Санек 4

Глава 6

Произошло все неожиданно, и события начали развиваться стремительно. Но, наверное, надо рассказать по порядку.

Я как раз контролировал погрузку копчёной рыбы для отправки в город, когда ко мне подошёл Сергей и сообщил, что мама велела снарядить сегодня ещё и телегу с продуктами для людей, охраняющих наш дом. Там помимо охранников жили еще горничная и повариха, которым мы время от времени передавали продукты. Сейчас мама хотела отправить туда приличный запас, благо что хранить там есть где. Отправка этой телеги была запланирована, и проблем с этим не было от слова совсем. Сергей самолично подошёл ко мне, чтобы отпроситься и тоже съездить в город. По его словам сейчас самое время покупать подарки и кое-что нужное для будущей свадьбы. Пока нет большого напряга из-за уборочной, он решил воспользоваться моментом и заняться некоторыми вопросами заранее.

Конечно, я был не против отпустить его развеяться, более того, как это у нас с некоторых пор принято, когда он куда-то едет с деньгами, я ему выдаю в дорогу свой револьвер. Вот и в этот раз, пусть он везёт с собой небольшую сумму личных денег, но от греха захотел вооружиться. Естественно, я ему не отказал в просьбе выдать оружие, поэтому в путь он отправился не пустым.

Рыбу в город у нас возила женщина по имени Полина, дама не особо высокая, но с героических пропорций кормой, а еще очень бойкая на язык. Собственно, с этой Полиной у Сергея все и закрутилось, наверное, ещё и поэтому он довольно часто сопровождал её в город. Временами с Полиной ездили еще и два подростка, которые помогали ей развозить товар по нужным местам, но в этот раз они остались дома, и был только Сергей, который ехал вместе с Полиной на одной телеге. На второй телеге, поскольку у мамы сегодня не было никаких визитов к соседям, в качестве извозчика поехал Тихон.

Так вот, не прошло и пары часов после отъезда, как в поместье примчалась пешком эта самая Полина. Она неслась с такой скоростью, что не каждый спринтер её смог бы догнать. Эпическое было зрелище, и шороху она наделала немало ещё и потому, что прямо на ходу ещё издали начала орать, что на наш маленький обоз напали разбойники.

Надо сказать, мне стоило немалых усилий хоть как-то её успокоить и расспросить.

Оказывается, на обоз действительно напали пятеро каких-то дураков, вооруженных дубинами, которых Сергей встретил с распростертыми объятиями. Он застрелил троих и отправился догонять оставшихся двоих, которые почему-то сбежали. Правда, он успел, перед тем как уйти, приказать Полине бежать в поместье, чтобы рассказать мне о происшествии, а Тихону велел охранять телеги. Спорное, как по мне, решение, можно было сразу отправить телеги назад. Но ладно, в любом случае мне надо сейчас самому выдвигаться туда и смотреть, что там и как произошло.

Сначала я хотел взять с собой двух бывших солдат, но вовремя одумался. Сейчас важнее скорость, а из них бегуны никакие. Дело в том, что добраться до места нападения пешком будет гораздо быстрее, чем ждать, пока подготовят карету. Поэтому идти я решил с парой своих пацанов, предварительно, правда, вооружился сам и вооружил ребят.

До места происшествия мы, срезав дорогу через лес, добрались уже минут через двадцать. Не успел я осмотреться и расспросить Тихона, как вернулся раздосадованный Сергей. Как и следовало ожидать, догнать он никого не смог, не с его покалеченной ногой бросаться в погоню, но это особо и не требовалось. Тихон опознал в убитых людей купца Мамонова, и когда он мне об этом сказал, меня накрыло.

Только и подумал про себя: «я вам, суки, такую ответку кину, что и правнуки у вас будут просыпаться в холодном поту».

Сказать, что я разозлился, значит ничего не сказать. Взбесился, так, что меня начало потряхивать, притом мысленно я сам себя ругал последними словами. За все это время не раз и не два уже можно было решить проблему, а я вместо этого увлекся сельским хозяйством, и из-за этого чуть беда не случилась. Но теперь все. Хватит игры в одни ворота, буду отвечать.

С трудом я взял себя в руки и начал распоряжаться.

Тихону велел ехать в город, везти продукты. Вторую телегу с рыбой велел гнать в поместье и эту партию раздать крестьянам. В качестве возчика отправил Кота, велев ему разгрузить телегу в усадьбе, передать маме мои слова о раздаче рыбы и сразу возвращаться на телеге сюда.

Отправив их, я сам плотно задумался.

Как ни крути, а это дурное нападение людьми купца наверняка сделано не просто так. Сомневаюсь я, что эти грабители стали бы убивать крестьян, а значит их истинная цель — чтобы я узнал, кто это сделал, и сотворил какую-нибудь глупость.

Понятно, что помимо этого в планах у них ещё и помешать мне вести наш налаженный бизнес. Но основная цель наверняка другая — сподвигнуть меня на необдуманные поступки. Скорее всего, у купца все готово, чтобы обвинить меня в клевете на него, дескать, его люди были все на виду, и я придумал ограбление, чтобы его оклеветать. Ведь, как ни крути, а обыватель в такой ситуации в первую очередь побежит в полицию. И если подготовиться к такому развитию событий, можно сыграть по принципу наказания невиновного и награждения непричастного.

Таким образом, если у купца есть подвязки в полиции, а они наверняка есть, меня можно развести на деньги.

Сейчас, когда случилась такая штука, как сразу тройное убийство людей купца, наверняка следует ждать обвинения в нападении на этих самых людей. А значит, исходя их моих размышлений, нас попытаются сделать виновными во всех грехах и без сильной поддержки нам сейчас не обойтись. Нет, можно, конечно, пуститься во все тяжкие, отправиться сейчас в город и уничтожить там врагов, а потом уйти в бега. Вполне рабочий сценарий, но неохота мне бросать все свои дела и действовать по этому плану. Лучше поступить по-другому. У нас ведь есть среди соседей друзья, надо позвать их прямо сейчас, чтобы они засвидетельствовали нападение на наш обоз, и таким образом попробовать склонить чашу правосудия в свою сторону. Если в этом деле будут участвовать дворяне, может, и полиция себя по-другому поведёт.

Но, как бы там ни было, Сергея мне пока надо спрятать, иначе его на время разбирательства по-любому арестуют, а кому, как не мне, знать, как можно получить любые показания от человека, находящегося в твоей власти. Нет людей, которых нельзя сломать.

Поэтому, ещё раз все прикинув, я начал действовать.

Я оставил возле тел разбойников второго своего пацана и велел ему после возвращения телеги везти трупы в поместье, и мы вместе с Сергеем тут же отправились в деревню.

По дороге я рассказал ему о своих размышлениях и велел собираться и прятаться у белого камня. Так местные называют место, где есть небольшой выход мела на поверхность, возле которого протекает небольшой ручей с ключевой водой. Место довольно глухое, которое как нельзя лучше подойдёт, чтобы Сергей пересидел какое-то время и дождался каких-то результатов.

Я, конечно, сомневаюсь, что уже сегодня у нас появится полиция, но береженого, как известно, Бог бережет. Если окрестные помещики проявят участие и впишутся в это дело на нашей стороне, то тогда можно будет показывать полицейским Сергея. После его допроса в присутствии дворян смысла ломать его ради изменения показаний не будет никакого, ведь в суде слова дворян будут значить немало.

В усадьбе самым сложным для меня было успокоить маму и заставить её немедленно начать действовать. Нам с ней предстояло успеть до наступления ночи объехать пятерых соседей, которые, по идее, не должны отказать нам в помощи. Притом лучше будет, если троих из этой пятерки навестит сама мама, всё-таки она с ними прям дружит. Мне же предстоит посетить наших знакомых, здоровяка со шпионом, которые живут достаточно далеко от нас.

В общем, как я и предполагал, с вечера у нас полиция не появилась, а мы с мамой успели объехать всех нужных соседей, которые отнеслись к этому делу со всей серьёзностью и пообещали прибыть к нам в имение с утра пораньше. Никому из них не понравилось, что в округе появились грабители, даже если это люди известного купца. Все ведь знают, что аппетит приходит во время еды, и понимают, что если спустить подобное с рук один раз, в будущем можно и самому попасть под раздачу.

Договорились мы с соседями и о том, что если с утра пораньше полиция у нас не появится, то тела разбойников в город мы повезём все вместе, и они присмотрят, чтобы расследование уж точно было справедливым.

Всё-таки я молодец и правильно прочитал купцов. Не успели утром собраться все соседи, как к нам прикатила внушительная делегация.

Старшим в этой толпе был целый помощник пристава, так называемый провинциальный секретарь Евграф Сергеевич Воскин. Он во главе сразу пятерых городовых приехал вести расследование. Напомню, что мы о нападении на наш обоз ещё не заявляли. Можно было бы задаться вопросом, так почему тогда здесь появилась полиция, если бы не присутствие среди этих гостей сразу обоих потерявших берега купцов, которые приехали в сопровождении сразу полудюжины своих людей. Что характерно, все купеческие подручные были вооружены, будто собрались идти в набег на неприятеля.

Так получилось, что встречал этих гостей я один, мама в это время развлекала успевших прибыть соседей, угощая их заваренным ради такого случая кофе.

Кто бы только знал, чего мне стоило сдержаться и не наделать глупостей, когда этот полицейский чин с крысиным лицом обратился ко мне, буквально выплюнув через губу:

— Веди к матери, сопляк.

Надо сказать, что я заранее отправил Кота за мамой и дворянами, как только незваные гости появились в прямой видимости, и так вышло, что одновременно с этими словами, в дверном появилась и сама мама. Она сразу же, услышав подобное обращение ко мне полицейского, очень спокойным холодным голосом спросила:

— Кто вам, сударь, дал право оскорблять моего сына?

Не знаю почему, но приехавшие к нам дворяне чуть замешкались с выходом и появились на крыльце, когда полицейский начал говорить.

— Вы и ваш сын арестованы по подозрению…

В этот момент на крыльцо начали выходить дворяне во главе с здоровяком, и полицейский тут же сдулся, не договорив, а здоровяк прогудел:

— Ну, давайте, продолжайте. Нам тоже интересно послушать, по какому такому подозрению вы собрались арестовать эту женщину и её сына?

Полицейский чин, сначала стушевавшийся при появлении дворян, взял себя в руки, принял гордую позу, что смотрелось откровенно смешно, набрал в грудь побольше воздуха, собираясь вроде бы что-то сказать, и снова сдулся, потому что здоровяк вдруг снова прогудел:

— А это ещё кто такие?

Естественно, все начали оглядываться и рассматривать две подъезжающие к усадьбе богато оформленные кареты, которые сопровождал десяток, как я понял, кирасир.

Зрелище было настолько сюрреалистичное, что все застыли в каком-то ступоре.

Просто такой кортеж можно было ожидать увидеть где угодно, но только не в нашей глуши. Вот эта несуразность, похоже, и шибанула по мозгам присутствующих, заставив их замереть от невозможности происходящего.

Кареты между тем приблизилась, а от отряда кирасир отделился один всадник, чуть ускорился и, подъехав к нам громко спросил:

— Здесь проживает Екатерина Дмитриевна Александрова?

Мама, находившаяся, как и все остальные, в глубоком недоумении, тем не менее собралась с силами и ответила:

— Да, это я.

Больше ничего сказать не успела потому, что кирасир как-то облегченно улыбнулся и сказал:

— Ну слава Богу, добрались.

С этими словами он повернулся к подьехавшей карете и громко произнес:

— Ваша светлость, мы на месте.

Я только присвистнул мысленно, ведь, если я не ошибаюсь, так принято обращаться к графу, вот только непонятно, что нужно такому аристократу от моей мамы. Разве только посланец от царя, но это нереально и даже смешно…

Не успел я до конца додумать все эти мысли, пронесшиеся в голове со скоростью света, как из кареты неспешно вышел сухощавый мужчина в военном мундире и с улыбкой на все лицо. Но это самое лицо тут же нахмурилась, и он негромко спросил:

— А что здесь, собственно, происходит? Кто-нибудь может мне объяснить?

Где-то я уже подобное слышал и сначала только хмыкнул, но потом все же сориентировался раньше других и ответил не задумываясь:

— Попытка наказать невиновных и наградить непричастных.

Мужик… хотя называть его так совсем уж неправильно, все в нем от одежды до осанки буквально вопило о важности, значимости и аристократичности, если так, конечно, можно выразиться. Тем не менее он ведь мужского пола, поэтому пусть будет мужик. Так вот, этот мужик с недоумением ещё раз осмотрелся осмысливая сказанное мной, хмыкнул и неожиданно сказал:

— Интересно. Вы, наверное, и есть тот бойкий юноша по имени Александр, письмо которого так понравилось государю?

Я, отвечая на вопрос, краем глаза заметил лицо здоровяка, вернее его глаза, которые на этих словах увеличились чуть ли не в несколько раз.

— Если понравилось, то точно я.

Аристократ расхохотался, а через мгновение смеялись и кирасиры, ненавязчиво рассредоточившиеся вокруг нашего небольшого собрания. Кстати, как минимум два человека из этих военных, в отличие от незваных гостей, вычислили моих сидящих в, так скажем, засаде пацанов и отставных солдат. Ну да, я же не совсем дурной оставаться без прикрытия, вот и подготовил своих людей на случай вооруженного противостояния.

Пока аристократ смеялся, из карет вышли ещё четыре человека, судя по одежде, тоже непростые люди.

Посмеявшись, аристократ произнес:

— Хорошо повеселились, но надо и дела делать. Меня зовут граф Дмитрий Алексеевич Милютин, и я здесь по поручению государя.

После этих слов почему-то наступила гробовая тишина, а я подумал: «вроде не Малюта Скуратов, но народ все равно напрягся». Но даже хотя я понимал, что здесь все непросто, меня все равно несло. И даже осознавая, что сейчас точно на меня влияет моё молодое тело, остановиться я все равно не мог, поэтому и произнес:

— С радостью пригласили бы Вас в дом, но нас тут арестовать пришли. Надо, наверное, позволить полиции закончить начатое обвинение, а то вы их своим появлением с мысли сбили.

Сарказма в моем голосе не услышал бы только глухой, граф, похоже, был с чувством юмора, потому что он подыграл мне и спросил:

— И за что же вы удостоились такой чести?

— Ой, да просто не дали себя ограбить, вот полиция и возбудилась, как так, какие-то купчишки и посмели лишать их незаконного заработка.

Тут очнулся полицейский чин и начал говорить что то типа «я попросил бы…». Договорить не позволил граф, который вроде и негромко произнес пару слов, но полицейский запнулся на полуслове и замолчал.

— А подробнее?

— Да все просто. Люди вот этого купца, — я указал пальцем на Мамонова, — попытались ограбить наш обоз с рыбой, которую мы коптим и отправляем в город на продажу, чтобы хоть как-то свести концы с концами, налетев в лесу на возниц с дубинками. В этот раз с обозом ехал нанятый нами для охраны отставной солдат, который застрелил троих татей, стараясь защитить наше имущество. Другие два разбойника сбежали, и сегодня нас приехали арестовывать. Предполагаю, что нас хотят обвинить в убийстве добропорядочных граждан, да? — обратился я к полицейскому чину, и тот непроизвольно кивнул, так что я только руками развёл. Полицейский тут же попытался отыграть назад и заговорил о расследовании, но граф от него только отмахнулся и сказал, как отрезал:

— Ведите в дом, там поговорим, а мои люди здесь разберутся, что происходит.

Генерал (а граф, как выяснилось был ещё и реальным генералом) оказался неимоверно крут. А главное, что приехал он к нам с действительно грамотными и опытными людьми.

Мы ещё не успели все войти в дом, как людей от купцов разоружили, купцов развели по разным углам двора и начали допрашивать, а полицейских, за исключением их старшего, которого пригласили в дом, вообще вывели за пределы усадьбы.

В доме граф первым делом коротко обратился к полицейскому.

— У вас, сударь, не так много времени для расследования. Занимайтесь, я вас не задерживаю. По итогам посмотрим, как здесь придерживаются буквы закона.

Пока мы пили кофе, разговаривая ни о чем и обо всем, а потом завтракали, люди графа очень интенсивно работали. После нашего завтрака граф попросил выделить ему для работы какое-нибудь помещение и, расположившись в кабинете, начал принимать от подчинённых доклады.

Мне интересно было за всем этим наблюдать, и в итоге я сделал однозначный вывод: здесь умеют работать быстро и эффективно, когда захотят.

Нас с мамой по очереди граф тоже опросил, притом лично. Естественно, я рассказал, как все было, ничего не придумывая и без прикрас. Отдал ему и расписку, согласно которой у нас с мамой есть отсрочка по погашению долга, да и выводы свои не постеснялся озвучить по поводу курской системы соблюдения закона. Попросил его для полной ясности в этом деле провести независимую оценку отобранных у нас помещений и сделать соответствующие выводы.

Граф после того, как его люди закончили с допросами всех и каждого, хотел было возвращаться в город, чтобы там продолжить расследование и допросить всех участвующих в судебном процессе, но передумал. Он случайно увидел мои рисунки револьвера, берданки и паровоза и заинтересовался, причём в первую очередь нарисованным оружием. Когда он узнал, что все это придумал я, у нас завязался разговор на эту тему, из-за которого он резко передумал уезжать и вместо этого отправил в город двух своих людей в сопровождении пяти кирасиров с приказом везти всех недостающих участников этого безобразия в поместье. «Безобразие» — это дословно.

Надо сказать, что я время от времени, особенно когда надо было подумать, рисовал все, что придёт в голову. Не так часто, как хотелось бы, но десятка полтора рисунков скопилось. Очень уж успокаивало меня это занятие, вот я и развлекался, жаль только, что времени на рисование и воспоминания у меня было в обрез.

Опять же, заинтересовался граф только оружием, ну и на паровоз обратил внимание, а так-то там много всего разного есть, что можно было бы изготовить в этом времени. Кстати сказать, заинтересовался он ещё и потому, что револьвер с винтовкой были нарисованы ещё и подетально, это его подкупило.

Да, я собирался со временем, когда кузнец маленько освободится, попробовать изготовить это оружие, используя наши дульнозарядные стволы. Собственно, это вполне реально даже при скудной оснастке кузницы. Я просто ещё не успел взяться за эту затею.

Граф довольно подробно расспросил о всех нюансах нарисованных образцов, демонстрируя при этом неслабое понимание в этом деле, немного даже попытался поспорить на тему конструктивных особенностей, но обломался. Нарисованные образцы проверены временем, поэтому менять там что-то — это только портить. На все его придирки я с лёгкостью отвечал объяснениями, почему надо делать именно так, а не иначе.

Во время нашей беседы мои люди, уже привыкшие решать все вопросы со мной, как только они возникают, несколько раз пытались попасть в кабинет, и хотя возле двери стоял кирасир и никого не пускал, слышал я это прекрасно, собственно, как и граф. Поэтому ничего удивительно, что он заинтересовался, зачем я кому-то нужен в такой момент. Нет, люди, конечно, понимали, что приехал важный человек и что лучше бы нам с ним не мешать, но ещё они помнили, что я нервничаю и ругаюсь, если что-то важное мне докладывают с задержкой. Вот и получилось, что они, не зная, как поступить в этом конкретном случае, решили перепалкой с кирасиром дать мне знать, что я им нужен.

Вполне рабочий оказался метод. Да и граф заинтересовался, когда я высказал свои предположения, почему мои люди так себя ведут. А заинтересовавшись, граф решил посмотреть, как я веду свои дела в имении, и предложил показать ему, как у нас тут все устроено и заодно решить все волнующие моих людей вопросы.

Скрывать мне, в общем-то, было нечего, поэтому прогулка по имению выдалась очень познавательной — для графа. Удалось мне его удивить и неслабо, особенно совместным трудом крестьян. Когда я объяснил ему почему все сделано именно так, а не иначе, он только головой покивал и как будто призадумался, при этом не стесняясь задавать очень правильные вопросы.

Когда добрались до коптильни, где как раз доставали очередную партию готовой рыбы, он не удержался и попробовал леща холодного копчения, и вкус его очень удивил. Потом он не поленился обследовать, как тут все устроено, притом до мелочей. Он не скрывал, что рыба ему понравилась и что он хочет построить у себя такую коптильню. Более того, он тут же предложил выкупить у меня одно из людей, которые умеют коптить рыбу, отчего я на миг даже растерялся. Понимая, что таким людям отказывать не принято, и при этом не желая распоряжаться судьбой своих крестьян, я ответил ему очень осторожно, но при этом честно:

— Ваша светлость, не сочтите за дерзость, но о торговле крепостными не может идти и речи. Не могу я продавать людей. Я легко дам им вольную, и вы можете с ними договориться о переезде и работе на вас, но продавать не могу и не буду, потому как считаю это неправильным. Можно без проблем обучить этому ваших людей, если, конечно, вы их сюда пришлёте. Или вы договоритесь с отпущенными на волю крестьянами. Но продажа людей попросту невозможна. Извините, если я вас огорчил, но это принцип, переступить через который я не могу.

Граф почему-то стал ещё более задумчив, ничего мне на это не ответил, а после прогулки довольно долго о чем-то разговаривал с мамой.