Семья напрокат, или Младенец по завещанию

Глава 38

Мирослав

Припарковавшись у дома, Мирослав не спешил выходить из машины. Сидел и думал. Получалось с трудом.

Ему нужно было поспать, Ласка хотя бы первый перелет спала, а он без сна больше суток, и все равно это не было должным оправданием для того, чтобы он ни черта не понимал. Не понимал, что творилось в голове его любимой женщины. И что еще ей могла наговорить Марина. Мир проскрипел зубами, настолько крепко он сжал челюсти только от одной мысли об Огневой. В этот момент он ненавидел ее еще сильнее, чем Василия.

Соколовский достал телефон, нашел в недавних вызовах Ласку, занес палец над строкой с ее именем, но глянул на время и тут же заблокировал телефон. Прошло всего пятнадцать минут.

Все хорошо.

Ласка в самом центре города. Василий под домашним арестом, и если и может как-то действовать, то только через отца. Отец же его Ласке не причинит вреда. Мир был в этом полностью уверен, но сжимающее сердце ощущение неправильности происходящего душило его. Душило самым настоящим образом.

Соколовский распахнул дверь автомобиля, вышел на улицу. Вдохнул запах прохладной свежести и с силой захлопнул дверцу.

Медленно пошел к парадному входу, долго искал карту-ключ и еще медленнее шел к лифтам. Мирослав оттягивал, как мог, возвращение домой. Он не хотел появляться там один.

Лифт звякнул, открывая створки, и быстро довез мужчину до нужного этажа. В голове Мирослава сквозила какая-то тянущая пустота. Он разулся и в который раз посмотрел на часы.

Двадцать минут.

Давно для него время не тянулось с такой отвратной скоростью. Еще десять минут он послонялся по первому этажу, так и не сняв куртку, и все же набрал Ласку, она его скинула.

«Вот же!» — выругался он и попробовал еще раз. Жена скинула опять и тут же прислала гневный стикер, которым любила пользоваться в переписках с ним.

Окей. Он подождет еще чуть-чуть. Проверил в мобильном приложении, где находится ее телефон вместе с хозяйкой, и, увидев, что Слава добралась до желаемого торгового центра, слегка расслабился.

По-прежнему в верхней одежде, он поднялся в свою спальню и отодвинул одну из прикроватных тумб. За ней был сейф. Мирослав решил разобраться со всем и приготовить бумаги, пока есть время. При Славе он не хотел туда лезть. Мир усмехнулся и достал причину того самого нежелания.

Один из блокнотов, где были просчитаны схемы его первоначального плана. Того, который он составил до знакомства со Славой. Этот блокнот можно было назвать его дневником. Он вел его с шестнадцати лет и записывал в него особо важные пункты своей жизни, успехи, провалы и планы. Последняя запись датирована первыми числами октября — до знакомства с Лаской. Соколовский похлопал тетрадью по ноге и потянулся к тумбе за ручкой. А потом просто написал: “Люблю больше жизни”. Провел пальцами по чернильной надписи и откинул тетрадь, должно быть ужасно глупо при этом улыбаясь. Ему захотелось еще одну надпись на Ласкином теле. Примерно такого вот содержания, только написанную лично им. Жаль, что Соколовский не умел пользоваться специальной машинкой для тату. Иначе испохабил бы красивое тело жены своим кошмарным почерком.

Хотя его предложение руки и сердца красовалось на ее животе до сих пор и практически ничем не отличалось от настоящего. Его почерк подделали настолько идеально, что и он вряд ли бы различил. Скорее всего, Слава сфотографировала его художественное предложение руки и сердца, а затем по фотокарточке тату набил уже и мастер. Или как там это все делается. Мир не знал, но был в абсолютном восторге, когда увидел.

Вообще, увидев повязку на том месте, он ожидал, что там будет что-то памятное. Кольца там, или сердечки, или надпись какая, возможно дата, но собственный корявый почерк он никак не ожидал увидеть. Оттого счастье, шибанувшее ему по голове со всей дури, было еще более сильным. Ласка и была его счастьем, что уж тут говорить.

Мужчина наконец-то потянулся за нужными бумагами, когда заиграла мелодия телефона. На экране красовалась Ласка в неоново-розовом купальнике.

— Отдохнула? — ласково спросил он, не попрекая жену тем, что она скинула его вызов.

— Да пока еще нет, — прозвучал мужской голос, — всего-то месяц дома сижу.

— Где Слава? — рыкнул Мир, чувствуя, как внутри все заледенело. Мужчина подорвался с кровати и начал метаться из стороны в стороны.

— У меня твоя Слава. И пока с ней все хорошо. Но зна-а-аешь…

— Не городи чушь. Ты же не можешь не понимать, что тебе пиздец, если ты ее тронешь.

— Да срать я хотел на этот пиздец. Если я остаток жизни проведу на вонючей помойке, то, веришь нет, вообще пох. Поэтому подумай над тем, насколько тебе дорога твоя жена. А то, может, я развлекусь с ней перед зоной, и все нормалек.

— Ты еще тупее, чем я думал.

— Просто я лучше сдохну, чем сяду. Понял меня? А теперь молчи и слушай, у тебя есть полторы минуты, чтобы спуститься вниз к моим людям. Не успеешь, попытавшись с кем-то связаться… — грубо хохотнул. — В любом случае не успеешь — к тому моменту я ее уже трахну. Не принесешь нужные бумаги — сделаю еще хуже. Ах да, поздравляю, ты скоро станешь папой. Ох! Или не станешь? Какая потеря судьбы, правда?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Что ты сказал? — Мир начал задыхаться, но все же присел на корточки и начал вытаскивать из проклятого сейфа все, что у него было. Все, что у него было на брата, вплоть до хулиганства в школе. Руки тряслись, а мозг, кажется, перестал работать основательно. Стоило только представить, что его девочка может пережить что-то подобное тому, что с ней однажды случилось, и все по его вине, как у него крышу сносило, а мозг вырубало. Какой ребенок? О каком ребенке вообще речь?

— Полторы минуты я сказал.

— Ты забыл, на каком этаже я живу?

— Я помню по скоростные лифты. Поэтому, знаешь, минута. Отсчет пошел, братец. — И скинул вызов.

Мир откинул на кровать телефон и, собрав все нужные папки, быстро рванул к выходу.