Семь цветов любви

Глава одиннадцатая

— Ты уверена, что больше ничего не оставила? — спросил Себ у дочери с долей здорового сарказма.

Тори поднималась в свою комнату уже три раза с тихим бормотанием: «Ой-ой, кажется, я забыла одну вещь». Себ надеялся, что кое-кто появится на пороге и произойдет еще одна сцена прощания. Он нетерпеливо ерзал на водительском сиденье.

Хотя следует взглянуть правде в лицо. Кри не появится на пороге с чемоданчиком в руке. До праздников у нее еще два дня работы. И все же…

— Давай, Тори, садись в машину, — нетерпеливо сказал Себ. — Если ты и забыла что-нибудь, то это никуда не пропадет.

Наконец его дочь вскарабкалась на сиденье и хлопнула дверцей.

— Не знаю, почему ты так брюзжишь по поводу отъезда. Тебе ведь не нравилось жить здесь.

— Мне нужно напоминать, что ты сказала в первый день, когда мы прибыли в Пленти?

Себ повернул ключ зажигания, медленно выехал со двора, но не упустил возможности полюбоваться вытянутым лицом Тори. Лучше поддразнивать друг друга, чем ехать в тягостном молчании. Мужчина переключил скорость. Когда запиликал мобильный телефон, все его тело завибрировало вместе со звонком.

Тори потянулась за телефоном, но Себ легонько хлопнул ее по руке. Сообщение. Он начал улыбаться уже до того, как прочитал его до конца.

«Гизмо не уверена по поводу приюта. Хочет видеть меню». Затем пришло второе сообщение: «А персонал приюта носит шорты?» Смешок сорвался с губ Себа, но сердце сжалось. Возможно, Кри просто играет с ним, дразнит. Или передумала?

— Что смешного? — спросила Тори.

— Шутка частного характера.

— Ух ты! — удивилась Тори. — Я не знала, что у тебя есть частная жизнь.

— Есть вещи, о которых тебе не следует знать, — пробормотал Себ, набирая ответ.

— С другой стороны, приятно видеть тебя улыбающимся.

— Ты думаешь, мне следует больше веселиться? — Себ бросил быстрый взгляд на дочь.

— Тебе бы это не повредило.

Точно. Все, что ему нужно, — это немного общения с самой невероятной женщиной, которую он встречал в своей жизни. Телефон завибрировал в руке, и тело напряглось от предвкушения. Он даже не посмотрел на экран, а улыбаясь, поднес к уху трубку. Но улыбка тут же исчезла, когда раздался мужской голос. Звонил помощник, которому Себ поручил обработать конторские книги фирмы «Хислип».

— Майкл, я был уверен, что ты не работаешь в субботу днем.

— Я хотел закончить проверку перед рождественскими каникулами.

— Ты что-нибудь нашел? — Мозг Себа тут же настроился на бизнес.

— Ничего, кроме отсутствия надзора за чистой прибылью, но, к сожалению, это судебным порядком не преследуется. Вы хотите, чтобы я проверил бухгалтерские книги парикмахерского салона?

Себ нахмурился. Скоропалительный отъезд четы Дедини все еще тревожил его. Кри не смогла адекватно объяснить этот отъезд. Она просила не вмешиваться в дела ее бизнеса, но исключительно из-за упрямства. Кри нуждалась в помощи, и неважно, осознает она это или нет.

— Шеф?

— Проверь, если это не займет много времени, — решился Себ. — Я сомневаюсь, что там обнаружится что-то значительное. Похоже, время от времени Тина утаивала доходы. Можешь сделать проверку после каникул. Наслаждайся праздниками.

— И вы, шеф.

— Именно так и поступлю.

— Наверное, на сегодня наказаний достаточно. — Кря заканчивала четвертую дорожку. Она сберегла силы на то, чтобы вытащить свое тело из воды и распластать его на горячем цементе. Она заслужила отдых, несмотря на бредовые идеи о кошачьем приюте и Сиднее.

Джулия полулежала на полотенце. Ее взгляд задержался на шее Кри.

— Так вот почему ты наказываешь себя?

— Если бы дело ограничивалось лишь шеей… — Кри посмотрела подруге в глаза и вздохнула.

— Это сделал Себ?

— Сделал это, сделал то…

— О… — в этот единственный звук Джулия вложила все свое понимание. — Так плохо?

— И плохо, и хорошо. Он просил меня приехать в Сидней, к нему домой, на Рождество.

— Заманчивое предложение. — Брови Джулии изогнулись.

— Не уверена. Я имею в виду, ты себе представить не можешь, как велико искушение, но мне кажется, он составил обо мне неправильное мнение. Я убедила его в том, что его жизнь должна быть более разнообразной и веселой. — Кри издала короткий смешок. — Ты меня знаешь — веселье, веселье, веселье!

— Знаю, ты любишь, когда люди думают о тебе как о празднике жизни. Возможно, приглашение служит предлогом и он хочет узнать тебя настоящую.

— Ну, я абсолютно уверена, что он хочет провести все эти дни В постели.

— И в постели люди разговаривают. — Джулия внимательно вгляделась в лицо подруги. — Тебе действительно нравится этот мужчина, не так ли?

— Возможно. — Маленькое уточнение: не возможно, а точно. Кри знала это с того момента, как стала свидетелем его неустанной заботы о Тори. Ее душа, мечтающая о ребенке, была покорена. Тонкие пальцы сжали край полотенца. — Однако мы так непохожи. И не только по темпераменту, но и по жизненному статусу. Он живет в престижном районе около бухты, представляешь? А его семья в Англии, возможно, с собственным фамильным поместьем, конюшнями и слугами. Эх, подруга, не следовало мне спать с ним.

— А ты… зачем?

Внезапно Кри стало нестерпимо жарко от солнца, воспоминаний и стыда.

— Наверное, из-за той странной химической реакции, названной людьми физическим влечением. Во всем остальном мы слишком разные, а возможно, именно наша несхожесть заводит нас. Себ сказал, что я делаю его ненормальным. это плохо, Джули.

— Никто не спорит. — Глаза подруги были слишком серьезны и печальны. Джулия положила руку Кри на плечо.

— И ты собираешься утешиться своими объяснениями о вашем разном статусе и не хочешь узнать его ближе?

— Думаешь, мне следует поехать? — Сердце екнуло.

— Не говоря уже о вашем физическом влечении, подумай, сколько благ ваше знакомство сулит твоему брату и мне. — Джулия состроила гримасу.

— У тебя всегда найдутся меркантильные интересы, — поддразнила подругу Кри. — И не знаю, зачем я спрашивала у тебя совета?

— А ты и не спрашивала. Ты просто поделилась со мной своей тайной, а решение, как всегда, примешь сама. — Джулия начала собирать вещи. — А теперь, пока мы не обуглились, нам следует уйти.

По дороге из бассейна Кри взглянула на экран мобильного телефона. Ее сердце подскочило к горлу, а мороженое потекло по пальцам.

— Что, плохие новости? — спросила Джулия.

Себ не ответил на вопросы о кошке, но прислал адрес — свой адрес в Сиднее. Взволнованная его предложением, Кри нажала кнопку удаления сообщений, затем тяжело вздохнула. Какая разница, удалила она сообщение или сохранила? Адрес уже успел отпечататься в памяти. Сердце прыгало от волнения, а по венам мчалась кровь.

— Возможно, — мрачно ответила она на вопрос подруги. Возможно, это была плохая новость для ее сердца.

Спустя два дня Кри стояла на улице, указанной в сообщении, с кошачьим домиком-переноской в руках. Всю дорогу девушка готовила себя к грандиозному виду бухты, от которой захватывало дух, но она и не подозревала, какой маленькой, ничтожной и беззащитной почувствует себя на фоне всего этого великолепия.

Огромный и шикарный дом размещался на холме и представлял собой нагромождение белых квадратов. Некое подобие греческой виллы, похожее на свадебный торт.

— Ну и как тебе вид, Гизмо? — пробормотала она.

Кошка не ответила, она все еще дулась на хозяйку. Поэтому Кри ответила за нее:

— Роскошь сулит слезы. Мы сюда не вписываемся. — В местоимение «мы» она включила также свою маленькую машинку «фольксваген-жук», имевшую жалкий вид рядом с красавцем — черным блестящим «ягуаром». Кри подняла домик с кошкой и спросила: — Как ты думаешь, ягуары едят жуков?

— Только если они ужасно голодны.

Кри чуть не выронила свое грозное сокровище. Гизмо жалобно мяукнула. Себ выглядел таким же большим, богатым и роскошным — под стать дому и кварталу. Она прижал а руку к груди.

— Ты напугал меня на всю оставшуюся жизнь. Где ты прятался?

— Я услышал, как ты подъехала. — Он указал на переноску. — Это то, чего я так боялся?

— Полагаю, да. — Хотя кто знает, какие мысли кроются за темно-синим зеркалом его глаз? Кто знает, чего может бояться такой мужчина, как Себ Синклер? — Выяснилось, что персонал в кошачьем приюте носит форму, закрывающую тело от шеи до пят, и ни кусочка обнаженной кожи, а это совсем не подходит Гизмо.

Уголок его рта дрогнул в усмешке, напряжение Кри слегка спало. Женщина позволила себе осмотреть хозяина виллы с головы до ног, и от его вида тревога опять вернулась. На Себе были темные брюки и рубашка, но не его привычная — белая, накрахмаленная до хруста, а насыщенного кремового цвета, из прекрасного материала, от которого за версту пахнет большими деньгами. Рядом с такой рубашкой ее линялая маечка выглядела бедненькой и, безвкусной.

Плохой выбор, Кри, и не только в одежде. Не надо было приезжать сюда, да еще на своей маленькой машинке-тыковке, да еще с кошкой.

— Тебе следовало позвонить перед приездом, — сказал Себ, и Кри заметила в его руке ключи от машины.

— Ты уезжаешь?

— Уезжал. — Он подбросил ключи в воздух. — Впрочем, кажется, мои планы изменились.

Сердце у Кри екнуло, и от смущения стало тяжело дышать. Что она здесь делает? Она не принадлежит к его социальному кругу, она не…

— Инициалы или прозвище? — внезапно спросил Себ.

— Что?

— На машине «КАОС-73». Как только я увидел номера твоей машины, мне стало интересно: они связаны с именем или это разыгравшееся тщеславие?

— «КАОС» — мои инициалы. Кри Амберлайн О'Салливан. — Она быстро выдохнула. — Мы действительно ничего друг о друге не знаем, да? Я имею в виду…

— Я знаю тебя достаточно, чтобы не удивляться твоему внезапному появлению, да еще в придачу с кошкой-людоедом. Но я не знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понять причину твоего беспокойства и нервозности.

И не дожидаясь ответа, он ее поцеловал — горячо, страстно, освобождая от предрассудков и напряжения. Затем чуть отстранился, и, прежде чем ее веки дрогнули и открылись, кошачий домик оказался в его руках.

Кри даже не заметила, как Себ забрал переноску. Однако заметила, как властная рука легла ей на спину, подталкивая к дому как только перед ней открылась вся панорама с бассейном и садом, ей захотелось испариться.

— Что ты собираешься делать с Гизмо?

— Моя экономка позаботится о ней.

У него есть экономка? Сердце Кри стучало в унисон с шагами по мраморному полу холла.

— Она заботится о кошках так же хорошо, как и о домах?

— Миссис Крейг управляет всем.

— А разве у тебя нет дворецкого, камердинера, повара и садовника?

Себ в голос расхохотался, но потом его лицо снова стало серьезным.

— Это — проблема? — спросил он. — Недостаток обслуги в моем доме?

— У тебя ни в чем нет недостатка. — Кри приподняла плечи, затем резко опустила их вниз. — Послушай, ты прав насчет моей нервозности. Во всей этой роскоши я чувствую себя неловко.

— Ты привыкнешь.

За три дня? Она не привыкла бы к такому дому и стилю жизни и за несколько месяцев.

— О, я сильно сомневаюсь.

— Дом — всего лишь дом.

— Нет, — возразила девушка. — Все дело во мне. Я чувствую себя… испуганной.

— Не думал, что тебя можно напугать, Кри. — Его глаза сузились.

— Твои слова только доказывают мою правоту: мы не знаем друг друга. Да что говорить, в большинстве случаев я сама себя не знаю.

— Разве ты не та женщина, которая дает людям то, о чем они даже и не подозревают?

О, он цитирует ее слова… но с таким серьезным видом, что сердце замирает.

— Я говорила о волосах, Себ. Я делаю прекрасные прически.

— Именно, и я не мог не воспользоваться случаем.

О, теперь он пытается шутить, юмор всегда выбивает ее из колеи. Себ приподнял ее лицо за подбородок и заглянул прямо в глаза.

— Ты заставляешь людей чувствовать себя красивыми и счастливыми. И в моих словах нет насмешки, Кри. Я видел тебя за работой. И я являюсь свидетелем перемен, произошедших с Тори. Пожалуйста, воспринимай все просто. Ты здесь, и я хочу, чтобы ты здесь и оставалась.

— А что, если я хочу уехать?

— Ты никуда не уедешь. — Темные глаза мрачно сверкнули, и у нее желудок сжался от страха. Он вытянул вперед руку с кошачьим домиком. — У меня твоя кошка.

Себ ушел, оставив ее в огромном, наполненном светом холле, взяв в заложницы кошку. Кри не удержалась и тихо хихикнула. Смех закрутился в воздухе, отскочил от стен, словно мячик, и рассыпался эхом. Наверное, она слишком серьезна, ей необходимо расслабиться и воспринимать ситуацию как еще один забавный случай из жизни.

Кри почувствовала на себе взгляд. Себ стоял, прислонившись к дверному косяку, скрестив руки на груди, и выглядел умиротворенным и счастливым. Словно он стоял так, наблюдая, как она валяет дурака, уже минут сорок.

— Я рад видеть, что ты справилась с приступами малодушия по поводу моего страшного дома.

— А я рада, что ты находишь меня и' мои приступы малодушия такими развлекательными. — Кри вздернула вверх подбородок.

— О, я уверен, что ты, Кри, как никто другой, сумеешь доставить мне много радостных минут и развлечешь меня. — Несмотря на приличное расстояние, разделявшее их, девушка увидела страстный блеск в его глазах и почувствовала томное чувственное желание. Себ оттолкнулся от двери и пошел к ней, двигаясь мягко и грациозно, словно тигр на охоте. К тому моменту, как он остановился перед ней, она чувствовала себя слабой и разомлевшей. — Но сначала я приглашаю тебя на ужин.

— Как на свидании? — спросила она, голос звучал неестественно глухо.

— Как на свидании, ведь это самый лучший и традиционный способ завязать отношения.

Отношения. Не утеха на одну ночь, не дикое слияние в темноте, а отношения.

— И чем, — Кри поддалась соблазну и дотронулась до великолепного материала рубашки, — ты планируешь меня кормить?

— Я сделал заказ на восемь часов. Можешь пожелать все, что душе угодно.

Рука замерла на груди, и Кри услышала стук собственного сердца. Она не осмеливалась думать о своих истинных желаниях, не смела искушать себя невозможным.

— До восьми много времени. И чем мы займемся?

— Я могу показать тебе дом.

— Прекрасно.

Это было странное путешествие. Кри не могла избавиться от состояния предвкушения, пытаясь сконцентрироваться на бессчетном количестве комнат, через которые они проходили, и даже интерьеры, выполненные одной из лучших дизайнерских фирм, оставляли ее равнодушной. Разве может удивить фасад, когда внутри бушуют демонические страсти. Они сделали круг и вернулись к тому месту, с которого начали осмотр.

— Хочешь сейчас посмотреть то, что находится наверху? — спросил Себ. — Или подождешь вечера?

— Сейчас, — тихо ответила Кри.

Конечно, сейчас. Она стала подниматься по лестнице, проводя пальцами по перилам. Ей не нужно было оборачиваться. Она чувствовала его присутствие, его жаркий взгляд, скользящий по телу. Каждый шаг давался с трудом, бедра дрожали от предвкушения.

Никогда еще Кри не испытывала такого возбуждения. Кровь бурлила, кожу пощипывало, а в ушах стоял невообразимый гул. Она не слышала ни единого слова, лишь глубокий вибрирующий звук его голоса.

— Я не уловила… — Кри обернулась, и ее голос затих.

Себ остановился на две ступеньки ниже, и его лицо сейчас находилось как раз на уровне ее груди. От его горячего взгляда растаяли последние льдинки сомнений. Она не хотела ждать обеда, не хотела идти наверх.

Тишину прорезал быстрый вздох, когда он наклонился вперед и поцеловал соски — сначала один, затем другой — прямо через тонкую ткань футболки. Кри ощутила мягкое давление губ, влажное прикосновение языка. Восторг подхватил ее на свои легкие крылья, и она зажмурилась от удовольствия.

Кри почувствовала как Себ поднял футболку, не дотрагиваясь до пылающей кожи, жаждущей его рук. Ее пальцы вцепились в перила, Она выгнула спину, желая растаять в его поцелуях, и из горла вырвался глухой стон.

Стон желания. Стон страсти. Себ отстранился — слишком рано, слишком быстро — и опустил майку. Веки Кри дрогнули, глаза открылись, и она словно нырнула в его взгляд. Ее сердце зашлось от того, что она увидела в темноте его глаз: удивительную страстность и… нежность.

— Мне нравится, что ты такая доступная.

— Что ты имеешь в виду? — Голос изменил ей.

— Я имею в виду то, что ты не носишь бюстгальтер. — Себ поднялся на ступеньку выше и поцеловал сначала один угол ее рта, затем другой, продолжая рукой поглаживать возбужденные соски.

— Мне он не нужен, — выдохнула она.

— Я рад. — Себ накрыл ладонью одну грудь и слегка сжал, затем подхватил Кри на руки. — Есть что-то, что я очень хочу тебе показать.

Задыхаясь от предвкушения, Кри обняла его за шею и посмотрела сквозь полуопущенные ресницы.

— И что бы это могло быть? — Кри прижалась к его груди и улыбнулась.

— Моя кровать.