Сапожок Принцессы

ГЛАВА XXIII НАДЕЖДА

– Клянусь, мадам, – сказал сэр Эндрью, заметив, что Маргарита хочет вернуть грубияна, – я думаю, нам лучше оставить его в покое. Мы больше ничего не добьемся и можем только возбудить подозрения. Кто знает, что за шпионы прячутся в этих Богом забытых местах.

– А чего мне бояться, – спокойно отвечала Маргарита. – Теперь я знаю, что мой муж в безопасности и я очень скоро его увижу.

– Тише, – сказал сэр Эндрью с тревогой, поскольку она говорила громко, совершенно не скрывая радости. – Во Франции сейчас даже у стен есть уши.

Он быстро встал и обошел грязную комнату, внимательно прислушиваясь к каждому шороху. За дверями были слышны ворчливые чертыхания и шаркающие шаги Брогара. Сэр Эндрью поднялся по шатким ступеням в мансарду, чтобы удостовериться, что и там никого нет.

– Так мы одни, месье мой лакей? – весело спросила Маргарита, когда молодой человек снова сел рядом с ней. – Мы можем говорить?

– Как можно осторожней, – ответил он.

– Но, сударь, у вас такой хмурый вид! Я, например, готова плясать от радости. Теперь больше нет причин для страхов. Наша лодка на берегу, «Пенный гребень» не более чем в двух милях от берега, а мой муж будет под этой крышей, возможно, через полчаса. Все прекрасно! Ничто не может помешать нам! Шовелен и его банда еще не прибыли.

– Нет, мадам, боюсь, этого мы еще не знаем.

– Что вы имеете в виду?

– Он был в Дувре в то самое время, что и мы.

– Задержанный тем же штормом, который задержал нас.

– Да, так. Но прежде я не говорил вам, чтобы не испугать, я видел его на берегу за пять минут до нашего отправления. Клянусь, это был он. Он переоделся в кюре, так что даже сам Сатана с трудом узнал бы его. Я слышал, как он договаривался о судне, которое быстро доставит его в Кале. Он должен был выйти вслед за нами, то есть менее чем через час.

Радостное выражение быстро сошло с лица Маргариты. Смертельная опасность, в которой Перси находился на французской земле, вдруг предстала перед ней с потрясающей ясностью. Шовелен оставался на хвосте, а в Кале этот проницательный дипломат был всесилен, – достаточно одного его слова, чтобы обнаружить Перси и арестовать…

Кровь, казалось, застыла у нее в жилах. Даже при всех страшных беспокойствах, еще будучи в Англии, она не представляла настолько ясно той ситуации, в которой оказался теперь ее муж. Шовелен поклялся предать Сапожка Принцессы смерти, и вот отчаянный заговорщик, хранимый своей безвестностью, уже рассекречен ее же усилиями и выдан самому злобному и безжалостному врагу.

Кроме того, Шовелен, выследивший в «Отдыхе рыбака» лорда Тони и сэра Эндрью, стал обладателем всех планов последней экспедиции. Арман Сен-Жюст, граф де Турней и остальные бежавшие роялисты должны были встретить Сапожка или других, как планировалось ранее, его эмиссаров именно в этот день, второго октября, в известном всей лиге месте, так называемой «Хижине папаши Бланшара».

Связь Армана с Сапожком Принцессы и его отречение от Королевы Террора были пока неизвестны соотечественникам. Он немногим более недели назад покинул Англию с необходимыми инструкциями, позволяющими ему встретить бежавших и переправить в назначенное спасительное убежище.

Все это было ясно Маргарите с самого начала, а сэр Эндрью лишь подтвердил ее уверенность. Она знала, что связаться с Арманом или послать новые инструкции беглецам было уже поздно. Они, конечно, соберутся в назначенное время в указанном месте, не подозревая о страшной опасности, нависшей над их отчаянным избавителем.

Блейкни, который обычно сам планировал и организовывал все экспедиции, не позволит никому из своих младших товарищей пойти на верный риск. Поэтому он поспешил сообщить им на балу у лорда Гренвиля: «Выезжаю завтра сам…»

Теперь, когда злейший враг знает его подлинное имя, он будет выслежен шовеленовскими шпионами до тайной хижины, где ждут его беглецы, – и там ловушка захлопнется сразу для всех.

И был всего один час, выигранный Маргаритой и сэром Эндрью у врага, когда они могли бы предупредить сэра Перси и уговорить бросить безумную экспедицию, которая приведет его лишь к собственной смерти. Всего один час.

– Шовелен знает о харчевне из похищенных им бумаг, – сказал сэр Эндрью серьезно. – И по прибытии может направиться сразу сюда.

– Он еще не прибыл, мы на час опередили его, а Перси должен вот-вот здесь появиться. Мы уже будем на середине Канала, когда Шовелен поймет, что мы ускользнули.

Она говорила возбужденно и настойчиво, желая внушить своему другу хотя бы часть хрупких надежд, которые жили теперь в ее сердце. Однако он лишь печально покачал головой.

– Почему вы молчите, сэр Эндрью? – несколько нетерпеливо спросила она. – Что вы качаете головой с таким угрюмым видом?

– Увы, мадам, – ответил тот. – Питая свои радужные мечты, вы забываете об одном очень важном обстоятельстве.

– И что бы это такое могло быть? По-моему, я все прекрасно помню… О каком таком обстоятельстве вы говорите? – с еще большим нетерпением настаивала она.

– Его рост шесть футов и три дюйма, а имя ему – Перси Блейкни, – тихо отозвался сэр Эндрью.

– Я не понимаю, – прошептала она.

– Вы думаете, Блейкни покинет Кале, не доведя до конца начатого дела?

– Вы считаете?..

– Здесь старый граф де Турней…

– Граф?

– И Сен-Жюст, и другие…

– Мой брат! – со страданием в голосе сказала она. – О небо, помоги, я и в самом деле, похоже, забыла.

– Эти люди, полные веры и неиссякаемой надежды, именно сейчас ждут прибытия Сапожка Принцессы, поручившегося своей честью доставить их в Англию целыми и невредимыми.

Она и в самом деле забыла! С возвышенным эгоизмом страстно любящей женщины она в последние двадцать четыре часа думала только о муже. Его драгоценная, благородная жизнь, находящаяся в опасности, он сам – любимый, единственный – целиком поглотил ее мысли.

– Мой брат, – прошептала она, и веки ее отяжелели от слез, а память вновь заговорила об Армане, нежном товарище детства, ради которого она совершила смертный грех, подвергнув опасности жизнь своего отважного мужа.

– Сэр Перси Блейкни никогда не был бы достойнейшим предводителем двадцати английских джентльменов, если бы мог покинуть тех, кто так верит в него, – гордо сказал сэр Эндрью. – А не сдержать своего слова – это уже полный абсурд!

На несколько мгновений воцарилось молчание. Маргарита, закрыв руками лицо, плакала, слезы медленно вытекали из-под ее дрожащих пальцев. Молодой человек молчал. Сердце его болело при виде страданий этой красивой женщины. Все это время он буквально физически ощущал тот ужасный impasse,[24] в который всех их ввергло ее безумие. Он слишком хорошо знал своего друга и предводителя, его неудержимое отчаяние, его сумасшедшую отвагу, бесконечную принципиальность в вопросах чести. Сэр Эндрью знал, что Блейкни не остановится перед опасностью, пустится на любой риск, если нет никакой возможности избежать его, и, даже с Шовеленом на хвосте, сделает хотя бы последнее, но отчаянное усилие, чтобы освободить пленников.

– Увы, сэр Эндрью, – вздохнула наконец Маргарита, изо всех сил стараясь перестать плакать и вытирая слезы. – Вы правы, я не стану позориться, пытаясь отговорить его от выполнения своих обязанностей. Все равно, как вы только что сказали, это будет напрасно. Дай Бог ему сил и удачи перехитрить преследователей, – пылко и решительно добавила она. – Быть может, он не откажется взять вас с собой для выполнения этого благородного дела, поскольку, будем откровенны, вы столь же хитры, сколь и доблестны! Храни Бог вас обоих. И все же, я думаю, нам незачем терять время.

– Безусловно, чем скорее он получит сведения о грозящей опасности, тем осторожнее будет действовать. Его изобретательность – настоящее чудо!

– В таком случае, что вы скажете по поводу вашей прогулки для рекогносцировки в деревню, пока я здесь буду ждать его возвращения? Вам надо попробовать перехватить Перси где-нибудь по пути, чтобы сберечь столь драгоценное время. Если вы встретите его, то предупредите об опасности! Его злейший враг на хвосте!

– Но здесь такая отвратительная дыра, чтобы оставить вас…

– Нет, не беспокойтесь об этом! Вы только попросите нашего грубияна позволить мне подождать в другой комнате, где я могла бы быть в безопасности от любопытных глаз всяких путешественников. Предложите ему столько монет, чтобы он не забыл шепнуть мне, когда придет высокий англичанин.

Она говорила совершенно спокойно и даже приветливо, обдумывая свои планы и готовясь к худшему из всего, что может произойти. Она не проявляла более слабости, будто взяла кредит у мужа, чтобы быть достойным помощником того, кто сам готов был отдать жизнь за других.

Сэр Эндрью без лишних разговоров подчинился. Он чувствовал, что ее ум в этот момент сильнее, и ему захотелось полностью подчиниться ей, стать ее руками, в то время как она будет его головой. Он направился к двери той комнаты, где недавно скрылись Брогар со своей супругой, и постучал. Как обычно, ему ответили приветствием с приглушенными чертыханиями.

– Эй, дружище Брогар, – настойчиво сказал молодой человек. – Миледи хочет немного отдохнуть у вас. Можете ли вы предоставить ей другую комнату? Ей надо побыть одной.

Он достал из кармана какие-то деньги и, положив их на ладонь, значительно позвенел. Брогар открыл дверь и со своей обычной грубой апатией выслушал просьбу молодого человека. Однако, увидев золото, он несколько изменил свое поведение: вытащил трубку изо рта и, шаркая, вышел. Затем указал на мансарду.

– Она может подождать там. Там удобно. Другой комнаты у меня нет, – хрипло сказал он.

– Ничего лучше и быть не может, – сказала Маргарита на английском.

Она сразу же оценила преимущество позиции, скрывающей ее от посторонних глаз.

– Дайте ему что-нибудь, сэр Эндрью. Я буду прекрасно себя чувствовать там, все видя и оставаясь невидимой.

Она кивнула Брогару, соблаговолившему подняться в мансарду и встряхнуть лежавшую на полу солому.

– Могу ли я молить вас, мадам, не совершать безумных поступков? – спросил сэр Эндрью, когда Маргарита уже собралась подняться по лестнице. – Помните, это место кишит шпионами. Прошу вас, не показывайтесь сэру Перси, пока не убедитесь, что вы остались вдвоем.

Сэр Эндрью понял, что его слова излишни. Маргарита была настолько спокойна, с такой ясной головой, какая не часто бывает в таком положении у мужчин. Глупо было опасаться, что она может поступить опрометчиво.

– Нет, – ответила она, пытаясь быть как можно приветливей. – Это я вам могу обещать. Я не подвергну опасности ни жизнь моего мужа, ни его дело. Я не выйду при посторонних. Не бойтесь, я найду возможность помочь ему таким способом, в каком он больше всего будет нуждаться.

Брогар вновь спустился в комнату, и Маргарита была готова отправиться в свое убежище.

– Не рискую поцеловать вашу руку, мадам, с тех пор как я ваш лакей, – сказал сэр Эндрью, когда она уже начала подниматься. – Но, прошу вас, не падайте духом. Если я не перехвачу Блейкни в течение получаса, то вернусь в надежде найти его здесь.

– Да. Так будет лучше всего. Мы можем себе позволить полчаса подождать. Шовелен не сможет быть здесь раньше. Дай Бог, чтобы я или вы увидели Перси до того. Удачи вам, друг мой! Не беспокойтесь обо мне.

Она легко поднялась по расхлябанным деревянным ступеням, ведущим в мансарду. Брогар уже забыл о ней. Она могла устраиваться там поуютней или не устраиваться, как ей будет угодно. Сэр Эндрью смотрел на нее до тех пор, пока леди Блейкни не вошла на чердак. Она задернула рваную занавеску, и молодой человек увидел, как прекрасно она устроилась, чтобы все видеть и слышать, оставаясь невидимой.

Он хорошо заплатил Брогару, старому грубияну не было смысла выдавать ее. После этого сэр Эндрью направился к выходу. В дверях он еще раз обернулся и посмотрел на мансарду. Нежное лицо Маргариты глянуло на него, и он с радостью отметил, что она выглядит очень спокойной и даже ласково улыбается. Последний раз на прощание кивнув ей, он вышел в ночь.