Сексуальный переворот в Оушн-Сити

Глава 14

После неудачного визита к соседям старый садовник впал в отчаяние. Вместо того, чтобы сразу же сообщить Гловеру, что рискованный поход за бюстгальтером завершился крахом, Джонатан побрел в сад и, отыскав в его глубине укромное местечко, спрятался там подальше от людских глаз.

Он лег под деревом в невысокую прохладную траву и затих. От пережитых волнений голова шла кругом. В памяти мелькали события последних часов, и Джонатан вдруг почувствовал, что его нервная система может не выдержать и дать сбой.

К счастью, организм садовника знал, как справиться с проблемой, и вскоре старик забылся неглубоким беспокойным сном, сопровождаемым тихими невнятными бормотаниями.

Садовник спал недолго и проснулся от чьих-то криков. Прислушавшись, Джонатан определил, что на другом конце сада кричит женщина.

Ее голос показался знакомым, но старик не торопился встать, пока до него не дошло, что выкрикивают его имя. Вскочив, он опрометью бросился на голос зовущей.

Когда Джонатан добежал до края сада, то с удивлением обнаружил, что его звала Мэб. Служанка стояла в напряженной позе, стиснув в правой руке какую-то розовую вещицу. Другую ладонь она все еще держала у рта наподобие рупора. Заметив садовника, Мэб решительно направилась к нему.

– Где она?! – властно спросила служанка и протянула вмиг оробевшему негру розовый предмет, оказавшийся обычным лифчиком.

Джонатан проворно схватил злополучную часть женского туалета и тут же спрятал за спину. Только после этого он рискнул взглянуть в глаза Мэб. Они были полны боязливого любопытства.

– О чем это вы?… – попытался схитрить Джонатан, но служанка грозно нахмурила брови.

– Не валяйте дурака! Мне тоже кое-что известно.

Ее суровый тон не оставлял Джонатану никаких шансов.

– Она там… в доме, – чуть слышно прошептал садовник, с ужасом осознавая, что впервые в жизни выдает чужую тайну.

Встреча Гловера и баронессы произошла в доме Фонтенбло. При виде друг друга оба превра-щенца едва не лишились чувств, но пожилой банкир, который теперь больше походил на странно одетую и плохо причесанную леди, первым взял себя в руки.

– Что бы это все значило? – спросил он у ошеломленного субъекта, чья физиономия здорово напоминала породистое личико соседки-аристократки.

– Откуда я знаю?! – возмутилась Фонтенбло. – Для меня это настоящая катастрофа!… – не преминула пожаловаться она.

Только сейчас Гловер обратил внимание, что Фонтенбло одета в белоснежный кружевной пеньюар, абсолютно не вязавшийся с ее новым мужским обликом.

Банкир не стал тратить время на утешения.

– Кажется, это штучки мэра… – в голосе леди Гловер не было и намека на сомнение.

– С чего вы взяли? – насторожилась вдова.

– Он обещал, что мы проснемся другими людьми… Как видите, все сходится!

– Верите в эту ерунду? – поморщилась баронесса, пытаясь прикрыть пеньюаром свои излишне волосатые ноги.

Гловер кивнул:

– Конечно! А вы давно подходили к зеркалу?

Вместо ответа Фонтенбло матерно выругалась и закурила сигарету. Гловер заметил, что теперь она держит ее по-мужски, крепко зажав между пальцами.

– Как хотите, а я еду в мэрию. – Гловер решительно направился к двери.

– Я с вами! – остановила его Фонтенбло.

Она не сразу решилась задать мучивший ее вопрос.

– Послушайте, вы не могли бы на время одолжить мне костюм? – в непривычно низком голосе баронессы неожиданно появились еще более непривычные для нее просительные нотки. – И туфли тоже, – поспешно добавила она.

– О'кей, – кивнул Гловер и критически оглядел свой наряд. – Кажется, мне тоже придется заглянуть в ваш шкаф…

Джонсон тоже не забыл пророческих слов мэра и быстро смекнул созвониться сперва с Гло-вером, а затем и Маккейном. Во время недолгого телефонного разговора нежный голос генерала несколько раз дрогнул, выдав нешуточные переживания старого вояки.

Журналист поддержал предложение Гло-вера встретиться в мэрии и договорился с Маккейном, что по пути заберет его из дому – камуфлированный генеральский «Хаммер» в городе знал каждый встречный, и в сложившейся ситуации Маккейну было опасно разъезжать в нем по улицам.

Джонсон ехал к Маккейну на Авеню Ландышей и, глядя на дорогу, тягостно размышлял над тем, как ему поступить.

То, что произошло в Оушн-сити этим утром, можно было назвать коротким, но очень точным словом: «чудо». Причем, Чудо было с заглавной буквы и тремя восклицательными знаками впридачу!!! Это была сенсация, о которой, появись соответствующее сообщение в средствах массовой информации, на следующий же день, да что там день, в тот же час заговорил бы весь мир! События подобной важности случаются на планете раз в сотню, а то и тысячу лет, и как газетчик Джонсон отлично об этом знал.

Настрочить на компьютере статью можно было бы за час-полтора и, при желании, материал о сексуальных чудесах на калифорнийском курорте мог бы попасть в печать еще до обеда. А после…

Джонсон лишь на минуту представил себе возможные последствия такой публикации и сразу чуть не протаранил чей-то минивэн, ехавший впереди.

Журналист резко сбросил газ и вытер пот со лба.

«Раньше со мной подобного не случалось», – подумал Джонсон, и от этой мысли стало не по себе.

Он действительно сейчас не знал наверняка, что делать. Он, Джонсон, который всегда был самым решительным парнем!!!

«С ума сойти! Еще день назад я и секунды не сомневался бы по поводу статьи. Ведь при хорошем раскладе за такой материал можно запросто отхватить Пулитцера!» – но перспектива получения престижной журналистской премии сейчас почему-то не тронула джонсоновское сердце.

– Сдается мне, что лучше все-таки обождать», – наконец не без колебаний решил Джонсон, когда минут через пять его джип свернул на широкое, обсаженное пальмами Авеню Ландышей.

Когда Гловер и Фонтенбло появились в приемной Николса перед ошеломленной Нэнси, та от изумления чуть не упала со стула. Справившись с эмоциями, она сообщила взбешенным визитерам, что мэр должен подъехать с минуты на минуту, и им нет никакой нужды беспокоить его дома.

Странная парочка была тут же препровождена в один из незанятых кабинетов, и только тогда Нэнси решилась позвонить мэру.

Разговор с Николсом был коротким и довольно необычным. Мэр все же пообещал приехать, и это немного успокоило девушку. Понимая исключительную деликатность ситуации Нэнси тут же провела небольшую разведку, и быстро убедилась в том, что Фонтенбло и Гловер не привлекли к себе чужого внимания. Лишь после этого Нэнси спустилась вниз и стала дожидаться приезда босса.

Николс ворвался в мэрию, как демон. По пути на второй этаж Нэнси едва успела сообщить, что, по ее наблюдениям, Фонтенбло и Гловер во всем происшедшем винят только его.

– Посмотрим… – буркнул Николс, и секретарша опять поразилась тому, как сильно изменился его голос.

Из нервного, крайне путаного сообщения Нэнси по телефону Николс понял лишь, что этим утром странные проблемы возникли не у него одного. Но когда мэр вошел в кабинет, по которому, как гиены в клетке, метались незваные гости, его чуть не хватил столбняк.

Необычный вид коллег по Совету привел Николса в смятение, заставив его беспомощно прижаться спиной к стене.

Он стоял с широко раскрытыми глазами и мучительно пытался понять, почему мужчина в черных брюках и кремовой сорочке столь невероятно похож на баронессу Фонтенбло и отчего находящаяся рядом с ним пожилая леди в светло-сером деловом костюме выглядит, как родная сестра Дэнни Гловера. Между тем, Николс отлично знал, что живых родственников у Дэнни нет, и тот собирался завещать все свое немалое состояние местной баптистской общине.

При появлении мэра парочка перестала носиться по кабинету. Оба тут же подскочили к Николсу и некоторое время молча разглядывали его от макушки до шнурков на туфлях. Не обнаружив у вошедшего каких-либо внешних изъянов, они подозрительно переглянулись.

– Он… – мрачно заметила леди в сером.

– Точно, – кивнул ее спутник. – Ты нам дорого заплатишь за эти фокусы! – ласково пообещал он Николсу.

Тот мертвенно побледнел, заметив решимость незнакомца.

– Клянусь жизнью, я не виноват! – запротестовал было мэр, но пожилая леди вдруг крепко ухватила его за галстук.

– Брось прикидываться, – зашипела она, накручивая галстук на кулак. – Думаешь, твой поганый голосок собьет нас с толку?!

– Но я… я не могу по-другому!… – хрипел Николс, безуспешно пытаясь оттолкнуть от себя двойника Гловера в юбке.

– Ладно, оставь его! – неожиданно вступился за Николса мужчина в черных брюках и угрожающе намекнул: – Скоро приедут генерал и Джонсон…

После этих слов хватка леди значительно ослабла, и Николс наконец смог вырваться из ее цепких ручек. Отдышавшись, он рискнул вновь раскрыть рот.

– Они что, тоже переменились?… – на всякий случай, мэр решил перейти на шепот.

Леди в сером подошла к окну.

– Сейчас сам увидишь, – у нее на губах появилась ехидная улыбка.

Приезд еще одной пары превращенцев лишь сгустил тучи над головой мэра. Стоило Маккейну, одетому в платье цвета хаки, услышать пищание Николса, как он тут же отбросил напускную сдержанность.

– Дайте мне этого урода! Я перегрызу ему глотку!!! – зарычал он и бросился на несчастного с явным намерением лишить того жизни.

Видя неистовство бывшего вояки, который, несмотря на женскую внешность, видимо, не утратил прежней физической силы, даже леди Гловер решила вступиться за Николса.

– Полегче, генерал! Вы ему выцарапаете глаза! – попыталась она остановить Маккейна.

Однако у того тоже были союзники.

– Глаза ему больше не понадобятся… – зловеще процедил мужчина в черных брюках. Он сгреб с письменного стола бронзовое пресс-папье и бросился в угол, где мэр отбивался от атаки Маккейна.

Если бы не своевременное вмешательство Джонсона, эта минута несомненно оказалась бы в жизни Дэвида Николса роковой.

– Стойте! – закричал журналист, кидаясь к мэру. – Если вы его прикончите, у нас мало шансов выпутаться из этой истории!

– Кажется, она права… – не без колебаний поддержала Джонсона леди в сером.

Несмотря на критическую ситуацию, Гловер успел мысленно отметить, что в мини-юбке и облегающей оранжевой маечке журналист выглядит весьма недурно.

– Какого дьявола?! – недовольно отозвался Маккейн, когда Джонсон решительно вклинился между ним и Николсом.

– Сперва нужно рассеять кое-какие подозрения, – девушка не без труда развернулась к мэру.

– О чем вы?! – состроил изумленное лицо Николс.

До Маккейна, наконец, дошло, чего хочет журналист.

– Снимай штаны, ублюдок! – нетерпеливо рявкнул он.

Физиономию Николса залил стыдливый румянец:

– Это покушение на личную свободу! Четвертая поправка…

Но Гловер оборвал его:

– Не валяйте дурака! Вам все равно придется это сделать.

Джонсон тоже кивнул.

– Почему бы и нет? В конце концов, здесь все свои…

Николс затравленно оглядел присутствующих и с ужасом понял, что если не подчинится, то его разденут силой.

– Ладно… – обречено выдохнул он. – Только пусть она отвернется, – мэр кивнул на мужчину в черных брюках.

Леди в сером повернулась к Фонтенбло:

– Баронесса, если вас не затруднит.

– Вот еще! – фыркнул мужчина и неохотно отвернулся.

Убедившись, что предварительное условие выполнено, Николс медленно расстегнул брюки и, еще медленнее спустив их до колен, позволил присутствующим взглянуть на нижнюю часть своего живота.

Молчаливая пауза длилась бесконечно долго, прежде чем Джонсон раскрыл рот, чтобы выразить общее мнение.

– Кто бы мог подумать… – изумленно протянул он, и никто из находящихся в кабинете не решился ему возразить.

Обсуждение причин разразившейся сексуальной катастрофы затянулось на несколько часов. Почти каждый из пострадавших имел по этому поводу собственную точку зрения и стремился во что бы то ни стало доказать остальным свою правоту.

Они спорили и ругались, перебивая друг друга. Что касается версий, хотя бы отдаленно объяснявших случившееся, то они сыпались обильнее града.

Чаще других употреблялись выражения вроде «половая эпидемия» и «какой-то, пока неизвестный науке, секс-вирус». Тем не менее, никто из жертв этой странной заразы не призывал остальных сломя голову мчаться в ближайшую клинику.

– Может, это тот газ? – с сомнением спросила леди в сером у Николса, но тот лишь пожал плечами.

– Придумайте что-нибудь посмешнее! – злорадно заметил Маккейн. – Скорее, это черная магия…

– Придется проверить все варианты. Даже самые маловероятные.

Последнее замечание Джонсона присутствующие встретили одобрительными возгласами.

– Только не вздумайте вмешивать в это дело прессу, – мрачно предупредил мужчина в черных брюках.

– Постараюсь. По крайней мере, до выяснения истинных причин, – успокоил его Джонсон. – Мне не улыбается перспектива разгуливать в юбке до конца своих дней, – пояснил он на всякий случай.

– А как быть со всем остальным? – осведомился Николс.

– О чем вы?… – нервно переспросила баронесса.

– Работа, родственники, – уточнил мэр. – Между прочим, у меня любопытные соседи!

– Проклятие!… Через две недели я должен быть на съезде ветеранов во Флориде! – Маккейн вскочил со своего места, как ужаленный.

– Можете не ехать, – посоветовал Джонсон.

– Я выступаю с докладом!!! – Маккейн состроил жуткую гримасу и снова плюхнулся на стул.

Мужчина в черных брюках раздраженно поморщился.

– Ребята… – начал он, едва сдерживая гнев. – Можно подумать, все проблемы достались только вам! – ладонь Фонтенбло решительно накрыла ширинку. – Эта штука тоже не подарок. Никак не соображу, что с ней делать…

Реакция Маккейна была мгновенной:

– Когда надо, он поднимается сам!

Замечание генерала немного развеселило собравшихся, но леди в сером быстро заставила их вспомнить об общей напасти.

– И все-таки, что мы можем предпринять? – строго спросил Гловер, обращаясь к собратьям по несчастью.

– По крайней мере, две вещи мы должны сделать обязательно… – откликнулся Джонсон и многозначительно умолк.

Николс нервно заерзал в кресле:

– Говорите яснее.

– О'кей, – кивнул журналист. – Во-первых, следует держать случившееся в тайне, чтобы не спугнуть противника. Во-вторых, надо поскорее выйти на его след… – он обвел собравшихся пристальным взглядом. – Молчание зависит от каждого из нас, а поиски… Их я готов взять на себя.

Поскольку высказанные Джонсоном мысли были предельно просты и логичны, а также потому, что никто из присутствующих не смог предложить ничего лучшего, план журналиста был принят без обсуждения и вскоре жертвы сексуального кошмара покинули мэрию, стараясь сделать это как можно тише и незаметнее.