Санаторий 2 (СИ)

Глава 14 Паровозик тыр-тыр-тыр

И все оказалось почти точно так, как нам объяснял Эдик — через километр наша дорога уперлась в развалины чего-то кирпичного, а справа от развалин можно было разглядеть железнодорожный тупик, а в нем вполне современного вида тепловоз с одним прицепленным вагоном типа хоппер.

— Что-то мне не хочется лезть в эту железку, — тут же вылетело из Ирины, — там грязно наверно, да и залезать непонятно как.

— Пока речь про залезать не идет, — одернул ее я, — всем сидеть тихо и не привлекать внимания — а я пошел разведывать обстановку.

И с этим словами я проверил наличие в стволе калаша патрона, а потом вышел наружу. Тишина тут была еще более звенящая, чем в нашем санатории, даже уши заложило с непривычки. Из УАЗика вылез Эдик, сделал мне знак рукой и я присоединился к нему.

— Машинист в двух местах может быть, — сообщил мне Эдик, — либо в кабине, либо в сторожке, это вон за теми развалинами.

— А что за развалины? — поинтересовался я.

— Известно что, — ответил он, — бывшая администрация разъезда. Отсюда даже пассажирское сообщение с Городом было когда-то… лет тридцать назад.

— На тепловозе похоже никого нет, — перешел я на более насущную тему, — идем искать сторожку?

— Не спеши, — притормозил он мой порыв, — начнем все делать по порядку…

И направился прямиком к железнодорожному составу. А я потрусил за ним, озираясь по сторонам… но ничего подозрительного замечено не было.

— Так, значит, в таких вагончиках и возили торф? — спросил я, указав на хоппер.

— Ага, — односложно ответил он, когда мы дошли до кабины машиниста.

Эдик тоже посмотрел по окрестностям, потом взялся за поручни и мигом оказался в кабине. Через полминуты он позвал и меня.

— Заходи, гостем будешь, — попытался пошутить он.

А я не заставил себя ждать и тоже одним махом одолел пять ступенек стальной лестницы. Вы никогда не бывали в кабине машиниста поезда? Вот и я первый раз в такой оказался… ничего там особенно интересного не нашлось, ну здоровенный пульт с лампочками и кнопочками, ну сиденье, где сидит управляющий всем этим добром. Выделялся разве что здоровенный кран, покрашенный в оранжевый цвет.

— А это что такое? — указал я на кран Эдику.

— Тормоз наверно, — буркнул он, — как в трамваях. Однако здесь давно никого не было, пошли дальше что ли…

В этот момент из угла кабины донеслось какое-то шебуршение, я мгновенно выставил в этом направлении ствол калаша, но оказалось, что это всего-навсего кот. Или кошка, большая и черная.

— Тьфу, блин, — сплюнул в сердцах Эдик, — тебя только нам и не хватало.

Да уж, невольно подумал я, после кота Васьки что-то не хочется второй раз заводить домашних животных. А кот тем временем подошел к нам и начал тереться о мою ногу.

— Будем с собой животное брать? — спросил Эдик.

— Не сейчас, — решил я, — потом может, когда свои проблемы решим.

— Я вот это возьму, — Эдик вытащил из угла кабины ломик длиной в метр примерно, — пригодится.

Кот понял, что ничего ему от нас не обломится, и ушел обратно на свое место, а мы спустились вниз и тем же походным порядком выдвинулись дальше. Перед этим я помахал свободной рукой в направлении наших автомобилей в том смысле, что пока ничего не обнаружили, продолжаем обход.

— Слушай, — пришел мне в голову один вопросик, — а где тут пассажиры садились в вагоны? Что-то вроде платформы ведь должно быть.

— В вагон, — поправил меня Эдик, — отсюда больше одного вагона никогда не ездило. А садились с деревянного помоста, скорее всего, который сгнил от времени.

— Ну допустим, — с некоторой натугой согласился я, — где там твоя сторожка-то притаилась?

— Щас будет, — пообещал он, — если я все правильно помню.

А ведь можешь и неправильно помнить, опять подумал я, но озвучивать свои мысли не стал. За углом полуразвалившегося строения обнаружился деревянный сруб с целыми невыбитыми окнами и даже с печной трубой на крыше. И из этой трубы шел дым.

— Во, я же говорил, — повеселевшим тоном сказал мне Эдик, — щас и Сергея тут отыщем.

— Твой Сергей давно бы должен был услышать, что мы тут бродим, — заметил я, — вокруг же мертвая тишина, а тут мы такие…

— Совсем не факт, — выдвинул контраргумент Эдик, — может, он спит…

— В шесть часов вечера? — с большим сомнением воспринял его слова я, — ну может быть, конечно…

— Или музыку громкую слушает… в наушниках, — добавил Эдик.

Крыльца как такового в домике не имелось, дверь была расположена очень низко, так что зайти в нее можно было и без ступенек. И была она наполовину открыта.

— Заходим? — обернулся ко мне Эдик.

— Нет, блин, — ответил я, — хороводы вокруг избушки водить будем.

Он понял мой юмор и толкнул дверь внутрь — она со скрипом отворилась. Там было достаточно темно, так что я сразу включил фонарик на своем телефоне.

— Серега! — громко сказал Эдик, — ты где тут, выходи строиться!

Но ответом ему было только зловещее молчание… он продвинулся по сеням вперед до двери в горницу и рывком распахнул ее. И нам представилась такая вот картина — вся эта комната была опутана паутиной толщиной в палец, и примерно в середине этой паутины висел, покачиваясь из стороны в сторону, среднего роста человечек… видимо тот самый Сергей.

Эдик тут же задействовал свой ломик, но он пружинил и рвать ничего не хотел.

— Вон нож лежит, — быстро среагировал я на ситуацию, — лом свой бросай, бери ножик и режь паутину, а я за пауками присмотрю.

И я внимательнейшим образом начал изучать все темные углы комнаты… паука нашел за образами справа — был он больше обычного, конечно, но и совсем не с кошку, так сантиметров 10–15, если не считать лап.

— Не дергайся, — кинул я Эдику через плечо, — сейчас паучка обезврежу.

И выдал два одиночных в том направлении. Попал оба раза — паук, как и все предыдущие твари, будто бы взорвался изнутри, залив все вокруг себя мерзкой розовой пеной.

— Молодец, — похвалил меня Эдик, активно работающий ножиком.

— Это твой Сергей? — уточнил я, указывая на мужичонку.

— Да вроде он, — ответил Эдик, — кто еще-то тут может оказаться?

— Я сейчас уже ничему не удивлюсь, — ответил я, прихватив ножницы со стола — теперь мы в четыре руки избавлялись от паутины.

Через пару минут мы добрались до центра, где покачивался Сергей, и освободили его полностью — он с громким стуком упал на пол.

— Все, — бросил я ножницы обратно, — делаем отсюда ноги.

— Подожди, — неожиданно пришел в себя Сергей, — еду из печки заберу, не пропадать же ей.

И он резво метнулся в противоположный от образов угол, где стояла самая обычная русская печка, открыл заслонку и вытащил ухватом глиняный горшок.

— Вот, — сказал он, — пшенная каша, зачем ее врагам оставлять…

— Ну клади сюда, — я вытащил из кармана матерчатую сумку из Ашана, он аккуратно поместил туда горшок, и мы наконец покинули это страшное помещение.

— А теперь давай рассказывай, — приказал я этому Сергею, когда мы добрались до тепловоза, — хотя стой, я еще одного нашего товарища позову.

И я метнулся к УАЗику, чтобы позвать Гришу — тот немедленно въехал в ситуацию и присоединился к нам в кабине.

— Меня Сергеем зовут, — начал рассказ машинист, — работаю на этой узкоколейке уже десять лет… машинистом.

— А чего ты возишь-то? — не удержался от вопроса я, — торф-то сейчас никому не нужен.

— Да там возле Рустая нашли чего-то, — с видимой неохотой продолжил он, — жутко секретное, вояки там командуют… а я перевожу, что скажут, от Рустая до Города. Здесь вот стояночный пункт.

— Опять военные, — недовольно пробормотал Гриша, — что-то куда здесь ни плюнь, в товарища с погонами попадешь. Но ты продолжай.

— Хорошо, — вздохнул Сергей, — продолжаю. Три дня назад мне приказ пришел — заехать на этот разъезд и ждать дальнейших распоряжений.

— От кого приказ? — уточнил Гриша.

— От начальства, от кого же — из центрального депо. Вот я и заехал сюда.

— А как тебе приказы передают? — это уже я поинтересовался.

— По рации, — пояснил Сергей, — вот она, — и он указал на микрофон с динамиком в правом верхнем углу пульта.

— А сейчас можешь со своим начальством связаться?

— Пробовал и не раз, — ответил он, — молчит что-то начальство.

— Так, стой… — у Гриши появилась, судя по всему, новая мысль, — а что это ты не поехал разбираться с начальством? Ну почему про тебя тут все забыли.

— Ага, — с вызовом отвечал Сергей, — выезд на линию без санкции это гарантированное увольнение по 81 статье, утрата доверия. Это если еще и халатность не впаяют, а за нее уже срок полагается.

— Понятно, — сдвинул брови Гриша, — значит, ты, как заехал сюда три дня назад, так и сидишь тут безвылазно… а с Эдиком когда выпивал?

— Так в первый же день и выпивал, — пояснил он, — под вечер.

— Хорошо, давай дальше — что у тебя случилось в последние два дня?

— А ничего и не случалось, — поморгал Сергей, — приказов нет, сижу ровно и отдыхаю. Вам про пауков, наверно, интересно?

— Ну конечно, — сказал я, — это самое интересное и есть.

— Пауки вчера появились — здоровенные, с ворону величиной. Но они мне как-то не мешали, а я им не мешал… вплоть до сегодняшнего утра.

— И что случилось сегодня утром?

— Утром они стали агрессивными какими-то, пауки эти, — объяснил Сергей, — один хотел меня укусить, но получил сапогом и сдох.

— Где это было? — тут же уточнил я, чтобы не оставлять белых пятен.

— Да вон там, возле вагона, — показал он направления, и я тут же спустился и проверил — точно, лежал там раздавленный паучок.

— Продолжай, — вернулся я к разговору, — как ты в паутину-то влип, в основном интересует.

— Ну как-как… — слегка замялся он, — не заметил я ее.

Эту его заминку я зафиксировал, но упирать пока на нее не стал, а вместо этого спросил:

— У тебя тоже, наверно, есть вопросы к нам, так ты задавай — не стесняйся.

— Ага, — шмыгнул носом этот Сергей-машинист, — есть вопросы, но главных три — кто вы такие, чего хотите и что тут происходит, мать его за ногу…

— Ну слушай ответы, если интересно, — сказал я, усаживаясь в кресло водителя, — а кстати вот — чего это у вас всего одно сиденье в кабине? Должно же быть два — главный и его помощник… или я что-то неправильно понимаю?

— Все правильно ты понимаешь, — угрюмо ответил Сергей, — их и было две штуки, и кресел, и водителей, пока все это дело не оптимизировали.

— Понял, — вздохнул я, — новые времена, новые нравы, только оптимизаторы никуда почему-то не деваются. Так вот — кто мы такие? Семеро душ, оставшихся после исчезновения всех остальных обитателей санатория. Что, мать его, здесь происходит? Сами никак не поймем… а разные версии можно долго рассказывать. Ну и наконец главное — чего хотим… хотим свалить из этого дурдома…

— В другой дурдом? — выдал неожиданную ремарку Сергей.