Самый нежный злобный босс

Глава 34

Катя

Итак, отправляемся в путь.

Господи, пожалуйста, пожалуйста, сделай так, чтобы сегодня я получила развод и перевернула эту ужасную страницу своей жизни.

Пусть мы уже третий месяц не живём вместе, однако официально я всё ещё жена Вадима и ощущаю зависимость от него. Словно он до сих пор имеет надо мной какую-то власть. Конечно, имеет! Ведь я, элементарно, его боюсь. От этого страха мне ещё предстоит избавиться.

…Глеб вышел из кабинета, и мы дружно ахнули. Не часто удаётся увидеть босса в таком мужском образе. Никакого блеска для губ, никаких украшений, никаких голубых пуловеров, облегающих его великолепный торс, никаких штанов, подчёркивающих его прелестную задницу.

Глеб переоделся в тёмно-серый костюм, и даже рубашку выбрал не серебристую или там чёрную с фиолетовой искрой, а самую бесхитростную – белую. Нормальная мужская одежда, Кирилл Андреевич так всегда одевается, и выглядит, надо признать, отлично.

Ну, а Глеб, конечно, выглядел просто сногсшибательно! Импозантный и стильный красавчик, классный парень - мечта любой девушки. В Глеба сейчас можно было влюбиться с первого взгляда. Но, увы, лучше этого не делать. Мы-то знаем, что единственный способ его взаимодействия с противоположным полом – дружеские объятия и страстное обсуждение шмоток.

- Глеб! – ахнула Машу. – Вау! Так ты ещё круче!

- Нет, не согласен, - поджал губы директор. – Не подлизывайся! Орхидеи я тебе всё равно не прощу! Барышни, вы готовы? Дайте-ка я на вас посмотрю.

- Да, твой гарем в полной боевой готовности, - подтвердила Полина и приняла эффектную позу, надеясь сбарабанить с шефа дополнительный балл.

- Маша – семь баллов, Полина – тоже семь, Катя – девять, платье изумительное. Но два балла снимаю за мандраж. Что ты трясёшься? Возьми себя в руки!

- У меня не получается, - всхлипнула я. Но, тем не менее, успела порадоваться, что голубое платье-футляр наш главный стилист оценил на девять баллов.

Какая высокая оценка! Да, конечно, платье потрясающее, ничего лишнего – вырез лодочка, рукава три четверти, плюс несколько рельефных строчек. Но в нём у меня такая фигура, что закачаешься. Если б Кирилл Андреевич увидел, он точно закачался бы, как тополь под шквальным ветром, и проклял бы тот миг, когда предложил мне дружбу…

А если увидит муж – начнёт скрежетать зубами от злости. Пусть скрежещет! Чтоб они вообще у него все выпали!

- Катюша, не дрожи! Мы с тобой, и в обиду тебя не дадим! – воскликнула Полина и взяла меня за руку. Ладони у неё были прохладные, а мои – горячие и влажные.

- Как он на прошлой неделе Катю довёл! – вспомнила Маша. – А если… А если Вадим уже понял, что проиграл, и сейчас в суде что-нибудь сделает? Серной кислотой из банки плеснёт? А вдруг он нанял киллера?

Безусловно, слова Маши по силе успокаивающего эффекта могли соперничать с транквилизаторами последнего поколения. По крайней мере, я сразу же перестала дрожать. Уставилась взглядом в одну точку, представляя, как на меня выливают банку серной кислоты, и моя кожа лохмотьями сползает с лица вниз, обнажая алое мясо и белые кости черепа…

- Маша-а-а-а! – заорала Полина. – Дура-а-а-а!

- Маша! – рявкнул Глеб. – Закрой рот! Так, хватит. Все успокоились и замолчали. Екатерина, прекращай истерику, всё будет хорошо. Выходим из офиса и садимся в машину.

Мы поехали на такси, а не в директорском спорткаре, потому что, когда мои друзья в четверг возвращались с ледовой арены, Мария успела подкорректировать внутренний дизайн автомобиля – отломала какую-то пластмассовую фигню, наверняка, не очень-то и нужную. Но, тем не менее, в машину Глеба ей пока путь закрыт.

Мы выгрузились из автомобиля у здания районного суда. День замер, полный грустного очарования осени. Воздух висел неподвижно, насыщенный терпкими осенними запахами, под ногами пружинил плотный золотой ковёр, в сером небе переливались перламутрово-белые перья облаков, подсвеченные неясным солнцем.

- Екатерина Скворцова? – раздалось сбоку.

Я испуганно шарахнулась в сторону, увидев, что ко мне приближается какой-то верзила чудовищных размеров с физиономией наёмного убийцы. Именно он и произнёс моё имя низким голосом. Мы ещё даже не успели подойти к крыльцу здания.

В голове промчалась вереница панических мыслей. Я успела подумать, что мне конец. Этого мамонта точно подослал Вадим. Сейчас меня превратят в нежнейший паштет - хоть по баночкам раскладывай!

Глеб снова удивил. Он нахмурился и плечом оттеснил меня назад, прикрыл собой.

- Что вам нужно? Вы кто?

Громила почтительно замер на расстоянии трёх метров. У него была бычья шея и гигантские плечи. Нос явно сломан, да не просто так, а со смещением, и скула тоже неровная, вмятая – возможно, когда-то давно верзила «поцеловался» с кирпичной стеной или бейсбольной битой. Кто же посмел подпортить внешность этому буйволу? Хорошо ли прижилась берёзка на могиле того смельчака?

- Я от Кирилла Андреевича, - объяснил шкаф. – Он сказал подъехать. Рядом постоять. На всякий случай. Вдруг чего.

Как же хорошо он говорит! Как мне нравятся эти рубленные выразительные фразы! Он настоящий Цицерон!

Мы облегчённо выдохнули, расслабились, переглянулись. Сердце затопило благодарностью – Кирилл Андреевич не смог приехать сам, но молниеносно организовал для меня военизированное сопровождение, прислал на подмогу головореза-гиганта. Я поняла, что нервы успокаиваются, в груди потеплело, как будто сделала глоток коньяка. С таким телохранителем можно не дрожать!

- А вы кто? Вы друг Кирилла Андреевича? – тут же заинтересованно защебетали подружки. Шрэк произвёл на нас сильное впечатление.

- Я его спарринг-партнёр.

- А что это значит? – похлопала ресницами Маша – так, словно впервые услышала этот термин.

- Тренируемся, - объяснил верзила. – На ринге. Убиваем друг друга.

- О, боже! – задохнулась Мария.

- Потихоньку, - добавил гигант. – Не всерьёз. Игнат, - он протянул огромную лапу Глебу. Мы посмотрели на его руку с ужасом.

Как можно спарринговаться с этим каменным утёсом? Он же огромный! Да он разок двинет, и от директора «Импульса» останется мокрое место! У них разные весовые категории.

Я снова начала волноваться. Теперь уже за Кирилла Андреевича. Наверное, ему нравится ставить перед собой трудные задачи. Надо сказать ему, чтобы прекратил искушать судьбу.

Обменявшись рукопожатием с Глебом, Игнат одарил нас, девочек, благосклонным кивком. На Маше, между прочим, он зафиксировал взгляд на целых пять секунд, и подруга сразу же порозовела, кокетливо заулыбалась.

Потом Игнат спросил:

- А где муж?

- А вот и он, - ответила Полина.

Мы синхронно повернули головы в сторону парковки, куда только что плавно заехал чёрный джип Вадима. Из машины выбрался сам мучитель. Хлопнула дверь автомобиля, в руках мужа появился фантастический букет из белых и фиолетовых орхидей, перевязанный атласной лентой.

Ах, ну да… Нам же надо произвести впечатление на публику.

Вадим приближался к нашей скульптурной группе, и я видела, как по его красивому лицу пробегает целая гамма чувств: сначала это было выражение трагической отрешённости – Вадим изображал несчастного отвергнутого мужа. Потом возникло удивление, а следом - раздражение и злость.

- Ты цирк решила устроить? – проскрипел он сквозь зубы, забыв о приветствии. – Весь город созвала?

Игнат придвинул меня к себе и положил на плечо пудовую лапу. Он смотрел на Вадима – тоже, вообще-то, мужика не маленького - сверху вниз, как на какую-то личинку, и задумчиво жевал зубочистку.

Настоящий головорез из фильмов про мафию!

- Здравствуй, Вадим! – Полина напомнила о правилах этикета.

- Приветик! – пискнула Маша.

Мужчины молчали, терроризируя друг друга взглядами.

- Унизить меня хочешь? – зло усмехнулся Вадим. – Ещё бы соседей пригласила! Моих подчинённых, партнёров, коллег. Что же ты?

- Да, позвала друзей, - с вызовом ответила я.

Легко быть смелой, когда тебя охраняет верзила, размером с Биг Бен. Сейчас я совершенно безнаказанно могла сказать Вадиму что угодно. И он бы проглотил.

– А что такого? – я даже нашла силы криво улыбнуться. - Сейчас разведусь, и мы поедем в ресторан отмечать мой развод. Потому что для меня это грандиозное событие. Жду – не дождусь!

Вадим молчал минуту, наливаясь гневом и яростью. Его губы дёргались, глаза остекленели.

- Ах, ты дрянь… - вдруг прошипел он. – Маленькая <…>! Да ты же просто <…> тварь! Развода не получишь, <…>! Не получишь!

Все застыли, потрясённые этим яростным всплеском. Вот не думала, что когда-нибудь Вадим раскроет карты перед моими друзьями. Сейчас он, наконец, показал им своё истинное лицо.

Полина скривилась, Маша закрыла рот ладонью, Глеб изумлённо вскинулся. А у меня из глаз брызнули слёзы. Со вчерашнего дня я дрожала от страха и нагнетала атмосферу, и вот грязная брань Вадима стала спусковым крючком. Плотину прорвало.

- Пасть закрой, урод, - мрачно произнёс Игнат. Он сделал шаг вперёд, взял Вадима за подбородок, сдавил ему челюсть, приподнял.

Букет из орхидей вывалился из рук мужа, Вадим двумя руками ухватился за широкую кисть моего телохранителя, пытаясь отодрать его лапу от своего лица. Но у него ничего не получалось. Он даже и говорить не мог, так как его челюсть была зажата в стальных тисках, только мычал и возмущённо вращал глазами.

Я смотрела, как он извивается, размазывала по щекам горячие слёзы и радовалась. Пусть поймёт, что означает насилие – когда ты совершенно беззащитен и ничего не можешь противопоставить чужой воле. Когда твоя боль и унижение кому-то доставляют удовольствие. С тобой делают то, что, по идее, ни один человек не имеет права делать с другим. Но с тобой это делают, лишая тебя достоинства и самоуважения, превращая в пыль.

Экзекуция продолжалась всего несколько секунд, но мне показалось, что целую вечность… Наконец, Игнат оттолкнул Вадима, и тот отпрыгнул в сторону, зарычав от злости. На его лице остались красные пятна от пальцев боксёра-тяжеловеса. Вадим выкрикнул ещё несколько ругательств – теперь уже в адрес нашего верзилы. В бессильной злобе он смял ногой букет, яростно втоптал его в лужу, а затем ринулся в сторону парковки.

Мы ошарашенно смотрели ему вслед.

- Вот это да, – пробормотал Глеб. – Я в шоке.

- Вроде бы ничего особенного и не сказала… А он взбесился, – удивилась Полина.

- И это Вадим? Я его не узнала… Катя, он часто такой? – спросила Маша. - И ты с ним жила? Четыре года?!

Подруги смотрели на меня с недоумением и ужасом.

- Он не всегда был таким, - всхлипнула я. – Но теперь… вот.

- Да ему лечиться надо!

- Так, не реви, - сказал Глеб. – Душа моя, возьми платок. Успокаивайся, – он обнял меня за плечи.

- Спасибо, - прошептала я.

В ушах всё ещё звенели мерзкие ругательства Вадима. Как он сейчас меня обозвал… В присутствии друзей… Неужели я этого заслуживаю?

- Вот урод! – возмутился Игнат. – Может, догоним? Я на машине.

- Догоним! – запрыгала Маша. – Да! Помчались скорее! Вон, он ещё только с парковки выезжает, скотина голубоглазая! Игнат, поехали, поехали! – Маша повисла на локте у моего спасителя. Тот посмотрел на девушку и улыбнулся краешком рта.

- Так, тихо! – приказал Глеб. – Догонять никого не будем. У нас развод.

- А Вадим-то собирался произвести в суде фурор, - сказала Полина, поднимая из лужи растоптанные цветы. Прекрасные шелковистые соцветия были раздавлены, истерзаны, испачканы. Я подумала, что и наша любовь сначала была такой же красивой, как этот букет. И что он с ней сделал…

- Да таких уродов вообще надо в клетке держать, как диких зверей! А лучше – в психушке! – воинственно выкрикнула Маша.

Полина направилась к урне и с тяжёлым вздохом воткнула в неё несчастный букет.

- А без Вадима заседание состоится? – спросила Маша.

- Прошлый раз он вообще не пришёл, - напомнил Глеб.

- А как он испугался! Его прямо ветром сдуло!

- Ещё бы! Со сломанной-то челюстью пельмешки жевать не очень удобно!

- Да чтоб он ими подавился!

- Надо было ему, всё-таки, её сломать!

- Игнат, спасибо, - поблагодарила я. – Как хорошо, что вы подъехали.

- Вижу, что да. Не помешал.

- Здорово! – поддержала Маша. Она уже надёжно прилепилась к гиганту и висела у него на локте, как лисий воротник. А громила и не протестовал, только доедал вторую зубочистку.

- Без десяти три. Идёмте уже, - скомандовал Глеб. – Сейчас что-то будет.