SAS. Книги 1-54

Глава 1

Бечик Галата с наслаждением выпустил дым: «Монте-Кристо» — прекрасный табак. Его глаза скользили по длинным ногам, задержавшись на мягких голенищах черных сапог и облегающих спортивных брюках, под которыми угадывались тонкие икры и нервные бедра графини Хильдегарды фон Брисбах. Нарочито небрежным жестом она бросила свою шубу из пантеры на кресло и насмешливо взглянула на турка.

— В чем дело?

Турок машинально почесал густой черный мех, покрывающий его грудь. От удовольствия, которое он получал, любуясь прелестями графини, его и без того отвислая нижняя губа опустилась еще ниже.

Весь его внешний вид производил довольно отталкивающее впечатление: обнаженный торс покрыт жиром, как у поросенка, которого собираются жарить на вертеле, на месте талии образовались жировые подушки, благодаря которым он мог не бояться попасть в кораблекрушение. При виде столь соблазнительной женщины в его больших влажных глазах появилось что-то напоминающее человеческие чувства. Раздался звук, похожий на шум сливающейся из раковины воды.

— Да ничего особенного. Просто хочу тебя. Как только увижу...

Хильдегарда иронически улыбнулась.

— В этом нет ничего нового.

Качнув бедрами, она закинула свои каштановые волосы за спину, явно рассчитывая этим произвести определенный эффект на своего любовника — темного турецкого торговца, потерявшего голову от связи с настоящей графиней.

— У тебя какие-то проблемы? Когда я справилась о тебе у администратора, он как-то странно посмотрел на меня и тут же стал проверять, есть ли мое имя в списке, а полицейские вежливо попросили показать содержимое моей сумки.

Бечик Галата гордо улыбнулся, обнажив пожелтевшие зубы.

— Я же вчера тебе говорил, что стал важной персоной. Открой дверь и выгляни в коридор...

Заинтригованная Хильдегарда последовала его совету. В обоих концах коридора на стульях сидели по два человека. Она вернулась и спросила:

— Да, я уже видела их. Так они сторожат тебя? Что это значит? Ты арестован?

Ситуация начала возбуждать ее.

— Нет, это моя охрана.

— От кого же они тебя охраняют?

На лице турка появилась таинственная улыбка.

— А ты не догадываешься? Ты в числе тех немногих, кому позволено приходить ко мне. Я доверяю тебе.

Графиня фон Брисбах была поражена. До сих пор Бечик Галата не был в хороших отношениях с законными властями стран, где ему довелось побывать. Известно, что в Турции он едва избежал ареста. А несколько недель тому назад под вымышленным предлогом он поручил ей получить деньги с одного из своих должников. Она отправилась к тому безо всяких иллюзий относительно занятий своего любовника.

— Какая же ты красивая! — вздохнул Бечик Галата с масленой улыбкой.

Машинально она взглянула на свой силуэт в зеркале. Идеальной формы живот, полная грудь, стройная фигура, каскад каштановых волос, — никто не дал бы ей ее тридцати восьми лет. Однако тот факт, что она была разведена и не располагала достаточными средствами, делал правдоподобными ходившие в Вене слухи, что иногда ей приходится проводить уик-энды в странах Персидского залива в поисках заработков. Но это было верно только отчасти. Вот уже два года, как Бечик Галата оплачивает почти все ее счета. Недавно он привез ей из Болгарии советскую норковую шубу. Правда, немного грубоватую, но все же норковую.

Она принимала подарки с отстраненным достоинством, держа своего турка на некотором расстоянии и оживляясь только в момент интимной близости, когда она шептала ему на ухо непристойности, которые превращали этого толстяка в жеребца, впрочем, не очень активного.

Несмотря на свое умение разбираться в людях, он так и не сумел понять, почему Хильдегарда поддерживает с ним связь: по необходимости, по склонности или потому, что она испытывала подлинную страсть к тому, что она сама называла «зверем».

Он жадно смотрел на нее. Его правая рука медленно показалась из-под одеяла, опоясанная тяжелой золотой цепью. На пальце сверкнула крупная печатка. Он поманил свою любовницу жестом, который, очевидно, следовало понимать как проявление нежности.

— Ну иди же ко мне!

Хильдегарда медленно стала приближаться к постели... На этот раз она увидела в его глазах желание получить новые ощущения. Последние три шага она сделала с ужасающей медлительностью. Тотчас же жирная рука турка коснулась ее бедра и, лаская, поднялась вверх. Твердо стоя на слегка расставленных ногах, графиня Хильдегарда фон Брисбах смотрела прямо в глаза своему любовнику. Конечно, он не Адонис, но страсть делала его совершенно отвратительным. Его жирные щеки дрожали, глаза готовы были выскочить из орбит. Толстые губы вздрагивали, приоткрывая желтые зубы. Одной рукой он пригладил свои редкие черные волосы, другой продолжал ласкать тело, спрятанное под черным латексом. Глухим голосом он спросил:

— А ты знаешь, чего я хочу?

— Конечно, знаю...

Она улыбнулась, присела на край кровати и просунула руку под одеяло. Он закрыл глаза и слегка вздрогнул, как это с облегчением делает больной после укола.

Бечик Галата еще ни с одной женщиной не испытывал таких острых, животных желаний. Опасность, которой он недавно подвергался, и испытанный при этом страх обострили его ощущения.

Уже несколько дней он находился в состоянии непрерывного нервного напряжения. Смертельный капкан мог в любой момент захлопнуться. Но его челюсти сомкнулись слишком поздно: Бечику удалось благополучно добраться до Стамбула. Он тут же сел в самолет, отправляющийся в Вену, а оказавшись на месте, арендовал машину в фирме «Бюдже». И вот теперь он проживает в «Империале».

Пальцы молодой графини едва шевелились под простыней. Но этого оказалось достаточно, чтобы она приподнялась под напором плоти. Бечик Галата нетерпеливо положил руку на затылок женщины и попытался наклонить ее голову, одновременно извиваясь, как разрезанный напополам червяк.

— Мой «зверь» желает тебя, — еще более охрипшим голосом проговорил он.

Хильдегарда холодно улыбнулась.

— Ну что ты ведешь себя как дикарь? Я же не грязная проститутка со стамбульского базара!

Отпустив его, она обошла кровать и стала вращать ручки радиоприемника.

— Ты что предпочитаешь? — спросила она. — Вагнера, Брамса? Или русского, например, Прокофьева?

Бечик Галата больше не мог сдерживаться. Его устроило бы все что угодно: и «Марсельеза», и Турецкий марш, и полонез Шопена. Но он постарался сказать как можно более спокойным голосом:

— Выбери по своему вкусу.

Наморщив лоб, Хильдегарда фон Брисбах продолжала вращать ручки радиоприемника. Зазвучала музыка Мусоргского. Она послушала несколько мгновений, потом вернулась к кровати и резким жестом сдернула одеяло. Турок оказался полностью обнаженным. Он закрыл глаза в предвкушении наслаждения. Потом открыл их.

Графиня не шевелилась. Она смотрела в пустоту, слегка покачивая головой в такт музыкальному ритму.

— Ну что же...

— Помолчи! — сухо прервала она его. — Не то я уйду. Уважай музыку!

Бечик Галата находился в таком состоянии, что отдал бы свою массивную золотую цепь, только бы дело продвинулось вперед... В этот момент раздался шум медных тарелок, от которого приемник запрыгал на столе. Тотчас же голова Хильдегарды фон Брисбах опустилась со скоростью сокола, пикирующего на свою добычу... Ощущение было таким острым, что турок завопил. Но сразу же теплая и нежная подлость принесла ему облегчение.

На этом пытка не окончилась. Непримиримая Хильдегарда соразмеряла ласки с музыкой. Бечик Галата, поневоле ставший меломаном, с надеждой стал ожидать звука медных тарелок, предвещавших момент наивысшего наслаждения. Это продолжалось довольно долго. Все это время графиня умело поддерживала его желание. Наконец послышались заключительные аккорды. Под звуки меди Хильдегарда снова бросилась на свою жертву, заставив его испытать острейшее удовольствие.

Бечик Галата только через несколько минут вернулся на землю. Его едва не хватил инфаркт: пульс наверняка достигал 160 ударов в минуту.

— Это было сказочно, дорогая, — пробормотал он.

Хильдегарда удостоила его сдержанной и отстраненной улыбкой. Этого нетрудно удовлетворить. Муж научил ее всему. Она обожала испытывать это ощущение, которое пробуждало иллюзию полной власти над мужчиной. Иногда она развлекалась тем, что прерывала удовольствие любовника, прикидываясь обиженной. Она приводила его в состояние, когда он умолял ее продолжить, когда он был готов на все ради этого. Он так и не знал, нравятся ли ей самой такие ласки. Одно было очевидно: она справлялась с этим несравненно лучше, чем самые опытные проститутки Стамбула. Она встала и подошла к окну.

— Смотри-ка, пошел снег.

Еще одна ее особенность поражала его. Хильдегарда фон Брисбах, испытывая неудержимую страсть, кричала до хрипоты... а потом, буквально через полминуты, могла абсолютно спокойным и бесстрастным голосом спросить, не желает ли он сходить в кино...

Удивительный самоконтроль. Турок сделал из этого вывод, что европейские и восточные женщины совершенно не похожи. Хильдегарда в интимной жизни была необыкновенно изобретательной, не то что покорные и глупые проститутки, к услугам которых он прибегал, или жена, которая не способна была по достоинству оценить его.

Он чувствовал себя прекрасно. Хильдегарда вернулась к нему, присела и стала машинально ласкать его.

— Ну как, твоему зверьку было приятно? Он меня не обманывает?

— Ну что ты! Теперь я надолго останусь в Вене и заработаю много денег.

В глазах Хильдегарды блеснула насмешка:

— Опять твои маленькие спекуляции?

Бечик постоянно разъезжал между Болгарией, Турцией, Германией и Австрией. Это были какие-то тайные сделки, связанные то с гашишем, то с оружием, то с крадеными машинами. Видимо, у турка были влиятельные покровители: никто не приставал к нему. Но Хильдегарды это не касалось. Она встречалась с ним только в Вене. Накануне вечером он впервые, может быть, после выпитого «Токая», заговорил с ней о делах. Она слушала его с недоверием. С восточными людьми никогда не поймешь, где правда, а где ложь.

Бечик Галата нахохлился, как павлин.

— Нет, буду заниматься тем, о чем тебе рассказал.

Хильдегарда поспешила сказать нарочито тревожным тоном:

— Будь осторожен. Это опасно. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Бечик Галата сунул руку под подушку и извлек оттуда пистолет 38-го калибра, которым он помахал перед носом австрийской графини.

— Бечик умеет защищаться. А потом, они меня охраняют. Когда мы пойдем обедать, они последуют за нами.

Это не очень нравилось Хильдегарде. Ей вовсе не улыбалось, что вся Вена узнает о ее связи с турком. Она встала и направилась в ванную комнату. В этот момент зазвонил телефон.

Бечик Галата снял трубку и ответил.

В ванной комнате Хильдегарда осторожно сняла вторую трубку и приложила ее к уху. Сначала слышался только фоновый шум, свидетельствующий о том, что звонят из-за границы. Потом женский голос спросил:

— Бечик?

Судя по произношению, это была жена турка. Бечик ответил, и это подтвердило предположение Хильдегарды.

— Да, Лейла.

— Ты один? Я могу с тобой поговорить? — спросила она по-турецки. Голос ее казался встревоженным.

— Да, конечно, — ответил турок.

Хильдегарда не понимала турецкого языка, но пока ей было достаточно интонаций. Она ехидно улыбнулась. Все мужчины одинаковы. Ей очень захотелось что-нибудь сказать в трубку... Нет, она серьезная женщина. К тому же ей не хотелось, чтобы турок преследовал ее до конца дней... Снова послышались различные шумы. Потом пробились какие-то голоса, и женский голос прокричал: «Нет!». После этого раздался резкий свист. Затем последовал взрыв.

Стена между спальней и ванной комнатой изогнулась, дверь сорвало с петель, и она ударилась о противоположную стену. Хильдегарде показалось, что жестокие руки сжимают ее ребра. Взрывная волна ударила в барабанные перепонки. Голова стукнулась о стенку, и она потеряла сознание.

Инспектор уголовной полиции осторожно вошел в номер вслед за пожарными. В его руке был пистолет. Один из пожарных поливал из огнетушителя горящие занавески, другие бросились к телу, лежащему возле кровати.

Спальня, казалось, была опустошена циклоном. Оконные рамы вырваны. Стекла ранили нескольких прохожих. В соседних домах выбиты стекла. Взрыв явно произошел там, где находился телефон. От него остался лишь обугленный провод и дыра в стене. Острый запах взрыва действовал на обоняние. У двери 816-го номера толпились любопытные постояльцы и служащие гостиницы.

В номер вошел еще один инспектор полиции, который стал помогать первому переворачивать тело Бечика. Не нужно быть экспертом, чтобы убедиться, что он убит наповал. Отсутствует половина лица, сорвана кожа. Инспекторы обменялись тяжелыми взглядами. Очень досадно, когда такой случай происходит с человеком, которого вам поручено охранять.

— Кто-нибудь выходил из номера? — спросили они у плачущей горничной.

— Нет, я никого не видела.

— А где женщина, которая пришла к нему?

— Не знаю.

— Сюда не приносили какой-нибудь сверток?

— Нет.

Один из пожарных закричал из ванной комнаты:

— Скорее носилки! Здесь раненая женщина!

Все бросились к нему. Среди обломков лежала женщина с окровавленным лицом, без сознания. Одежда изорвана, волосы наполовину сожжены. Ее осторожно извлекли из-под обломков. Пожарник приложил к ее лицу кислородную маску. Полицейские начали рыскать среди обломков, пытаясь найти хоть что-нибудь похожее на улику. Но кругом был такой хаос, что найти ничего не удалось, если не считать того, что осталось от шубы из пантеры: почерневшие лоскуты.

Через пять минут раненую вынесли на носилках. Очевидно, она была просто контужена. Ее спасла стена. Один из полицейских сопровождал ее. Со всех сторон сбегались агенты в штатском и в форме. Они приступили к методичным поискам улик, пытаясь понять, что же именно произошло. В номере царил арктический холод. Голый труп завернули в полиэтилен. Под ногами хрустели выпавшие из дипломата банковские билеты разных валют: доллары, марки, швейцарские франки. Один из полицейских извлек из-под кресла пистолет, отброшенный туда взрывной волной. Он проверил обойму. Все патроны были на месте. Бечик Галата был осторожен, но кто-то его все-таки перехитрил. Как же, черт побери, удалось его убить в помещении, которое было под наблюдением и днем и ночью? Оставалась одна свидетельница: найденная в ванной комнате без сознания женщина. Только она одна могла рассказать, что же произошло.

Глава 2

— Насколько нам известно, это второе в истории убийство по телефону. Первое осуществили спецслужбы Израиля в Париже, ликвидировав одного влиятельного палестинца.

Малко помешал кубики льда в рюмке с водкой. Жаркое пламя в камине согревало библиотеку и как бы отгораживало замок Лицен от внешнего холодного мира. На первом этаже Александра, его вечная невеста, примеряла платье, только что доставленное из Парижа. Она успела сделать покупки между двумя рейсами Эр Франс. Благодаря использованию «боингов-737», эта компания предлагала для европейского континента весьма гибкое расписание полетов. Александра не смогла достать билет в деловой класс, как обычно: свободных мест не было. Пришлось довольствоваться экономическим классом. Она с удовольствием отметила, что завтрак снова подают стюардессы.

На ужин предложили баранину. Малко пригласил своих друзей из соседнего поместья. Элько Кризантем, как всегда расторопный, играл роль мажордома и одновременно телохранителя, и все за одну зарплату.

Аллен Маргдоф, новый руководитель отделения ЦРУ в Вене — человек спортивного телосложения с седеющими волосами и маленькими голубыми глазами — старательно пытался завладеть вниманием приглашенных. Если ты на протяжении пятнадцати лет был тайным сотрудником ЦРУ, то это накладывает свой отпечаток.

Конечно, убийство по телефону — это оригинально.

— Каким образом это было сделано? — спросил Малко и глотнул ледяной водки.

— Теперь мы знаем все. Австрийцы сотрудничали с нами.

Они охраняли Бечика Галата по нашей просьбе. К сожалению, кто-то сумел проникнуть в номер, выдав себя за монтера. У нас имеются его приметы...

— Он наверняка уже в Москве, — заметил Малко. — Так что эти приметы нам не помогут.

— Я бы сказал, что он в Праге, — поправил его американец. — По моим сведениям, это сотрудник чешской спецслужбы. Он уже пересек чешскую границу в машине. Скорее всего, он положил взрывчатку в ящик над телефоном. Детонатор чешский, изготовлен со знанием дела. Это маленькое чудо взрывается на любом расстоянии по инфразвуковому сигналу, не воспринимаемому человеческим ухом. Таким образом, чтобы сигнал пошел по проводам, достаточно нажать кнопку на передатчике, как только жертва ответит на звонок. Поскольку человеческий голос имеет частоту от 50 до 300 герц, случайный взрыв исключается. А по сигналу устройство взрывается немедленно. После этого остается только повесить трубку.

— Гениально! — заметил Малко. — Кстати, а кто такой Бечик Галата?

— Турецкий спекулянт. У нас имеется на него пухлое досье. Уже много лет он сотрудничает с болгарскими секретными службами. У него много сообщников в Турции. Оттуда он вывозит гашиш, а из Болгарии — оружие для действующих на родине крайне правых организаций. За четыре года турецкие власти конфисковали восемьсот тысяч единиц индивидуального оружия, которые были перевезены в грузовиках Галата. Он также контрабандой переправляет в Болгарию и Турцию сернистый ангидрид из Европы. Я уже не говорю о других направлениях его деятельности.

— А для чего служит сернистый ангидрид?

— Он необходим для переработки мака в героин, а в Болгарии и Турции он не производится.

— А что же он делал в Вене?

— Ничего предосудительного. Скупал старые «мерседесы» и переправлял в Софию, где их ремонтировали и вывозили на Средний Восток. Кстати, один раз венская полиция обнаружила в баллоне для сжатого воздуха тормозного устройства одного из грузовиков полиэтиленовый мешок с двумя килограммами героина. Но его причастность к этому так и не удалось установить.

— Кто же ему звонил?

— Неизвестно. Мы знаем только, что звонок был международный. Женский голос говорил по-английски с телефонисткой гостиницы. И это все.

— Так все же: почему наши чешские друзья превратили его в тепло и свет?

Аллен Маргдоф принял таинственный вид.

— Сейчас расскажу. Бечик Галата только что убежал из Болгарии, и Комитет госбезопасности, их спецслужба...

Неожиданно он замолк. Дверь библиотеки открылась, и взгляды всех мужчин устремились в этом направлении. Американец не смог скрыть растерянности. В двери появилась Александра, одетая в длинное платье из черного кружева с глубокими вырезами спереди и сзади. Только две узких полоски — одна на уровне груди, другая на уровне живота — были менее прозрачными. Все остальное просматривалось во всех подробностях.

— Мистер Аллен Маргдоф прибыл из Вены, чтобы поболтать с нами, — объявил Малко. И, обернувшись к американцу, добавил: — Надеюсь, вы слышали о графине Александре?

Американец явно был шокирован. В конце концов, опомнившись, он прикоснулся губами к тонким пальцам с ярко накрашенными ногтями.

— Надеюсь, что не помешаю вам, — произнесла Александра мягким голосом и добавила, обращаясь к Малко: — Я только хотела показать тебе новое платье. Нравится?

Она грациозно покружилась. Кружева поднялись, высоко обнажив длинные мускулистые бедра. Ее груди свободно колыхались под ажурной тканью.

— Ты понимаешь, любимый, — добавила она нежно, — меня немного смущает только одно...

— Что же?

— Видишь ли, я не могу ничего надеть под платье, даже тонкие трусики. Но надеюсь, что эти не слишком заметны?

Лицо мистера Аллена Маргдофа стало такого же цвета, что и красный бархат, которым были обиты стены библиотеки. Александра явно забавлялась произведенным эффектом. В конце концов она села напротив, грациозным движением закинув ногу на ногу, и жестом пригласила мужчин последовать ее примеру.

— Ну, как вы меня находите?

Она была почти голой. Малко взглянул на своего собеседника. Тот совершенно забыл о турке. Его буквально притягивало женское тело, оказавшееся всего в нескольких сантиметрах. В южных штатах США ее сожгли бы как колдунью. Действительно, эти европейцы совершенно невыносимы.

— Будь осторожней, когда садишься, — только и посоветовал ей Малко.

Восхищенная Александра встала и вышла, слегка покачивая бедрами, как бы приглашая Малко следовать за ней. Прошло немало времени, прежде чем Аллен Маргдоф смог продолжить рассказ.

— Бечик Галата в свое время нанял Али Агджу, чтобы убить папу римского по поручению болгарской спецслужбы. Он же организовал его побег из стамбульской тюрьмы. После этого скрывался в Болгарии. Никто уже не надеялся его увидеть. Неделю назад ему удалось бежать, спрятавшись в одном из своих грузовиков.

— Недолго же он пользовался свободой... Кто же дал приказ? Болгары?

— Вы же знаете, что они даже ноготь не состригут без разрешения Москвы. Приказ уничтожить Бечика Галата наверняка пришел с площади Дзержинского. Они торопились, поэтому не смогли придумать более хитроумного варианта, например, с сульфазином или аминазином.

Малко знал эти смертельные яды, на которых, как ему казалось, были изображены серп и молот...

Малко допил водку и стряхнул пыль со своего черного костюма, который он носил уже десять лет: свидетельство экономии и стабильности его веса... Силуэт Александры настойчиво заслонял в его голове образ убитого турка. У нее сложилась устойчивая привычка отмечать приобретение каждого нового платья любовной близостью. Это и была главная причина ее появления в библиотеке. Более того, она ненавидела ЦРУ, к которому ревновала Малко. Но, к сожалению, замок Лицен поглощал громадные средства. Только благодаря своей недавней командировке в Майами Малко сумел установить действующее центральное отопление, а также заделать наиболее крупные дыры в крыше. Но водоснабжение уже нуждалось в ремонте, кроме того, все дорожки в жилых комнатах превратились в кружева.

И это если не считать расходов на содержание сада, на ремонт плит во дворе, куда проникла вода, и на прочие более мелкие нужды. Но пока, готовясь к новогодним праздникам, Малко постарался отвлечься от всего, что было связано с ЦРУ...

— Вы рассказали нам удивительную историю, — заключил он. — Есть Божий суд: подлость этого турецкого папоубийцы наказана его же заказчиками.

Если болгары не могут состричь ни одного ногтя без указания КГБ, то и папу они не убьют...

— Именно так, — согласился американец.

Малко налил себе еще немного водки из графина, наполненного кубиками льда.

— Чего же вы ждете от меня? Чтобы я поручил Кризантему отслужить поминальную молитву в венской мечети во спасение души этого негодяя?

Аллен Маргдоф криво усмехнулся.

— Есть вариант получше. Этот человек знал все детали плана покушения на папу. Все сходилось на нем. Мы следили за ним уже много месяцев и никак не могли предположить, что он захочет перебраться на Запад. Болгарская спецслужба допустила большую ошибку, дав ему возможность бежать.

— Но КГБ уже исправил эту ошибку.

— Это так. Они очень сильны и не испытывают угрызений совести, которые часто сдерживают нас. Нам, чтобы провести такую акцию, потребовалась бы дюжина подписей и столько же душевных колебаний. Они же, когда это нужно просто посылают убийцу.

— Тот, кто хочет убить папу, может спокойно убить одного турка, — продолжал Малко, снова и снова представляя изгибы бедер Александры.

Чего ждет от него американец? Он хотел бы немного отдохнуть после обеда. Вечером его ожидали на прием в замке Шварценберг.

— Галата был в курсе одного исключительно важного секрета, — упрямо продолжал гнуть свою линию американец. — Именно поэтому его устранили. Приехав в Вену, он установил с нами контакт. С ним встречался мой сотрудник. Разговор длился всего пять минут, но он успел сказать, что у него есть информация чрезвычайной важности, которую он готов нам продать. Пока длятся переговоры, он просил нашей защиты.

— Что же было дальше?

— Я должен был встретиться с ним, но как раз накануне встречи он был убит, а увидеться с ним раньше я не мог, поскольку находился во Франкфурте, — жалобно признался Аллен Маргдоф.

— Да, теперь встретиться стало еще трудней.

— Но существует и другая возможность. Бечик Галата был не один в момент покушения. С ним была женщина, которую вы, кажется, знаете...

— Которую я знаю? — удивился Малко.

— Хильдегарда фон Брисбах.

Малко невольно улыбнулся.

— Этот турок погиб раньше времени. У него неплохой вкус. Все это могло бы завершиться свадьбой...

— Не шутите такими вещами. — Маргдоф был шокирован. — Хильдегарда фон Брисбах серьезно контужена. К счастью, она в тот момент находилась в ванной комнате. В настоящее время она еще в больнице: у нее сломана левая рука. Но через неделю ее должны выписать. Мы, разумеется, допросили ее, но безрезультатно: она весьма сдержана по поводу своих контактов с этим турком. Если ей верить, это чисто деловые отношения. Однако австрийцы клянутся, что она была его любовницей.

— Это и неудивительно. В последнее время она явно испытывает слабость к Востоку.

— Вы не могли бы посетить ее и попытаться выудить из нее что-нибудь существенное?

— Если вы так этого желаете, то завтра я еду в Вену... Только надо сделать все возможное, чтобы об этой встрече не узнала Александра. Хильдегарда фон Брисбах имела репутацию опасной женщины. Даже лежа на больничной койке, она была в состоянии повергнуть в трепет любую честную женщину...

Американец встал с чувством облегчения.

— Очень рассчитываю на вас. Это — единственное средство проникнуть в тайну Бечика Галата. Если она, конечно, существует.

Глава 3

Малко смахнул снег с пальто и с бархатного воротника. Вена была покрыта плотным слоем снега. Это еще больше затрудняло уличное движение, и без того затрудненное в этом городе... Александра еще спала в своем номере гостиницы «Захэр», Чтобы у нее не возникло никаких подозрений, он провел с ней любовную операцию. Заставив ее для этого надеть белый, почти девственный пояс для чулок.

В госпитале Малко встретила санитарка, бросив косой взгляд на две бутылки коньяка, которые он нежно прижимал к груди. Рядом с ней сидели двое в штатском.

— Чего вы желаете?

— Я хотел бы видеть графиню фон Брисбах.

Один из штатских встал, предъявив полицейское удостоверение, и спросил:

— Ваше имя?

— Малко Линге.

Тот посмотрел в бумагу, которую извлек из кармана.

— Яволь. Ваш документ.

Внимательно изучив паспорт, он вернул его.

— В глубине коридора, номер 142.

Санитарка бросила на него двусмысленный взгляд. Видно, даже здесь Хильдегарда фон Брисбах уже успела проявить себя. Накануне он послал ей огромный букет цветов, чтобы немного приручить ее. Постучав, он открыл дверь.

— Малко!

Хильдегарда сидела, опираясь на подушки, накрашенная как оперная певица. Под атласом телесного цвета угадывалась ее грудь. Губы были красные, как спелый фрукт. Она поприветствовала его здоровой рукой. Малко наклонился, чтобы скромно поцеловать ее, но она привлекла его к себе, и поцелуй получился весьма страстным.

Успокоившись, она взглянула на него и вздохнула:

— Так чудесно, что ты приехал из своих далеких владений, чтобы повидаться со мной. — Она часто заморгала. — Сколько же времени мы не виделись? Два года или три?

— Да нет, меньше, — дипломатично ответил Малко.

Однажды они с графиней занимались любовью на сиденье его «роллс-ройса» после целого вечера беззастенчивого флирта. И оба вспоминали об этом с удовольствием.

Он взял стул и присел рядом. Хильдегарда смотрела на него горящими глазами. Вдруг на ее лице появилась странная улыбка.

— К счастью, Австрия — страна, в которой существует социальное обеспечение. Иначе бы мне пришлось заплатить огромную сумму.

— Это так серьезно?

— Нет, не очень. Через три дня обещали снять гипс. А я вся в синяках. Посмотри!

Она приподняла простыню. На ней была одета рубашечка, едва доходящая до пупка.

— Видишь, что с моим животом, — заявила она.

И она тут же схватила его за руку и приложила ее своему животу. После этого она прикрылась одеялом.

— Оставайся здесь. Так мне теплее.

Положение было не совсем удобным, но чего не сделаешь для больной! Хильдегарда фон Брисбах бросила на него пристальный взгляд.

— А теперь, мой любезный друг, скажи, ради чего ты пришел.

— Ну, ты знаешь...

— Разумеется, я тебя знаю! Ты никогда не сделаешь и десяти шагов, чтобы навестить больного. Кстати, а где Александра?

— В гостинице.

— Замечательно. Пошевели пальцами. Это очень приятно. И сразу же скажи мне, что ты хочешь от меня узнать.

Она улеглась поудобнее, закрыла глаза и стала слегка выгибаться навстречу Малко. Санитарка открыла дверь и тут же закрыла ее, шокированная.

— Кем был для тебя этот турок?

— Ты не ревнуешь?

— Дурочка!

— Довольно щедрый тип. Ты же знаешь мои проблемы. Мужчины уже не такие, как прежде. Всех их интересует только одно, но среди них очень мало стоящих...

Какое знание жизни!

— Так что же произошло?

— Ты хочешь официальную версию или правду?

— Правду.

Она чувственно замурлыкала.

— Этот поросенок Бечик приехал накануне, страждущий, как всегда. Мы занимались с ним любовью всю ночь, но когда я пришла на следующий день, у него еще осталось достаточно сил, чтобы продолжать... У него было хорошее настроение... Я находилась в ванной комнате, когда зазвонил телефон, и сняла вторую трубку. Говорила женщина.

— Ты ее знаешь?

— Конечно, — уверенно ответила графиня. — Его жена. Жирный лукум, оставшийся в Болгарии, как он мне сам сказал. Она и раньше часто звонила. При этом он каждый раз говорил, что один в номере. Мне очень хотелось узнать, как долго он будет водить ее за нос.

— А что он ей сказал?

— Они говорили по-турецки, и я не все поняла. Но она явно спросила, один он или нет. Он ответил «да». Больше ничего не помню; после этого я оказалась здесь.

— А больше ты ничего не заметила?

— Подожди... Кажется, да. Она казалась испуганной, напряженной. Перед самым взрывом я услышала, как она что-то прокричала. Но может быть, я ошибаюсь.

Малко внимательно слушал и запоминал. Это могло означать, что супругу Бечика Галата заставили позвонить ему. Но это было только предположение.

— Сам он ничего тебе не говорил?

Она тяжело вздохнула.

— Я уже и не помню. Но если ты приласкаешь меня, то я, может быть, и вспомню.

Они замолчали. В палате слышалось только прерывистое дыхание Хильдегарды. Неожиданно она издала свистящий звук, ее скулы раскраснелись, колени поднялись вверх. Она повернулась на бок, крепко сжав руку Малко своими мускулистыми бедрами.

Немного погодя открыла еще затуманенные глаза и сказала:

— Это был самый приятный визит из всех, которые мне нанесли.

Малко подождал, когда она придет в себя, и потребовал:

— Так что же ты еще вспомнила?

— Ты ненасытен! Ну хорошо. Во время наших страстных объятий турок мне кое-что рассказал. Он очень хотел быть важной персоной в моих глазах. Признаюсь, что тогда я не поверила, но теперь...

— Что же?

— Он сказал, что это именно он нанял убийцу папы римского.

— Это верно. Дальше!

— Что он работал с одним болгарином, который, в свою очередь, выполнял задания генерала КГБ...

— Это тоже не секрет.

— Погоди, — обиженно сказала молодая женщина. — Это не все. Он уверял, что ему поручено организовать побег на Запад какого-то советского генерала.

— Да ну?

— Вот-вот. Тот боялся, что его ликвидируют из-за участия в крупных сделках на черном рынке. И он упрашивал болгарина помочь ему выехать. Он сказал, что зеленый свет покушению на папу дал Юрий Андропов в его бытность шефом КГБ.

— И где же этот генерал? — с удивлением спросил Малко.

— В Москве или в Софии, — Бечик точно не знал, — но контакт осуществлялся через его супругу Лейлу.

История становилась все более запутанной.

Странные у жены Бечика контакты... В мыслях Малко замелькали картинки взрыва, восточная женщина, нежно воркующая по телефону. Хильдегарда с интересом смотрела на него.

— Ты мне не веришь?

— Тебе верю, ему — нет.

— Не знаю, но после того, что произошло, я ему верю.

— Ты не запомнила имени генерала?

— Федор Сторамов. Это было легко запомнить.

Какая дикая история и одновременно какая наживка! Любая секретная служба Запада сделает все, чтобы взять человека, организовавшего покушение на папу. Даже если он проживет недолго... Малко встал.

— Ты ангел, Хильдегарда. Разумеется, об этом никому ни слова.

— А кто мне поверит? Надеюсь, что придешь, когда меня выпишут из больницы. Ты пользуешься моим доверием. Не позволяй своей пантере опустошать тебя... До свидания...

— Генерал Федор Сторамов работает в Первом главном управлении КГБ, — заявил Аллен Маргдоф. — Он руководит всеми зарубежными операциями СССР. По нашим сведениям, он курирует Пятый отдел, который занимается «мокрыми делами», то есть физическим устранением людей. В качестве начальника сектора «Совершенно секретно». У нас нет его фотографии, но мы знаем, что его бюро расположено в большом полукруглом современном здании недалеко от окружной дороги. Его люди тренируются на спецдаче Кучино под Москвой.

Малко смотрел на аттракционы Венского парка, скрытые в тумане.

— Таким образом, все, кажется, совпадает. Но для чего ему бежать? Человек его ранга пользуется всеми благами номенклатуры, которые только можно вообразить.

— Совершенно верно, — подтвердил Аллен Маргдоф. — Кроме одного блага: безопасности. Если шеф КГБ решит избавиться от него, то шансов на спасение у него нет. Вспомните, как был ликвидирован Лаврентий Берия, а ведь он был руководителем НКВД. Молох пожирает своих детей.

Вот вам два факта, которые подтверждают слова Бечика Галата. Прежде всего, некоторое время тому назад к нам обратился человек, сообщивший, что ему известен один высокопоставленный чиновник, который желает бежать на Запад. На этом контакт прервался.

Затем мы узнаём, что группа Черненко, этого протеже Брежнева, всячески пытается подставить ножку Юрию Андропову там, где это только возможно. Этот последний также заинтересован в том, чтобы устранить некоторых свидетелей борьбы разных кланов. Добавьте историю с черным рынком, о чем не знает ваша подруга. Юрий Андропов начал широкую кампанию по укреплению моральных принципов.

— Вполне возможно, что так оно и есть. Но это пока лишь гипотеза. Если только не заняться столоверчением, обратившись за помощью к подлой душонке Бечика Галата.

— Существует более простое средство, — сказал американец, — это поговорить с его женой. Он же сам сказал, что она располагает информацией.

Собеседники находились в конференц-зале ЦРУ. Это помещение было надежно защищено от прослушивания при помощи самых хитроумных устройств.

— По его собственным словам, его супруга находится в Софии, — уточнил Малко. — Если то, что он сказал, правда, то я сомневаюсь, что болгары выпустят ее. Есть все основания предполагать, что ее зимние каникулы затянутся на четверть века.

— Согласен, — поддержал его Аллен Маргдоф. — Вот почему необходимо съездить к ней.

Увидев удивление на лице Малко, он подтолкнул к нему пачку документов:

— Тут все необходимые бумаги. Это, конечно, далеко не все, что вам может понадобиться, но для такого человека, как вы...

Малко взглянул на бумаги и засмеялся:

— Аллен, после того, как вы продемонстрировали мне ваше чувство юмора, скажите, чего же на самом деле вы ждете от меня.

— Я уже сказал об этом. Вы должны ехать в Софию и установить контакт с вдовой Бечика Галата.

В глубоко посаженных голубых глазах американца не было и намека на шутку. Малко подтянул складку на брюках, которая была заглажена до остроты бритвы, и спокойно сказал:

— Аллен, с тех пор, как я работаю на эту шарашкину контору, мне давали немало идиотских поручений... Но на этот раз дело выходит за пределы разумного. Тогда лучше прямо обратиться к Юрию Андропову в Москву. Это будет не намного труднее, а главное, не понадобятся посредники... Просто постучать в дверь его квартиры на Кутузовском проспекте...

— Не надо так шутить, — ответил американец. — Разработанный мною план вполне осуществим.

— Ну конечно, а меня вы назначили добровольцем для его осуществления. Тогда мне уже не понадобятся ни награды, ни пенсия по болезни или старости. Только секретное погребение на Арлингтонском кладбище, да к тому же на теневом склоне. (Он встал.) Я еще ни разу не отказывался выполнять поручения. Но на этот раз я не собираюсь встречать Новый год в ГУЛАГе. Прощайте, мой друг!

— Садитесь и выслушайте меня, — остановил его Аллен Маргдоф. — Я еще не все сказал. Действительно, для такого агента, как вы, опасно оказаться по ту сторону «железного занавеса». Опасно, но не невозможно. Так слушайте же...

Малко сел, всем своим видом демонстрируя протест. Вместе с тем он был заинтригован.

— Прежде всего нам подтвердили, что Лейла Галата все еще в Софии и проживает в гостинице «Витоша». Почти каждый вечер она поднимается в казино, расположенное на девятнадцатом этаже.

— Каким образом вы это узнали?

— Мы завербовали одного журналиста. Он австриец, как и вы. Работает в австрийском бюро туризма. Его имя вы найдете в досье. Он проживает в «Витоше» и может оказать вам существенную помощь.

— Так почему бы ему не переговорить с Лейлой Галата, если он на месте?

Аллен Маргдоф укоризненно посмотрел на Малко.

— Вы же знаете, что это не в его компетенции.

— А как я доберусь до Софии? В «роллс-ройсе» вместе с Элько Кризантемом и надписью: «Внимание! Шпион»?

— Вы почти угадали. Среди наших агентов есть один сириец. Шамир Сидани. Он — владелец транспортной компании «Трансевропа», которая находится в Цюрихе и сотрудничает с болгарской «Сомат».

— Что это еще за «Сомат»?

— Болгарская транспортная компания, которую контролирует служба безопасности. Официально Сидани занимается перевозками запасных частей для автомашин и грузовиков на Средний Восток. На самом же деле он «ссужает» эти машины болгарам, когда они проезжают через Софию. Эти последние пользуются тем, что грузовики не проходят таможенный контроль, и перевозят вещи, не имеющие ничего общего с запасными частями для автомашин. Потом грузовики возвращаются и едут по первоначальному маршруту...

— Восхитительно! А к чему же сводится моя роль?

— Шамир Сидани не может нам ни в чем отказать. Его могут в любой момент сцапать в полудюжине стран и отправить за решетку. Но он умный парень. Поэтому время от времени он оказывает нам мелкие услуги. Я только что с ним разговаривал. Он с радостью согласился.

— Какая же это услуга?

— Вы замените одного из его шоферов. Я надеюсь, вам будет нетрудно управлять большегрузной машиной какую-то тысячу километров? Вы выезжаете из Цюриха с германским паспортом на имя Клауса Фроста одновременно с остальными шоферами. Вас нанял Сидани. Водители у него постоянно меняются. На болгарской стороне вы попадаете под покровительство «Сомат». От границы вас будет сопровождать таможенная полиция. Вы доставляете груз в хранилища «Трансевропы», где вас ожидает Шамир Сидани. Вместе с остальными шоферами вы передаете ключи и грузовики, а также документы на них болгарам, которые вернут вам их после того, как завершат свои темные дела. Вы же будете ожидать их в гостинице «Витоша» за счет болгар.

Это было так неожиданно, что Малко потерял дар речи.

— Таким образом, вы проведете несколько дней в гостинице «Витоша». Делать вам нечего. Положение вполне легальное. Внимание вы на себя не обратите, поскольку работаете на болгар.

— А дальше?

— Вы снова получаете ваш грузовик в Софии и продолжаете путь на Стамбул и Кувейт, как это записано в вашем путевом листе. Естественно, до Кувейта вам ехать не придется. Турецкие спецслужбы возьмут вас сразу после пересечения границы.

Это гениально! Впервые Малко испытал искреннее восхищение американцами. Увидев, что напряжение спало, Аллен Маргдоф решил нанести последний удар.

— Но это не все. Если советский генерал действительно в Софии и собирается перебежать на Запад, то вы заберете его с собой... В вашем грузовике под ящиком будет сделан тайник. Не составит никакого труда поместить его туда. Вам нечего бояться: в Софии грузовики будут запломбированы, а на границе они уже не вскрываются.

— Браво! — только и мог сказать Малко.

— Мы предусмотрели все. В случае невероятного стечения обстоятельств вы можете обратиться к руководителю службы безопасности германского посольства в Софии Курту Мореллу, которого нам на время «уступила» БНД.

Увидев растерянное выражение на лице Малко, он весело добавил:

— Конечно, водить тридцатитонный грузовик менее приятно, чем «роллс-ройс», но это ради доброго дела.

Последовало длительное молчание. Несмотря на уверенность собеседника, Малко начал испытывать некоторые сомнения.

— Послушайте, Аллен, в теории всегда все идет как по маслу. Но на деле часто случаются неожиданности. Если что-нибудь сорвется, я не ангел и не смогу пересечь границу за рулем.

Аллен Маргдоф зажег фальшивую «гавану» и спокойно промолвил:

— Дорогой Малко, хотя вы и дорого стоите нашей конторе, вы нам очень нужны. У нас нет намерений оставить вас на произвол судьбы. Мы предусмотрели для вас беспроигрышную пожизненную страховку.

— Какую же?

— Вы слыхали о том, что один полковник КГБ бежал из Тегерана в Англию?

— Да.

— Сразу после того, как он оказался у нас, Советы предприняли все усилия, чтобы вернуть его назад. Через посредников они предложили за него три вагона советских евреев, затем польских диссидентов, наконец, наших агентов, арестованных в Чехословакии... Если бы мы немного поднажали, они согласились бы отдать нам Ярузельского.

Они действительно хотят вернуть его. Мы держим его в безопасном месте. Два дня назад состоялась встреча с участием БНД, англичан и нас. Все согласились с моим предложением: надо сделать все, чтобы заполучить генерала Федора Сторамова. Даже если есть один шанс из миллиона. Мы понимаем, что это означает положить голову в пасть льва. Поэтому даже англичане согласны со следующей процедурой: если с вами что-нибудь случится в Софии, то мы сразу вступим в контакт с советской стороной и предложим им обменять вас на тегеранского полковника.

Малко с ужасом посмотрел на своего собеседника.

— А вы сказали ему о том, что его ожидает, если состоится обмен? Они же его расстреляют!

— Боюсь, что так и будет, — вздохнул Аллен Маргдоф. — Предателей почему-то не ценят. Но я предпочитаю спасти вашу шкуру, нежели его.

Шпионаж никогда не был ремеслом господ...

— А если они меня ликвидируют? Тогда мы обменяете мой труп на труп полковника?

— Вы их недооцениваете. Если вас схватят, то будьте уверены, они будут знать, кто вы, и оберегать вас. По крайней мере, определенное время, необходимое для переговоров. Советская сторона быстро понимает, когда она слабее.

Малко слушал с известной долей скептицизма. У него слишком большой опыт, чтобы не знать, что в таких делах всегда случается непредвиденное. Так что его страхование жизни...

— Допустим, что все пройдет нормально, я приведу к вам генерала Сторамова за ручку, а он во всем признаётся. И что дальше? Всем известно, что за этим стоит Юрий Андропов, но никто не осмеливается говорить об этом открыто.

Аллен Маргдоф тонко улыбнулся.

— Пока доказательств нет. Есть только стечение обстоятельств, позволяющее предполагать. Но если мы получим доказательства, то все будет иначе. Совершенно иначе.

— Вы выставите их на всеобщее обозрение?

— Нет, — мягко отвечал американец, — но Советы будут знать, что мы располагаем доказательствами и сможем их шантажировать. Представьте себе, какое впечатление произведет на мир свидетельство генерала Сторамова против первого лица своей страны!

— Ну и что? Вы думаете, что они испугаются и отдадут вам свое золото? Или выплатят российские долги? Или отдадут вам Польшу?

— Не надо говорить глупости. В 1983 году у нас будут очень трудные переговоры по поводу «першингов» и СС-20.

Это маленькое средство давления может обеспечить нам решающий перевес.

Восхитительно! Об этом следовало давно подумать...

Малко начинали убеждать железобетонные доказательства американца. А если дело выгорит? Идея страховки гениальна. Действительно, американцам очень нужен Сторамов, раз они готовы пожертвовать состоявшимся перебежчиком.

— У вас есть три дня, чтобы ознакомиться с миссией, — прервал его размышления Аллен Маргдоф. — Завтра мы предоставляем в ваше распоряжение тяжелый трейлер. В конце недели вы должны уже быть в Софии.

— Подождите, подождите, я еще не дал согласия.

Аллен Маргдоф хитро улыбнулся и достал из ящика стола тонкую розовую папку.

— Я поручил одному из стажеров нашего отделения изучить состояние вашего замка. С точностью до шиллинга установлено, сколько требуется денег, чтобы он не обрушился до весны. Мне кажется, вы согласитесь.

Малко открыл розовую папку и быстро пробежал ее глазами.

— Аллен, вы гнусный человек. Ведь я могу на этом грузовике попасть в гололед, и тогда у вас возникнут неприятности с вашими финансовыми контролерами. А ведь тридцатитонная машина тоже стоит весьма дорого...

Глава 4

Подчиняясь указаниям милиционера, размахивающего жезлом, Малко резко повернул руль своего тридцатидвухтонного грузовика, проехав через грязную лужу по середине проспекта генерала Заимова. Грузовик въехал на территорию складов «Кинтекс» — контрагента фирмы «Трансевропа» — рядом с автовокзалом на площади Придон у софийской окружной дороги. В то время, как по окружной магистрали неслись десятки машин, едва не сталкиваясь друг с другом, девять грузовиков, шедших впереди, уже заняли отведенные для них места на территории складов. Малко поставил свой грузовик, выключил мотор и попробовал разогнуть спину. Аллен Маргдоф оказался прав: это далеко не «роллс-ройс». Сразу после Цюриха началась ужасная погода: снег, туман, гололед. Развить скорость до 100 километров в час удавалось лишь изредка.

И все же теперь он в Болгарии! Если бы не вывески на кириллице, можно было подумать, что находишься в одном из европейских городов. Однако в целом Болгария оставила у него впечатление как страна бескрайних заснеженных равнин и плохих дорог...

Он осмотрелся и подумал, что каждый прохожий здесь может оказаться врагом. К его грузовику приближался высокий мужчина, одетый в черную шубу, с большим орлиным носом, покрасневшим от холода. Он подошел как раз в тот момент, когда Малко спрыгнул на землю. Протянув ему руку, подошедший сказал:

— Как прошло путешествие? Я Шамир Сидани.

Сириец приветливо улыбался.

— Закройте кабину и дайте мне ключи, документы и паспорт. Ждите меня в моей машине. Вон там, видите серый «мерседес»?

Другие водители тоже сдавали болгарам грузовики. Малко забрал из кабины чемодан, отдал сирийцу ключи и документы. У «мерседеса» был сирийский номер. Шамир Сидани исчез в помещении склада, а Малко в это время с удовольствием расположился на удобном сиденье машины. Он никак не мог прийти в себя: первая часть миссии прошла без сучка без задоринки.

В цюрихской гостинице «Нова» его посетил какой-то сириец, который без колебаний принял его за настоящего шофера и передал карту маршрута через Югославию, Перед болгарской границей он должен был остановиться в мотеле «Ниш», где представитель «Трансевропы» передаст ему последние инструкции. В мотеле он встретил ливанца, шесть болгар из фирмы «Сомат», француза и бельгийца. Каждый водитель получил номер телефона фирмы «Кинтекс» в Софии на случай, если по дороге произойдет задержка. Затем весь караван двинулся в путь. На пограничной заставе их уже ожидала машина сопровождения. Грузовики не подвергались никакому досмотру, у них даже не потребовали предъявить паспорта! Шестьдесят километров от границы до Софии они проехали без всяких приключений.

Шамир Сидани открыл дверцу «мерседеса» и плюхнулся рядом с Малко:

— Ну, все в порядке. Теперь мы едем в гостиницу «Витоша». Ваш грузовик отправится в Турцию, но уже без вас. У вас будет примерно неделя свободного времени. Вы не один в таком положении, так что никто ничего не заметит.

Они ехали по улице вдоль канала. Поражало огромное количество светофоров. Малко обратил внимание на то, что болгары по примеру русских изображали номера грузовиков огромными цифрами на задней стенке кузова. Большая часть машин — «волги»: номера начинались с буквы "С".

— Что означает буква "С"?

Сириец улыбнулся.

— Это правительственные машины. Если вы занимаете высокое положение в номенклатуре, вам дают машину. Только такие машины, да еще иностранные могут ездить в центре города в часы пик...

Радикальное средство борьбы с пробками... Редкие прохожие, закутанные в шубы, спешили по своим делам.

— А мой паспорт?

— Вы получите его при отъезде.

«Мерседес» повернул налево, на широкую улицу, огибавшую холм и разделенную на две части трамвайной линией. По сторонам тянулись однообразные современные здания. Шамир Сидани обратился к Малко:

— Сейчас я вас оставлю. Увидимся вечером. Я заскочу выпить рюмку в казино и представлю вам супругу. Она болгарка. Потом вы сможете делать все, что вам заблагорассудится. Я предпочитаю ничего об этом не знать. Но будьте осторожны: «Витоша» кишит агентами службы безопасности.

— Они не станут проверять мой паспорт?

— Нет, мне здесь доверяют.

Они уже добрались до вершины холма. Сириец свернул направо, и Малко увидел высокую белую отдельно стоящую башню: отель «Витоша». Именно там вынашивался план покушения на папу 13 мая 1981 года. Шамир Сидани притормозил возле стеклянных дверей.

— На ваше имя забронирован номер. До вечера.

Номер Малко, расположенный на шестом этаже, напоминал сауну. Батареи поддерживали температуру не ниже сорока градусов. Старые деревянные панели и замызганная ванная комната, хотя гостиница была недавней постройки, компенсировались прекрасным телевизором восточногерманского производства. Работали четыре канала, но по всем шла одна и та же программа. Он выглянул в окно. За гостиницей тянулась галерея, которая оканчивалась странным сооружением. Рядом виднелся замерзший японский сад.

Ясно, что Шамир Сидани не собирается ему помогать. Единственным помощником мог стать австрийский журналист и он же шеф туристического агентства Алоис Картнер, проживающий здесь же, в номере 816.

Малко вышел в коридор, вызвал лифт, поднялся на два этажа и постучал в номер 816. Дверь сразу же открылась. За ней стоял толстяк, сияющее лицо которого могло бы послужить рекламой какого-нибудь аперитива. Он водил по щекам электрической бритвой.

— Алоис Картнер?

— Да.

— Я только что прибыл из Вены через Цюрих. Ваша сестра передала для вас пакет.

Алоис Картнер положил бритву, расплывшись в теплой улыбке, и посторонился, чтобы пропустить Малко.

— Добро пожаловать! Предлагаю вам немного шотландского сиропа!

Малко увидел в углу шесть коробок виски «Джи энд Би», две коробки коньяка «Гастон де Лагранж», а также множество бутылок, принадлежность которых установить не удалось. Алоис Картнер открыл новую бутылку виски и наполнил до краев два стакана. И это в полдень! Выпив залпом свой стакан, он упал в кресло.

— Вот теперь хорошо.

Малко лишь помочил губы в своем стакане. Вдруг, как будто спохватившись, Алоис Картнер взял Малко за руку.

— Пошли. Вы наверняка умираете с голоду. Немного закусим в японском ресторане. Там лучше всего готовят. Иногда попадаются хорошенькие официантки.

Он сопроводил комментарий подмигиванием. Видя, что Малко колеблется, он поднял руку и указал пальцем в потолок. Малко сразу понял: микрофоны. Хорошенькое начало!

Холл гостиницы кишел усачами более или менее подозрительного вида. Центр занят маленькими столиками. Малко отметил присутствие нескольких хорошеньких женщин. Разговор за столиками шел вполголоса.

Пройдя через пустой коридор, они оказались в зале, в центре которого стоял небольшой деревянный домик на столбах. Из коридора к нему вел небольшой мостик, — это и был японский ресторан. Малко чуть не разорвало от смеха: светловолосая болгарка, ростом под метр восемьдесят, с грудями, похожими на артиллерийские снаряды, была одета, как гейша, в кимоно с поясом, на ногах — короткие белые носки и сандалии!

Таких гейш было три. Громкоговорители извергали потоки музыки, которую следовало считать японской. Рослая официантка повела их к стоящему немного в стороне столику с табличкой «Занято». Алоис Картнер не пошел за ней, а расположился за другим столиком, возле бара.

— Нам здесь больше нравится, — решительно заявил он. — Принесите нам для начала саке.

Как только официантка ушла, он наклонился к Малко:

— Здесь это классический прием, с «занятым» столом. Если бы мы туда сели, официантка тут же позвонила бы куда следует и сообщила свой код. Сразу же включается микрофон, встроенный под столом. Весь наш разговор прослушивался бы в службе безопасности.

— Но почему именно нас?

— Ведь я работаю в иностранной компании, вот они и хотят знать, чем я занимаюсь.

Официантка вернулась с графинчиком саке. Алоис Картнер щедро наполнил свою рюмку. Малко не мог оторвать глаз от веснушек на его лице и толстых вен, деформирующих нос. Настоящий лунный пейзаж. Они чокнулись. Теплый спирт принес разрядку. Малко все еще не мог поверить, что находится в Болгарии, одной из наиболее закрытых стран Восточной Европы. Совсем другой мир.

— Ну и что же вы собираетесь делать в Софии? Мне приказали быть в вашем распоряжении. Это случается очень редко. Обычно ограничиваются мелочами.

— Вы знаете Бечика Галата?

— Разумеется.

— Вы знаете, что с ним произошло?

— Я получаю «Курир» авиапочтой. Читал про историю в «Империале». Это меня не удивило. Он был странным типом. Всегда появлялся в казино и сорил деньгами направо и налево. И это случалось часто.

— Говорят, что его супруга все еще находится в «Витоше»?

— Да, по крайней мере, до сегодняшнего дня. Она занимает люкс на семнадцатом этаже.

— Мне поручено вступить с ней в контакт.

Алоис Картнер налил еще стакан.

— Лучше поищите себе другое развлечение!

— Но мне приказали это!

Они помолчали, пока лжеяпонка принимала заказ для лжеяпонской кухни. Потом толстый австриец выпил еще одну порцию саке и уточнил:

— Вы можете стучать в ее дверь, и никто вас не арестует. Там нет охраны. Она откроет, но на этом ваше пребывание здесь окончится.

— Почему?

Картнер наклонился к нему и сказал самым тихим голосом:

— Сейчас объясню. В ее люксе микрофоны встроены на каждом квадратном метре и постоянно включены. В качестве приложения там установлены и видеокамеры. За ней следят даже когда она запирается в туалете. Все это передается в контрольное управление, откуда агенты, постоянно находящиеся в холле, получают соответствующие указания. У вас даже не будет времени, чтобы собрать вещи.

Малко слушал с огорчением. Чего-то подобного он и опасался. Алоис Картнер незаметно подавил икоту и продолжал:

— Болгары очень сильны в электронике, и они пользуются этим в полной мере. Подумайте только: раз они оставили эту вдовушку в гостинице, значит приняты все меры предосторожности. Так что иностранцам могут сказать, что она на свободе, ее можно увидеть, потрогать. Но они прослушивают все, что она говорит. Поверьте мне, она тоже осторожна и не хочет, чтобы ее прикончили, как мужа...

Принесенный бифштекс был явно вырезан из солдатской подметки. Во всяком случае, у Малко пропал аппетит. В довершение они получили по чашке отвратительного кофе. После чего настоящая японка принесла настоящий счет и последний графин саке для Алоиса. В больших глазах австрийца появилось выражение тревоги.

— Здесь надо быть чрезвычайно осмотрительным. Они шутить не любят. Эта гостиница напичкана подслушивающими устройствами, и они знают все, что вы делаете и говорите. Обратите внимание: у вашего ночного столика есть часы. Если они начинают отставать, то это значит, что тип из госбезопасности придет сменить батареи, питающие микрофон. После этой операции он восстановит правильный ход часов. Микрофоны в каждой комнате, в баре, даже в лифте.

Немного погодя они снова оказались в мраморном холле в окружении усачей, рассевшихся за столиками. Алоис Картнер наклонился к уху Малко:

— Видите, там вдали сидят двое? Они ввозят из Турции гашиш. Рядом сидит специалист по угону машин. Вон те трое с рыжей девицей вывозят в Италию наркотики и оружие. Возле стены — ливиец из спецслужб, мастер на все руки. Сейчас он набирает водителей для больших грузовиков. В «Витоше» только такая публика... А посмотрите на того толстяка, который курит: он работает на службу безопасности, болтается здесь день и ночь, выискивает вновь прибывших. Здесь чувствуешь себя свободным, но это ложное ощущение... Мы здесь как рыбы в аквариуме.

В этот момент мимо них проследовала брюнетка в сапогах, меховой шубе и шапке, сильно накрашенная, с высокими скулами и пухлыми ярко-красными губами. Алоис приветствовал се, она ответила и вошла в лифт.

— Какой-то хитрец заказал себе ужин со стороны... В гостинице и без того полно проституток, особенно в биллиардной...

Малко смотрел, как дверца лифта закрылась за незнакомкой, которая, видимо, пришла испытывать качество кроватей «Витоши». Ему казалось, что он попал в западню. Для чего, собственно, он так легко въехал в Болгарию, если в этой стране ничего невозможно сделать? Его положение было безвыходным: если ему ничего не удастся, то миссия провалится, а если он попытается что-то сделать, это будет равносильно тому, что положить голову в пасть льва.

И в том, и в другом случае болгары выходили победителями. Он начал про себя проклинать оптимизм Аллена Маргдофа. Если не удастся установить связь с Лейлой Галата, то весь план рушится.

— Разве Лейла Галата никогда не выходит в город, куда-нибудь, где к ней можно было бы незаметно подойти?

— Никогда, — ответил Алоис Картнер, опрокидывая очередную порцию саке. — Она здесь изолирована, как если бы находилась на Луне. Не знаю, чего ради вам так хочется с ней поговорить, но будьте уверены, что служба безопасности как раз и ждет кого-то вроде вас: связного. Не будьте дураком. Вспомните историю Рауля Валленберга... Он исчез в Будапеште тридцать пять лет тому назад. Он тоже хотел выступить в роли спасителя. Лет десять тому назад его кто-то видел в одном из лагерей. Вас привлекает такая судьба? Если вы попытаетесь встретиться с этой особой, то это все равно что купить билет на авиарейс София — ГУЛАГ. Но только в одну сторону.

— Каждый из нас сам выбирает свою судьбу, — вздохнул Малко.

— Ну что же, я должен заняться своими делами. Во всяком случае, возможно, вы увидите ее сегодня вечером в казино.

Сухопарый темнокожий тип с лицом, обезображенным оспой, то и дело извлекал из кармана стодолларовые банкноты и обменивал их на жетоны, которые тут же бросал на зеленое сукно рулетки... Такое невезение бывает крайне редко. Алоис Картнер, со стаканом шотландского «сиропа» в руках, неприязненно поглядывал на игроков. В маленьком казино стояли четыре стола с рулетками. Полдюжины любителей пива занимались своим любимым делом за стойкой бара. В зале толпились иностранцы, сопровождаемые местными девицами, весьма прилично одетыми. Мужчин болгар сюда не допускали.

За столами хозяйничали крупье, с которыми было бы крайне опасно встретиться в темном переулке. Они принимали только одну валюту — доллары. Совсем как в Лас-Вегасе. Не хватало только игровых автоматов.

Алоис Картнер подошел к Малко.

— Сегодня она уже не придет: слишком поздно. Меня ожидает внизу моя малышка. Я пошел. До завтра.

Малко не торопясь подошел к бару. Не прошло и пяти минут, как он разглядел орлиный профиль Шамира Сидани. Приятный сюрприз: его сопровождала пышная рыжая дама в тесном зеленом парчовом платье с таким щедрым декольте, что оно позволяло видеть почти целиком роскошную молочно-белую грудь.

— Добрый вечер, — радушно приветствовал его сириец. — Самия, это Клаус Фрост, один из моих шоферов. Самия, моя супруга.

Самия протянула ему свою гибкую руку и взобралась на высокий табурет, продемонстрировав при этом большую часть своих чулок со швом. Редкий товар в Восточной Европе. Взгляд Малко задержался на голубой жилке, которая пульсировала на левой груди молодой женщины. Осиная талия и крутые бедра делали ее более чем аппетитной. Рука, пальцы которой заканчивались длинными накрашенными ногтями, легла на рукав Малко, сразу же почувствовавшего резкий запах духов.

— Шампанское?

— С удовольствием.

Неожиданно за одним из столов разразился скандал. Крупье жульничали слишком явно: «забывали» оплачивать половину номеров. Шамир Сидани неодобрительно нахмурил брови.

Самия Сидани скрестила ноги, произведя приятное шуршание нейлоном. Ее зеленые глаза постоянно возвращались к Малко, как если бы се удивил внешний вид этого «шофера». Невысокий, но очень толстый крупье подошел и что-то прошептал на ухо ее мужу, который сразу же покинул бар, с улыбкой извинившись перед Малко. Самия расцвела буквально на глазах. Держа до краев наполненный бокал, она обратилась к Малко:

— Вы впервые в Болгарии?

— Да. А вы?

— А я болгарка.

Он успел забыть то, что ему сказал Шамир, и предпочел прикинуться дурачком.

— Мы приезжаем сюда, когда ситуация в Бейруте ухудшается. Я гримерша в кинокомпании. Здесь есть работа. Если знаешь страну и есть валюта, то можно неплохо жить. (Она улыбнулась еще шире.) Здесь есть слово-отмычка: валюта! Это боевой клич Болгарии — единственной коммунистической страны, где отменен контроль за обменом валюты. Вы можете ввозить и вывозить целые чемоданы долларов.

Малко слушал и соображал, что же она могла о нем знать. Во всяком случае, было видно, что он ей понравился. Шамир Сидани вернулся с озабоченным видом и взобрался на табурет рядом с Малко. Наклонившись, он шепнул ему на ухо:

— Возникли некоторые проблемы. Завтра утром мне придется лететь в Бейрут.

Малко попытался скрыть разочарование. Теоретически сириец не обязан ему помогать, но все же его отъезд был нежелателен.

— Это надолго?

— На несколько дней. До вашего отъезда я вернусь.

Заметив растерянный вид Малко, он добавил:

— Моя супруга остается здесь. Запомните телефон, по которому с ней можно связаться: 48-74-56. Сожалею, но вынужден откланяться. Завтра придется вставать в пять утра.

Самия Сидани изобразила очаровательную гримаску.

— Дорогой, мы так редко бываем на людях. И потом это невежливо. Давай пригласим господина Фроста на рюмку. Ты отправишься отдыхать в любой момент, если захочешь.

Сначала сириец казался непроницаемым. Потом слегка улыбнулся.

— Прекрасно. Хорошая идея. Поехали.

Малко бросил последний взгляд на казино. Никаких следов Лейлы Галата. Встреча откладывается на завтра.

Он покинул мини-казино с облегчением. Обстановка в нем не нравилась ему. На улице было страшно холодно. Начинался снегопад. Приблизившись к своему старому «мерседесу» с ливанским номером, Шамир Сидани неожиданно извлек из внутреннего кармана пальто два дворника и английский ключ. Под растерянным взглядом Малко он начал привинчивать это полезное устройство на ветровое стекло...

— Здесь крадут все, — объяснила Самия. — Запасных деталей не купишь. Однажды у нас украли руль.

Машина спустилась к центру, потом повернула налево, проехала вдоль канала и выехала на широкую улицу Девятого сентября, освещенную необыкновенно ярко. Вскоре Самия показала на длинную стену, окружающую значительную территорию.

— Это резиденция главы государства. Мы живем немного выше.

Они приблизились к горам, окружающим Софию, Машин на улицах практически не было. Широкие пустынные улицы производили гнетущее впечатление. Через пять минут машина въехала в небольшой сад, в глубине которого стоял высокий деревянный дом. Хозяин провел его в салон, увешанный коврами и убранный по-восточному. Малко заметил большой самовар. Здесь было тепло.

Малко согласился выпить рюмку водки. Самия двигалась, мягко, по-кошачьи, время от времени бросая на Малко странные взгляды.

В конце концов она расположилась на подушках напротив него, подогнув под себя ноги.

Сириец наслаждался мастикой. Мысли его явно витали где-то далеко. Провокационные действия жены его, казалось, совершенно не трогали.

— Давно ли вы работаете шофером грузовика? — спросила Самия.

Хитрый вопрос. Знает ли она правду?

Малко понадеялся на сирийца, но тот смотрел в другую сторону.

— Да, уже прилично, — нашел он осторожную формулу.

Самия страстно вздохнула.

— С вами приятно общаться. У нас, как правило, бывают грубияны, которые мечтают только о том, чтобы налакаться и истратить деньги на проституток.

— Я не пьяница, — заверил Малко с улыбкой. — Но очень благодарен вашему мужу за приглашение.

Шамир Сидани что-то проворчал в ответ.

Чем же ЦРУ держит этого сирийца? Конечно, он серьезно рисковал, согласившись ему помогать. Риск разделяет и его жена. Если ЦРУ манипулирует мужем, почему одновременно КГБ не может манипулировать женой? Такие случаи нередки...

Сириец демонстративно зевнул.

— Самия отвезет вас в гостиницу. Я падаю от усталости, а самолет в шесть утра. Мы еще встретимся. Отдыхайте.

Несмотря на сопротивление Малко, настаивавшего на том, чтобы вызвать такси, он оказался вскоре вместе с Самией в сером «мерседесе». Улица Девятого сентября по-прежнему была пустынна. Внизу сверкали городские огни. Запах Болгарии неприятно щекотал ноздри. Пальцы Самии с длинными ногтями ласково скользили по эбониту руля. Она повернула голову:

— Что вы скажете, если я устрою как-нибудь ужин с друзьями?

— О, я не хотел бы вас беспокоить...

— Ну что вы! Мы так скучаем в Софии! Мы сделаем это в «Витоше», в ресторане на девятнадцатом этаже. Там неплохо кормят. Вам тоже очень скоро станет скучно. В «Витоше» нечего делать, если не считать бассейна, наполненного нашатырным спиртом, и биллиарда...

Как ей объяснить, что он находится в Софии, чтобы встретиться с генералом КГБ, который выбрал свободу?..

На стоянке «Витоши» она нацарапала на клочке бумаги телефон, который ему уже дал ее муж.

— До встречи. Во второй половине дня я всегда дома. Малко поспешил к вращающейся двери. Термометр показывал минус шесть градусов. В холле никого не было. Он нажал кнопку семнадцатого этажа, где проживала Лейла Галата.

Лифт мягко остановился. Малко вышел, игнорируя камеры, установленные в коридоре. Он придумал и объяснение: ошибка. Повернув налево, увидел двойную дверь люкса Лейлы Галата.

Заманчиво, но опасно. Вернувшись к лифту, он остановился.

У него возник план, как можно встретиться с турчанкой. Многие детали нуждались в дополнительной разработке, но з основных чертах замысел стал приобретать более четкие контуры.

Лифт остановился на его этаже. Войдя в номер, он услышал музыку. Заинтригованный, сделал несколько шагов, уверенный в том, что не включал приемник. Одна из ламп возле кровати оказалась зажженной. На кровати лежала высокая блондинка с дымящейся сигаретой. Увидев Малко, она с улыбкой встала, взялась двумя руками за толстый пуловер из бедой шерсти и сняла его через голову, обнажив две прекрасные остроконечные белые груди.

Глава 5

Точным жестом блондинка бросила пуловер на постель и стала приближаться к Малко, держа руки на поясе и покачивая бедрами.

— Добрый вечер, — сказала она, сверкнув белоснежными зубами.

На ней были узкие джинсы, заправленные в мягкие сапоги. Она остановилась в нескольких сантиметрах от Малко. Предложение было недвусмысленным. Малко попытался заглянуть в ее глаза. Все это очень и очень напоминало провокацию службы безопасности. Решив, что ее действия недостаточно понятны, она приподняла руками свои груди, как бы преподнося ему в качестве подарка. Нарочито детским голосом она проговорила:

— Вам это не нравится?

Немного оправившись от удивления, Малко спросил:

— Кто вы? Что вам нужно в моем номере?

Девица провокационно улыбнулась и заговорила по-английски:

— Меня зовут Майя Клокотникова. Меня послал сюда Алоис. Он заплатил, — добавила она как бы для того, чтобы успокоить Малко.

Алоис!

Неожиданная услуга! Малко расслабился и посмотрел на посетительницу уже другими глазами: прекрасная, пышущая здоровьем самка.

Она закинула руки за голову, приблизилась и стала тереться о него, перейдя на жуткий немецкий язык:

— Ви не сделать любовь для Майи?

Малко мягко отстранил ее.

— Только не сейчас. Я очень устал.

Тотчас же ловкие пальцы заскользили по его телу.

— Я уметь лечить твой усталость.

Высокий профессионализм!

— Каким образом вы попали в мой номер? — спросил Малко, чтобы сменить тему.

— Мой ключ подходить ко всем дверям! Дать мой друг! Отмычка!

— И как реагируют мужчины, когда обнаруживают тебя? А если он с женой?

Она искренне рассмеялась:

— Здесь никогда мадам. Одни мужчины, как ты.

Она медленно раскачивалась, как маятник больших часов, в опасной близости от него. Видя его пассивность, она жалобно пропела:

— Дом далеко. Очень холод. Конец такси.

Ее познания в немецком языке были весьма ограниченными, но Малко понял, что от нее так просто не отделаться.

— Хорошо, ты можешь лечь на вторую кровать. А я буду спать.

Майя Клокотникова быстро чмокнула его в щеку и сказала:

— Ты добрый очень. Тебе сюрприз!

Она схватила пуловер и быстро надела его.

— Как, ты уходишь?

— Нет, нет. Сейчас же назад.

Он уже хотел сказать, чтобы она не возвращалась, как вдруг ему в голову пришла неплохая мысль.

— Хорошо, возвращайся скорее. Я посторожу твою шубу и сумку.

Она засмеялась и бросила:

— Ты открыть дверь? Правда?

— Правда.

Она исчезла. Как только за ней закрылась дверь, он бросился к ее сумке и быстро осмотрел содержимое. В боковом кармашке он обнаружил то, что искал: отмычку. Вышел в коридор и осторожно вставил отмычку в соседнюю дверь. Она спокойно подошла. Малко повернул ее, и замок сразу же открылся. Благодаря этой отмычке девка и проникла в его номер. Он положил ее в карман пиджака и вернулся в свой номер. В конце концов, Алоис Картнер оказал ему неплохую услугу.

Через несколько минут в дверь постучали. Майя. Уже не одна. С ней пришла знойная брюнетка. Та самая, которую Малко видел утром, когда она садилась в лифт.

Обе женщины вошли в номер, и Майя объявила:

— Вот какой сюрприз! Моя подруга Кошкина. Ее дом тоже далеко. Оставайся тоже с нами.

— Ладно, — покорно сказал Малко. — Я ложусь спать.

Он разделся и улегся в одну из кроватей. Майя разделась в мгновение ока. У нее было прекрасное тело, длинные округлые бедра, прямые плечи. Кошкина сняла шубу, под которой оказалось красное платье, тут же последовавшее за юбкой Майи. Оставшись в старомодном черном поясе, к которому были пристегнуты плотные черные чулки, она явно с сожалением расстегнула пояс, не отрывая глаз от Малко.

После этого девицы улеглись на другой кровати. Малко погасил свет. Он и в самом деле очень устал, и его руки продолжали дрожать, как если бы все еще держали руль тяжеловоза.

На соседней кровати послышался смех. Малко заснул не сразу. На какой-то момент он задремал, но неожиданно что-то разбудило его.

Он зажег свет. Рядом с ним сидела Кошкина и ласкала его. Майя оставалась на соседней кровати. Опершись на локоть, она наблюдала за происходящим.

— Кошкина очень хорошая, — таков был ее комментарий.

Руки брюнетки обладали дьявольской ловкостью. Несмотря на усталость, Малко не смог долго сопротивляться.

Настоящее священнодействие.

Кошкина действовала спокойно, тщательно контролируя свои движения. Но когда он попытался коснуться неутомимой партнерши, она отстранила его руку с загадочной улыбкой.

— Она не любит ласку, — объяснила Майя. — Ты ласкаешь меня.

Истинное разделение труда...

Доведя Малко до изнеможения, Кошкина, наконец, нехотя согласилась уступить место. Майя уселась на Малко верхом, наклонилась и предложила свои прекрасные груди. Он наполнил ими свои ладони. Брюнетка немного отошла от них и с удовлетворением стала наблюдать за сценой.

Майя громко стонала от удовольствия. Наконец она упала ему на грудь.

Через некоторое время Майя выпрямилась и взглянула ему в глаза:

— Вы хорошо делаете любовь.

Было три часа утра, когда он наконец заснул. Девицы уснули, обнявшись, на соседней кровати.

Его разбудил свет. Майя и Кошкина оделись и приготовились уходить. Майя наклонилась к нему:

— Вы приходите в биллиардную в полдень?

Хлопнула дверь. Он проверил карман: отмычка на месте. Если Майя обнаружит пропажу, она подумает, что отмычка выпала и кто-то ее подобрал.

Теперь у него была возможность проникнуть в люкс Лейлы Галата.

Малко доехал на такси до площади Ленина в центре Софии. Фирма «Бюдже», которую уже атаковали греческие туристы, обещала ему предоставить машину на следующий день. Несмотря на холод, люди пили кофе прямо на террасах маленьких кофейных! Он пошел по улице Стамбулийского, закрытой для автомобильного движения, по обеим сторонам которой были установлены киоски для праздничной торговли. В них продавались сладости и безделушки. Повсюду толпились люди. Особенно много народа было у лотков, где лежали апельсины и бананы. Везде как попало стояли «волги», номера которых начинались с буквы "С". Дойдя до конца улицы, он увидел на одном из домов американский флаг. Посольство США... Малко испытывал странное чувство, ведь начальник местного отделения ЦРУ даже не знал о его пребывании в Софии. За американцами в Болгарии установлена особо тщательная слежка.

Малко погулял еще немного, пытаясь установить, нет ли за ним хвоста, и остановился у витрины агентства Эр Франс. Рядом стояло несколько прохожих, задумчиво разглядывающих объявление об открытии новых рейсов в Пизу и Люблин на «боингах-737». Для болгар это неосуществимая мечта: простой гражданин не имел никакой возможности выехать за границу.

Малко продолжил путь и через несколько метров оказался перед представительством австрийского бюро туризма.

Открыв дверь, он увидел радостное лицо Алоиса Картнера.

— Ну, как вам понравился мой маленький сюрприз?

— Ваша подружка Майя очень любезна, — согласился Малко.

Толстый австриец смачно улыбнулся.

— Время от времени я покупаю ей авиабилет, и она готова есть из моих рук. Я познакомился с ней, когда она только что приехала из Пловдива. Хотела стать танцовщицей. Потом сменила планы. Немного «шотландского сиропа»?

На его столе уже стоял полный бокал виски.

— Спасибо. Нет ли у вас минеральной воды «Перрье» или «Виши»?

— Нет. Тогда, может быть, зайдем в кафе?

И он снова выразительно указал на потолок.

Они прошли почти всю улицу Стамбулийского, потом свернули направо и оказались на прямоугольной площади, где стояла полуразрушенная церковь.

— Церковь святого Петра. Они ее расчищают. Впереди виднелся темный дом, за ним — большой универмаг. Слева в тени Малко разглядел пустой бар.

— Это мой филиал, — объявил Алоис. — В любое время здесь можно найти самых красивых проституток Софии. Эта проблема, как видно, особенно занимает его.

— Как идут дела? — спросил австриец, когда официант принял заказ. — Что нового?

— Я осмотрел семнадцатый этаж. Думаю, есть способ добраться до люкса и установить контакт, не создавая проблем для Лейлы Галата.

Алоис Картнер уставился на него, пораженный этим сообщением.

— Это любовные приключения помогли вам достичь таких результатов?

— Не спешите... Тут еще много неясного. Во-первых, совершенно неизвестно, как меня встретит Лейла Галата.

Конечно, Хильдегарда фон Брисбах вроде бы слышала ее крик. Но это было всего-навсего предположение.

Алоис пожал плечами.

— Ну хорошо, предположим, что она кинется вам на шею. Но как вы до нее доберетесь?

— Телекамеры, я надеюсь, питаются от электросети?

— Думаю, что да. Микрофоны, — это другое дело: на семнадцатом этаже они установлены в плафонах и, видимо, питаются не от батарей.

— В любом случае для телекамер необходимо освещение.

Алоис Картнер с удивлением уставился на него.

— Ну, допустим. И что из этого?

— Если мы отключим электричество на несколько минут, я смогу проникнуть в люкс, и никто этого не заметит.

— Как вы это сделаете?

— Я сделаю это с помощью вашей подруги Майи.

Малко рассказал ему про отмычку. Алоис взглянул на него с восхищением.

— Я знал, что у нее есть отмычка, но каким образом вы обесточите люкс?

— В коридоре имеется силовой щиток. Достаточно устроить короткое замыкание. Для его устранения потребуется нескольких минут. За это время я постараюсь проникнуть в номер, где проживает Лейла Галата.

— А потом? Если она закричит? Если микрофоны не отключатся?

— В случае неудачи я успею скрыться, поскольку камеры будут отключены. Если же все получится, как задумано, и она согласится сотрудничать, то можно найти кое-какие варианты. Потребуется импровизация.

— Попытка не пытка, — согласился Алоис Картнер.

— Мне нужна ваша помощь. Щиток расположен далеко от люкса. А здесь дорога каждая секунда. Если вы устроите короткое замыкание, то я получаю дополнительно несколько драгоценных секунд.

— Хорошо. Встречаемся вечером в казино.

Малко распрощался с австрийцем и пешком вернулся на площадь Ленина. Даже если он увидит сегодня Лейлу Галата в казино, не следует подходить к ней. Помочь мог только придуманный им план. Но и он был связан с огромным риском.

Глава 6

Оба крупье вели серьезный разговор с человеком в темно-синем костюме, расположившись возле стола с рулеткой, покрытого зеленым сукном. Казино было почти пусто. Только бритый наголо араб в черном вязаном жилете не отходил от игрового автомата. Алоис Картнер наклонился к Малко.

— Видите этого типа? Это представитель болгарского правительства. Он контролирует совместную с ливанцами компанию по эксплуатации казино, которое приносит около шестидесяти тысяч долларов за вечер.

— Пошли? — предложил Малко.

Перед наступлением решающего момента он становился все более спокойным. Скоро станет ясно, чем окончится его миссия в Софии.

Из предосторожности они решили выйти на шестнадцатом этаже, потом поднялись на один этаж по черной лестнице. На семнадцатом этаже было так же тихо, как и на других. Малко привел Алоиса к распределительному щитку. Мелкой монеткой без труда удалось открыть дверцу. Алоис Картнер рассмотрел соединения проводов. Он заверил Малко в том, что в коридоре не было телекамер. Достаточно соскрести пластмассовую изоляцию и замкнуть оголенные провода... Он извлек из кармана длинную отвертку с прозрачной изолированной рукояткой.

— Вы готовы?

— Действуйте, когда я подойду к ее двери, — сказал Малко. — И не забудьте закрыть дверцу.

Он бесшумно побежал по толстому ковру к двери люкса, достал отмычку и осторожно вставил ее в замочную скважину. Потом обернулся и подал сигнал Алоису Картнеру. Раздался треск электрического разряда, сверкнула голубая искра, и все погрузилось в темноту.

Малко повернул отмычку и надавил на дверь. Она легко открылась. В комнате было совершенно темно. Тихонько продвигаясь вперед, он наткнулся на стул, который с шумом упал на низкий журнальный столик. Тотчас же послышался тревожный женский голос, который спросил по-болгарски:

— В чем дело?

Голос доносился из другой комнаты люкса. Малко почувствовал, что его пульс участился. А если здесь микрофоны на батареях?! Он пошел на голос, и в этот момент вспыхнул слабый свет. Оказавшись на пороге второй комнаты, он увидел огонек зажигалки, которую держала женщина. Она лежала на кровати с книгой в руках. Это была Лейла Галата.

В этот момент пламя заколебалось и погасло. Малко знал, что свет может быть включен в любую секунду. Он бросился к кровати и в темноте зажал ей рот ладонью и шепнул на ухо:

— Не кричите. Я ваш друг. Я приехал к вам из Вены.

Сопротивление прекратилось, и она стала прислушиваться к его словам, ухватившись рукой за его локоть.

— Мне надо с вами переговорить. Свет скоро будет включен. Как нам встретиться? Здесь везде микрофоны...

Он отпустил ее, и Лейла взволнованно прошептала:

— Пошли!

Она спрыгнула с кровати, нащупала руку Малко и потащила его за собой. Он последовал за ней, натыкаясь на мебель. Затем они прошли через какую-то дверь. Как только она закрылась за ними, через щели стал просачиваться свет. Повреждение исправлено! Малко нащупал на стене плитки. Видимо, они находятся в ванной комнате. Зажегся свет, и Малко увидел рядом высокую брюнетку с огромными синими глазами, полную, одетую в атласную ночную рубашку, украшенную кружевами. Женщина совсем не того стиля, как можно было судить по описанию Хильдегарды фон Брисбах.

— А камеры? — спросил Малко.

Лейла Галата указала рукой в правый угол комнаты. Там виднелся квадратик темного скотча, приклеенного к стене и прикрывавшего глаз телекамеры.

Лейла Галата нагнулась и открыла все краны. Только после этого она подошла к Малко и тихо сказала по-английски:

— Я заклеила эту камеру, объяснив им, что не желаю, чтобы они разглядывали, как я моюсь в ванной. Этого я добилась уже давно. Теперь мы можем поговорить. Кто вы?

Он внимательно посмотрел на нее, прежде чем ответить. Темные круги под глазами подчеркивали ее странную красоту. Ей было около сорока. Дыхание ее успокоилось, а поведение свидетельствовало о прекрасном самообладании. От нее доносился легкий запах тонких духов. Рафинированная особа, хладнокровная и в то же время в высшей степени женственная. Совершенно не соответствует описанию Хильдегарды. Малко спросил:

— А те, кто за вами следит, не заявятся сюда?

— Ночью нет. У них достаточно камер и микрофонов.

— А шум воды?

— Я часто принимаю ванну поздно после казино. Кто вы?

Синие глаза внимательно следили за ним. В них не было ни страха, ни удивления, только острое любопытство. Прежде всего следовало объясниться.

— Мое имя вам ничего не даст. Меня послали к вам люди, с которыми сотрудничал ваш муж перед тем, как его убили.

Лицо Лейлы Галата исказилось и ноздри задрожали.

— Он... убит?

— Разве вы этого не знали?

— Я подозревала. Здесь нет газет. Только радио Софии. Я надеялась, что он только ранен...

Она облокотилась о раковину, опустив голову. Лицо отразило невероятное горе. Малко стоял вплотную к ней, стараясь говорить тихо из-за микрофонов. От текущей воды поднимался густой пар, в котором растворялся запах, наполнявший комнату. Или Лейла играла комедию, или здесь было нечто, о чем Малко не подозревал.

— В момент убийства ваш муж был не один. Этот человек был только ранен. Именно вы заказали разговор, в результате которого покушение стало возможным.

Лицо турчанки исказилось, синие глаза наполнились слезами. Невольным жестом она сложила руки на груди.

— Я знала, что это случится, — сказала она бесцветным голосом. — Они требовали, чтобы я убедила мужа вернуться в Софию. Я не могла и предположить, что такое возможно. Впрочем, они все равно убили бы его.

— Почему?

Она пожала плечами.

— Это долгая история. Муж бежал отсюда. Меня оставил заложницей. Они не думали, что он уедет без меня. Никакой информации от него я не получала. Я была очень рада, когда мне сообщили, что можно с ним переговорить. Если бы я только знала...

— И вы ни о чем не догадывались?

— Нет. Они привезли меня в министерство внутренних дел.

— Кто «они»?

Она слабо улыбнулась и вытерла лоб. Комната была настоящей парилкой.

— Да вы прекрасно знаете кто. Комитет госбезопасности. Там они набрали номер «Империала» и дали мне трубку. Один из них был в наушниках. Я не сразу заметила, что аппарат был соединен с черной коробкой, по размеру похожей на пачку сигарет. Когда раздался голос Бечика, один из них подал какой-то знак. Я ничего не поняла, но испугалась и закричала. Однако было уже поздно: кто-то нажал на кнопку. Раздался треск, и связь прервалась. Потом мне объяснили: «Ваш муж — предатель. Он понес заслуженное наказание. При помощи взрыва по телефону по нашей команде. Ваш разговор с ним, разумеется, был записан. Следовательно, вас будут считать сообщницей. Вам лучше остаться в Болгарии».

Все ясно. План дьявольский. Черты Лейлы Галата постепенно утрачивали привлекательность, плечи опустились. Она шепнула на ухо Малко:

— Это было ужасно. У меня началась истерика. До сих пор я слышу этот ужасный треск. Они сделали мне какой-то укол и привезли в гостиницу в бессознательном состоянии. Я утешала себя тем, что это блеф, что Бечик только ранен. Но теперь...

— Чего же они от вас хотят?

Она покачала головой.

— Не знаю. Мне не разрешают покидать гостиницу. Как только я выхожу из номера, за мной увязываются агенты госбезопасности. Мне известно, что они против того, чтобы я уехала из страны. Я протестовала, потребовала встречи с турецким консулом. Тогда они стали угрожать, сказали, что если буду продолжать, они меня ликвидируют. Я испугалась. Иногда за мной присылают машину госбезопасности, если мне надо сделать покупки.

Они замолчали. Из кранов по-прежнему лилась вода. К счастью, сток работал исправно. Но все это могло вызвать подозрения. Лейла Галата вытерла лицо полотенцем. От влаги ее атласная рубашка прилипла к телу, и это выглядело провокационно. Она заглядывала Малко в глаза.

— А чего же вы хотите? Для чего вы приехали сюда? Это очень опасно.

— Очень. Ваш муж собирался передать нам исключительно важную информацию, но не успел. Вы в курсе?

— Я ничего не знаю, — послышался совершенно спокойный голос Лейлы Галата.

В свою очередь, Малко тоже вытер лоб. Турчанка весьма искусно заманила его в западню. Она ему явно не доверяла. Если он на этом остановится, то ему придется уехать ни с чем. Она наблюдала за ним, опираясь о раковину.

— Торопитесь. Нельзя чтобы вода лилась слишком долго.

Риск был огромным, но Малко решил сыграть ва-банк.

— Речь идет о советском генерале Сторамове. Он желает бежать на Запад. По словам вашего мужа, контакт с ним осуществляется через вас.

Слышался только шум текущей воды. Потом Лейла Галата очень тихо сказала:

— Если вы знаете это, то знаете очень много. Малко очень хотел бы знать, что именно он знает... Турчанка была напугана и одновременно испытывала облегчение после того, что услышала.

Дольше находиться в ванной было невыносимо. Они истекали потом. Малко решил настаивать на своем:

— Моя информация достоверна?

Лейла Галата наклонила голову и на одном дыхании ответила:

— Да.

— А где сейчас находится этот генерал?

— В Софии.

Малко почувствовал, будто гора свалилась с его плеч. Бечик Галата не обманул.

— У вас есть с ним связь?

— Это можно устроить.

— Почему он хочет бежать?

— Кажется, он замешан в СССР в грязном деле, связанном с черным рынком. Андропов готов был отдать его под суд. Он это знает и не желает умирать. Его единственным шансом на спасение был мой муж, он пообещал помочь ему выехать за границу. Можете ли вы это сделать?

— Постараюсь. Именно для этого я сюда и приехал. Но первое, что следует сделать, это установить с ним связь.

Он увидел, что в ее глазах отразилось сомнение.

— А вы уверены, что не представляете для него никакой опасности? Или для меня? Здесь они очень недоверчивы...

— Не думаю. Я приехал сюда шофером грузовика с фальшивыми документами. Официально я работаю на филиал «Сомат». Я могу остаться в «Витоше» на несколько дней, не привлекая к себе особого внимания. Разумеется, при условии, что не наделаю ошибок. За мной стоит мощная организация. В Софии у меня тоже есть друзья.

Она не стала уточнять, какая именно организация, но ему показалось, что она решила довериться ему.

— Я могу установить с ним контакт сразу же. Что ему передать?

— Чтобы он встретился со мной обсудить план переброски.

— А я?

Он с удивлением взглянул на нее. Она продолжала тем же тихим голосом, стараясь не перекрывать шум воды.

— Я тоже хочу уехать. Я не могу здесь оставаться.

— Хорошо, — ответил Малко, даже не задумываясь. — Я это устрою.

Конечно, в грузовике можно найти место для двух человек. Ему так не хотелось покидать эту ванную комнату, которая сыграла роль спокойной гавани. Чтобы немного потянуть время, он спросил:

— Как вы познакомились с этим генералом?

Лейла Галата, немного поколебавшись, стала рассказывать:

— Через одного болгарского друга, работающего в службе безопасности. Это Эмиль Боровой. Именно он «работал» с моим мужем. Мы подружились.

— Это он нанял вашего мужа для покушения на папу?

— Да. Я так думаю.

Еще одно звено. Неожиданно Лейла Галата испытала острую потребность высказаться, как если бы ей стало невыносимо хранить все эти секреты.

— Он работал по указанию КГБ. После неудачного покушения Москва замолчала. Шеф службы безопасности съездил в Москву. Затем оттуда в Софию приехал генерал Сторамов. Официально — чтобы реорганизовать службу безопасности. На деле же — чтобы следить за ликвидацией всех, кто здесь был в курсе. Постепенно, одного за другим, их отправляли на курсы переподготовки в Россию, откуда они уже не возвращались. Эмиль Боровой тоже получил повестку выехать на такие курсы.

— Каким же образом у него возникли сомнения?

— В этой организации все очень недоверчивы. К тому же кто-то, видимо, проговорился. Со своей стороны, что-то знал и генерал Сторамов. Вряд ли такие методы устраивают всех. Однажды они разговорились, и генерал спросил, может ли он найти способ перейти через границу, и Эмиль сразу подумал о моем муже.

— Почему же они не осуществили свой план?

— Служба безопасности попыталась арестовать его. Эмиль вовремя предупредил, и Бечик уехал один.

Малко больше не мог выносить этот шепот под шум Ниагары. Рассказ турчанки требовал от него соблюдения осторожности, — это было очевидно.

— Следовательно, вы связываетесь с генералом Сторамовым через вашего друга Эмиля Борового?

Лейла Галата выдержала его взгляд.

— Да, это единственное средство. Я попрошу Эмиля приехать. И устрою так, чтобы поговорить без микрофонов.

В деле оказались замешанными слишком многие. Именно по этой причине проваливаются даже тщательно подготовленные операции. Последовало молчание. Малко переваривал только что полученную информацию. Турчанка повернулась к кранам и закрыла один из них. Вывезти трех человек? Но тайник в грузовике рассчитан на одного. Не говоря уже о дополнительных проблемах, связанных с вывозом Лейлы, находящейся под неусыпным наблюдением службы безопасности.

Он начинал понимать, почему Лейла так радостно встретила его. Но было еще несколько проблем.

— Вы надеялись, что к вам кто-то приедет после покушения на вашего мужа?

— Нет. Никакой надежды на это у меня не оставалось.

— Скажите, а ваш друг Боровой находился с вами, когда вы звонили вашему мужу?

Она опустила глаза.

— Да. Его специально подставили, чтобы сделать соучастником, так же, как и меня.

— Почему же они ничего не предприняли против него?

— Это сложно. Даже внутри службы безопасности есть недовольство, несмотря на давление КГБ. Эмиля Борового уважают начальники и товарищи. Собственно, поэтому-то и приехал генерал Сторамов. Потом, они желают выяснить, какие меры предосторожности принял Эмиль Боровой. Это деликатное дело. Как только все выяснится, они нанесут удар. Это вопрос нескольких дней. Получив вызов на «переподготовку» в СССР, он понял, что его песенка спета. Произойдет несчастный случай, и его семья получит извещение, что он погиб за Родину. Мир ничего не узнает об этом.

— Как вы считаете, опасаются ли они, что кто-то приедет вам на помощь?

— Сомневаюсь. Они считают, что в момент... несчастного случая муж был один, и не думают, что кто-то настолько потерял голову, что явится сюда. Но они очень боятся, что я заговорю или убегу.

Малко задыхался от влажной жары. Он узнал уже многое. Но оставалось самое главное.

— Как нам поддерживать связь? Не могу же я каждый раз устраивать короткое замыкание.

— У вас отмычка?

— Да.

— Ночью вы можете приходить в любое время. Я всегда одна. Я буду знать, что это вы, и не зажгу свет. Чтобы поговорить, я включу приемник на полную мощность.

— Это подходит для непредвиденных случаев, но часто появляться на вашем этаже слишком опасно. Можно ли встречаться в казино?

Она подумала.

— Завтра вечером между одиннадцатью и часом ночи. Как только вы появитесь, я пойду в туалет и оставлю вам письмо за бачком. Вы возьмете его, сделав вид, что ошиблись дверью. Следует лишь дождаться, когда я уйду.

— А если это не удастся?

— То остается первый вариант. Все остальное слишком опасно. Один итальянский корреспондент попытался. Через два часа его уже выслали из страны. Он просто хотел позвонить мне по телефону. А как мне связаться с вами?

— Номер шестьсот четыре.

— Ваше имя?

— Клаус Фрост. Я немец.

— Это явно не ваше имя.

— Разумеется.

Лейла Галата не стала настаивать. Но у Малко сложилось впечатление, что ей не очень хотелось прерывать такую интересную беседу — исповедь в сочетании с сауной. Но не мог же Малко здесь заночевать!

— Я выйду одна из ванной и лягу. Как только свет погаснет, вы можете уходить. Желаю вам успеха.

Неожиданно самым естественным движением она прильнула к нему и поцеловала в губы. Даже сдержанный, этот поцелуй отозвался в позвоночнике Малко. Она закрыла второй кран, молча улыбнулась и вышла. Он ждал, перебирая в памяти все услышанное. Да, он нанес мощный удар по муравейнику.

О таких внутренних разборках за рубежом даже не могли подозревать. Жестокая система КГБ могла обернуться против своих. Палачи превращались в жертвы, которые не собирались мириться со своим новым положением.

Покушение на папу провалилось, но логика системы осталась: необходимо убрать всех свидетелей. Сначала внешних посредников, таких, как Бечик Галата. Затем его супругу, потом болгарских участников заговора и потом — редчайший случай — советского исполнителя. Человека, который на весь мир может сказать, кто является виновником.

Малко взглянул на свои светящиеся часы «Сейко». Час сорок пять утра. Луч света под дверью погас. Он тихо открыл ее и застыл: полная тишина. Микрофоны не могут уловить его тихих шагов по мягкому ковру. Он пошел на ощупь. Потребовалось немало времени, чтобы дойти до входной двери и открыть ее отмычкой. Коридор был не очень ярко освещен. Оставалась надежда на то, что телекамеры не слишком чувствительны. Если наблюдатель заметит какую-то тень, то он, может быть, решит, что это помеха.

Малко запер замок отмычкой и еще раз осмотрелся: в коридоре никого. Он пошел к запасной лестнице и спустился на три этажа. Только здесь он вызвал лифт и вернулся в свой номер. Он разделся и лег. В номере было жарко, а снаружи падал густой снег. Он закрыл глаза.

Пытаясь вывезти из Болгарии генерала КГБ и сотрудника болгарской службы безопасности, он бросал вызов этим всесильным организациям.

Не послало ли его ЦРУ на верную смерть? И еще одна мысль сверлила мозг: а если в ванной комнате Лейлы Галата установлена вторая камера?

Глава 7

Малко неожиданно проснулся и вскочил с кровати. Несмотря на жару, он был покрыт ледяным потом. Кто-то стучал в дверь. Потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что это не стук в дверь, а биение его сердца.

Часы показывали без четверти десять. Такое позднее время успокоило. Можно считать, что ночное посещение Лейлы Галата прошло удачно. Иначе агенты службы безопасности были бы уже здесь.

Он снова подумал о своем грузовике. Выезд из Болгарии, учитывая то, с какой невероятной легкостью он въехал в страну, представлялся ему довольно простым делом. Однако то, что предстояло в ближайшее время, могло доставить кучу хлопот.

Ситуацию можно было сравнить с передвижением по минному полю, план которого неизвестен. Даже приняв все меры предосторожности, нельзя гарантировать успеха. К сожалению, он уже на полпути, и поэтому остановка исключена. Придется двигаться вперед миллиметр за миллиметром.

Снег прекратился, но ветер продолжал бушевать. Холмы, окружающие Софию, были совершенно белыми. Приняв душ, Малко почувствовал себя бодрым. Потом он отправился завтракать в «бассейн». Едва расположившись за столиком, он увидел Майю Клокотникову в шапке, надвинутой на глаза, с покрасневшими щеками, закутанную в меховую шубку. Она плюхнулась на стул рядом с ним.

— Доброе утро! Вы счастлив?

Она осмотрелась и наклонилась к столу.

— Я потеряла мой специальный ключ в вашем номере.

Малко не шевельнулся.

— Я посмотрю, — пообещал он.

Девица собралась было настаивать, но тут заметила высокого грека, который приглашал ее жестами, и встала.

— Я найду вас в бассейне.

— Хорошо.

Смуглый грек увлек ее в бар на первом этаже. Отсюда до Салоник всего четыре часа на машине. Греки, которых во время войны болгары убивали, не помнили зла. Кроме того, болгарские власти запретили местным жителям кататься на лыжах в окрестностях Софии, чтобы не мешать иностранцам.

Малко отправился в представительство «Бюдже». Машин еще не было. Тогда он обратился к местной компании «Балкантур». Его нынешняя профессия дала ему возможность отчаянно поторговаться относительно цены за прокат. В конце концов ему предоставили потрепанную «ладу». За двадцать левов в сутки. А это цена такой развалины в любой цивилизованной стране.

Малко положил отмычку на стол черного дерева и подтолкнул ее к Алоису Картнеру.

— Мне срочно нужен дубликат. Иначе ваша подружка Майя что-нибудь заподозрит. Она уже потребовала се.

Толстый австриец, неохотно оторвавшись от своего шотландского «сиропа», осторожно потрогал свой блестящий нос. Они сидели в обычно пустом баре.

— Я знаю одного мастера, который делает ключи, на улице Ивана Вазова. Ремесло, которое пока не национализировано. Он чинит часы, делает разные безделушки. Мы дойдем туда пешком.

Центр города производил безрадостное впечатление. Единственные яркие пятна — фуражки с красными околышами офицеров болгарской армии. На площади Ленина люди пили кофе, несмотря на холод: минус семь градусов. Мимо со страшным шумом проносились желтые трамваи, проносились вездесущие черные «волги», задние стекла которых были прикрыты белыми занавесками. Улица Ивана Вазова, казалось, была перенесена сюда из прошлого века: деревянные избы, одноэтажные и почерневшие. Алоис Картнер вошел в маленький киоск, где сидел старик, чем-то напоминавший Троцкого.

— Что я могу для вас сделать? — спросил он на хорошем немецком языке.

Алоис показал ему отмычку. Тот осмотрел ее со всех сторон и усмехнулся.

— Знаю, знаю. Многие девушки заказывают мне такие. Вы могли бы подойти через полчаса?

— Хорошо. Мы пойдем пропустим по стаканчику в кафе на улице Раковского, — немедленно откликнулся Алоис Картнер.

Улицу Раковского — одну из наиболее оживленных — окружают старые кварталы Софии. Толпы тепло одетых болгар расхаживают здесь вдоль бедных витрин, старательно украшенных к Новому году. Бесконечная очередь за апельсинами. Выставив живот вперед, Алоис Картнер пробил дорогу к единственному свободному столику. Заказав свою порцию шотландского «сиропа», он спросил:

— Ну как прошла операция? Успешно?

Малко рассказал о визите к Лейле Галата. Алоис Картнер от удивления опустошил одним махом порцию виски и тут же потребовал вторую. Его здесь хорошо знали: по одному жесту бармен бросился к нему с полной бутылкой виски в руках.

— Это еще только начало, — заметил он. — Ваша задача напоминает ситуацию, при которой надо разрядить автомашину, куда заложено взрывное устройство, а одна ваша рука привязана к спине и глаза завязаны. Вы просто не учитываете их умения следить. Это чудо, что вам удалось встретиться с Лейлой. Но все остальное почти невыполнимо.

— Невыполнимо без местной помощи, — поправил его Малко. — В «Витоше» невозможно организовать встречи. У вас есть здесь верный человек?

Алоис Картнер почесал щеку и задумался.

— Это довольно сложно. Вы представляете, какая опасность будет угрожать этому человеку? Малейшая неосторожность — и он в лагере или того хуже.

— Я знаю. Но одному мне ничего не сделать.

Рядом с ними уселась молодая пара, одетая, несмотря на жару, царящую в кафе, в шубы. Не обращая ни на кого внимания, они держали друг друга за руки. Алоис Картнер размышлял, уставившись мимо них в пространство.

Наконец он произнес:

— Я знаю одного решительного противника режима. Художник, стремящийся уехать. Тодор Васлец. Он — человек верный, но я должен сначала с ним переговорить. Мы можем пойти к нему вдвоем.

— Прямо сейчас?

Нельзя было терять ни минуты.

— Хорошо. Сначала зайдем за отмычкой.

Машина австрийца смело въехала на узкую улочку, закрытую для движения, объехала здание ЦК БКП, на шпиле которого красовалась огромная красная пятиконечная звезда, и последовала за «мерседесом», стекла которого были прикрыты занавесками. Алоис усмехнулся.

— В центре почти все улицы теоретически закрыты для движения. Но здесь ни один милиционер не остановит машину со знаком "С" или «СД» или с иностранным номером.

Это «народная» демократия.

Они выехали из центра по улице Витоши и проследовали вдоль огромной канавы. Строилось метро, которое городу совершенно не нужно: Софию вполне устраивали трамваи. Но советская сторона настояла на том, чтобы «младший брат» получил такое же мраморное метро, как и Москва.

Алоис повернул влево, следуя вдоль высохшего русла канала Георгиева. Проехав мимо парка с аттракционами, они оказались на одной из широких улиц, веером расходящихся от центра города. Она идет мимо редких лесных посадок. За ними возвышается телевизионная башня. Машина остановилась.

— Дальше пойдем пешком. Опасно оставлять машину рядом с домом: соседи могут донести... Болгарам строго запрещено встречаться с иностранцами.

Восхитительная страна!

Они вернулись немного назад и свернули на улицу Черковского, окаймленную старыми одноэтажными домами. Алоис указал на деревянный дом, стоящий посреди небольшого садика. На второй этаж ведет наружная лестница. Картнер постучал. Дверь открыла молодая женщина в брюках. Светлые косы и тугая грудь под розовым джемпером.

— Тодор дома?

— Да. Входите.

Они прошли мимо печки, на которой грелась кошка. В маленькой комнатушке стояли два пианино! Их встретил мужчина примерно сорока лет в водолазке.

— Тодор, познакомься с моим другом, — сказал ему Алоис, указывая на Малко.

Тодор Васлец тепло улыбнулся, но улыбка сразу же исчезла.

— Вы соблюдали осторожность?

— Да, конечно. Мы оставили машину далеко отсюда. Моему другу нужна помощь.

— Мне требуется надежное место для встречи. Нужен также посредник для передачи сообщений. На несколько дней. Я очень скоро уезжаю.

В комнату вошла женщина. Она принесла поднос с бутылкой водки и стопками, которые тут же наполнила. Потом села на табуретку и стала смотреть на гостей своим ясным взглядом.

Тодор Васлец погрузился в размышления, поглаживая при этом кошку.

— Вы полностью доверяете человеку, с которым собираетесь встретиться? Они мастера провокаций: это лучшее средство выявить противника.

Ну как ему сказать, что речь идет о генерале КГБ?

— Да, я гарантирую, — сдержанно ответил Малко.

Ему было очень стыдно давать такую «гарантию». В случае провала никто не предложит обменять Тодора Васлеца на кого-то. Они замолчали. Только кошка нежно мурлыкала. Наконец болгарин произнес:

— Хорошо, я готов помочь. Что надо сделать?

— Где можно было бы через вас передать послание? Разумеется, не здесь.

Женщина внимательно слушала с испуганным видом. Неожиданно она что-то быстро сказала по-болгарски. Малко понял, благодаря знанию русского языка.

— Ты сошел с ума! Ты его не знаешь. Алоис — хороший парень, но он горький пьяница... У тебя что, мало неприятностей?

— Думаю, что он искренен, — коротко ответил Тодор. — Может быть, он поможет нам уехать.

Малко не пошевелился, ожидая, чтобы болгарин ответил ему по-английски.

— В настоящее время я выполняю заказ одного государственного магазина. Я работаю каждый день в Музее икон в подвале собора Александра Невского. Копирую некоторые иконы. Там много посетителей — иностранцев и болгар. Вы можете прийти туда, не особенно привлекая внимание. Бумагу можно незаметно положить на мой мольберт.

Замечательная идея! На радостях Малко опрокинул стопку. Болгарская водка оказалась чистым спиртом. Его пищевод был в огне. Жаль, что нет его любимого коньяка «Гастон де Лагранж». Он горячо пожал руку хозяину и сказал неожиданно охрипшим голосом:

— Подумаю, может быть, удастся что-нибудь сделать, чтобы помочь вам уехать, в рамках нашей операции. Но не следует слишком обольщаться. Твердо я пока ничего не обещаю.

В глазах художника сверкнул огонек надежды.

— Это было бы чудесно, — прошептал он. — Я просил генерала госбезопасности принять меня. Мне хотелось бы выехать для проведения выставки. Он принял меня на три секунды, чтобы объявить, что никогда не даст паспорта, и не стал объяснять почему. Меня считают здесь антиобщественным элементом. До освобождения мой отец был хозяином завода...

— Это понятно, — сказал Малко, горло которого продолжало гореть.

Он долго жали друг другу руки. Если и дальше так пойдут дела, то скоро грузовик превратится в автобус... После жарко натопленной комнаты ветер показался еще более ледяным. В стоящем рядом гараже Малко заметил старый прицеп. Алоис Картнер заговорил:

— Вам повезло. На Тодора можно рассчитывать, но умоляю вас, не подставьте его...

— Попытаюсь.

Они вернулись в центр. На перекрестках милиционеры, сдержанные и медлительные, регулировали уличное движение. Люди спешили по своим делам в каком-то странном молчании. На лицах не видно ни радости, ни жизни, несмотря на официальную иллюминацию.

На более ответственных перекрестках милиционеры сидят в стеклянных будках, возвышающихся над дорогой. Видно, что там они в тепле. Расставшись с Алоисом Картнером, Малко вернулся к «Витоше» за рулем арендованной «лады». Казалось, что машина никогда не преодолеет этот подъем...

Майю он нашел в бассейне, примыкающем к биллиардной. Она загорала под лампой в купальнике, лишь слегка прикрывающем ее тело. Малко подошел к ней и тихо шепнул:

— Я его нашел...

Она радостно вскочила на ноги.

— О, благодарю, благодарю!

Он ушел, мысленно выражая надежду, что она не расскажет о случившемся агентам госбезопасности. Несколько задумчивых арабов с вожделением смотрели на полуобнаженных девиц через стекла бара. Малко решил осмотреть окрестности, чтобы найти спокойное место, где можно было «загрузить» грузовик, если все пойдет хорошо. Маховик запущен, и до ужина с Самией Сидани никаких действий можно не предпринимать.

Сумела ли Лейла Галата передать сообщение советскому генералу?

— Это лучший шофер нашей компании, — гордо объявила Самия Сидани.

Малко скромно улыбнулся. Напротив сидела молодая болгарка. Огромные квадратные очки не портили ее привлекательности. Самия расположилась рядом. Белое платье закрывало ее до самой шеи, но глазами она продолжала завораживать Малко. Он поинтересовался известиями о ее муже, но ответ получил весьма уклончивый. Он ответил улыбкой на улыбку болгарки, сидящей напротив. Ее грудь вольно играла под шелковой кофточкой. От нее исходила какая-то животная чувственность. Она пришла в сопровождении отца, полковника народной армии, и матери, ужасной матроны — пожирательницы лукума, рот которой открывался только для того, чтобы наполниться очередной порцией еды.

Пианист усиленно пытался хоть чем-то развлечь посетителей большого круглого ресторана на девятнадцатом этаже, украшенного темными растениями. Первая же проба показала, что там подают самые плохие в мире блюда. Обслуживание невыносимо медленное. Но Малко это не беспокоило. Встреча с Лейлой Галата могла состояться только поздно вечером. Он попытался прислушаться к разговору. Самия адресовала ему неотразимую улыбку.

— Приходите в мою студию посмотреть, как я работаю. Сейчас я создаю из пластмассы настоящего Франкенштейна с ужасными ранами. В общем-то он очень красивый парень, но я его так изменяю...

Полковник в этот момент объяснял, что скоро ему предстоит отставка. Тогда он займется разведением свиней, а это даст существенное дополнение к пенсии в 240 левов в месяц. Чтобы купить «ладу», которую арендует Малко, нужно 7000! Самия Сидани была в прекрасных отношениях с режимом, видимо, благодаря мужу.

Ужин затягивался. Когда принесли кофе, они уже наполовину уснули. Самия заплатила, достав из сумки огромную пачку левов, к великому стыду Малко.

— Может быть, мы заглянем в казино? — предложил он.

Самия Сидани жалостливо улыбнулась.

— Мои друзья не имеют права туда ходить... Болгарам это запрещено. В другой раз, может быть. Позвоните мне завтра. У меня будут известия от Шамира.

Болгарка поцеловала Малко в одну щеку, потом в другую, потом в губы прямо на глазах матроны, по взгляду которой можно было догадаться, в какой ужасный ГУЛАГ она отправила бы его.

В казино пришлось идти одному. Малко приступил к второй стопке водки, когда появилась Лейла Галата, неотразимая в узком длинном красном платье. На спине — разрез до бедер. Огромные синие глаза удлинены синим карандашом. Отстраненная и высокомерная. Ее сопровождали двое мужчин, небрежно одетых, серых, невзрачных. Их глаза постоянно бегали. Явно агенты службы безопасности. Они освободили место за одним из столиков, буквально вытащив стул из-под какого-то игрока, чтобы усадить Лейлу.

Для того, чтобы турчанка обратила на него внимание, Малко оставил Алоиса, обменял двести долларов, получил жетоны за столом, где оказалась Лейла Галата, и начал играть, стараясь не смотреть на молодую женщину.

— Номер семь! — объявил крупье.

Он смахнул все жетоны с сукна, оставив только те, которые были на выигрышном номере. Взглянул на Малко с недовольством: перед тем росла стопка выигрышей. За его спиной толпились зрители, наблюдающие за удачной игрой. Малко постоянно ставил на семерку. Ему надо забыться. Маленький толстый крупье обманул его на двух выигравших номерах, но он даже не стал протестовать.

Возле него расположилась группа прыщеватых ливийцев. С громкими восклицаниями они стали бросать стодолларовые билеты на зеленое сукно. Если бы их видел в этот момент полковник Каддафи!.. Малко собрал в стопку свои жетоны. Позади Лейлы Галата оба агента стояли словно проглотившие аршин, не обращая внимания на шум. Не двигаясь, не разговаривая, не закуривая, будто истуканы. Изредка один из них осматривал зал, потом возвращал свой взгляд на обнаженную спину турчанки.

Малко продолжал выигрывать. Это приводило в гнев маленького ливанского крупье, однако тот старался не подавать виду, что ему не совсем удавалось. Лейла Галата, наоборот, играла машинально, выигрывала редко. Делая ставки, Малко едва не пропустил момент, когда она встала, что-то прошептала на ухо одному из своих соглядатаев, который тут же сел на ее место и прикрыл ладонями ее жетоны. Второй сразу же последовал за Лейлой.

Малко понял: турчанка сдержала слово. Через несколько минут она вернулась и продолжила игру. За полчаса продув все свои жетоны, она встала. На этот раз оба агента последовали за ней. Малко проследил за удаляющимся силуэтом, покачивающимся на ходу. У Бечика Галата был очень хороший вкус. Однако он поступил отвратительно, оставив ее болгарам. Малко дал себе слово сделать все, чтобы вызволить ее отсюда. Для нее найдется место в грузовике.

Малко поставил половину своих жетонов на номер 29. И выиграл. Крупье готов был удушить его. Малко выиграл еще и встал. Сразу же двое турков, стоявших за его спиной, бросились на освободившееся место, сталкивая друг друга со стула. В толкучке он почувствовал на поясе одного из них пистолет, да тот это особенно и не скрывал. Обменивая жетоны, он снова увидел араба с бритой головой, в кожаной куртке, который также обменивал толстые пачки денег.

Вместо того, чтобы идти в лифт, Малко проскользнул влево. Возле туалетов — никого. Он вошел в дамский. Обе кабины пусты, дверцы открыты. Он начал елевой. Закрывшись, он просунул пилку для ногтей между бачком и стеной и сразу же увидел сложенный вчетверо листок бумаги. Он сунул его в карман и быстро вышел, сделав вид, что поздно заметил свою ошибку. Войдя в мужской туалет, он закрылся в кабине и развернул листок. Там была только одна строчка, написанная большими буквами: «ЗАВТРА ДЕВЯТЬ ЧАСОВ ПАРК СВОБОДЫ ОСТАНОВКА 14 ТРАМВАЯ». Малко разорвал бумагу на клочки, бросил в унитаз и спустил воду. В ожидании лифта он с трудом сохранял спокойствие. Таким образом, несмотря на все трудности, с советским генералом контакт все же установлен. Для этого ему потребовалось всего два дня. Оставалось еще пять или шесть, чтобы подготовить бегство генерала. Только бы это не оказалось западней! Да, это самая смелая из его акций: вывезти генерала КГБ из-под носа болгар!

Вернувшись в номер, он внимательно осмотрел ящики комода и чемодан: положенные им утром волоски остались на месте, значит, его не обыскивали. Пока ничто в поведении шофера, ожидающего в «Витоше» отправки, не заинтересовало службу безопасности.

Малко внимательно изучил место встречи на карте Софии. Это оказалось недалеко от дома Тодора Васлеца, почти на краю города.

Дул сильный ледяной ветер. Ему пришлось даже согревать ключ от своей «лады» огнем спички, чтобы тот вошел в замерзшую скважину. Старый дизель кашлял почти десять минут. Наконец он выпустил черный дым и заработал. Малко выехал со стоянки. Виднелась длинная вереница битком набитых трамваев. Длинная очередь ожидала такси на углу улиц Антона Иванова и Георгия Трайкова. Малко выбрал улицу Антона Иванова, поскольку там было меньше машин. Он объехал площадь Заверы и вернулся к центру. Перед светофором он притормозил, ожидая зеленого света. Он уже готов был газануть, как услышал резкий свист милиционера, от которого подскочил на сиденье. Блюститель порядка в серой форме, фуражке с красным околышем и суровым видом указывал красным жезлом на край дороги: он приглашал его остановиться.

Глава 8

У Малко возникло ощущение, что из него выкачали всю кровь. Какую-то долю секунды он хотел нажать на акселератор, сбить милиционера и удрать. Но это было бы сумасшествием. По номеру машины его запросто найдут. Это будет провалом миссии.

Скрепя сердце он отъехал влево, остановился и стал наблюдать в зеркало за приближающимся милиционером. До встречи с генералом Сторамовым оставалось четверть часа. Он опустил стекло, и в открытое окно буквально влетела рука милиционера, указывающего на лежащий на сиденье пояс безопасности.

— Ремень! — послышался суровый голос.

От неожиданности Малко готов был рассмеяться прямо ему в лицо. Он широко улыбнулся и застегнул пряжку.

Но милиционер этим не ограничился. Он снова протянул руку:

— Документы!

Малко решил не раскрывать, что понимает болгарский. Он молча протянул бумаги, которые милиционер стал внимательно изучать. Потом с чудовищной медлительностью обошел вокруг машины, как бы желая удостовериться, что у нее целы все четыре колеса.

После этого он с недовольным видом вернул бумаги и дал знак, что можно ехать.

Так и не придя в себя после испытанного волнения, Малко поставил машину на широкой улице Драгана Цанкова. Она пересекает большой парк Свободы с редкими деревьями, который расстилается на юго-восток, почти до посольства СССР.

Холод заставил его быстро двигаться по аллее Видинского. Странно, но рельсы пересекают парк и далее идут в сторону улицы Михайловского. Остановка оказалась как раз в середине аллеи. Под ногами хрустел сухой снег. Конечно, рядом никого. Вдали, к югу, виднелась телебашня.

Странное место для свидания... Этот ледяной лес ужасен.

Остановка трамвая была отмечена деревянным столбом с зеленой дощечкой, на которой нанесены цифры: 9, 14 и 19. Он остановился. Никого. Почему остановка в этом странном месте? Может быть, летом здесь более людно? Послышался металлический шум. Проехал сдвоенный состав. «Девятка». Малко не шевельнулся. Трамвай проехал мимо. Никто из пассажиров не проявил к нему интереса.

Прошло пять минут. Он уже начал дрожать от холода.

Вдруг он заметил человека, бегущего в лесу, параллельно аллее, идущей к югу. Когда тот приблизился, Малко разглядел мужчину в синем спортивном костюме, совершающего спортивную пробежку. Незнакомец бежал прямо к нему. Малко молча стал проклинать ЦРУ за то, что оно не снабдило его фотографией генерала. В такой ситуации любой обман возможен.

Бежавший остановился возле него. От бега он тяжело дышал. Это был крепкий мужчина лет шестидесяти. Его яйцевидная голова, покрытая редкими волосами, покраснела от холода. Он надел наушники, что придавало ему вид Микки-Мауса. Лицо завершалось несколькими подбородками. Только его серо-голубые глаза говорили о том, что это сильный человек. Он немного пригнулся, бросил на Малко быстрый взгляд и спросил по-русски:

— Ваше имя?

Малко потерял дар речи. Невероятно! Перед ним генерал КГБ, готовый бежать. Малко быстро ответил:

— Клаус Фрост. А вы Федор Иванович Сторамов?

Генерал бросил на него острый взгляд, видимо, удивленный его познаниями в русском языке.

— Да. Мы не должны здесь оставаться. Это опасно. Где мы можем спокойно поговорить?

Разговор продолжался по-русски. Малко не предусмотрел такого варианта. Но где-то здесь, за голыми деревьями, находится дом Тодора Васлеца. Другой возможности нет.

— Улица Черковского 18. Маленький дом с выходом на улицу Драгана Цанкова.

Не ответив, советский генерал глубоко вдохнул и снова побежал. Даже если за ним наблюдают в бинокль, нет ничего необычного в том, что он остановился, чтобы перевести дух. Малко напрямую пошел к улице Черковского. Перепрыгнув через последнюю канаву, он постучал в дверь.

Ему открыла светловолосая жена Тодора Васлеца.

— Тодора нет дома, — сухо произнесла она.

— Это не имеет значения. Мне нужно на несколько минут помещение, чтобы переговорить с одним человеком.

Лицо молодой женщины помрачнело.

— Это невозможно. Я жду посетителя, которому доверять нельзя.

Что же делать? Малко обернулся. Между деревьями уже виднелась приближающаяся фигура. Генерал Сторамов будет здесь с минуты на минуту.

Заметив растерянный вид Малко, Сильвана Васлец резко сказала:

— Если это так срочно, то идите в прицеп, который стоит в гараже. Вот ключ.

— Большое спасибо.

Кот по-прежнему терся о ее ноги. Малко вдруг испытал острое желание расслабиться рядом с красивой женщиной со светлым лицом. Но он взял ключ и спустился по деревянным ступеням.

Едва он вошел в автоприцеп, как из парка выбежал советский генерал. Малко вышел, чтобы Федор Сторамов увидел его. Тот продолжал бежать в прежнем ритме, но перед самым гаражом неожиданно подался в сторону и сразу же вскочил в автоприцеп. Малко, закрыл дверцу. Генерал сел на скамейку. Автоприцеп был маленьким, и собеседники почти касались друг друга. Русский снял наушники и пригладил редкие волосы на голове. Несмотря на одутловатость, чувствовалось, что это человек необычайно энергичный.

— У вас не найдется сигареты?

— К сожалению, не курю, — ответил Малко.

Генерал расстегнул куртку. Показалась мощная грудь, покрытая веснушками и седеющими волосами. Несколько мгновений они разглядывали друг друга. Потом генерал заговорил по-русски:

— Я знаю, кто вы, а вы знаете, кто я. Поэтому не будем терять время. Я каждый день бегаю по этому маршруту. Здесь за мной не следят. Я проверил. Может быть, смотрят в бинокль, но это маловероятно. Во всяком случае, здесь мы прикрыты склоном. В другое время не следует пытаться встретиться со мной без предварительной договоренности.

— Согласен.

С улицы донесся приближающийся шум шагов. Генерал Сторамов с невероятной быстротой извлек из-за пояса огромный автоматический пистолет Токарева. Шаги удалились. Он положил оружие на стол.

— Вы готовы выехать на Запад?

— Да.

— Вам известно, что это сопряжено с риском?

— А вы слышали когда-нибудь об Институте Сербского, который находится в Москве на улице Кропоткина?

— Нет.

— Очень жаль. В нем имеется отделение для тех, которые думают неправильно. Их «приводят в порядок» при помощи химических препаратов. — Он горько усмехнулся. — Оттуда выходят с вареными мозгами и становятся очень послушными. Конечно, все это делается «совершенно секретно».

Ом встретился взглядом с Малко.

— Благодаря информации моих друзей я узнал, что там для меня уже приготовлена специальная палата...

Он говорил спокойно, прекрасно контролируя себя. За маской грузного Будды угадывался мощный жизненный потенциал.

— А вы действительно готовы рассказать все, что вам известно, о покушении на папу?

— Я работаю в Пятом управлении вот уже двенадцать лет. Именно я подготовил большинство «боевиков». Я могу многое рассказать, и не только по делу папы. Вы должны мне доверять: я никогда не получал письменных приказов. На площади Дзержинского никогда никому не доверяют.

Помните инцидент, который пресса называла историей с «болгарским зонтиком»? Это была моя идея. Яд рицин чешского производства. Платиновый шарик, в который помещен яд, сделан в нашей лаборатории в Кучино. Болгары предоставили «зонтик»...

— Все это любопытно. Ваши друзья будут вами очень недовольны.

— Они попытаются любым способом ликвидировать меня. Но мне только шестьдесят два года, и я очень люблю жизнь.

Своим дыханием они согрели помещение. Атмосфера стала приятней. Федор Сторамов неожиданно заметил:

— Вы прекрасно говорите по-русски.

— Спасибо.

Генерал взглянул на часы.

— Не будем терять время. Каким образом вы собираетесь меня вывезти?

— В запломбированном грузовике. В нем устроен дополнительный люк. Мы пересечем турецкую границу вместе с другими грузовиками.

— Кто водитель?

— Я.

— Добро. Но я должен уехать не один. Со мной один болгарин.

У Малко возникли кое-какие предположения, но он все-таки спросил:

— Почему?

— Если этого не сделать, он донесет на меня. Он оказался в таком же положении, что и я. Сейчас мы ликвидируем всех, кому известно хоть что-нибудь об этом деле. Ему уже выдали билет до Москвы на следующую неделю. Я знаю, что он решил не лететь. Чтобы спасти свою шкуру, он предпочтет выдать меня. Это глупо: они его все равно ликвидируют. Но как можно вести переговоры с напуганным человеком, если он к тому же не очень умный? Когда мы едем?

— Точная дата пока неизвестна, но в течение шести дней.

— Нельзя слишком откладывать. Каждое утро я пробегаю мимо той остановки трамвая в одно и то же время. Но нам необходим надежный почтовый ящик для срочной связи.

— У меня есть тайник. В подвалах собора Александра Невского расположен Музей икон. Там работает один художник. Вы можете оставить у него сообщение для Клауса.

Генерал Сторамов нахмурил брови и задумался, поглаживая рукоятку своего «Токарева». Потом совершенно неожиданно сказал:

— Я вас узнал. Вы князь Малко Линге?

Было смешно отрицать. Малко почувствовал себя совершенно обнаженным перед этим человеком, который наверняка в свое время был его наиболее опасным противником.

Федор Сторамов холодно улыбнулся.

— Ваши начальники серьезно подставили вас, послав сюда. Даже если они предусмотрели необходимые меры прикрытия.

Малко не удержался и сказал:

— Они предусмотрели очень эффективную гарантию.

Когда он объяснил, в чем она состоит, Федор Сторамов покачал головой:

— Ваше начальство совершает грубую ошибку. Оно нас совершенно не знает. Наши никогда не обменяют вас на этого полковника. У нас перебежчик не представляет никакой ценности. Рано или поздно его ликвидируют. Что касается его «разоблачений», то всегда можно запустить фальшивку... Возникнет сомнение. А в нашей профессии не должно быть сомнений.

Малко почувствовал, как его спина похолодела. Если генерал говорит правду, то он работает без прикрытия. Это первый прокол в чудесном плане Аллена Маркдофа. Советский генерал мягким голосом продолжил:

— Нужно привыкнуть к страху. Я тоже иногда ночью просыпаюсь и прислушиваюсь к стуку своего сердца. Тогда включаю музыку и начинаю мечтать. С наступлением дня страх улетучивается. Вы играете на пианино?

— Нет.

— Следовало бы научиться.

Он встал, сунул пистолет в кобуру, застегнул куртку. Его веснушчатое лицо дрожало, как бы сделанное из желатина, но пожатие руки было очень мощным.

Открыв дверцу, он выскочил наружу. Малко смотрел, как он удаляется, через мутное окошко прицепа.

Его разрывали противоречивые мысли. Он радовался, что установил почти невозможный контакт, и одновременно испытывал страх, поскольку все шло слишком легко. Что-то неприятное должно все же случиться. Смутное беспокойство терзало грудь.

Он вышел из прицепа и поднялся на крыльцо. Сильвана Васлец с тревогой на лице открыла дверь.

— Все нормально?

— Порядок.

— Желаете чаю или водки?

— С удовольствием.

Он вошел, и кошка сразу же стала тереться о его ноги.

Сидя на низком пуфе, Сильвана разглядывала Малко. Ее светлые голубые глаза были грустными. После нескольких минут молчания она тихо сказала:

— Не причините Тодору зла. Он очень уязвим. Я не знаю, для чего вы приехали в Софию, но чувствую, что это связано с опасностью. Наша жизнь трудна, но мы выкручиваемся. Не следует разрушать это неустойчивое положение. Мы уже столько страдали. В сентябре 1945 года коммунисты расстреляли всю мою семью, включая одиннадцатилетнего брата. Вместе с десятью тысячами других. Чтобы расчистить место Советам. С тех пор, естественно, не было никаких протестов. К тому же болгары любят русских. Тот, кто не любил, был уничтожен.

Малко слушал об этих делах прошлого, так тесно связанных с настоящим.

— Клянусь, что буду очень осмотрительным. Более того, попытаюсь вызволить вас отсюда.

— Это было бы чудесно, но мы об этом даже не мечтаем, — ответила она покорным тоном.

Малко почувствовал, словно у него выросли крылья. Эти несколько мгновений рассеяли беспокойство. Он поцеловал Сильвану в обе щеки и вернулся в машину. Он решил вывезти всех: русского генерала, Эмиля Борового, Лейлу Галата, семейство Васлеца. Он еще был в этом состоянии, когда администратор «Витоши» вместе с ключом вручила ему записку. Самия Сидани просила позвонить ей.

Он зашел в телефонную кабину в холле. Аппараты не работали. Придется звонить из номера. Только бы это были хорошие новости!

Глава 9

Малко пришлось трижды набирать номер, прежде чем Самия Сидани ответила. Радостный голос молодой женщины сразу успокоил его.

— Приглашаю вас на чашку чая. У меня для вас сюрприз.

— Хороший?

— Надеюсь. Вы приедете? Найдете дорогу?

— Постараюсь. До встречи.

Проспект Болгарии выглядит весьма внушительно: две полосы одностороннего движения почти без машин. Она резко отличается от забитых улиц в центре. Правда, она ведет к резиденции Генерального секретаря ЦК БКП. По сторонам — богатые виллы, утопающие в садах. Малко без труда нашел дом Сидани. Рядом с серым «мерседесом» стояла черная «волга» с антенной радиотелефона. Интересно, чья эта машина!

Самия открыла дверь, не дожидаясь его звонка. Он вошел в зал и застыл на месте. На огромном диване сидела Василиса, дочь полковника. Ее груди волновались под кофтой, натянутой так, что она стала практически прозрачной. Мини-юбка из черной кожи едва прикрывала ее бедра. Она взглянула на вошедшего с томной улыбкой. Глаза скрыты за большими темными очками.

— Василиса захотела вас увидеть, — объяснила Самия нежным голосом. — К сожалению, она может говорить только по-болгарски. Надеюсь, что вы ее поймете. Извините, я должна вас на некоторое время оставить.

Она вышла в соседнюю комнату, откуда скоро послышались шумы, обычно сопровождающие женские сборы. Василиса сняла очки и уставилась на него. Ее тяжелые груди как бы самостоятельно стали вытягиваться в его сторону. Он подошел и сел напротив нее. Несколько минут они разглядывали друг друга. В ее глазах Малко видел: она знала, на что шла. Мягким движением она приложила свои ладони к вискам Малко и притянула его голову к себе. Ее губы приоткрылись, тонкий язычок показался между зубами. Она застыла в этом положении, явно наслаждаясь моментом.

Потом она вдруг вся задвигалась, стала дергаться, прижимаясь к нему всем телом. Шум их дыхания был явно слышен в соседней комнате, но Самия Сидани, казалось, не обращала на них никакого внимания. Руки Василисы обняли его за шею, и он почувствовал ее жадные губы. Потом она как-то стыдливо опустила одну руку между телами и стала ласкать его через одежду. Малко потерял дар речи от такой агрессии. Самия что-то напевала за дверью. Потом, в самый острый момент, крикнула:

— Как вы там без меня? Не скучаете?

Они не ответили: как раз в этот момент губы Василисы оторвались от его лица. Она упала на колени. Тут послышался стук каблуков, и Василиса вскочила на ноги, раскрасневшаяся, растрепанная. Кожаной юбкой она прижалась к Малко, стараясь скрыть то, что вызвало у нее такое возбуждение. Самия понимающе и ласково взглянула на них.

— Я скоро вернусь. Еду на склад. Шамир должен туда позвонить.

— Чья это черная «волга»?

— Это машина полковника, ее папы, — ответила Самия, закрывая дверь.

В одну секунду Василиса сбросила с себя всю одежду. У нее была ладная фигурка с тугими мышцами, как это бывает у двадцатилетних. Грудью она стала тереться по груди, потом по животу Малко, затем опустилась еще ниже, и Малко ощутил теплый, шелковистый контакт. Через некоторое время Василиса вернулась к тому, что было прервано появлением Самии. Ее стеснительность была очаровательной. Руки Малко сами тронули ее розовые соски. Она впервые заговорила:

— Да, да! Добре, добре!

Ее взгляд затуманился. Резким движением бедер он прижал ее к подушкам дивана. Василиса снова овладела его губами, потом стала что-то говорить, беспрерывно вращая головой.

Когда Малко остановился, он не знал, сколько прошло времени. Они некоторое время оставались неподвижными. Потом Василиса начала медленно скользить по нему. Она действовала терпеливо и смогла снова возбудить его. Потом повернулась к нему спиной. Когда Малко сильно сжал ее груди ладонями, она начала кричать, отвечая на усилия Малко.

Едва они закончили второй тур, как послышался шум машины.

Василиса схватила свою одежду и исчезла в соседней комнате. Малко так и не успел привести себя в порядок, когда вошла Самия.

Судя по ее глазам, новости не очень радостные. Он даже подумал, что она осталась недовольна его развлечением с Василисой, хотя сама свела их. Болгарка бросила сумочку на кресло и объявила:

— Клаус, возникла проблема.

Кровь застыла в его жилах. Он заставил себя как можно спокойнее спросить:

— Какая?

— Я разговаривала с Шамиром. Ваш грузовик разбился возле Измира. Ездить на нем теперь невозможно.

Услышав такую новость, Малко машинально стал застегивать брюки. Он уже обдумывал реальные последствия этого события. Нет грузовика — нет и возможности вывезти из Болгарии генерала Сторамова. Не говоря уже об остальных.

— А нельзя воспользоваться другим грузовиком?

Она села, зажгла сигарету, задумчиво выпустила дым.

— Невозможно. Они закреплены за другими шоферами.

— Что же делать?

— Болгары дадут вам авиабилет на Цюрих или на Вену.

— Когда?

— Не знаю. Официально они еще не предупреждены. Шамир посоветовал сперва поговорить с вами.

— Они вас не подслушивали?

— Мы говорили по-арабски.

— Когда он возвращается?

— Не знаю. Пока он в Турции в связи с этим делом.

В голове Малко крутилась одна фраза: «Пропал грузовик», «Пропал грузовик». Он с трудом расслышал, как Самия Сидани спрашивала его:

— Это очень серьезно?

— Очень!

Открылась дверь, и появилась Василиса. Она уже не была такой разгоряченной, но груди ее казались еще больше. Глаза скрыты за черными очками. Она сделала жест рукой в сторону Малко, поцеловала Самию и вышла. Послышался шум отъезжающей машины. Странная интермедия. Самия посмотрела на Малко.

— Могу ли я вам помочь?

— Не знаю. Может быть. Надо подумать.

— Что вы здесь делаете? Вы можете мне доверять.

Малко вежливо улыбнулся ей.

— Нет, дело в том, что я не могу вам доверять. Я никому не имею права доверять. Но, может быть, мне понадобится ваша помощь. Пока единственное, в чем вы можете мне помочь, так это не говорить болгарам о происшествии, чтобы я смог остаться в «Витоше».

— Хорошо.

Он поцеловал ей руку. Она проводила его.

На огромной скорости он выскочил на проспект Болгарии. В его голове теснились проблемы, оценки, варианты. Менее пяти дней, чтобы найти запасное решение. Иначе генерал Федор Сторамов окажется в московском Институте Сербского для окончательной промывки мозгов.

Глава 10

Курт Морелл ввел Малко в шифровальную комнату посольства Федеративной Республики Германии. Здесь он хозяин. Как только закрылась дверь, загорелся красный сигнал, свидетельствующий о том, что идет передача. Помимо радиоаппаратуры, телексов, кодирующих машин, двух металлических шкафов, в маленькой комнате без окон стояли только деревянный стол и два стула. Немец предложил Малко один стул, а сам уселся на второй.

— Раз вы пришли, следовательно, получился прокол.

— Точно. И крупный прокол.

Курт Морелл внимательно слушал, машинально поглаживая голову. Хотя он и был баварцем, но напоминал южанина: черные волосы и вид жизнелюба.

— Что же я могу для вас сделать?

— Мне нужны три турецких паспорта с печатью о въезде в Болгарию, незаполненных. Я заполню их здесь. Я отправлюсь со своим паспортом.

Курт Морелл озабоченно глядел на него.

— Вряд ли генералу Сторамову удастся проскочить незаметно.

— У меня есть идея для решения этой проблемы. Если все будет в порядке, когда я смогу получить паспорта?

— Диппочта приходит послезавтра. Я сейчас же отправляю телекс в западногерманскую разведку. Надеюсь, что они зашевелятся. Но будьте очень осторожны. За вами нет хвоста?

В отличие от других посольств, расположенных в окрестностях улицы Обиристе, посольство ФРГ было у черта на куличках, на улице Анри Барбюса, возле проспекта Ленина.

— Я целый квартал шел сюда пешком.

— Хорошо, я с вами расстаюсь. Мне надо отправлять телексы.

У входа в посольство Курт Морелл неожиданно остановился. Под самым окном стояла черная «лада». Внутри — двое в штатском... На коленях одного из них — большой серый металлический ящик.

— Видите, — объяснил Морелл. — Это агенты госбезопасности. Они знают, что сегодня утром наш посол принимает американского коллегу, поэтому приехали сюда с передвижным прослушивающим устройством. Они не стесняются. После моего приезда сюда я уже обнаружил у себя восемнадцать микрофонов. Они просто маньяки подслушивания.

Это вдохновляет... Малко спустился на землю. Сердце его сжималось. Но он, несмотря ни на что, принял смелое решение продолжить осуществление своего плана.

Оставалось еще многое сделать. Даже с паспортом советский генерал не сможет выехать из Болгарии, не изменив своей внешности.

Малко затратил почти целый час, чтобы пересечь южную часть города и дойти до дома Самии Сидани. Он не хотел пользоваться телефоном. Даже если это пешее путешествие окажется неудачным.

Помощь Курта Морелла и западногерманской спецслужбы предоставляла шанс спасти дело, но, конечно, при условии решения еще многих проблем... Серый «мерседес» стоял возле дома. Малко увидел Самию Сидани. С насмешливым видом она впустила его в зал и усадила на диван, где он совсем недавно развлекался с Василисой.

— Боюсь, что ваш визит не бескорыстен, — обронила хозяйка.

Малко заглянул ей в глаза, задетый этим замечанием.

— Ваше предположение не лишено оснований.

Самия со смехом пожала плечами.

— Эти девушки так нетерпеливы! Василиса — хорошая подруга. Я не могла не уступить ее капризу. Мне кажется, вы ей понравились.

Это касалось скорее не сердца, а ее плоти, но Малко не стал вдаваться в детали.

— Об этом я не жалею. Но у меня есть вопрос к вам. Вы сказали, что работаете гримером. Можете ли вы изменить внешность человека?

Она засмеялась.

— Во что вы хотите его превратить?

— Я не хочу создавать чудище, но необходимо изменить внешность так, чтобы его никто не узнал.

Она удивленно взглянула на него.

— Мужчину или женщину?

— Мужчину. Сколько времени это потребует?

— Все зависит от того, чего вы желаете. Полное изменение с париком и пластмассовыми накладками на лице занимает несколько часов. Мне потребуется фото этого человека, чтобы я смогла приготовиться. Кое-что необходимо подготовить заранее. В среднем нужна неделя, если я буду работать у себя. Некоторые материалы имеются только в студии.

— Нужно все сделать гораздо быстрее. Сколько времени будет держаться грим?

— В такой холод, как сейчас — целый день.

— Он действительно станет неузнаваемым?

Самия гордо улыбнулась.

— Я могу делать чудеса. Я даже получила приз в Канаде.

— Именно чудо и потребуется. У меня пока нет фотографии этого человека, но я попытаюсь его описать.

— Подождите, я возьму карандаш и сделаю набросок по вашему рассказу. Она вышла и вернулась с большим альбомом. Малко описал Федора Сторамова со всеми возможными подробностями. По ходу рассказа она рисовала, уточняла, стирала. В конце концов протянула рисунок:

— Это он?

— Поразительно!

Малко не мог прийти в себя: перед ним был точный портрет русского генерала!

— Этого вам достаточно? Вылитый он! У него на лице веснушки, кожа почти розовая, родимые пятна.

— Я начну думать сегодня же. Завтра скажу, что смогу сделать. Сейчас я должна ехать в студию.

Она проводила его до двери. Неожиданно, на самом пороге, она прижалась к нему и слилась с ним в продолжительном поцелуе. Потом отошла на шаг и улыбнулась.

— Эта маленькая паршивка перевозбудила меня, — призналась она смущенно.

Сальным голосом, опираясь на стойку бара в казино, Алоис Картнер перечислял все приемы проституток «Витоши». Видно было, что он все попробовал. Мысли Малко витали далеко. Он уже начал считать часы. Что сделают западногерманские спецслужбы? Он оказался целиком в руках Курта Морелла.

Приглушенный шум разговоров и мурлыканье толстого австрийца убаюкивали. Как всегда, столики с рулетками битком забиты. Неожиданно он заметил Лейлу Галата в зеленом платье. В сопровождении двух агентов. У первых столиков было столько народа, что она проследовала к третьему, в глубину. Для этого пришлось пройти мимо бара. Агенты бросились вперед, чтобы освободить место.

Проходя мимо, она повернула голову и быстро, тепло и доверчиво улыбнулась Малко.

Если бы она только знала!

Алоис Картнер постучал по спине.

— Вы расстроены! Вам нужен компресс из двадцатилетней кожи. Нет ничего более эффективного!

Он на этом помешан.

— Пожалуй, я лягу, — ответил Малко.

Они пообедали вдвоем, но Малко был слишком расстроен, чтобы выносить присутствие толстяка и дальше. Вернувшись в номер, он попытался заснуть. Но окончательно успокоиться удастся только после того, как придут паспорта. Завтра его первый визит к Курту Мореллу.

Как и накануне, Курт Морелл тщательно закрыл дверь и только после этого посмотрел на Малко. Последний проделал немалый путь для того, чтобы запутать следы.

— Новости не очень радостные. Они могут прислать только один паспорт.

— Это почему?

— Я не получил никаких разъяснений. Вы же знаете этих людей.

Это уже катастрофа. Баварец нервно постукивал пальцами по столу. Он тоже был растерян. Конечно, вначале речь шла только об одном советском генерале. А сколько времени нужно, чтобы ЦРУ повлияло на западногерманскую службу? Связь не отличается оперативностью. Решение запоздает в любом случае.

— Высылайте второй телекс, — потребовал Малко без большой уверенности. — Мне нужен, по крайней мере, еще один паспорт.

Прощай Лейла Галата. Не говоря уже о Тодоре и Сильване Васлец. Он боялся даже думать о турчанке. Как бросить ее в «Витоше», зная об уготованной ей судьбе? Немец молча смотрел на него.

— Вы уже решили, как заполните паспорт?

— Разумеется. Когда мы его получим?

— Завтра. Диппочтой. Он чист. Необходимо приклеить фото, вписать имя и поставить печати. С нами сотрудничало турецкое отделение спецслужб в Бонне. У меня здесь есть все необходимое, включая печати о въезде в Болгарию. Все это мы сделаем без проблем. Тем более что паспорт настоящий... Они могут проверить номер. Как только вы мне скажете имя, которое внесете, я передам его в Бонн, и они зарегистрируют его в компьютере.

— Хорошо, но мне потребуется оружие.

Он не взял с собой свой сверхплоский пистолет, опасаясь проверки на границе.

— Могу вам дать, — сказал Курт Морелл. — Тотчас же, если желаете, но оружие у меня дома. У вас еще есть время.

Они вышли на улицу. Машины дипломатов стояли во дворе. Курт Морелл подошел к «БМВ», стоящей возле «мерседеса», и ругнулся:

— Черт побери! Посол заблокировал мою машину, а шофер ушел! Может, мы поедем на вашей?

— Никаких проблем, я оставил ее возле тротуара.

Он развернулся. Курт Морелл указывал дорогу. Они пересекли проспект Ленина и поехали на юг. Здесь шла сплошная стройка. Попадалось много пустырей, складов. Наконец выехали на магистраль, ведущую на юго-восток: улица Желе Воеводы.

— Начинайте тормозить, это чуть-чуть впереди, справа.

Заглядевшись на левый поворот, Малко не заметил, как из переулка выскочил огромный грузовик, перегородивший им дорогу. Малко нажал одновременно на тормоз и на сигнал. Огромный МАЗ пролетел в нескольких сантиметрах от них. Мгновенная реакция Малко спасла их.

Грузовик уже исчез из виду, даже не затормозив. Малко обменялся взглядом с немцем. Бледный от страха, Морелл воскликнул:

— Сволочь, он едва не превратил нас в кашу!

Растерянный, Малко продолжил путь, свернул, проехал мимо длинной очереди машин у бензоколонки. А что если это была попытка его ликвидации? От бензоколонки отъехала машина, и Малко попытался дать сигнал. Тот не работал...

— Смотрите, сигнал неисправен, — заметил Курт Морелл, нахмурив брови.

— Но только что он работал. Видимо, короткое замыкание.

Три высоких башни возвышались среди моря деревянных одноэтажных домиков. Курт Морелл показал, как подъехать к одной из башен. Рядом с ней стоял «мерседес» красного цвета, с которого было снято абсолютно все, даже колеса.

— Смотрите, что бывает, если вы оставляете надолго машину и если на ней не тот номер.

— А что такое «тот» номер?

— Иностранные дипломаты имеют три серии номеров. От 0 до 1000 — для западных, от 1000 до 2000 — для стран третьего мира, от 2000 до 3000 — для социалистических стран. Машины последних никогда не трогают.

Номер несчастного владельца «мерседеса» был 1548...

Они поднялись на шестнадцатый этаж. Дом был ужасный. Вода лилась даже в кабине лифта, неизвестно откуда. Сидящая внизу вахтерша недоверчиво оглядела их. Глаз милиции. Квартира Курта Морелла была маленькой и светлой. Окна выходили прямо на телебашню.

У входной двери — целый склад усилителей, тюнеров, кассетных магнитофонов, магнитоскоп «Акай». Курт Морелл явно поклонник хорошей музыки.

— Посмотрите, — сказал он гордо. — Я приобрел лучшую аппаратуру...

Настоящий ребенок в окружении сверкающих игрушек. Он исчез в соседней комнате, и вдруг Малко услышал его ругательства. Курт Морелл появился с полотенцем в руках, вытирая лицо.

— Идите и посмотрите!

Малко пошел за ним в ванную. С потолка капала вода как из душа!

— Уже восемь дней подряд я вызываю слесаря. Как только открываю кран, с потолка льется вода. Социалистическое водоснабжение!

Он достал из ящика стола «вальтер» с запасной обоймой и вручил его Малко.

— Номер вытравлен кислотой. Не оставляет следов на полях. Если вы захотите меня навестить, говорите внизу по-немецки. Дежурная заставляет всех болгар записываться в книге. Каждую неделю эту книгу относят в милицию.

Малко сунул оружие в карман. Курт Морелл покопался в своих электронных устройствах, извлек оттуда какой-то черный прибор и сказал:

— Хочу кое-что проверить в вашей машине.

Они спустились, и в «ладе» немец открыл свой прибор электронного контроля. Он покрутил рукоятки, и прибор издал легкий свист.

— Вот-вот! — сказал он.

Движением отвертки он снял эбонитовую крышку в центре руля.

Под ней Малко увидел сложное переплетение проводов. Курт поискал что-то в них. Через полминуты он извлек маленький кубик, из которого торчали провода, соединенные с другими.

— Вот вам и короткое замыкание! Плохо подключенный микрофон.

Он резко дернул за кубик, и провода оборвались. Потом поставил на место эбонитовую крышку. Сигнал сразу заработал... Малко был убит: микрофон в его машине! Попытался вспомнить, не вел ли он в ней доверительных разговоров, но память отказала ему. Немец смотрел на него почти насмешливо.

— Это обычная практика. Половина машин фирмы «Балкантур» снабжена микрофонами. Лучше пользуйтесь машинами «Бюдже». Хотя, может быть, вам подключили микрофон только вчера, на стоянке гостиницы. Я сумел обнаружить его, поскольку он питается батареей, поэтому записывает разговоры даже тогда, когда мотор не работает. Но будьте осторожны. Здесь могут быть и другие микрофоны, которые питаются от мотора. Но нельзя же сейчас разбирать всю машину!

— Вы не считаете, что они решили следить именно за мной?

— Вряд ли. Но осторожность не помешает. Я получу ваш паспорт завтра. Приходите в посольство к концу дня.

Осталось только сообщить приятную новость советскому генералу и сменить машину. Вернувшись в гостиницу, он сумел получить от фирмы «Бюдже» новую «ладу» точно за такую же цену, что и прежняя развалюха. К тому же с гарантией, что она без микрофонов.

Мимо продребезжали уже два четырнадцатых трамвая, и Малко уже начал терять терпение, когда между голыми деревьями показался знакомый силуэт. Генерал Сторамов совершает обычную пробежку. Он бежал вдоль трамвайной линии. Заметив Малко, он несколько изменил направление, чтобы пробежать мимо него.

Он стал замедлять бег, пошел шагом, потом стал делать дыхательные упражнения. Он заслужил несколько секунд отдыха. От холода его глаза слезились.

— В чем дело?

— Возникли сложности.

Коротко Малко объяснил ситуацию и новый план. Генерал слушал бесстрастно, глубоко дыша. Можно подумать, что это его не касается.

— Это намного опасней, — заметил он.

Малко промолчал: он прав. Но либо это, либо ничего. Генерал сделал еще несколько движений, следя краем глаза за приближающимся трамваем. Малко спросил:

— Что же мы будем делать с вашим... другом?

Ответ генерала прозвучал резко, как удар плетки:

— Ничего. Совершенно ничего. Пусть до последней секунды считает, что он тоже едет. Торопитесь с вашим запасным планом.

Он снова побежал, даже не попрощавшись. Малко медленно спустился к машине. Ему плевать на болгарского агента, но что делать с Лейлой Галата? Он просто не мог оставить ее на милость болгар. Но выхода не было. В самом крайнем случае он получит от западногерманских служб еще один паспорт, но не два.

Теплый и пьяный голос Алоиса Картнера прозвучал в трубке:

— Я на месте. Приходите выпить стаканчик!

Целый день Малко ходил по «Витоше», потом ездил по городу. Вернувшись, он решил посмотреть болгарское телевидение. Холл был полон греческих лыжников, шумных и некрасивых. Это еще больше ухудшило его настроение. Он не рискнул даже установить контакт с Самией Сидани, чтобы не привлекать к себе никакого внимания. Надо просто убить время. Успокоиться, не привлекать к себе внимания. Несмотря на это, он чуть было не отклонил приглашение Алоиса.

Толстяк переносим только в небольших дозах...

— Пошли, пошли, — настаивал Алоис Картнер, — вы не пожалеете.

За легкомысленным тоном Малко уловил непонятную настойчивость.

— Хорошо, иду.

— Встречаемся в баре на первом этаже. Там легче флиртовать.

Этот бар, стены которого покрыты почерневшими деревянными плитками, был таким темным, что Малко с большим трудом разыскал Алоиса Картнера. Тот был за столиком один, если не считать неизменного «шотландского сиропа».

Рядом — никаких проституток. Следовательно, встреча деловая.

— У меня для вас послание. Сегодня в агентство приходил Тодор Васлец. Ему передали записку для вас. Сегодня вас ожидают в доме 27 по улице Бачо Кирова в восемь часов.

— Где эта улица?

— В центре.

— Нет других уточнений? Этаж, имя?

— Нет.

— Кто передал ему записку?

— Он его не успел рассмотреть. Мужчина лет пятидесяти, брюнет, плотный, обычное лицо. Он не сказал ни слова.

Единственный, кто знал эту систему передачи информации, был генерал Сторамов. Но Малко встречался с ним утром, и тот сказал, что сам назначит следующую встречу. Следовательно, он передал информацию о «почтовом ящике» третьему лицу?

Все это очень подозрительно. Он погладил «вальтер». Алоис Картнер внимательно наблюдал за ним.

— Может быть, мне следует пойти с вами?

— Пожалуй, нет надобности. Просто мне не все ясно.

Что таит в себе эта новая встреча? Почему советскому генералу срочно потребовалось его видеть, к тому же ввести в курс дела постороннего? Оставалось шестьдесят минут до раскрытия тайны.

Глава 11

Дорожные рабочие, которым пришлось трудиться всю ночь, разожгли костры прямо на тротуаре улицы Бачо Кирова. Пламя освещало полуразрушенные старые дома и редкие лавчонки. Этот квартал был в стороне от новостроек.

Оставив машину, Малко отправился на поиски дома под номером 27.

Две каменных кариатиды продолжали поддерживать полуобвалившийся балкон — свидетельство былой роскоши. Ставни качались, некоторые из них отсутствовали вовсе. Здание казалось заброшенным, освещения не было.

Малко три раза прошел мимо, прежде чем рискнуть войти в темный коридор. Место не располагал к серьезному разговору. В конце концов он вошел, на всякий случай переложив «вальтер» в карман пальто.

Едва он сделал три шага, как его ослепил яркий свет. Луч был направлен прямо ему в лицо.

— Идите вперед, — услышал он приказ, переданный по-болгарски.

Малко сделал еще два шага. Луч осветил приоткрытую дверь.

— Входите туда!

Он послушался. Теперь луч бил в спину. Человек с фонарем тоже вошел в помещение, закрыл дверь и погасил фонарь. В тот же момент загорелась желтоватая лампа, висящая под потолком.

Малко повернулся. Перед ним стоял человек в кожаном пальто, с короткими темными волосами, жесткими, как щетка, маленькими острыми глазками, красным лицом и огромной бородавкой на носу.

На стенах облезлые обои. В нос ударил затхлый запах. На полу виднелись подозрительные пятна.

Незнакомец прислонился спиной к двери и направил на Малко огромный автоматический пистолет с глушителем и наверняка со значительной убойной силой.

— Может, застрелить вас прямо здесь? — произнес он по-русски. — Ваше тело пролежит здесь много недель, прежде чем его обнаружат.

Странное начало разговора.

Малко внимательно всматривался в бесстрастное лицо незнакомца, пытаясь понять, что стоит за таким, мягко говоря, недружественным поведением.

— Зачем же меня убивать? — спросил он тоже по-русски.

Человек улыбнулся одними губами.

— Это зависит от вас, товарищ.

В комнате установилось тяжелое молчание. Малко не двигался, не зная намерений этого странного типа. Видимо, это болгарский сообщник генерала Сторамова.

— Кто вы?

— Меня зовут Эмиль Боровой. Я работал с генералом Сторамовым по делу, которое вам хорошо известно. А вы — Клаус Фрост.

Значит, он не знает его истинного имени. Малко начал испытывать возбуждение, смешанное с тревогой. Перед ним стоял агент болгарской спецслужбы, который организовал покушение на папу. Теперь он рвется на свободу.

— Если вы знаете, кто я, то должны знать, что я не имею ничего против вас.

Под бородавкой сложилась ироническая улыбка.

— По отношению к нему — да, но по отношению ко мне — нет.

Малко попытался принять невинный вид.

— Что вы имеете в виду?

— Вы готовите отправку на Запад генерала Сторамова, а не меня.

Глаза Эмиля Борового недобро сверкнули.

— Это не так. Первоначально о вас не было речи. Но Федор Сторамов объяснил мне ситуацию. Я ответил ему, что вы выезжаете с ним и с третьим лицом, спрятанные в грузовике, который я веду. Он обещал сообщить вам об этом.

Эмиль Боровой сделал шаг вперед. Прежде чем Малко среагировал, он нанес ему резкий удар глушителем по виску. Малко невольно сделал шаг в сторону. Он уже хотел выхватить свой пистолет, но потом решил сохранить его для более серьезной ситуации.

— Ложь! — крикнул Боровой. — Ваш грузовик больше не существует. Теперь вы готовитесь отправить генерала с помощью паспорта. А паспорт у вас только один — для него.

От удивления Малко потерял дар речи. Каким образом Эмиль все это узнал? Боровой подошел к нему и ткнул глушителем в грудь. Он был явно взбешен.

— Вы лжете! — повторил он резким голосом. — Вы оба лжете! Как только он сообщил мне ваше имя, я установил за вами наблюдение. Вы этого не знаете, но еще несколько дней я остаюсь ответственным по наблюдению за всеми иностранцами в Софии. У меня мощные средства. Мы уже давно расшифровали код западногерманского посольства. Так что меня вы не обманете. Конечно, я не сообщу моему начальству, что мне стало известно. Но я могу это сделать.

Таким образом, генерал не выдал Малко. Эта «беседа» — результат инициативы болгарина, которому генерал раскрыл существование «почтового ящика». Эмиль отошел от него на несколько сантиметров. Малко воспользовался этим для контрнаступления.

— На вашем посту вы не имеете возможность сделать фальшивый паспорт?

— Этим занимается другой отдел. Некоторые дела мне больше не доверяют. Через несколько дней мне придется ехать в Москву. Это решено окончательно.

Последнее слово он произнес по складам. Они снова замолчали.

На улице вдруг прозвучал клаксон. Болгарин подпрыгнул от неожиданности.

— Чего же вы хотите?

Эмиль Боровой безрадостно улыбнулся.

— Я хочу уехать на Запад. Если у вас только один паспорт, то это для меня.

— А генерал в курсе вашего предложения?

— Эта свинья ничего не знает. Он готов растоптать меня, но я не из тех, кто позволит это.

Но и советский генерал был не из тех, кого можно сломать. Малко оказался между двух огней. Ему поручили вывезти Федора Сторамова, а не Эмиля Борового. Тем временем этот последний сунул оружие в карман пальто.

— Вот что. Завтра мы встречаемся здесь в это же время. Вы приносите паспорт, который вам передает ваш друг Курт Морелл. Если вы этого не сделаете, послезавтра вас арестуют. Разумеется, я не смогу бежать, но генерал тоже не убежит. И вы останетесь здесь навсегда.

Он сунул руку в карман, вынул ключ и бросил его под ноги Малко.

— Это ключ от этой комнаты, которая когда-то использовалась службой безопасности. Теперь от нее отказались. Это надежное место, так как остальная часть дома пустует. Если я задержусь, входите и ждите.

Он вышел, пятясь задом, и закрыл за собой дверь. Малко слушал, как его шаги затихали в коридоре. Он решил осмотреть помещение. Явно оно было покинуто в спешке: настольные лампы, холодильник, приемник, старые газеты. На кухне в стены вделаны кольца и цепи. Здесь проводились допросы... Он вышел и попробовал ключ. Замок работал исправно.

На темной улице Бачо Кирова черные кариатиды имели угрожающий вид. Он пошел пешком, погруженный в мрачные мысли. Болгарская западня захлопнулась совершенно неожиданным образом. Он оказался во власти Эмиля Борового, который не колеблясь выдаст его, если почувствует себя обойденным... Убить его? Это самое крайнее решение, поскольку времени очень мало. Только генерал Федор Сторамов способен развязать этот узел. Борьба между ними стала безжалостной: оба поставили на кон свои жизни.

На этот раз был сюрприз: еще кто-то ожидал трамвая на ставшей привычной для Малко остановке. Это была толстая бесформенная женщина в плотном манто и меховой шапке, надвинутой на самые глаза. Малко зевнул. Он не спал всю ночь, пытаясь найти удовлетворительное решение.

Краем глаза он следил за лесом. Кто придет первым — генерал или трамвай?

Первым показался генерал. Он следовал своим обычным маршрутом. Малко отошел от женщины на несколько метров. Генерал бежал и, казалось, не собирался останавливаться. Малко пришлось, встать у него на пути. Федор Сторамов, наконец, остановился и стал делать дыхательные упражнения.

— В чем дело? Вы сошли с ума?

— Я встретил Борового вчера вечером. Он требует, чтобы я отдал ему ваш паспорт. Нам надо поговорить. Дело очень срочное.

Генерал Сторамов наклонился до земли и стал шумно дышать, поглядывая на толстую даму. Та стояла к ним спиной. Выпрямляясь, он быстро сказал:

— Час дня. Ресторан «Крым». Гостиница «София». Вы расскажете") не все после обеда, когда я отложу газету.

Он уже продолжил свой бег. Через минуту пришел девятый трамвай, и толстая дама влезла в него. Малко смотрел, как генерал скрылся за деревьями. Каждая минута прибавляла проблем, и Малко не желал рисковать: прежде чем встретиться с ним, он хотел осмотреть место. В этом ему мог помочь Алоис Картнер.

На письменном столе толстяка стояла бутылка «Гастон де Лагранжа». Уже начатая, она свидетельствовала о том, что он пожелал чего-то нового. И это в десять утра... Он нежно посмотрел на Малко и сказал взволнованным голосом:

— Вот что мне прислали из Парижа...

Малко объяснил ему ситуацию. Слушая его рассказ, тот согревал рюмку в своих толстых руках.

— Я знаю «Крым». Его также называют Русским клубом. Могу вас сопровождать. Я там часто бываю. Поэтому, чтобы не возникло проблем, вам лучше появиться там вместе со мной. Потом я оставлю вас и займусь туристами.

— Кстати, в какие дни бывают беспосадочные полеты в западные страны?

Толстяк подумал, посмотрел в записную книжку.

— В пятницу на Вену. Эр Франс делает посадку в Будапеште или Бухаресте. То же самое и Балканэйр.

— Мне нужна иностранная компания, не болгарская.

— Тогда это наша линия. Пятница, 17.40.

— Забронируйте мне два или три места на этот рейс под фальшивыми именами, но так, чтобы служба безопасности смогла получить нужный ответ с компьютера.

— Хорошо.

— Договорились. Завтра я вам точно скажу, сколько мне потребуется мест.

Огромная картина изображала советских партизан времен второй мировой войны, которые греются вокруг костра в заснеженном лесу. Картина как бы господствовала над окружающей обстановкой. Потемневшая деревянная облицовка и стулья эпохи декоративных искусств придавали залу довоенный вид. Посетителей оказалось мало. Малко принялся за борщ, когда в двери показался Федор Сторамов. Он впервые видел его не в спортивной одежде. Очки в золотой оправе, полосатый костюм, небрежно скроенный, каракулевая шапка на лысеющей голове, — напоминает американского дельца. Он пришел один. Официант устремился к нему навстречу, проявляя необычные знаки внимания. Он усадил его недалеко от Малко и Картнера. Генерал сразу же развернул «Правду» и углубился в чтение.

Обед проходил спокойно. Генерал Сторамов интересовался только своей газетой, совершенно игнорируя окружение. Он ни разу не взглянул на Малко. Пообедал быстрее их и перешел в ту часть ресторана, которая была отделена от остальной части зала невысокой балюстрадой. Там он оказался в одиночестве и усердно продолжал изучать «Правду». Малко и Алоис пили ужасный кофе. Все это напоминало не ресторан, а клуб. Наконец Алоис Картнер посмотрел на часы.

— Мне пора уходить. Желаю удачи.

Оставшись без собеседника, Малко сделал вид, что разглядывает картину, а сам не спускал глаз с генерала. Вскоре тот сложил газету и зажег сигару. Малко заплатил и не торопясь уселся в малом салоне спиной к генералу, но так, чтобы их стулья почти соприкасались и можно было слышать даже самый тихий голос. Генерал откинулся назад и выпустил дым.

— Итак?

Его губы при этом не пошевелились.

— Я видел Борового вчера вечером. В доме на Бачо Кирова. Он знает, что сегодня я получаю для вас паспорт. Он требует его для себя. Иначе завтра утром он нас выдаст.

Подошел официант и предложил Малко напитки. В тот же момент генерал с улыбкой вернул тому «Правду». Малко поблагодарил и, подождав, когда официант удалится, спросил:

— Вы знали это?

— Нет!

Это было сказано совершенно спокойным тоном. Он продолжал курить мелкими затяжками и разглядывал старую пыльную хрустальную люстру.

— Где вы должны передать ему паспорт?

— Там же, где мы встретились вчера вечером. В 8 часов.

Вверх поднялся клуб голубого дыма.

— Прекрасно. Идите туда.

Больше Малко ничего не узнал. Генерал Сторамов встал и направился к грузному человеку, который в этот момент вошел в ресторан. Они пожали друг другу руки, обнялись и уселись вдали от Малко. А тому пришлось покинуть Русский клуб в расстроенных чувствах. Почему генерал приказал ему передать паспорт Эмилю Боровому? Он, видно, хорошо знал дом на Бачо Кирова, поскольку не стал задавать никаких вопросов. Было очевидно, что он не собирается уступать свое место болгарину. Следовательно, у него уже был план, безжалостный смысл которого Малко мог предугадать. Он будет не один на встрече.

Он направился к «Витоше», поскольку до получения паспорта делать было нечего.

Из холла Малко позвонил в германское посольство. Его сразу же соединили с Куртом Мореллом. Баварец был в прекрасном расположении духа.

— Сейчас выезжаю за вашими шоколадками в аэропорт. Самолет только что совершил посадку. Затем мне придется сделать несколько визитов, и после этого я буду дома.

— Тогда я к вам подъеду?

— Нет, не стоит, меня трудно застать. Лучше я приеду в «Витошу» выпить стаканчик. В баре на девятнадцатом этаже в семь часов.

— Прекрасно.

Таким образом, у Малко оставался час до встречи с Эмилем Боровым. Он намеревался прийти, но без паспорта, который был заменен на «вальтер». Поднявшись в номер, он разобрал пистолет, чтобы убедиться в его надежности.

С участием таких людей, как Эмиль Боровой и Федор Сторамов, встреча на улице Бачо Кирова могла оказаться не очень веселой.

Глава 12

Малко поворачивал голову каждый раз, как старый швейцар открывал дверь, чтобы по каплям пропускать в бар новых посетителей. Бар «Витоши» был единственным увеселительным заведением Софии. Уже с шести часов выстраивалась очередь желающих попасть в один из боксов, устроенных вдоль стен. Несколько проституток проводили время за рюмкой мастики. Пользуясь почти полной темнотой, влюбленные флиртовали вовсю. Вместо русской водки Малко получил американскую смирновскую и тоник в отдельных стаканах.

Семь тридцать. Курта Морелла все еще нет.

Он позвонил в германское посольство, в квартиру. Никакого ответа. Для развлечения он стал разглядывать окружение. В пять часов уже стемнело, и за стеклами бара ничего не было видно.

В сотый раз Малко взглянул на часы. Если без четверти восемь Курт Морелл не появится, придется ехать к нему. Мало ли что могло произойти: его задержали, сломалась машина, отсутствует связь. Никто не знает, что может взбрести в голову телефонистке «Витоши». Меньше чем через полчаса у него встреча с Боровым на улице Бачо Кирова. Теоретически — для передачи паспорта.

Ровно без четверти восемь он встал, допил свой тоник, поднялся в номер за пальто и «вальтером». Он внимательно изучил план Софии и был уверен, что легко найдет дом, где живет Курт Морелл. Что же с ним могло случиться?

Ночью Башня дипломатов, возвышающаяся среди пустырей, имела особенно мрачный вид. Раздетый «мерседес» без колес стоял на прежнем месте. Малко вошел в холл. Его остановила вахтерша, спросившая, куда это он идет. Увидев, что он явно иностранец, она пропустила его. В лифте по-прежнему текло. Здание больше походило на общежитие для рабочих-иммигрантов... На этажах едва светились желтые лампочки. Со стен облетала краска...

На площадке шестнадцатого этажа было совершенно темно. Стены дрожали от оглушающей поп-музыки, которая явственно раздавалась из квартиры немца.

Он позвонил, потом постучал. Никто не открывает. Неизвестно, одинок ли немец? А может быть, он забыл выключить радио? Во всяком случае, его явно нет дома. Может, они где-то разошлись, и тот ждет его в «Витоше»...

Малко спустился. Матрона даже не оторвала глаз от газеты. Он сел в машину, завел мотор, включил фары и остановился. Все-таки лучше проверить. Обойдя башню, он обнаружил вход в подвальный гараж. Все машины имели дипломатические номера. В гараже было три машины, одна из них — на квадрате, помеченном номером 1604. «БМВ», как и у немецкого дипломата. Малко взглянул на номер: XXX 835. Совпадает: от 0 до 1000 — номера западных посольств. Две остальные машины имели другие номера: 1765 и 1264.

Он подошел к «БМВ». Дверца закрыта на ключ. Он потрогал капот. Совершенно холодный. Следовательно, Курт Морелл вернулся очень давно. Все это очень странно.

Он запер свою машину, извлек «вальтер», дослал патрон в ствол и положил оружие в карман. Ему без труда удалось обнаружить лифт, которым можно подняться в квартиру.

На площадке шестнадцатого этажа было по-прежнему шумно. К тому же к концерту присоединилась еще и арабская музыка из соседней квартиры. Он снова и снова барабанил в дверь Курта Морелла. Безрезультатно. Оставалось лишь выломать дверь.

Он задумался, и в этот момент приоткрылась соседняя дверь и в ней показалась очаровательная брюнетка с всклокоченными волосами, в цветастом пеньюаре. К сожалению, она оказалась несколько грузноватой.

— Вы ищете мистера Морелла? — спросила она по-английски.

— Да. Он назначил мне встречу. Я его друг. Ничего не понимаю: в квартире музыка, а его машина в подвале.

Она улыбнулась.

— Понятно! Когда он слушает музыку, остальной мир для него не существует. Это с ним часто случается. Но у меня есть второй ключ. Он оставил его мне, поскольку должны были прийти слесари устранить протечку. Я всегда дома. Мой муж работает в сирийском посольстве. Разумеется, ни один слесарь не явился.

Она исчезла в своей квартире, затем вернулась и проследовала мимо Малко, весьма провокационно покачивая бедрами. Наверняка Курт Морелл просил ее не только встретить сантехников. Она открыла дверь и пригласила Малко войти.

Он переступил через порог, совершенно одурев от грохота музыки. И сразу же почувствовал знакомый запах. Он сделал несколько шагов и остановился. Кресло перед электромузыкальными аппаратами пустовало. Он пробежал глазами по комнате и остолбенел. На ковре лежал Курт Морелл, полураздетый, в луже крови.

Малко встал на колени... Грудь немца слабо поднималась. Он еще был живой, но глаза уже стекленели. Осторожно перевернув его, Малко обнаружил, что его руки связаны таким тонким проводом, что тот вонзился в мышцы. Точно так же спутаны и ноги. На полу — пепельница с сигарными окурками. С ужасом Малко обнаружил на теле Курта Морелла черные кружки: таким способом его хотели заставить заговорить.

Расстегнутые брюки наполовину спущены. Его орган также изувечен пыткой. Он еще более внимательно осмотрел тело. На голове — следы от удара рукояткой пистолета. Из ушей капает кровь: видимо, сломана височная кость. Малко положил под голову подушку, но раненый не открывал глаз. Казалось, он был в бессознательном состоянии.

— Курт, что произошло?

Ни звука в ответ. Пульс все больше слабел. Срочно нужен врач. Он бросился к телефону, но остановился: кому звонить? Тогда он побежал к выходу: соседка должна помочь. Только он схватился за дверь, как послышалось икание.

Курт Морелл открыл глаза. Впечатление такое, что он кашляет. Но изо рта вытекала желчь. Потом он снова тяжело упал на бок с открытым ртом. Малко снова бросился к нему. Курт уже не двигался. Оставалось только закрыть умершему глаза. Запах крови смешивался с запахом желчи, и это было невыносимо. Немца сначала избили рукояткой пистолета, а потом жесточайшим образом пытали. За левым ухом явно виднелась свежая впадина. Малко встал и осмотрел квартиру. Казалось, по ней пронесся смерч. Все ящики открыты, пластинки разбросаны по паркету, всюду битая посуда. В спальне картина еще хуже: матрацы изрезаны ножом, шкаф опустошен, книги разбросаны.

Бесполезно спрашивать, что искал убийца: паспорт, предназначенный для генерала Сторамова.

Это, конечно, Эмиль Боровой. Благодаря подслушиванию, он понял, что означали «шоколадки», и отреагировал самым жестоким образом, не очень доверяя Малко. Еще и еще раз подтверждалось, что в этой профессии самые незначительные ошибки могут иметь катастрофические последствия.

Малко еще раз осмотрелся. Курт Морелл не заговорил. Иначе не потребовалось бы устраивать такой разгром. Но нашел ли его мучитель паспорт?

Если тот в руках болгарина, то перед Малко возникнут сложные проблемы... Боровой воспользуется паспортом, а его самого и советского генерала выдаст болгарам.

Малко направился к двери. Чем меньше он будет находиться в квартире, тем лучше...

Тут он вспомнил о соседке. Что делать? Если он не зайдет к ней, то она выдаст его. Во всяком случае, она не видела, когда вернулся Курт Морелл... Но сказать правду было крайне опасно. Выбрав наименьшее зло, он позвонил к соседке. Дверь сразу же открылась, и она как любопытная кошка с опаской выглянула в коридор. Узнав Малко, она успокоилась.

— Можете ли вы пройти сюда на одну минуту?

Она последовала за ним. Он пригласил ее войти в квартиру Курта Морелла. Вид его тела поразил ее как удар грома.

Она сразу побелела и обратилась к Малко:

— Что же это такое?

— Не знаю. Когда я вошел, он умирал. Кто-то его убил. Может быть, чтобы ограбить. Я не хотел бы, чтобы вы подумали на меня.

Она внимательно взглянула на Малко. Кончики ее губ опустились. Некоторое время она напрасно пыталась что-то сказать, наконец выдавила:

— Понимаю... Я ничего не скажу... Обещаю. Я не желаю осложнений. Бог мой, какой ужас!

Она вернулась в свою квартиру и захлопнула за собой дверь. Малко спустился на лифте в подвал и сел в свою машину. С трудом пробирался он к бульвару Желе Воеводы через мрачные пустыри. Голову сверлил только один вопрос: «Паспорт, где паспорт?»

Часы показывали восемь тридцать. Есть простое средство узнать, забрал Эмиль Боровой паспорт или нет. Если да, то ему нет смысла приходить на встречу. Занимая такую должность, он не нуждается в чьей-либо помощи для выезда из страны. Холодная ярость вытеснила мысли о паспорте. Он горел желанием оказаться лицом к лицу с Эмилем Боровым.

Изувеченное тело Курта стояло перед глазами, но Малко упорно рвался к центру города. Он жаждал увидеть Эмиля Борового на улице Бачо Кирова. Это будет означать, что убийство было бессмысленным. Но в таком случае где же находится паспорт?

В коридор Малко вошел с «вальтером» в руке. В доме совершенно тихо. Без пятнадцати девять. Он остановился, прислушался: ничего, кроме шума собственного дыхания. Осторожно попытался открыть дверь квартиры. Заперта. Тогда он вынул ключ из кармана, вставил его в замочную скважину и повернул. Дверь бесшумно отворилась. Он вошел, не зажигая света. В комнате никого. Эмиль Боровой не пришел, а это означает, что паспорт у него и он уверен в том, что и Малко не придет.

Малко зажег свет, надеясь обнаружить какие-то новые следы. Неожиданно стекло в окне разлетелось на мелкие кусочки. Повернувшись, он увидел, что в образовавшуюся дыру просунулась рука в черной перчатке и с большим пистолетом. На него пахнуло смертью. Потом пистолет опустился и исчез в проеме. Малко не успел прийти в себя, как в коридоре послышались тяжелые шаги и в комнату вошел генерал Сторамов. Малко сразу же спросил:

— Сколько времени вы здесь находитесь?

Генерал убрал свой пистолет.

— С полвосьмого. Я был в саду напротив. Там есть сторожка. Он не пришел. Паспорт у вас?

— Нет. И я подозреваю, что паспорт у него.

И он рассказал советскому генералу о жестоком убийстве Курта Морелла. Федор Сторамов присвистнул.

— Он решил опередить нас, догадавшись, что вы предупредите меня.

Они посмотрели друг на друга. Малко потерпел крах: весь план рухнул. В этот момент он услышал шорох в коридоре и холодный голос Эмиля Борового:

— Не двигайтесь!

Они обернулись. На пороге комнаты стоял болгарин, одетый в кожаное пальто. В руке он держал пистолет с глушителем. Закрыв за собой дверь ногой, он навел пистолет на Сторамова.

— Итак, Федор Иванович, ты хотел пустить пулю мне в спину?

— Так вы же убили Курта Морелла! — прервал его Малко.

Эмиль Боровой медленно повернулся к нему. Губы его сжались в тонкую линию.

— Да, это я убил. Если понадобится, то я и вас обоих убью. Мне нужен этот паспорт.

Значит, он не нашел паспорт у немца. Так где же он?

— Дурак! — взорвался генерал. — Вы привлечете к себе внимание этим убийством.

Болгарин будто не слышал. Его глаза были прикованы к Малко. Он направил пистолет ему в сердце.

— О чем вы договорились с Куртом Мореллом? Где он спрятал паспорт?

— Если бы я и знал, то не сказал бы вам. Но я не знаю.

— Я вас предупредил, что располагаю мощными средствами, — прокричал болгарин. — Мне известно все, что вы делаете.

— Раз вы подслушивали мои разговоры, то знаете, что мы договорились с Куртом Мореллом встретиться в «Витоше», где он и должен был передать мне паспорт. А вы его до этого убили.

Болгарин молчал. Генерал Сторамов стоял неподвижно, руки по швам, спокойно, отрешенно. Эмиль Боровой попеременно смотрел то на одного, то на другого. Малко даже подумал, что он выстрелит в голову советского генерала, — такая ненависть сквозила в его взгляде. Однако Федор Сторамов не испытывал страха. Молчание затягивалось. Малко чувствовал, что почва стала ускользать из-под ног Борового, несмотря на угрожающие жесты пистолетом.

— Клаус, — наконец сказал он решительным тоном. — Даю вам сутки, чтобы найти паспорт. Если я не получу его завтра вечером, то передам своему руководству полную запись прослушивания ваших разговоров. Жду вас здесь же завтра в восемь часов.

Он начал пятиться к двери, осторожно открыл ее и исчез в темноте. Генерал Сторамов вернулся к жизни.

— А где же этот паспорт?

— Не знаю.

— Но ведь завтра надо выезжать. Иначе этот дурак станет опасным.

— Почему же он вас не убил?

Советский генерал тонко улыбнулся.

— Я — генерал КГБ. Моя смерть вызовет такой резонанс, что ему не поздоровится, и он это знает. Прямо против меня он ничего не может сделать. Но он сделает все, чтобы найти паспорт. Жаль, что я не пристрелил его сейчас.

Малко задумался. Курт Морелл избавился от паспорта по пути от аэропорта до своей квартиры. Почему? Кому он мог его отдать? Неожиданно он вспомнил, что в аэропорту одновременно с ним был и Алоис Картнер. Морелл знал, что они работают вместе. Необходимо с ним связаться.

— Есть идея, — сказал он.

— Действуйте быстро. Оставьте сообщение у вашего друга в соборе Александра Невского. Я буду там в середине дня. Нам не следует часто встречаться. Ничего не бойтесь. Мы уберем этого подлеца.

Они покинули здание. Генерал сразу же исчез в саду, а Малко двинулся по пустынной улице к своей машине. Как всегда, Алоиса Картнера можно было увидеть в «Витоше».

В номере Алоиса Картнера не было. Не оставил он и записки. Никто не видел его в японском ресторане и на девятнадцатом этаже. Малко обошел гостиницу от биллиардной до бара, где он ожидал Курта Морелла. Безрезультатно. Он прошел даже вдоль киосков в холле. Но Алоис Картнер должен быть здесь. София не так богата на злачные места. В этот момент Малко вспомнил о маленьком баре, куда они несколько раз захаживали. Он отправился туда.

Бар был набит битком. Дым стоял такой густой, что невозможно разглядеть, чем занимаются обнявшиеся пары в боксах. Какая-то девица подскочила к Малко и поинтересовалась по-английски, нет ли у него свободного времени. Подойдя к бармену, он спросил по-русски:

— Здесь не появлялся мой австрийский друг? Толстый, с красным носом.

— Нет, сегодня его не было.

Он вышел на холодную улицу. Вернулся в «Витошу». Снова все осмотрел, включая только что открывшееся казино. Алоиса нигде нет. Малко остановился в баре и заказал порцию водки. Один из крупье улыбнулся ему, и это навело его на одну мысль.

— Вы знаете девушку Майю? Крупная блондинка с огромной грудью...

Ливанец сально улыбнулся и понимающе посмотрел на него.

— Конечно, знаю. А что?

— Мне скучно. Я выпил бы с ней стаканчик...

Ливанец соскочил со своего табурета, взял Малко за локоть. Глаза его стали еще более маслеными.

— Хорошая идея. Поиграйте немного, а я попытаюсь ее найти.

Дело прежде всего. На его глазах Малко обменял на жетоны двести долларов. После этого тот отправился на поиски. Малко начал играть в рулетку, но мысли его были далеко. Ставки он делал не глядя. И — о чудо! — из шести ставок он сразу же выиграл три номера. Крупье начал орать. Если казино перестанет приносить доход в шестьдесят тысяч долларов в сутки, то болгарские товарищи будут очень недовольны.

К счастью, после этого Малко стал проигрывать, и на лицо крупье вернулась блаженная улыбка. У Малко оставалось всего три жетона, когда появился ливанец. Один. Он наклонился к уху Малко, убедился, что тот проигрывает, и сказал:

— Она ждет вас в баре ресторана. Желаю вам хорошо провести вечер.

Малко поставил три оставшихся жетона на седьмой номер и ушел, не дожидаясь результата.

В баре было темно. Ни одной блондинки. Только одна брюнетка сидела к нему спиной. Подойдя ближе, он узнал ее: подружка Майи, Кошкина. Стараясь скрыть разочарование, Малко улыбнулся:

— Добрый вечер. Сегодня вы одна, без вашей подруги?

— Да. Сегодня она занята весь вечер. Но я в вашем распоряжении.

Ее бедро уже стало прижиматься к бедру Малко, а черные глаза многообещающе засверкали. Она откинулась назад, чтобы продемонстрировать размеры своих круглых грудей. Малко испробовал все дипломатические приемы, чтобы отвязаться от нее.

— Скажите, вы не видели сегодня моего друга Алоиса?

— Недавно они с Майей выпили по стаканчику. Я видела их внизу. Потом он ушел.

— Куда?

Девица наклонилась и положила руку ему на ногу.

— Какое это имеет значение? Вдвоем мы можем хорошо провести время.

— Конечно, но я должен увидеть Алоиса. Майя наверняка знает, где он. А потом вся ночь наша.

— Это правда?

— Конечно.

Кошкина бросила на него недоверчивый взгляд.

— Обещаю. Но сначала найдите мне Майю.

Болгарка залпом допила свою рюмку.

— Ну ладно. Пошли.

Она весьма странно улыбнулась. И это заставило Малко задуматься. Но ему любой ценой надо найти Алоиса Картнера. Только он может что-то сказать о паспорте.

Глава 13

Они поднялись на шестнадцатый этаж и направились по коридору в конец здания. Кошкина остановилась перед люксом, но никакого номера на двери не было. Постучала. Один раз, потом три. Дверца приоткрылась на длину цепочки. Потребовались переговоры. Наконец дверь широко распахнулась. Они оказались в большой комнате, полутемной от густого табачного дыма. Громко играла музыка. Мужчины и женщины сидели в креслах и на скамьях, лиц из-за темноты было почти не видно. Низкие столики были заставлены бутылками и рюмками. Неожиданно откуда-то возникла высокая брюнетка в красной блузке и черном поясе, к которому были пристегнуты черные чулки. Она остановилась перед Малко, изогнувшись так, чтобы ее внушительные груди оказались на уровне его глаз.

— Добрый вечер.

— Он хочет видеть Майю, — объявила Кошкина с каким-то странным смешком.

Девица в черном поясе грациозно протянула руку.

— Это стоит сто долларов.

Странно. Но сейчас было не время задавать вопросы. Со всех сторон слышались какие-то вздохи, шуршание ткани. Раздался женский крик. Брюнетка сложила банкнот, полученный от Малко, и повернулась, демонстрируя роскошный зад.

— Пошли.

Малко вслед за ней вошел в соседнюю комнату. Сначала он разглядел только пустой стол в центре, покрытый красной скатертью. Вокруг стола толпились два десятка мужчин. Потом появилась Майя. Она была совершенно обнаженной. Очень медленно она подошла к столу и так же медленно улеглась на спину, согнув ноги в коленях, чтобы высокие каблуки вонзились в скатерть. Под звуки ритмичной бразильской музыки она стала извиваться. Вокруг неподвижно стояли мужчины.

Неожиданно из круга вышел один из них. Араб с бритой головой и в кожаной куртке, с которым Малко уже неоднократно сталкивался. Он подошел к лежащей, бросил зеленый билет на ее тело, схватил ее за лодыжку и потянул к себе.

Загорелся яркий свет, и это послужило сигналом для начала оргии. К столу стали протискиваться мужчины. Каждый прежде всего бросал на нее билет. Один схватил ее грудь, что заставило подняться соски, второй, оттолкнув соседа, подошел к ее голове. Другие начали поглаживать ее по бокам. Глаза их стали обалдевшими. Но и Майя не оставалась пассивной. Она размахивала руками, ловя справа и слева то, что ей настойчиво предлагали.

Араб с бритой головой неустанно продолжал доказывать, каким могучим мужчиной он был.

Малко почувствовал, что пальцы Кошкиной скользят по нему для того, чтобы определить степень его возбуждения от этого спектакля.

— Вам нравится это? Так бывает раз в неделю. Она зарабатывает много денег, и любит такое развлечение.

Малко не ответил. Бритый араб, удовлетворенный, отошел в сторону. Его место сразу занял гигант с пышными усами. Турок. Дождавшись своей очереди, этот агрессор начал действовать так решительно, что Майя всякий раз сопровождала его усилия громким криком.

Малко никак не мог прийти в себя от увиденного. Животные лица мужчин, окружавших стол, вызывали отвращение. Вместе с тем сексуальное неистовство Майи зажгло и его. Мягким жестом Кошкина оттолкнула его к стене и встала перед ним на колени. От таких острых ощущений он потерял представление о времени. Бешеный ритм бразильской музыки совсем опустошал голову. Вдруг его словно пронзил электрический разряд. Когда он открыл глаза, то увидел целиком отдавшегося наслаждению турка. Они с Майей испустили дуэтом громкий крик. По этому сигналу музыка прекратилась. Майя без сил упала на стол. Грудь неровно дышала, глаза закрыты.

Участники странной оргии начали растворяться в темноте, молча покидая комнату. Как на похоронах. Вскоре Майя осталась одна. Неподвижная.

Малко, постепенно возвращаясь на землю, тихо сказал Кошкиной:

— Я должен с ней поговорить.

— Идите и говорите.

Он подошел к столу. Почувствовав чье-то присутствие, она открыла глаза.

— Вы были здесь?

— Майя, где сейчас может находиться Алоис Картнер? У меня для него срочное послание.

Она наморщила лоб, подумала несколько секунд.

— А, Алоис... Он сопровождает туристов в фольклорный ресторан в горах. Кошкина знает.

Она закрыла глаза. Малко отошел от нее на цыпочках. Они покинули комнату. Несколько пар продолжали флиртовать в полумраке.

В коридоре Кошкина вопросительно взглянула на него.

— Вы хотите туда ехать? Это чертовски далеко.

— Да. А что будет делать Майя?

— Она пойдет отдыхать, наверное, в номер Алоиса. Она часто так делает. Нам лучше тоже остаться здесь.

— Нет, нам придется ехать.

Кошкина взглянула на него с таким видом, будто засомневалась в его душевном равновесии. Но, видя его твердость, сказала:

— Ну, если вы так настаиваете... Но придется взять такси. Иначе мы заблудимся.

В холле пришлось провести переговоры, чтобы вызвать такси. Малко услышал, что Кошкина потребовала от шофера проценты за то, что станет показывать дорогу, и одновременно порекомендовала потребовать уплаты в долларах. Потом они втиснулись в старую дребезжащую «волгу». Машина закашляла, и они тронулись. Тут же Кошкина испытала возрождение нежности. Положив голову на его плечо, она постаралась воспользоваться темнотой, чтобы продемонстрировать ловкость своих пальцев.

Шофер бросил ей по-болгарски:

— А ты не можешь делать это в гостинице?

— Но этот мудак любит фольклор!

Таксист недовольно поморщился.

Но Малко был занят размышлениями. Информация могла быть только у Алоиса Картнера... Дорога вилась между сосен и все время вела наверх. Неожиданно к стеклу стали прилипать снежные хлопья. Через пять минут над ними нависла плотная белая пелена. Еще три поворота... Шофер тормознул, и старая «волга» заскользила и остановилась поперек дороги. Таксист выругался и сказал по-английски:

— Все, приехали!

Для Кошкиной он добавил по-болгарски:

— Мы не доедем! У меня нет цепей. Если разобью машину, то возникнет столько проблем...

Потихоньку он стал спускаться задом, нащупывая дорогу между соснами и пропастью. Они попали в снежный буран.

Малко кипел от ярости. Ведь Эмиль Боровой мог прийти к тем же выводам, что и он. Иными словами, Алоиса Картнера ожидала та же судьба, что и Курта Морелла. Любой ценой надо его найти. Опередить болгарина.

Кошкина наклонилась к нему и с нежностью пропела:

— Ты увидишь, нам будет очень весело в «Витоше».

Шофер начал делать сложный поворот. Неожиданно позади показались яркие огни фар. Рядом остановилась черная «волга» с номером "С". Фары такси осветили ветровое стекло. Там виднелся только один человек: Эмиль Боровой.

Малко опустил руку в карман и достал пятидесятидолларовый билет.

— Едем! — сказал он только одно слово.

Таксист колебался лишь несколько секунд.

Пусть Кошкина ломает голову над тем, почему Малко с таким упорством разыскивает Алоиса Картнера.

На дороге разыгралось соревнование машин. Старая «волга» с отчаянным скрежетом мотора начала продвигаться вперед. За ней, не отставая, следовала вторая машина. Скользя, они пробирались в сплошном снежном месиве со скоростью десять километров в час. Но все время позади их подгоняли фары второй «волги». Дорога была слишком узкой, чтобы в таком молоке пытаться обогнать.

Шедший сверху автобус едва не столкнул их в пропасть. Наконец они подъехали к гостинице, возле которой стояло несколько туристических автобусов.

— Это здесь, — заявила Кошкина.

Пришлось помесить ногами немало снега, прежде чем они дошли до входа. В холле слышалась громкая музыка, под которую двигались смешанные группы танцоров. Внутри царила жара. Зал был полон. Малко стал искать Алоиса и вскоре обнаружил его за столом, где сидели шумные туристы. Белое вино и мастика текли ручьями. Алоис Картнер радостно помахал рукой и пошел ему навстречу. Лицо его сияло, как океанский маяк.

— Какой приятный сюрприз!

— Мы захотели немного проветриться, — спокойно объяснил Малко.

Воспользовавшись тем, что Кошкина занялась своим пальто, Алоис Картнер сказал:

— Нам надо поговорить.

Им уже ставили тарелки с сосисками и стаканы белого вина. Неожиданно за танцорами Малко разглядел стоящего человека. Сомнений не было: Эмиль Боровой. Потом он спрятался в толпе. Выступление закончилось, и танцоры уступили место непрофессионалам. Кошкина рвалась на площадку, а Алоис Картнер не собирался расставаться со стулом. Малко пришлось вывести ее на площадку.

Она двигалась легко, гибко, тесно прижимаясь к нему.

— Кто организует представление, на котором мы присутствовали?

— Это замысел Майи. За пятьсот долларов она снимает люкс. Остальное идет ей и другим девушкам. Она пользуется большим успехом. Если ты не уедешь, то мы сходим туда еще раз.

Кошкина начала дергаться самым непристойным образом, явно стремясь соблазнять потенциальных клиентов среди зрителей. Слоу превратилось в нечто бесформенное, среднее между пасодоблем, вальсом и ча-ча-ча. И завершилось фарандолой. Малко воспользовался этим.

— Оставляю вас повеселиться. Мне это уже не по возрасту...

Он бросился к столу, где Алоис Картнер заканчивал дуэль с четвертой бутылкой белого вина. Его глаза были такие красные, что, казалось, они вот-вот вспыхнут, как бенгальские огни.

— Что вы хотели мне сказать?

Алоис Картнер не спеша докончил бутылку и сообщил:

— Я видел Курта Морелла в аэропорту и он передал мне для вас кое-что!

Сердце Малко запрыгало от радости. А Эмиль Боровой зря убил немца.

— Паспорт?

— Да. Мы встретились в таможенном зале, где оформляется диппочта. Он очень нервничал. Сказал, что за ним следят от самого посольства. Тип из госбезопасности. Он боялся. Получив багаж, он достал паспорт, сразу передал его мне и просил вручить вам. Таможенник вышел на несколько минут, и мы были там одни. Я взял паспорт и подождал, пока Морелл уедет со своим хвостом. Потом я вернулся в «Витошу».

— Курт Морелл убит, — прокричал Малко, пытаясь перекрыть шум. — У него на квартире. Сначала его пытали. Искали паспорт. Убийца сейчас здесь. Он ходит за мной по пятам.

— Ах черт!

— Где паспорт? Он с вами?

— Нет, я...

В этот момент Кошкина бросилась на свободное место рядом с ними, уставшая и смеющаяся.

Малко не желал больше этого фольклора. Австриец подозвал официанта. Малко еще раз внимательно осмотрел зал:

Эмиля Борового нигде не видно.

— Как тут весело! — заверещала Кошкина. — Давайте еще побудем здесь. Мне надоела «Витоша».

— Надо поторопиться. Если буран не утихнет, то мы застрянем здесь надолго, — напомнил Алоис Картнер.

Малко весь кипел: где паспорт? Невозможно разговаривать об этом в присутствии Кошкиной! Они выскочили на только что выпавший снег. Автобусы поглощали восхищенных туристов. Малко поискал «волгу» Борового. Нигде не видно.

— До скорой встречи! — прокричал Алоис Картнер. — Увидимся в холле!

Таксист ожидал Малко, прохаживаясь вокруг машины. Он ехал крайне осторожно и медленно. Вскоре огни автобуса потерялись из виду. Уже в самом низу их едва не разрезал пополам трамвай, который бесшумно скользил по рельсам. Кошкина снова была охвачена нежностью к Малко. Наконец они увидели высокую башню «Витоши». Но в холле никого не было. Телефон в номере не отвечал.

Кошкина зло усмехнулась:

— Напился как свинья и дрыхнет где-нибудь в канаве.

Малко боялся даже предположить другой поворот событий. Эмиль Боровой следовал за ним вовсе не случайно.

Кошкина тяжелым грузом висела у него на шее. Но отсутствие Алоиса Картнера не давало покоя. Уже в лифте Кошкина начала приставать. Как только за ними закрылась дверь номера, она тут же сбросила одежду и осталась в одном сиреневом поясе, к которому были пристегнуты чулки.

— Мне подарил это немецкий друг. Тебе нравится?

В другой ситуации Малко, возможно, оценил бы по достоинству ее прелести в подобной упаковке. Но положение было слишком серьезным.

— Это превосходно, — сказал он без энтузиазма.

Кошкина подняла на него вопросительный взгляд.

— Я тебе не нравлюсь? Ты хочешь Майю?

— Ты думаешь, что их автобус сломался? — ответил он вопросом на вопрос.

— Не знаю, да и не хочу знать.

Разговор в этом стиле продолжался еще четверть часа. Наконец, чтобы не обидеть Кошкину, он предложил:

— Пойдем выпьем по рюмке. Я что-то сегодня не в форме. Это, наверное, из-за белого вина.

Возмущенная, девица стала одеваться. Молча. Такое оскорбление ее профессиональной компетенции! Она натягивала джемпер, когда в дверь постучали. Малко подскочил и открыл, к неудовольствию Кошкиной.

Перед ним стояла Майя.

— Разве Алоис не с вами? — спросил Малко, разочарованный.

И тут он увидел, что Кошкина с напряженным лицом уже надевает пальто и протягивает ему руку.

— Из-за тебя я потеряла вечер. Это двести долларов.

Он вложил ей в руку деньги, и она вышла, громко хлопнув дверью.

— Что это с ней?

— Она разозлилась, что я не в форме и что затащил ее в горы. Алоис должен был ждать нас здесь. Но он как сквозь землю провалился. Видно, сломался автобус.

Лицо Майи приняло странное выражение, глаза забегали. Малко резко спросил:

— Что случилось?

— О, я спала, когда кто-то вошел в спальню. Я зажгла свет и увидела типа с темными короткими волосами и в кожаном пальто. Ему даже не пришлось показывать удостоверение. Явно агент службы безопасности. Он поинтересовался, кто я, чем занимаюсь и прочес. Потом заявил, что Алоис арестован по подозрению в торговле валютой, что он пришел сделать обыск и чтобы я убиралась. И вот я здесь... Я не хотела говорить об этом при Кошкиной.

Малко был подавлен и в то же время бесился от своей беспомощности. Как помочь Алоису Картнеру, задавленному безжалостной системой? Как найти паспорт? В номер Алоиса входить нельзя. Пока. Тот, кто производил обыск, может находиться еще там.

Майя тихо спросила:

— Могу ли я переночевать здесь? Я боюсь идти к Алоису.

— Разумеется, ночуй.

Это все, что ей было нужно. Она быстро разделась и улеглась на соседней кровати. Малко погасил свет, но никак не мог заснуть. К тому же вскоре женщина стала похрапывать. Через некоторое время он встал, оделся и вышел. Час десять. Ему требовалось алиби на случай, если Майя проснется. Он поднялся на девятнадцатый этаж. В казино было еще много народу. Крупье, который свел его с Кошкиной, подмигнул:

— Ну как, вечер был удачный?

— Замечательный. Но я попытаюсь вернуть проигранные двести долларов.

Вместо этого он проиграл еще сотню. Но администрация казино компенсировала этот проигрыш рюмкой водки с тоником. Пораженный этой щедростью, Малко покинул зал. Он позвонил по телефону-автомату в номер Алоиса. Никто не берет трубку. Но это еще не означает, что там нет засады. На лифте он доехал до седьмого этажа, потом поднялся по лестнице на один этаж. Приблизившись к номеру Картнера, он прислушался, потом вставил отмычку в замочную скважину. Дверь легко открылась. В руке он держал пистолет, не желая повторять судьбу Курта Морелла. В комнате было темно. Он закрыл дверь и зажег свет. Вид такой же, что и в квартире Курта. Ящики выдвинуты, одежда валяется на полу, коробки из-под виски растоптаны. И здесь искали паспорт. Он сел на кровать. Нашел ли его Эмиль Боровой?

Они могут держать Алоиса несколько дней, подвергать его пыткам и заставить признаться. Но если паспорт не обнаружен, он должен быть здесь. Где? Нужно поискать. А прежде ответить на вопрос: почему его не нашли?

Малко не стал пересматривать места, где уже явно искали. Он вошел в ванную. Здесь тоже все было разбито и опрокинуто. Малко вернулся в комнату, осмотрел ковер, плафон, вентиляционные отверстия, внешнюю сторону окон, подушки. В гостиничном номере немного тайников. Через полчаса он сел. Ничего не поделаешь! Он уже собирался уходить, как вдруг вспомнил об одной вещи, которая привлекла его внимание в ванной комнате.

Он вернулся туда. На полочке среди зубных щеток, лосьонов, кремов лежала коробка с пастой для бритья. Малко вспомнил, что в первый день, когда они познакомились, Алоис Картнер встретил его с электробритвой в руке. Он посмотрел вокруг: ни одной безопасной бритвы.

Он взял коробочку, встряхнул ее. Там лежал довольно толстый тюбик. Он отвинтил крышку, нажал, и из отверстия показалась пена. Малко продолжал внимательно рассматривать тюбик, ощупывать со всех сторон. Потом попытался разобрать. Верхняя часть не отвинчивалась. Тогда он попытался вращать нижнюю часть. Вскоре его усилия увенчались успехом: низ отвинтился. Внутри цилиндр был пуст.

Малко всунул палец внутрь и ощутил что-то плотное. Через секунду он извлек свернутый паспорт. Турецкий голубой паспорт. Он раскрыл его: паспорт не заполнен. Именно за него Курт Морелл был так жестоко убит.

Он быстро спрятал паспорт обратно в цилиндр, положил его в коробку и сунул в карман брюк. Потом вернулся в свой номер. Майя по-прежнему похрапывала. Он положил коробку на полочку ванной комнаты и взял свой крем для бритья. Затем снова отправился в номер Алоиса Картнера и положил свою коробку туда, где раньше лежал контейнер. Теперь, если будет производиться новый обыск, никто не обнаружит замены...

Наконец он улегся и попытался спокойно подвести итоги. Паспорт у него! Но как дорого за него пришлось заплатить! Оставалось самое главное. У него один паспорт на троих. Плюс человек, который преследует его по пятам. Как теперь лавировать между советским генералом — «легитимным» владельцем паспорта — и Эмилем Боровым, убившим Курта Морелла и готовым на все, лишь бы покинуть Болгарию?

Глава 14

Мимо промчался уже третий трамвай. Малко насквозь промерз. Девять двадцать пять. Генерал Сторамов отказался сегодня от пробежки? Что это означает? Он вернулся к машине бегом, чтобы согреться. Алоис Картнер так и не появился. Тревожило и отсутствие советского генерала. Тем более что для него есть хорошие новости. Даже если Эмиль Боровой по-прежнему еще очень опасен. Мысль об Эмиле вернула его к судьбе Картнера. Его нельзя бросить. Может быть, в офисе есть информация о нем?

Он остановил машину подальше от улицы Стамбулийского и направился к офису пешком. Подойдя к витрине, он, пораженный, остановился. Алоис Картнер спокойно восседал за своим столом с привычной рюмкой виски. Правда, он был небрит. Он встал и крепко пожал Малко руку.

— Давайте-ка пропустим по стаканчику, чтобы проснуться! — весело сказал он, подмигнув, намекая на наличие микрофонов.

В маленьком баре, где уже было полно девиц, Алоис Картнер не выдержал:

— Сволочи! Я действительно испугался. Меня выпустили только утром, перед самым открытием бюро. Я скажу, где спрятан паспорт.

— Он уже у меня, — успокоил его Малко.

И он рассказал о своей ночной экспедиции. Толстяк был восхищен.

— Какой-то тип меня поджидал. Это, безусловно, Боровой, о котором вы мне говорили. Он заявил, что у них имеется информация о том, что я занимаюсь продажей фальшивых паспортов, при помощи которых оппозиционеры покидают страну. Детский лепет! К тому же допрос не стенографировался.

— Ваша коробочка лежит на том же месте, но у меня в ванной комнате. Это я вам говорю на случай, если со мной что-нибудь случится.

— Не накаркайте... И что же теперь?

— Если все будет нормально, то я улетаю завтра.

— Осторожнее, за вами могут следить.

— Это я учитываю.

Австриец сделал солидный глоток и прищелкнул языком.

— Мне остается пожелать вам успеха. Вам надо увезти с собой Майю. Она мечтает торговать любовью на Западе.

Этого еще только не хватало!

Неожиданно Малко подумал еще об одной детали.

— Если они все же раскроют наши планы, то не следует ли опасаться того, что самолет посадят в какой-нибудь коммунистической стране?

Алоис Картнер с сомнением покачал головой.

— Это, конечно, в принципе возможно, но очень маловероятно, так как может вызвать дипломатический скандал. В подобном случае командир корабля предупреждает власти страны назначения, чтобы они обеспечили безопасность разыскиваемого лица. Но изменять курс полета по приказу иностранного государства он не станет. Но, с другой стороны...

Он вдруг замолк и начал тереть пылающую щеку.

— Что же?

— Конечно, было бы заманчиво послать пару МИГов в погоню за ДС-9, случайно выпустить ракету и сбить пассажирский самолет. Потом последуют извинения и даже погребальный венок. Но такой вариант невозможен: сначала они должны дать приказ совершить посадку, а это уже воздушное пиратство. Даже при нашей западной трусости такая ситуация немыслима.

Теперь Малко знал все варианты. С момента взлета игра пойдет ва-банк.

— Но до этого еще далеко. Пока генерал Сторамов ежедневно обедает в ресторане «Крым».

Алоис Картнер поигрывал пустым стаканом.

— А вы уверены, что это не хитрый маневр КГБ? Что это не попытка вывести на орбиту ложного беглеца? В этом случае вы окажетесь его невольным сообщником.

— Все возможно. Но пока придется отклонить это предположение.

Если генерал Сторамов создает для себя легенду, правда об этом станет известна только через много лет. Или никогда. Конечно, эта гипотеза в какой-то степени объясняет его поведение и ту легкость, с которой он действует.

Но пока следует заняться организацией отправки генерала. Один из важнейших элементов этой подготовки находится в руках Самии Сидани. Встреча с генералом может состояться только во время обеда.

Самия Сидани протянула Малко три листа бумаги. На одном из них изображено лицо Федора Сторамова, которое она нарисовала по рассказу Малко, на двух других — варианты изменений. Малко выбрал один из них.

— И вы действительно можете это сделать?

Это фантастика! Форма головы совершенно изменена темным париком латиноамериканского типа. Нос расширен, почти плоский. Короткая, хорошо подстриженная бородка, густые усы.

— Если мы найдем роговые очки, будет совсем хорошо, но пока не знаю, сумею ли я их достать. Здесь это невозможно. Но мне необходимо сделать тесты на коже, чтобы знать, как она реагирует на грим.

— Это невозможно. С ним очень сложно встречаться...

Болгарка положила рисунки и взглянула на Малко.

— Скажите откровенно. То, что вы заставляете меня делать, это очень опасно?

— У вас есть поляроид? — спросил Малко, не отвечая на ее вопрос.

— Да. А зачем?

— Сразу после вашей работы надо сделать фотографию для документа.

— Это лицо очень известное?

— Не думаю. Но есть причины, по которым он должен стать неузнаваемым.

Казалось, что они одни в этом особняке на склоне горы. Самия Сидани была одета в облегающие джинсы и такой же тесный свитер, вырез которого в форме римской пятерки открывал значительную часть ее молочно-белых грудей. Она уселась на подушки и с улыбкой смотрела на Малко.

— И сколько вы заплатите мне за такую работу?

— Назначайте свою цену.

— В долларах или в левах?

— Думаю, что в долларах...

— Нет, мне нужно другое.

— Что же?

— Встретиться с вами, когда у меня появится желание.

Странное предложение. Малко стал искать глаза молодой женщины. Было бы просто удовлетворить ее желание сразу.

Она хихикнула.

— Видите ли, я не гулящая девка. Но у меня не все хорошо с мужем, да к тому же он далеко. Может быть, я вас не позову. Может быть, позову очень скоро. Но когда я это сделаю, то только по моему внутреннему побуждению. Вы понимаете?

— Да. Понимаю.

— Мне нравятся ваши глаза, — задумчиво сказала она. — Как расплавленное золото. Горячее, тяжелое и успокаивающее одновременно.

— Самия, ваш муж работает с нами. Но вы — это совсем другое дело. Если ваша роль будет раскрыта, вы никогда не сможете сюда вернуться.

Она сделала выразительный жест.

— Мне все равно.

— Надо, чтобы ваша работа была выполнена завтра. Это возможно?

— Возможно.

— Еще один вопрос. Где в Софии можно достать фальшивый паспорт?

— Не знаю. А для чего?

— Помимо этого мужчины, мне нужно вывезти отсюда одну женщину.

Она улыбнулась:

— Влюбился?

— Нет. Это деловое.

— Какая она из себя?

— Красива, арабского типа, брюнетка, высокого роста, голубые глаза.

— Говорит по-арабски?

— Думаю, да.

— Я могу помочь вам. Дело в том, что у меня два паспорта. Болгарский и сирийский. Последний на имя Сидани. Об этом никому здесь неизвестно. Я только не знаю, сумею ли приклеить фотографию. Возможно, придется ее заменить.

— Он в порядке?

— Абсолютно. Я пользовалась им при последнем переезде.

— А вы не боитесь проблем?

— Скажу, что потеряла... Кстати, сегодня мне нужно взять этот паспорт в офисе фирмы. Ведь вы уезжаете в конце недели.

Он встал с ликующим видом. Самия проводила его до двери. Он поцеловал ей руку, и они обменялись долгим взглядом.

— Я ухожу с хорошими новостями.

По дороге его радость стала мало-помалу испаряться. Почему-то все пошло очень гладко. А если Самия ведет двойную игру? Ведь он полностью в ее руках. Достаточно звонка в аэропорт, и Лейла Галата со Сторамовым будут задержаны. Он и раньше испытывал сомнения. Но Самия заменила Шамира Сидани. Во всяком случае, после смерти Курта Морелла у него не осталось других союзников.

Теперь надо встретиться с генералом Сторамовым, решить, что делать с Эмилем Боровым и найти способ вызволить Лейлу Галата из «Витоши».

Малко с аппетитом набросился на баранину. В противоположном конце Русского клуба генерал Сторамов расправлялся со своим блюдом. Непогрешимый, как икона. Малко испытывал внутреннюю дрожь до тех пор, пока генерал не уселся с сигарой в кресле. Прошло еще несколько минут, и тот отложил газету. В зале никого. Не видно даже официантов.

— Я нашел паспорт.

Малко показалось, что русский расслабился.

— Боровой знает это?

— Не думаю. Мне придется встретиться с ним сегодня вечером, иначе...

— Идите туда и обещайте все что угодно. Завтра он уже не будет опасен.

— Каким образом?

— Я добился изменения решения о нем. Поэтому утром я не смог быть в лесу. Завтра на рассвете он будет арестован. Его будут судить и казнят. Все бумаги готовы.

— А если он заговорит?

— По крайней мере, несколько дней никто не будет его слушать. Когда мы выезжаем?

— Завтра.

— Время?

— Семнадцать пятьдесят. Но перед этим вас придется загримировать. Это потребует определенного времени. Можете ли вы прийти туда, где мы виделись в первый раз? В прицеп, стоящий в гараже моих друзей.

— Нет, я предпочитаю на остановке трамвая. Сегодня вечером займитесь Боровым. Успокойте его. До завтра.

Он встал и направился в гардеробную. Малко оставался в Русском клубе еще несколько минут, погрузившись в глубокие размышления. Впервые после того, как первоначальный план сорвался, появилась надежда на успех. Теоретически он решил квадратуру круга: вывезти из Болгарии советского генерала без Эмиля Борового, но с Лейлой Галата. Оставалось преодолеть множество препятствий, чтобы оказаться всем вместе в самолете. Он вышел из ресторана и направился к площади Народного Собрания, где он оставил машину. Ледяной ветер, проносившийся по Русскому проспекту, казалось, стремился прогнать милиционера, который регулировал движение машин, направляющихся к площади Невского.

Каким же образом можно успокоить Эмиля Борового? Надо постараться быть предельно убедительным, иначе болгарин может отреагировать самым нежелательным образом.

В создавшейся обстановке именно он представлял для них наибольшую опасность. Конечно, он не знал всего, особенно время и место переброски, но он не отставал от Малко ни на шаг. Есть только один выход — нейтрализовать Борового. Учитывая положение последнего, нейтрализация может быть только физическая и окончательная. А именно это Малко не мог сделать.

Он ехал по проспекту маршала Толбухина, когда ему в голову пришла идея, как решить эту проблему. Осталось лишь «продать» ее Эмилю Боровому.

На площади Ленина было настоящее столпотворение. Малко пришлось объехать ее трижды, чтобы найти место для машины. Пешком до улицы Бачо Кирова всего несколько минут. Он уже совсем было потерял надежду, как вдруг увидел, что старый «трабан» освободил место напротив гостиницы «Балкан». Он поставил туда свою «ладу» и направился к проспекту Георгия Димитрова. Не успел он сделать и трех шагов, как услышал сзади громкие крики. Он обернулся. Милиционер отчаянно жестикулировал, указывая на знак, запрещающий стоянку. А он оставил машину как раз под этим знаком.

Взбешенный, Малко вернулся. Номера всех остальных машин имели букву "С". Он уже собирался сесть в машину, как вдруг заметил, что рядом остановилось такси. Из него вышла полная дама. Неожиданно он перестал обращать внимание на крики милиционера. Память не могла его обмануть. Это именно та толстуха, которая ожидала трамвай рядом с ним, когда он перехватил генерала во время его пробежки!

Он быстро перебрал в памяти все сделанное им после этой встречи с Федором Сторамовым. Ситуация сильно осложнялась. Если дама работает на службу безопасности, то там уже должны знать всех людей, связанных с его миссией. Теперь они просто ожидают, когда созреет плод, чтобы сорвать его.

С тяжелым сердцем он уселся за руль. Толстуха увидела его. Она перешла через трамвайные рельсы и отошла к маленьким газетным киоскам возле церкви Святого Воскресенья.

Сделав вид, что он не понял требования милиционера предъявить документы, Малко извинился по-немецки, обворожительно улыбнулся тому и дал газ, направляясь в сторону проспекта Георгия Димитрова. В зеркало он увидел, что толстуха бросилась к проезжавшему такси, а потом, поскольку оно не остановилось, к милиционеру, видимо, требуя его помощи.

Кем бы ни была эта женщина, от нее непременно надо было оторваться. Проспект Георгия Димитрова, разделенный вдоль трамвайными рельсами, не предоставлял возможности повернуть вправо или влево на протяжении целого километра. Если эта женщина поймает такси, то она безусловно настигнет Малко.

Он попытался на большой скорости проскочить мимо ЦУМа. Но на следующем перекрестке уже загорелся красный свет. Навстречу двигался трамвай. Малко резко свернул влево, перескочил через насыпь с рельсами перед самым носом у трамвая, который отреагировал на это резким звонком, и помчался в обратном направлении. Но перед самым памятником Ленину он завернул на улицу Найчо Цанова, хотя там было одностороннее движение в противоположном направлении.

Он остановился и огляделся: машин не видно. Подождав несколько секунд, он выехал на улицу Христо Ботева, которая идет параллельно проспекту Георгия Димитрова, и взял курс на север. Даже если его преследовательница поймала такси, вряд ли ей удалось последовать за ним. Малко сделал еще один большой круг и остановил машину на Волгоградском проспекте. К улице Бачо Кирова он пошел пешком. На душе было крайне тревожно: кто-то за ним следит. Если бы не милиционер, он ничего не заметил бы и привел женщину прямо на место встречи с Эмилем Боровым. От этой мысли он похолодел.

Маленькая улица пустынна. Он вошел в дом номер 27 и направился по знакомому коридору. Опустив руку в карман, он сжимал рукоятку своего «вальтера».

В темном коридоре он почувствовал странный запах. К обычному здесь запаху гнилости примешивался какой-то другой: табак. Значит, здесь уже кто-то есть. Он открыл ключом дверь комнаты, где уже встречался с Эмилем Боровым. В комнате совершенно темно. Тотчас же раздался низкий решительный голос:

— Не двигайтесь!

Малко остановился. Послышалось шуршание. Глаза стали привыкать к темноте, и вскоре он разглядел смутный силуэт. Эмиль Боровой. Тот приближался к нему с пистолетом в вытянутой руке.

— Вы принесли паспорт?

— Нет. Но есть лучшее решение.

Тотчас же ствол пистолета уперся ему в живот. Послышался резкий голос Борового:

— Дурак! Вы хотите меня обыграть, но я вас убью.

В голосе чувствовалась бессильная ярость и безнадежность. В таком состоянии болгарин способен осуществить угрозу. Послышался сухой металлический звук: болгарин снял предохранитель. Теперь достаточно слабого нажатия на спусковой крючок, и пуля настигнет Малко. Девятимиллиметровый снаряд способен нанести неизлечимые раны.

— Подождите. Я нашел решение, при котором паспорт не нужен.

Молчание. Пистолет по-прежнему упирается в живот. Малко ощущал на своем лице дыхание болгарина. Наконец тот спросил:

— Это что означает?

— Скоро придет другой грузовик. Мне сообщили об этом сегодня утром. Вы отправляетесь, как это и планировалось, в тайнике. Но необходимо подождать два-три дня...

Снова молчание. Эмиль Боровой оценивал достоверность информации. Малко продолжил:

— Это тот же вариант. Грузовик приходит из Цюриха. Потребовалось дополнительное время, чтобы подготовить машину и урегулировать проблемы с фирмой «Кинтекс». Таким образом, вы ничем не рискуете. Мы едем в Турцию. Там нас ждут.

Медленно, очень медленно пистолет ослабил давление на бок и опустился вниз. Эмиль Боровой отошел и зажег свет. Висящая на потолке голая лампа отбрасывала неприятный желтый свет.

— Если вы меня обманете, то на этот раз я убью вас без предупреждения. Клянусь, что так и сделаю.

Пистолет снова нацелился на Малко. Однако Эмиль утратил ощущение превосходства, и его взгляд стал менее жестоким.

Малко решил добавить к легенде последний штрих:

— Но есть одно условие. Вы должны сделать так, чтобы с Лейлы Галата было снято наблюдение, хотя бы на некоторое время. Она едет с нами.

Эмиль Боровой уже спрятал было пистолет, но, услышав эти слова, снова достал его.

— Никаких условий! — прохрипел он.

— Но для чего она службе безопасности? Они просто ликвидируют ее.

Эмиль сделал усталый жест.

— Она понадобится, чтобы предъявить ее иностранной прессе.

— А потом?

— Не знаю... Может быть, ее отправят в лагерь или... Какое это имеет значение?

— Для меня это имеет значение. Она должна уехать с нами. Место в грузовике есть. Ну как?

— Ну что же. Ладно. Я этим займусь.

Он уступил так быстро, что у Малко возникли сомнения в его искренности.

Но это уже не имело никакого значения. Победит тот, кто будет лгать более убедительно. К тому же оставался еще один нерешенный жизненно важный вопрос.

— Договорились, — сказал Малко. — Но я хочу вам сообщить, что сегодня я обнаружил за собой слежку: женщина. Я заметил это совершенно случайно. Иначе она пришла бы сюда вслед за мной.

— Слежка? — задумчиво протянул Боровой. — Как выглядит эта женщина?

Малко подробно описал ее. Болгарин довольно усмехнулся.

— Я же предупредил вас, что знаю каждый ваш шаг. Если вы сейчас лжете, то очень скоро я узнаю правду. И вы пожалеете об этом.

Малко почувствовал облегчение. Агент Борового — это неприятно, но еще не провал. За одного битого двух небитых дают. К сожалению, за ним, видимо, следит не один, а несколько агентов. Необходимо немедленно выявить их.

— Ну что же, — прервал его размышления болгарин. — Завтра вы должны сообщить номер грузовика. Если он будет здесь через несколько дней, пограничники уже предупреждены. Жду вас в это же время.

— Согласен.

Завтра в это время он уже будет пролетать над Венгрией. Малко выскользнул в коридор, потом на улицу. Он так нервничал, что даже вспотели ладони. Чтобы уехать завтра, надо предупредить Лейлу Галата, а главное — решить проблему, как ей избавиться от своих телохранителей.

Глава 15

К ночи появилась Лейла Галата, как Золушка, но в сопровождении неизменных телохранителей. Она гордо выступала в сиреневом платье с невероятным декольте. На несколько секунд в зале наступила тишина, жетоны перестали скользить по столам. Воспользовавшись ситуацией, крупье смахнули в свою пользу несколько ставок.

Турчанка плыла по коридору, проложенному для нее охранниками. Отрешенно села за стол, где расположился Малко. Ее приветствовал улыбкой низкорослый лысый крупье. За то, что она оставила в казино такие огромные суммы, ей уже должны дать орден Ленина. Один охранник уселся слева, второй — сзади. Таким образом, чтобы между ней и игроками образовалось пустое пространство. Малко уже поставил ставку на рулетку и теперь ловил взгляд Лейлы. Она тоже посмотрела на него, но так, чтобы не привлечь внимание окружающих. Он надеялся, что она поняла. Времени для второй встречи не оставалось. На этот раз он оставил ей письмо в туалете, которым она воспользовалась в первый раз как почтовым ящиком. «Отъезд завтра. Освободитесь от хвостов. Приду позже».

Даже если кто-нибудь найдет письмо, то ничего не поймет. Так что это не опасно.

Через некоторое время она встала и направилась к туалетам, сопровождаемая охранниками. Вскоре вернулась. По ее виду он понял, что письмо получено. Оставалось убивать время, обогащая казино. Если небо со мной, подумал Малко, то это последний вечер в Софии.

Лейла Галата была настолько взволнована, что не видела ничего вокруг. Она непрестанно повторяла про себя текст послания. Повернувшись, она перехватила взгляд одного из своих охранников — Григория Вартаняна, — который уже давно пожирал ее глазами. Она с трудом выдержала его взгляд и даже попробовала улыбнуться.

Через полчаса она встала и покинула казино со своим эскортом.

Войдя в свой номер, она обратилась к Григорию Вартаняну:

— Григорий, у меня перегорела лампа. Не могли бы вы посмотреть, что с ней?

Тот колебался только одну секунду. Он знал, что его коллега торопился.

— Я догоню тебя внизу, — бросил он, входя в номер турчанки.

Она зажгла свет в салоне и сказала:

— Это в ванной комнате.

Она вошла первая и указала на плафон возле умывальника.

— Это здесь.

Он встал на цыпочки. Лейла подошла к нему. Совсем близко. Они почти касались друг друга. Он подвинтил лампу, и она загорелась.

— О, спасибо, — пропела Лейла.

Она качнулась вперед и преодолела сантиметр, который их еще разделял. Их тела соприкоснулись. Григорий Вартанян почувствовал, что низ его живота запылал. Словно сквозь туман он увидел огромные глаза, приоткрытые губы Лейлы, которые медленно приближались к его лицу. Автоматически его руки поднялись и коснулись тяжелых грудей, прикрытых тонким шелком. Тотчас же Лейла коснулась его губ своими, со стоном прижавшись к нему всем телом.

Теряя голову, он стал приподнимать сиреневое платье, оголяя ее бедра, Лейла ощущала его дрожь, его прерывистое дыхание. Такими же медленными, но рассчитанными движениями она провела ладонью по его телу. Не выдержав такого испытания, он застонал от наслаждения. Она еще теснее прижалась к нему и прошептала, касаясь губами его шеи:

— Я так хочу тебя. Давай сделаем это завтра. Мне нужно посетить магазины. Постарайся, чтобы ты был один. Мы пообедаем в городе, и потом я твоя. У тебя найдется, наверное, местечко, где нам никто не помешает!

Ноги Григория стали ватными, он закачался, не в состоянии прийти в себя от такого неожиданного счастья.

— Я все устрою.

Лейла Галата спокойно проводила Григория до двери, памятуя о телекамерах, и посмотрела, как он удаляется по коридору. Теперь он наверняка постарается отделаться от своего приятеля.

Малко пробежал коридор за несколько мгновений, вставил отмычку в замочную скважину, открыл дверь и вошел. В помещении, как и ожидалось, было темно. Но теперь он уже знал расположение мебели и поэтому сразу же направился к кровати.

Там никого! Но шум воды объяснил почему. Из-под двери ванной комнаты пробивался тонкий луч света.

Осторожно приоткрыв дверь, он вошел, рассчитывая на то, что телеглаза не успели засечь его продвижение. Как и в прошлый раз, в ванной комнате было жарко и влажно. Его встретила улыбка Лейлы Галата. Она лежала, вытянувшись в ванной, и смотрела на вошедшего. Кончики ее грудей выступали из воды. Не говоря ни слова, она поднялась из пены, и он увидел все ее тело. Она подошла и осторожно сняла с него пиджак. Тихим и спокойным голосом посоветовала:

— Снимите все, иначе, пока мы говорим, вся ваша одежда промокнет.

В ее глазах светился спокойный вызов, пока она смотрела, как Малко раздевается.

Вода продолжала литься с шумом. Лейла скользнула в ванную, протянула руку Малко и заставила его последовать своему примеру, целуя его тело.

Встав, она шепотом попросила взять ее стоя и прижалась спиной к стене. Ему показалось, что она близка к обмороку. Все ее тело непрерывно дрожало. Наконец она вся сжалась и испустила крик удовольствия. Но осторожность не покинула ее: она прикусила руку, чтобы не было слышно. Утомленные, они снова оказались в воде.

— Я так давно не испытывала наслаждения. Уже почти забыла, как это приятно. Теперь говорите.

— Я достал для вас паспорт. Вы говорите по-арабски?

— Да.

— У вас найдется фото для паспорта?

— Да, несколько.

— Дайте мне одну карточку. Теперь самое главное. Мы попытаемся выехать завтра. В середине дня. Сможете ли вы отсюда выйти?

— Думаю, что да. Один из охранников активно домогается меня. Я нейтрализую его в городе. Он согласился сопровождать меня в магазины. А потом...

— Он может поднять тревогу.

Она на мгновенье закрыла глаза.

— Постараюсь сделать так, чтобы этого не случилось. Где мы встретимся?

— На перекрестке улиц Ленина и Ситжакова, на стоянке автобуса. Жду вас там в четыре часа. Мы сразу же поедем в аэропорт. Не опаздывайте. Ждать я не смогу.

Лейла смотрела на него с восхищением.

— Неужели это правда? Я уеду! Оставлю этот отвратительный отель! Снова жить! Это чудесно!

— Не радуйтесь, пока мы не будем в Вене. В операциях такого типа никогда нет стопроцентной гарантии. Многое зависит от вас. Вы должны избавиться от охранников, иначе все провалится. Опасность может возникнуть и в аэропорту.

Радость понемногу утихла в глазах Лейлы Галата. Но она изо всех сил обняла Малко.

— Это уже не важно. Иду искать фотографию. Свет зажигать не буду.

У Малко было ощущение, что он находится одетым в парилке. Одежда липла к коже. Она была влажной от пара. Дверь номера Лейлы закрылась, и он направился по коридору с фотографией турчанки в кармане. Они встретятся завтра в четыре. Дверцы лифта бесшумно открылись. Снова наступила полоса везения. Губы еще ощущали поцелуи Лейлы. Он лег, но никак не мог заснуть. Нервы. Он вышел на финишную прямую. Завтра будет самый длинный день его пребывания в Софии. Он перебрал в памяти все детали операции. Есть шанс на успех. Но сложность сравнима с запуском ракеты на Луну. План должен выполняться с точностью до секунды. Малейшая неожиданность может все испортить.

Он провалился в сон, но его продолжали преследовать бородавки Эмиля Борового. Только бы генерал Сторамов сумел его нейтрализовать! Иначе придется иметь дело со зверем, опьяневшим от крови.

Глава 16

Малко глянул в окно: густые тучи, снежные хлопья. Первый знак судьбы. В такую погоду самолеты еще взлетают. Он странно возбужден, но голова работает с предельной ясностью. До отъезда из Софии, а значит и до окончания его миссии, остается десять часов. Утро будет тянуться бесконечно. Следует начать с посещения Самии Сидани, чтобы взять паспорт для себя и для Лейлы Галата. Затем встреча с Федором Сторамовым в «Крыму». Они отправятся к Тодору Васлецу, где к ним присоединится Самия. До отъезда в аэропорт останется лишь загримировать генерала и захватить по дороге турчанку.

Он побрился. Чистый паспорт генерала по-прежнему лежит в коробочке. Оделся, собрал чемодан, мало-помалу утрачивая спокойствие. Стал перебирать в памяти все, что могло помешать осуществлению плана. Когда спустился в холл, сердце учащенно билось. Ему казалось, что все смотрят только на него. В этот момент Лейла Галата только просыпалась. Для нее это мог быть самый важный день в жизни. В бумажнике лежит ее фотография, на губах еще остался привкус меда от ее жарких поцелуев. Он направился к своей «ладе». Начался отсчет секунд.

Самия Сидани смотрела, как Малко отклеивает фотографию с ее паспорта, пользуясь лезвием безопасной бритвы, чтобы приклеить на ее место фото Лейлы Галата. Двадцать мучительных минут сложной и напряженной работы. Наконец все сделано. Он еще раз перечитал страницу: рост, физические данные совпадают. Полистав паспорт, посмотрел на молодую женщину.

— Вы не сожалеете?

— Нет!

Она тем не менее нервно проглотила слюну и отвернулась, но Малко успел заметить в ее глазах слезы. Непонятно почему. Он так рад возможности спасти Лейлу Галата.

— У вас все есть для грима?

— Практически да.

— Я заеду за вами в час. Сможете ли вы после этого выехать из Болгарии? Я не хотел бы, чтобы вы оставались здесь, когда станет ясно, что Лейла Галата сбежала.

— Нет, я останусь. Мне нельзя обращать на себя внимание. Но я уверена: мы встретимся в Вене или в Париже.

Малко положил паспорт в карман. Проблема начала решаться. Но в горле стоял комок, и он не сумел его преодолеть.

— Вот ваш паспорт. Я сообщила нашим партнерам, что мы берем на себя расходы на обратную дорогу и что вы выразили желание ехать в Австрию. Они не возражают.

— Они ничего не подозревают?

Она усмехнулась.

— Через «Витошу» проходят десятки транзитных водителей. Вы один из многих. До скорого.

Они долго смотрели друг другу в глаза. Да, Самия — смелая женщина.

Малко спустился. Он не спешил: до отъезда было еще почти три часа. В голове постоянно вертелась одна навязчивая мысль: действительно ли удалось устранить Эмиля Борового, как это обещал генерал Сторамов. Малко успокоил себя тем, что иначе тот бы уже успел как-нибудь проявить себя. В любом случае болгарина можно уже не принимать в расчет. Он не имел возможности помешать, даже если план Сторамова провалился. Оставалось лишь довериться судьбе.

Расположившись за столиком кафетерия со стаканом минеральной воды, Малко усиленно старался сделать вид, что его очень интересуют три девицы, резвящиеся в растворе нашатырного спирта, которым наполнен бассейн. За ними с вожделением наблюдали несколько арабов, глаза которых буквально вылезли на лоб. Вскоре появилась Майя в бикини, отдаленно напоминающем купальный костюм.

Он направился к выходу, решив пройтись по городу. На полпути он вдруг остановился как вкопанный. В «Витошу» быстрым шагом вошел мужчина в черной меховой шапке, надвинутой на глаза.

Генерал Федор Сторамов.

Малко замер. Зачем советский генерал пришел сюда?

Федор Сторамов снял шапку. Он еще не заметил Малко, который уже готов был броситься ему навстречу. Вдруг дверь снова завертелась. Малко машинально бросил взгляд в сторону. В гостиницу вошла толстуха, одетая в серую шубу. Она шла медвежьей походкой, переваливаясь с ноги на ногу и направляясь прямо к лифтам. Ее лицо показалось Малко знакомым.

Именно она поджидала трамвай, когда он в последний раз встречался с генералом. Именно она пыталась следить за ним накануне!

Генерал осмотрелся, но Малко был отделен от него группой греческих туристов. Затем он пошел к лифтам. Пока Малко пробирался через толпу, он уже вошел в кабину. Толстуха, которая уселась было на скамейке, тотчас же вскочила и бросилась за ним! Малко побежал и успел втиснуться в кабину между закрывающимися дверьми.

Он оказался нос к носу с ней, и по глазам Малко она поняла, что он ее узнал. В этот же момент генерал Сторамов издал возглас удивления.

— А, вы здесь!

Малко многозначительно подмигнул ему в сторону женщины. Все произошло очень быстро. Женщина нажала кнопку четвертого этажа. Она была такой толстой, что глаза ее превратились в узкие щелочки. Лифт остановился. С подозрительной поспешностью толстуха бросилась из кабины.

Малко понял, что она спешит донести руководству.

В последний момент он успел схватить ее за воротник шубы и втащил обратно в кабину. Она взвыла. К счастью, в коридоре никого не оказалось. Пытаясь удержать ее, Малко сказал генералу:

— Она следила за нами тогда на трамвайной остановке. А за мной она ходит как хвост за собакой.

Генерал немедленно нажал на кнопку, и двери кабины закрылись.

— Отпустите! — кричала женщина. — Я работаю в...

Не говоря ни слова, генерал схватил ее за шею обеими руками. Малко получил удар по ноге. Женщина извивалась, пытаясь уцепиться за руки генерала, ругая его отборным русским матом.

Кабина вздрогнула и остановилась. Похолодев от страха, Малко ожидал, что в кабину бросится толпа, обычно ожидающая лифт в холле. Но перед ними была темнота.

Мощным ударом генерал вытолкнул женщину из кабины и выскочил вслед за ней. Поняв, что они оказались в подвале, Малко последовал за ними.

Где-то в темноте слышался шум борьбы. Двери лифта закрылись, и кабина поднялась. Это место было совершенно безлюдным. В темноте послышался сдавленный крик, потом что-то тяжелое упало на землю. Сразу же раздался спокойный голос генерала:

— Скорее, помогите мне!

Пламя зажигалки осветило лежащую на спине женщину.

— Вы ее...

— Нет, — прервал его Федор Сторамов. — Она потеряла сознание. Я сжал сонную артерию. Ее нужно убрать. Зимой сюда никто не спускается, но мы не можем ее тут допрашивать.

Малко представил себе, как он несет безжизненное тело этой огромной женщины через толпу в холле. Генерал резко бросил:

— В десяти метрах отсюда дверь. Она выходит на задний двор. Там никого нет. Следите за ней, я пошел за машиной. Если закричит, примите меры.

Он собрался уходить, когда Малко спросил:

— Почему вы здесь?

— Эмиль Боровой бежал из-под ареста. Вам следует немедленно покинуть гостиницу.

Его шаги затихли вдали. Малко склонился над женщиной. На мгновение его парализовал страх. За ними продолжали следить, а Боровой ходит по Софии, готовый мстить.

Малко не пришлось принимать никаких мер. Женщина только тяжело дышала, слегка пошевеливаясь. В темноте послышались шаги и голос генерала:

— Порядок, несем ее.

Пламя зажигалки осветило его искаженное лицо: ему пришлось побегать. Вдвоем они взяли женщину за ноги и потащили вдоль коридора до железной двери. Генерал толкнул дверь плечом, и в коридор хлынул свет. Малко увидел багажник черной «волги». Здесь был пустырь. Не видно даже кошки. Генерал еще раз осмотрелся и сказал:

— Быстро!

Они стали поднимать тело. Оно оказалось таким тяжелым, что Малко усомнился в том, что им удастся затащить его в багажник. Наконец дело было сделано, и генерал захлопнул крышку, вытирая вспотевший лоб.

— Сходите за чемоданом и спускайтесь. Жду вас напротив стоянки такси на углу.

Малко вернулся тем же путем. Долгие минуты пришлось прождать лифт. Потом он спустился с чемоданом. Каждую секунду ожидая ареста, он с опаской прошел через холл, уселся в свою «ладу» и успокоился лишь тогда, когда увидел черную «волгу» генерала. Последний подал ему знак, и они покатили в южном направлении. Малко ехал сзади. На черной «волге» красовался правительственный номер.

Они проехали примерно километр по улице Трайкова, покинули город, затем свернули вправо, на заснеженную дорогу, идущую вдоль железнодорожного полотна. Они очутились в поле. Рядом тянулись трамвайные рельсы. Наконец они приблизились к депо, окруженному деревянным забором. Ворота оказались открытыми. «Волга» въехала на территорию депо и остановилась. Малко тоже остановился рядом с несколькими трамвайными вагонами. Он вышел и подошел к генералу.

— Здесь нам не помешают. Эти вагоны используются только в часы пик.

Тут было намного холоднее, чем в низине, где расположена София. Генерал открыл багажник, и женщина попыталась выбраться из него. Сторамов поспешил помочь ей. Оказавшись на земле, она сразу же стала громко кричать.

— Ты можешь кричать сколько угодно, толстая свинья, — сказал генерал. — Здесь тебя никто не услышит.

Неожиданно женщина бросилась бежать. Генерал успел подставить ей подножку, и она грохнулась в снег. Взяв под мышки, он потащил ее к стоящим трамваям.

— Помогите же мне! — обратился он к Малко.

— Что вы хотите делать?

— Она должна нам все сказать: знает ли о нас кто-нибудь еще и не предает ли она Борового.

— Как?

— Сейчас увидите.

Малко встал между женщиной и генералом.

— Что вы собираетесь сделать?

Генерал Сторамов достал пистолет Токарева и навел его на Малко.

— Не будь дураком. Иначе стреляю. Нам угрожает смертельная опасность. Никакой дурацкой чувствительности!

Ударом в висок он отправил женщину в нокдаун. Потом без помощи Малко он подтащил ее к рельсам и положил в нескольких метрах от первого вагона так, что шея оказалась на рельсах.

— Как? Вы собираетесь ее...

— Нет, только припугнуть. Следите, чтобы нас никто не увидел.

Малко нехотя отошел к воротам, чтобы следить за подходами к депо. Кругом было пустынно. Краем глаза он видел, что генерал подбежал к вагону, забрался в него и склонился над управлением. Послышался шум включенного мотора, и вагон начал медленно приближаться к лежащей женщине.

Генерал спрыгнул на землю, встал на колени возле пленницы, взял ее за волосы и дал несколько пощечин. Она открыла глаза и тут же заметила приближающийся со скоростью черепахи вагон. Она судорожно вскрикнула. Генерал наклонился к ней и спросил:

— Говори же! Кто еще за нами следит? Кому ты докладываешь?

Женщина замотала головой, пытаясь вырваться. Она кричала, ругалась, умоляла. Но вагон медленно приближался. Сев на нее верхом, Сторамов крикнул:

— Говори же, толстая свинья!

Вагон проехал еще два метра, закрыв сцену от Малко. Он слышал только женский крик.

— Я работаю по приказу Борового. Он приказал мне следить за вами. Можешь спросить у него, товарищ генерал!

— Ты одна следишь?

— Да, да. Клянусь! Отпустите меня, отпус...

Раздался жуткий крик, и все замолкло. Малко увидел, что вагон остановился. Он подбежал к генералу, который стряхивал с себя снег. Тело так и осталось лежать перпендикулярно рельсам. Наткнувшись на буфер, вагон остановился, но мотор продолжал работать. Не говоря ни слова, генерал поднялся в вагон, и шум мотора затих. Он вернулся к Малко.

— Если попытаетесь что-нибудь сделать, я вас застрелю.

— Вы ее убили и хотели это сделать с самого начала.

Генерал достал массивный золотой портсигар и спокойно закурил.

— Разумеется. Разве можно было отпускать ее? Ситуация предельно проста: она или мы. Вы наивный человек... Но, думаю, она сказала правду. Боровой работал на себя. Теперь он в бегах, но приказы отдал еще вчера. (Он затянулся.) Давно мне не приходилось так допрашивать. Во время войны мы поступали так с людьми, перешедшими на сторону немцев. Дюжину таких раскладывали рядком на рельсы... Какой из них начинал говорить? Угадайте!

— Не знаю.

— Восьмой! — задумчиво сказал генерал. — Потом их все равно расстреливали. Но именно восьмой не хотел умирать. Ничего, когда наступает время, приходится действовать.

Малко посмотрел на труп, на кровь, которая уже начала застывать на морозе... Генерал восстановил нормальное дыхание. Он быстро осмотрел сумочку женщины, бросил ее и взглянул на часы.

— Десять тридцать. Вам не следует прогуливаться по городу. Можем ли мы воспользоваться гостеприимством вашего друга? Мне нужен отдых.

— А где же Эмиль Боровой?

— Не знаю. Не думаю, что он пойдет доносить на нас. За ним охотятся. Скорее всего он покинул Софию. Конечно, это плохо, что мы не можем его контролировать, но ничего не поделаешь. Известно ли ему, когда и как мы едем?

— Нет.

— Ну тогда ничего!

— Что же произошло?

— У него нюх. Его вызвали, но он не пришел. Думаю, его предупредили. Поставьте свою машину на стоянку, а чемодан переложите в мой багажник. Моя машина меньше бросается в глаза.

— Ваше отсутствие не вызовет беспокойства?

— Нет, по крайней мере, до вечера, а там...

Малко перенес чемодан в машину Сторамова, все еще не придя в себя от холодной жестокости. Если служба безопасности проявит активность, им не удастся бежать из Болгарии. Они находились в положении подводной лодки в районе, напичканном минами. Достаточно дотронуться до одной, и все кончено. Малко поехал за «волгой» генерала, и трамвайное депо осталось за поворотом. Они переехали замерзшую речку и направились к центру. Обгоняя желтый трамвай возле входа в метро, Малко испытал странное ощущение. На улице патриарха Ефимия генерал остановился и подал ему знак. Малко вылез из своей новенькой «лады» и пересел к генералу. Он позвонит в фирму «Бюдже» из аэропорта. После долгого молчания Малко все-таки решился спросить:

— Вы думаете, что она сказала правду?

— Да. Я вижу, когда лгут. К тому же если бы это было официальное поручение, то она была бы не одна. Только бы Федор Сторамов не ошибся!

— Почему же вы не попытались бежать из России, узнав об угрозе? У вас там было больше возможностей.

Федор Сторамов закачал двойным подбородком.

— Вы просто не представляете нашей системы. В Москве за мной следили. Бежать можно лишь на самолете. Слишком много людей было бы в курсе. Когда мне дали поручение навести порядок в Болгарии, я подумал, что это мой шанс. Но я не мог обойтись без посторонней помощи. Представьте, что во время последней войны офицер СС просит убежища у евреев. Ваши друзья захлопнули бы перед моим носом дверь, считая меня провокатором.

Неожиданно он зевнул и как-то сжался. Они почти приехали.

— Я съел бы сейчас тарелку хорошего горячего борща, — неожиданно сказал он, — и отдохнул несколько часов. В этом трамвайном депо было чертовски холодно. Кстати, у вас умеют готовить хороший борщ?

Малко не ответил. Он все время думал о дамокловом мече у себя над головой. Он не разделял оптимизма генерала, убежденный, что Боровой одержим одной идеей: помешать им выехать из Болгарии, даже ценой собственной шкуры.

Затерявшись среди машин, мчащихся по Волгоградскому бульвару, Эмиль Боровой непрерывно ругался про себя. Его лицо было искажено злобой. Он — беглец в своем родном городе! Он, один из самых высокопоставленных работников службы безопасности! Пистолет, снятый с предохранителя, лежит на сиденье рядом. В любую секунду он ожидает появления милицейской машины, окрашенной в синий и желтый цвета.

Без помощи одного старого друга, с которым его объединяло слишком многое, он бы уже сидел в одиночной камере. Новый хозяин службы безопасности, назначенный два месяца тому назад, его не знает и не защитит. Теперь вся система работает против него. Ни один из его старых агентов не станет ему помогать. Никто не пойдет против государственных интересов. Он злился, не имея возможности позвонить даже из телефона-автомата, чтобы предупредить, что генерал Сторамов собирается бежать. Будучи не в курсе деталей этой операции, он не мог надеяться на то, что ему поверят. Он стал как мы зачумленным. Остановившись на стоянке грузовиков, он зашел в кафе немного закусить. Здесь его не узнают. Но в «Витоше» появляться нельзя.

Вместе с тем, не может же он все время кружить по улицам. Номер его машины уже наверняка известен всем постам ГАИ. Внутри него все кипело, когда он вспоминал об обещании предоставить ему паспорт. Наверняка все это задумал генерал Сторамов. Болгарин никак не мог успокоиться при мысли, что русский сумеет выйти сухим из воды, а он закончит с пулей в голове. Нет, он хочет жить. Выпив горячий кофе, потребовал еще. Его единственный шанс — покинуть Болгарию и оказаться на Западе в тот же день. Следовательно, надо отыскать тех, кто собирается это сделать. Теперь он убежден, что отъезд состоится с минуты на минуту, а Клаус не явится на встречу.

Эмиль Боровой готов был пойти да что угодно: терять ему нечего.

Глава 17

Тодор Васлец осторожно приоткрыл дверь. Узнав Малко, распахнул ее пошире. Его взгляд остановился на Сторамове, который стоял спокойно, держа руки в карманах пальто. Взгляд его был вопрошающий. Одиннадцать часов. На небе появились просветы.

— Можно войти?

Переступив порог комнаты с двумя пианино, генерал снял пальто, погладил по пути кошку и сел на табурет. Осмотрелся. Супруга Васлеца, Сильвана, спустилась со второго этажа, как всегда, с испуганным видом. Тодор попросил ее приготовить чай.

— Что случилось? Я ждал вас только к вечеру.

— Нам пришлось изменить план, — ответил Малко. — Вот наш друг, который должен ехать. Может ли он немного побыть у вас? Ему нельзя оставаться в гостинице.

Тодор Васлец бросил на генерала внимательный и завистливый взгляд. Он сел на стопку книг.

— Чувствуйте себя как дома.

— Большое спасибо за гостеприимство, — сказал Сторамов по-русски.

Улыбка Тодора Васлеца застыла.

— Вы русский?

— Да.

Болгарин посмотрел на Малко. Тот поспешил разъяснить:

— Мой друг Федор занимает высокий пост, но он решил перейти на Запад.

Конечно, нельзя упоминать здесь о КГБ. Сильвана принесла крепкий чай. Тодор Васлец был так потрясен, что разлил свой чай на ковер, истертый до основы. Укрывать советского перебежчика!

Малко повернулся к нему.

— Вы сегодня уходите?

— Да, я должен зайти в музей, но Сильвана будет дома.

— Мне тоже надо сделать несколько визитов.

Он должен взять авиабилеты у Алоиса Картнера. Не говоря ни слова, генерал достал из кармана ключи от «волги» и вручил их ему. Он посерел от усталости, руки слегка дрожали. Это — реакция. Тодор Васлец встал, поцеловал супругу, улыбнулся и вышел.

Генерал молчал. Рукой он приглаживал свои редкие волосы. Никогда не подумаешь, что час назад он спокойно убил женщину. Он начал разговаривать по-болгарски с Сильваной как ни в чем не бывало. Малко воспользовался этим и поспешил к черной «волге». Она была ничуть не лучше его первой «лады». Но знак "С" избавит его от излишнего любопытства милиции.

Он осмотрелся. Вокруг было спокойно. Что он сделает, если столкнется с Эмилем Боровым? Тяжесть «вальтера» успокаивала. Чистый паспорт для Сторамова лежит во внутреннем кармане пиджака.

В своем кабинете Алоис Картнер заканчивал пятый стакан «шотландского сиропа», когда секретарша объявила о посетителе. Он не успел сказать ей «просите», как в двери появился силуэт в черном кожаном пальто. Человек, арестовавший его после фольклорного вечера. Суровые глаза, угрожающий вид. Он остановился и сказал:

— Следуйте за мной. Есть разговор.

Алоис почувствовал, как его сердце учащенно забилось. Такое начало могло означать исчезновение на недели, а то и на месяцы.

— У меня много работы...

Эмиль махнул рукой.

— Какая может быть работа, когда речь идет о безопасности государства! Приказываю следовать за мной!

Ноги Алоиса сразу стали ватными. Однако он допил виски, надел пальто и крикнул секретарше:

— Я выйду на минуту!

Его посетитель медленно шел по улице Стамбулийского. Он явно нервничал. Алоис Картнер соображал, куда тот его ведет. Министерство внутренних дел находится в другой стороне. Неожиданно спутник обратился к нему:

— Где мы можем спокойно поговорить?

Толстяк сразу же подумал о своем любимом баре. Чего добивается от него убийца Курта Морелла? Действует ли он ради себя или по поручению службы безопасности? Они молчали, пока не уселись в темном баре. Тогда спутник наклонился к Алоису Картнеру.

— Где находится генерал Сторамов?

— Откуда я могу знать? Мне не известна даже эта фамилия.

— А Клаус Фрост? Его-то вы знаете?

Он почти прокричал эти слова. Испуганный Алоис отшатнулся.

— Не знаю... Он остановился в «Витоше»... Я его почти не знаю.

Правой рукой Эмиль Боровой схватил мизинец Алоиса и начал его выворачивать, причиняя тому невыносимую боль. Алоис закричал. Бармен сразу же стал к ним присматриваться. Болгарин оставил в покое его мизинец и сказал:

— Вы лжете! Именно вы передали паспорт для генерала. Мне все известно!

Картнеру показалось, что сейчас его сердце разорвется. Этот человек терроризирует его.

— Не понимаю, о чем вы говорите. Я не делаю ничего противозаконного.

Но Боровой уже не слушал его.

— Немедленно найдите мне Клауса! Я хочу его видеть! Скажите ему, что если он не будет на обычном месте через час, то я еду в аэропорт и буду ждать его там.

— Но я не знаю, где его можно найти, — простонал испуганный австриец.

Эмиль Боровой встал. Его правый глаз нервно дергался.

— Выполняйте приказ.

И он вышел, даже не притронувшись к мастике, заказанной Алоисом Картнером. Для поддержания духа тот выпил оба стакана, пытаясь унять дрожь в руках. У него возникло непреодолимое желание немедленно поехать в аэропорт и сесть в первый же самолет, отправляющийся на Запад. Но он не мог подложить Малко такую свинью. Тем более что тот должен с минуты на минуту прийти за билетами. Надо предупредить его об опасности.

Сильвана Васлец осторожно взяла пальто своего гостя, чтобы повесить на вешалку. Русский, расположившийся на подушках, брошенных на пол, заснул сразу же после чая. Пальто показалось ей необычно тяжелым. Машинально она пощупала ткань: оружие. Заинтригованная, сунула руку в карман и извлекла тяжелый пистолет Токарева. Но испугавшись, тут же положила его на место. В этот момент пальто выскользнуло из ее рук, и из кармана выпал бумажник. Тот раскрылся, и в нем оказалась карточка с красной звездой. Буквы заплясали перед ее глазами. Она прочитала: «Генерал-лейтенант Федор Иванович Сторамов. Комитет государственной безопасности». КГБ!

Дрожащими руками Сильвана положила бумажник и удостоверение на место. В голове у нее все кипело. Оправдывались все ее опасения, возникшие сразу же, как только Алоис Картнер привел своего друга Клауса. Ей с самого начала все это не нравилось. Но сейчас развитие событий превосходило все, что можно было вообразить. С ненавистью взглянув на спящего, она вышла на кухню.

Она приютила офицера самой ненавистной для противников коммунистического режима организации.

Чтобы успокоиться, Сильвана налила себе полный стакан чистой мастики. Алкоголь ударил ей в голову, она немного расслабилась, но это не помогло ей забыть о русском, спавшем в соседней комнате. Мало-помалу ее охватило непреодолимое желание: не упустить такую возможность, отомстить за семью, расстрелянную по приказу русских после войны.

В течение нескольких минут Сильвана перебирала в голове все варианты мести. Потом вернулась в комнату, достала из кармана пальто тяжелый пистолет. Проверив, убедилась, что патрон в патроннике. «Токарев» готов к употреблению.

Тихонько сняв его с предохранителя, взяла пистолет в обе руки. Советский генерал спокойно спал на боку. Сильвана Васлец подошла так близко, что ствол оказался в нескольких сантиметрах от головы спящего. Она никого не убивала в своей жизни и никак не могла заставить себя нажать на спусковой крючок. Неожиданно Федор Сторамов резко повернулся, схватил рукой ногу Сильваны и, резко дернув, заставил ее потерять равновесие.

Женщина упала на ковер, вскрикнула, но пистолет не выронила. Генерал схватил ее за запястье левой рукой и за горло — правой.

Малко пробирался сквозь толпу на улице Стамбулийского, которая медленно текла мимо киосков, возведенных к празднику на середине проезжей части. Он высоко поднял воротник пальто, внимательно наблюдая, нет ли за ним слежки.

Увидев лицо Алоиса Картнера, он сразу же понял: что-то произошло. Австриец был совершенно зеленым, глаза вылезали из орбит.

— У меня только что был Эмиль Боровой. Он желает вас видеть.

И он рассказал обо всем, что ему пришлось перенести.

Малко был одновременно обеспокоен и удовлетворен. По крайней мере, Эмиль Боровой появился. Это немного успокоило его. Болгарин не знает, где он, когда выезжает. Более того, он не стал доносить о нем властям. Пока. Следовательно, поверил в сказку о втором грузовике. Но оставался опасным, как гремучая змея.

Алоис Картнер краем глаза следил за реакцией Малко.

— Эта свинья меня так напугала. У него совершенно дикий вид. Вы пойдете на встречу с ним?

— Нет, нам необходимо выиграть хотя бы несколько часов. Единственная опасность состоит в том, что он может выдать органам безопасности время нашего отъезда. Но тем самым он подставит себя, поэтому хочет видеть меня без свидетелей. Билеты у вас?

— Вот они. — И Алоис Картнер протянул ему три билета. — Для фамилий оставлено место. Вы их сами впишете. Во всяком случае, я приеду в аэропорт. Что станем делать, если там окажется Боровой?

— Не думаю, что он рискнет. Во-первых, он не может контролировать все рейсы. Во-вторых, это опасно: его разыскивают.

— Ах, даже так...

Картнер обеспокоенно добавил:

— Берегитесь этого типа: он очень опасен. — Он вздохнул. — Я должен как можно скорее уехать в отпуск. Во Францию. Постараюсь взять с собой Майю. Она сейчас должна прийти, и мы отправимся обедать.

Малко протянул ему руку.

— На случай, если не увидимся. Спасибо за все.

Ему оставалось встретиться с Самией Сидани. Двигаясь со скоростью десять километров по проспекту Раковского, он пытался представить себе, что же сделает Эмиль Боровой, если не найдет его на улице Бачо Кирова. Кто раньше? Только бы агенты органов безопасности сумели поймать Борового прежде, чем они взлетят!

В тот момент, когда он проезжал мимо кафе на улице Раковского, ему в голову пришла одна идея. Он резко затормозил, чем вызвал возмущение водителя трамвая, который едва не протаранил его. Поставив машину, он вошел в кафе, достал из кармана монетку в две стотинки. Оказавшись в телефонной кабине, нашел нужный номер в справочнике: министерство внутренних дел. Занято. Пришлось трижды набирать номер. Услышав ответ дежурного, он внятно сказал по-русски:

— Разыскиваемый вами Эмиль Боровой через полчаса будет в доме по улице Бачо Кирова.

Он дважды повторил адрес. Потом сразу же повесил трубку, чтобы его не успели засечь, и быстро покинул кафе. Размышляя над этим фактом, он остался недоволен собой. Но в этой тайной войне все средства были хороши. Эмиль Боровой не заслуживал жалости.

Достаточно было вспомнить изувеченное тело Курта Морелла, чтобы все угрызения совести рассеялись. Ирония судьбы в том, что теперь болгарина преследуют его бывшие соратники. Тарпийская скала, с которой в Древнем Риме сбрасывали преступников, совсем рядом с Капитолием. Даже в Болгарии.

Сильвана Васлец и Федор Сторамов покатились по потертому ковру. В борьбе они опрокинули табуретку.

Резким ударом генерал заставил ее выпустить пистолет. Охваченный яростью, он сначала попытался задушить ее. Она молча сопротивлялась, нанося ему хитрые удары, целясь в пах и длинными ногтями в глаза.

Уставший генерал уже готов был отказаться от борьбы. Но ярость оказалась сильнее. Это напомнило ему одну из сцен на Украине за сорок лет до этого, когда он был молодым комиссаром Шестой армии.

Верхняя одежда Сильваны уже превратилась в клочья. Обнажилась белая округлая грудь. Оказавшись наверху, генерал встал коленом на ее живот. Она затихла.

Затем длинная нога поднялась вверх и нанесла ему резкий удар в спину. Генерал всей тяжестью своего тела рухнул на Сильвану. Его правая рука охватила ее шею. Она подумала, что сейчас он ее задушит, но прочла в его глазах совсем иное выражение. Она поняла, что лежа под ним, распластанная, целиком находится в его власти. Задыхаясь, почувствовала, что его пальцы цепляются за резинку трусов и тянут их вниз.

— Сволочь! — крикнула она. — Сволочь!

Генерал снова сжал ее горло. Кровь билась в висках, он был охвачен огнем. Он изнасилует и убьет ее. Как тогда, на Украине.

Он всем своим весом навалился на женщину.

Сильвана Васлец вскрикнула.

Неожиданно Федор Сторамов ощутил сказочное блаженство, которое заслонило собой ярость и ненависть. Полузадушенная, Сильвана больше не сопротивлялась. Он отпустил ее горло и начал яростную атаку. Все это было жестоко и бесполезно.

Очень скоро резким движением генерал высвободился. Встал сперва на колени, потом на ноги и закачался, увидев обнаженный живот. Белые бедра женщины контрастировали с черными волосами. Она зашевелилась, опустила юбку, стала массировать шею, оставаясь бесчувственной и враждебной.

Он тоже привел в порядок одежду и подобрал пистолет. Сильвана медленно поднялась. С диким взглядом направилась к телефону. Генерал бросился к ней.

— Идиотка! Они убьют тебя, если узнают, что ты пыталась меня застрелить! Я нужен им живым, понимаешь? Живым! — И, понизив голос, он сказал: — Ты не знаешь, кто я, но есть люди, которые заплатят миллионы рублей за мою шкуру. Мертвый, я ничего не стою.

Сильвана Васлец, опустошенная, смотрела на него, поняв, что он говорит правду. Молча она прошла мимо него в ванную. Вскоре она вернулась, причесанная, переодетая, но с холодными глазами. Успокоившийся Федор Сторамов примирительно сказал:

— Послушай, голубка, если ты ничего не скажешь, я тоже ничего не скажу. Мы оба ошиблись. К тому же ты очень красива, а я уже долгое время не имел дела с женщинами.

Сильвана не ответила и исчезла на кухне. Федор Сторамов закурил. Что бы он ни сделал, блондин из ЦРУ обязан его защищать, так как знает ему цену. Успокоившись, он стал мечтать о будущем. Ему дадут другое имя, круглый доход, пост «консультанта» ЦРУ, как и другим перебежчикам... Сделки на черном рынке позволили ему отложить немало долларов в венгерском банке. Он их спокойно получит.

План бегства очень смел, но вполне осуществим. Все зависит от качества грима. К тому же органы безопасности не могут и предположить, что он рискнет воспользоваться регулярным авиарейсом. Это тоже неплохая гарантия.

Самия Сидани, в брюках и черном кашемировом свитере, на котором сверкало толстое колье, была неотразима. Картину дополняли рыжие волосы.

— Входите. Я приготовила кое-что закусить. А потом мы сразу же отправимся в путь. У меня уже есть все необходимое. Думаю, что результат будет хорошим. У вас все нормально?

— Да, — ответил Малко, усаживаясь за стол, украшенный болгарскими копченостями, ветчиной, брынзой, салатом.

Он не хотел есть, поскольку его очень беспокоил Эмиль Боровой, о чем он совсем не хотел говорить хозяйке.

Они съели по несколько кружков колбасы и выпили по чашке крепчайшего турецкого кофе. Самия встала.

— Пошли.

Но прежде чем надеть пальто, она подошла к Малко, плотно прижалась к нему. Ее пухлые и нежные губы слились с его губами в коротком, но страстном поцелуе. Она оторвалась от него и шепнула:

— До скорой встречи. В Вене, в Париже или в Венеции...

Эмиль Боровой бросил сигарету и придавил ее подметкой, как давят ядовитую змею. Он кипел от ярости. Конечно, Клаус не придет, так как уверен, что Эмиль уже не в состоянии причинить ему вред. С ним покончено. Он ударил ногой по старому холодильнику, продолжая бегать по комнате. Этот дом остался последним надежным убежищем, где он может отдохнуть. Ожидая человека, который, очевидно, не придет, он закусил хлебом с сыром и запил пивом.

Теперь надо принимать решение. Или же выдать генерала и его сообщников, а это и для него означает конец надеждам на спасение. Или предпринять последнюю попытку получить паспорт силой.

Небо прояснилось. Это придало городу более приветливый вид. Болгарин не желал оказаться в камере. Или хуже того...

На улице послышался скрип тормозов. Эмиль Боровой бросился в коридор. Через входную дверь он увидел черную «волгу», оборудованную антенной радиотелефона. В ней четыре человека. Спецмашина... Он побежал в сад, пересек его, проскочил через деревянные ворота и оказался на Будапештской улице, где стояла его машина. Через тридцать секунд он выехал на улицу Дондукова. Мимо него проскочила желто-голубая машина милиции, за которой следовала еще одна черная «волга» с многочисленными антеннами.

Он продолжал петлять по городу, как заяц. Его мозг кипел. Время от времени он стучал кулаком по рулю.

Эта толстая свинья из австрийского бюро туризма продала его! Только он знал, что Эмиль будет на улице Бачо Кирова! Надо отомстить. Осмотревшись, он обнаружил, что оказался на площади Девятого сентября. Он остановил машину, запер ее и пошел пешком на улицу Стамбулийского. Австриец не мог один предать его. Это сделал Клаус. Нужно узнать, где он сейчас.

Это — последний шанс.

Эмиль Боровой ворвался в австрийское агентство по туризму в тот момент, когда Алоис Картнер собирался пойти на обед. Болгарин оттолкнул толстого австрийца и закрыл за собой дверь. Он сразу же отметил, что в бюро не осталось служащих. Алоис попытался выскользнуть, но тут же получил удар в солнечное сплетение. Воспользовавшись тем, что несчастный согнулся пополам и остался без сил, Эмиль Боровой затолкал его в кабинет, окна которого были прикрыты с улицы. Бросив его в кресло и угрожая пистолетом, он зарычал:

— Кто-то выдал меня. Только ты мог это сделать.

— А я и не знал, что вы...

Австриец машинально схватил бутылку, чтобы плеснуть обычную порцию виски. Резким ударом болгарин смел со стола бутылку, которая тут же разбилась. В помещении запахло спиртом. Алоис побелел. Он положил руку на телефон.

Ударом ноги Боровой отправил его на пол. Толстяк попытался встать. Но тут же получил удар кулаком в нос. Обильно потекла кровь. Сочтя, что он достаточно подготовил своего собеседника, Боровой наклонился к нему:

— Требую, чтобы ты сказал мне одну вещь. Только одну. Где Клаус?

Вытирая лицо носовым платком, Алоис Картнер пробормотал:

— Не знаю. Я его не видел.

Эмиль Боровой еще ниже наклонился и помахал автоматическим пистолетом.

— Ты — старый дурак. Но ты не хочешь умирать, отказаться от твоих миленьких проституток.

Напуганный Алоис Картнер молчал. Он и вправду не знает, где находится Малко. Но даже если бы и знал, то вряд ли сказал бы. Кто же теперь мог ему помочь? Надо продержаться до возвращения служащих с обеда. У них есть ключи. Они вызовут милицию. Но в эти предпраздничные дни они могут задержаться с покупками...

— Так что же? — настаивал Боровой.

Как он ненавидит этого толстяка, в чьих руках было его спасение! Алоис Картнер простонал:

— То, что вы делаете, незаконно. Доставьте меня в министерство.

Если бы не душившая его ярость, Эмиль Боровой рассмеялся бы. Он снова ударил Алоиса Картнера — сначала в лицо, потом в живот. Затем стал наносить регулярные удары, как боксер по груше. Австриец начал сползать на пол. Боровой остановился. Эта старая свинья получила по заслугам.

Он осмотрелся. Что бы еще придумать? Идею подсказал запах виски из разбитой бутылки. Он взял полную бутылку в картонной коробке, отвинтил пробку, понюхал.

— А это хорошо пахнет! А?

Подойдя к креслу, он стал поливать из бутылки Алоиса Картнера. Тот принюхивался, ничего не понимая. Когда кончилась одна, болгарин взял вторую. Потом вынул зажигалку.

Наклонившись к Картнеру, он произнес:

— Ты видел горящие шашлыки? Если не скажешь, где Клаус, то я сделаю из тебя шашлык с виски.

Охваченный ужасом, Алоис Картнер закрыл глаза, чтобы не видеть пламени зажигалки, которое трепетало у него перед лицом.

Глава 18

Сидя за пианино, Федор Сторамов играл старинную русскую мелодию. В этот момент вошел Малко в сопровождении Самии. Она несла сумку с принадлежностями для грима. Редкие волосы и толстые щеки придавали генералу вид доброго дедушки. Он перестал играть и посмотрел на Самию.

— Добрый день.

— Добрый день, — ответила Самия. — Я столько изучала ваше лицо, что мне кажется, будто мы с вами давно знакомы.

Она вышла, чтобы помыть руки. Генерал сразу же тревожно спросил:

— Ну как, паспорт у вас?

— У меня. Но по моим следам идет Эмиль.

Глаза генерала тревожно блеснули.

— Это серьезно?

Малко рассказал, что произошло у Алоиса Картнера, а также что он сделал потом.

— Браво! — радостно прокомментировал генерал. — Надо же, эти дураки так и не схватили его! В таком маленьком городе, как София... Будем надеяться, что на этот раз они будут более расторопными. Иначе...

Генерал пожал плечами.

— Ну да ладно! Покажите мне паспорт.

Малко достал паспорт и протянул ему. Сторамов полистал, страница за страницей, посмотрел на свет, похрустел бумагой. Потом поднял голову с удовлетворенным видом.

— Хорошо. Какое мы поставим имя?

— Вы можете выбрать сами.

— А что вы предложите?

— Омар Румели. И ваш год рождения. Место рождения — Анкара.

— Прекрасно.

Из кухни Сильвана крикнула:

— Борщ готов. Кто желает отведать?

— Прекрасно! — ответил генерал.

Сложилась действительно семейная обстановка. Малко казалось, что все это сон. Если бы еще не Эмиль Боровой...

Самия Сидани появилась с тарелкой борща:

— Управлюсь с борщом, и за работу.

Малко посмотрел на часы. Примерно через пять часов они взлетят рейсом на Вену. Если все будет хорошо.

Алоис Картнер приоткрыл глаз и увидел перед лицом пламя зажигалки. Он пытался убедить себя, что Эмиль Боровой блефует. Болгарин был спокоен. Зажигалка все больше и больше разогревала ему пальцы. Насколько можно верить угрозе? В конце концов виски — это не спирт...

— Итак? — повторил Эмиль.

Австриец поднял затуманенный взгляд: пары спирта начали действовать. Он чувствовал себя навеселе. Его большие глаза блеснули гневом.

— Пошел бы ты к чертовой матери! — неожиданно проговорил он.

Одновременно он встал, решив любой ценой выйти на улицу. Теперь он понял, что его мучитель не рискнет применять оружие. Эмиль увидел выросшую перед ним огромную массу. Большой живот стал надвигаться на него. Машинально он нанес удар правой рукой, забыв, что держит в ней зажженную зажигалку. Послышался легкий треск, и Алоис Картнер занялся огнем.

В течение нескольких секунд по его одежде пробегали маленькие огоньки, которые постепенно превратились в пламя. Охваченный огнем австриец испустил дикий крик, стал стучать по одежде, упал на колени, задыхаясь. Вскоре он превратился в костер, Загорелась нейлоновая рубашка. Он открыл рот, пытаясь закричать, но не услышал собственного голоса.

Эмиль Боровой отпрянул и с ужасом наблюдал за происходящим. Он никогда не поверил бы, что виски может так гореть. Толстяк лежал на боку и стонал. Огонь по-прежнему бушевал и мало-помалу перекинулся на занавески. Эмиль Боровой выскочил из агентства. Когда он подбежал к машине, пламя уже виднелось в окна и привлекло внимание проходившего мимо милиционера. Сжав зубы, болгарин газанул и тронулся вслед за проезжающим ЗИМом.

Таким образом, он сжег свою последнюю надежду. Он ехал, машинально обходя машины, и напряженно искал выхода. Объезжая площадь Ленина, он заметил старую церковь. В его памяти сразу же всплыл собор Александра Невского, хранилище икон, художник, которому он передавал послание для Клауса. Он нажал на газ.

Судьба, казалось, снова улыбнулась ему.

В полном молчании Самия Сидани покрывала голову Федора Сторамова специальным клеем, который должен был удерживать парик с черными волосами. Советский генерал, положив «Токарев» на колени, следил за процессом преобразования в зеркале, стоящем на пианино.

Вначале, напуганная огромным «Токаревым», Самия чувствовала себя неуверенно, но постепенно привыкла. Малко, согретый борщом, поглаживал кошку, усевшуюся у него на коленях. Время от времени Сильвана Васлец появлялась, чтобы наблюдать за перевоплощением советского генерала.

Малко уже начал считать минуты. Если повезет, то сегодня вечером он будет ужинать в ресторане «Захэр» в Вене. Александра успеет приехать. Чем скорее он избавится от генерала, тем лучше. Уже наготове стоит самолет военно-воздушных сил, чтобы доставить того сначала во Франкфурт, а оттуда — прямо в Вашингтон, на «ферму» для заслушивания официального отчета. Малко наконец сможет поохотиться.

— Теперь усы, — объявила Самия. — Не шевелитесь. С бесконечным терпением она начала наклеивать генералу усы. Он уже больше походил за светлого жителя Среднего Востока.

— Контактные линзы я поставлю в самом конце, поскольку не знаю, сможете ли вы их выдержать. Во всяком случае, на них будет капля новокаина.

— Я уже носил линзы, — откликнулся генерал.

Самия приступила к лицу. Она смоделировала щеки и расширила нос. Работа шла молча. Уверенные и точные жесты хирурга. Постепенно лицо Федора Сторамова приобретало совершенно другой вид. Наконец Самия разогнулась, измученная, но удовлетворенная.

— Думаю, лучше сделать невозможно.

Малко не верил своим глазам. Перед ним сидел человек средиземноморского типа. Круглое лицо, красивая шелковистая борода, темные глаза, широкий нос, загорелая кожа, черные волосы. Она нанесла краску на руки, чтобы они не отличались по цвету от лица.

Малко взял поляроид и сделал несколько снимков. После шестого он остановился, выбрал лучший, обрезал его и открыл паспорт. Две заклепки и сухая печать турецкого посольства. Капля чая позволила «состарить» фотографию. Потом он полистал паспорт и показал его генералу.

— Думаю, что все будет нормально.

Генерал долго рассматривал фото, потом свое отражение в зеркале. Наконец он кивнул:

— Да.

Совершенно неузнаваем. Контактные линзы приглушили блеск глаз, придавая ему сонный вид. Можно сказать, настоящий турок. Самия улыбнулась Малко.

— Надеюсь, что вы не попадетесь, потому что в этом случае я попаду под подозрение. В Софии только я одна могу сделать подобный грим.

Тодор Васлец застыл с кисточкой в руках. Он узнал человека, который наблюдал за ним. Подождав, когда отойдет посетитель, Эмиль Боровой сказал, почти не шевеля губами:

— У меня срочное послание для Клауса. Вы помните, я уже однажды приходил.

Он вежливо улыбался. Тодор Васлец все хорошо помнил.

— Я увижу его только вечером.

— Послушайте, это весьма срочно. На площади есть автомат. Позвоните ему и скажите, чтобы он срочно пришел.

Васлец колебался. Незнакомец тревожил его. В конце концов дело, может быть, действительно важное?

— Подождите меня здесь. Я попытаюсь найти его.

— Пусть он немедленно приходит сюда.

Эмиль Боровой смотрел, как художник поднимается по каменной лестнице. Сердце его сжималось от злой радости.

Через пламя толстой свечи Григорий Вартанян любовался лицом Лейлы Галата, которая многообещающе улыбалась ему. Под столом ее нога обвивала его. Он привел ее в маленький кабинет со сводчатым потолком из красного кирпича, что в ресторане гостиницы «Балкан». Они уже выпили несколько порций мастики и почти две бутылки красного вина. Григорий уже не мог сдерживаться.

Увидев это, Лейла наклонилась к нему, предложив его взгляду свои великолепные груди.

— И куда же теперь ты меня поведешь?

Нельзя же заниматься любовью в ресторане! У Григория готов вариант. За неделю до этого он арестовал поэта, собиравшегося бежать за рубеж, и оставил у себя ключи от его квартиры по улице Хана Крума, дом 35.

— Поехали туда, — сказал он.

Это была маленькая улочка между улицами патриарха Ефимия и маршала Толбухина. Они поднялись пешком на шестой этаж, останавливаясь на каждом, чтобы еще раз обняться. Григорий был на грани. Он открыл дверь. Одна комната с лоджией. Много книг и разных безделушек. Лейла сразу же направилась к большому дивану. Григорий шел следом, истекая слюной. Он сел на диван. Она приблизилась, даже не снимая белой норковой шубы. Большую сумку она поставила рядом на пол.

— Поласкай мои ноги, — предложила Лейла.

Григорий положил ладони на прикрытые нейлоном лодыжки и стал медленно подниматься по икрам, коленям, бедрам, одновременно приподнимая платье. Его пульс участился, когда он добрался до края чулок и коснулся обнаженного тела. Сказочное ощущение!

Лейла Галата слегка согнула колени, чтобы взять что-то в сумке. Григорий уже играл с тонкими черными резинками. Его руки уже добрались до живота. Правая рука Лейлы извлекла из сумки стальной шампур и уверенным движением вонзила его в левый глаз Григория.

Несчастный испустил вопль. Руки его потянулись к лицу, как бы пытаясь освободиться от пронзившего мозг металла, но все уже было кончено. Он упал на бок и постепенно затих. Лейла Галата даже не стала на него смотреть. Взяв сумку, она вышла, захлопнув дверь. На улице прохожий обернулся, увидев ее дорогую белую шубу. На улице Толбухина она села в 94-й трамвай.

Тело ее охранника найдут не скоро. Сердце ее готово было выскочить из груди. В голове крутилась только одна мысль: через несколько часов она вырвется из Софии. А для этого необходимо попасть на место встречи. Она слепо доверяет Клаусу.

Неожиданно раздался телефонный звонок. Сильвана Васлец ответила и сразу протянула трубку Малко.

— Вас просит Тодор.

Малко услышал низкий и мягкий голос художника.

— Клаус? Здесь пришел ваш друг. Он желает немедленно вас видеть.

Малко почувствовал, будто его окунули в ледяную воду.

— Какой друг?

— Я не знаю его имени. Но он однажды уже приходил с посланием для вас. Высокого роста, брюнет. В кожаном пальто. Он рядом со мной. Передаю ему трубку.

Короткое молчание. Потом приглушенный голос Эмиля Борового.

— Клаус?

— Да.

— Подлец! Ты меня продал. А теперь готовишься сбежать? Даю четверть часа на дорогу. Иначе я прикончу вашего приятеля. Если вы обратитесь в органы госбезопасности, я его тоже прикончу.

Послышались короткие гудки. Малко положил трубку. Мысли теснились в его голове. Он даже стал задыхаться. Тодор Васлец, который не знает, кто такой Боровой, думает, что поступил как надо. Но нельзя же бросить его на произвол судьбы! Разумеется, Боровой выполнит свою угрозу.

Он посмотрел на генерала Сторамова.

— Немедленно едем в собор Александра Невского. Там Эмиль Боровой.

Глава 19

Федор Сторамов посмотрел на Малко. Контактные линзы скрывали выражение его глаз.

— Это еще зачем? Мы уезжаем через час. За это время он ничего не сможет сделать.

Малко испытал острое чувство гнева. Тревожный взгляд Сильваны бередил его душу. Он попытался сохранить спокойствие.

— Вы совершили неосторожность, когда сообщили Боровому о нашем «почтовом ящике». Он должен был служить для связи только вам и мне. Теперь он там и держит заложником Тодора.

Сообщать подробности было излишним: генерал все прекрасно понял. Сильвана спросила:

— Что случилось? Тодор в опасности?

— Нет, — успокоил ее Малко. — Он здесь ни при чем. Я сейчас еду туда. У нас не останется времени вернуться сюда перед отъездом. Спасибо за все. Обещаю сделать все возможное, чтобы через некоторое время помочь вам выехать из страны.

— Спасибо, — ответила женщина отсутствующим голосом. — Скажите Тодору, чтобы он не очень задерживался. Вы уверены, что ему ничего не угрожает?

— Абсолютно.

Он не спускал глаз с Федора Сторамова, зная, что тот способен на все. Теперь, когда его загримировали, он вполне может избавиться от Малко и с новым паспортом и отправиться в аэропорт. Малко надел пальто и демонстративно опустил руку в карман, где лежал «вальтер». Они покинули дом молча. Генерал вышел первым, заставив себя улыбнуться Сильване. Она сразу же закрыла за ними дверь, облегченно вздохнув. Оказавшись на улице, генерал взорвался:

— Вы потеряли голову! Как можно туда ехать? Это все ваша идиотская сентиментальность!

— Если мы туда не поедем, то Боровой убьет Васлеца, — спокойно ответил Малко. — Не может быть и речи о том, чтобы пожертвовать им. Даже если все пройдет не слишком гладко. Если вы не желаете ехать со мной, отправляйтесь прямо в аэропорт. Но ваш паспорт останется у меня.

Федор Сторамов не ответил. Они пересекли улицу, подошли к черной «волге».

— Эта машина надежна?

— Абсолютно. Ее хозяин сейчас в командировке в Москве. Это машина резидентуры.

Малко сел за руль. Набирая скорость, он с болью в сердце смотрел, как удаляется дом четы Васлецов.

Оставив «волгу» на маленькой стоянке рядом с улицей Шипки, Малко и генерал готовились перейти через громадную площадь Александра Невского. Дул сильный ледяной ветер. Не успели они пройти и десяти метров, как звук милицейской сирены заставил их подпрыгнуть от неожиданности. У них не оставалось времени что-либо предпринять. Регулировщик поднял красный жезл, остановив движение.

Почти сразу с улицы Обиристе появился черный ЗИЛ. Его окна закрыты занавесками, на крыше несколько антенн. На большой скорости он пересек площадь Александра Невского в сопровождении желто-голубой «лады» и сразу, как привидение, исчез на дороге, ведущей к центру. Оказалось, что это просто ехал кто-то из номенклатуры. Малко и генерал поспешили перебежать огромное открытое пространство.

Собор открывали для службы только по большим праздникам. Но посещение было свободным. Он немного походил на улицы Софии с их пустыми витринами, напоминающими военное время, с молчаливыми пешеходами, пассажирами, напоминающими трамваи, покорными, задавленными свинцовой крышкой в течение тридцати восьми лет. Временные ларьки для предпраздничной торговли не могли оживить город.

Огромная надпись извещала, что собор Александра Невского построен в честь славной российской армии, освободившей болгар от оттоманского ига. В знак благодарности болгары испытывали прочную привязанность к русским людям.

Справа виднелась широкая каменная лестница, ведущая в подвальное помещение. Малко оглянулся. Никого. Эмиль Боровой ждет внизу. Было только одно решение, которое Малко никак не мог принять, — убить Эмиля Борового. Это плата за сохранение их жизней и жизни Тодора Васлеца. Эмиль, конечно, готов ко всему и вооружен. Игра еще далеко не сыграна.

— Мы пойдем врозь, — предложил он. — Я спущусь первым. У нас огромное преимущество: он не знает, что вы со мной. Он не знает вашей новой внешности. Таким образом, мы сумеем его нейтрализовать.

— Но в музее могут быть посетители, — холодно ответил генерал. — Лучше его увезти.

Малко начал спускаться по широкой каменной лестнице. Внутри еще холоднее, чем на улице. Внизу две матроны, одетые в шубы и закутанные в платки, были погружены в чтение. За двадцать стотинок Малко получил билет. В музее вроде никого. Это несколько залов, расположенных под собором. На стенах развешаны иконы.

— Начало осмотра справа, — уточнила билетерша.

Малко оказался в маленьком зале, где были выставлены иконы XIX века. Весьма среднего качества. Здесь никого. Ни Эмиля Борового, ни Тодора Васлеца. Он быстро прошел следующие три зала. Наконец увидел Тодора Васлеца, работающего перед большой иконой XVI века. Он укутался в шерстяной платок и сидел спиной к входящим. Малко подошел. Тодор повернулся и улыбнулся ему.

— Он там.

Несчастный ничего не подозревает... Эмиль Боровой появился в двух шагах от Малко. Обе руки в карманах неизменного кожаного пальто. На губах гнусная улыбка. Он вплотную подошел к Малко.

— Как приятно, Клаус, видеть вас...

В его голосе звучала холодная ирония. Малко сделал шаг, чтобы отойти от Тодора Васлеца.

— Поднимемся наверх.

— Для чего? Нам и здесь хорошо. — И он вынул левую руку из кармана. — Немедленно давайте паспорт. Иначе я убиваю вашего друга.

Рука Малко сжала «вальтер». Тодор Васлец не слышал их разговора и продолжал работать. Малко знал, что Боровой не блефует. Поэтому он обязан убить его раньше. Но нельзя было забывать, что враг готов ко всему. Малко погладил пальцем спусковой крючок «вальтера» и задержал дыхание.

— Считаю до пяти, — сказал Эмиль. — Ваш друг Алоис не принял меня всерьез и поэтому умер.

— Алоис!

— Раз...

Боровой сделал шаг в сторону, услышав шаги, но глаз с Малко не спустил. Появился генерал Сторамов, словно занятый рассматриванием небольшой иконы. Эмиль Боровой бросил на него быстрый взгляд и, успокоенный, вернулся к счету.

— Два... Три...

Раздался оглушительный выстрел, отраженный каменными стенами. Болгарина отбросило вперед. Его лицо отразило крайнее удивление. За его спиной появился Федор Сторамов с «Токаревым» в руке. У входа в хранилище послышались крики матрон.

Эмиль Боровой закашлялся розовой пеной. Из кармана медленно показалась правая рука с пистолетом. Малко опередил его и выстрелил на секунду раньше. Оба выстрела слились в один. Пуля ударила Эмиля в грудь. Он опустился на колено и выронил пистолет. Тодор Васлец упал с табуретки, изо рта полилась кровь. Пуля, предназначенная Малко, попала ему в шею. Генерал Сторамов ногой отбросил пистолет Борового и схватил Малко за руку.

— Бежим! Скорее!

Эмиль Боровой агонизировал. Лицом он уткнулся в каменную плиту. Кровь лилась из обеих ран. Он уже был без сознания. Малко наклонился к Тодору Васлецу. У того из раны хлестала кровь. Очевидно, пулей разорвало легочную артерию. С ним тоже покончено.

Со стороны входа послышался металлический лязг: матроны закрыли входную решетку. Одна из них бежала по лестнице за подмогой. Они оказались в мышеловке: каменная лестница была единственным выходом. Генерал Сторамов выстрелил дважды в сторону лестницы. Но это ничего не могло дать.

Губы Тодора Васлеца были плотно сжаты. Он побелел. Малко увидел, что он пытается что-то сказать, и наклонился к нему.

— В кармане... ключ... — прошептал художник. — Решетка... там... лестница... в церковь.

Малко посмотрел в указанном направлении и увидел в стене решетку. Он ощупал карман и обнаружил большой ключ. Пощупал пульс. Почти пять ударов. Это уже смерть... Малко тяжело встал. Все тихо со стороны входа: там засада.

— Пошли, — сказал он генералу.

Он подбежал к кованой решетке, открыл замок. Решетка приоткрылась. Он обернулся. Эмиль Боровой и Тодор Васлец лежали в нескольких метрах друг от друга. Беглецы поднялись по лестнице и оказались в небольшом помещении, стены которого были увешаны картинами. Турецкие султаны и болгарские цари. Коммунистические власти не показывали их посетителям, но не осмелились уничтожить. В углу лежали краски и другие принадлежности. Видимо, здесь хранит свои вещи Тодор Васлец. В глубине виднелась еще одна лестница. Она оканчивалась закрытым люком. Отодвинув задвижку, Малко открыл люк и просунул в отверстие голову. Он оказался в левом приделе собора.

Беглецы вылезли из люка, закрыв за собой крышку. Собор был пуст. Только одна старуха молилась вдали возле зажженных свечей. Хотя иконы были практически в каждом доме, а в пасхальные дни болгарский архимандрит стоял рядом с главой государства, службы в соборе проводились только «по приглашению», якобы для того, чтобы «защитить» верующих. Первое отступление от жестокой дехристианизации: в этот год болгарам разрешили праздновать Рождество впервые за тридцать восемь лет.

Перед ними показались открытые боковые двери. Они бросились в них и оказались позади собора. Сев в «волгу», генерал сразу же направился в сторону Волгоградского проспекта.

По дороге генерал Сторамов постоянно осматривал себя в зеркало, проверяя грим. Все в порядке. Малко же думал о Тодоре Васлеце, который умирал в Музее икон.

Он еще не сказал генералу, что должен захватить с собой по дороге Лейлу Галата. Оставалось еще много времени. Справа показался огромный сверхсовременный дворец культуры. Вокруг — многочисленные телефонные кабины.

— Остановите здесь, — сказал Малко.

— Теперь вы еще хотите посетить дворец культуры? — с удивлением спросил генерал.

— Нет. Позвонить.

— Кому же?

— Супруге Тодора Васлеца. Предупредить ее. Ее муж, может быть, не умер.

В гневе генерал едва не разбил руль машины.

— Вы сошли с ума! Там наверняка уже полно агентов службы безопасности.

Малко спокойно достал свой «вальтер» и навел его на генерала.

— Немедленно остановитесь, или я стреляю.

Генерал холодно посмотрел на него.

— Вы не посмеете. Вас прислали за мной. Начальство не простит вам этого.

— Мое начальство ничего не узнает. Тодор Васлец погиб. Мы разбили жизнь его супруги. Самое малое, что мы обязаны сделать, — это рассказать ей, что произошло.

Их взгляды скрестились. Генерал остановил машину у дворца культуры.

— Только побыстрее, — бросил он.

Малко хлопнул дверцей «волги». Генерал не убежит: паспорт и авиабилеты у него в кармане. Пришлось дожидаться, пока женщина закончит разговор. Он набрал телефон Тодора Васлеца. Несколько звонков. Наконец послышался голос Сильваны.

— Это Клаус. Произошло несчастье.

— Знаю.

Телефон дал отбой. Малко поколебался и снова набрал номер. Занято. Десять попыток и один и тот же результат. Занято. С неприятным ощущением он оставил попытки. Реакция Сильваны понятна. Он принес смерть в ее семью и теперь уезжает, бросив ее на произвол судьбы. Он вернулся к «волге». Генерал сразу же спросил:

— Ну и как?

— Да никак.

Лейла Галата вышла из автобуса на одну остановку раньше назначенной. Она не желала рисковать. Перед ней расстилалась широкая улица Ленина. Дежурный милиционер из своего стеклянного стакана, возвышающегося над улицей, с удивлением смотрел на редкую здесь норковую шубу. Обычно такие виднелись только в ЗИМах или ЗИЛах рядом с представителями номенклатуры. Но пешком такие никогда не ходят. На всякий случай он отметил этот факт, чтобы доложить руководству. Женщина удалилась, дрожа от холода и страха.

Только бы Клаус был на месте! Иначе органы госбезопасности хватятся и начнут за ней охоту. Даже если сразу не обнаружат труп Вартаняна, его отсутствие в «Витоше» насторожит. Машина заработает, и София будет прочесана самым мелким гребешком. Если ее схватят, то за убийство Вартаняна ей грозит расстрел.

Через десять минут она дошла до следующей остановки и села на скамью, тщательно закутавшись в шубу. Мимо с ужасным шумом пронеслось несколько грузовиков.

Оставалось ровно полтора часа до рейса на Вену.

Малко посмотрел на циферблат. Вот уже несколько минут они объезжали дворец культуры. Рейс через полтора часа: не следовало рисковать.

— Думаю, что нам пора понемногу двигаться в сторону аэропорта. Еще надо успеть избавиться от оружия, чтобы не попасться на контроле.

— Знаю, — ответил генерал. — Мы выбросим пистолеты в туалете.

Они проехали улицу Витоши, свернули направо, на улицу Ленина, тянущуюся вдоль лесопарка с заснеженными соснами, обогнули стадион. Через шесть километров — поворот налево, в сторону аэропорта. Встреча с Лейлой Галата назначена как раз на перекрестке, точнее, на развилке, где имеется ответвление на Пловдив.

— Чуть дальше — остановка автобуса, — сказал Малко. — Притормозите там на минутку. Справа.

Генерал зло посмотрел в его сторону.

— Это еще зачем?

— Там нас ждет Лейла Галата.

Генерал так вздрогнул, что едва не врезался в грузовик, ехавший впереди. Номер, написанный огромными буквами на задней стенке кузова — СВ 0737 — все увеличивался, увеличивался... Наконец Сторамов резко затормозил.

— Вы сошли с ума! — закричал он. — За ней же слежка! Она приведет к нам свой хвост.

— Если она ждет, то хвоста за ней нет. Так что нам нечего опасаться.

Они подъехали к остановке. На скамье виднелась фигура женщины.

— И что вы с ней будете делать?

— Она летит вместе с нами.

— Что?

Федор Сторамов остановил машину на краю дороги.

— Это еще что за история? Ведь у вас только один паспорт!

— Дело в том, что ваш отъезд стал возможен только благодаря ее усилиям. Я нашел для нее другой паспорт, принадлежащий женщине. Поэтому Боровой не мог им воспользоваться.

Генерал замотал своим двойным подбородком.

— Это же сумасшествие! Ее поймают в аэропорту. Я знаю, как это делается. У пограничников имеется ее фотография, как и других лиц, которым запрещено покидать страну. Это их встревожит. Они начнут более тщательно проверять остальных пассажиров, и тогда...

— Она едет под чужим именем, — отметил Малко.

Генерал недовольно покачал головой.

— Пограничников выбирают из наиболее компетентных работников, как и у нас. В их памяти десятки лиц. Ее не пропустят...

— И меня тоже?

— Против вас у них ничего нет. Следствие не ведется. Я проверял.

Их постоянно обгоняли грузовики, забрызгивая стекла грязью.

— Послушайте, — сказал Малко. — Есть обязательства, которые необходимо выполнять. Без Лейлы Галата я не смог бы с вами связаться. Я должен помочь ей покинуть эту страну. Иначе она окажется в лагере.

— Она найдет другого Эмиля в качестве защитника, — цинично ответил генерал.

— Подъезжайте к остановке. Мы забираем ее. Я — руководитель операции, а не вы. Я предпочту убить вас, чем улететь без нее.

Федор Сторамов побелел. Машина тронулась, приблизилась к белому норковому силуэту. Лейла Галата была явно напугана приближающейся черной машиной с правительственным номером.

Малко видел, что она встала и сделала несколько шагов, словно пытаясь бежать. Сторамов остановил машину. Малко выскочил и подбежал к женщине.

— Лейла!

Она обернулась. Лицо ее сразу посветлело.

— О, это вы! Я так боялась, что вы не придете. Мне пришлось его убить. Это ужасно...

У Малко похолодела спина. Он оставлял в Софии пять трупов, не считая Сильваны Васлец, которая может заговорить под пыткой. Если удастся без приключений доехать до аэропорта, это уже будет чудом.

— Садитесь быстро в машину.

Она пошла впереди. Генерал вышел из «волги» и ожидал, наполовину скрытый дверцей.

Неожиданно, в тот момент, когда мимо проезжал огромный грузовик, Лейла споткнулась, сделала два неверных шага и упала плашмя на дорогу. Малко подумал, что она поскользнулась на льду, и бросился на помощь. Но когда он поднимал ее, то почувствовал что-то странное: ее тело показалось ему безжизненным и тяжелым, как это иногда делают дети во время игры.

Он поднял голову и встретил бесстрастный взгляд советского генерала, который стоял, держа руки в карманах. Лейла Галата лежала без чувств на снегу. Малко встал на колени и, осторожно перевернув ее на спину, приоткрыл шубу. Ее лицо застыло, глаза стали стекленеть. На прелестной груди он рассмотрел красное пятно.

Пуля попала прямо в сердце. Выстрел был сделан в момент, когда проезжал грузовик, поэтому не был слышен... Вся кровь бросилась ему в голову. Он даже стал плохо видеть. Как автомат направился он к генералу, который все еще держал руки в карманах. Как же надо было изловчиться, чтобы выстрелить, а потом спрятать оружие в карман!

— Не делайте глупостей! — предупредил Федор Сторамов. — Иначе я и вас пристрелю!

Малко продолжал идти, пока не приблизился вплотную.

Он с трудом сдерживался, чтобы не отправить генерала на тот свет.

— Негодяй... чудовищный негодяй!

— Это всего-навсего холодный расчет. Нас все равно не пропустили бы. Она и нас потянула бы за собой. Мы не бойскауты, товарищ Линге. Мы ведем борьбу за жизнь. Это война. А на войне убивают тех, кто создает для вас угрозу, не так ли?

Малко схватил пистолет и наполовину извлек его из кармана. Генерал не шевельнулся.

— Вам очень хочется меня убить, — начал он медленно и спокойно. — Это тройная ошибка. Во-первых, это не вернет жизнь этой женщине. Во-вторых, вы распишетесь в провале вашего задания, ради которого и так уже погибло много людей. И, наконец, я убью вас прежде. Так что поехали в аэропорт. Позже, если вы пожелаете, мы поговорим обо всем этом. За рюмкой водки... В другом мире. Вы молоды и не знали войны, видели мало убитых. Иначе думали бы по-другому.

Малко стоял неподвижно. Его ослепили ярость и отвращение. Неожиданно послышался шум приближающихся грузовиков.

— Давай, быстро! Ее нельзя оставлять здесь, — скомандовал Федор Сторамов.

Если шоферы увидят эту женщину, лежащую на снегу, они наверняка остановятся. Генерал побежал к Лейле Галата. Мгновение поколебавшись, Малко присоединился к нему. Вдвоем они подняли тело и подтащили его к скамейке. Грузовики проскочили с ужасным шумом, и шоферы увидели лишь, как двое мужчин оказывают помощь поскользнувшейся женщине.

Малко опустил руки. Напряжение спало. Конечно, он не станет убивать советского генерала.

Наконец они усадили Лейлу Галата на скамью. Казалось, что она задремала, завернувшись в свою норковую шубку. Вытекающая из раны кровь тут же застывала. Малко обыскал се карманы. Нашел паспорт, отданный Самией Сидани, и положил в свой карман. Нет смысла создавать новые проблемы. Бросив последний взгляд на убитую, он сел в «волгу».

Оставалось всего два километра до аэропорта. Неожиданно Федор Сторамов проявил некоторое беспокойство.

— Как мой грим? Хорошо держится?

— Да.

Больше они не разговаривали. Вдали уже виднелась диспетчерская башня устаревшей конструкции. Малко постарался ни о чем не думать. Что их там ожидает? «Вальтер» по-прежнему лежит в кармане, напоминая о возможности достойного выхода.

Глава 20

Они остановили «волгу» на стоянке аэропорта. Сейчас все должно решиться. Так или иначе именно здесь миссия закончится. Взяв свои чемоданы из багажника, они направились в зал ожидания.

Малко обернулся, вспомнив о тех, кого они оставили за собой. Курт Морелл, Алоис Картнер, Лейла Галата. Не считая тех, кто был по другую сторону. И особенно — Тодор Васлец, который доверял всем и теперь лежал на холодных каменных плитах Музея икон. И все это ради того, чтобы раскрыть тайну покушения на папу римского!

Генерал спокойно шагал рядом. Неожиданно он заметил:

— Жаль, что вы не с нами. У вас была бы фантастическая жизнь.

— Но у меня и здесь жизнь неплохая...

— Вспомните Виктора Луи, — продолжил генерал. — У него есть «порше», «мерседес», квартира на Ленинском проспекте, восьмикомнатная дача. Все молодые москвички у его ног. Он может ехать по осевой линии. У него будет большая пенсия.

Малко приостановился, чтобы пропустить его в дверь.

— Но почему же тогда вы предали?

Генерал остановился, шокированный.

— Но я не предаю. Я спасаю свою жизнь. Если бы Андропов не задумал уничтожить черный рынок, я по-прежнему был бы в Москве. И не жалею о том, что сделал. Я служил Советскому Союзу как мог. Если бы пришлось начать все сначала, то поступил бы так же.

— Включая покушение на папу?

Федор Сторамов презрительно улыбнулся.

— А кто такой папа? Такой же человек, как и другие, только в сутане. Да к тому же с отсталыми мыслями.

— Тем не менее вы хотели его убить? А теперь покидаете свою страну.

Генерал вспыхнул:

— Потому что я люблю жизнь! Члены Центрального Комитета — трусы. Они все спекулируют, как и остальная номенклатура. Ну ничего...

Маленький аэропорт напоминал задрипанный провинциальный вокзал. В холле несколько плохо одетых и молчаливых пассажиров. Рейс София — Вена уже объявлен. В поле виднелся старый Ту-104, напоминающий своим стеклянным носом бомбардировщик. Рядом с ним ожидал пассажиров Боинг-737.

Возле проходных будок дремали два пограничника.

— Вы заметили зеркало? — прошептал Федор Сторамов.

На полу было приспособлено большое зеркало, чтобы дежурный агент мог видеть, не прячет ли женщина под своей юбкой ребенка.

Перед стойкой регистрации на австрийский рейс стояли четыре пассажира. Явно дельцы.

Малко отдал билет Федору Сторамову.

— Регистрируйте билет. Жду вас в баре.

Кафе, естественно, закрыто. Пришлось прогуляться.

Генерал вернулся с посадочным талоном, почти не скрывая своей радости. В свою очередь зарегистрировался и Малко. Его фальшивое имя ни у кого не вызвало подозрений. Он подошел к генералу, стоявшему перед закрытым кафе. Оставалось самое главное — пограничный контроль.

— Надо избавиться от оружия, — предложил Малко.

Он первым спустился в туалет, расположенный в подвале, закрылся в кабине, достал «вальтер» и опустил его в бачок с водой. Ожидая его, генерал мыл руки. В свою очередь тот тоже утопил свой пистолет, и они вместе поднялись в зал ожидания.

Перед пограничником, проверяющим паспорта, стояла небольшая очередь. Проверка весьма тщательная. Получив из рук Малко паспорт, генерал встал в очередь. Малко устроился таким образом, что между ним и Сторамовым было несколько пассажиров. Он весь сжался. Именно здесь все решается. В любой момент он ожидал рева милицейских сирен и вторжения в аэропорт вооруженных милиционеров.

Федор Сторамов протянул пограничнику свой турецкий паспорт. Тот взял его в руки и стал внимательно вглядываться, листать страницы, рассматривать фотографию. Все это молча. Потом сравнил данные посадочного талона с паспортом. Он уже готов был вернуть его владельцу, как раздался телефонный звонок. Он положил паспорт на стол и ответил.

Малко, вероятно, был один, кто заметил, как побледнел Сторамов. Тот ждал, затаив дыхание. Пограничник повесил трубку и медленно вернул паспорт генералу. Тот сразу же направился к электронному контролю.

Как во сне Малко ожидал своей очереди. Пограничник едва взглянул на его паспорт: в него вложен дополнительный талон от фирмы «Кинтекс». Контроль занял всего десять секунд.

Еще толком не придя в себя, он прошел контроль и присоединился к генералу в зале ожидания на посадку.

Неожиданно он обнаружил, что страшно голоден. Зал ожидания со скамейками, покрытыми черным дерматином, местами протертым до дыр, имел неприглядный вид.

Малко сел подальше от генерала, считая секунды. В окна виднелся бело-красный ДС-9, охраняемый пограничником.

Все-таки он решил закусить и взял на доллары бутерброд и бутылку пепси-колы. Сдачу он получил несъедобным болгарским шоколадом. Но у него оставалась монета в две стотинки.

Рядом виднелся телефон. Он не смог удержаться и набрал номер Самии Сидани. После двадцатого звонка она сняла трубку.

Самия...

— Все хорошо. Мы вылетаем...

Молчание.

— Браво! Надеюсь, до скорой встречи.

Малко снова сел. Генерал рассматривал носки своих ботинок. Малко считал удары своего сердца. Нет, это невозможно: что-то должно было произойти.

Через пять минут из громкоговорителя раздалось:

— Объявляется посадка на рейс 654 Австрийских авиалиний на Вену. Просьба не курить.

Малко и генерал Сторамов смешались с пассажирами, медленно двигающимися к ДС-9. Несколько закутанных милиционеров охраняли пустынную площадку. Все тихо, спокойно.

Как во сне Малко нашел свое место в первом классе, оставив генерала немного позади. В самолете были только австрийцы. И все же лучше не рисковать.

Время тянулось необыкновенно медленно. Он рассматривал аэропорт через иллюминатор. Послышался глухой удар: дверь самолета закрыта. Стюардесса проверила, у всех ли застегнуты ремни. Напряжение немного спало. Самолет вздрогнул и покатил на взлетную полосу. Малко еще раз выглянул в иллюминатор. Все спокойно. Ритм сердца совпадало со стуком колес о края плит на взлетной полосе. Не хотелось ни о чем думать.

ДС-9 выехал на полосу. Остановился, повернулся. Шум моторов усилился, самолет тронулся и стал набирать скорость.

Прильнув к иллюминатору, Малко смотрел на проносящиеся мимо старые здания аэропорта Софии, на «Ту» со стеклянными носами компании Балканэйр, на далекие заснеженные холмы.

Послышался глухой хлопок: убрано шасси. ДС-9 поднимался вверх под углом в тридцать градусов. Салон почти пуст. Малко обернулся к генералу и сдержанно улыбнулся ему.

Он не испытывал ни малейшей симпатии к этому человеку, но не мог не почувствовать некоторого облегчения, смешанного с гордостью: он сделал почти невозможное. Тень белой норковой шубки мелькнула перед глазами, испортив ему радость.

Стюардесса взяла микрофон.

— Лайнер совершает полет в Вену. Мы будем там через три часа тридцать минут. Наша следующая посадка — Бухарест — в восемнадцать часов сорок минут. Вы можете отстегнуть ремни и курить.

Глава 21

Малко показалось, что он ослышался. Обернувшись, он увидел растерянное лицо Федора Сторамова, которое, несмотря на густой грим, побелело, как полотно. Он встал, сделал несколько шагов и упал в кресло рядом с Малко.

— Что это значит? Вы заверили меня, что полет беспосадочный.

— Это беспосадочный рейс. Я проверил, да и на табло он значится как беспосадочный. Вы это тоже видели. Ничего не понимаю.

— Подумайте только! — взорвался генерал, стараясь немного приглушить свой бас. — Бухарест. А почему бы не Москва?

К ним подошла стюардесса, улыбающаяся, раскованная, аппетитная. С бутылкой коньяка.

— Желаете чего-нибудь выпить?

У Малко перехватило горло.

— Вы только что объявили, что будет посадка в Бухаресте. Это, видимо, ошибка. Ведь по расписанию это беспосадочный рейс.

— Нет, это не ошибка. Балканэйр в последний момент попросила нас сделать посадку в Бухаресте, чтобы забрать пассажиров рейса «Таром», который был отменен по техническим причинам. На земле мы будем совсем недолго. Вы даже не покинете самолет. Конечно, это немного задержит нас. У вас в Вене пересадка? Я могу послать телеграмму через командира корабля.

Малко отрицательно замотал головой.

— Нет. Благодарю вас.

Советский генерал закрыл глаза и дышал слишком размеренно. Неестественно. Малко повернулся к нему.

— Нечего опасаться. Это не ловушка госбезопасности. Техническая проблема. Румыны ведь не знают, что вы на борту. Даже если болгары объявят розыск, пока они будут связываться с Румынией, мы уже улетим.

Генерал снисходительно взглянул на него.

— Вы совершенно не знаете нашей системы... Все спецслужбы социалистических стран предельно интегрированы на уровне командования и оперативной связи. Начальник органов госбезопасности в Софии может отдать приказ румынской службе, и тот будет исполнен, как если бы он был дан с площади Дзержинского...

— Во всяком случае, мы не будем выходить. Это австрийский самолет. Румыны не имеют права действовать на чужой территории...

От такой наивности генерал Сторамов воздел очи к небу. Подозвал стюардессу.

— Фрейлейн, пожалуйста, водку без воды. Со льдом.

Получив свою порцию, он приподнял рюмку, приветствуя Малко.

— За ваше здоровье! Думаю, что я пью в последний раз.

— Не будьте пессимистом! Пока нет причин для беспокойства.

ДС-9 летел на высоте двадцати четырех тысяч футов над Трансильванией.

Менее чем через час они сядут в Бухаресте.

Сильвана Васлец посмотрела на двух милиционеров, которые стояли справа и слева от нее. Враждебные и неумолимые. За столом сидел человек в гражданском и непрерывно записывал ее показания.

В кабинете министерства внутренних дел, куда ее доставили после задержания, было холодно.

— Вы довольны? — спросила женщина. — Я рассказала вам интересные вещи.

— Добре, добре. Вы исполнили долг болгарской гражданки. Если следствие докажет, что вы были не в курсе преступных действий вашего мужа, вас выпустят и предоставят новую квартиру. Это награда за разоблачение. В противном случае сообщенные вами сведения явятся лишь смягчающими обстоятельствами, что позволит вам воспользоваться сокращенной мерой перевоспитания.

— Спасибо, — тихо сказала женщина.

На ее губах появилась ироническая усмешка.

На секунду она закрыла глаза, вспомнив о Тодоре. Они даже не позволили ей взглянуть на тело. Но она знала, что он убит и все кончено. Они никогда не будут жить на Западе. Именно поэтому она рассказала все.

Нельзя допустить, чтобы этот подлый советский генерал, после всего того, что он сделал, наслаждался спокойной жизнью. Она все еще ощущала, как он ее пронзал, грубый, настойчивый, горячий. Последний мужчина, который обладал ею. Это ужасно...

Она сделала несколько шагов по кабинету. Агенты отстранились. Какое удовольствие арестовывать людей, что сами приходят, рассказывают, раскрывают факты, о которых не имеешь ни малейшего представления!

Неожиданно для всех Сильвана Васлец бросилась к окну. Никто не успел остановить ее. Она со всего размаха ударилась лбом в стекло, которое разлетелось на куски. Тело женщины с разгона пролетело через образовавшееся отверстие и исчезло в снежном буране.

Сотрудники бросились к разбитому окну. Но Сильвана, пролетев пять этажей, уже ударилась о крышу «волги» замминистра комитета госбезопасности и тяжело скатилась на землю.

К безжизненному телу уже подбегали милиционеры. Начальник отдела, побелев от гнева, пробормотал:

— Эта дрянь даже не подписала своих показаний. Почему вы не помешали? Это же ваша работа!..

Агенты молчали, обескураженные. Им теперь за все отвечать. Они даже не рискнули намекнуть, что их начальник виновен не меньше, чем они.

Никто не ожидал, что эта женщина, такая мягкая, понятливая, покорная, решит выброситься в окно.

— Черт возьми, я ничего не понимаю, — сказал один из них, самый смелый. — Ей же сказали, что ее участь будет облегчена...

— Проверьте, может, она еще жива, — сухо приказал начальник.

Он взял трубку. Полученная от женщины информация ценна сама по себе. Он получит за нее благодарность.

— Начинаем посадку в Бухаресте, пристегните ремни, — объявила стюардесса.

Генерал Федор Сторамов пристегнулся, но продолжал сосать сигарету с золоченым концом. Его пальцы нервно с шумом открывали и закрывали массивный золотой портсигар.

— Никто не знает вашей нынешней внешности. Только я и Самия.

Генерал повернулся к нему с обреченным видом.

— И Сильвана Васлец.

Это правда. Малко вспомнил молодую женщину с бледными глазами, потом ее умирающего мужа.

— Да. Это так. Но я не думаю, что она выдаст нас, даже если захочет отомстить за смерть мужа.

Генерал не ответил. Он смотрел на заснеженные поля.

Колеса коснулись полосы, и самолет слегка вздрогнул. ДС-9 стал резко тормозить, поднимая вокруг себя снежный вихрь. Они пронеслись вдоль строя румынских военных самолетов, потом мимо «ИЛов» компании «Таром». Остановились довольно далеко от аэровокзала.

— Это мне совсем не нравится, — прокомментировал генерал.

— Они сказали, что пассажиры не будут покидать самолет, — ответил Малко. — Еще двадцать минут, и все будет в порядке.

Внизу уже копошились механики. Передняя дверца самолета открылась, к ней подвезли трап. Холодный воздух ворвался в салон. Немного в стороне солдат ходил вокруг ТУ-144. Аэродром окружали унылые заснеженные поля. Медленно тянулись минуты. Генерал постоянно курил.

Взгляд его был неподвижен. Неожиданно к самолету подъехал автобус.

— Ну, вот и пассажиры на Вену, — сказал Малко. — Теперь уже скоро возобновим полет.

Но из остановившегося автобуса никто не вышел. Малко тоже стал испытывать какое-то смутное беспокойство. Он пытался утешить себя тем, что в таких обстоятельствах все может показаться подозрительным...

Через стекла автобуса он уже начал различать лица прибывших пассажиров. Он встал и подошел к стюардессе.

— Что происходит? Почему мы стоим?

Она успокоила его улыбкой.

— Все в порядке. Мы ожидаем полетных документов. Это займет всего несколько минут.

Малко вернулся к генералу. И тут сердце его упало. Через открытую дверь самолета он заметил советский джип, подкативший к самолету. В нем сидели офицер и три солдата в фуражках с зелеными околышами.

Машина остановилась у трапа. Офицер поднялся по лестнице, громко стуча подковами по железным ступеням. Этот звук показался Малко зловещим.

Он повернулся. Генерал Сторамов сидел совершенно серый и непрестанно курил.

Офицер подошел к стюардессе и спросил по-немецки:

— Будьте любезны, попросите пассажира Омара Румели встать.

Стюардесса застыла.

— Извините, я не могу этого сделать без разрешения командира корабля.

Она отправилась в кабину и некоторое время спустя вышла оттуда с командиром. Тот подошел к румынскому офицеру, и между ними завязалась оживленная дискуссия.

— Если вы откажете, — вдруг послышался голос румына, — я не разрешу вашему самолету взлететь и очищу его от пассажиров, чтобы найти того, кого мы разыскиваем.

— Вы не имеете на это никакого права, — возразил командир. — Вы даже не имели права подниматься на борт. Немедленно покиньте самолет!

Румынский офицер пожал плечами.

— Идите вы к черту! Жалуйтесь своим властям. Я лишь выполняю приказ. Это опасный преступник.

Он вернулся к двери и прокричал какую-то команду.

Снова на лестнице послышался шум шагов. В кабину вошли два солдата с «Калашниковыми». Офицер опять отдал распоряжение, и солдат стал толкать командира автоматом в живот.

Тот не переставая кричал:

— Это воздушное пиратство! Вы не имеете права!

Но солдат запихнул его в кабину и захлопнул дверь.

Стюардесса побелела и молчала.

Румынский офицер извлек пистолет Токарева и стал обходить кресла с пассажирами, вглядываясь в лицо каждого. Наконец он остановился возле Сторамова.

— Встаньте и следуйте за мной, товарищ генерал-лейтенант!

Что мог сделать Малко, сидящий рядом с генералом?

Федор Сторамов оказался прав. Но кто их выдал?

Малко ожидал протеста, возмущения. Но советский генерал медленно встал прямо перед румынским офицером. Они смотрели друг другу в глаза несколько мгновений. Потом Сторамов направился к трапу и, тяжело ступая, спустился на землю. У Малко было такое ощущение, что генерал шел по его груди. Румынский офицер оглядел салон и сухо сказал:

— Теперь можете осуществить посадку ваших пассажиров.

Он повернулся и пошел к выходу, сопровождаемый солдатами.

— Сейчас диспетчер даст разрешение на взлет. Ауф фидерзейн!

Спустившись по трапу, он сел в джип. Сразу же дверцы автобуса раскрылись, и новые пассажиры направились к самолету.

Джип сделал разворот. Федор Сторамов сидел сзади, прямой, бледный. Как на параде. Он посмотрел на иллюминаторы. Из-за его контактных линз невозможно было определить, смотрел ли он просто на самолет или искал своего попутчика. Малко словно не замечал новых пассажиров, которые рассаживались на свободные места. Наконец дверь самолета захлопнулась.

Усаживаясь в кресло, он нащупал под собой что-то твердое: массивный золотой портсигар генерала Сторамова.

Самолет взлетел. Малко открыл портсигар. Тот оказался пустым, но внутри виднелась надпись по-русски: дата — 28 декабря 1981 года — и имя генерала. На этот раз он отметит день рождения в подвалах Лубянки.

ДС-9 летел над Дунаем. Малко машинально положил портсигар в карман. Тот имел такой же вес, что и пистолет. Потом закрыл глаза, опустошенный.

Он один возвращался в Вену, оставив после себя столько убитых. Федор Сторамов ехал навстречу своей судьбе... КГБ успел наложить лапу на последнего свидетеля, способного раскрыть тайну покушения на папу римского.