Санаторий 2 (СИ)

Глава 8 Жизнь, как тельняшка

Я автоматически перенацелил в этот угол ствол своего калаша, Гриша то же самое сделал с винтовкой. И уже после этого я сфокусировал взгляд на источнике звука — это оказалась та самая синяя рожа, которая вплыла в кадр, а потом сломала камеру полчаса назад. Мужик в грязной линялой майке и синих шортах сидел на диванчике в дальнем конце помещения и угрюмо пялился на нас.

— Меня Григорием зовут, — нарушил наконец молчание капитан, — а его Иваном. А ты кто?

— Да мне похер, как вас зовут, — просто ответил мужик, — кто вы такие и почему по моей бытовке ползаете?

— Ты че, — перешел я на народный сленг, — башкой ударился и последние два дня в отключке пролежал что ли? За окно глянь хотя бы.

Мужик не стал упираться, встал и подошел у окну.

— Ну и че я тут увидеть должен? — хмуро спросил он.

— Пауков размером с кошку, например, — пояснил ему Гриша.

— Че я, больших пауков не видел? — пробурчал мужик, — в Анголе и не такие попадались…

— Ты бывал в Анголе? — удивленно спросил я.

— Эдиком меня зовут, — немного неожиданно вставил он свое имя, потом взял со стола пачку сигарет, прикурил и продолжил, — ну да, два года там сидел, в этой… в Луанде на базе ВВС работал.

— И чего там в Анголе хорошего? — тоже заинтересовался Гриша.

— Деньги там хорошие, — объяснил Эдик, — а все остальное херовое… особенно лихорадка эта… как ее… Денге что ли. Месяц можно пластом лежать… ладно еще, что эти дни из табеля не вычеркивали.

— А сколько платили в Анголе? — задал я шкурный вопрос, — если не секрет.

— Да какой там секрет, — махнул он рукой, — продали давно все секреты вероятному противнику — три-три с половиной тыщи баксов в месяц. После уплаты налогов.

— Неплохо, — задумчиво ответил Гриша, — я бы там поработал… но сейчас разговор не об этом — что все люди пропали, ты тоже не заметил?

— У меня отгулы были, — сообщил Эдик, — сидел здесь (он кивнул головой на батарею бутылок рядом с диваном) и культурно отдыхал. А так-то сюда никто не заходит, так что ничего я не заметил.

Мы переглянулись с Гришей и он предоставил мне право объяснять товарищу, что тут стряслось за последнее время.

— Значит так, Эдик, — начал я, откашлявшись, — два дня назад из санатория исчезли все его обитатели, кроме десяти человек… ну то есть одиннадцати — ты еще плюсом. Все дороги от нас в остальной мир либо завалило, либо наоборот глубокие провалы на них, не проехать, не пройти. И спустя сутки появились эти здоровенные твари, кроме пауков, еще и муравьи с мухами и червяками имеются.

Я поколебался немного в раздумьях, сообщать ли Эдику все до конца, и в итоге махнул рукой — пусть слушает.

— С нами связались некие лица, объявившие, что мы перенеслись с Земли в другое место, и на данный момент мы участники реалити-шоу типа нашего Дома-2…

— О, — оживился Эдуард, — Дом-2 я знаю, супружница моя его каждый день смотрела… ну пока не сбежала… там еще Степа Меньшиков был и эта… Боня, красивая девка.

— Да, — подтвердил я, — и Боня там была, и Алена Водонаева с Маем Абрикосовым. Только вылет из Дома-2 немного другой был — там они красиво уходили в закат под музыку, когда голосовали против них. А у нас вперед ногами уходят в основном.

— Не понял про ноги вперед? — задал он встречный вопрос.

— Двое ушли в некий портал под памятником Ленину… знаешь такой?

— Знаю… ну в смысле памятник знаю, я его красил в прошлом году. А портал не знаю — что за портал?

— Организаторы шоу сказали нам, что через него можно уйти обратно в свой мир… вроде бы… двое наших и ушли туда с концами. Больше мы их не видели.

— Понятно, — буркнул Эдик, хотя понятного тут, если честно, было немного, — а еще кто куда у вас делся?

— Одного застрелили при попытке к бегству, — продолжил откровения я, — он оказался пособником организаторов, а второй взял и пропал на ровном месте. Так что теперь нас шесть осталось. Если тебя считать, то семь.

— Здорово, — как-то буднично отреагировал Эдик, почесав предварительно свое объемистое брюхо, — и что теперь делать?

— Сами пока не знаем, — среагировал Гриша, — действуем по обстоятельствам.

— А эти вот… — продолжил мужик задавать вопросы, — организаторы, как вы их называете, они что-то обещали тому, кто выиграет в этом Доме-2?

— А как же, — ответил я, — миллион кредитов и переезд в любую точку хоть старого, хоть нового мира.

— Кредит это че? — уточнил он.

— Денежная единица у этих козлов, равна где-то доллару.

— Нормально, че, — осклабился Эдик, — я бы не отказался от ляма баксов-то.

— Для этого надо дожить до него, до финала с баксами, — напомнил я, — а пока тебе светит отдать концы в этом гребаном санатории.

Ничего на это он ответить не смог, а эстафетную палочку диалога у меня перехватил Гриша.

— А ты вообще кем тут работаешь-то? В смысле работал… и как давно?

— Дежурным механиком работаю, — тут же вылетело из Эдика, — автопарк местный чиню. А сколько… как из армии уволился в 99-м, так тут и работаю. Наша база в Анголе тогда закрылась, а здесь я никому нах не нужен оказался… вот и устроился, куда смог, поближе к дому.

— Ты в Погуляе живешь? — спросил я.

— Ну да… но в последнее время больше тут вот, в этой бытовке.

— Понятно… — сказал я, — а зачем же, Эдуард, ты камеру своротил, когда мы сюда звонили?

— Аааа, так это вы были, — даже обрадовался он, — а я-то подумал, кто там с моего пульта наяривает.

— Не понял, — тут же встрепенулся Григорий, — что значит — с твоего пульта?

— То, что слышал, — достаточно доходчиво пояснил Эдик, — связь с этой камерой возможна только из устройства типа Ромашка 2.1.

— Ну дела, — сказали мы одновременно с капитаном, я сел на какой-то замызганный стульчик, а он остался на ногах.

Продолжил тему я один.

— Выходит, этот чемодан, где Ромашка лежит, принадлежит тебе?

— Ну да, а кому ж еще, — зевнул Эдик, — когда в нашей части все разваливаться стало, я и прихватил его — все равно никому он там не нужен больше был.

— И как этот чемодан на чердаке главного корпуса оказался?

— Так вот он куда делся, — еще раз обрадовался Эдуард, — а я его обыскался… по пьяни наверно затащил, а потом забыл.

— А что она вообще делает, твоя Ромашка? — задал наводящий вопрос Гриша.

— Да я и сам толком не знаю, — честно признался механик, — какая-то секретная разработка наших вояк. Я, если честно, ее всего один раз использовал…

— И как же ты ее использовал, Ромашку эту?

— Да камеру в своей хате поставил, чтоб за супружницей, значит, следить — как она свободное время проводит…

— И чего, много выследил? — поинтересовался я.

— Ну да, хахаля ее определил, потом кости ему переломал… тогда она от меня и сбежала.

— А как эта камера здесь оказалась? — продолжил я задавать вопросы.

— Не помню уж… — задумался он, — перетащил, а когда и зачем — убей не помню.

— Что-то толку с тебя, Эдуард, — честно признался ему Гриша, — как с козла молока. Даже меньше — ничего ты не знаешь и не помнишь, только и делаешь, что бухаешь тут в этом курятнике.

— Ненене, — встрепенулся тот, — я и завязать могу, если надо.

— Ладно, — принял решение капитан, — пойдешь с нами, тачку поможешь довезти.

— Что за тачка?

— Бензин повезем в главный корпус, — ответил уже я и, видя, как он открывает рот для следующего вопроса, опередил его, — бензин для генератора, а генератор для электричества, а электричество надо, потому что вырубилось все после переноса — понятно?

— Как вырубилось? — не понял Эдик, — у меня свет есть, — и он щелкнул выключателем на стене — под потолком загорелась лампочка без абажура.

— Даааа, — только и смог ответить я, — запишем этот факт в раздел загадок. Сюда, я думаю, мы переселяться не будем, пойдем в главный корпус — а там света нет. Так что бензин это теперь твоя зона ответственности, Эдик.

Мы гуськом спустились вниз, Гриша ввел Афоню в курс дела, представив нового члена нашего экипажа, а далее мы двинулись в обратный путь, причем Эдика поставили в середину нашей цепочки. Я сходу предложил сократить путь и не лезть по второму разу в заросли крапивы за ларьком.

— Все равно же эти твари еле ползают, — показал я на муравейник, — наверно пройдем мимо без проблем.

— Ну давай попробуем, — с большим сомнением, но согласился Гриша, а остальные промолчали. — Только смотреть надо в оба и в случае чего быстро делать ноги из опасной зоны.

Шлагбаум мы обогнули сбоку, там для пешеходов оставили зазор в метр шириной, даже тачка, которую терпеливо катил Эдуард, прошла там совершенно свободно. А дальше справа начинались декоративно подстриженные кустарники, а слева шла система ручьев и прудиков с декоративными же золотыми рыбками. Здесь муравьи и соорудили свой дом высотой в пару метров.

— В Анголе термиты такие вещи строили, — пояснил Эдуард, осмотрев муравейник, — те же муравьи, только вид сбоку. Если они куда-то двигаться начинали, то все — туши свет, сливай воду, все сожрут по пути, включая дерево и железо.

— И что, даже напалм не помогал? — поинтересовался я.

— Знаешь, ни разу не пробовали, — озадачился он, — но думаю, что не помог бы и напалм, слишком много их там бывало.

— Наши муравьи какие-то смирные, — подал голос Афоня, — еле шевелятся.

И он был стопроцентно прав — половина насекомых, на мой взгляд, просто сдохла, а остальные максимум, что делали, так это шевелили усами. Мы миновали муравейник без единой запинки за минуту и вскоре уже оказались перед главным входом в корпус.

— Стрелять? — спросил я у командира, — о таком сигнала вроде договаривались…

— Подожди, — притормозил он меня, — зачем патроны зря тратить, просто постучимся в окно.

И он подошел к ближайшему окну, выходящему в столовую и побарабанил в стекло — изнутри появилась взволнованная физиономия Тамарки, после чего дверь распахнулась настежь.

— Смотри, — взял я Гришу за рукав, — рука у Ленина снова внизу…

— Ааа, — услышал наш диалог Эдик, — не обращайте внимания — это я, когда красил его в прошлом году, сломал там чего-то в этой руке. С тех пор она и вертится, как флюгер.

Я не стал рассказывать ему о встроенном механизме, который обнаружил вчера в этой руке, успеется, и мы все вчетвером зашли в прохладный вестибюль главного корпуса.

— А это еще что за хер? — недоуменно воззрилась на Эдика Тамарка, — в нашей команде такого не было.

— Это не хер, Тамарочка, — осадил ее Гриша, — а Эдуард, механик из гаража. Он тоже выжил после переноса и сейчас присоединяется к нашей, как ты выразилась, команде.