Щедрый дар

Глава 23

К'алвек ощутил, как Даника повернулась на бок, и обнял ее рукой за талию, обхватив ладонью ее грудь. Первый рассветный луч солнца уже согревал небо и проникал в палатку, заливая ее розовым сиянием. К'алвек прижался головой к густым волосам Даники и вдохнул сладкий аромат. Никогда еще он не чувствовал себя таким довольным, как сейчас, когда она лежала рядом.

Он притянул ее ближе. Теперь их связь стала такой сильной, что он практически видел ее сны в своей голове. Закрыв глаза, К'алвек погрузился в ее сознание, и череда эротических образов танцевала сквозь него. Он никогда не понимал, насколько эйфорично иметь ментальную пару, ощущения, наполняющие его тело, заставляли его чувствовать себя так, словно он окутан теплом и светом. Образы в ее сознании объединились с его, член затвердел от того, что она мечтает прикоснуться к нему.

Он начал кончиком пальца нежно ласкать ее сосок, и плоть под его прикосновением затвердела. Он поцеловал в шею Данику, и она застонала во сне и прижалась к нему округлой попкой.

Он старался не проникать в ее мысли снова, но образы, мелькающие в ее сознании, делали это почти невозможным. К'алвек крепче обнял ее и просунул руку между ее ног, раздвигая пальцами ее складочки. Он вспомнил восхитительный вкус ее тела, и его член запульсировал.

Окунув пальцы в ее влажное лоно, он нашел узелок, который, казалось, сводил ее с ума, и начал потирать его. Ее дыхание участилось, и она застонала, когда он скользнул глубже в нее и переместил руку так, чтобы его большой палец мог продолжать кружить вокруг ее пульсирующего бугорка.

Ему нравился этот небольшой комок нервов. У дотвекских женщин его не было, но он быстро понял, что прикосновение к нему заставляет ее стонать и извиваться. Все в том, как она реагировала на него: тихие вздохи, влага между ее ног, хриплые стоны — заставляло его хотеть погрузить свой член в нее и никогда не покидать.

К'алвек начал вращать пальцем быстрее, когда она стала покачивать бедрами, и он погрузил свой толстый палец глубже в нее. Она сжалась вокруг его пальца и задрожала в его объятиях, тихо вскрикнув, когда ее тело напряглось, а затем обмякло.

Даника повернулась к нему лицом и несколько раз моргнула.

— Прекрасный способ, чтобы разбудить.

Он не знал, что значит «разбудить», но знал, что ей это нравится. Нежно поцеловав ее в веки, он спустился к ее щекам и наконец к губам. Они были такими мягкими, что он думал, что сможет целовать их вечно. Он прикусил ее нижнюю губу, а она закинула ногу на его ногу.

— Еще один способ проснуться? — спросил он.

Она рассмеялась и толкнула его на спину, забираясь сверху.

— Теперь твоя очередь, здоровяк.

К'алвек не понимал, что она имела в виду, говоря про очередь, но ему нравилось смотреть, как она оседлала его, и ее груди набухли от возбуждения. Он поднял руки, чтобы доставить ей удовольствие, но она погрозила ему пальцем.

— Теперь я буду играть.

На мгновение он растерялся, пока она не начала целовать его живот, опускаясь все ниже и ниже, пока не встала на колени между его раздвинутыми ногами. Она взяла член обеими руками, затем поцеловала его кончик, широко раскрыла рот и вобрала в рот всю головку.

К'алвек закрыл глаза и застонал, чувствуя, как ее наслаждение смешивается с его. «Невероятно», — подумал он, когда она лизнула член. Ее возбуждало желание попробовать его на вкус.

Даника вобрала ещё больше жёсткой плоти влажным тёплым ртом, сжимая руками основание члена. К'алвек вцепился в одеяла, стараясь не закричать. Рот женщины был почти так же приятен, как и ее тугой влажный жар.

Знала ли она, что предъявляет на него свои права? Он посмотрел вниз, где она обхватила губами его член, и чуть не взорвался, увидев, как хорошенький розовый ротик сосет его. Она клеймила его своим горячим прикосновением, и эта мысль вызвала в нем бурю желания. Он боролся с желанием перевернуть ее на спину и овладеть ею жестко и быстро.

Она не могла взять его целиком в рот, но руками массировала член, продолжая сосать. К'алвеку казалось, что он может порвать одеяла. Она остановилась и забралась наверх, ее волосы каскадом упали ему на лицо, а губами она почти касалась уха.

— Ты готов, чтобы я тебя трахнула?

Ему не нужно знать ее язык, чтобы понять, что она имеет в виду. Ее слова звучали настойчиво и дразняще и воспламенили его. Он крепче сжал ее бедра, а она прикусила его нижнюю губу.

— На этот раз я главная.

Даника снова сползла вниз и сжала в кулаке основание его члена. Она встретилась с ним взглядом, опускаясь на него, ее зрачки расширились, когда она полностью села.

— Никогда не думала, что гребни могут ощущаться так хорошо.

Он не двигался, хотя отчаянно этого хотел. Обхватив его ногами, она снова приподнялась и опустилась на члене. К'алвек смотрел, как она скачет на его члене, ее груди подпрыгивали при каждом глубоком толчке. Он обхватил ладонями ее груди, слегка сжимая оба соска и перекатывая их между пальцами. Это заставило ее застонать и двигаться быстрее, выгибая бедра так, что ее бугорок скользнул по его гребням.

К'алвек схватил ее за бедра, поднимая вверх и вниз еще быстрее. Она подняла руки над головой и запустила их в волосы, вскрикивая каждый раз, когда принимала член по самое основание. Ему нравилось, как свободно она отдавалась ему, с какой необузданной страстью спаривалась.

К'алвек остановился, удерживая ее, дразня ее вход членом.

— Хочешь еще?

— Да. — Ее слова прозвучали хриплым шепотом. — Не останавливайся.

Он слегка толкнулся в нее снизу.

— Еще?

Она вращала бедрами, отчаянно желая, чтобы он снова наполнил ее.

— Всего целиком.

— Всего что?

Она издала тихий пронзительный звук, а затем пристально посмотрела на него.

— Твой член. Он мне нужен. — Она понизила голос. — Очень.

Он резко опустил ее и был вознагражден хриплым криком.

Даника обхватила руками его голову и прижалась губами к его рту, в то время как он продолжал ее трахать. Их языки боролись, когда она целовала его с первобытной яростью, которая довела его до оргазма. Он вошел в нее, и ее тело напряглось и забилось в конвульсиях вокруг него, он ощутил пульсацию ее освобождения так же сильно, словно свое. Как если бы она являлась продолжением его тела. Как будто она всегда принадлежала ему.