— Ну чего ты лыбишься, Макс⁈ — возмутилась Анька. — Словно конфетку тебе вместо дерьма предложили!

— А чего бояться? Веселуха намечается. И сама не дёргайся! Ты сегодняшней ночью рядом с Д1А была и выжила! С такими Дырами не каждый профессиональный отряд без потерь справляется. Чего тебе это учебное пособие? Пройдёшь и не заметишь!

— Не будет мамы! Не будет даже тебя, увальня бесчувственного! Одна!

— Анют, — сбавил я обороты. — Мудаки косорукие часто испытание проходят, а ты же умничка, воспитанная в экстремальных ситуациях, индивидуально подготовленная Полным Магистром. У меня не стоит вопрос, пройдёшь ли ты испытание. Больше волнует другое… Побьёшь ли предыдущий рекорд. Ведь есть же такой?

— Есть. Мама его и поставила. Кстати, папин перебила. До сих пор держится. Если бы не проклятие, то она уже могла бы стать и Абсолютом…

— Прикинь, что скажет Юлия Петровна, когда её собственная дочка сделает?

— Обидится?

— Дура? Даю второй шанс на ответ.

— Будет гордиться?

— Буду, — раздался за спиной голос графини. — Получится, что все последние три рекорда принадлежат нашей семье. И Максим прав: дело не в том, что ты пройдёшь испытание, а в том, КАК ты это сделаешь. Отбрось все сомнения! Докажи, что Достоевские не измельчали! Правда, есть одно препятствие…

— Какое, мам?

— Этот барончик, что ест за двоих. Может свой установить. Короче! Иди первой, установи свой рекорд, а потом Максим пусть хоть на пупе вертится, но уже будет улучшать твоё достижение. Три предыдущих всё равно будут записаны на Достоевских!

— Хрен у него выйдет! — возмутилась Анна, протягивая мне кусок хлеба. — Мажь да, пожирнее! Битва намечается страшна-я-я-я… Должна быть сытой и довольной перед ней!

Вот в таком боевом настроении мы и приехали в Императорское Общеобразовательное Управление.

— Что б вы там сдохли! — ласково напутствовала наш водитель Глашка, слегка охрипнув от ночных песнопений. — Гоняют туда-сюда спозаранку.

— Какая ты тонкая натура! — лизнул её в щёку Такс.

Мне показалось, или Глаша влепила ему по морде с локтя, слегка приостановив удар у самого таксоноса? Неужто роман намечается? Тьфу-тьфу-тьфу!

— К кому? — обратился важный регистратор в фойе управления.

— На экзамен. На Печать, — также кратко ответил я.

— Второй этаж.

— Что? Даже фамилии не спросите?

— А мне-то зачем? Там и заполните все бумаги.

На втором этаже пришлось пройти серьёзную проверку, прежде чем нас запустили в кабинет под номером три.

Опа! За столом восседал тот же самый клерк, что и в миграционной службе.

— С повышением! — поздоровался я.

— Привет, барон. Всё-таки решил нормально легализоваться?

— Ага. Дядя Ваня чай принесёт? — выдаю пароль, оставленный майором Филоновым.

— Не. Дядя Ваня занят. На бариста учится.

— О чём это вы? — непонимающе спросила Анна.

— О напитках, графиня. Исключительно о них, — вежливо улыбнулся клерк.

— Вы знаете, кто я такая?

— Естественно. О проклятых Достоевских не знает только глухой в столице. Слышал, что здоровье вашей семьи пошло на поправку, поэтому не буду в страхе закатывать глаза, если не возражаете.

— Отнюдь! Даже приятно.

— Тогда садитесь и заполняйте формуляры. Барон Гольц, к вам это тоже относится.

Двадцать пять листов опросника замучили больше, чем битва с Каракуртами. Наконец, мы справились с этим испытанием, и клерк, который так и не представился, внимательно прочитав каждую букву, вынес вердикт.

— Годны по всем статьям. Прошу пройти во двор, где испытуемых ожидает автобус.

— Какой автобус? — поинтересовался я.

— На загородный полигон, естественно. Через час отправка претендентов на Печать. Удачи, Максимилиан!

— А мне? — с вызовом бросила Анна.

— А вам-то зачем? И так видно, что такую шикарную девушку природа держит в фаворитках.

— Льстите?

— Любуюсь. Хотя это и нарушение должностных инструкций.

— Учись, Максим, — взяла меня довольная Аня под руку, — как нужно женщинам приятности говорить!

Но, выйдя на улицу, она вдруг со вздохом призналась.

— Слушай… Совсем себя необычно чувствую. Так обидно, что никто здесь не боится. Радоваться должна, а будто бы часть себя потеряла.

— Вообще-то, это и называется нормальной жизнью. Видела, как клерк на тебя смотрел?

— Ага. Аж мурашки по коже. Красавчик! Ты когда-нибудь сможешь также или всё время запираться будешь в своей комнате?

— Посмотрим…

В огромном автобусе мы оказались не самые первые. На заднем широком сидении вальяжно разместилась компания из пяти претендентов. Все в дорогих шмотках, с мечами, ножны которых отделаны золотом и драгоценными камнями. Явно элитная молодёжь.

— Ты! — указал белобрысый хмырь на Анну. — Можешь присоединиться к нам. А вот твой нищеброд обойдётся. Нечего ему рядом с самим сыном князя Волконского тусоваться.

Хотел было ответить хамлу, как полагается в таких случаях, но Аня, нацепив самую лучезарную улыбку, взглядом дала мне понять, чтобы не вмешивался.

— Легко! — сказала она и, подойдя к Волконскому, уселась ему на колени. — Давай знакомиться! Я Аня Достоевская…

— Олег… Кто-о-о-о⁈ — попытался сбросить с себя Аньку парень, но она вцепилась в него клещом.

— Дос-То-Евс-Кая… Знаешь таких?

— Проклятая!

— Целуй меня везде! Что там перед смертью ещё желают? Всё исполню!

— Памааагитееее!

— Чё орём? — высунулся пожилой водитель-капрал.

— Здесь Достоевская! — попытался всё объяснить перепуганный парниша.

— И чё? Велено взять на экзамен. Пусть сидит.

— Я с ней не поеду!

— Тогда выметайтеся. Будем считать, что экзамен для вас закончился.

— Я не могу! Папенька осерчает!

— Тогда сидите и не вопите. Вот когда Твари полезут, тогда ужо можно будет.

Притворно вздохнув, Анна отпустила своего несостоявшегося ухажёра и уселась рядом со мной.

— Нет. Ещё боятся… Прямо бальзам на всю душу! — тихо сказала она мне на ухо, посмеиваясь.

— Шикарно вышло. Молодца.

— Сама не нарадуюсь.

В автобусе наступила гробовая тишина. Молодые люди, постепенно заполняющие его, узнав, что едет сама Достоевская, старались сесть от нас как можно дальше.

— Много народу набирается, — прокомментировал я пассажиров. — А если учесть, что экзамен на Печать проводится несколько раз в неделю, то страшно представить количество одарённых в Петербурге.

— Ну да. Побольше будет, чем в относительно спокойных странах. Учёные давно установили, что в районах, где частые Дыры, рождается много детей, способных к Дару. Но не забывай, что тут не только из столицы экзамен проходят. Со всей Империи едут.

— На фига? Своих полигонов, что ли, нет?

— Здесь престижнее. К тому же можно засветиться в высшем обществе, показав отличные результаты. Так что наиболее одарённым открывается неплохая карьерная лестница. Обычно иногородние сдают экзамен на Печать отдельно от наших, питерских. На их испытаниях собирается приличная бригада рекрутов, которые вербуют не только в свои ведомства, но и в отряды.

— То есть я исключение, раз с вами еду?

— Ага. Прицепом ко мне записали. Одну пускать в люди Достоевскую пока не решаются.

— Господа! Выезжаем! — предупредил водитель и закрыл дверь.

Но тут же по ней кто-то сильно забарабанил с той стороны автобуса. Опоздавшими оказались лет семнадцати парень с девушкой. Рыжие, все в конопушках, которые, впрочем, не портили их, а придавали некую изюминку. Похожи друг на друга так сильно, что не оставалось никаких сомнений — это брат и сестра. Влетев в салон, они плюхнулись на свободные места рядом с нами.

— Уф… Чуть не опоздали! — облегчённо выдохнула девушка.

— Заранее собираться надо было! — попенял ей брат.

— Думала, что вся ночь впереди. Кто ж знал, что она такая весёлая получится.

— Отмечали начало взрослой жизни? — улыбнулся я, пытаясь завести знакомство.

— Если бы! — ответил парень. — Представляете! Ни с того ни с сего прямо в нашем доме Дыра образовалась! Д1А! Отец говорит, что чудом остались живы: спали же все, а тут Каракурты полезли. Спасибо соседям! Выручили! Потом Чистильщики трупы Тварей утилизировали. Проверку всего дома устроили на всякий случай. Опросы, бумажки…

Мы с Аней переглянулись. Вот так сюрприз!

— Вы Воронины? — продолжил я беседу.

— Верно… — удивилась девушка. — Анастасия и Кирилл. А как вы догадались? Мы вроде с вами не знакомы.

— Всё просто. Я Максимилиан Гольц, а моя спутница — Анна Достоевская. Ночью имели честь посетить ваш особнячок в компании её матери Юлии Петровны.

— Достоевская⁈ — привычно отреагировала парочка, попытавшись отодвинуться от нас.

— Ага, — кивнула Аня. — Не бойтесь. Проклятие исчезло, а то бы никто в здравом рассудке меня в автобус не посадил, да и до экзамена не допустил.

— Отец тоже что-то такое говорил. Но, — призналась Анастасия, — всё равно страшновато… Извините.

— Ерунда. Я уже привыкла.

— Савелий Тихонович не говорил, что у вас сегодня тоже экзамен намечается, — перевёл я разговор на менее скользкую тему.

— Так, папа и про вас ни слова не сказал. Просто заявил, что в хорошей компании поедем.

— Наверное, это он специально, — пояснил Кирилл. — Чтобы мы не дёргались больше, чем нужно, узнав, что с самой Достоевской рядом окажемся. Да! Пользуясь случаем, хотим вас лично поблагодарить за ночное спасение!

— Не стоит, — отмахнулся я. — Это всё графиня, а мы лишь на подхвате были.

— Нет, стоит! — возразила мне девушка. — Броситься на помощь незнакомым людям, зная, что появление проклятых могут превратно истолковать — это очень достойный, благородный поступок. Отец нас с детства воспитывал на понятиях чести, так что если будет необходимость, то всегда можете рассчитывать на нас.

— А мама против не будет? — поинтересовалась Анна. — Всё-таки репутация у Достоевских сильно подпорчена проклятием, чтобы знакомство с такими водить.

— Мама умерла… — вздохнула Настя. — Погибла. Мы же сами из Перми.

— Ого! Опасное место!

— Очень. Ехала из города в наше поместье и нарвалась на небольшую неучтённую Дыру. Там серьёзных образуется много еженедельно. Вот под их фоном мелкие и прячутся. Нам тогда по три годика было. Папа чуть с ума от горя не сошёл. Стал постоянно в рейды ходить, мстя Кочующим Мирам.

Потом в одной из Дыр нарвался на самого Лорда. Свой отряд почти весь вывести смог, но выжег Дар полностью. Его в отставку и отправили. Перебрались в Петербург, продав всё. Тут цены на жильё оказались такими, что выбор был невелик: либо небольшая квартирка, либо взять практически за бесценок особняк, примыкающий к владениям проклятых Достоевских. Так мы и стали соседями.

— И не прогадали! — усмехнулся я. — Отличное вложение средств получилось! Теперь, когда проклятость исчезла, земля рядом с нами опять станет практически золотой.

— Но и налоги резко подскочат вверх, — пояснил Кирилл. — А мы, мягко выражаясь, не очень богаты. Отец вложил все средства в дом и наше серьёзное образование, заплатив за учёбу в самой Императорской Школе, где учится элита. Ему, как полному кавалеру ордена «Честь и отвага», разрешено отдавать своих детей в самые престижные заведения невзирая на баронский титул. Придётся продавать особняк. Жалко. Место хорошее.

— Ничего! — успокоила их Анна. — Получите Печати и заработаете на безбедную жизнь. Тем более, выпускники Императорской Школы всегда были нарасхват. Хорошо хоть закончили?

— С золотыми медалями! Оба! — гордо сказала Настя. — Сам Его Императорское Величество Александр вручал!

Так, за разговором мы и скоротали поездку. Постепенно ледок недоверия к нам с Аней растаял, и ребята уже свободно болтали на разные темы, оказавшись очень неплохими собеседниками. Мне эта рыжая парочка однозначно понравилась. Думаю, что и Ане тоже. Кажется, у нас могут появиться первые если не друзья, то хорошие приятели. Тем более что соседи.

Автобус остановился.

— Приехали! — сообщил водитель. — Без разрешения не выходить! Сейчас за вами прибудут экзаменаторы!

Долго ждать их не пришлось. Вскоре около автобуса остановилось несколько бронированных армейских джипов. Нас загрузили в них и через пятнадцать минут по разбитой земляной дороге привезли в мини-крепость. Собрали в большом неуютном зале с серыми бетонными стенами.

На сцену поднялся невысокий, полноватый мужчина. Если бы не сидевшая на нём, как влитая, военная форма с полковничьими погонами, то решил, что это гражданский профессор, прибывший читать лекцию.

— Господа! — начал он командирским поставленным голосом. — Во-первых, поздравляю, а во-вторых, желаю удачи! Долго говорить не буду. Сейчас вас разберут кураторы и объяснят сегодняшние правила прохождения экзамена, а также введут в курс дела по обстановке вокруг Дыры.

— «Сегодняшние правила»? — шёпотом переспросил я у Анны. — Они меняются?

— Ага. Чтобы претенденты на Печать готовились разносторонне, а не по одной схеме.

— После прохождения экзамена вам будут сделаны первые татуировки с Печатями, — продолжал полковник. — Далее опять собираемся в этом зале, где будут выступать вербовщики различных императорских служб.

Контракты с ними заключать сразу необязательно, но в течение трёх дней вы должны определиться с выбором. Кто этого не сделает, тот будет направлен принудительно в одну из служб. В какую? За нерешительных решит комиссия. Так что, господа, лучше самому напрячь мозги, чем потом быть разочарованным. Вопросы?

Напряжённая тишина в зале показала, что вопросов ни у кого не возникло. Тут же началось оглашение имён претендентов. Когда было названо моё, то я вышел из зала со старым капитаном, вместо руки у которого был протез.

— Какому Лорду принадлежит Дыра?

— Правильный вопрос, барон. Слизень. Не самый опасный. Да и договорённость у нас с ним, чтобы не зверствовал с экзаменуемыми. Но ты учитывай, что Дыра старая, тридцатилетняя, так что мощь Лорд со своими Тварями набрал приличную.

— Учту. Вы сказали про всех Мастеров, но не упомянули про Полного Мастера.

— Не назвал, потому что плодить самоубийц не намерен. Смертность претендентов девяносто девять процентов. Это же нужно в саму Дыру лезть, а там одно правило — никаких правил. Лорд не жалует незваных гостей, поэтому устроит мясорубку. Продержался любым способом полчаса: считай, что экзамен сдал.

— Мне подходит.

— Не будь идиотом, парень! — отбросил всякую вежливость ветеран. — Понимаю, что кровь молодая, горячая, амбиций выше крыши. Только тебя даже хоронить никто не будет. Знаешь почему? Ничего не останется! Если смелый такой, то заявись на Воин Мастера. Тоже прогулка опасная, но шансы выжить — шестьдесят пять на тридцать пять в твою пользу. И пятьдесят процентов, что не получишь тяжёлых увечий.

— Не. Скучно. Хочу Полного Мастера. Решения своего менять не собираюсь.

— Придурок… Ладно. Я тебе не мать родная, чтобы уговаривать. Взрослые люди должны сами оценивать свою реальную силу. Пиши заявление, а я пока пойду чайку заварю. Хоть хорошего попьёшь перед смертью… С ватрушкой…