Семья вдребезги

Глава 18

Робб всё продолжает говорить, а я уже и не понимаю о чём он. Мысленный переводчик сломался, голос мужчины заглушил грохот сердца.

— Подожди, — хрипло попросила по-русски, и тут же исправилась, заговорила на английском: — Робб, стой. Ты хочешь найти Леона, я понимаю. Но… Виталина сказала тебе что мальчика уже усыновили.

— Сказала. Виталина многое говорила. Сначала врала что Леон мёртв, даже документ показала. Затем про детский дом — клялась, что сын там. Деньги требовала за информацию. А как получила нужную сумму, заявила что Леона уже усыновили. Точно я знаю только одно: мой сын жив.

Я с трудом удерживаю спокойное выражение лица. Хочется рвать и метать, истеричный смех рвётся из меня.

Практически на сто процентов уверена что Илюшка и есть Леон, и родила его моя сестра от Данила. Я не могу любить сына меньше из-за этого, любовь давно родилась в моём сердце. Но это очень больное знание: что сын — плод измены.

Бедный Илья. Никому не нужен был этот маленький мальчик, но внезапно понадобился всем. Как Виталина посмела так безжалостно жонглировать судьбой ребёнка?!

— Ты не ответил. А если Леона усыновили хорошие люди? Прости за мою жестокость, Робб, но времени много прошло. Он, наверное, называет этих людей мамой и папой. Любит их, как и они его.

— Даша, тогда и ты прости мою жестокость, но… как бы поступила ты? Вот растишь ты ребёнка, и плевать — твой он по крови, или нет. Считаешь-то ты его своим, сыном зовёшь. А затем у тебя его крадут, буквально хоронят его. Ты винишь себя, ненавидишь… а потом выясняешь что ребёнок жив. Ты бы смогла махнуть рукой: ну жив, и жив, пусть другие его воспитывают. Подумаешь, мне-то он не родной. Ты бы смогла?

Робб пытливо посмотрел мне в глаза, и я тут же отвела взгляд.

— Давай я отвечу на свой же вопрос, — тихо продолжил мой собеседник. — Тебе было бы плевать на этих хороших людей, Даша. Ты бы ринулась искать своего ребёнка, и боролась бы за него.

Я кивнула. Как же он прав!

Такой виноватой себя чувствую, гадкой. Я Илюше не кровная мать, Робб в таком же положении. Я его как никто другой понимаю, но… молчу. Потому что если он отнимет сына — я просто умру.

— Понимаю тебя. Но по документам Леон уже сын других людей… если его, конечно, усыновили.

— Я консультировался по этому вопросу. Леон был украден у меня. Он всё еще мой сын. Закон на моей стороне. А Виталина… прости, Даша, знаю, ты любишь сестру, но она ответит по закону за всё что натворила. Женщине я многое готов простить, но не жестокость к ребёнку.

И снова Робб прав.

В это мгновение я Данила попросту ненавижу. Усыновил он Илью! Он же знал про махинации моей сестрёнки. Что правда может вскрыться тоже должен был знать. Неужели не мог обезопасить своего родного сына? Признал бы его официально, вступил в открытую борьбу. Неужели Данил не стал этого делать лишь бы со мной не разводиться?

Дурак. Какой же дурак. Ну узнала бы я про измену, про ребёнка. Ну ушла бы. Зато Илью не перетягивали бы как канат. Данил должен был о сыне подумать. Или это только женщины, когда встает выбор между мужчиной и ребёнком, выбирают ребёнка?

— Ты просил моей помощи, — напомнила я.

— Просил. Делу скоро будет дан ход, но это не быстрый процесс. Я бы хотел найти Виталину, и попытаться мирно выяснить, где находится Леон. Я тревожусь о сыне: вдруг он не в добрых руках, понимаешь? Его могут обижать, не любить… я с ума из-за этого схожу. Он маленький совсем. Виталина сбежала из страны, я не смог вытрясти из неё подробности. И сейчас если я приглашу её на встречу — она испугается и сбежит. А мне нужна эта встреча. Ты поможешь?

Я еле дышу уже. Мечтаю сквозь землю провалиться.

Лучше бы Робб был мудаком, тогда меня бы совесть не грызла.

— Даша, — он накрыл мою ладонь своею, — я понимаю что прошу о многом. Вита — твоя сестра, и прошу фактически предать её, заманить на встречу. Но дело касается маленького мальчика. Иначе я бы не стал впутывать тебя во всё это, не рискнул бы просить помочь мне. Но… подумай о ребёнке. Может, он в хорошей семье, а может и нет. Виталина может помочь, если её в угол загнать. Она точно знает где он.

— Есть тайна усыновления.

— Она знает где Леон, поверь мне. Поможешь? Ради племянника.

Новый кровавый росчерк на моем сердце. Племянник. Нет, сын!

Робб, Господи… я ведь также бы себя вела на его месте. Также бы пришла просить о помощи. Вот только не того человека Робб просит. Как я могу рисковать Ильей? Поделюсь своими догадками, дождемся результатов исследования, и что дальше? А дальше суд, перетягивание Ильи из стороны в сторону, и в итоге вполне вероятно — я лишусь ребёнка, Робб его увезет.

А если я промолчу? Если поеду домой, соберу вещи сына и уеду с ним?

Да! Я так и поступлю! — чуть не подорвалась с места, но удержалась, сжала кулаки, практически взрезая ногтями кожу на ладонях.

Если я буду врать Роббу, если выкраду Илью — я в свою сестру превращусь. Но я даже на это готова — стать первостатейной гадиной, лишь бы сына не потерять. Вот только кто я против того же Интерпола?

Да и Виталина вполне может выложить Роббу всю правду, когда они встретятся.

Я в отчаянии.

Это великий соблазн — сбежать с Ильей. Но вечно прятаться не получится. И если смолчу сейчас — Робб не простит, когда узнает правду. У меня даже шанса не останется на лояльность этого мужчины. Он не простит.

— Робб, — я уже сама схватила его за ладонь как утопающая, — я должна тебе рассказать кое-что. Это пока только лишь догадки. Я прошу тебя выслушать всё, и дождаться результатов исследования, которое я заказала. В общем, недавно я услышала разговор моего мужа и Виталины. Он вёлся о ребёнке… которого мы усыновили.

Я сделала паузу, выдохнула резко, и принялась рассказывать правду.