Сбежавшая невеста

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

На следующее утро Кара проснулась и обнаружила, что лежит, тесно сплетясь с обнаженным мужчиной. С Алексом!

Рука его обнимала ее за талию, крепко прижав к себе. Сердце ее упало, похоже было, что он никогда ее не выпустит.

Грудь его мягко поднималась и опускалась под ее щекой. Слава Богу, он еще крепко спит. Если он проснется и найдет ее на своей груди, она умрет, просто умрет от унижения. Осторожно она приподняла его руку и освободилась. Интересно, как это получилось, кто кого нашел ночью? Он заснул не сразу и с трудом, и она тоже не спала большую часть ночи. Последнее, что она ясно помнила, — она жалась к краю кровати, отчаянно пытаясь не касаться его обнаженного тела.

Тихо выскользнув из постели, она накинула халат и взглянула на спящего мужа. Лицо его при свете дня выглядело ужасно. Она обязана была послать за доктором вчера вечером.

Черные волосы падали на лоб, и он казался почти мальчишкой. Она подавила желание запустить пальцы в эти чудные кудри. Восхищенный взгляд ее скользнул вниз, к широкой груди и узким бедрам, едва прикрытым простыней. Она удовлетворенно вздохнула и натянула на него одеяло. Он пошевелился во сне и протянул руку, словно искал ее.

Улыбаясь про себя, она оторвала взгляд от спящего мужа и глянула на яркий свет, пробивающийся через шторы. Если она хочет найти сегодня мистера Бринстона и вернуться домой незамеченной, нужно спешить.

Кара сразу подозвала наемную карету. Ускользнуть из дому оказалось совсем просто. Желудок, однако, болезненно сжимался, ибо очень скоро она прибудет к Сент-Джеймскому дворцу. И узнает наконец правду о прошлом отца.

Взглянув в заднее окошко, она обнаружила закрытую черную карету, следующую за ней. Дрожь пробежала по спине: эту карету она уже видела. Когда ездила с Алексом к мадам Журдан. Во всем Лондоне не могло быть двух столь зловещих черных карет. Это не могло быть совпадением. За ней следят. Но почему? И кто?

Когда кеб остановился у дворца, Кара выглянула из окна в поисках таинственной кареты. Но ее не было видно. Должно быть, она свернула в переулок.

Прогнав тревогу, она вышла из экипажа и расплатилась с кебменом. Из-за встречи с этим странным маленьким французом она начала воображать себе всякий вздор.

Обыскивая взглядом площадь, она размышляла о том, что, быть может, ее первое впечатление было слишком поспешным. Но когда толстый, неряшливо одетый человек появился в поле зрения, она решила, что была слишком снисходительна. Оставалось надеяться, что его наблюдательность окажется лучше, чем его портной.

— Миледи, — прошепелявил он, притрагиваясь к грязной шляпе.

Инстинктивно отступив назад, Кара наклонила голову.

— Добрый день, мистер Бринстон. Что вы обнаружили?

— Ну, — ответил он, почесав небритую щеку, — есть у меня кое-какие новости. Но сперва деньги, с вашего позволения.

— Ах да, конечно. — Кара порылась в ридикюле и сунула деньги в грязную лапу.

Он не спеша пересчитал их и положил в карман рваных штанов.

— Позвольте сказать, что-то во всем этом нечисто, — проговорил он, начиная рассказ и озираясь с самым подозрительным видом. — Правда, Иден погиб в тысяча восемьсот четвертом году, как вы сказали, но вместе с ним погибли его жена и ребенок.

Кара отрицательно покачала головой.

— Это невозможно. Я его дочь. Мы с матерью уехали в Америку, когда мне было три года. — Очевидно, она просто потеряла время. — Если бы я умерла, я бы знала, — сухо заметила она, явно сомневаясь в способностях собеседника. — Прошу, продолжайте ваши объяснения, мистер Бринстон.

— Нет записей о путешествии в Бостон. Мать и дочь Симпсон в Бостон не отплывали. Иден тоже. Я тщательно проверил. Согласно документам, вы все погибли в дорожной катастрофе.

Не стоило вообще нанимать этого идиота. Очевидно, он понятия не имел, что делать.

— Это смешно, — сказала она резко. — Должны быть документы об отъезде матери и дочери в Америку. Я прожила там последние пятнадцать лет. Я знаю, что жива. И я знаю, что моя мать не погибла в этой катастрофе.

— Ага. Но предполагалось, что вы умерли. В том-то и дело.

Кара смотрела на него, сгорая от нетерпения.

— О чем вы говорите?

— Я спросил себя, кому и зачем понадобилось подделать документы? Я же знаю, что вы живы, и верю вашей истории.

— Вы отлично замечаете очевидное, — пробормотала Кара, начиная уставать от табачной вони и неточной информации.

— Ну, единственные люди, которые могли подделать документы, — это люди на службе Короны. Я кое-что проверил и узнал, что ваш отец, насколько можно понять, работал на военное министерство.

Кара наморщила лоб.

— Военное министерство?

— Тогда это так не называлось, но это то же самое. Он был, как вы говорили, связан с французишками. Насколько я могу понять, он сделал что-то, что как следствие угрожало его и вашим с матерью жизням, и должен был срочно покинуть страну.

Кара разозлилась.

— Что вы предполагаете? Что мой отец устроил фальшивую катастрофу, а затем подделал свидетельства о смерти?

— Не совсем так. Могло быть, что он погиб в катастрофе, а документы подделал кто-то другой. Я не узнал подробностей. Очевидно, что вы и мать уцелели. Я еще не закончил работу и, конечно, еще покопаюсь.

Кара нахмурилась, жестоко разочарованная.

— Я ожидала вовсе не этого, — пробормотала она. — Скажите мне, мистер Бринстон, на чем вы основываете это странное предположение?

— Ну, немного опыта и факты, — ответил он.

— Я хорошо вам заплатила. И до сих пор не получила фактов, только рассуждения.

— Теперь о главном. Кто-то хотел, а возможно и сейчас хочет, видеть вас мертвой. Это факт. Стоит он ваших денег?

Вспомнив слова матери в письме, Кара вздрогнула. «Надеюсь, что опасности в Англии нет. Прошло пятнадцать лет».

— Вы, значит, думаете, что кто-то убил моего отца? — спросила она робко.

Мистер Бринстон пожал плечами.

— Скорее всего.

Удрученная Кара закусила губу. Что все это значит?

— Спасибо за информацию, — проговорила она задумчиво. — Не беспокойтесь, я заплачу и за остальные сведения, которые вы раздобудете.

Он кивнул.

— Тогда на следующей неделе? — И мистер Бринстон, коснувшись заношенной шляпы, удалился.

Медленно проходя сквозь уличную толпу, Кара переваривала полученные сведения. Сердце ее сжималось. Что это за опасность пятнадцатилетней давности? О ней упоминали все. Кто-то мог убить отца, подумала она с дрожью. Но почему? Внезапно она зажмурилась от отвращения. Думать обо всем этом было противно.

Быть может, он тоже живет где-нибудь под чужим именем? Нет, это маловероятно. Конечно, он связался бы с матерью.

Настораживало то, что она считалась мертвой. Юридически она мертва! Но кто подписывал свидетельства о смерти?

Внезапно она поняла и остановилась как вкопанная. Что писала мать? «Я знаю, она в хороших руках, в ваших руках. Как Генри оставил вам меня, так теперь я оставляю Карину». Дядя Чарлз! Разумеется. Он был связан с теми же делами, что и отец. И он герцог. Он должен иметь связи с Короной. Конечно, его светлость легко мог устроить подделку документов.

Ну, подумала Кара, с печальным вздохом, у нее нет выбора. Придется обсудить свои открытия с Алексом. Она сжалась, подумав о его реакции на существование мистера Бринстона. Это ему явно не понравится.

Живое воображение играло в чехарду с ее нервами. Она предвидела все. Он придет в ярость, когда узнает, что она без сопровождения отправилась на тайную встречу. Не говоря уж о том, что она нарушила слово. Боже, думала Кара, кусая губы, она превращается в злостную обманщицу, худшую, чем сэр Чарлз.

Но как успокоить Алекса? В конце концов, разве он не обещал помочь ей? Если она объяснит свои действия потребностью узнать истину, он поймет. Поймет ли? Она надеялась, что да.

Алекс — единственное связующее звено с прошлым его отца, который, в свою очередь, был связан с ее отцом. И на этот раз она не будет молчать. Так или иначе, она обязана разобраться во всей этой темной истории.

Вернувшись домой, Кара с облегчением узнала от Вайолет, что Алекс еще не вставал. Ее утренняя прогулка прошла, слава Богу, незамеченной.

Прокравшись в темную спальню, она на цыпочках подошла к кровати. Он спал так сладко, что ей не хотелось его будить. Она прошептала его имя. Он пошевелился и пробормотал что-то непонятное, но не проснулся.

Нахмурившись, она потрясла его за плечо.

— Алекс, проснитесь.

Глаза его открылись, и он испуганно взглянул на нее. Потом улыбнулся и погладил ее по щеке тыльной стороной ладони.

— Приятно просыпаясь видеть вас. — Ласковая улыбка согрела ей сердце.

Порозовев, она опустила ресницы.

— Сколько времени? — спросил он сонно.

— Полдень.

— Ад и преисподняя! — прорычал он, подтягиваясь к изголовью и морщась от боли. — Какого черта вы меня не разбудили? — Со стоном он откинулся на подушки.

— Я... я думала, вы нуждаетесь в отдыхе, — пролепетала она.

— Простите меня, дорогая, — сказал он, мгновенно пожалев о своей грубости. — Это разумно. Не помню, когда я последний раз так хорошо спал. Или так долго. Может, причина в вас, как вы думаете? — Глаза его лукаво блеснули.

Сказать по правде, он никогда не спал вместе с женщиной. Он взял за правило, что, получив удовольствие, следует вернуться в собственную постель. Спать вместе — это что-то вроде чрезмерной близости. Но он был рад, что спал вместе с женой. Он чувствовал, что это правильно.

Она склонила голову.

— Я так не думаю, — пробормотала она, нервно теребя край простыни.

— В таком случае, — проговорил он мягко, поднимая длинным пальцем ее подбородок, — вы не правы.

Околдованная лаской, она всматривалась в его красивое лицо. Признайся! Доверься ему! — нашептывал внутренний голос.

— Милорд, — сказала она, облизывая губы, — я хочу поговорить с вами.

Подавшись вперед, он осторожно взял ее за плечи.

— В самом деле? — прошептал он, медленно наклоняя голову, чтобы поцеловать ее в губы.

Поцелуй был до боли нежным, и у Кары закружилась голова. Она прижалась к нему и со вздохом раскрыла рот, принимая его внутрь.

Сомнения прокрались ей в голову. Он уже обманывал ее прежде. Прошлая ночь подтвердила, что он что-то от нее скрывает. Стоит ли откровенничать с ним и с болью узнать, что он недостоин ее доверия? Нет. Риск слишком велик. Она слишком близко подошла к разгадке тайны.

— Милорд, — сказала она, отодвигаясь и удивляясь спокойному тону собственного голоса, — мы опоздаем на ланч к вашей тетушке.

— Что? — Алекс поднял голову. — Ах, этот проклятый ланч. Уже пора? — Он нервно провел рукой по волосам.

Борясь с мучительным желанием закричать на него и потребовать все объяснить, она с большим трудом сохраняла внешнее спокойствие.

— На кой черт вы приняли это дурацкое приглашение, — проворчал он.

— Не моя вина, что она загнала нас в угол, — горячо возразила Кара. — Что могла я сказать? Вы были с ней ужасно грубы, Алекс.

Он беззаботно пожал плечами.

— Она все равно меня ненавидит. — Отбросив одеяло, он спустил ноги с кровати.

Шокированная Кара вскрикнула и резко повернулась спиной.

Он хихикнул над этим проявлением скромности и накинул шелковый халат. Рассматривая в зеркале разукрашенное лицо, он нахмурился.

— Хуже, чем я думал. Честно говоря, ужасно. Надеюсь, что нос не сломан. Слава Богу, хотя бы зубы целы.

Расстроенная Кара плюхнулась на кровать. В преддверии неминуемого общения с тетей Юджинией у нее опустились плечи. Алекс поймал в зеркале ее взгляд и улыбнулся.

— Все не так плохо, как кажется.

— Что? О да! Замечательно! — Если бы это было так, подумала она печально.

Они прибыли в модный городской особняк тети Юджинии и были встречены престарелым дворецким, который и проводил их в богато убранную гостиную.

Тетя Юджиния встала и поцеловала Кару в щеку.

— Добро пожаловать, дорогая. — В сторону Алекса она метнула неодобрительный взгляд. — Что случилось с вашим лицом? — осведомилась она, разглядывая его в лорнет.

— С дверью столкнулся, — добродушно ответил Алекс.

— Гм, скорее с ревнивым мужем, — прокудахтала она и взяла Кару под руку. — Все мужчины одинаковы. Ни один из них не стоит хорошей женщины. Только дети помогают выносить брак, моя дорогая. Запомните это.

— Я попытаюсь, тетя, — пролепетала Кара, бросая через плечо отчаянный взгляд на Алекса.

Тот ободряюще улыбнулся и, сцепив руки за спиной, покорно последовал за ними.

Ланч проходил под знаком бесконечной болтовни тети Юджинии, сообщавшей самые последние сплетни обо всех светских людях Лондона. К радости своей, Кара обнаружила, что для поддержания разговора достаточно кивать и заинтересованно мычать.

Алекс с наслаждением издевался над теткой, вставляя ядовитые замечания, вызывавшие возбуждение в тетке и строгие взгляды жены.

Когда подали лимонный пудинг, Кара уже откровенно зевала от скуки и необходимости притворно улыбаться. Демонстративно прочистив горло, Алекс ухитрился прервать поток обвинений в адрес лондонских трубочистов.

— К сожалению, тетя, нам пора, — сказал он, поднимаясь и бросая салфетку на стол.

— Так скоро? Вы еще не видели мою коллекцию искусства...

— Боюсь, мы действительно должны идти, — ответил Алекс твердо. Может быть, в следующий раз.

— Ах да, молодожены, — сказала старуха с ноткой покорности судьбе.

Сердце Кары потянулось к этой одинокой, хоть и несносной женщине. При следующем замечании, однако, все сочувствие мгновенно испарилось.

— Кстати, моя дорогая, — лукаво спросила тетя Юджиния, — что это вы делали у Сент-Джеймского дворца с этим вульгарным человеком сегодня утром?

Кара замерла. Ее охватила паника. Все отрицать! — кричал внутренний голос.

— Прошу прощения, — выдавила она. — Но я не была у Сент-Джеймского дворца.

— Чушь! Я уверена, что видела именно вас. Я пыталась привлечь ваше внимание, но заметила этого ужасного человечка и сохранила дистанцию. Кто это был?

Кара почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Как же ей не повезло!

— Уверяю вас, вы ошибаетесь. — Стремясь побыстрее убраться подальше от любопытной старухи, она быстро добавила: — Мы действительно должны идти. Благодарю вас за любезное приглашение.

— Любезное, ха! — фыркнула тетя Юджиния. — Я просто хотела взглянуть на вас еще разок.

Алекс решительно обнял Кару за талию. Он склонился перед теткой и пожелал ей всего самого лучшего. Как только они оказались за пределами слышимости, железные пальцы сжали Каре руку. Она вздрогнула от боли.

— Прошу вас, милорд. Вы сломаете мне руку! — воскликнула она.

— Вздор, — прошептал он низким зловещим голосом. — Я сломаю вам шею. — Усадив ее в карету, он процедил сквозь зубы: — Вы умышленно нарушили данное мне слово.

— Алекс, я...

— Молчать! — загремел он в ярости от того, что эта маленькая дрянь одурачила его. Черт! Тот проклятый француз или даже сам Бушар могли воспользоваться шансом и похитить ее. — Дурак я был, что вам поверил.

— Алекс! — воскликнула она, но он жестом заставил ее замолчать.

— Мы обсудим это дома. Поверьте, я сгораю от нетерпения узнать, с кем это вы встречались у Сент-Джеймского дворца, моя милочка, — проговорил он ядовито.

В горле встал большой болезненный комок. В один день она узнала, что юридически мертва, и потеряла доверие мужа. Что еще может случиться дурного?

Тетя Генриетта и Вайолет встретили их в холле.

— Понравился вам ланч? — хихикнула тетя.

— Да, мило — пролепетала Кара, снимая шляпку.

— Без вас прибыла куча приглашений. Я взяла на себя смелость...

— Не сейчас, мама, — рявкнул Алекс.

Тетя Генриетта сильно побледнела. Ее пухлые пальцы теребили жемчуг на шее.

Благодарная за вмешательство, Кара попыталась улизнуть наверх, но голос мужа остановил ее:

— На два слова, миледи, будьте любезны, — сказал он, стягивая перчатки.

Кара медленно повернулась и спустилась по ступеням. Рука его не слишком нежно сомкнулась на ее запястье, и он поволок ее в библиотеку. Тетя Генриетта расстроенно ахнула.

— Вы думаете, он побьет ее, мадам? — прошептала бледная Вайолет.

— Господи, нет! Далтоны не бьют своих жен. Они просто... э-э... упрекают их по каким-то причинам. — И герцогиня замолчала.

Кара, потирая руку, села перед огнем. Она не смела взглянуть на мужа, который налил себе стакан бренди и залпом выпил.

— Ну? — процедил он, грохая бокал на серебряный поднос.

— Что ну? — спросила она, глядя в огонь и обхватив колени ледяными пальцами.

— Вы дали мне обещание. И вы его нарушили. Я жду объяснений, и немедленно.

Что ж, если он хочет запугать ее, это ему удалось. Прочистив горло, она заверила его:

— Это не то, что вы думаете.

Он упал в кресло наискосок от нее.

— Вы понятия не имеете, что я думаю.

Кара сжала руки на коленях.

— Я, собственно, не вполне нарушила слово...

Раздраженный ее безрассудством, он хрипло возразил:

— Я на это смотрю иначе.

— Да, — сказала она, облизывая губы. — Понимаю. Я не встречалась с французом, если вас это тревожит.

Тревожит? Одна мысль о том, что могло случиться с его своенравной женой на улицах Лондона, бросала его в дрожь.

Стараясь сдерживать гнев, он встал.

— С меня довольно, — сказал он тихо, контролируя свою ярость. Он прошелся по комнате. — Я по природе не жесткий человек. Но вы довели меня до крайности.

— Я все объясню, если вы обещаете не кричать на меня.

Он оперся локтем о каминную полку.

— Очень хорошо, — сказал он с обманчивым спокойствием. — Я жду ваших объяснений. Лучше правдивых, — добавил он, презрительно подняв бровь.

— Ну, — начала она, сделав глубокий вдох, — все началось в Грантли. Как вы знаете, я обнаружила кое-что о дяде Чарлзе. Точнее, о его отношениях с моим отцом. Естественно, мне стало любопытно. Видите ли, я понятия не имела, кто такие Далтоны, пока мать не умерла и мои поверенные не сообщили, что мне нужно ехать в Англию. И я решила... э-э... расследовать это дело. Я была уверена, что ваш отец что-то прячет от меня, и решила узнать, что именно. — Она замялась, взглянув на него из-под полуопущенных ресниц.

— Продолжайте, — прорычал он. — И попытайтесь рассказать мне что-то, чего я еще не знаю, — добавил он с леденящей улыбкой.

— Вы уже знаете, что я подслушала вас под дверью кабинета. А после того как вы ушли, я... э-э... нашла в кабинете некоторые нити. — Алекс поднял бровь. — Я нашла конторскую книгу, которая доказывала, что дядя Чарлз поддерживал нас с матерью последние пятнадцать лет. Я также нашла письмо от матери. Она говорила о своей болезни, о прошлых отношениях с отцом и какой-то опасности в Англии. Еще больше сбивали с толку слова о мести. Понимаете? Я должна была выяснить остальное. Почему дядя Чарлз мне лжет? Я знала, что мой отец был во Франции, вы нечаянно проговорились, но дядя Чарлз не сказал ничего. Так что мне ничего не оставалось, как обратиться к другим методам.

— Что-о?

Она сделала жест, требующий молчания.

— О да, я знаю, все для моего же блага. Но это не так! Если я, как предполагается, мертва, я имею право знать почему!

Глаза Алекса сузились.

— К чему вы, черт возьми, клоните? — спросил он грубо.

Собрав все свое мужество, она объявила:

— Я наняла сыщика с Боу-стрит. — И сжалась в комок, ожидая реакции.

— Вы — что?.. — взорвался он, глядя на нее и не веря своим глазам.

Кара сделала гримасу.

— Вы обещали не кричать, — напомнила она.

Он снова прошелся по комнате.

— Это предел! — прорычал он. — Вы ездили на Боу-стрит? Без сопровождения? Моя жена! Кара, вы хоть понимаете, в какой вы были опасности? Понимаете вы или нет, что Боу-стрит не место, где леди из общества проводят время.

— Я... я заметила это, — пролепетала она.

— Что еще? — прогремел он. — Что еще вы делали у меня за спиной?

Кара поморщилась.

— В ваших устах это звучит ужасно таинственно. И не совсем за спиной, по крайней мере не намеренно.

— Простите меня, — возразил он с сарказмом в голосе, — если я не уловил разницу.

— Если бы с вами не было так трудно говорить, я бы до этого не дошла.

— Со мной трудно! — прорычал он. — А вы? Послушная? Покорная? Напротив, вы самая упрямая женщина в мире! Черт подери. Вам неприлично мне не повиноваться.

— Я сожалею, если нарушила один-другой из ваших смехотворных указов, милорд, — холодно парировала она. — Я только хотела узнать правду о моей семье.

— И плюнули на всякий здравый смысл и приличия? Мои «указы», как вы их называете, рассчитаны на то, чтобы защитить вас от вашей собственной глупости. Силы ада, вы могли пострадать!

— Теперь я это понимаю. Я буду осторожнее в будущем. Что существует опасность для моей жизни, я поняла только сегодня утром.

— Что вы сказали? — прошипел Алекс низким угрожающим голосом.

Она поерзала в кресле.

— Сыщик с Боу-стрит мне все объяснил.

— Все? — ахнул он.

— Ну, может быть, не все, — признала она. — Но я знаю, что считаюсь мертвой, что мое свидетельство о смерти подделано, что нет записи о моем отбытии в Америку. В момент своей смерти мой отец работал на военное министерство. Я знаю, что после убийства отца дядя Чарлз помогал моей матери. Если отец действительно не погиб в дорожной катастрофе пятнадцать лет назад. Вот только причины мне не ясны. Но вы все понимаете. Алекс, пожалуйста, скажите мне.

Несколько мгновений Алекс изучал маленькую дурочку, сидящую перед ним. Помотав головой, он вздохнул и рухнул в кресло. Господи, как он желал бы, чтобы честного слова, данного отцу, не существовало!

— Я знаю ненамного больше, чем вы, — солгал он. — Мой отец помогал вашей матери после смерти вашего отца. И они действительно работали вместе в период французской революции.

— Вы можете легко выяснить то, чего не знаете.

— Нет, Кара. Прекратите эти глупости немедленно. — В его голосе слышался металл.

— Но почему? — выкрикнула Кара, вскакивая на ноги. — Вы обещали мне помочь...

— Вам ли говорить об обещаниях? Нет, Кара. Вы узнали все, что вам нужно знать. Я сожалею. Но заглядывать дальше слишком опасно.

— Но это абсурдно! Я не намеренно нарушила обещание. Я еще до этого назначила встречу. Ее нельзя было отменить, уже было приложено столько трудов. Я должна была прийти. Более того, — она гордо вскинула голову, — я рада, что это сделала. Я имею полное право знать истину. И намерена продолжать расследование, нравится вам это или нет. Вы исчезаете на всю ночь, даже не предупреждая, не то что не объясняясь. Я все еще не вполне убеждена, что вы не просто закоренелый развратник.

Алекс проигнорировал последние слова. Он не собирался объяснять свои ночные отлучки.

— Вы, — процедил он, поднимаясь на ноги, — будете делать, как вам говорят. Или отправитесь в Грантли завтра утром.

— Но вы не можете отправлять меня в деревню всякий раз, когда мы не сходимся во мнениях.

— Верно, — сказал он с холодной насмешкой. — Вас заперли бы там навсегда, если бы это было так. Тем не менее вы будете мне повиноваться.

— Не буду! — выкрикнула она, смело встречая его яростный взгляд.

— О Боже! — выдохнул он. — Вы дерзкая маленькая дурочка. Как вы смеете мне противоречить?

Он грубо прижал ее к себе, запрокинул ей голову, и на нее обрушился жестокий поцелуй. Вторая рука легла ей на ягодицы, и он прижался восставшим членом к ее животу. Несмотря на данное себе обещание сопротивляться, она обняла его за шею и поцеловала в ответ. Жадно, отчаянно, страстно. Задыхаясь, она извивалась в его объятиях, а его нетерпеливые руки ласкали ее горящее тело.

Он накрыл ладонью ее грудь, лаская сосок, пока тот не стал твердым как камешек. Она застонала и напряглась, упругое полушарие наполнило его руку. Пальцы ласкали чувствительную плоть, а язык исследовал рот, двигаясь вперед и назад.

Оторвав от нее губы, он прошептал ее имя. Он хотел ее до боли.

— Кара... Кара... — шептал он охрипшим от желания голосом и поцеловал ее в висок, в глаза, в нос и, наконец, снова в распухшие губы пламенным поцелуем.

И с колебаниями было покончено.

— О, Алекс, — простонала она. Его опытные руки мяли круглую попку, прижимая ее к себе. Он мучил ее, двигая бедрами, пока она сама не ответила на движение. — Алекс! — хрипло выкрикнула Кара.

Глаза ее открылись. Глядя в его глаза, полные страсти, она прочла в них горячую мольбу о близости. Тело жаждало его до боли. Даже если он не любит, в эту минуту в ее сердце было достаточно любви для них обоих.

Охваченная огнем желания, она прошептала:

— Люби меня, Алекс. Пожалуйста.

Он наклонился и подхватил ее на руки.

— На этот раз, любовь моя, — произнес он хрипло, целуя чувствительное местечко за ухом, — ты заслуживаешь кровати.