Сделка с ангелом

Милосердие

В начале рабочего дня в дверь постучали. Николай взглянул на экран камеры, удивленно моргнул и открыл дверь. В офис зашел босс собственной персоной, как обычно, в белом костюме и белых кроссовках.

— Пятидесятый этаж, — сказал Ангел, выглядывая в окно. — Высоковато летать. Придется, как всем, через дверь.

Он улыбнулся, глядя на склонившегося подчиненного. Осмотрелся.

— Много денег ушло на обустройство?

— Хватило своих, — ответил Николай, показывая хозяину помещения. — Ваши драгоценности оценены весьма высоко.

— Проверяющие тоже оценили наши хоромы? — Анж прошел в зал переговоров и сел на кресло, обтянутое искусственной кожей.

— Благодаря нашим связям официально мы — филиал отдела Газпрома по исследованиям перспективных технологий разведки и добычи газа. Помещение у нас заявлено втрое меньше реального, и бюджет маленький. Так что мы им неинтересны. Разве что появятся другие желания, помимо финансовых, — усмехнулся Первый Адепт.

— Кстати, о желаниях: как насчет свежемолотого кофе со сливками?

— Э-ммм? — удивленно протянул подчиненный.

— Шучу. Но может, стоит завести секретаршу? Для престижа.

— А оно нам надо?

— Ну, у божественного создания тоже могут быть желания, не находишь? Кстати, кроме меня, есть еще желающие?

Николай Серов сходил в свой кабинет и принес поднос с чайником, заварником, чашками и сахаром. Налив чаю, достал планшет, подвигал пальцами по экрану и сказал:

— В основном почти все желания упираются в деньги: кредиты, квартиры, на лечение, сейчас вот биткоины добавились.

— Это что такое? — спроси Ангел, берясь за чашку.

— Э-ммм… Те же деньги. Кто-то пустил слух, что виртуальные деньги подчиняются виртуальным существам, типа ангелов. Мол, каждый взмах крыла добавляет нолик к сумме счета.

— И это очистит душу Жаждущего?

— Думаю, да. До следующего кредита. Деньги ведь имеют свойство быстро кончаться, а аппетит приходит во время еды.

— Мы как в банке: даем кредиты только тем, кому они не нужны. Потому что если проблема может быть решена деньгами, то это не проблема…

—… а расходы, — закончил Николай. — Похоже, мы стали говорить на одном языке.

— Алас георжи де дух алас.

— Что это? — наморщился Николай.

— Глосолалия.

Николай покопался в планшете:

— Бессмысленная речь?

— Не «бессмысленная», а ангельская. «Я говорю языками человеческими и ангельскими…» Послание коринфянам. «Ибо кто говорит на незнакомом языке, тот говорит не людям, а Богу; потому что никто не понимает его, он тайны говорит духом».

— Прошу извинения, Господин, — поклонился Первый Адепт.

— Что за манера пить чай стоя? — удивился Ангел. — Садись. То язвишь, то поклоняешься.

— Э-ммм… Я задумался, — извинился Николай. — А стоя думать удобней.

Все же подчиненный сел и пару минут молча листал планшет.

— Есть один интересный Жаждущий, он хочет избавиться от зависимости.

— От какой?

— Наркомании. Пишет, что испробовал все. Недоучившийся студент физфака МГУ, подавал большие надежды.

Ангел оторвал руку от ложки, которой размешивал чай; тем не менее, ложка продолжила движение. Он посмотрел куда-то в сторону невидящим взглядом. Очнулся, наткнувшись на удивленный взгляд Николая.

— Мои извинения, задумался. — Ложка замерла. — Труднее всего не фокусы, а разучиться их применять.

— Почему? Очень удобно.

— Несколько раз продемонстрируешь, потом не отобьешься от зевак. Еще в сеть ролик выложат. После чего тобой заинтересуются далеко не безобидные личности. Поэтому применение магии при свидетелях не доблесть, а идиотизм. «К волшебникам не ходите, и не доводите себя до осквернения от них. Я Господь, Бог ваш».[9] Напомни мне повторить это ОНИ.

— Э-ммм… — улыбнулся кончиками губ Первый Адепт.

— Приглашай этого наркомана, посмотрим. Только мне сначала нужно слетать в Питер.

— Значит, на завтра?

— Зачем? Приглашай сегодня к обеду. Я же сказал: «слетаю».

— Хорошо.

В Петербурге в начале Невского проспекта кто-то быстро сунул Ангелу флаер. На черном фоне улыбающийся скелет и надпись: «Жизнерадостный музей смерти». Подняв взгляд на рекламщика, он не удивился: Дмитрий Волин.

— Каким ветром? — во весь рот улыбнулся бес, засовывая пачку флаеров в карман, готовясь к долгому разговору.

— То же самое я мог бы спросить у тебя, — парировал Ангел. — Кто-то мне недавно как это… втирал, что вы, бесы, работаете строго на своей территории.

— Питер — город в натуре мистический, сам сечешь, — Дмитрий моргнул поочередно обоими глазами: одним зеленым, другим черным, что выглядело несколько жутковато. — Тут лохов больше. Пошел на повышение, короче.

— Прямо в музее клиентов оприходуете? — Ангел кивнул на вход.

— Что ты, что ты! — быстро замахал руками бес. Анжу даже показалось, что в этом движении участвовал хвост. — Теперь все в законе. Клиент играет в ящик, когда захочет. А ты тоже здесь порыбачить?

— У меня туристическая поездка. Отдохнуть, поднабраться энергии…

— … к друзьям заскочить, — продолжил Волин.

— Какие друзья у нас, падших ангелов, — усмехнулся Анж. — Одна клиентура.

— А, ну ладно. — Бес как будто потерял интерес к собеседнику. — Но босс тебя ждет. Твои терпилы все у нас, и не жалуются.

— Разумеется. Кому у вас жаловаться-то? — с ноткой старческой сварливости поддел Ангел. — У вас вход бесплатно, выход — жизнь.

Взглянув еще раз в отстраненно-вежливое лицо собеседника, Ангел пожал плечами и быстро смешался с толпой. Подойдя близко в стене дома, так, чтобы его лицо нельзя увидеть со стороны, изменил внешность. Свернул на Адмиралтейский проспект и юркнул под низкую арку. Миновал букинистический магазин, далее проход закрывала решетка. Он провел ладонью по замку, толкнул дверь и оказался в «дворе-колодце». Здесь дома причудливо сомкнулись так, что при взгляде на небо виделись очертания крыльев. Граффити на стенах с изображением ангелов. Анж подошел к подъезду. Погладил домофон, открыл дверь и поднялся на верхний этаж. На лестничной площадке напротив друг друга располагалось две квартиры. Одна дверь старая, ею видимо, давно не пользовались. Ангел не нашел звонка и постучался. Никто не ответил. Он потянул ручку, щелкнул замок и дверь открылась. Прямо за ней оказалась кирпичная стена. Гость улыбнулся, ощупывая свежую штукатурку. Она напоминала жвачку: мягкая и тянущаяся. Он глубоко вздохнул и прошел прямо сквозь стену. Дверь позади звучно захлопнулась.

Некоторое время он стоял, не двигаясь, пытаясь уловить движение. Тусклый свет с трудом пробивался сквозь щели заколоченных окон. Квартира захламлена и создавала впечатление нежилой: мусор на полу, разбитая мебель, толстый слой пыли. И огромное количество пустых водочных бутылок. Неожиданно Ангел услышал легкий шорох и в спину ему уперся ствол.

— Кто ты? — раздался требовательный голос.

— Бог тебе не подсказал, Амалиель? — ответил Ангел, оборачиваясь. — Кто еще мог бы пройти через защиту?

— А, Нунтис.

Ангел щелкнул пальцами и из них вылетел святящийся белый шарик. Он поднялся к потолку и ярко осветил квартиру.

— Негоже ангелу обитать в темноте.

В прихожей стоял низкорослый заросший мужчина лет пятидесяти в заляпанных семейных трусах, несвежей майке и потасканных тапочках. В одной руке он держал двухстволку с небрежно обрезанными стволами, в другой — початую бутылку водки. Хозяин квартиры воткнул обрез стволами в диван, отхлебнул прямо из горла, утерся майкой.

— Зови меня «Михаил Иванов», — сказал он хриплым голосом, протягивая бутылку. — Извини, стаканов нет.

— Да и водки тоже нет, — Анж отвел от себя «угощение» и показал на груду пустых бутылок на полу.

— Фигня! — хмыкнул Михаил, присаживаясь на крайне засаленное развалившееся кресло. — Продается на углу.

— Видимо, в последнее время ты ходишь за ней днем?

— Когда как, — пожал плечами Михаил. — А что?

— Судя по символам во дворе, тебя кто-то видел, а многие надеются увидеть. Типа твое появление исполняет желания. Местный божок.

— Фигня! — махнул рукой собеседник. — Эта дыра называлась «Двор Ангела» еще до моего поселения здесь. В легендарном месте спрятаться проще.

— А еще рядом бес свил гнездо.

Амалиель встрепенулся.

— Офигеть! И чего ему надо?

— Как обычно — души. Особенно такие, как твоя. Чувствует Благодать. Дмитрий Волин сюда аж с Москвы прилетел, наверное, следил за мной.

— Какая Благодать, — махнул рукой Михаил, — даже защиту толком поставить не могу.

— Тем не менее, падший ангел с Благодатью на Земле — большая редкость. Я думал, один остался. Потом вспомнил о тебе. Что это все значит? — Ангел пнул ближайшую бутылку, и она звонко покатилась по полу, задевая товарок.

— То и значит, — огрызнулся Михаил. — Вот ты весь в белом, чистенький такой, души спасаешь. Я тебе много лет помогал. Исполнял желания. Что ты обещал взамен? Небеса. Где они? Кто-то вообще из нас вознесся? Или это еще одна легенда, что распространяют гиды, чтобы завлечь туристов в этот двор?

— Я недавно встречался с Архангелом.

— Да? — заинтересовано поднял голову Михаил. Снял майку и потер лицо. На ткани остались борода и усы. Он еще раз протер лицо, и оно помолодело на пару десятков лет. — Давно не брился, извини.

— Бог мне судья, это правда. Он намекнул, что главная моя задача на Земле спасать не людей, а ангелов.

— А нафиг нас спасать? — удивился Амалиель. — Мы вечные ссыльные под Луной. Когда сваливаешься с Небес, теряешь Благодать, хуже чем в ад свалиться. Как будто у тебя из груди вырывают сердце и засовывают туда вонючий козлиный желудок. Ну да ты знаешь. Только пить и остается. А спасение людей — это религия для бедных, чтобы с ума не сошли. Впрочем, на Небесах до падших ангелов нет дела.

— Зато Вельзевулу есть.

— Зачем? У него же целая армия демонов в аду.

— Демон по своей воле на Землю не поднимется, слава Богу. Только с помощью людей, кто по недоумию вызывает нечисть, надеясь с ней совладать. Но людское тело смертно, еще и экзорцисты преследуют. И тут до дьявола доходит, что нужных исполнителей поставляет сам Бог. Падшие ангелы! Бессмертные. Знатоки людей. Сломленные падением, озлобленные на Небеса. Особая привлекательность для сатаны — использовать слуг Господа против Него. Волин давно меня агитирует, а здесь он точно по твою душу. Буквально.

— А с фигли служить дьяволу? Что он может предложить ангелам? Деньги? Власть? Смешно.

— Небеса.

— Небеса?!

— Да, он обещает, что когда-нибудь завладеет Небесами и будет отправлять туда одним щелчком пальцев.

— То есть он собирается сделать из Небес филиал ада? Или кто-то верит, что дьявол поднимется наверх и оставит там все как есть? Возвратит ангелам Благодать, главное назначение которой, между прочим, в борьбе со слугами дьявола. Он что, идиот? Абсурд.

— Слава Богу, ты еще не потерял рассудок. Но ангелы верят.

— Наверное, потому что им больше не во что верить. — Михаил потряс бутылку, но водка кончилась. Вздохнув, откинул в сторону. — Все это фигня. Зачем ты здесь?

— Видит Бог, пора возвращаться. Клиника, в которой ты работал в Москве, с радостью тебя примет. Если ты, конечно, не будешь пить. Врач-алкоголик в наркологическом диспансере — это абзац… хотя в России бывает. Советую поторопиться. Ты здесь не спрячешься, Волин скоро до тебя доберется. Меня он боится, но твоя Благодать, как ты верно заметил, на исходе. Либо ты будешь работать на него, либо…

—… либо на тебя?

— На людей. В этом наше предназначение. Ты работал добровольно. А вот Вельзевул отказа не приемлет. Не знаю, что он делает с несогласными, но Архангел говорит, что больше их не видел.

Михаил промолчал, глядя в пол.

— Я полетел обратно, дела. Надеюсь на твою помощь. Будешь уходить, погаси свет. — Ангел показал на светящийся шарик. — И оставь чуть Благодати для туристов и Волина, пусть думают, что ты все еще здесь. Чтобы смотрели на вырез в небе и думали об ангелах. С нами Бог.

Юрий Сухачев появился в офисе под вечер. Мятая рубашка поверх перепачканных джинсов, грязная обувь — казалось, парень часто падал. Хотя было тепло, посетитель зябко кутался в толстовку с капюшоном. Рюкзак, угадать первоначальный цвет которого не было никакой возможности из-за грязи.

— Юрий, — представился он тусклым хрипловатым голосом, показав немногие оставшиеся зубы. — Полагаю, по моему виду легко понять проблему.

— Садитесь, — сказал Первый Адепт, — сейчас к вам придет Ангел.

— Я бы хотел еще немного задержаться на Земле, — тревожно откликнулся Юрий.

— Это тот, кто исполняет желания, — успокоил его Николай.

— А.

Парень осторожно присел на край кресла. Через минуту в помещение вошел Ангел и сел напротив.

— Рассказывайте, — сказал он, доставая серебряную ручку, как будто собирался записывать.

— А что тут рассказывать, — ответил Юрий, косясь на ручку. — Моя история типична для наркомана. Когда я поступил в университет на физфак, ничего не принимал. Не считая редких косячков с друзьями. В общаге все завертелось: тусовки, скачки, запустил учебу. Сессию вытянул на амфетаминах. Потом и без экзаменов употреблял. Начал сниматься медленными с быстрых[10] и подсел на опиаты. И тут начался ад.

Парень замолчал и сомкнул руки, пытаясь унять дрожь. Достал из рюкзака аптечный блистер и выдавил на ладонь несколько таблеток. Николай подал стакан воды, Юрий благодарно кивнул, запивая таблетки.

— Пока были деньги, покупал у барыг белый, потом пошло всякое варево… Соскочить не могу, пытаюсь хотя бы снизить дозу, — пояснил он, — жру всякую дрянь, типа димедрола. Уже ни сил нет, ни денег. Родители не бедные, но на наркотики денег не дают. Да мы и в ссоре давно. Лечился в разных местах, все без толку. Чувствую, сдохну скоро.

— Сколько лет? — спросил Ангел, указывая ручкой на посетителя.

— Три года всего. А, вы обо мне… Двадцать один. Вылетел с летней сессии, сейчас вроде как в академическом отпуске.

— Что подвигло вас прийти ко мне, а не в клинику?

— В последнее время мне снится навязчивый сон. Как будто ко мне прилетает ангел с черными крыльями и утаскивает в бездну. Я подумал, это знак.

Ангел побарабанил по столу ручкой и сказал:

— Бог все видит. Хорошо, я берусь вам помочь. Ваше желание?

Парень пожал плечами и хмыкнул:

— Вылечиться. Не перекумариться, а по-настоящему, чтобы не было тяги. Героин ведь умеет ждать. Здоровье ни к черту, идиот был, сразу с больших доз начал. Жизни никакой нет.

Ангел крутанул ручку в руках туда-сюда.

— Что же, для начала я бы хотел, чтобы ты прекратил принимать наркотики. Иначе даже Бог не поможет.

— Да я бы с радостью, но уже никак, — тяжело вздохнул Юрий.

— С божеской помощью я направлю тебя в клинику, там работает мой знакомый, у него хорошие методики. Второе. Помиришься с родителями и попросишь прощения.

— За что?

— О мой Бог! Хотя бы за то, что продал по дешевке драгоценности мамы, разыграв кражу, и за папин якобы угнанный автомобиль.

— А, так вы все знаете, — вздохнул наркоман. — Он вынул грязное полотенце из рюкзака и утер слезящиеся глаза.

— Конечно. И третье. Сдашь полиции дилера. Не того, у кого берешь, а оптовика.

— Да вы вообще! — Юрий пытался повысить голос, но сорвался на кашель. — Николай подал стакан, но парень поперхнулся, выплюнув сгусток крови. — Меня же грохнут прямо в подворотне, где я закладки беру. Я даже своего дилера в лицо не знаю, все анонимно, а вы хотите, чтобы я босса нашел.

— Ты взрослый парень и должен отвечать за свои поступки, — жестко ответил Ангел, сильно ткнув парня ручкой в руку. Тот никак не прореагировал на укол. Анж поморщился. — Видит Бог, этим ты хоть частично загладишь свою вину.

— Ладно, — студент махнул рукой. — Что мне терять? Не знаю как, но я попытаюсь. Только вы помогите, чтобы сведения пошли куда надо. Наше районное отделение полиции давно куплено.

— Договорились. Теперь повторим условия контракта и подпишем его.

Первый Адепт отошел к тихо гудящему лазерному принтеру и вернулся с пачкой бумаг.

— Я хочу, чтобы меня вылечили от наркомании, — сказал парень, читая с листа. — Взамен обязуюсь не употреблять наркотиков, помириться с родителями, и собрать сведения на наркодилера района.

Ангел подал ручку Юрию, и тот расписался в контракте. Подпись сверкнула серебром. Анж удовлетворенно кивнул и, не прощаясь, ушел. Николай пояснил Юрию условия контракта.

— Лечение начинайте прямо сегодня. Адрес клиники здесь. — Он подал карточку. — Найдете главврача, Михаила Иванова. Он в курсе. — На исполнение условий у вас месяц. Не успеете, контракт разрывается. Связь будете держать со мной, лучше всего по Скайпу или Ватсапу, по имейлу тоже сойдет. Все понятно?

— Прикольный у вас «исполнитель желаний», — усмехнулся Юрий, — прям настоящий ангел. Антураж на уровне. Я все понял.

Николай проводил контрактника и вернулся к Ангелу. Тот собирал на столе башню из серебристых плашек, похожих на домино.

— В собранных тобой сведениях все верно, — сказал босс. — У парня крупные долги, ссора с родителями и совсем плохое здоровье. Конечности не реагируют на боль.

— Э-ммм… — подтвердил Николай, глядя в планшет, — гепатит, гастрит, поражение легких, вен, почек, убитый иммунитет, проблемы с сердцем и мозгом.

— Всего за три года?

— Парень очень старался. Долго сидел на фентаниле[11]. А здоровье так себе. Но в целом типичный случай. Я не пойму, зачем вы взялись ему помогать. Такая наркомания не лечится. Разве только у вас в запасе чудеса.

— Бог ему судья. То, что за ним приходил ангел смерти, это знак. А еще хорошая практика для Михаила. Док поможет парню, тот — ему. Напомнит, для чего ангелы живут на Земле.

— Михаил — ангел? — удивился Николай. — Я думал, на Земле никого нет, кроме вас.

— Нас много и мало одновременно. Много — потому что мы бессмертны и после низвержения можем находиться только на Земле. И мало, потому что большая часть падших ангелов растворяется в людской массе или переходит на дьявольскую сторону. Даже на Небесах обеспокоены такой ситуацией. Хотя только Бог знает наверняка. Но помогать не хотят, предлагают справляться собственными силами. Вот я и пытаюсь.

Он поднялся. Это резкое движение, казалось, всколыхнуло воздух, от чего серебряная башня содрогнулась и вмиг осыпалась бесформенными руинами.

— Держи меня в курсе происходящего. Мне надо слетать кое-куда.

— Э-ммм…

Юрий Сухачев снимал комнату в квартире вместе с однокурсником, Валерием Венедиктовым. Так он всем говорил. Но здесь сразу несколько несостыковок. Во-первых, платил только Юрий, потому что у однокурсника не было на это денег. Во-вторых, фактически он снимал однокомнатную квартиру, потому что хозяйка добросовестно заколотила все комнаты, кроме одной, но жила в другой квартире. В-третьих, «однокурсники» они условно, потому что обоих давно отчислили за неуспеваемость.

В комнате относительно чисто, потому что основное «действо» происходило на кухне. Судя по тому, как Валерий неудобно прикорнул на «уголке», уставившись в телевизор, у него все хорошо. Юрий поставил на пол принесенный пакет, покосился на пустой экран и выключил телевизор. Сгреб со стола шприцы, куски ваты, пустые бутылки и выкинул в мусор. Стеклянные и пластиковые сосуды с непонятным содержимым поставил в шкаф. Намочил тряпку и вытер со стола коричневые подтеки. На шум очнулся Валерий, мотнул головой, и попытался сфокусироваться на товарище.

— Принес?

— Да. — Юрий вытащил из пакета хлеб, масло и кусок колбасы.

Валерий ошарашенно уставился на еду.

— Перекумариться решил?

— Спрыгиваю.

— А-а, — недоверчиво протянул товарищ. — На сухую?

— Да, — подтвердил Юра, ставя чайник.

— Тогда лучше не ешь, все в унитаз уйдет.

— Я нашел хорошую клинику, дали препараты, чтобы на ногах перенести.

— Препараты? У нас разве разрешили легальные наркотики?

— У них что-то новое. Говорят, разрешено. — Юрий сел за стол и стал намазывать хлеб маслом. — Ты как?

— Барыге задолжал двадцать тысяч, больше не дает.

— Я вообще удивлен, что он тебе давал в долг.

— Я у него «кладчиком» был, помнит. Но последняя партия была безбожно разбодяжена стиральным порошком. А цена, как за чистый герыч. Совсем сволочь с катушек съехал. Не буду я ему долг отдавать.

— А это не опасно?

— Да все же анонимно. Откуда он узнает, где живу?

— Ну, смотри сам, я бы не советовал.

С Валерой Юра познакомился при поступлении. Оба из Подмосковья, оба имели хорошие результаты по ЕГЭ в профильных предметах. Оба побеждали в физико-математических олимпиадах, подавали большие надежды. Жили вчетвером в одной комнате общежития с двумя товарищами старше. Те и показали «легкий» путь сдачи экзаменов. После «спидов» можно было несколько суток не спать перед экзаменами. После отсыпались сутками, депрессия, хотелось повторить. Как-то быстро и незаметно втянулись. Экспериментировали со всем, что попадалось под руку, больше с амфетаминами. В промежутках частенько снимали боль опиатами. Не заметили, как подсели и на них. А это «последний» наркотик, без него жизнь теряет смысл. Со временем друг Валера остался его единственной поддержкой в наркоманском аду. Да и с деньгами вдвоем проще. Юра подрабатывал «зицпредседателем» в «левых» фирмах. Сейчас за это неплохо платили, потому что появилась уголовная ответственность за номинальное директорство, конкуренция уменьшилась, а наркоману все равно. А товарищ воровал деньги с карточек, химичил с кредитами, снимал деньги с банкоматов по заказам фирм-«обнальщиков». Все деньги уходили на наркотики.

Валера сходил в комнату и принес видавший виды ноутбук. Клавиатура залита неизвестной субстанцией, с углов торчали внутренности, экран покрывали трещины. Парень как-то заставил агрегат завестись, пощелкал по оставшимся клавишам.

— Друзья с форума советовали нового барыгу. Продает только семена, но я варить не разучился. — Он усмехнулся. — За ацетоном сбегаешь?

— Я же говорю, завязал, — несколько раздраженно ответил Юрий. — Пока съезжу к родителям.

— Ты же с ними в ссоре, — удивился товарищ.

— Решил помириться.

— Как хочешь. Но я тебе дозу оставлю. Только ненадолго, сам понимаешь.

— Спасибо.

Родители Юрия жили в Одинцово, на электричке менее получаса от Москвы. Трудность не в расстоянии, а в том, что он сделал много зла самым близким людям, причем всего за два года. Сначала родители пытались повлиять на него, образумить. Отец, отставной военный, даже грозился запереть где-нибудь, пока не прекратит колоться. Мама же выплакала море слез. А еще он украл все ценные вещи из родительского дома.

Юрий сошел с электрички и долго стоял на платформе, не решаясь выйти — дом в двух шагах от станции. Наконец поднялся по мосту и пошел в сторону дома. Сколько раз ходил, каждую ступеньку выучил наизусть еще в юности, когда ездил в Москву в физматшколу, приезжал из общежития на каждые выходные.

Вот и дом. Юрий потоптался перед домофоном. Вон баба Люба идет, соседка, сейчас вопросы начнет задавать. Он вздохнул, быстро набрал код и вошел. Не дав себе времени на раздумья, стремительно поднялся на этаж и сразу же позвонил. Отец, Тимофей Иванович, долго смотрел в глазок, наконец открыл. Как всегда, в отутюженной военной рубашке и брюках, как будто все еще на службе.

— Ну, привет, сынок, — недружелюбно сказал отец. — Денег на твою дурь нет.

— Я не за этим.

Сзади раздался голос матери, Нины Александровны:

— Да ты что, Тимоша, сына родного на пороге держишь! Пусть заходит!

Отец неохотно распахнул дверь. Юрий молча обнял мать и быстро сказал:

— Я завязал, лечиться начал.

— Это хорошо, — вздохнула мать, утирая слезы кончиком полотенца, которое держала в руке — видимо, вышла с кухни.

— Ты много раз лечился, все без толку, — нахмурился Тимофей Сухачев.

— На этот раз хорошая клиника, новая. Да и все, хватит.

— Что же мы на пороге стоим? — всплеснула мать руками. — У меня на плите котлеты жарятся, пойдем.

Все прошли на кухню. Юрий налил воды из-под крана, вытащил из кармана пластиковую банку красного цвета с мелкими таблетками. Кинул в рот одну, запил.

— Помогает? — спросил отец.

Сын поморщился, вздохнул:

— Ну да, сильно не ломает. А еще раз каждый надо на укол ходить в клинику и на обследование.

— Как университет?

— Собираюсь восстановиться. Только теперь бюджета не видать, а учеба дорого стоит. Пойду работать программистом.

— Живешь все с этим наркоманом, как его, Валерой?

— Пока да. Если не завяжет, придется переезжать.

— Да что вы о наркоте! — сказала мать, раскладывая котлеты. — А как твоя девушка, Вера?

— Учится. Мы с ней год, как расстались.

— Жалко, — вздохнула Нина Сухачева, — хорошая девушка. Может, все еще сложится?

— Я у нее сережки золотые украл. И кольцо. Мамино. — Юрий ковырнул котлету, не чувствуя аппетита.

— Ну и дурак.

— Сам знаю.

Мать налила компота.

— Вижу, еда не идет, хоть попей.

— Я, наверное, спать пойду.

— Днем? — удивилась мать.

— Состояние такое. Не ломки, но все, как в тумане.

— Хорошо, я постелю тебе.

Мать постелила в отдельной комнате. У родителей трехкомнатная квартира, мама хотела двоих, а может и троих детей. Но в начале беременности оказалась с отцом в Заполярье, застудилась. Юрий чудом родился здоровым, но больше детей она иметь не могла. Всю любовь вложила в единственного сына. А он вот как отплатил. Парень глубоко вздохнул, утыкаясь в подушку, и провалился в тревожный нездоровый сон. Ночью много ворочался и что-то бормотал.

Утром стало легче. Юрий выпил две таблетки, позавтракал и собрался ехать.

— Уже? — удивилась мать.

— Есть дела. — Он посмотрел на отца, который сосредоточенно размешивал чай. — Вы простите непутевого сына. Дурак был, круглый дурак.

Отец поднял глаза на сына:

— Не ожидал от тебя таких слов. Но одними извинениями не отделаешься.

— Я знаю. Постараюсь исправить, что смогу.

Мать всхлипнула. Юрий обнял ее:

— Не плачь мам, все будет хорошо.

Вычислить наркокурьера не составило большого труда — тот всегда делал закладки во дворе. Сухачев занял пост наблюдения в окне подъезда в десять часов вечера. Состояние поганое. Тошнило, скакало давление. Он выпил таблетку, предписанную Михаилом и еще одну, выданную для экстренных случаев.

Через час на детской площадке появился подросток, закутанный в толстовку с поднятым капюшоном. Покрутился вокруг клумбы и быстро вышел с площадки. Там его уже ждал Юрий. Он быстро схватит курьера за руку.

— Чего надо? — пацан попытался вырваться. На вид не более четырнадцати лет. Или даже меньше — уж очень мелкий и вертлявый.

— Кладмен? — прямо спросил Юрий.

— Офигел? Руку пусти, а то скажу, кому надо.

— Ага, значит, не ошибся. Говори адрес куратора или сдам в полицию!

— За что? Я шел мимо…

— Кончай туфту гнать! — громко прикрикнул Юрий. — Я записал на камеру твою закладку в автошине с красными цветами. Ты же идиот, место не меняешь. А еще первое, что надо делать, когда тебя хватают, выкидывать из карманов всю наркоту.

Подросток схватился за карман толстовки, но Юрий выкрутил руку.

— Сейчас я звоню в полицию, и говорю, что поймал наркокурьера с поличным. Им пять минут до нас. Того, что у тебя в карманах, хватит на «народную» статью.

Подросток резко ослабился и сел прямо на землю.

— Дяденька, не надо в полицию! Меня же убьют, как только оттуда выйду! Или даже там! И адреса я не знаю никакого, мне бабка дает вместе с яблоками.

— Как тебя зовут?

— Вася.

Юрий, держа выкрученную руку подростка, пошарил по его карманам. Обнаружил яблоко, моток скотча и россыпь мелких магнитов. Наркотиков нет: то ли закладка последняя, то ли успел выкинуть. А еще он почувствовал мокрые штаны Васи — тот обоссался.

— Какая бабка?

— У метро яблоками торгует. Если в синем платке — можно подходить, только пароль нужно знать, его в чат присылают. Говоришь, и она дает, что надо. А если в красном — место запалено или товара нет.

Юрию стало жаль подростка. Он отпустил «задержанного», дав ему на прощание пинка:

— Беги и больше здесь не появляйся!

Вася быстро исчез за углом. Юрий заглянул к Валерию, тот спал прямо на кухне. В холодильнике явно для него лежал «десятикубовик» с коричневой жидкостью. Парень некоторое время смотрел на шприц, потом решительно закрыл дверцу. Тошнило. Он сходил в туалет и несколько минут обнимался с унитазом. Рвало с кровью. А еще сильно болело где-то в боку. Кое-как вымылся, глянул в зеркало. Стало страшно за свою жизнь, хотя и это чувство уже притупилось. Оставаться здесь нельзя. Юрий поехал в общежитие.

Три столпа — Александр, Всеволод и Олег собрались обсудить новости и проработать политику Общества Небесного Искупления. Дом Культуры, которым ОНИ раньше владело целиком, теперь арендовали разные организации, оставив «ангельскому обществу» центральный зал и несколько помещений. Впрочем, теперь и в зале проходили концерты, театральные постановки и даже собрания «Свидетелей Иеговы».

— До нас дошли слухи, — сказал Олег, он же Небесный Ангельский Учитель, разливая белый чай в белые чашки с золотой каемкой, — что Ангел не один на Земле.

— Мы знали это и раньше, — пожал плечами Александр, он же Верховный Ангельский Служитель. — Падших ангелов много, только они ведут тихую земную жизнь, как все люди.

— Не все, не все, — возразил Олег. — У кого-то еще остались силы.

— Таких быстро находят, — сказал Всеволод, он же Хранитель Ангельских Крыльев, — изредка мы, простые люди, но чаще всего слуги дьявола.

Все трое испуганно вжали плечи и сделали «малый символ веры» — ладони, сомкнутые вместе большими пальцами, отгоняя зло.

— Некоторые ухитряются хорошо прятаться, — возразил Олег. — Один такой, Амалиель, долгое время жил в Петербурге, а сейчас, говорят, перебрался в Москву.

— И что это нам дает? — спросил Александр.

— Престиж Общества упал. Нам нужно чудо, любой символ. — Он допил чай и отпустил чашку. Та повисла в воздухе. — Что, если этот ангел окажется сговорчивее Анжа Нунтиса?

— Ангелы отказываются являть чудеса, — возразил Всеволод, беря чашку Олега и аккуратно отвязывая прозрачную леску. — Не проще ли найти символ среди нас?

Все трое переглянулись.

— Ты хочешь сказать, чтобы мы обожествили кого-нибудь из людей? — спросил Александр. — Сказали, что в кого-то вселился дух ангела?

— И являет чудеса вроде этого? — продолжил Всеволод, кивая на чашку.

— Если Амалиель не согласится, может так и поступим. Иначе скоро придется объявлять о банкротстве, — развел руками Олег.

— Меньше надо тратиться на рекламу. И Ангела субсидировать, — буркнул Александр.

— Это вы мне, как ответственному за бюджет Общества? — спросил Всеволод. — Да, наши финансы поют романсы. Но это вы начали заниматься публичным экзорцизмом, что столкнуло нас с силовиками и православием. Впрочем, все в прошлом. Я согласен с Олегом, надо что-то делать.

— Решено, — подвел черту Александр, — будем искать выходы на других ангелов. А не поможет, у нас найдутся свои кандидаты.

Утром Юрий написал Первому Адепту, что вычислить главного поставщика наркотиков невозможно. А остальные два пункта контракта он выполнил — не колется и помирился с родителями. Николай ответил, что месяц еще не прошел.

Почти сразу последовал звонок от Валеры.

— Юрий Сухачев? — незнакомый голос.

— Да, а вы кто?

— Это скорая помощь из Склифосовского. К нам поступил… Валерий Венедиктов. Мы нашли ваш номер в его телефоне. Знаете такого?

— Да, — взволновано ответил Юрий. — Что с ним?

— Лежит в реанимации с травмами.

— Диктуйте адрес, я сейчас приеду!

— Записывайте. Да, еды пока никакой не приносите, только соки.

Через час Юрий был в больничной палате. Сестра сказала, что опасности здоровью нет, и пациента перевели сюда из реанимации. Однако больной выглядел плохо: перебинтованное тело, сломанная рука. Увидев друга, Валерий помахал здоровой рукой.

— Что случилось? — спросил Юрий, когда сумел пробраться между плотными рядами кроватей.

— Барыга все же достал. Пошел за кладом, прямо на площадке два качка подвалили и отметелили. Думаю, собирались убить, но тут полиция недалеко проезжала, отстали. — Валерий перевернулся на другой бок, скривившись от боли. — Да пофиг. Ты знаешь… — он наклонился к уху друга, — я сказал, что у меня сильные боли, так ввели морфий! Прямо не больница, а курорт. Правда, после раскусили. — Он вздохнул. — Пока ничего, но уже жар, завтра ломка будет. Ты принеси чего-нибудь, а? Загнусь же здесь.

— Скажи врачам, что на опиатах сидишь, они снимут абстиненцию. Я тебе дам направление в ту больницу, где сам лечусь.

— Да ну! — махнул рукой друг. — Знаю, проходили.

— Мне же помогло.

— Не выглядишь здоровым.

Юрий глянул в зеркало на стене — серое лицо, мешки под глазами. Вздохнул.

— Лечиться все равно надо.

Сразу из больницы Юрий поехал на станцию метро, которую назвал вертлявый курьер. Бабку он увидел сразу, она сидела на выходе в синем платке и торговала яблоками. Он встал вдалеке и стал наблюдать. Яблоки покупатели сыпали кто в сумку, кто в рюкзак, может и с «довеском», но не поймешь кому. Наконец, когда фрукты еще не кончились, бабка сменила платок на красный. Через пять минут подержанная иномарка забрала торговку. Юрий едва успел сфотографировать номер.

Он сходил к знакомым программистам из универа, они быстро разыскали владельца иномарки и дали адрес, совсем недалеко отсюда. Юрий нашел в общежитии бинокль и отправился туда. Обычная кирпичная пятиэтажка, ничего особенного. Парень забрался на крышу соседнего дома и стал наблюдать. Через час подъехала иномарка, похожая на ту, что у метро (номер не рассмотреть). Водитель остался, а в подъезд зашел мужчина с пустой сумкой. Вскоре он вернулся загруженный. Юрий понял, что нашел фасовщика. Наркодилеры почти не маскировались, их наверняка прикрывала полиция.

Он вернулся в общежитие и сразу уснул. Таблетки действовали медленно, но верно, состояние начинало улучшаться. Но болело буквально все. Она следующий день он взял у друзей ноутбук и набор хакерских программ. Вернулся к дому наркодилеров, дождался вечера и пристроился у окна второго этажа. Поймал сигнал Wi-Fi из квартиры, запустил снифер подбора пароля. Вошел в сеть, взломал роутер. Вошел в админку, перенаправил трафик через свой ноутбук. Диспетчер и фасовщик общались по Телеграм в закрытом канале. Расшифровать переписку он не мог, да и без необходимости: Юрия интересовали только IP-адреса клиентов, которые можно найти из-за «бага» в месседжере. Большая часть сообщений шли вероятней всего от клиентов или «кладменов». Один адрес часто повторялся, наверняка оптовик. Он «пробил» его, оказался коттеджный поселок в Подольске. Трудность состояла в том, что на этом адресе «висел» целый поселок, почти пятьдесят домов.

Юрий сходил на очередной сеанс лечения в клинику. Михаил долго рассматривал МРТ легких на экране, качал головой. Сказал, что надо бы лечь в стационар, амбулаторно он ничего не гарантирует. Сухачев отказался. Врач выдал очередной набор таблеток. Выйдя из клиники, Юрий нашел в интернете состав лекарства: сильнодействующее обезболивающее, обычно выписываемое раковым больным. Он все понял. Времени у него, судя по всему, осталось немного. Надо закончить дело.

На следующий день Юрий поймал такси в Подольск. Водителю сказал, что вчера тут у него была вечеринка, на которой он оставил документы. Где — не помнит. Нужно поездить по поселку, чтобы узнать дом. Пока ездили, Юрий подключился к местному Wi-Fi и начал искать пакеты с такой же сигнатурой, как у дома наркодилеров. Искомый дом оказался самым роскошным в поселке — трехэтажный, с огромной территорией за высоким кирпичным забором. Парень расплатился с таксистом и вышел.

Наблюдать за домом слишком опасно: если это то, что он думает, наверняка ведется контрнаблюдение. По счастливой случайности у въезда в поселок обнаружился небольшой продуктовый магазинчик. От него неплохо просматривались ворота коттеджа, поэтому Юрий наудачу зашел внутрь, попросить у хозяина работу. Мол, студент, нет денег на еду. Тот разрешил разгружать товар, но предупредил, что будет внимательно за ним наблюдать. Два дня Юрий работал грузчиком, не забывая поглядывать на дом. Физическая работа немного отвлекала от болей. А заодно записывал номера шикарных иномарок, что туда въезжали. Даже бронированная инкассаторская машина. Гуляли по-крупному: каждый день вечеринки, шашлык, живая музыка. От хозяина магазинчика узнал, что в доме по слухам живет цыганский барон. Правда, его самого он никогда не видел, только слуг, что изредка закупались у него.

«Детектив» пробил номера машин. Почти все они принадлежали богатым людям с сомнительной репутацией. Дальше искать нечего. Получить прямые доказательства того, что это дом барыги, не представлялось возможным, зато косвенных улик более чем достаточно. Он написал Первому Адепту с просьбой о встрече.

Николай взял флешку с собранными доказательствами.

— У них там целая сеть, — пояснил Юрий. — Я набросал схему. Главный барыга живет в Подольске. Товар ему привозят в банковском фургоне, откуда — не знаю, номера авто нет в базах, значит хорошая крыша. Несколько фасовщиков, там же обычно куратор сидит. Десяток оптовиков, типа той бабки около метро. Обычно «куратор» передает товар через «мастер-клад», так безопаснее. А тут через продавцов, видимо потери оптовой партии боятся больше, чем «запала». Кладменов вообще бессчетное количество. Переписки на целый роман хватит. Правда, все зашифровано, но по IP-адресам органы могут получить данные у провайдера. Поскольку даже я один все это смог вычислить, никого не боятся. Полиция в районе у них своя, так что обращаться туда бесполезно.

В зале переговоров появился Ангел. Первый Адепт поднялся и поклонился.

— Мы передадим куда надо, — успокоил Анж, — не волнуйся, сведения не пропадут. Бог шельму метит. Но ты поначалу ты не хотел расследовать это дело. Курьера в полицию не сдал. Откуда вдруг такое рвение?

Юрий пожал плечами.

— Сдал бы в полицию, ему по «народной» статье от восьми до пятнадцати лет впаяли. А толку никакого — тут же другого наймут, малолетних долбо$бов интернете полно. Бывает, сам куратор их сдает органам. Полиции это выгодно — и деньги от дилера рекой за «крышу», и план по посадкам выполняется. А бегать за дилерами — долго, муторно и рискованно. И «навара» никакого.

— Не любишь ты полицию.

— Я их понимаю. Они тоже люди, у них семьи. Зарплата так себе за такую работу. У дилеров вооруженная охрана, можно и пулю схлопотать. Опять же, накрыли дилера, тут же другой появляется, только его еще найти надо. А сверху давят: «где посадки?» Система у нас такая: ловят не тех, кто виноват, а кто под руку попался. А если поймали, то 95%, что получит срок, потому что бояться должны все. Ладно, это все не в тему.

Юрий проглотил пару таблеток, запив из бутылки, и продолжил.

— Но потом барыга наказал моего друга. Валера, конечно, сам дурак, но убивать за такой долг — это чересчур. Значит, если кто-то из их работников попадается, они палец о палец не ударят. А если кто-то кидает их по мелочи, готовы убить. Дело стало личным.

— Похвально. Как лечение?

— Спасибо, хорошо. Ваш доктор, Михаил Иванович, очень опытный. И лекарства у него… необычные.

— Хорошо, считаем контракт выполненным.

Юрий еще раз поблагодарил и ушел.

— Хороший парень, — заметил Первый Адепт, — только… э-ммм… героин умеет ждать. А он слабохарактерный. Сорвется, так что мы не можем гарантировать исполнения контракта.

— Я думаю, можем, — возразил Ангел. — Он не сорвется, потому что жить ему осталось от силы несколько месяцев. И то, если ляжет в стационар.

— Так мало?

— Все под Богом ходим. Спасти его может только пересадка печени, но, учитывая плохое сердце и убитый иммунитет, операцию он не переживет.

— Вы знали об этом при заключении контракта?

— Догадывался. Мы, ангелы, хорошо чувствуем людей. Михаил подтвердил диагноз.

— Э-ммм… Почему вы не сказали парню?

Ангел своеобразно пожал плечами, как будто сложил крылья за спиной.

— Он знает. И боялся уйти из жизни, не сделав хоть что-то доброе. Но теперь парень сильно изменился, не только физически, заметил? Юрий умрет, я не Бог. Но умрет человеком, хотя бы частично отдав долг родителям и обществу. В этом его катарсис.

— Иногда ангелы мне не кажутся милосердными, — упрекнул Николай.

— Милосердие не в жалости, а в помощи.