Семь свиданий

Глава 8

Гриша

От лощёного, стройного паренька никто не ожидал такой мощи и прыти. Мужики даже не успели ничего толком сообразить, как Гриша, пользуясь преимущественной заминкой, нанёс сокрушительный удар в переносицу качку. Не жалея костяшек и полностью игнорируя прострелившую в руке боль. Не зря бугай казался самым серьёзным противником: завалившись спиной на стену и неловко приседая, он схватился за лицо, но уже через мгновение с рыком сделал бросок вперёд, пытаясь зацепить руками с нижней позиции. Бурлящая по венам кровь настолько сильно натянула жилы, что тело Гриши само отреагировало, защищаясь от этого выпада. Отскочив ловко в сторону, он увернулся сразу и от удара второго мужика.

В небольшом пространстве непросто совершать какие-то сложные манёвры, поэтому отступив назад, дал себе и оппонентам секундную передышку. Стрельнув глазами, быстро оценил обстановку. Ну что ж. Всё довольно неплохо. Фитнес-качок хоть и стоял на ногах, но уж слишком болезненно морщился, прикладывая руку к разбитому носу. Даже головой пару раз мотнул, видимо пытаясь отогнать кратковременное потемнение в глазах. Это хорошо. Ещё удар и будет минус один.

— Парнишка, мы всё равно тебя не пропустим к начальнику, — сплюнув на пол, щупленький мужичок впервые за всё время щербато улыбнулся.

«Странный какой», — подумал Гриша, недобро скалясь в ответ. Дурачок ей-богу. Видел же прекрасно, что силы не равны. На что надеялся?

Ах вот на что!

Стянув с шеи галстук, хилый намотал его быстро на один кулак. Второй рукой, стукнув об стену бутылку, нацелился острыми осколками.

— Своей девочкой тебе сегодня придётся поделиться, уж больно запала Ленка Тёмычу в душу. Не обессудь. Он наиграется, а мы подберём. Приходи теперь уже завтра, господин хороший…

Щербатый попытался пожать демонстративно плечами, вот только ничего толком и не успел. Взбешённый тем, что самые мрачные опасения оказались правдой, Гриша одним неуловимым движением настиг низкорослого.

— Сука, — тихо рыкнул, вливая страх и гнев в одно слово и ухнув вниз сделал подсечку.

Щуплое тело, потеряв от удара равновесие, начало заваливаться на пол. На худосочном, землистом лице вмиг пролетели яркие эмоции — неверие, поражённое ошеломление и испуг. Следом окровавленный кулак Гриши достиг снизу челюсти, сворачивая голову соперника набок с хрустом. Потеряв сознание, остаток пути до пола, офисный планктон преодолел за рекордную секунду. Минус ноль пять.

Вот только в то же самое время правый висок прострелило вспышкой боли, вырубая сознание.

— Сопляки, — отец, нависнув прямо над головами троих худеньких детей, выплёвывает каждое слово им в лица, — сколько раз вам можно говорить, чтобы не теряли бдительность! Позволите нанести противнику удар первым — и вы уже лишились всего что имеете!

На улице ранняя весна. Почки набухают. Пахнет свежестью и немного молодой травой. Солнце уже с утра греет ласковыми лучами лица, но дети, сосредоточенные на словах отца, совершенно ничего не замечают вокруг. Пока этот монстр рядом нельзя расслабляться. Иначе хана. Об этом знает Гриша, у которого нестерпимо горит правая щека. Об этом знает Марина, тоже получив щедрый тычок в плечо. Хоть бы в этот раз ей было не так больно… ведь куртка должна же немного погасить удар? И только младший — Валька, не выдержав отцовских «наставлений» вздрогнув, начинает тихо трястись. Ещё не привык. Светлая, словно выцветшее солнышко, голова, в конце ряда за сестрой, наклонена низко, и длинная чёлка скрывает лицо, но предательское тело всё равно выдаёт эмоции с потрохами.

Отец, заметив, что мелкий уже сдался, за секунду взвинчивает свой гнев до немыслимых пределов. В один шаг оказавшись рядом с сыном, вздёргивает его за руку, поднимая над землёй так высоко, чтобы глаза оказались на одном уровне. Тряся в воздухе как котёнка щуплое тельце рычит:

— Ты сосунок, что тут выдумал?! Реветь?! — дёрнув ещё раз, он приближает лицо Вальки к своему, — ты же мой будущий преемник! Я бизнес кому буду отдавать? Трусливому щенку, который ревёт как девка? Учредителям думаешь понравится такой расклад?

Неожиданно мелкий начинает резко дёргать конечностями, крутясь как уж. Рычит при этом как дикий, загнанный в ловушку, зверь. Наконец, одна нога достигает цели, и пнув в живот отца, он вырывается на свободу. Отпрыгнув на несколько шагов в сторону, вскидывает голову, отчего длинная чёлка отлетает назад, открывая перекошенное гневом детское лицо.

— Мне плевать на твой бизнес, я даже не знаю кто такие учредители! Я ненавижу тебя! Ненавижу!

И громко, во всю глотку разревевшись Валька бросается в сторону дома.

— Щенок, — довольно усмехаясь, говорит тиран, наблюдая за тем, как сын скрывается в дверях веранды.

Оборачивается.

— Чего, приёмыш, — шипит, скалясь глядя прямо в глаза Гриши, — хочешь что-то сказать?

О! Да! Как же многое хочется сказать, но этот этап они уже проходили не раз. Поэтому поджав губы и продолжая безотрывно гипнотизировать «отца» он медленно мотает головой.

— Тогда свет своих прожекторов поубавь, — уже совсем довольно отзывается отчим.

Прикрыв ненадолго веки, приходится выдохнуть злость.

— Вот и чудесно, до завтра все свободны!

Марина скрывается в доме первая. Её до обеда сегодня лучше не трогать, иначе тоже разревётся — не остановишь.

Пройдя быстрым шагом по тропинке вдоль забора, Гриша влетает в гостиную через чёрный вход. Хлопает со всей дури дверью и практически уже проносится до лестницы на второй этаж, но у первой ступеньки замирает. Оборачивается.

У огромного окна в конце зала сидит бабушка, покуривая свою изящную, с длинным мундштуком, трубку. Штора одёрнута, кресло придвинуто вплотную к самому окну. Значит, всё видела.

Как и в любое раннее утро, эта старушенция уже полностью при параде. Элегантное платье с белым накрахмаленным воротником. Причёска собрана в аккуратную буклю. Спина прямая, как у великосветской особы. И хотя на лице полная безмятежность, глаза выдают больше, чем она хотела бы показать. Выпустив ртом струйку дыма, бабушка оглядывает внука, совершенно не желая нарушать тишину.

Психанув, он подлетает к креслу, сжимая детскими пальцами подлокотник.

— Вальку хотя бы от этого огради, — злобно рычит.

Все знают, что эта женщина единственная в доме, кто может дать отпор монстру. Но на морщинистом лице застыла маска невозмутимости.

— Ему ведь всего лишь шесть лет! — с отчаянием, последней надеждой умоляет Гриша.

Неспешно стряхнув пепел в ажурную тарелку, старуха с ленцой поворачивает голову к окну. Разглядывает сквозь табачный дым голые деревья. Кружащую в небе стайку птиц. Спустя миллион световых лет она, наконец, снисходит до того, чтобы разлепить рот и прохрипеть:

— Ты не понимаешь, Гришенька, это всё для вашего же блага…

— Я хочу Его убить! — выкрикивает он в ответ и, испугавшись собственных слов, стремительно убегает, влетая на второй этаж по ступеням под каркающий смех старухи.

Кожа горит стыдом и страхом, а в голове лишь испуганно бьётся мысль: «Нельзя! Учись сдерживать свои эмоции, отпускай гнев, ты не должен поддаваться его провокации! Отпускай… отпускай… отпускай».

Он научился. Отпускать всё. И внутреннюю злость, трансформируя её в безразличие, и ненужных людей, и обстоятельства, на которые не мог повлиять. Вещи. Бизнес. Всё… но не тех, кто был ему нестерпимо дорог. Лена за столь короткое время стала как раз в числе последних и отпустить ее Гриша был уже не в силах.

«Моя!» — поддаваясь этой внутренней первозданной потребности, он рыкнув в темноту, резко распахнул веки.

Оказывается отрубился всего на несколько секунд, за которые успел лишь приземлиться лопатками на пол.

Поймав взглядом косое движение, сгруппировался в последний миг перед тем, как мощный кулак здоровяка достиг бы лица. Дёрнуться далеко не дала вторая рука качка, которая держала за шкирку, прижимая к полу. Времени на принятие решения не было, поэтому вложив всю силу, он просто пнул по коленной чашечке соперника. Прямо со всей дури. Смачно и от души. Охнув, тот подломился, разжимая пальцы. Вырвавшись на свободу, пришлось быстро вскочить и локтем припечатать по широкой мужской шее. Потеряв сознание, качок грузным кулем завалился в то же место, где лежал в отключке дрыщ. Всё. Наконец-то! Минус полтора.

Взглянул на часы. Времени оказывается на этих двоих потратил немало. Восемь минут! Можно было и побыстрее, если бы отморозки не болтали, а сразу приступили к делу…

Перешагнув неподвижные тела, оказался у двери, тут же теряя браваду. Ключ торчал из замка с наружной стороны. Значит эти придурки больше переживали, чтобы девчонка не вырвалась на свободу, нежели за то, что кто-то посторонний может зайти внутрь.

— Ур-роды, — сбросив оцепенение и страх, он провернул ключ, открывая дверь.

Сердце, ухнув вниз, перестало биться.

Подсобка, в которой запер свою жертву финансист, оказалась небольшой. В ней едва разместился во всю стену стеллаж с хозяйственными принадлежностями, несколько шкафчиков для переодевания и один огромный кожаный диван.

На котором собственно, и сидела вразвалочку Лена.

Единственная, но яркая лампа очень отчётливо высвечивала фигуру, облачённую в красное. Первое, что бросилось в глаза и немного успокоило — платье было на месте. Причёска только растрепалась, и длинные каштановые локоны теперь, разметавшись в беспорядке, лежали на спине и плечах.

Первым отреагировал на гостя Артём Семенович, который в отличие от Лены как раз стоял возле неё полуголый! Испуганно охнув, он, придерживая приспущенные брюки здоровой рукой, отскочил к стеллажу, да с такой силой к нему приложился, что находившаяся с краю стопка туалетных бумаг посыпалась на голову. Обнажённое безразмерное пузо тут же затряслось, когда он попытался оградить себя руками от бумажного водопада.

— А-ха-ха-ха!! — засмеялась громко Лена от увиденной картины и только потом перевела взгляд на дверь. — Ой, Гришенька! — вытерев смешливую слезинку, удивлённо воскликнула, продолжая валяться на диване, вальяжно раскинув конечности в разные стороны. Громко икнув, сообщила как ни в чём не бывало: — А мы тут плюшками балуемся.

Подняв медленно руку, показала пальцем на живот толстяка и снова звонко засмеялась.

— Правда похож на большую плюшку? А-ха-ха!! Ну скажи-и-и!

Видя, что Гриша так и стоит на месте не шелохнувшись, Лена успокоилась. Нахмурила брови. Перевела ещё раз взгляд на притихшего в углу толстяка. Постучала пальцем задумчиво по губе и снова икнув, торжественно выдала:

— Ты прав! Он сейчас больше похож на кокосовое желе! — сложившись на пополам, снова весело захохотала, — а-ха-ха! Кокосовое!! — стуча ладошкой по кожаной обивке, она пыталась унять истерику, но тут же взрывалась вновь, — а-ха-ха! Желе!

В два шага Гриша оказался у побледневшего толстяка. Стукнув окровавленным кулаком об стену возле его головы, прорычал в лицо:

— Что ты с ней сделал?!

— Н-ничего! — перебинтованная гипсом ладонь взлетела вверх в нелепой попытке защитить от неминуемой участи. Пузан неестественно пискнув заныл, приседая на корточки.

Вздёрнув его за светлые волосы, заставил вернуться на ноги. Потряс тяжёлой головой в разные стороны.

— Не ври!!

Уже вереща от боли, тот затараторил:

— Ничего такого. Честно! А-а-а!! — он попытался освободить свои волосы из болезненного захвата, но Ильин со всей дури всадил кулаком в живот утихомиривая.

Охнув, толстяк тут же поник. Руки безвольно повисли вдоль туловища. Слёзы полились потоком из его глаз. Жирное тело заколыхалось от дрожи. Подняв мутные зрачки, он зашептал:

— Не бей, пож-жалуйста… я Ленке только подсыпал в бок-кал немного синтетического афродизиака… это всё… ничего такого… чест…

Договорить не успел. В его нос прилетела вся не выплеснувшаяся ярость Гриши, моментально вырубая сознание. Огромное тело, упав навзничь, заняло почти треть пола подсобки.

— О! А теперь желе с малиновой начинкой! А-ха-ха! Гриша, перестань меня смешить!

Он бросился к дивану. Присел рядом, осматривая девушку на предмет повреждений. Когда она наконец немного успокоилась, спросил:

— Как ты?

Но Лена, тесно прильнув сбоку всем телом, выдохнула с улыбкой в губы.

— Ты всегда такой серьёзный.

Хихикнув, вскинула руку и провела горячими пальцами по его лбу, разглаживая морщинку.

— Лена, повторяю — он успел тебе что-то сделать? — обхватив её пальцы своими, отстранил от лица. Заглянул в чёрные зрачки, затопившие всю радужку.

— Артёмка забавный, когда он оголил свою плюшку, я хохотала минут десять.

— Может, что-то болит? Беспокоит? Идти сможешь?

Вместо ответа, она в одно движение перекинула ногу через него, оказавшись на коленях. Прижала мужскую ладонь к своей груди, жарко шепча:

— У меня нестерпимо щекочется, Гришенька, — заставив его пальцы смять ткань и мягкую выпуклость со всей силы, протяжно застонала, улыбаясь и закатывая от удовольствия глаза, — вот здесь, да. И так сильно, что хочется либо смеяться, либо…

Замолчала, задумавшись, а потом устремила взгляд к его губам.

— Поцелуй меня, — и не дожидаясь ответных действий, сама потянулась на встречу.

Неповторимый, волнующий аромат обволакивал тело и разум. Шептал, убаюкивал, обещая сладкий приз: вот они эти манящие губы, испей их сладость, поддайся искушению, она готова, она отдаст…

Мгновение было поистине желанным, вот только…

Мягкий рот, на котором хранился ещё тонкий слой помады, уткнулся в прохладную ладонь. А глаза, наоборот, не встретив на своём пути преграду, схлестнулись в жарком бою. Горячий мёд и дымчатый шоколад. Твёрдая уверенность и внезапное удивление. Поморгав, Ильин отстранился, а потом и вовсе пересадил Лену обратно на диван. Взъерошил свои волосы в привычной манере.

Ну не мог он воспользоваться ситуацией. И нет, он не являлся благородным рыцарем, просто всё ещё был не в силах отойти от мысли, что собирались сделать с одурманенным податливым телом придурки во главе с пузаном. Его против воли от возникших предположений тут же начинало трясти от омерзения. Хотелось подойти и ещё раз пнуть жирного в бок. Едва сдержал эмоции.

— Нужно срочно отсюда убираться.

— Ты такой бу-ука! — протянула Вредина, откидываясь на кожаную спинку и распластывая руки по сторонам.

— Мне надо подумать, как доставить тебя домой, — он отрешенно уставился на дверь.

Через главный вход вести её в таком состоянии не вариант — могут попасться на встречу коллеги или охрана. Не дай бог, заподозрят что-то неладное. И как бы ни отмахивался мысленно от единственной пришедшей в голову идеи, а всё шло к тому, что офисом отца придётся всё-таки воспользоваться. Как временным местом, где можно пересидеть бурю.

Чёрт! От этого решения внутри все переворачивалось, подходя тошнотой к горлу.

— Я не хочу домой, — горячие ладони заскользили по спине, переключая мысли и будоража сознание. Следом их заменило мягкое тело, прижимаясь плотнее. Жаркий шёпот коснулся уха: — я хочу поцелуй…

— Ой! Гриша! А-ха-ха! — перекинутая через плечо Лена болталась как тряпичная кукла, но при этом каким-то невероятным образом умудрялась хохотать, — мне щекотно! Отпусти!

И вот спустя десять минут возни в подсобке с Занозой он наконец-то спешными шагами передвигался по коридору. Ещё бы «кто-то» не вредничал и было вообще прекрасно. А то строптивая девчонка никак не хотела куда-либо идти без злополучного поцелуя. Увещевания не помогали, поэтому ему на правах единственного здравомыслящего, ничего не оставалось, как чмокнуть быстро в мягкую щеку и, применив ловкость и небольшие усилия, перехватить совсем не сопротивляющуюся тушку, закинув её на плечо.

Гриша ещё по пути в подсобку заметил перед своротком грузовой лифт, вот к нему-то они так стремительно сейчас и приближались. Осталось несколько шагов и будут на месте. От мысли, куда он собирался временно доставить Лену, кожа на всём теле начинала неприятно зудеть, а челюсть против воли упрямо выдвигались вперёд.

По пояснице слабо стукнул кулачок, отвлекая от мрачных мыслей.

— Я не принимаю тот поцелуй!

— Вот как ты можешь сейчас думать об этом?

— А я вообще ни о чём другом сейчас думать не могу! Ты мне должен!

— Ра-а-а! — зычно простонал Гриша, поправляя на плече Лену. — Не елозь!

По девичьим округлостям, обтянутым в красную юбку, прилетел звонкий шлепок.

— Ай! — в ответ его стукнули второй раз по спине и засучили ногами, — мне больно!

— Если продолжишь отвлекать, то твоя задница вообще не сможет в ближайшую неделю сидеть.

Лена странно притихла. Гриша даже поначалу обрадовался, что удалось присмирить неугомонную, но потом она, глухо булькнув, хриплым шёпотом проговорила:

— Меня укачало… ещё чуть-чуть и вырве… бу-эт…

Быстро преодолев оставшееся расстояние, он мигом поставил её на ноги. Качаясь из стороны в сторону, Лена держала руки у рта, пытаясь утихомирить разбушевавшееся нутро. Водопад волос полностью закрывал лицо, поэтому, прислонив «красный маятник» к стене, Гриша заправил длинные непослушные локоны за уши и, обхватив ладонями понурую голову, попытался заглянуть в глаза. На бледном лице играл нездоровый румянец. Ресницы на полуприкрытых веках подрагивали.

— Как ты? — приложил ладонь ко лбу, измеряя на ощупь температуру. Горячая и это очень, очень плохо.

Вместо ответа худенькая ручка оттолкнула его на несколько шагов назад.

— Уйди, — пробубнила Лена, отворачиваясь и утыкаясь головой в угол между стенкой и лифтом.

Кажется, девчонке стало хуже, да и выглядела она сейчас настолько потерянной, что Гриша в очередной раз пожалел, что не отпинал как следует жирдяя.

— Чёрт, — тихо ругнулся сквозь зубы, мысленно метаясь от беспомощности. Стоять и смотреть на то, как страдает Лена, было невыносимо.

— Мне холодно, и я хочу пить, — донеслось хриплое из угла, и он окрылённый подскочил ближе.

— Сейчас, — нажал кнопку лифта, расстёгивая попутно потайные пуговицы у своего пиджака, — подожди немного, скоро будем на месте.

Лифт распахнул широкие двери, приглашая воспользоваться его услугами, и Гриша, накинув на оголённые девичьи плечи пиджак, приобнял Лену, бережно провожая внутрь. Надавил на хромированную кнопку, и кабинка через время стала плавно набирать ход.

Офис, к которому они направлялись, находился на самом верхнем этаже. В элитном секторе. Отчим в своё время не просто так арендовал помещение именно в этом бизнес-центре. В отличие от Гриши он очень любил вычурность и пафос. Во всём, что его окружало. Павел Алексеевич Крупинин тиран для домашних, умел всегда безупречно отыгрывать на публику другую, не менее ужасную роль. Для окружающих баснословный богатей был заносчив, привередлив, взыскателен и брезглив. Что всегда умело демонстрировал. Отчасти именно страсть к деньгам, роскоши и неумение вовремя остановиться сыграли с ним злую шутку. Можно было бы позлорадствовать, что монстру наконец-то досталось по заслугам, вот только почему-то под точечную бомбардировку попала и его семья.

Наблюдая за сменой красных цифр на тёмном дисплее, Гриша прижимал к себе податливое, нежное тело, попутно вспоминая, когда последний раз посещал «верхние этажи». Запретную зону. Место только для избранных. Скривив презрительно губы, подумал, что они с братом и сестрой именно здесь «передавали» пакет акций Крупининых партнёрам по бизнесу. По ощущениям тот день был совсем недавно, а, оказывается, прошёл почти год с момента трагических событий. И как бы ни хотелось забыть, стереть ту страницу с небрежно наляпанными жизненными чернилами, но, кажется, она намертво вписалась в его судьбу.

Поднявшись на нужный этаж, двое ступили на кафельный пол широкого холла. Полумрак тут же автоматически переключился на мягкий свет, озаряя пространство. Открытая зона для встреч и переговоров расходилась в обе стороны длинными коридорами. Белоснежные диваны, зелень, стены, отороченные деревянными панелями и напротив панорамные окна от пола до потолка. Всё просто кричало о дороговизне и роскоши. На верхнем этаже располагалось только два офиса. Отца и его компаньона. Раньше это казалось удобным, сейчас же Гриша понимал, что у Павла Алексеевича не было и шанса избежать того, что по итогу с ним произошло.

Продолжая обнимать Лену за плечи, он увлёк её налево. Офис отчима давно уже пора было передать собственникам, сэкономленные деньги могли очень сильно облегчить жизнь всем Крупининым, но упрямая мать настояла, чтобы арендную плату продлили на год. Бабушка ее поддержала, видимо, в надежде, что сын быстро покинет стены больницы и сам примет решение, что с оставшимися крохами бизнеса делать. Но прошло уже десять месяцев. Десять гребанных месяцев, за которые отец из психушки так выбраться и не смог. И с каждым днём надежда, что он выйдет здоровым, тает так же стремительно, как весенний снег.

— Что это за место? — вялым голосом долетело до слуха.

Гриша сильнее обнял девушку за плечи, останавливаясь у стеклянной двери. Принялся набирать код на электронном замке.

Сомнения точили душу, стоит ли ввязывать Лену в семейные передряги. Страх сжимал горло от пролетающих перед глазами картин. Ведь если он позволит этим отношениям дальше развиться — пути назад у обоих уже не будет. Волей-неволей, пусть даже поверхностно, но и Лена будет впутана в этот клубок жизненных хитросплетений семейства Крупининых. Вот только как бы Гриша ни старался убедить себя в том, что заводить отношения сейчас не самое лучшее время, но отпустить то, что таким сладким подарком упало прямо в руки, уже не мог.

Хотя он дал себе и Лене шанс. Определил точку невозврата. И этой точкой было второе свидание, которое он попросил на крыше гостиницы неделю назад. Это была своеобразная проверка на прочность для неё и для него. Если Лена, увидев, как он живёт, отступит, значит придётся свои воспылавшие надежды отпустить без сожалений. Будет тяжело, но ему не привыкать.

— Офис моего отца.

Лена подняла голову. Вскинув удивлённо брови, покусала и без того красную губу. Щёки на миловидном лице продолжали болезненно алеть, а глаза, неожиданно сбросив пелену, лихорадочно заблестели.

— Ты ведь рассказывал, что не ладишь с ним.

— Угу, мы ненадолго. Заберу наши вещи из гардероба, вызовем такси, и я отвезу тебя домой.

— Я уже говорила, что домой не хочу, — проворчала упрямица и, вывернувшись из объятий первая, шагнула в неизвестное помещение.

Пройдя за ней, Гриша громко проговорил:

— Сирини, свет!

Круглые плафоны на стенах по периметру тут же принялись плавно загораться, освещая огромный кабинет.

— Ва-а-а, — не сдержав восхищённую улыбку, протянула гостья, вышагивая в центр. Покрутилась на месте, а потом с радостным возгласом, обогнув массивный стол, подбежала к огромному панорамному окну, единственному не зашторенному. Прислонив ладони к стеклу, она замерла, разглядывая открывшиеся виды. Огни полуторамиллионного города мерцали как новогодняя гирлянда, приковывая внимание.

— А твой отец, оказывается, крутая шишка, раз может позволить себе снять такой офис.

— Угу, — скривившись, промычал Гриша, опираясь боком о дверной косяк.

— Ну что «угу»?! — весело воскликнула Вредина, оборачиваясь назад, яркая улыбка снова заиграла на её лице. Громко захохотав, Лена махнула в воздухе руками, обводя ими помещение. — Дорогая отделка и старинные напольные вазы чего только стоят! Я уж не говорю про этот дубовый стол и кожаный диван! Вот мне бы так жить!

— Не советую.

Так и замерев возле приоткрытой двери, Гриша, скрестив руки на груди, прищурил веки, наблюдая как за мгновение преобразившаяся Вредина медленно по-кошачьи стала к нему приближаться.

— Я смотрю, тебе полегчало, — задумчиво выдал он, разглядывая точёную ножку, соблазнительно выглядывающую из глубокого разреза юбки при каждом шаге.

Раздвинув одним неуловимым движением полы красного платья и, оголяя немного бедро, Лена обворожительно улыбнулась.

— А кто говорил, что мне было плохо? — наигранно удивилась она. Тонкие руки как лианы, прогуливаясь по пуговицам мужской рубашки, вспорхнули вверх и принялись опутывать шею, приближая взгляд до расстояния нескольких миллиметров. Жаркое дыхание долетело до лица, коснувшись подбородка. — Ты обманул меня с поцелуем, в ответ я обманула тебя…

Она призывно замерла, уставившись на его губы. С такого ничтожно малого расстояния было прекрасно видно, что пьяный морок продолжал плескаться на дне чёрных зрачков.

Вот же ж… коза! Гриша, отцепив горячие руки, громко захохотал. Кажется, впервые за весь вечер напряжение стало отступать. Восхищённо оглядев Лену с макушки до пят, он довольно цокнул, качнув головой.

— Обожаю тебя, — искренне выдал и развернул актрису в сторону неприметной двери. Шлёпнул девушку легонько чуть ниже поясницы. — Ты всё ещё горячая, и я сейчас не про твои выкрутасы, а про температуру тела. Значит, кризис пока не прошёл. Не знаю, сколько действуют те чёртовы таблетки, но, кажется, тебя до сих пор не отпустило. В той стороне небольшая кухня, выпей воды. Далее по коридору — ванная и туалет. Всё полностью в твоём распоряжении.

Он подтолкнул вперёд.

— А ты куда? — обиженно выдали в ответ, упираясь острыми каблуками полуботинок в ворс ковра.

— Я получу наши вещи и сразу вернусь.

— А это правда? — она обернулась, внимательно разглядывая лицо.

— Конечно, правда! Минут десять и я уже буду на месте.

— Нет, я не об этом, — мотнула головой Лена, отчего каштановые локоны рассыпались водопадом по плечам, — правда, что ты меня обожаешь?

Глаза бездонные как омут смотрели с нескрываемой надеждой. Он прекрасно понимал, что произносить провокационные слова её толкали странные таблетки, и всё же, так волнительно это было слышать. Никто и никогда ещё на него так не смотрел и не говорил подобных фраз.

Хмыкнул.

— Правда.

— Тогда поцелуй! — восторженно отозвались, вмиг повисая на шее, будто и не было сомнений, что он ответит по-другому. Брендовый пиджак упал к ногам, обнажая девичьи плечи.

Губы уже во второй раз за вечер соблазнительно потянулись к его лицу.

Нет. С этим определённо надо что-то делать, иначе он разложит Лену прямо на «отцовском» столе. В ненавистном кабинете. Эта мысль неожиданно отрезвила, и Гриша, быстро прижавшись губами к нежной коже, отстранился и, не позволяя себе больше задерживаться, направился прочь за дверь. Кодовый замок пиликнул, закрывшись. А Ильин, доставая мобильник из кармана брюк, принялся набирать номер телефона.

Пока шли длинные гудки, он успел добраться до лифта.

— Добрый вечер, оператор Валентина, слушаю вас.

— Добрый вечер, машину будьте добры на Комсомольскую, 28.

— Куда планируете ехать?

— Проспект Станиславского, 134.

— Минуточку…

Стоя в небольшой кабинке, он только сейчас заметил опухший кулак с содранными костяшками, на которых запеклось несколько капель крови. Оказывается, всё это время, пока внутренности топил бурлящий адреналин, совершенно не чувствовал боли. Облизав кожу, потянул в разные стороны кистью, пытаясь унять ломоту.

— …спасибо за ожидание, но, к сожалению, в связи с погодными условиями, по указанному адресу доставить сегодня вас не сможем.

— Почему?

— Направление Северо-Западного района перекрыто для транспорта. Водители говорят, что идёт сильное подтопление улиц. Я чем-то вам могу ещё помочь?

— Нет, спасибо.

В мутном отражении на хромированных стенах лифта проглядывал размытый образ. Но даже этого хватило, чтобы оценить потрёпанный вид: взъерошенные волосы торчали в разные стороны, а опухшая правая бровь медленно, но верно «стекала» на глаз. Сбросив вызов, Гриша покрутил головой, оценивая повреждения, но присмотревшись внимательней, удивлённо хмыкнул. И когда это Вредина успела расстегнуть ему несколько пуговиц рубашки?

Приведя себя в более-менее приемлемое обличие, он вышел из лифта, уверенно направляясь в сторону гардероба. Набрав ещё один номер, приложил телефон к уху.

— Илюх! — воскликнула трубка зычным басом друга. — Я очень надеюсь, ты звонишь сообщить, что нашёл двух мазовых девочек, которые скучают без компании классных парней.

Проносясь по коридорам первого этажа, Гриша усмехнулся. Женька, как всегда, отлично отыгрывал роль беззаботного ловеласа.

— Почти, — хитро проговорил в ответ.

— Не томи уже, выкладывай, — судя по звукам Барс смачно потянулся зевая.

— У тебя тачка на ходу?

— Ну, допустим…

— Жэк, выручай мне надо срочно попасть домой, — глухо сообщил другу.

— Тю-ю-ю, а я-то думал девочки… а ты что водить разучился? Или забыл, где твой дом? — злорадно проворчал динамик, но видимо рыжий, запоздало оценив серьёзность разговора, следом сосредоточенно выдал: — погоди, что-то случилось?

— Слышал, что Первомайский затопило?

— Угу, в новостях второй день только об этом и трындят. В этом году вывалило так много снега, что с приходом весны в городе случился настоящий потоп.

— Лена в той части живёт.

— Лена? Это та куколка с мультяшными глазами? Ого, не повезло ей! Так… погоди… ни черта не понимаю, Илюх, можешь внятно объяснить, что происходит? Ты где сейчас?

— Я в «Белой лилии».

— Нихера себе! Ты чего забыл в офисе отчима?

— Здесь фирма Лены арендовала зал для корпоратива, меня пригласили составить компанию на вечер.

— Ооо! — с непомерным довольством протянул рыжий балагур.

Гриша, проигнорировав игривые интонации друга, продолжил тихо делиться новостями.

— В общем, тут кое-что случилось, и нам срочно надо уехать, а в Первомайский не попасть. Гостиница Мишки сразу за ним, поэтому остаётся единственный вариант.

— У тебя точно всё нормально? А то могу подъехать с Артуром и компашку Кучера, если чё подогнать.

Вот же проницательный чертила!

— Нет, я уже разрулил ситуацию.

— А с твоей Еленой тоже всё в порядке? — вкрадчиво уточнил провидец.

Скрипнув зубами, Ильин шумно выдохнул.

— Не совсем, но уже все под контролем, больше сказать не могу — не телефонный разговор, приедешь — сам увидишь. Сейчас задача — поскорее добраться до дома.

— Понял. Скажи, ты ведь не просто так позвонил именно мне? — проворковал смачный голос выпрашивая комплименты.

Они что, сговорились? Ему будто Лены-провокаторши сегодня было мало, друг тоже решил поиграть на нервах.

— Сечёшь, Барс, — не удержался и всадил вместо похвалы занозу.

— Фу-у! Если ещё раз так меня назовёшь, я брошу трубку!

Оказавшись возле гардероба и игнорируя ошеломлённый взгляд пожилой женщины, прилипший к его «помятому» лицу, Гриша протянул бирки. Осмотрелся по сторонам. Прошло примерно полчаса, того момента, как он в этом зале наматывал круги в поисках Лены, а по ощущениям будто проползла вечность, столько событий случилось после. За это время помещение немного изменилось. На фуршетных столах были накрыты новые, более тёмные скатерти, стояли свежие порции закусок и чистые приборы. Лощёные официанты замерли как статуи возле колонн, держа в руках разносы, под завязку застаставленные шампанским. Основная часть гостей ещё находилась в концертном зале, но несколько парочек уже гуляли между столиками, попивая напитки, весело о чём-то болтая.

Отвернулся. Забрал из рук гардеробщицы верхнюю одежду и направился по обратному маршруту.

— Больше не буду, — широко улыбнулся, но тут же зашипел от боли. Оказывается, случайно содрал одеждой запёкшуюся корку на руке. — Жэк, я могу рассчитывать только на тебя. Надо отвлечь бабушку…

— Да понял я уже, в чём подвох! Эх, кажется, пролетел со свистом вечер в компании жарких цып, ведь кто, кроме меня, ещё знает подход к прекрасной Елене Генриховне!

— Через сколько будешь?

— Я в мастерской, поэтому до «Лилии» доберусь не раньше чем через двадцать минут. Ещё надо в кондитерскую заскочить.

— Это зачем?

— А ты думал я с пустыми руками заявлюсь к Крупининой старшей? Я обаяшка, а не смертник!

— Ладно, понял. Спасибо, что выручил.

— На хлеб, как говорится… но что с нищего обормота можно взять, ладно жди, скоро приеду!

Продолжая улыбаться, Гриша залетел в лифт и нажал в телефоне отбой. Хорошо, когда есть близкий человек, на которого можно положиться. Мир сразу преображается из чёрно-белого в цветной.

Прислонив затылок к стене, он уставился на маленький дисплей, подгоняя цифры. Нога в нетерпении притопывала в такт мыслям.

Взглянул на наручные часы. Время детское и, скорее всего, родные не спят. Ему нужно только пройти препятствие в лице цербера-бабули, всё остальное дело решаемое. Утром замаслит всех вкусным завтраком, старушка ещё ни разу не смогла устоять от его фирменных круассанов с домашним повидлом. А дальше уже Лену можно будет спокойно знакомить с семьёй. Первое свидание как-то не очень удачно перетекло во второе, и вообще если честно, всё «пошло по бороде», но другого выбора не осталось и придётся выруливать обстоятельства в свою пользу. Но не дай бог, они сегодня всё-таки застрянут в гостиной, считай наступит всем хана: и Женьку подставит, и себя, и Лене ещё достанется.

С этими мрачными мыслями Гриша не заметил, как добрался до офиса отца. За мутным стеклом проглядывала темнота, хотя он точно помнил, что когда уходил, свет в кабинете горел. Сердце от нехорошего предчувствия зачастило. Пока взмокшие пальцы набирали код на замке, он быстро прикидывал, что могло произойти за время отсутствия.

«Отморозки точно не сумели бы так быстро очухаться, тем более откуда им известно, где находится офис отчима. Проследили? Не вариант. Может, Лена сбежала? Чёрт!»

Дёрнув за ручку, он распахнул дверь, врываясь внутрь. Сбросив у порога вещи, остановился в центре и громко проговорил:

— Сирини, свет!

Но темнота продолжала неприятно обволакивать.

— Сирини!..

Попытался повторить роботу команду, но замолк на полуслове.

— Сирини, Сирини… — проворчал голос Лены откуда-то из темноты, а потом пальчики коснулись спины, проворно добираясь до плеча. Пробежали по шее вверх-вниз, поднимая на коже волнение, и скрылись в той же плотной темноте. А вместо них до слуха долетел жаркий шёпот: — Между прочим, тебя ждёт не только она.

Шелест юбки, знакомый запах духов, едва уловимый стук каблучков и в грудь со всей силы толкнули, заставляя попятиться. Всё ещё находясь в ступоре, Гриша рухнул задницей на диван. В стороне раздался странный звук, будто что-то небольшое упало на пол.

— Сирини, дорогая, включи камин, — проворковала Лена. И газовый очаг тут же послушно зажёгся уютным огнём позади рабочего стола. — Сирини, мягкий свет.

Два торшера в углах огромного кабинета тускло озарили пространство. Гриша поморгал, пытаясь понять мерещится ли ему образ девчонки, сидящей на рабочем столе отчима. Одна нога закинута на другую. Ступни босоногие. Юбка разъехалась в стороны, неприлично обнажая бёдра и демонстрируя ажурный край чулок телесного цвета. Распущенные волосы словно волшебным ореолом обрамляет горящий за спиной очаг.

Господи, его не было всего десять минут, что успела придумать эта неугомонная? И как… КАК она смогла за короткое время «договориться» с искусственным интеллектом, чтобы он слушался только её? Поражение настолько сильно гуляло в разгорячённой голове, что Гриша уже готов был поверить в женскую солидарность между роботом и человеком…

— Лена, — наконец связность речи вернулась к обладателю, — что ты делаешь? Как твоя температура?

Он попытался подняться, но его остановили строго брошенные слова:

— Сиди на месте, иначе укушу.

Вредина, проигнорировав его вопросы, ловко перекинула ноги и за мгновение встала в полный рост на рабочем столе отчима.

— Сирини, как мы с тобой договаривались, включи музыку.

И по офису разлетелась знакомая мелодия.

You Can Leave Your Hat On — Joe Cocker

В руках Занозы оказалась шляпа отчима. Кожаная, чёрная, с небольшими полями. И откуда она только этот раритет откопала? Водрузив её на голову, Лена принялась покачиваться из стороны в сторону, плавно ведя бёдрами. Карие глаза гипнотизировали, поймав свою ловушку, больше ни на миг не отпуская. Девичьи руки гуляли по телу, пока не добрались до нижних округлостей. Смяв подол красной юбки, пальцы в одно движение распахнули в стороны полы, открывая стройные ноги. Гриша, сглотнув, как заворожённый следил за игрой тела, которую придумала для него провокаторша. Тяжёлая ткань уже давно скрыла обнажённую кожу, а перед глазами всё ещё плавали жаркие картинки. Ажурная резинка, красные трусики и длинные, стройные ноги.

Между ним и Леной было несколько метров пустоты, ковёр и два кресла, но отчего-то жар, бегающий по мужской коже, заставлял очень остро реагировать на каждое движение девушки, словно их тела разделяли миллиметры. И в довершение, как вишенка на торте, музыка льющаяся из невидимых динамиков, окончательно одурманивала сознание.

Шляпа полетела в сторону. Подхватив со стола степлер, Лена стала подпевать. Тихий мелодичный девичий голос очень даже неплохо переплёлся с низким басом певца. Присев, она развела ноги в стороны, проходясь свободной рукой по нежной коже бёдер. Игриво добралась до талии, скрывая ладонью манящие изгибы.

Сглотнул. Попытался успокоить неровное дыхание, но куда там! Мозг, до конца отказывающийся верить в реальность происходящего, словно засасывал в мир грёз и фантазий.

— Лена… — но сиплое дыхание растворилось в музыке, так и не долетев до адресата.

В эту минуту перед глазами танцевала не девушка, а нимфа. Настолько плавные и уверенные движения она совершала. Красное платье словно оживший огонь аккомпанировало каждому взмаху, повороту, изгибу. Будто дразня говорил: «на этом месте могли быть твои руки, губы…»

Всё закончилось так же стремительно, как и началось.

Мозг ещё даже не успел ничего понять, а тело уже среагировало молниеносно.

— Ох!

Лена в попытке встать в полный рост неожиданно резко покачнулась. Потеряла баланс и, взмахнув неловко руками по воздуху, рухнула со стола на пол. Точнее, не на пол, а в объятия подоспевшего Гриши. Поймав свою искусную танцовщицу, он вместе с ней по инерции приземлился спиной на ковёр. Лена оказалась сидящей на его животе, а мужские ладони, замершие на её талии, ловили частое дыхание и гулко бьющееся о рёбра сердце. Глаза, пробежавшись по лицу и отметив широкую улыбку и капельки пота застывшие у кромки волос, нежно коснулись счастливого взгляда.

Лена тоже за ним наблюдала. Открыто. Без утайки. Блеснув хитро глазами, она вновь остановилась на его губах.

— Скажи… — перевела дыхание, — сейчас я заслужила поцелуй?

Эта фраза была сродни взорвавшемуся салюту.

Да пошло оно всё… лесом!

Перевернув в одно мгновение Лену, он оказался сверху. Улыбнулся в ответ. Пальцы медленно прошлись по лбу, собирая капельки пота. Кожа пылала, но Гриша в это мгновение был не менее распалённый, чем его любимая Заноза.

— Я такой дурак, — проворчал на свою медлительность и склонился, наконец касаясь губами алой кожи.

Этот поцелуй стал продолжением сказочного танца. Жаркие дыхания сплелись в одно, вырывая из нутра двоих томные стоны. Будто их держали без кислорода долгое время и только сейчас позволили вдохнуть полной грудью. Тёплые, мягкие губы под натиском жарких и требовательных податливо сминались, но уже через мгновение забирали первенство кусая. Девичьи пальчики, вцепившись в мужскую рубашку по бокам, тянули на себя, пытаясь ещё больше углубить поцелуй. И Гриша, отбрасывая последние барьеры, охотно это исполнил.

Сладкий рот, податливое, гибкое тело и ладони сами принялись гулять по красной ткани сминая юбку. Пробравшись под разрез сжал ими бархатную кожу чуть выше ажурной резинки.

— Гриша! — охнула Лена, выгибаясь навстречу и прося большей ласки.

Отстранился, чтобы перевести дух, но увидев, насколько стали влажными и припухшими её губы, снова припал к ним как голодный.

Телефонный звонок будто выстрел, распорол сознание, резко вырывая из сладкого плена. Музыка ещё продолжала литься из динамиков, подкидывая в накалённую атмосферу дровишек, но противное жужжание мобильного и громкий рингтон, наконец, заставили очнуться.

Зависнув над Леной, Гриша блуждал взглядом по её лицу, с довольством отмечая и румяные щёки, и алые губы, и прикрытые веки, сквозь густые ресницы которых мерцали звезды.

Отрываться не хотелось, но трель телефона, сначала смолкнув, вновь возобновилась, настойчиво выдалбливая мозги.

— Чёрт, — усмехнулся, жарко выдыхая, — если ты завтра не вспомнишь об этом поцелуе, я не знаю что с тобой сделаю…

Счастливая улыбка растянулась на пол лица и Лена, наконец, распахнула широко веки. Оглядев его, ненадолго зависая на губах, она хрипло проворковала:

— Если я ЭТО забуду, разрешаю сделать со мной всё что пожелаешь.

— Не боишься?

— Предвкушаю…

Волна дрожи от этих слов захлестнула в очередной раз сознание, но Гриша, прилагая титанические усилия, со стоном отстранился.

— Слушаю! — гаркнул недовольно в трубку, даже не взглянув на монитор.

— Илюха! Какого лешего я не могу до тебя дозвониться?! Сказал, что проблемы и теперь не отвечаешь!

— Прости, — резко выдохнул, окончательно возвращаясь в реальность. Выпустил из объятий Лену и сел на задницу, растирая ладонью лицо и шею. — Ты где?

— У запасного выхода стою, здесь небольшой проулок между «Лилией» и баром.

— Понял, — кивнул, вставая на ноги. Протянул Лене руку, помогая тоже подняться. — Скоро будем.

Осмотрел помещение новым взглядом. С одной стороны ничего не изменилось, всё стояло на своих прежних местах, но с другой, будто внутри что-то переключилось. И теперь не было режущего душу отторжения к этим стенам, шкафам, светильникам и рабочему столу. Обычный кабинет, который некогда принадлежал известному и влиятельному магнату.

Нимфа, таинственно улыбаясь, стояла рядом, разглаживая неспешно складки юбки и поправляя прическу.

— Ты как? — прислонил ладонь к её горячему лбу.

Безропотно приняв его заботу, она пожала плечами.

— Не знаю, но всё ещё хочется либо смеяться, либо целоваться…

— Понятно, кажется, не отпустило, — буркнул в ответ недовольно.

«Прибить этого любителя таблеток мало!»

— Что будем делать? Я не шутила, когда говорила, что не хочу домой, — Лена очень внимательно смотрела на него снизу вверх. Без каблуков она едва доставала ему макушкой до носа.

Усадив Вредину в кресло, он подобрал разбросанные возле стола полуботинки.

— Сейчас едем ко мне. Отоспимся. Завтра познакомлю с родными.

Обув одну ножку, он поднял глаза.

— Ты же не передумала насчёт второго свидания.

Довольная Лена мотнула головой. Копна густых волос, качнувшись в такт хозяйке, подтвердила её мысли.

— Ты хотел познакомить с мамой и бабушкой, я помню. И нет, я не передумала, наоборот, очень не терпится их увидеть.

— Почему? — хмыкнул удивлённо, помогая снова встать.

— Хочу всё про тебя знать! Ты же сплошная загадка, — весело ответила эта Вредина и, чмокнув в щеку, направилась к выходу, покачивая бёдрами.

— А не боишься? — повторил Гриша догоняя. Он дразнил, провоцировал, при этом сам волновался как пацан.

Подняв вещи с пола, поравнялся с Леной и накинул ей на плечи пальто. Открыв дверь, неугомонная обернулась и весело захохотала:

— Я же говорила, что в жутком предвкушении, что меня ждёт!