Самый нежный злобный босс

Глава 19

Катя

На парковке у гостиницы мы засекли автомобиль Николая, а в холле под пальмой обнаружили тело менеджера. Лежал на диване, постанывал. Цвет лица у Коли был такой, что он с блеском прошёл бы кастинг на роль болотной кикиморы.

- Ой, Коля, ты чего? – удивился Кирилл Андреевич, протягивая парню руку. – Почему зелёный? Неужто голова болит? Ты же мало вчера выпил!

- Вам-то хорошо говорить, Кирилл Андреевич, - с обидой произнёс Николай. - Вы вообще не пили.

- Не мог. Я всех контролировал. Вот, бери пример с Катюши, она как огурчик.

- А выпила вчера цистерну! – ещё больше обиделся Николай. – Это несправедливо!

- Цистерну? – испугалась я. – Правда?

- Конечно, - безжалостно подтвердила болотная кикимора. – Ох, и надралась ты, Катюшка! В дым! Такое вытворяла! У-у-у!

- Что я вытворяла? – в отчаянии воскликнула я. – Кирилл Андреевич, а вы мне ничего и не сказали…

- Коля, угомонись! – сказал шеф. - Девочку-то не пугай. Катюша, всё нормально, не волнуйся.

Боже, что я наделала?! Да расскажите же скорее! Ой, нет, лучше не надо! А вдруг я танцевала на столе в комнате отдыха? Голая!!! Охо-хо-хо! Поэтому Кирилл Андреевич так лихо меня и раздел, чего церемониться, он уже давно всё видел… Точно, наверное, танцевала на столе. Или лежала на нём грациозно, креветку изображала. Видела, что бывает с людьми, когда они напиваются в хлам на закрытом мероприятии. Расслабляются на полную катушку. Наверное, я тоже отличилась, порадовала мужиков…

Кошмар.

Да что же это! Не работа, а какой-то капкан! Сколько нервов истрачено на компанию «Импульс» за каких-то четыре дня! Ведь бывают спокойные задания – приехала, попереводила, поулыбалась. Знакомая лексика, лёгкие темы…

В начале недели отработала в областной администрации на встрече итальянских бизнесменов с губернатором – и никаких проблем, сплошное удовольствие. Сам губернатор так доброжелательно на меня посмотрел. Вероятно, тоже хотел пригласить в баню. Любит, наверное, грациозных креветок.

А тут… Какая-то бесконечная нервотрёпка! Почему?! Скорее закончить с «Импульсом» и забыть, как страшный сон!

- Катюш, ты по дороге в отель приставала к нашему Кристианчику, - радостно сообщил Николай.

- О, нет…

- Да!

Приплыли. Как я могла! Хотя… Зато не танцевала на столе.

Ура! Уже легче!

- Улеглась ты на него, Катюшка, а он и рад. Не могла, что ли, на меня прилечь? Я лет на тридцать моложе! И нос у меня нормальный, а не как межконтинентальная ракета. И всё остальное тоже хорошее.

- Ты прекрасен, - подтвердил Кирилл Андреевич. – Только болтаешь много. Дуй быстро в ресторан, проверь, как накрыли завтрак.

Николай испарился.

- Я приставала к мсье Массону? - убито посмотрела я на босса.

- Катюша, не слушай этого оболтуса, ничего страшного не произошло. Николай фантазирует. Он и сам был пьяный в дрова, а теперь тебя пугает. Всё было в рамках международного этикета.

- Правда?

- Правда, - ободряюще улыбнулся директор. – Всё в порядке.

Я взглянула на него с благодарностью.

Кирилл

Было неприятно признавать, что одним из факторов, повлиявших на подписание контракта, стало участие в переговорах неотразимой переводчицы. Словно он использовал Катино очарование в качестве секретного оружия. Но так и получилось. Судьба контракта несколько раз висела на волоске, и именно Катя каждый раз меняла расстановку сил в пользу принимающей стороны. Когда она выговаривала длинные фразы на французском, Кириллу казалось, что по его венам, покалывая, несутся пузырьки шампанского. Видимо, французам тоже очень нравился её голос. Но и когда девушка молчала, она тоже влияла на процесс.

Кирилл представил на месте Кати другую переводчицу - Ларису, пышную, ярко накрашенную брюнетку, немного шумную и настырную. Предполагалось, что переводить будет именно она. Кирилл поморщился. Нет, с Ларисой мужчины вели бы себя иначе, чем в присутствии нежного сероглазого ангела.

«Нежный ангел, как же!» - усмехнулся вдруг Кирилл, вспомнив, как она наехала на него утром. Какими отвратительными словами обзывала. Смелая. Одна в квартире со здоровым мужиком, и выкрикивает ему в лицо оскорбления. Другой бы психанул и разложил прямо на столе за такие слова. Разве можно так нарываться?

Но сказала правду, всё верно. О сексе он думает постоянно, это естественный фон любых его размышлений и действий. Но ведь это нормально, ему тридцать пять, и он в свободном плавании. А уж если рядом постоянно маячит соблазнительная крошка, и вовсе деваться некуда. Так с хитростью задумано природой, инстинкт продолжения рода заложен в мужскую модель поведения, иначе жизнь на планете давно бы иссякла.

Вчера в бассейне и ночью в квартире он, конечно, капитально накосячил. Чем думал? Понятно, что не головой. Катя уже и работать с ним не хочет. Доигрался. Теперь надо как-то реабилитироваться, потому что пожать плечами и сказать «ну, и пожалуйста, скатертью дорога!» он уже не может. Всего неделю знаком с девушкой, а уже перетрясла ему все внутренности. Всё не на месте – мозги, сердце. А уж о цоколе и говорить нечего, его захлёстывает раскалённым цунами, стоит лишь приблизиться к Кате на метр. Ощутить её запах, прикоснуться. Или даже просто посмотреть на неё.

Как же сегодня утром, когда она в страхе закрыла глаза, ему хотелось стиснуть её в объятиях, прижать к себе, пообещать, что больше никому не позволит её обидеть. Ни один урод не подойдёт. И не урод тоже. Вообще никто.

Как же, обнимешь её! Да к ней и прикоснуться нельзя без бронежилета! Такой агрессивный мышонок. И она вовсе не хочет, чтобы он её защищал. Она даже и видеть его уже не хочет.

…В аэропорту Кате пришлось изрядно помучиться, потому что французы по их национальному обычаю полезли целоваться. Кирилл почувствовал, как она внутренне окаменела, но терпела изо всех сил и даже улыбалась, пока французские партнёры по очереди, один за другим, подходили с прощальными объятиями и поцелуями. Умница, драться не стала.

Вот кого не надо было заставлять, так это Николая. Яростно обнимая Жан-Люка и Пьера, он едва ли не оглашал рыданиями международный терминал аэропорта, парни сдружились за четыре дня. Особенно хороший контакт установился вчера в бане.

- Je fais quatre! – решительно объявил мсье Массон, пока Катю целовал в щёчки Жан-Люк.

- Чего скандирует? – тихо спросил Кирилл у бедной девушки. Он в этот момент, вежливо улыбаясь, обнимался и целовался с Пьером.

- Предупреждает, что он целует не три раза, как все, а четыре.

«Вот же скотина», - подумал Кирилл.

- Как это по-нашему – душевно, с размахом! – воскликнул Николай. – Мсье Массончик, дайте же я вас обниму!

Катя

Все мучения не зря, французы улетели довольные.

В аэропорту мсье Массон, стреляя маленькими глазками, интимно шепнул мне на ухо, что через неделю-другую пригласит директора «Импульса» во Францию с ответным визитом. При этом Кристиан едва не проткнул мне барабанную перепонку, а заодно и гипоталамус своим бесконечным хоботом.

Не стала расстраивать француза перед полётом, не сказала, что не собираюсь дальше сотрудничать с «Импульсом». Хватит с меня! Хочет Кристиан пригласить директора, флаг в руки, пусть приглашает. За одну-две недели Кирилл Андреевич успеет найти себе хорошего переводчика. Пусть ищет парня, ведь его он вряд ли потащит ночью к себе в норку, чтобы там виртуозно раздеть догола.

Тем не менее, я очень радовалась, что у «Импульса» с французами всё получилось, и есть положительный результат. Даже погода в день отъезда не подкачала – стоял холодный, но солнечный и безветренный октябрьский день. Золотые верхушки тополей обрамляли картинной рамой синее небо, щедрые грозди рябин алели на фоне жёлто-зелёной листвы. Трудно поверить, что ещё четыре дня назад мела метель, а ветер бесился, как цепной пёс…

- Катя, а тебя куда? Домой? – спросил шеф, когда мы ехали из аэропорта.

- Нет-нет, пожалуйста, высадите меня на автовокзале, мы как раз сейчас будем проезжать мимо.

- Зачем тебе?

- Хочу съездить к маме. Через двадцать минут автобус, я смотрела расписание.

- А где живёт твоя мама?

Я произнесла название чудесного лесного городка, где родилась.

- На автобусе часа два мотыляться, - хмыкнул шеф. - А обратно когда? Завтра?

- Нет, завтра мне в офис. Обратно – тоже сегодня. Есть рейс в одиннадцать вечера.

- Что-то я не понял, - нахмурился директор. – В одиннадцать вечера ты будешь околачиваться на одном автовокзале, в час ночи – на другом. Муж хотя бы встретит? Как ты ночью доберёшься до дому? Поймаешь такси? И к кому в машину сядешь? А ещё и подъезд у тебя опасный, с закоулками!

- Кирилл Андреевич, конечно, вам в это трудно поверить, но я справлюсь, - усмехнулась я. - Вы, очевидно, снова забыли, что я совершеннолетняя. Очень даже. Поэтому разберусь как-нибудь.

За окном пылало осеннее солнце, ослепительный жёлто-розовый шар перекатывался по лобовому стеклу минивэна. Я опустила козырёк. Мимо мелькали клумбы, усыпанные золотом. Воскресный город выглядел оживлённым и весёлым.

– Вот, кстати, возьми. Это тебе.

Хмурый директор достал из ящика между сиденьями конверт и положил мне на колени.

- Премия. Ты прекрасно поработала.

- Спасибо, Кирилл Андреевич, но… Не надо, - я открыла ящик и положила конверт обратно. – Я не возьму.

Мои манипуляции явно расстроили шефа.

- Катя, почему отказываешься?

- Вы и так хорошо заплатили «Аванте» за перевод.

- Ты на меня обиделась. Но я ведь уже несколько раз извинился и признал, что был не прав. А эти деньги- вовсе не попытка компенсировать мою бестактность, а премия за отлично выполненную работу.

Эх, денежки! Как они мне нужны. Но… нет.

- Спасибо, Кирилл Андреевич. Но я и так получу гонорар в дополнение к моему окладу.

- Ты прекрасно знаешь язык, а ещё… свела с ума французов. И ты – настоящий боец. Это вызывает уважение. Не сдалась после нашего грандиозного провала, сконцентрировалась и всё исправила. Другая бы девушка разревелась и вовсе отказалась бы переводить.

- Я и разревелась.

- А на следующий день у тебя уже от зубов отскакивало. Не думаю, что удалось бы подписать контракт без твоей помощи.

- Вы преувеличиваете. Но, конечно, очень приятно, чтовы так оцениваете мой труд. Будемсчитать устную похвалу моей премией.

- Спасибонахлеб не намажешь, - вздохнул Кирилл Андреевич. - Получается, из-замоегонеобдуманного поведения ты лишилась бонуса… Мне жаль.

Шеф дёрнул щекой, подвигал челюстью ихмуроуставился надорогу.

Всё верно. Не рассматривал бы меня в бассейне, не привёз бы к себе домой ночью – я бы сейчас вцепилась в конвертик мёртвой хваткой. Потому чтосовершенночестнозаработалаэтиденьги. Интересно, сколькоонтудаположил? Запроклятый купальник, из-закоторогоя спалилась, отдал, не моргнув, одиннадцать тысяч. А уж как французов принимал! Всё организовал повысшему разряду. ПрижимистымКириллаАндреевичаточноне назовёшь.

- А-а! - подпрыгнулая через минуту. – Автовокзал!!!

- Боже мой, Катя! Чтож ты так кричишь?!

- Вы проехалиавтовокзал! Кирилл Андреевич, я опоздаю наавтобус! Мне ещё нужнокупить билет!

Минивэн замер на красном светофоре - в левом ряду, с мигающим поворотником.

- Я сам тебя отвезу.

- О! Вы серьёзно? Ух ты… - растерялась я. – Но… Вы же столько времени потратите…

Вот это сюрприз!

Конечно, я обрадовалась неожиданной инициативе Кирилла Андреевича. Это классно - добраться до цели в два раза быстрее, к тому же, не толкаясь на вокзале. Но как же он сам? Он управляет крупным предприятием, значит, забот хватает. Наверняка, для него воскресенье – настоящая драгоценность, несколько свободных часов – роскошь. А он собирается истратить их на меня?

Так странно… Но приятно.

- А обратно ты во сколько хочешь ехать?

Я буквально потеряла дар речи:

- Вы что, меня ещё и подождёте там?

- Да. Друзей пока навещу. Они живут на Таганайской. А твоя мама?

- На Профсоюзной.

- Смотри, как здорово, это же соседние улицы.

Я замолчала, потрясённая выпавшей мне удачей. От такого предложения не откажусь, хватит того, что без премии осталась. Если честно, Кирилл Андреевич абсолютно прав – на ночном автовокзале мне делать нечего. Всегда, возвращаясь от мамы, собираю вокруг себя толпу возбуждённых парней и мужиков – все мечтают познакомиться, поболтать, подвезти и так далее. Я заложница своей несерьёзной внешности. Все видят перед собой матрёшку с круглыми глазами, думают, такую малявку легко обвести вокруг пальца. А я, между прочим, жутко умная, почти профессор. У меня ученики и в Америке, и в Гваделупе! Вот так.

Кирилл

Он специально засёк время, а потом не мог поверить. Катя молчала… целых тридцать минут! И если бы он первый не начал разговор, так бы и не вымолвила ни словечка. Сидела рядом и витала в собственных мыслях. Даже не болтала по телефону, не листала фотки в Инстаграме, не висела в Контакте. Просто смотрела на дорогу. Молча!

Изумительная девочка! За что Васе, краснощёкому громиле, достался такой подарок?

А как быстро переоделась сегодня утром, когда заехали к ней, и Кирилл остался ждать в машине. Молниеносно! Не удержался, чтобы не сравнить с Анжелой. Та собиралась в гости или на концерт по четыре часа, возилась, ходила туда-сюда, меняла наряды, возвращалась, доводя Кирилла до белого каления.

С милой переводчицей всё по-другому. Кирилл успел только почту открыть на смартфоне и просмотреть два письма, а уже проскрежетала подъездная дверь, и сердце трепыхнулось, сообщая, что вышла именно Катя. Он это понял раньше, чем оторвал взгляд от смартфона.

- Катюша, ты хоть до квартиры добежать успела? – изумился Кирилл такой крейсерской скорости. – А, вижу. Успела.

Переоделась, накрасила губки и даже новую причёску соорудила – заплела косу набок, да не простую, а с какими-то соблазнительными пышными петлями, так и хотелось сунуть в них палец и растребушить нафиг всю эту неземную красоту. Под расстёгнутой курткой виднелось платье - потом в отеле он рассмотрел его получше. Строгое, синее, ничего лишнего, точно по фигуре. Смотрел бы не отрываясь. Серые Катины глаза из-за этого платья приобрели синий оттенок…

Отвратительно, что из-за его свинского поведения девушка осталась без премии. Она её заслужила, ноне силком же впихивать. Всё равно не возьмёт.

Катя

От корзины с фруктами, привезённой свекровью в пятницу, ничего не осталось, Олежка всё слопал. Растущий организм, восстанавливается, ему надо.

- Сеструха! – закричал брат и оторвал меня от пола.

- Отпусти, ты что, тебе нельзя поднимать тяжести!

- Да ты как пушинка! И мне уже можно всё! Любые нагрузки!

- Да, ему можно, - подтвердила мама. – Катюшка, смотри, как он вырос!

- У меня такое ощущение, что каждую неделю прибавляет в росте. А ты волосы покрасила! Классно! – обрадовалась я.

Мама возвращается к нормальной жизни. И Олежка. И я.

Так здорово!

Надеюсь, мы исчерпали наш лимит несчастий. Три года назад, когда внезапно умер от инфаркта папа, для нас это стало невероятным потрясением. А спустя год взрослые друзья пустили пятнадцатилетнего Олежку за руль «опеля», и он всех прокатил с ветерком по трассе. Результат: сам в реанимации, один парень в морге, трое - с переломами и сотрясением мозга.

Хорошо мальчишки погуляли, ничего не скажешь...

Хирурги спасли брату жизнь, сшили порванные органы, сложили по кусочкам раздробленные кости, ничего не отрезали – святые люди. Это была экстренная операция, её сделали бесплатно. А дальше потребовалось ещё несколько операций, и их уже надо было или делать за свой счёт, или записываться в очередь и ждать два-три года. Плюс консультации врачей, поездки в другие города к специалистам, покупка лекарств, материалов…

Трагическая поездка на «опеле» совпала с другим событием – нашим с Вадимом военным конфликтом: муж впервые поднял на меня руку, и я сразу от него ушла. Даже не ушла, а умчалась галопом, как резвая лошадка. Любовь и так угасала, а после этой провокации у меня с глаз и вовсе упала пелена. Поняла, что отношения исчерпаны, наконец-то разглядела за неотразимой внешностью не очень приятную сущность. Ещё и ребёнок никак не получался. Наверное, именно потому, что нам с Вадимом не суждено было быть вместе.

Глебушка пустил в свои апартаменты - он собирался на месяц в Европу, а я вызвалась поработать служанкой для его орхидей. Проработала недолго, потому что на меня навалились со всех сторон. Вадим ползал в ногах и клялся, что подобный эксцесс никогда больше не повторится. Свекровь просила вернуться и рассказывала, что ещё можно сделать для Олега, как ему помочь, чтобы он не превратился в инвалида-колясочника, время-то уходит. Мама рыдала, говорила, что без помощи Ирочки Анатольевны и Вадика мы не справимся.

Так и есть, деньги требовались огромные. Откуда они у мамы… После смерти отца она вовсе не шиковала, одна (вернее, с моей помощью) тянула сына-школьника.

Я вернулась к Вадиму и стала заложницей его неустойчивой психики. В самые тяжёлые моменты напоминала себе, что другие люди продают почку, чтобы спасти близких. А у меня вот такой вариант – жизнь с Вадимом. Так что нечего ныть, всё могло быть гораздо хуже.

Теперь остаётся внедрить в мамину голову мысль, что ей не следует испытывать вину перед Ириной Анатольевной – я полностью расплатилась по всем счетам. Вадим-то это знает. Пусть расскажет своей маме, что он со мной делал.

Я своей рассказать не могу, она достаточно настрадалась за последние три года, не хочу добавлять ей нравственных мучений. Она-то думала, дочка катается, как сыр в масле, под крылом заботливого и богатого мужа.

Однако… Мама снова затянула, словно акын, любимую песню «Доченька, вернись в семью!». Если так будет продолжаться, я, наверное, не выдержу и во всём ей признаюсь.

- Мама, прекрати, - в конце концов потребовала я. – Ты же понимаешь, я не просто так ушла! Не из-за того, что у меня вредный характер!

- Характер у тебя чудесный, солнечный!

- Вот именно! Но от Вадима я сбежала. Делай выводы.

- Да что же у вас произошло?!

- Накопилось. Не могу больше с ним. Да так, что выть хочется. Поэтому не уговаривай меня.

- Милая, - вздохнула мама. – Ничего ведь не рассказываешь… А на чём это ты приехала? Я из окна видела. Выпорхнула из какого-то блестящего микроавтобуса.

- Начальник меня подбросил.

- Глеб, что ли? У него же спортивная машина! - встрял брат, и глаза у него сразу вспыхнули. Обтекаемый, как леденец, придавленный к дорожному покрытию, спорткар Глебушки произвёл на него неизгладимое впечатление.

- Временный начальник. Приглашал на перевод. Это к нему французы приезжали.

- Так он тебя прямо из города привёз? – насторожилась мама. – Какой он? Женат? Сколько ему лет? Бизнес у него, наверное, успешный, раз с французами дела ведёт. Машина вон какая крутая. Симпатичный?

- Мам, ну, ты даёшь! – обалдела я. - Ты куда понеслась, а? Только я уговорила тебя мысленно попрощаться с Вадимом, а ты уже нового мужика мне присматриваешь?

- Я вовсе не уговариваю тебя сразу кидаться в его объятия. Просто интересно. Мужик сто километров отмахал за здорово живёшь, чтобы тебя сюда доставить. Наверное, симпатичный? Добрый?

- Ой, мама… Он ужасный злобный босс. Пять раз до истерики довёл, все нервы вымотал на этих переговорах.

- Эх, - приуныла мама. – И всё-таки мы должны дать Вадиму ещё один шанс.

- Ещё одно слово о нём – и я к вам больше не приеду! – рассердилась я.

- Куда ты денешься, - сказал Олег, обнял меня сзади за плечи и поцеловал в щёку. – Приедешь, как миленькая. И всё равно, мам, хватит Катюху парить. Ты замучила нашу зайчишку. Кать, что за хрень у тебя сегодня на голове? Ты причесаться не успела? Давай, косичку пере заплету.

- Давай.