Сделай и живи спокойно 3

Глава 20

Риту сегодня проводил до самого техникума. А что? Времени, до посещения больницы, у меня море. Так что почему бы не сделать девушке приятное и не пройтись с ней по утренним улицам Калуги. Погода, конечно, не очень, для прогулок с красивой девушкой, но — почему бы и не пройтись? К тому же Рита сегодня в новом плаще. Надо его выгулять и показать сокурсницам. Вообще-то она молодец. Спокойно приняла мои объяснения, по поводу завтрака. Даже посоветовала, что и в каком случае говорить врачам из комиссии. Но предупредила, чтобы я воздержался от демонстрации своих возможностей, то есть не прыгать и не танцевать и уж тем более не крутить бревно в кабинете. Это что? Мне бревно с собой тащить в больницу? Но я не спорил и со всем соглашался. Красивая она у меня и характер мягкий. Другая бы целый концерт устроила из-за моего отказа позавтракать. Хотя, конечно, поначалу гневно сверкнула глазками и уже хотела чего-то высказать по этому поводу. Но, я прервал эти поползновения, бодрым речитативом объяснив, что от меня требуется, для прохождения медкомиссии. Настроение у жены тут же поменялось.

— Ну, что тут поделаешь, — спокойным голосом начала высказывать своё мнение Рита, — сходишь к врачам, а потом покушаешь. Я тогда, со стола ничего убирать не буду. Рушничком прикроют и порядок.

— Ага, — согласился я, — тогда, ты кушай одна, а я пойду холодной водой обольюсь и полотенцем разотрусь. Чтобы взбодриться немного перед комиссией. Может врачи и не заметят ничего.

Ну да, так и было. Сам удивился, что так легко отказался от завтрака. Впервые наверное с момента моего сюда попадания. Интересно, что по этому поводу говорит наука? А впрочем, мне пофиг. У меня, на сегодняшний день, другие планы. После водных процедур, я вернулся в дом. А там уже присутствовала Конкордия Прохоровна. Как оказалось, у нас в доме нет утюга (не купил я, потому что никто не напомнил), в отличии от тёщи. Так что моим гардеробом временно занимается мама жены. Она принесла то, в чём мне предстоит идти в больницу. А я и не против вроде как. У неё есть чувство стиля и это хорошо заметно по тому как одевается Рита. Мне это даже льстит, что такой специалист следит за моим гардеробом. Так что собрались быстро. Сейчас идём и, я делаю вид что мне всё равно, а Рита увлечённо рассуждает о будущем. Выходя из дома, мы решили, что мне нужно пройтись пешочком. Почему-то нам обеим это показалось очень хорошим решением. Велосипед и мотоцикл сегодня отдохнут. Да и погода не способствует к поездкам.

Идём-то мы идём и действительно прогулка успокаивает, но внутренне я готов взорваться. Только присутствие жены меня сдерживает и не даёт сделать чего-нибудь эдакое. И я, даже, знаю почему это со мной происходит и поэтому, у меня ещё больше претензий к врачам из комиссии. Всё просто — я с утра не смог выложиться на зарядке. Энергия из меня прямо-таки прёт! Организм уже привык к разминке и дозированной нагрузке с утра. А тут, утром, только ведро воды поднял и всё. Вот он и возмущается. Ломает его от недостатка гормонов счастья. А тут ещё и непонятная ситуация с медкомиссией. В общем всё как-то сложилось, что злой я, очень, но делаю вид что всё нормально. Тяжеловато в шестнадцать лет контролировать свои эмоции. Когда техникум возник в поле зрения Марго дёрнула меня за рукав гимнастёрки и спросила:

— Вилор, а может я всё-таки схожу с тобой?

Я в непонятке посмотрел на жену. Чего? Это, когда это мы о таком разговаривали? Или я чего-то пропустил опять, пока шли по улицам? Но пришлось отвечать, а то не хорошо заставлять девушку ждать:

— Да ладно, чего ты? Чего, я сам не справлюсь — что ли?

— Ну вот, — счастливо улыбнулась Рита, — опять ты «чевокаешь». Значит здоров и медкомиссию пройдешь!

Вот ведь! И не поспоришь с этим.

— Да нормально всё будет, — преувеличенно спокойно произнёс я, — ты же знаешь, что я здоров! Может диету какую пропишут и всё, чего там, у этих медиков, положено в таких случаях.

— Только, ты сразу сюда приходи, — смотря мне, прямо в глаза, попросила Рита, — я же спокойно учиться не смогу, пока не узнаю чем всё закончилось.

— Ну, так это само собой, — согласился я.

— Я знаю, что всё будет хорошо, — уверенно сказала Рита, разглаживая невидимые складочки, в районе груди, на левой стороне гимнастёрки. Там находились три значка: «К Почётной грамоте ЦК ВЛКСМ», «Член БРИГАДМИЛ»(смотреть в приложении) и, собственно, сам Комсомольский значок. Так уж получилось, что, на утреннем, кухонном совете женская часть выбрала свободно-обыденный стиль в моей одежде. Тёща в этом вопросе спец и не мне с ней спорить. К тому же она, когда-то успела прикрепить все, мои значки, на гимнастёрку и спор сам собой отпал. Надеюсь, что сделала она это правильно. Я как-то не задумывался об этих мелочах. А то, что под гимнастёркой, у меня, зимняя, фланелевая тельняшка — это уже заслуга моей жены. Она настояла и тёща её поддержала. За что ей отдельное спасибо. В общем, не замёрзну в ближайшее время. Ну и, для завершения образа и так как кепка совершенно не смотрелась со всем остальным, я надел лётчицкий шлем. А что? Если планшет на боку, то и шлем, правда без очков, вполне себе пойдёт. Вид у меня, короче, был пинпец какой положительно-комсомольский согласно нынешним веяниям моды. Не знаю правда, как мы смотрелись вдвоём со стороны, но надеюсь, что не слишком по идиотски. Ещё и зонтик этот дурацкий. Всё вроде ничего, но Рита почему-то решила, что он мне нужнее. А зачем мне это зелёное чудо? Был бы чёрный — это ещё куда ни шло, а зелёный — ну совсем не мой цвет. Да и дикость какая-то получается: пацан в полувоенной одежде, с планшетом на боку и ремнём на поясе, в лётчицком шлеме и вдруг — с зелёным зонтиком?! Я что — маскируюсь в лесу что ли?

— Я не этот, который, а совсем даже нормальный и мне с зелёным зонтиком как-то не комфортно, — так я жене и сказал.

Смеялись все. Оказывается, пока мы стояли, возле нас собралась небольшая толпа студентов. А мне, из-за этого смеха, стало вдруг спокойно и хорошо. Настроение, прямо на глазах, стало хорошеть и вся внутренняя напряжённость куда-то потихоньку исчезла. Отсмеявшись, попрощались и я пошёл в больницу. А зонтик, всё равно не взял!

Путь до больницы проходил через центральный рынок. Но я, помня о предупреждении терапевта, даже не посмотрел на пирожковые ряды и прошёл мимо. Хотя это не помогло — мне хватило запахов, чтобы желудок вспомнил о своём предназначении. И подтверждая, что он принадлежит настоящему комсомольцу, славному потомку тех кто творил Октябрьскую революцию. Этот орган моего тела решил исполнить «Интернационал» а капелла. Ну, по крайней мере, мне так показалось. Очень было похоже. А что? Я голодный между прочим и со вчерашнего вечера ничего не ел. И у меня молодая жена и я половину ночи ей доказывал что её люблю! Так что мне простительно. Вот только — нафиг я таким путём пошёл? Есть же другой. Пусть чуток подлиньше, но зато без всяких там соблазнов.

Пока шёл, пытался понять — зачем мне нужно быть голодным? Экспресс-анализы, в этом времени, ещё не умеют делать. Как врачи будут что-то определять? Я же не первый раз иду и что-то не припомню о таких вещах. Ну не получается у меня законченная картинка того, что будет происходить во время медкомиссии. Зачем голодать? Не пойму. Ладно, посмотрим и уже скоро.

Возле двери терапевта никого не было. «Хороший знак!» — сразу подумал я. На часах, сбоку от кабинета, было ровно десять часов. Так что, ни грамма не сомневаясь, я подошёл и постучал в дверь. А что? Надо сразу всё решить. А то знаю я этих докторов — будут меня мариновать в коридоре, вместо того чтобы осмотром заниматься. Не дожидаясь ответа, приоткрыл дверь и заглянул в кабинет. Ну что сказать, как мне кажется вся толпа, что будет изображать комиссию, присутствует. И если я чего-то или кого-то не заметил, то в данном случае это не страшно. Зашёл без приглашения. Встал посреди помещения и смотря на терапевта стал ждать — что мне, наконец-то скажут.

— Вообще-то у нас здесь совещание, — грозно глядя на меня, произнёс какой-то врач(первый раз его вижу), — выйдите пожалуйста!

— А это, как раз Вилор Тихий, — улыбнулся краешком губ терапевт в сторону говорившего, а потом уже обратился ко мне, — подожди в коридоре, тебя вызовут.

Вот ведь! Вышел, чего уж там. Сел на широкую скамейку, что стояла в коридоре и стал ждать… А ведь так хорошо всё началось! Что тут сказать? Это были полчаса моей внутренней нервотрёпки. Тридцать минут сумасшедшего ожидания. Тысяча восемьсот секунд за которые моё настроение постепенно, пошагово опять перестало быть нормальным. Да что там говорить, я заколебался смотреть на часы, ежесекундно ожидая вызова в кабинет терапевта. Я изучил все плакаты с наглядной агитацией, что висели в коридоре и не один раз. Это было очень не просто. И когда из-за двери раздалось:

— Тихий! Заходите!

Я подскочил, расправил все складки на одежде, снял ненужный шлем и убрал его в планшет, пригладил шевелюру, внутренне взбодрился и, чуть ли не строевым шагом, вошёл.

Семь чудаков(и ни одной женщины?) медицинской принадлежности, всё в белых халатах уставились на меня. Не в армии — так что рапортовать о прибытии не буду. Я лучше подожду, чего мне скажут. Сказали:

— Раздевайтесь, товарищ Тихий.

Собственно, как я и предполагал, всё было решено заранее. Сорок минут моего осмотра всеми, поочерёдно, вкупе с дурацкими вопросами, были спектаклем. Я даже стал догадываться из-за чего и зачем мне было рекомендовано прийти голодным. Я чуть не потерял сознание, когда меня попросили десять раз присесть с максимальной скоростью. Не упал, слава богу, но голова закружилась и я ощутимо покачнулся в сторону. Да, блин! Тут любой покачнётся, без подготовки. Потом были ещё несколько экспериментов, той же направленности. В результате которых меня признали инвалидом, с правом работы без тяжёлых физических нагрузок. Предпочтительнее всего любая сидячая работа в тёплых помещениях, с ежечасной десятиминутной разминкой. Ну и совсем, раз уж такое случилось, ненужная информация о годности к нестроевой службе в военное время.

Всё это, как-то странно, повлияло на меня. Я вроде как был тут: получал справку для собеса, письменные рекомендации по диете, отвечал на вопросы, подписывал какие-то бумаги — а с другой стороны: я пытался вообразить — что сказать Марго и куча картин, что последует когда я скажу правду. Только на улице более-менее очнулся и то, после десятиминутного стояния возле входа. Голова была пустая как барабан. Чтобы хоть что-то сделать и не стоять как столб, я не спеша пошёл по улице. Неожиданная мысль пришедшая в голову, мне понравилась и я решил, что надо так и сделать. У меня образовался, какой-никакой но минимальный план. Первым делом я пошёл в институтскую столовую. Раз уж вся хрень случилась, то надо хотя бы пожрать — назло всем врачам. Ну и подумать над дальнейшими действиями. Но на полпути, каким-то неведомым образом, мои мысли поменяли направление. Я вдруг вспомнил, что дома есть нормальная еда и она меня ждёт. Пошёл домой… и опять, через небольшой промежуток времени, я вспомнил, что обещал Марго сначала зайти к ней. Пошёл в техникум. Пока шёл, зачем-то решил вернуться в больницу. Короче, меня мотало как известную субстанцию в проруби. Ничего не хотелось и, с другой стороны, было убеждение, что надо срочно что-то сделать. Идиотизм натуральный — в полном смысле этого слова. Потому что я не понимал, что я делаю и возникало такое ощущение, что мною управляют. Только кто и зачем — непонятно.

Более-менее пришёл в себя на лавочке позади техникума. Это там, на аллейке, за которой находится Монетный двор. Другого места, чтобы посидеть, не нашлось. Отсюда хорошо можно услышать звонок на перемену и пойти встречать Риту. Она, наверное, каждый перерыв выбегает на улицу, чтобы посмотреть здесь ли я. Волнуется и переживает, а я как балбес хожу кругами не знаю что говорить. Ей-то что, она всё давно для себя решила. Эх! Звонок! Надо идти ко входу. Увидел её, выходящую из дверей и почему-то вспомнилась старенькая песня группы «Секрет», там были такие строчки:

А вот и она, только не идёт, а бежит. Смотрит на меня с ожиданием во взгляде. Слова сами собой застряли в глотке. Но и молчание не выход! Вот только, как бы помягче до неё эту дурацкую новость, о инвалидности, донести? Ведь она думала, что выходила замуж за здорового человека, а на самом деле, получается так, что за инвалида.

Пятиминутный перерыв между лекциями окончился быстро. Только и успели, что незаметно, как нам казалось, поцеловаться и грустно помолчать остаток времени, после того как я всё рассказал. Утешения я вообще не приемлю. Они не помогают ни в одном случае. Всё уже произошло, чего утешать-то? Зачем? Надо искать решение, а не заниматься всякой ерундой. Рита наверное об этом догадалась и ничего мне не говорила. Только, прямо перед тем, как вернуться на занятия в техникум, посоветовала идти домой и хорошенько позавтракать. Потом обязательно отдохнуть и, к шести часам, приехать на мотоцикле за ней. Я ещё удивился, чего это ей захотелось на мотике покататься? Вроде, всегда была против. Да и сидеть там, на багажнике, по-нормальному не получится. Она же в плаще и с зелёным зонтиком. Ладно, раз жена попросила, то муж просто обязан выполнить. К тому же мне не трудно.

Появился хоть какой-то смысл в жизни. Чего-то там насвистывая, из раннего творчества группы «Ария», я поспешил домой. Надо доедать завтрак, не потому что очень хотелось «а токмо волею пославшей мя супруги!» и не поспоришь с классиками. Но если смысл появился, то фиговое настроение никуда не делось. Посмотрю на это дело после завтрака. Мне-то ещё кучу дел надо переделать. Одно утепление сколько времени может занять и это не считая, что надо бы в собес появиться, насчёт пенсии. А что? Раз уж сделали инвалидом, то пусть пенсию платят, чтобы всё по закону было. Время, конечно не то, когда за тунеядство могли в тюрьму посадить, могу, даже, на эту тему не переживать, но если справка есть то и пенсия пусть будет. Всё честно.

Пока завтрака один, всё было ничего. А вот когда пришла Конкордия Прохоровна, всё как-то изменилось. И, между прочим, не в лучшую сторону. На душе и так было не очень хорошо, а тут прибавилось тёщиных переживаний. Нет, я её прекрасно понимаю и то, что её дочери теперь предстоит жить с инвалидом — это понятно. Но зачем сидеть и озвучивать всё это в минорно-загробном стиле? Могла бы выйти на улицу и там потихоньку поскулить, где-нибудь за сараями. Мне бутерброд чуть поперёк горла не встал, когда я в третий раз услышал:

— Ой, Вилорчик! Что же теперь делать-то? Как же вы с Ритулей жить-то будете? Это ж, ахти какое горе-то!

Пришлось мне, со всей ответственностью, заявить, первое что пришло в голову (обыкновенно это и бывает самое правильное решение). Тут главное не переиграть и говорить с уверенностью, а не лекторским тоном. Вот я и выдал:

— Ну, что вы, Конкордия Прохоровна такое говорите? Всё не так уж и плохо. Зато я, со спокойной совестью, могу подготовить наш дом к зимнему сезону. Мы же все хотим жить в тепле, да? А попутно, в свободное время и как можно быстрее, оформить пенсию. И ещё хочу напомнить, что эта, моя инвалидность лишь на один год! Вот! Я ещё поборюсь с этой комиссией за своё здоровье, — видя что мои речи не приводят, пока, ни к какому положительному результату, я выдвинул ещё одну убойную версию, — да и в армию, теперь, мне путь заказан. Не возьмут меня на действительную срочную службу по причине моей инвалидности. Буду дома с женой детей воспитывать. Вот!

Тёща наконец-то обратила внимание на мои слова. Видимо она, где-то в глубине души, очень переживала о моей возможной службе и я заставил пересмотреть эти её переживания. Да и слова о детях, что-то там переключили в голове. Голосить она перестала, но грусть из глаз никуда не делась. Вот что с ней делать? Я даже не представляю. Надо поскорее Марго из техникума привезти. Пусть вдвоём сидят и переживают, а я делом займусь. Что у меня дел, что ли нету? Вон, чердак, до сих пор неутеплённый стоит. Надо продолжить и закончить в конце концов.

Конкордия Прохоровна продолжила что-то выговаривать сама себе под нос. Мне тут, на кухне, делать было нечего и я поднялся на второй этаж, чтобы проверить соломенные валки. По идее — всё готово к укладке. Нужно только обувь специальную найти. Это чтобы не продавить или не прорвать пергамин. Лучше всего, в таком случае, подойдут валенки и желательно на пару размеров больше. Только где из взять? Проблема. Блин! Надо опять на рынок ехать, а так не охота. Погода вроде наладилась и, даже, солнышко иногда показывается, но всё равно прохладненько и сыро. Надо и неохота одновременно. Дурдом прямо какой-то. И опять мысли о инвалидности навалились. Всё это опять понизило градус моего настроения. Теще хорошо. Она тут посидела, пострадала фигнёй и смылась к себе домой. А мне что делать? Знаю, что работа прекрасно справляется с любой проблемой, но что-то как-то не в этот раз. Не то, чтобы я отказался от дела. Но была уверенность, что могу просто всё испортить. Укладка валков соломы в ряды плотно и по всей поверхности чердака это хоть и простая, но всё-таки требующая внимательности и аккуратности работа. Допусти небольшую ошибку и всё — вся работа насмарку. Не хотелось бы.

Вышел во двор. Тут можно спокойно посидеть и подумать на свежем воздухе. Особенно это хорошо получится за сараями, где куча брёвен лежит. У меня этот пятачок земли, теперь выступает эдаким местом силы. Где можно спокойно посидеть, подумать и привести мысли в порядок. А что? От городского шума защищают стены сарая, а с реки звуки не доносятся из-за крутого склона. Тишь и благодать одни. И это днём, а что будет если вот так звёздной ночкой посидеть? Надо попробовать и обязательно вместе с Марго. Она у меня девушка впечатлительная, думаю ей понравится.

Всего-то десять минут прошло, а как-то легче стало. Мысли уже не о инвалидности, а о том что делать с этим. Как использовать то, что даёт это «звание» с полной отдачей? У меня же появилась куча свободного времени! Можно все свои задумки попытаться превратить в жизнь. Да чёрт возьми, можно что угодно сделать! А если кто-то и будет недоволен, что я что-то там нарушаю и делаю вещи которые нельзя делать инвалиду, то пусть меня лишают этого звания. Я не против! Только двумя руками за! Вот так! Хрен вам в печень и монтажный лом в зад, до кучи! Вилора этими условностями не остановишь и я ещё покажу всем, что значит злой до работы прораб!

С таким настроем, я вдруг вспомнил, как, в той жизни и каким способом, боролся с такими вот дурацкими проблемами. Ничего сложного. Был у меня там мотоцикл «Ява». И если возникали какие-то непонятки в жизни, которые невозможно решить простым способом, то я просто садился за руль мотоцикла и вперёд! Пофиг куда! Лишь бы быстро и ветер в лицо! По трассе и обгоняя всех и вся! Да-с… А дороги были, в середине восьмидесятых, очень, как бы сказать поточнее, советские — что ли? Уже через сорок километров адреналин аж из ушей хлестал. Какие тут нафиг проблемы в жизни, тут живым бы остаться прямо сейчас. Зато домой возвращался спокойный и рассудительный как Иисус Христос на последнем ужине со своими учениками.

Мотоцикл у меня есть. Не «Ява» конечно, но всё же. Попробовать что ли? Шлем, очки надеть обязательно и сапоги тоже. Тут, после дождя, грязи как гуталина на гуталиновой фабрике. Да и асфальт пока на межгородских трассах отсутствует. В основном грунтовые покрытия и то не всегда. А куда ехать, потом решу. Главное чтобы быстро. Ну и рванул, для начала, по набережной в Калужский бор.

Сам не заметил, как долетел до Росвы. Это на велосипеде долго, а на мотике, да во взвинченном состоянии, получаса не прошло как я уже там. Отдышался и решил проверить, тот самый немецкий склад с оружием, раз уж рядом оказался. И каким же было моё удивление, когда я увидел что там было. Склад оружия был… Но не было его содержимого, короче. Кто-то аккуратно разобрал завал из поваленных деревьев и рухнувшей земли. Не нарушая общей картины и не оставив явных следов было вынесено всё! Вплоть до кусков ржавой колючей проволоки. Может быть, если поковыряться в земле и можно будет чего-нибудь найти, но я не стал этого делать. Фиг знает кто тут поработал. Мне всяких ловушек на проникновение только не хватало. Рванет и собирай Вилора по кускам в зарослях прибрежных. Нафиг-нафиг. Не сапёр я, а строитель. Хоть и немного специфический. Я лучше домой поеду, а там уже буду думу думать, кто это такой хитрый нашёлся. Это ж надо знать где копать-то? Я никому не говорил и это точно. Да и зачем мне кому-то рассказывать о оружии? Чтобы лишний срок себе добавить. В той жизни этот склад нашли только в двухтысячных. А о чём это говорит? О том что я, всё-таки, наступил на бабушку Брэдбери или на бабочку, не помню точно? Или за мной, каким-то неведомым образом, ведётся наблюдение? А кто и зачем этим занимается? Вопросы, вопросы, вопросы. Настроение, который уже раз, за этот день, упало ниже плинтуса. Что-то в последнее время мне патологически не везёт. И это не нормально. Даже лечение с помощью мотоцикла не помогает.

Обратно я возвращался соблюдая все правила дорожного движения. Если здесь есть такие. А то я, что-то не удосужился уточнить у знающих людей, об этом. Езжу как придётся и только гужевой транспорт объезжаю стороной, а на остальных внимание не обращаю. Да и где тут чего-то соблюдать? Машин катастрофически мало. Дай бог десять-пятнадцать машин за всю дорогу встретится и то не точно. Я специально не считаю. У меня других забот до фига. Мыслительный процесс идёт в авральном режиме и выводы неутешительные. И я сейчас выбираю что сделать в первую очередь.

Подъезжая к мостику через речку Яченку, наконец-то определился, чем заняться в первую очередь. Я решил проверить ещё один, свой схрон с оружием. Тот что на кладбище находится. Если и там не всё в порядке, то это сразу много объяснит. Вот сейчас и посмотрим: прав я или не прав. А вот выводы буду делать дома. Мне тут и ехать-то всего-ничего, зато польза будет ощутимая. И всё равно что дорога вверх идёт. Это ж мотоцикл, а не велосипед — ноги гудеть не будут. Десять минут и я на месте. Мотоцикл оставил возле церкви Петра и Павла, а сам пешочком отправился до известного места.

Мои опасения оказались обоснованы. Из ящика исчезли все бутылки с зажигательной смесью и почти все гранаты. Осталась только одна и то она была приведена в боевое положение. То есть выступала в роли ловушки. Я не балбес и на такие простые вещи не клюю. Ничего лишнего трогать не трогаю и вообще прошёл-ка я домой. Что-то мне в последнее время всё чаще и чаще всякие ловушки попадаются тут и там. Это точно неспроста и значит надо срочно домой. Есть у меня предчувствие, что и дома не всё в порядке. Надо бы проверить.

Предварительно я сделал круг по частному сектору. Попытался обнаружить слежку, но ничего не увидел. Или за мной следят профессионал, или слежки нет. Ну не разведчик я! Я простой советский прораб, в конце концов, и дилетант в этих шпионских играх. Зато на душе стало чуть-чуть поспокойнее. Даже, можно сказать, такой приличный камешек с груди упал. Дышать стало легче и мир приобрёл другие краски и расцветку. А вот приближаясь к своему дому, я узрел какое-то непонятное оживление, а так же знакомую машину «Победа». «Ого! — подумал я, — меня кажется уже встречают и по моему не с целью наградить!»