Самый нежный злобный босс

Глава 20

Катя

Едва простилась с одним боссом, позвонил другой – любимый - Глебушка. И завалил работой по самую макушку! Вот и называй его после этого любимым.

- Глеб, ты что, с Пизанской башни спрыгнул? Уже полночь! Когда я успею перевести пять страниц договора? – возмутилась я и ловко двинула коленом Васе в челюсть, чтобы отстал.

Сосед приволокся на ночь глядя с горячим бутербродом на тарелке и заявил, что дико соскучился. Он был в спортивных шортах, майке и сланцах – в общем, одет предельно по-домашнему. Пока я разбиралась с владельцем «Аванты», Вася пристроился рядом со мной на диване, вытянул длинные пушистые ноги – да с него можно шерсти настричь, как с мериносовой овцы! По два килограмма с каждой ноги запросто получится! Васино молодое и горячее тело полностью заняло мою квартиру – и без того маленькая, она сразу стала похожа на норку муравья, вместившую слона.

Получив в челюсть, студент не обиделся, а сполз с дивана на пол, но тут же вцепился в мою ступню.

- Отстань, дай с шефом поговорить, - прошипела я, прикрыв ладонью трубку.

- Солнышко моё, надо, надо! – сказал Глебушка. - Ты же отстрелялась, французов проводила, теперь свободна, как ветер. Оплата – по двойному тарифу. Важный клиент, надо подсуетиться!

Я представила, как Глеб рассматривает себя в зеркале, поправляет стильную причёску или полирует ногти пилкой.

Вася что-то делал с моей ногой, кажется, это называется массажем ступней. Ай, щекотно же! Да что же это такое, ни минуты покоя! Я оттолкнула студента, и он, наконец, отстал. Взволнованно задышал, нахмурил брови, выпятил нижнюю губку. Типа, обиделся.

- Глеб, но я физически не успею!

- Ты – успеешь, - Глеб акцентировал первое слово, подчёркивая мою принадлежность к касте избранных. Это супер переводчики, способные перевести двести страниц текста за три секунды. И они никогда не спят.

А у меня сегодня в час ночи Франческа, жительница заморского департамента Франции. Она влюблена в русские фразеологизмы. К каждому уроку я подбираю для пятидесятилетней француженки тематическую коллекцию, а потом мы тщательно анализируем это лингвистическое богатство. Если не предоставить исходный материал, Франческа сама надёргает из интернета интересных фраз, таких, что мозги сломаешь. Поэтому лучше не рисковать.

У мадам высокий уровень языка, она требовательная ученица. Если ей встречается выражение «попасть в просак», я обязательно должна объяснить, что такое «просак». Полмесяца назад едва не погорела на фразеологизме «дойти до ручки», не знала его происхождения.

Пришлось быстро шарить одним глазом в Яндексе. Нашла пять версий. Больше всего мне понравилась такая: оказывается, в Древней Руси калачи выпекали в форме навесного замка. Эти калачи ели прямо на улице, держа за круглую дужку, как за ручку. Саму ручку или отдавали нищим, или бросали собакам, так как её держали немытыми руками. Про тех, кто не брезговал её съесть, говорили: «дошёл до ручки».

С моими учениками не расслабишься. Я столько всего нового узнаю! Однако… тупо хочу спать – я нормально не спала лет двести!

- Глеб, ну как же! Целых пять страниц!

- Лапушка, а ты не упирайся, сделай резюме. Не айс, но сойдёт.

- А Лидия Андреевна не сможет?

- Она взяла семь страниц, - удивил Глеб. - Героическая женщина! Спасает контору, хотя у неё глаз до сих пор по лицу ползает, как гусеница. Невроз – это не шутки.

У меня взыграло самолюбие. Если уж больная Лидия Андреевна не отказалась поработать ночью… Я-то молодая, здоровая, глаз у меня по лицу не ползает, а красиво моргает длинными загнутыми ресницами… И милого начальника подводить не хочется.

- Ладно. Уговорил. Сбрасывай на почту. Но не забудь о двойном тарифе.

- Крошка, когда я вас обижал?

Даже двойной тариф – это копейки. Почему-то труд переводчика невероятно обесценился. Все думают – ой, да что там, двадцать первый век на дворе, современные технологии, можно всё перевести Гуглом. Переводят, а потом приносят жуткую абракадабру и требуют быстренько её «причесать».

- Утром в офис не приходи, сиди переводи до победного конца.

Разобравшись с Глебом, занялась соседом.

- Вася, что ты припёрся? Что ты хватаешь меня за ноги?! Видишь, я очень занята!

- Бутерик тебе принёс, - жалобно ответил соседушка. – Массажик хотел сделать! Сто лет не виделись, с пятницы. Ты вкалываешь, как рабыня на плантации!

- Деньги очень нужны.

Вася жадно шарил взглядом по моим голым ногам, я была в трикотажных мини-шортиках. Я же не знала, что в полночь будут гости, иначе надела бы джинсы.

– Хотел в кино с тобой сходить, так у тебя дверь закрыта, а звонки ты сбрасываешь.

- Утром я переводила, были французы. Некогда мне на твои звонки отвечать. В кино? А как же Крис? Ты ей изменяешь?

- Да, хотел изменить с сексуальной соседкой-блондинкой, - признался коварный донжуан. – Честно говоря, Крис сравнение проигрывает. Но с тобой каши не сваришь.

- Вот именно. У меня работа.

- Даже в воскресенье! Надо когда-то и отдыхать.

- Планировала прямо сейчас этим заняться, но облом. Придётся переводить договор. Поэтому лучше уж ты иди домой. Бутерброд оставь, я ночью съем.

Студент, яростно вздыхая, удалился. И чего приходил? Хороший парень, но приставучий. Влечёт его в мою квартиру, как бизнесмена в оффшор. Вообще, мужчины ужасно навязчивы. Надеюсь, мне не придётся искать новое жильё из-за Васиной настырности. Не хотелось бы!

В результате и с Франческой позанималась, и договор перевела, и поспать успела. Проваливаясь в сон, почему-то подумала о Кирилле Андреевиче. Даже не знаю, почему. Возможно, потому что четыре дня, проведённые в его обществе, вызвали бурю эмоций. Но вот наше сотрудничество закончилось. Я постараюсь больше не встречаться с этим товарищем, который, с одной стороны, способен быть и добрым, и заботливым, но в то же время деликатности в нём столько же, сколько в танке Т-34.

Но как же хорошо он сегодня придумал с поездкой!

На этот раз, благодаря Кириллу Андреевичу, моё путешествие было обставлено с максимальным комфортом. Не пришлось стоять за билетами в кассу, не ждала автобус на платформе, не добиралась с вокзала на маршрутке.

Меня довезли прямо до подъезда, оттуда же и забрали. Минивэн плыл по вечерней трассе, как космический челнок в чёрном вакууме, подсвеченном сияющими звёздами и планетами. В дороге Кирилл Андреевич заинтересованно расспрашивал о работе на языковой платформе, удивлялся, когда же я сплю, грустил (это потому что я не взяла конверт). Неприятных вопросов не задавал, в личную жизнь не лез – молодец, исправляется!

Всегда бы так. А то прёт напролом, как медведь-шатун, только успевай уворачиваться. В целом, если убрать его мужскую сущность – желание контролировать свою песочницу, командный тон, властность льва, присматривающего за прайдом, - получится, что человек он хороший. Симпатичный, умный, интересный, добрый. Одеялом меня укутывал в машине, когда я на крыльце замёрзла.

Эх, почему он не голубой, как Глебушка! Цены бы ему не было! Работали бы с Кириллом Андреевичем до скончания века!

На обратном пути, когда мы оба погрузились в молчание, я вдыхала приятный запах его одеколона, смотрела на ночную дорогу, выхваченную из тьмы белым светом фар, на мерцающие по обочинам щиты со светоотражателями, и чувствовала загадочное умиротворение – меня везут, я в надёжных руках, ничего не надо делать, всё хорошо, а будет ещё лучше…

Так странно.

В понедельник нарисовалась в офисе почти в одиннадцать – Глеб же разрешил не торопиться. Меня встречали, словно я вернулась с фронта.

- Обнимашки, обнимашки! – как мельница, замахал руками начальник. - Моя сладкая девочка вернулась! Господи! Какое счастье!

Он прижал меня к накаченной груди, я успела отметить и новый перстень с лондонским топазом, и офигенную чёрную тунику с косым подолом, и эффектный кулон в виде серебряной пластины, изображающей то ли носорога на водопое, то ли депутата на трибуне.

- Эти две кумушки сговорились, - возмущённо зыркнул Глеб в сторону моих подружек. – Доводят меня, бессовестные! Смерти моей хотят! Мечтают, наверное, от меня избавиться и поскорее стать безработными!

- Глебушка-а-а, - виновато заныли Маша и Полина.

- Вот эта красавица угробила белую орхидею. А эта - в пятницу запорола важный перевод!

Лиловая орхидея грустила у окна в одиночестве. Её подружка погибла, вторая ваза была пуста.

- Катюша, мы соскучились, - простонали девочки, обнимая меня. – Тебя не было целую вечность! Без тебя неинтересно!

- Зато директору «Импульса», наверное, было очень интересно! – сказал Глеб. – Уже звонил, восхищался Катиным профессионализмом! Вот, как надо работать! – он снова укоризненно посмотрел на девушек. – Кать, а что там за мужик? Голос у него такой… волнующий.

- Мужик, - поморщилась я. – Вот именно.

Глеб томно повёл плечами.

- Надо заманить его в наш офис, - задумчиво произнёс он. – Посмотреть. Тем более, что он настроен решительно, будет работать теперь только с нами. «Инглиш» отжимается, мы перехватили у них жирненького клиента. Молодец, Катюша, произвела неизгладимое впечатление на директора.

- Ой, Катя! – вдруг закричала Полина. – Ты не поверишь! Вадим привёз твои вещи!

- Что?! – от изумления я едва не задохнулась.

- Да! – подхватили девочки. – Сегодня утром! Целый час сидел тебя караулил. Но не дождался.

- Мы кофейку выпили, - доложила Поля, - он тортик привёз шоколадный, обалденный!

- Лишь бы жрать на рабочем месте, - обиженно засопел Глеб.

- Приехал в девять, а тебя нет. Но мы не стали тебе звонить, думали вот-вот приедешь, - сказала Маша. - И от перевода отрывать не хотели. Ты же договор переводила.

- Та-дам! – объявил Глеб. - Катюша, смотри!

Он распахнул дверь в свой кабинет, и я увидела два огромных чемодана на колёсиках, мне по пояс. Стояли у директорского стола, словно Глеб собрался на Гавайи. А сверху ещё и букет – не такой, как в прошлый раз, агрессивный и пафосный, а небольшой и трогательный, из мелких нежно-розовых роз и белых лилий.

Что это значит? Вадим решил меня отпустить с миром? Или просто хочет реабилитироваться в глазах моих коллег?

- Ой, надеюсь, он положил твоё зелёное платьице? Я так его люблю! И фиолетовую кофточку! – Глеб прижал руки к груди, так, словно у него от волнения выскакивало сердце.

- А знаете, - сказала Маша, - Вадим окончательно упал в моих глазах. Не может расстаться цивилизованно, как порядочный мужчина. Мог бы сразу отдать Кате все вещи. А сейчас – зачем в офис-то притащил? Нам хотел продемонстрировать, какой он щедрый, целых два чемодана барахлишка жене отвалил!

- Катюш, ты требуй раздела имущества, - заметила Полина. – Не лапши. Пусть пентхаус тебе отдаёт и половину компании отпишет. Будешь королевой пластиковых окон!

- Пусть она остаётся королевой устного и письменного перевода, - поджал блестящие губки Глеб. – Вы мозги-то включите! Если Вадим с Катиным гардеробом больше двух месяцев расстаться не мог, то за половину предприятия он наше солнышко вообще в лесочке закопает.

- Точно! – испугалась Полина. – Тогда не надо. Пусть подавится своими пластиковыми окнами.

- А давайте посмотрим, что в чемоданчиках? – предложил босс.

- Надеюсь, не змеи с тарантулами и скорпионами, - усмехнулась я. – С него станется.

Кирилл

А теперь надо вплотную заняться тендером на сто сорок лимонов. Отец уже восемь раз деловито осведомился: «Так, сынок, с лягушатниками всё на мази, но вот что у нас с тендером?». Деньги на кону не так чтобы очень большие, но и не маленькие. Да и папулю хочется порадовать, он, как всегда, волнуется, суетится.

Кирилл взял со стола мобильник. Но, прежде, чем набрать номер, крикнул в открытую дверь:

- Николай, кофе принеси мне!

Тут же представил, как парнишка закатил глаза, взывая к сочувствию коллег: смотрите, смотрите, как издевается надо мной шеф!

Кирилл усмехнулся, набрал номер друга-однокурсника и после небольшого вступления перешёл к делу:

- Вовчик, ищу ходы в твоей епархии… Тендер надо выиграть, он мне очень нужен.

- Очень-очень? Понятно. А какой?

- На поставку дорожно-строительной техники. Надо бы прицельно обсудить. Встретимся?

- Встретимся. Только я сейчас в Питере. Вернусь в четверг и в семь вечера повезу дочку на тренировку. Бери коньки и подтягивайся. Дочка с тренером будет в вольере пируэтиться, а мы с тобой по кругу покатаемся, как обычно.

- Классно.

- Только бы на Анжелу не нарваться, - засмеялся Вовчик. – Вдруг твоя блондиночка тоже в четверг захочет покататься.

- Не переживай. Если что, я её нейтрализую, она нам мешать не будет…

С тендером, наверное, тоже всё получится. А теперь надо постараться выкинуть из головы одну малышку. Она настолько прочно засела в мозгах у Кирилла, что куда ни глянь – повсюду видишь её серые глаза, тонкое лицо с нежным детским румянцем, золотистые светлые волосы. Когда Кирилл о ней думает, работа останавливается. А уж если вспоминает её в своей спальне, спящую, распростёртую на большой кровати, то его и вовсе начинает колотить, словно напрямую подсоединился к высоковольтной линии электропередач. Теряет нить разговора, путается, отправляет не туда документы.

Когда с ним такое было?

- Да что с вами, Кирилл Андреевич?! – возмутилась Антонина Романовна. – Вы где расписались? Вы же отчёт мне испортили, теперь переделывать!

- Извините, - смутился Кирилл.

Ну, вот опять! Задумался.

А что о ней думать? Она замужем. И пусть брак у неё странный, но всё-таки Катя за эти отношения держится. Она так яростно требовала не лезть в её жизнь…

Надо же! Сколько раз Кирилл привозил к себе ночью девушек и делал с ними всё, что душе угодно. И даже если барышня была не совсем вменяема, утром ни одна не возмущалась и не выкрикивала оскорбления. Напротив, по утрам Кирилл обычно наталкивался на преданный собачий взгляд - «Возьми меня к себе, пожалуйста!». Девицы сразу начинали хозяйничать, всем обязательно надо было напялить большую рубашку Кирилла и ходить в ней, соблазнительно сверкая конечностями.

А тут такой отпор, смертельная обида. Целый митинг устроила эта воинственная козявка – а ведь именно с ней он ничего и не сделал.

Футболку, в которой ходила Катя, он в корзину для белья не бросил. Ткань ещё хранила тонкий аромат, Кирилл положил футболку под подушку. Вот уж не думал, что в тридцать пять его накроет, как мальчишку.

- Николай! – крикнул он в открытую дверь. – Где, блин, кофе?! И транспортные декларации?!

Коля, наконец-то, появился – с горячей кружкой в руке и такой недовольной рожей, словно он только что заплатил государству все причитающиеся с него налоги.

- Кирилл Андреевич, извините за назойливость, но ещё раз повторяю – вам нужен личный помощник!

Директор метнул на подчинённого взгляд - такой бывает у тигра за мгновение до броска - но не успел ничего сказать, так как Коля мечтательно добавил:

- А давайте позовём Катюшу? Вот было бы здорово! Сейчас у вас такая интенсивная переписка с Кристианчиком. И договор надо дорабатывать. Как было бы удобно иметь Катю под рукой! Не гоняли бы документы туда-сюда, всё-таки, конфиденциальная информация. Я уже соскучился.

- Отличная идея, - хмуро выдавил Кирилл. – Но вряд ли Катя согласится.

Он представил, что крошка будет циркулировать по офису, одёргивать юбку, поднимать над бумагами задумчивый взгляд, отбрасывать назад волосы, смотреть в окно…

Нет, тогда ему вообще конец.

Катя

Так детишки у новогодней ёлки с замиранием сердца смотрят на подарки. Мы уложили на пол один из чемоданов – ух, и тяжёлый! – и Глеб осторожно потянул за молнию.

Внутри была… моя одежда!

Вот это финт! Но, возможно, под тряпками тикает бомба? Или всё заражено сибирской язвой? Или бритвой порезано в лапшу? Или что?!!!

Глеб открыл второй чемодан. Опять то же самое – платья, юбки, костюмы, обувь… Всё не напихано абы как, а аккуратно сложено. Белый «морской» пиджачок даже упакован в целлофановый чехол…

Мы удивлённо копошились в недрах бездонных чемоданов, вытаскивая и рассматривая наряды. Вынимая очередное платье, я с замиранием сердца ждала какого-то подвоха. Но нет, всё было в порядке.

Что происходит? Я не понимаю! Вадим что-то задумал?

Он отобрал в гардеробной мои самые любимые вещи, не какое-нибудь давно забытое и ненужно барахло, а именно то, чего сейчас мне ужасно не хватало.

Кабинет директора постепенно превращался в магазинчик, расположенный на парижской Rue d’Alésia: одежда лежала везде - на рабочем столе, диване, стульях.

- Ой, а эту прелесть я не видел! – воскликнул Глебушка, прикладывая к себе бирюзовую кашемировую водолазку. – Новенькая?

- Шубка тоже новая? – Маша уже красовалась в норковой куртке-автоледи, купленной прошлой зимой. Надевала всего пару раз, так как конец зимы не баловал морозами.

- А вдруг Вадим и машину твою пригнал! – предположила Полина. – Ключи ни кому не попадались?

- Это уж совсем из области фантастики! – сказал Глеб. – Впрочем… Полюшка, ну-ка, сбегай проверь! Ой, Катя, какие чудесные сапожки! Ах! Ах! Тоже их ещё не видел.

Полина вернулась через пару минут:

- Не-а, нет машины, - запыхавшись, сообщила она.

- А мы прямо уже размечтались! - сказала Маша. – Сейчас он ещё и «шкоду» отдаст. Тогда и квартиру Кате мог бы купить, что она по съёмным углам мыкается?

- Я не мыкаюсь!

- Нормальные мужики так делают, когда разводятся, - продолжила Маша. - Или оставляют жене старую квартиру, а сами уходят, или покупают для неё новую.

- Ой, да где ты таких видела? – вздохнула Полина, так, словно она уже несколько раз побывала замужем, но ни разу никто не оставил ей на прощание апартаменты. – Правильно говорят – хочешь получше узнать мужчину, попробуй с ним развестись.

А я и до развода успела нахлебаться!

- Мои учебнички! – простонала я, вытаскивая со дня чемодана два самых любимых учебника и целуя их. – Ай! Коньки! – заорала я. Эмоции захлёстывали.

Как просто сделать человека счастливым! Надо сначала у него всё отобрать, а потом немного отдать обратно. Сейчас я была на вершине блаженства.

- Ура, в субботу пойдём на каток! – захлопала в ладоши Полина.

- Нет! Никаких катков! – отрезал Глеб. Он рассматривал, подняв за бретельки, лифчик, атласный, с матовыми кружевами. – Вы что это придумали? Одна красавица уже сломала ногу! Я имею в виду Ларису из «Инглиша». В результате потеряла хорошего клиента. Вы тоже хотите себе что-нибудь сломать?

- Ну, Глебушка-а-а-а! – хором заныли мы. – Сто лет уже не ходили! Только работаем, как каторжные, никаких развлечений.

- Ладно, уговорили, - быстро согласился босс. Видимо, и сам хотел покататься. - Верёвки из меня вьёте. В субботу. Маша, чтобы обязательно взяла с собой шлем.

- Я же его в прошлый раз разбила. Там трещина.

- Новый купи! И защиту! Иначе никакого катания!

- Она купит, купит, - пообещала Полина. – Или на прокат возьмём.

Вечером Глеб помог с транспортировкой неподъёмных чемоданов. Хоть они и были на колёсиках, но как их ворочать на крыльце и в подъезде!

- Ах, Глебушка, ты такой сильный! – льстиво заметила я.

- Так ведь занимаюсь, - горделиво отозвался босс. Он стоял посреди моей крошечной квартирки и оглядывался. Чемоданы заняли чуть ли не полкомнаты. – Хочешь посмотреть?

Глеб с готовностью стянул через голову элегантную чёрную тунику и принял картинную позу – как боди-билдер на соревновании.

- Ах, боже! – воскликнула я, придирчиво осматривая выпуклый бицепс. – Глеб, это гениально! Ты Геракл!

- А кубики?

- О, да! Ах, какие кубики!

- Но сколько труда, - вздохнул начальник и натянул тунику обратно.

Я почему-то сразу вспомнила другой обнажённый торс – великолепно вылепленный, рельефный… Здрасте, приплыли! Не хватало мне ещё думать о голом Кирилле Андреевиче!

– Вот, значит, где ты теперь обитаешь, - хмыкнул Глебушка. – Да-а-а, явно не пентхаус. Но, наверное, оно того стоило?

- Безусловно.

- А шкафа-то нет. Куда одежду повесишь? Так, я тебе дам вешалку на колёсиках.

Я клялась, что больше не буду иметь никаких дел с настырным владельцем «Импульса»? А меня никто и не спрашивал. Уже вечером Глеб скинул на электронку проект договора с французским концерном и пять писем от мсье Массона.

Ладно, куда деваться, буду переводить. Но если позовут во Францию – с Кириллом Андреевичем туда не поеду ни за какие коврижки! Категорично откажусь, как полная дура, потому что надо быть идиоткой, чтобы отказываться от заграничной командировки. Не так уж часто они выпадают на долю переводчика.

- Ночью-то не упирайся, - сказал по телефону Глеб. – Это я тебе так скинул, авансом.

Тем не менее, уже вечером я перевела шесть страниц. Шло как по маслу, потому что я присутствовала на переговорах и хорошо знала контекст. А письма – это вообще ерунда, пощёлкала их, как белочка орешки.

Однако… мысли и ощущения путались. Радость от того, что в гардеробе прибавилось вещичек, смешивалась со страхом неизвестности: я не понимала, что означает этот ход моего мерзкого муженька.

Что он задумал?