Сделка с ангелом

История Первого Адепта

Лет за пятнадцать лет до вышеописанных событий.

Родители Коли Старова обеспеченные, однако не баловали студента дорогими подарками. Одно весомое достоинство (с точки зрения сокурсников) — часто уезжали в командировки. Отец по дипломатической линии, а мать в качестве сопровождающего секретаря-референта. Поэтому большая трехкомнатная «хата» часто пустовала, и прекрасно подходила для «тематических» вечеринок.

Наш герой учился в престижном ВУЗе (в который поступил сам, чем сильно гордился, хотя на репетиторов ушла прорва денег) на факультете бизнес-управления. Отец сразу сказал, что дипломатом сыну не стать — не хватит выдержки и терпения. А вот в бизнесе он бы мог найти себя. Самому парню все равно — он понимал необходимость высшего образования, но при этом не хотел напрягаться, иметь возможность часто пропускать занятия и без усилий сдавать экзамены. Николай не собирался тратить молодость на корпение над учебниками, когда есть более интересные занятия. И когда есть много друзей и подруг, которые эти интересы разделяют. Он гордился тем, что вечеринки в его квартире — не пустые пьянки с обжиманием, а «тематические». Встречи с интересными людьми, интеллектуальные беседы, поиск особого пути, общение с духами, эзотерика, выход в Астрал. Вообще, всю жизнь он старался быть в центре людского внимания, но не руководить людьми, а помогать им. Но отец сказал, что это блажь «для баб», а мужик в жизни должен все брать сам.

Вот и сегодня собрались его сокурсники и несколько знакомых, хорошо разбирающихся в эзотерике. Заварили «особую» заварку с грибками, которую, по уверениям знатоков, пил сам Кастанеда. Обсудили последние веяния эзотерики, поделились опытом вхождения в Астрал и владения тонкими энергиями. Наступило время практики.

Трое «приближенных» — Костя, Саша и Дима заняли места за «магическим» столом, остальные расположились вокруг.

— Предлагаю вызвать известную личность, — сказал Саша, кладя руки на тарелку в центре стола, — Блаватскую, например.

— У тебя пять ее томов стоит, — хмыкнул Костя, безуспешно пытаясь спрятать саркастическую улыбку полутьме. — Что она нового скажет? И вообще, призыв личности — это для несведущих. Предлагаю вызвать мощного эгрегора.

— Это слишком абстрактно, — возразил Дима, поправляя темную скатерть с наклеенными буквами. — Как ты будешь общаться с эгрегором вещи или идеи? Он заберет у тебя энергию и все.

Вечеринка зашумела. Послышалось: «Это не путь воина», «Тут нет надэгрегориальных игроков», «Я поставлю защиту на уровне астрального тела», «Так не избежать маятника».

— Предлагаю компромиссный вариант, — махнул рукой Коля, призывая к тишине. — Мы вызовем дух существа-нечеловека. Но и не вещи.

— Демона? — оживился Костя.

— Бога? — спросил Дима.

— Ошо сказал: «Истина всегда посередине», — поправил их Коля. — Вызовем ангела.

— Ты уверен, что ангела можно вызвать на спиритическом сеансе? — высказал сомнения Дима. — Вроде нужен особый ритуал.

— Почему нет? Он же духовная сущность, а мы и призываем духов. Чем ангелы занимаются? Помогают людям. Вот и попросим помощи.

— Помощи в чем? — спросил Костя.

— В том, что для нас всех тут важно — в поисках смысла жизни.

Все трое парней за столом согласно закивали. Стоявшие у стены выключили свет, оставив только горящую свечу на столе. Кто-то принес с кухни пачку соли и очертил круг вокруг стола. Все четверо опустили руки на тарелку.

— Дух Ангела, я вас призываю! — громко и четко произнес Николай. — Видеть я вас желаю!

Все замолчали и замерли, прислушиваясь. Ничего не произошло. Николай снова призвал ангела. И снова. Несколько минут прошло в безмолвии, наконец, Дима сказал:

— Бесполезно. Я же говорил, здесь нужен особый ритуал. Пентаграмма и Книга Мертвых.

— Некрономикон? — выразил сомнение Саша. — Для ангела? Может быть, Сатанинскую Библию?

Собрание зашумело. Включили свет. Кто-то сказал:

— Ты вы тут общайтесь с мертвыми, а мы с живыми на кухне.

— Ладно, — согласился хозяин квартиры, — не сегодня. Идем на кухню, выпьем еще «чаю». Только сначала приберу здесь.

Все вышли. Николай потушил свечи, сдвинул стол в угол, снял с него скатерть, стер соль с пола. Иногда бывало, что родители приезжали без предупреждения, поэтому не стоило оставлять явные улики. Он притушил свет и собрался присоединиться к компании, но в дверь комнаты постучали.

— Что стучитесь? — удивился парень. — Входите.

Дверь распахнулась, пропуская мужчину в белом, и снова закрылась. Николай сначала подумал, что кто-то из друзей его разыгрывает, нарядившись привидением. Но мужчина в белом костюме и белых ботинках сел на кресло, поддернув брюки и, глядя прямо в глаза хозяина квартиры, изрек:

— Ну?

— Вы кто? — спросил Николай, глядя через плечо незнакомца на дверь.

Пришелец проследил его взгляд и сказал:

— Ангел. Вы же меня вызывали? На дверь не смотрите, нас не побеспокоят столько, сколько понадобиться.

— Это какой-то розыгрыш? — неуверенно промямлил студент. — Костя? Дима?

— О, Боже мой! Повторяю, я ангел. Конкретно — Анж Нунтис, исполняющий желания. Вы послали за мной, я пришел. Надеюсь на большее понимание со стороны активно практикующего эзотерическое знание.

В последней фразе Коле послышался сарказм, но он решил не заострять на нем внимания, доказывая глубину своих познаний незнакомцу.

— Ну ладно, ангел, так ангел, — успокаиваясь, сказал парень. — Исполняющий желания? Какие?

— Разные. Давайте коротко, у меня нет времени на объяснения. Вы хотели постичь смысл жизни, так?

— Ну… да, — с большой паузой ответил собеседник. — Хотя «полное постижение равно полному уничтожению», как говорила Елена Рерих. Но может быть я хотел славы, золота и…

— Все можно, но есть условия, — прервал его Ангел. — За славой и золотом обращайтесь к… вы знаете сами, к кому. Он возьмет с вас соответствующую плату. Видит Бог, я больше по духовной части.

— Какие же будут условия для поиска смысла жизни? — Николай решил подыграть «ангелу». В том, что это розыгрыш, он почти не сомневался.

— Вам надлежит съездить за камнем-амулетом, — начал перечислять Ангел, — это раз. Во-вторых, поработать в доме престарелых. Недолго, пару недель. Ну и пару недель в детском садике. Все.

— Гм. Положим, поработать несложно. А куда лететь за камнем?

— В Гонконг. Монастырь По Лин на острове Лантау. Заодно поднаберете знаний в вашей… эзотерике.

— А, недалеко, да, — широко улыбнулся Николай. — У вас все продумано!

— Вы согласны?

— Да. Подпишем контракт?

— Контракт? Бог ты мой! Ах, да, вы же из бизнес-школы. Это долго. Надеюсь, вы и так запомнили условия. Насчет амулета.

Анж вытащил из внутреннего кармана белую карточку и серебристую ручку. Быстро черкнул несколько фраз, перевернул прямоугольник и написал еще что-то на обороте. Спрятал ручку и протянул Николаю.

— Это письмо настоятелю монастыря с просьбой передать вам амулет. На обратной стороне — адрес.

— Конечно, — кивнул Николай. — Куда же без адреса-то.

— Бог даст, через месяц-полтора встретимся снова.

— Может, оставите телефон?

— Увы, не имею.

— Ну конечно, конечно, — улыбнулся Николай. — Счастливого пути на… небеса.

Ангел как-то странно взглянул на парня, вздохнул и вышел, закрыв за собой двери. Николай тут же вновь открыл их, коридор пустой. Входная дверь закрыта. Друзья что-то шумно обсуждали на кухне. Он вернулся в комнату, сел на кресло. Карточка, оставленная пришельцем, лежала на столе. Николай зевнул во весь рот, подумал, что его сильно разморило. И закрыл глаза.

Проснулся Коля рано утром — так и уснул в кресле. Встал, потянулся, прислушался, открыл комнатные двери — в квартире никого не было. Он усмехнулся вчерашнему розыгрышу и вдруг увидел карточку. Она все так же лежала на столике. Белый материал, скорее пластик, нежели картон, и текст серебристыми поблескивающими чернилами. С одной стороны несколько строчек красивым подчерком на незнакомом языке. С другой стороны адрес: «Chi Wai, Po Lin Monastry, Lantau Island, Hohg Kong». Николай поскреб ногтем написанное — удивительная краска не стиралась. Если это розыгрыш, то тщательно спланированный. Он взял телефон и позвонил сокурснику Диме. Тот обычно не посещал первые пары.

— Чо в такую рань? — раздался недовольный голос в трубке.

— Ты ангела видел?

— Какого ангела?! Ты вчера явно выпил слишком много «чая». Мы устали тебя ждать, глянули в комнате, а ты спишь. Ну и не стали будить. Чтобы ты свои тонкие тела накормил, а то некоторые начали сомневаться, что у тебя в порядке с головой. Уходили — захлопнули дверь.

Коля закрыл телефон-раскладушку и потянулся за фотоаппаратом. Сфотографировал карточку, послал электронным письмом знакомой девушке Татьяне с гумфака с припиской «Что это?».

Минут через пятнадцать она перезвонила:

— Не знаю, какой-то неизвестный язык. Похож на эльфийский. Ну, как у Толкина. Ты меня не разыгрываешь?

— Нет. А что, язык похож на настоящий?

— Да… структурно. Красивый. Один такой видела. Написано белым по белому?

— Нет. Серебром по белому.

— А! — Она взяла длинную паузу, видимо, что-то искала на компьютере. — Пишут, что таким образом ангелы записывали поручения Бога.

— Ангелы? Небесные?

— Ну да. — Таня засмеялась.

— Спасибо, с меня приглашение на вечеринку.

— Да ну ваши вечеринки, еще в Астрал улетишь, не вернешься. — Она засмеялась и положила трубку.

Видимо, точно вчера переборщил с диссоциативами. Он загрузил компьютер и поискал информацию о монастыре в интернете. Да, есть такой, только нигде этот «Ши Вай» не указан. Ангел сказал, что он настоятель и должен передать какой-то амулет? Почему бы не слетать, развлечься? Написано, что там одна из самых высоких статуй Будды, красивая канатная дорога над морем. Да и по самому Гонконгу можно прогуляться. Загранпаспорт у него есть. Виза не требуется, билет недорогой. Родители еще в командировке неделю, как раз успеет обернуться. Разве не сказал Далай Лама: «Раз в год отправляйся туда, где ты еще ни разу не был»?

Старов умылся, собрал вещи и отправился в аэропорт.

В самолете Николай вспомнил, что не забронировал гостиницу. Это привело к небольшой заминке, когда таможенник в Гонконге спросил, где он собирается жить. «В монастыре», — сымпровизировал студент и показал «рекомендательное письмо» — карточку Ангела. Офицер чуть заметно усмехнулся и поставил визу.

Проклиная слабое знание английского, а еще больше — странный акцент местных жителей, Николай выяснил, что добраться до монастыря можно автобусом, паромом или по канатной дороге. Канатную дорогу советовали из-за красивых видов. Хотя этот путь и являлся самым дорогим вариантом, денег хватало, поэтому он провел следующие полчаса на высоте в сотню метров. Виды оказались в самом деле захватывающими.

Статуя Большого Будды располагалась на холме и видна прямо от входа на туристическую улочку. Чтобы добраться до монастыря, пришлось проделать километровый путь среди лавочек, торгующих сувенирами. Паломников не видно, только туристы. Прямо на площади Дитань, перед лестницей к Будде, паслись несколько коров. Он потоптался, думая, не подняться ли к статуе, но сначала решил заняться делом.

Поднялся к монастырю, прошел открытый зал под пагодой, заполненный туристами и уткнулся в ворота, которые охраняли два монаха в желтых накидках с бамбуковыми палками в руках. Один из них улыбнулся и показал парню на туристов. Николай вынул карточку Ангела и подал ему. «Охранник» внимательно осмотрел карточку и отошел в сторону, приглашая гостя за собой. Они завернули за угол, где прямо на улице чадила печь, заполненная листами бумаги. Неожиданно монах швырнул карточку в огонь. Николай бросился за ней, но ему преградили путь палкой. Выждав с минуту, буддист покопошился в золе и достал карточку. Не тронута огнем. Монах улыбнулся, вернул ее Старову и сказал по-английски: «Пойдем». Они вернулись и вошли в ворота. Проводив Николая до гостевого зала, предложил сесть и оставил в одиночестве.

Через несколько минут знакомый страж ворот вернулся с пожилым буддистом, одетым в красное.

— Я Ши Вай, — представился пришедший, — настоятель монастыря По Лин. — Покажите ваше послание.

Студент подал карточку. Буддист несколько минут изучал ее, встал, поклонился и произнес:

— Мы рады принять у себя посланника Ангела. Для нас честь удовлетворить его просьбу.

Николай понял, что «посланник Ангела» — он. Так значит, это не розыгрыш? Ши Вай вынул из складок одежды амулет и подал Николаю. Неброский гладкий округлый камень зеленого цвета, сантиметров четыре в диаметре, вставленный в серебряную оправу, сильно потемневшую от времени. На камне выгравирован силуэт ангела и какая-то надпись внизу. Наверху — ушко, в которое продет кожаный шнурок.

— Это что-то ценное?

— Мы не знаем, — ответил Ши Вай. — Этот амулет давно хранится у нас, история его появления скрыта в веках. Возможно, Ангел знает. Вы видели его?

— Да, конечно, — ответил Николай, пряча амулет в карман. — Он пришел на мой зов, я просил его кое-что сделать для меня. Взамен приказал доставить этот амулет и дал еще пару заданий.

— Он пришел на ваш зов? — Ши Вай удивлено покачал головой и что-то сказал монаху. — Видимо, вы необычный человек. Ангелы не приходят на зов. Они слышат нас, но делают все незримо.

— Зачем? — не понял гость.

— Чтобы не нарушать волю человека. Чтобы люди не полагались на божественные силы.

— Что в этом плохого?

— Поведение человека с ножом в кармане отличается от поведения человека без ножа.

Николай вспомнил фразу из фильма:

— Нож хорош для того, у кого он есть, и плохо тому, у кого не окажется в нужное время[13].

Настоятель чуть заметно улыбнулся.

— Я вижу, вы практикуете какое-то духовное учение. Вы сможете найти наше знание полезным.

— Мы есть то, что мы познали. Если позволите, задержусь у вас, но не дольше недели. Ведь я просил Ангела указать смысл жизни.

— Вы приехали на канатной дороге?

— Да.

— Видели дорогу паломников?

— Пешком в гору? Да. Нелегко им.

Ши Вай закрыл глаза и что-то прошептал. Открыл глаза, посмотрел на Николая и сказал:

— Путь послушника нелегок. Но нет счастья, равного спокойствию. Вы можете помолиться у нас. В стенах монастыря есть школы на английском языке.

— Спасибо, я согласен.

Ши Вай поднялся и удалился.

Монах проводил Николая в место проживания паломников. Циновки на полу, вода и туалет на улице. Парень подложил свой небольшой рюкзак под голову, свернулся на циновке и уснул.

Неделя пролетела незаметно. Конечно, впечатлений много, но для Старова они были какими-то… неинтересными. Он не верил в буддистское учение, да и в проповедях на английском с сильным китайским акцентом понимал в лучшем случае десятую часть. Тем не менее, опыт оказался полезным. Он понял, как много людей не суетясь, долго и упорно идут к своей цели. Особенно на него повлияла последняя беседа с учителем Ши Ваем.

— Учитель, — поклонился Николай, неуклюже поправляя «самгхати» — верхнюю накидку, к которой так и не смог привыкнуть. — Я многое понял.

— Садись, — сказал настоятель. — Что ты понял?

Николай сел в некое подобие «лотоса» — суставы еще недостаточно разработаны.

— Надо выбирать цель в жизни и упорно к ней идти, как делают монахи.

Учитель достал деревянные четки, зафиксировал пальцами крестообразную бусинку.

— А какова эта цель?

— Познание сути вещей.

— Оно тебе нужно?

Николай удивился, и некоторое время собирался с мыслями.

— Зная суть вещей, я легко найду смысл жизни.

— Ты неверное понял учение. Ты потратишь жизнь на поиск ее смысла, вместо того, чтобы наполнить ее смыслом.

— Но ведь монахи… вы ищете истину? Я видел в вашем хранилище много древних свитков с мудростью веков.

— Это чужой опыт. Тебе нужен свой. Ты человек действия, а не созерцания. Твоя истина на пути служения, а не медитации.

— Странно это… — Николай поправил затекшие ноги. — Я благодарен вам за ваши советы.

— Возможно, я когда-нибудь услышу советы от тебя, послушник. И помни: «Past is history, future is a mystery. And the present is a gift. That's why it's called present»[14]. Сделай настоящее настоящим.

— Спасибо, учитель.

Николай встал, поклонился Ши Ваю. Сходил за рюкзаком и отправился в аэропорт.

Родителей дома еще не было. Они звонили несколько раз, пока он был в Гонконге, и Николай отвечал, что у него все в порядке. В самом деле, нужно только посетить пару семинаров, иначе зачета не видать, а на пропуск лекций смотрели сквозь пальцы.

Он сфотографировал амулет и послал письмом Татьяне. Через полчаса она перезвонила:

— Это оберег. Амулет, удерживающий возле тебя ангела-хранителя.

Николай задумался.

— А разве ангел-хранитель и так не должен быть рядом?

— Не всегда и не у всех. Есть мнение, что он приходит только в трудную минуту. Или когда ему вздумается.

— А. Инструмент, который приводит только к предсказуемым результатам, бесполезен.

«Гумочка» прыснула в ладонь.

— Эзотерическая логика.

— А амулет настоящий?

Татьяна засмеялась.

— Если веришь — настоящий. По виду — очень древний, откуда-то из Индии наверное. Но сделан, судя по снимку, из кварца, да немного металла, скорей всего серебра. Гравировка кустарная, не шедевр. Особенно меня умилил шнурок, он кожаный, да? Наверное, оригинальный утерян, должна быть серебряная цепочка. Стоит копейки. Небось, в магазине для туристов купил?

— Почти. Спасибо.

— Тебе спасибо. В последнее время ты меня удивляешь. Чем-то стоящим занялся, или все по Астралу бродишь?

— Ищу смысл жизни.

— А. Ну-ну.

Татьяна опять засмеялась и отключила связь.

«Ладно, — подумал Николай, — теперь амулет — забота Ангела. Моя — устроиться на работу в дом престарелых».

Он купил в ларьке том «Желтых страниц» и углубился в изучение. После нескольких звонков выяснилось, что в частный дом престарелых ему не устроиться. Оказывается, престижное место, даже для уборщиков. Да большинство из них вообще не называлось «Домами престарелых», исключительно «Пансионатами». А вот государственные (социальные) учреждения остро нуждались в кадрах. Но прежде всего имеющих медицинское образование: во врачах, медсестрах, санитарках. Впрочем, и другие вакансии можно найти, особенно вне Москвы. Он договорился по телефону о встрече с кадровиком и поехал в подмосковный Подольск.

Белое четырехэтажное здание называлось «Дом-интернат для престарелых». Охранник на входе («Солидное учреждение», — подумал Николай) указал направление. Пропустив инвалидную коляску и лавируя между передвижными больничными койками, он нашел отдел кадров. Его встретила пожилая женщина в темно-синем платье с накинутой серой шалью.

— Прохладно что-то, — зябко поежилась она, закрывая форточку, — и это июль? Ковалева Антонина Иванова.

— Николай Старов.

— Вы, молодой человек, приехали трудоустраиваться?

— Да. — Он вытащил из рюкзака паспорт, студенческий билет, медицинскую книжку.

— Медицинское образование есть?

— Я на бизнес-управление учусь.

— И кем хочешь работать? — Она взяла студенческий билет. — Менеджером?

— Кем угодно.

— В Москве учишься? Далеко ездить.

— Я ненадолго. Пару недель. Какие вакансии есть?

— Вакансии? — хмыкнула Антонина. — Вакансии в офисах, у нас места. Менеджером по уходу за больными пойдешь?

— Кем?

— Нянькой. У нас больше половины престарелых — инвалиды, много неходячих. За ними надо ухаживать — утки убирать… Знаешь, что такое «утка»?

— Знаю.

— Ну вот, если попросят. Есть те, кто уже не просит, и за ними надо убирать. Переворачивать их. Таблетки давать. Следить, чтобы не набедокурили.

— Лежачие больные? — удивился Николай.

— Думаешь, если лежачие, значит, безопасно? Вон на прошлой неделе старик из третьего блока учудил. Где-то достал сигареты и в постели курил. Чуть не сгорел вместе с соседом. С огнетушителем справишься?

— Конечно.

— За последние годы в домах престарелых случилось несколько пожаров, теперь сплошные проверки.

Антонина Иванова достала толстую разлинованную книгу, переписала туда паспортные данные соискателя.

— Завтра к восьми утра приходи. Во втором отделении спросишь медсестру Анастасию Сергеевну, твой начальник.

— Подождите, — удивился Николай, — а как же трудовой договор? Зарплата?

Антонина подняла толстую тетрадь.

— Видишь, сколько было работников? У нас долго не задерживаются, условия непростые. Выдержишь неделю — поговорим о зарплате.

— Испытательный срок?

— Что-то типа этого. Да, сменную одежду захвати. Халаты у нас выдаются, только… разное бывает.

На следующий день Николай приехал в восемь часов. Анастасия Сергеевна оказалась молодой девушкой, проходящей практику от мединститута и заодно зарабатывающая на учебу. Накрахмаленный белый халат неплохо подчеркивал ее стройную фигуру, а темные волосы, забранные узлом, и очки делали похожей на секретаршу. Она неодобрительно посмотрела на тренировочный костюм, в котором пришел новенький, и подвела к шкафчику рядом с туалетом.

— Здесь твой халат. Следи, чтобы был чистый. Если что-то случится, есть запасной, только старый.

— Мне треники не жалко, — сказал Николай, оттягивая пузыри на коленках.

— Положено в халате, — строго возразила она. — Здесь твои инструменты — тряпки, швабры, ведра. Твоя главная задача — поддерживать чистоту. И по мелочи, смотря какие просьбы будут от… пациентов. Если что-то сложное, зови меня. Только не части: я одна на все отделение, тут около сотни подопечных.

Старов натянул синий халат, взял в руки ведро и швабру. Глянул на Анастасию — на ее фоне он смотрелся гадким утенком.

— Настя, а что вы делаете сегодня вечером? Сходили бы куда-нибудь вместе.

Девушка хмыкнула, оценивающе смерила парня с головы до ног.

— Учу судебную медицину, скоро практика в морге. Составишь компанию?

— А там весело? — попытался сострить Николай.

— А то! Будет вскрытие гнилостного трупа. Выворачивает даже старшекурсников.

— Все, вопросов больше не имею. Начинать мыть пол?

— Потом. Сначала обойди палаты… комнаты, спроси, что кому нужно.

Настя поправила прическу, и пошла в процедурный кабинет. Николай начал «обход». Престарелые в основном ходячие, что бы там ни говорила Антонина Ивановна. Большинство проснулось, и ходили друг к другу или собирались в холле, где стоял большой телевизор и несколько столов с играми. Основные просьбы были смотаться в магазин за куревом/водкой от мужчин и за разными мелочами от женщин. За покупками ездила машина раз в день, и список разрешенных товаров весьма ограничен. Пожилые люди здесь помогали друг другу. Чаще всего утки выносили сами или этим занимались соседи по комнате, то же самое с другими бытовыми нуждами. Комнаты рассчитаны на двоих, но обычно в них селились трое-четверо. И в целях экономии, и ради взаимопомощи. Кроме того, многие хотели поговорить. В общем, Николаю работа трудной не показалась. С ним быстро знакомились, но это не значило, что его узнавали — у большинства стариков проблемы с памятью.

Один неходячий старик, Александр Борисович, все допытывался, нет ли у Николая родственников в Белоруссии.

— Понимаешь, я с Минска призывался, дошел до Берлина. Друг у меня был, точно, как тебя звали, Николай Старов. Погиб за месяц до Победы. Да. Говорил мне, у него семья осталась. Я обещал навестить. Но после войны замотался. А сейчас сам знаешь…

В конце смены Николай спросил у Насти, почему не напишут родственнику ветерана.

— Да он всем новеньким рассказывает эту историю, — пожала она плечами. — Только фамилии меняются.

— Зачем?

— Чтобы ты его выслушал. Хуже всего для них одиночество. Александр Борисович — ветеран, когда еще ходил, на праздники всегда китель надевал, так он в нем с трудом передвигался, такой тяжелый от медалей. У него хорошая пенсия, мог бы в частный дом престарелых устроиться. А он здесь предпочитает, говорит друзья, общение. Только друзья его и подруги почти все на кладбище.

— А родственники?

— Ближайшие в Америке. Он им не нужен. Приезжали дальние из Подмосковья, как узнали, что у него ни квартиры, ни денег нет, так и забирать передумали.

— Как-то все неправильно это, — вздохнул Николай.

— Живем мы неправильно, — философски заметила Настя. — Думаем, что жизнь вечна, все успеем. А потом здесь оказываемся. Ты насчет приглашения на вечер не передумал?

— В морг?

— Можно найти место получше, — улыбнулась Настя.

— Я пока поработаю, присмотрюсь. А то, как будто устроился приударить за девчонкой.

— А что в этом плохого? Жизнь идет своим чередом, несмотря на кладбища и морги.

— Вы, врачи, какие-то циничные.

— Ну да, есть такое. Ладно, я побежала. Весь инвентарь аккуратно сложи в подсобку.

— Так ведь завтра все равно его разбирать.

— Завтра может быть другой работник. Тут большая текучка кадров.

Рабочая неделя пролетела незаметно. Антонина Иванова даже собиралась назначить ему зарплату. Правда, для этого нужно официально трудоустраиваться, что не входило в планы Николая. Между делом он настроил телеприставку, чтобы показывала не два канала, а сотню. За свой счет купил жидкости для мытья полов — с ней линолеум блестел.

Часто разговаривал с Александром Борисовичем. Тот вспоминал военные годы, трудную послевоенную жизнь. Большой жизненный опыт выдавал нетривиальные суждения.

— На кого учишься? — как-то спросил ветеран.

— Бизнес-управление.

— Управление… чем? — переспросил старик.

— Бизнесом. Это «дело» с английского.

— То же дело. Производством, что ли?

— Производством заведуют управляющие, а я указываю, что изготавливать, когда и по какой цене.

— Зачем? Разве люди сами не знают, что им нужно?

— Знают. Но потребителей и производителей много. Конкуренция.

— Не пойму я, зачем это надо, — вздохнул Александр, поправляю рукой подушку. Он старался все делать сам, и немощь его удручала. — В Советском Союзе все было по плану, никакой конкуренции.

— И где теперь СССР?

— Капиталисты развалили. Конкуренцией своей. В мирное время ихняя демократия хороша. А если война, просрут все бизнесы. Когда война, решения надо принимать шустро, а они пока проголосуют.

— Разве война хорошо? — возразил Николай.

— Война — плохо, — согласился старик, — да вот только никуда нам, человекам, он нее не деться. Все хотим другим свою волю навязать. Пока американцы диктуют всему миру свою политику авианосцами. С нами такое не пройдет. Несколько ядерных бомб и нету их кораблей.

— Лучше мирно их переиграть, на бизнес-поле.

— Капитализм не для России, у нас конкуренция не выживет. И идея нужна. Сильная страна — это достойная идея, ты — часть общего, за всех людей борешься, за это и умереть не жалко. А умирать за то, чтобы стать богатым? А на остальных тебе плевать?

— Мое дело — хорошо работать, а социальной справедливостью государство должно заниматься.

— Государство — самый большой капиталист и есть. У нас с ним договор: мы не лезем во власть, а оно нам помогает и дает идею. Это американцы только на себя полагаются.

Николай пожал плечами. Спорить об идеологии с человеком, прожившим жизнь в другой стране, бесполезно.

— Но ты, парень, учись, налаживай производство, — продолжил ветеран. — Страна должна быть сильная, а то сожрут.

Когда случилось ЧП — у одной бабушки украли золотые серьги, подозрение упало на Николая. Новенький, убирался у нее. Александр Борисович созвал «совет стариков» — среди мужчин дома престарелых он имел непререкаемый авторитет. Выяснил, что серьги украл и уже сменял на водку ее же хахаль. Заставив его признаться, обелил честное имя Николая.

В общем, Николаю понравилось здесь работать. Атмосфера хорошая. Он бы своих друзей по «тематическим» вечеринкам сводил, чтобы поняли, в чем смысл жизни. Но доработать две недели не удалось. В середине второй недели Александр Борисович умер.

— Не доглядел, — вздохнул Коля, — утирая слезы, — вчера отказался пить таблетки от давления. Ночью, видимо, скакнуло.

— Успокойся. — Настя тоже вздохнула. — Иногда люди просто умирают, тут ничего не поделаешь. Его время пришло.

— Я увольняюсь, — он вытер слезы и снял халат.

— Что, мертвых не переносишь? — сощурилась медсестра. — Здесь это обычное дело. Или сам умереть боишься?

— Я не боюсь умереть. Я просто не хочу при этом присутствовать. А вообще мне надо было кое-что понять для себя. Поэтому тут и работал.

— И что понял?

— Все кандалы мира образуют единую цепь.

— Вроде бы нормальный парень, а иногда выражаешься странно. Забегай, если что. Я еще год-два тут буду работать, учеба сейчас дорогая.

Дома Николай посмотрел, как устроиться в детский садик. Сейчас они назывались «Учреждения государственного дошкольного образования» и их было мало. Имеющиеся вакансии чем-то напоминали дом престарелых: медсестры, няни, уборщики. Однако устроиться на работу оказалось сложнее. Все места распределены среди своих. Да и кадровики к кандидатам с улицы без педагогического образования относились подозрительно, ввиду участившихся случаев педофилии. Пришлось подключить связи среди сокурсников. Мама одного работала заведующей детским садиком и предложила вариант: он студент педагогического вуза, делает дипломную работу по дошкольному образованию, нужен практический материал. Студент напечатал липовую справку на принтере и поехал на Северо-Запад Москвы.

— Меня зовут Людмила Павловна, — представилась миловидная женщина в строгом черно-белом костюме. Говорила она нарочито четко, мягким тембром, но с повелительным интонациями. — А вы Николай, сокурсник моего Димочки?

— Да, — ответил Николай. К этой встрече он оделся аккуратно и неброско: чуть потертые джинсы, клетчатая рубашка, темные туфли.

— Сказали бы ему, чтобы меньше увлекался учениями всякими, а больше учился. Чуть с летней сессии не выгнали.

— Хорошо, передам, — усмехнулся про себя Николай, ведь он — главный вдохновитель увлечений «Димочки».

— Итак, для всех вы — дипломник педагогического ВУЗа, собираете материал. Работать будете уборщиком. Не вздумайте вмешиваться в воспитательный процесс, педагоги вас тотчас раскусят. Молчите. Ясно?

— Так точно!

— Не паясничайте, не на студенческой вечеринке. Я вообще не понимаю, зачем вам это. Но если что замечу, пеняйте на себя. У нас тут камеры на каждом шагу.

— Тряпки у вас из старых одеял или мешковины?

— Какая «мешковина»? Вы не в доме престарелых (Николай чуть не поперхнулся). У нас тут современные швабры и специальные тряпки. Не вздумайте утащить!

— Хорошо.

— Подчиняетесь непосредственно мне. Приступайте к работе.

В садике воспитывались дети обеспеченных родителей. Современная дорогая отделка, игрушки, качественное питание. Импортные выдвижные кровати для дневного сна — от такой он бы сам не отказался. Строгие подтянутые воспитатели. Дети под стать обстановке — в дорогих костюмчиках, ухоженные. Впрочем, на детей Николай старался не смотреть вообще. Во избежание. Его дело маленькое: убираться. Хотя работы немного: дисциплинированные ребята почти не мусорили.

Кроме обучения, воспитатели занимались подготовкой выступлений к праздникам. Расписание запланированных мероприятий висело в каждом помещении. Непонятно, кому это нужно, наверное, для отчетности перед родителями. Сами дети занимались неохотно, видимо, из-за слишком плотного расписания мероприятий, когда на обычные игры времени не оставалось.

Почти все дети дисциплинированные, особенно девочки. На занятиях, как в школе, сидели тихо, слушали преподавателя, не отвлекались. Между занятиями ходили строем, по двое. Хотя один мальчик, Вова, портил нервы воспитателям. Задавал каверзные вопросы на занятиях. Делал странные рисунки и собирал забавные устройства на уроках труда. У пацана уже в таком возрасте на все свое мнение. Николай слышал, что его воспитывали за рубежом по особой системе, в которой главное следовать интересам ребенка. Но родители вернулись в Россию и попали в элитное, но стандартное общеобразовательное учреждение. «Было бы у меня такое воспитание, — подумал Николай, — сейчас бы не мучился смыслом жизни». Он помог мальчику с электронным конструктором, такой бы и сам не отказался опробовать. Собранная машинка подчинялась голосовым командам движения.

Очередное мероприятие запланировано ко дню десантника. То ли среди спонсоров офицер ВДВ, то ли сами воспитатели любили десант. Всех детей нарядили в голубые береты и тельняшки, и они стали похожи друг на друга, как васильки на поле. Только на девочках синие юбочки, а на мальчиках — черные шорты.

Выступление делалось на улице, благо погода позволяла. Откуда-то привезли макет самолета и закрепили в центре площадки с деревянным покрытием. Вокруг поставили щиты с нарисованными парашютами и колонки. Напротив расставили стулья для родителей. Часам к десяти утра собралось множество зрителей, все стильно одеты, с видеокамерами наперевес. Николай наблюдал краем глаза за выступлением со второго этажа садика. Оттуда он заметил, как Вова решил не принимать участия в танцах, и тихонько спрятался за щитами. Студент одобрительно усмехнулся. Но тут же стало не до смеха: малыш направился к сетке-ограждению садика и стал протискиваться в дырку с явным намерением выбраться наружу. Что его там заинтересовало — непонятно. Но садик вплотную прилегал к оживленному проспекту.

Парень схватился за мобильник, но вспомнил, что из всего персонала детского сада ему известен только номер заведующей, которая отсутствовала на площадке. До охраны бежать далеко, все на мероприятии. Старов выскочил на улицу и бросился к забору. Мальчик проскользнул наружу, и не обращая внимания на поток машин, стал переходить дорогу. Николай понял, что привлекло внимание пацана — группа настоящих вдвешников в скверике. Он одним прыжком перепрыгнул через ограду и бросился за ним. Краем глаза увидел несущийся автомобиль. Прыгнул, из последних сил отталкивая ребенка. Успел почувствовать сильный удар, и все погрузилось в темноту.

Николай очнулся от зуда в правой руке. Сфокусировал взгляд — в руку воткнута игла. Проследил трубку до капельницы. Прикреплена к кровати. Какой-то прибор с бегущими цифрами. Белые простыни. Тумбочка. Неожиданно сознание собрало пазл воедино: он в больничной палате, вероятней всего — в реанимации. В палату зашла медсестра.

— Очнулся? Замечательно. Значит, переводим в обычную палату. Только повязку сменю.

Женщина прикоснулась к его голове, и он ощутил бинты. «Так, черепно-мозговая травма, — всплыло из глубин памяти. — Что еще?».

— У вас травма головы и ушибы по всему телу. Легко отделались.

В палату вошел полицейский. Планшет в руке, две звезды на погонах. Обратился к медсестре.

— Он говорить может?

— Могу, — ответил парень. — В чем дело?

— Вы переходили дорогу в неположенном месте, вас сбили. Я следователь Круглов.

— Я спасал мальчика! — хотел крикнуть Николай, но вышел шепот.

— Да, мы знаем. Родители мальчика выражают вам благодарность. Я по другому поводу. Водитель автомашины под следствием. Ему грозит срок за убийство по неосторожности.

— Убийство?!

— Сначала все считали, что вы погибли на месте аварии. Несколько свидетелей, что праздновали день десантника, утверждали, что видели ваши мозги на асфальте. После этого не выживают, знаете ли. Но вы выжили, так что они явно много выпили. Расследование показало, что водитель не мог предотвратить наезд. Но он незначительно превысил разрешенную скорость, этого хватит для обвинения. Я хотел бы записать ваши показания.

Старов приподнялся на локте — сразу закружилась голова и он лег обратно.

— Я пока… не в состоянии давать показания. Давайте коротко: да, я рванулся спасать мальчика и ничего не видел. Вряд ли водитель мог что-то сделать.

— Хорошо. — Лейтенант что-то черкнул в планшете. — Поправляйтесь.

— У меня действительно мозги вылетели? — спросил Коля у медсестры.

— Ага, — беспечно сказала та, меняя раствор в капельнице. — Врачи «скорой» констатировали смерть и отказалась вас забирать, потому что трупы не по их части. А потом появился мужчина в белом и накричал на них.

— Мужчина в белом костюме?

— Да, так говорят. Потребовал, чтобы вас еще раз осмотрели. Ну, они глянули и обнаружили пульс. Погрузили и привезли к нам.

— А тот мужчина?

— Его больше никто не видел. Засняли на телефоны, но не нашли. Да вы не переживайте, — улыбнулась женщина, покосившись на бледное лицо Николая. — Вон и давление упало, — она кивнула на монитор. — Вам волноваться опасно. Врачебная ошибка, бывает. Очнулись бы в морге. Патологоанатомы не ошибаются.

Николай увидел медсестру Настю из Дома престарелых. В белом халате, со скальпелем в руке. И он на холодном мраморном столе, голый, под безжалостным белым светом. Интересное свидание… Проснулся…

Вечером пришли родители. Мама поплакала, отец молча пожал руку. Приходили родственники спасенного мальчика. Благодарили, оставили кучу фруктов. Парень запомнил только отца Вовы. Спросил, что студент делал в детском садике, и он ответил, что искал себя. Мужчина задумался ненадолго и заметил, что возможно, Николай уже нашел себя, только еще не понял этого.

Через пару недель Николая выписали на амбулаторное лечение. Голова уже не болела, но шрам под волосами остался на всю жизнь. В институте поздравляли, хвалили за подвиг, но главное, аннулировали все пропуски занятий и обещали поставить зачеты автоматом. Жизнь налаживалась. В суматохе он запамятовал про контракт с Ангелом. Как-то вечером Николай раскрыл рюкзак, валяющийся еще с поездки в Гонконг, и вытащил амулет. В дверь тихо постучали.

— Войдите, — разрешил Николай, уже зная, кто там.

Ангел все в том же белом костюме. Лицо другое, но Николай сразу узнал его. Гость улыбнулся и присел.

— Я привез ваш амулет, — сказал Старов.

— Он безблагодатный, — ответил Ангел, — я дарю его тебе.

— Без… что?

— Неважно. В нем совсем мало того, что мне нужно. Возьми его себе, он и в самом деле охраняет того, кто им владеет.

— Это он… призвал вас, когда вы оживили меня?

— Прямо-таки «оживил», — поморщился Ангел, — просто помог в трудной ситуации. Для этого мы, ангелы и существуем. Бог тебя спас.

— Я выполнил ваши условия. — Николай помолчал, думая, что прошедший месяц изменил его больше, чем вся предыдущая жизнь. — В чем смысл жизни?

— Бог мой! Смысл жизни у каждого свой, ты этого не понял? Живи так, как подсказывает тебе разум и совесть.

Николай раскрыл ладонь с амулетом, и некоторое время разглядывал его. Решительно надел на шею.

— Я знаю, в чем смысл моей жизни. В служении людям. В исполнении их желаний. Если конечно желания разумны и меняют людей к лучшему. Я стану вашим помощником.

— Помощником? — Ангел удивленно вскинул брови. — Разве мне нужен помощник?

— Если я ничего не путаю, мой договор не единственный. По какой-то причине они необходимы вам. А как вы находите людей, с которыми заключаете контракты?

— Гм. По-разному. Чаще всего случайно.

— Я уверен, что это крайне неэффективный способ. Мы живем в век интернета. Он поможет вам… нам в поиске лучших кандидатов. — Ангел хотел что-то сказать, но Николай поднял руку, призывая к вниманию. — А еще нам нужно финансирование. Потому что связи и информация сейчас решают все. Для этого мы инициируем создание организации поддержки… собственно, она возникнет сама. Ну и для удобства и солидности не помешает хороший офис.

— Что?

— Комфортные рабочие места, собственный сервер…

— Хорошо. — Ангел поднял руки, сдаваясь. — Вижу, у тебя все продумано. Только выбери помещение просторней, у меня много всяких… вещей, разбросанных по всей Земле. Неплохо бы собрать их в одном месте. Только это может быть долго. Бог в помощь.

— Путь в тысячу миль начинается с одного шага.

— Чего?

— Человек, находящийся на самой вершине горы, не падает туда с неба.

— И прекрати выражаться цитатами.

— Теперь, когда я знаю источник тонкой энергии…

Ангел поднял руки, останавливая поток сознания собеседника.

— Понял. Могли бы вы… Господин, завести мобильный телефон? Как мне с вами связываться?

— Мобильный? — Ангел задумался. — Видит Бог, там, где я провожу большую часть времени, он не ловит. Начинай работу, я появлюсь в нужный момент. Надеюсь, ты меня узнаешь.

— Я всегда вас узнаю. И вы всегда появляетесь в нужный момент, Господин.

— И перестань звать меня «господином».

— Хорошо, Господин.

— О, Господи!

Николай улыбнулся.

— Видит Бог, я всегда старался уловить самые потаенные страхи контрактника и столкнуть его с ними, — сказал Ангел. — Чтобы внешние препятствия помогали ему одолеть внутренних демонов. В твоем случае и внешнее, и внутреннее вело тебя к одному — к помощи людям. Возможно, это и есть цель твоей жизни.

— Я пришел к такому же выводу.

Ангел поднялся.

— За дверью родители, мне бы не хотелось… — замахал руками Николай.

— Они не увидят меня. Впрочем, для твоего спокойствия…

Ангел открыл шкаф, зашел внутрь и закрыл дверь. Николай тут же открыл ее, но увидел только тающий серебристый след.