Сердце Абзалета

Глава 10 СЛЕПАЯ АРМИЯ

Когда Микрин проснулся, вся компания горячо обсуждала последние новости.

Дело было нешуточное. Чтобы наглядно продемонстрировать, что такое раздробление, Колобок зажмурился, напыжился и — неожиданно рассыпался на множество крошечных, блестящих шариков, каждый из которых был миниатюрной копией самого цынцыкера — с ножками, ручками, глазками, ротиками. Через мгновение маленькие колобки запрыгали друг на друга и снова слепились в прежнего Колобка.

— Что-то в этом роде, — сказал цынцыкер.

— Но мы так не можем! — воскликнула Найялла, беспомощно разводя руками. — Мы на меньшие части никак не делимся.

Увидев, на какие крошечные шарики рассыпался цынцыкер, она поняла, что Узкие Врата, то есть выход наружу, настолько узкие, что сквозь них не удастся протиснуться даже ей и Микрину. Не говоря уж о людях, которые, в отличие от мьюнан-оборотней, не могли превращаться ни в змей, ни в ящериц.

— Спорить совершенно бесполезно, — заявил Колобок. — Вам придется разделиться на части по доброй воле, иначе… это сделают за вас.

— С меня довольно, — проворчал Далджин. — Пора выбираться из этого чертова муравейника. Мы сами найдем дорогу!

— Но мы попали в лабиринт! — возразила Найялла. — Пусть они проводят нас к выходу. У нас будет хоть какой-то шанс… Эй, Колобок, — ласково продолжала она, — а где находятся эти ваши Узкие Врата? Если ты приведешь нас к ним, мы могли бы попытаться немного расширить лаз, чтобы протиснуться наружу как есть.

— Как?! — возмущенно пискнул Колобок одновременно четырьмя ртами. — Вы хотите разбить Врата? Сделать нас беззащитными перед ордами варваров?

— Я уже объясняла, что мы не варвары.

— Так я и поверил. Не такие уж мы дурачки.

— Посуди сам, Колобок, мы ведь на тебя не нападали, верно?

— Но вы вторглись в наши владения.

— Да это чистое недоразумение. Несчастный случай. Теперь мы просто хотим выбраться наружу.

— Откуда я знаю, может быть, вы шпионы? Мы вас отпустим, а вы все доложите вашему начальству…

Найялла в отчаянии всплеснула руками, и Колобок испуганно отпрянул.

— Кончен разговор, — сказал бригадир, поднимаясь на ноги. — Если Колобок отказывается нам помочь, нужно выбираться отсюда самим.

— Вы наши пленники! — гневно пропищал цынцыкер. — Вы обязаны подчиняться!

— Как бы не так, — проворчал бригадир, сплевывая на землю. — Еще не хватало, чтобы какие-то дурацкие колобки указывали мне, что делать!

— Послушайте, Джузек, — вмешался Микрин, кладя ему руку на плечо, — не думаю, что это разумно — ссориться сейчас с ними.

— Плевать я на них хотел, — поддержал бригадира Далджин. — Нужно самим отыскать эти чертовы Узкие Врата! Эй, Нуган, что скажешь?

— Не знаю. Может быть, и правда не стоит их злить? — промолвил юноша, с сомнением покачав головой. — Мы находимся в самой гуще. Их здесь видимо-невидимо.

— Да ты всегда был трусоват, — усмехнулся Далджин. — Пусть они остаются здесь, эти слабаки, Джузек. Пусть сгниют под землей. Если мы позволим этой чертовой мьюнанке нами командовать, придется куковать здесь до второго пришествия. Погляди, как она заискивает перед этим отродьем!

— Эй, полегче, — обратился к нему Микрин.

— А то что? — презрительно фыркнул рудокоп. — Ты мне, кажется, угрожаешь?

— Не надо ссориться! Это неразумно… — вмешалась Найялла.

— Тебе лучше вообще заткнуться, — оборвал ее Далджин. — Чтоб вы пропали, проклятые мьюнане! Вечно прячетесь, врете, хитрите, изворачиваетесь. Слова не скажете прямо. Такая уж у вас натура!..

— Не смей оскорблять мою жену! — угрожающе молвил Микрин.

— Все вы такие — только и норовите напакостить! — не унимался рудокоп.

— Если ты сейчас же не заткнешь свой поганый рот… — шагнул к нему Микрин.

Далджин бросился навстречу и ударил его кулаком в лицо. Однако мьюнанин уклонился и крепко схватил рудокопа за руку. Его плоть мгновенно растеклась, залила кулак Далджина и тут же застыла, как цемент. Рудокоп попытался освободиться, но Микрин так резко ударил его локтем под ребра, что тот согнулся пополам. Затем мьюнанин нанес ему сокрушительный удар в челюсть, и Далджин рухнул наземь.

— Прошу тебя, не надо! — воскликнула Найялла.

Бригадир бросился на помощь товарищу и, зажав голову Микрина под мышкой, стал его душить. Микрин и не подумал вырываться. Он поднял руки, которые снова растеклись, как смола. Густая масса залила бригадиру лицо, залепила глаза, рот и нос и тут же превратилась в твердую корку, не давая последнему ни вдохнуть, ни выдохнуть. Бригадир отпустил голову Микрина и принялся дубасить его своими тяжелыми кулаками, едва не сломав ключицу. Мьюнанин вскрикнул от боли. Бригадир торжествующе зарычал. Ему почти удалось отлепить от лица маску.

Глядя на потасовку, Найялла лишь качала головой. Скрестив руки на груди, она следила за распростертым на земле Далджином, опасаясь, что, придя в себя, тот снова кинется на мужа. Нуган в нерешительности замер на месте, и Найялла решила этим воспользоваться.

— Мы оказались под землей, как в ловушке, — воскликнула она. — Без еды, без воды. Да еще в окружении существ, которые грозятся раздробить нас на части. Что и говорить, лучшего момента для выяснения отношений они не могли придумать!

— Согласен, — кивнул Нуган. — Ничего, — с усмешкой продолжал он, — пусть немного поостынут и выпустят пар. Это пойдет им только на пользу. Что касается меня, я не собираюсь защищать бригадира. Зря он так разошелся…

Дерущиеся продолжали кататься по полу и мутузить друг друга. Впрочем, скоро они заметно выдохлись. В конце концов они отпустили друг друга и, тяжело дыша, расползлись в стороны. Пришедший в себя Далджин хмуро глядел на Микрина.

— Мои поздравления, парни, — сказал Нуган. — Это было захватывающее зрелище. Вы вполне можете выступать в цирке… Ну что, успокоились или желаете продолжить?

Молодой рудокоп оглянулся, ища поддержку Найяллы, но внимание мьюнанки было приковано к другому. Вокруг них собралось великое множество цынцыкеров, которые мрачно наблюдали за повздорившими пришельцами.

— И после этого вы будете утверждать, что вы не дикари и не варвары? — спокойно промолвил Колобок. — Вы, такие сильные и могущественные, не способны навести порядок в своих собственных рядах и контролировать свои поступки. Теперь вы себя полностью разоблачили, и вам не место в цивилизованном мире цынцыкеров. Кракс приказал немедленно вас раздробить и выдворить за пределы наших владений. Если вы не захотите дробиться по собственной воле, придется раздробить вас насильно.

Громадный круглый зал продолжал наполняться подземными обитателями. Враждебно перешептывающиеся колобки перестраивались в плотные ряды и окружали пленников со всех сторон.

— Если у них все такие, — пробормотал Далджин, — мы легко с ними справимся. Стоит их немного отшлепать, они захнычут, как дети, и разбегутся по своим норкам.

— Может, они никудышные вояки, — с сомнением покачал головой пожилой бригадир, — но их слишком много… Впрочем, у нас есть одно преимущество. Они совершенно не выносят яркого света. Давайте зажжем факелы!

Далджин поспешно вытащил из вещевого мешка банку с серебристым порошком. Высыпав его на землю, он кивнул остальным, и те принялись мастерить факелы.

— У них есть свет! — взвизгнул Колобок. — Пока они не зажгли факелы — в атаку!

Цынцыкеры, успевшие построиться в боевые колонны с четкостью, которой позавидовали бы и воины-норанцы, немедленно перешли в наступление. По команде цынцыкеров-начальников передовые отряды колобков разом подняли когтистые ручки, готовые вцепиться во врага и безжалостно разорвать его в клочья.

— Ура! В атаку! — кричали командиры, подступая все ближе.

Нуган чиркнул спичкой и запалил факелы. Эффект оказался мгновенным. Цынцыкеры дико завизжали и, бросившись врассыпную, стали нырять в боковые туннели.

Не прошло и нескольких мгновений, как огромный зал совершенно опустел.

— Неудивительно, что тьюдерам-алхимикам пришлось замуровать себя в этих катакомбах, — насмешливо заметил бригадир. — Они собрали никудышную армию. Если это все, на что они способны, варвары без труда стерли бы их с лица земли…

— Выпускайте слепую армию! — раздались крики цынцыкеров-начальников. — Пусть они попробуют воевать со слепыми!

— Чем дальше, тем веселее, — хмыкнул Далджин.

Из ближнего туннеля в зал посыпались новые отряды цынцыкеров.

Слепые колобки мало отличались от соплеменников — только страшными, пустыми глазницами. Крепко поддерживая один другого и шевеля чувствительными коготками, они двигались вперед, сомкнувшись плотными рядами. В отличие от своих зрячих сородичей, они не визжали и не кричали, а что-то тихо бормотали. Их голоса сливались в одно зловещее жужжание. От одного взгляда на эту армию слепых по спине бежали мурашки.

— Похоже, факелы нам больше не помогут, — пробормотал бригадир, скрипя искусственной челюстью. — Что ж, попробуем обратить их в бегство!

Издав грозный рык, бригадир шагнул вперед. Первый ряд слепых воинов рассыпался и отпрянул, но порядок быстро восстановился, и цынцыкеры снова двинулись в атаку — медленным, но уверенным маршем.

Бригадир растерянно оглянулся на товарищей. Сначала они повернулись, чтобы отступить к туннелю, из которого попали в зал, но не успели — цынцыкеры взяли их в кольцо.

Нуган и Найялла размахивали факелами, пытаясь распугать вставших у них на пути колобков, но в зал прибывали все новые отряды маленьких слепых воинов. Крошечные ручонки тянулись вперед, дрожа от нетерпения, чтобы вцепиться в жертву. Задние ряды напирали на передние.

— Ну что ж, — промолвил пожилой бригадир, перехватывая факел в левую руку, а правой берясь за топор, — видно, придется драться!

— Прикройте меня! — неожиданно приказала Найялла, опускаясь на колени и развязывая сумку с магическими инструментами. — Главное, чтобы они меня не видели. У меня есть для них сюрприз!

Окружив Найяллу плотным кольцом, мужчины приготовились отразить атаку. Микрин вытащил нож, остальные взялись за топоры.

С угрожающим жужжанием отряды слепых колобков медленно подбирались к противнику. Сражаться с ними было все равно что отбиваться от огромного роя пчел: можно убить одну, десять, сто, но на их место ринутся новые стаи. Так и колобки — в своей слепой ярости бросались на врагов десятками и сотнями, стараясь укусить, поцарапать, оторвать, отщипнуть хотя бы кусочек. В отличие от детей, их нельзя было напугать и обратить в бегство одной демонстрацией силы. Слепые воины вообще не знали страха. В своем племени они считались изгоями и презренными париями: с честью погибнуть в бою было их единственной привилегией.

Далджин завопил от ужаса. Нападавшие обрушились на него мощной волной, вырвали из рук топор, сбили с ног. Нугана обступили такой тесной толпой, что, не в силах размахивать топором, он сам его бросил и, вытащив стамеску, отбивался ею, как тесаком. Ему удалось немного расчистить пространство, и он помог Далджину подняться на ноги.

Микрин, загородив спиной жену, яростно орудовал длинным ножом. Бригадира сбили с ног, и бедняга мгновенно исчез под нахлынувшей на него волной цынцыкеров. С огромным трудом Микрину удалось вытащить рудокопа из гущи разъяренных колобков и помочь подняться на ноги.

— Ни с места! — послышался грозный возглас Найяллы. — Слушайте меня!

И странное дело — этот возглас, прокатившийся, словно эхо, по рядам цынцыкеров, был воспринят слепой армией как категорический приказ, и колобки немедленно повиновались.

Найялла перевоплотилась в тьюдера-алхимика — существо, которому цынцыкеры привыкли служить с древнейших времен. Выпрямившись во весь рост, Найялла простерла вперед четыре руки, призывая атакующих остановиться и внимать словам своего повелителя.

— Мои преданные цынцыкеры! — воскликнула она. — Мы решили испытать вашу верность, и вы не подвели! Мы были вынуждены покинуть вас одних на несколько столетий, но вы выжили и остались такими же храбрыми, достойными воинами!

Кругленькие создания, задрожав, стали переглядываться. По сферическому залу пронесся взволнованный шепот.

— Как это понимать? — раздался одновременный писк сотен и тысяч колобков. — Где вы пропадали все это время, наши повелители? Как вам удалось выжить?

— Чтобы выйти наружу и сразиться с варварами, нам пришлось принять иное обличье, — объяснила Найялла. — Теперь мы одержали победу и вернулись, чтобы вести вас к новой жизни.

— Куда вы собираетесь нас вести? — послышался взволнованный ропот. — Зачем вы вернулись?

— Отведите нас к Узким Вратам. Мы покажем вам покоренных варваров.

Снова по огромному залу пронесся недоуменный шепот. Армия слепых воинов в нетерпении скребла когтями по каменному полу. Медленно, но неуклонно она продолжала подбираться все ближе и ближе. Прошло немало времени, прежде чем от цынцыкеров последовал ответ.

— Вы бросили нас на произвол судьбы, — зашелестели голоса. — Вы отправились воевать, а мы остались одни. Много столетий жили сами по себе. И вот теперь вы хотите снова нами править, хотите выходить наружу… Этому не бывать! Мы замуруем Узкие Врата, чтобы вы навсегда остались с вашими верными цынцыкерами!

Неожиданно армия слепцов ринулась в атаку. Микрин услышал за спиной крик жены. Обернувшись, он увидел, как сразу несколько десятков слепых уродцев посыпались на нее сверху и сбили с ног. Взревев от ярости, Микрин бросился на врагов.

Отбиваясь от напиравших со всех сторон цынцыкеров, пожилой бригадир оглянулся, пытаясь отыскать угол, куда можно было бы отступить. Однако повсюду кишела серая масса колобков.

— Боже праведный, помоги нам грешным! — вырвалось у него.

Нападавших было такое множество, что казалось, под ногами задрожала земля. Сверху упало несколько каменных балок и глыб. Колобки на мгновение замерли.

Только теперь бригадир понял, что зал сотрясается не от топота армий слепых бойцов, а от новых подземных толчков. Один из каменных мостов, переброшенных с одного края сферического помещения к другому, затрещал и, провалившись, рухнул вниз, похоронив под обломками сразу несколько дюжин цынцыкеров. Слепые воины впали в панику, их ряды смешались. Бригадир подхватил Найяллу и поставил ее на ноги.

— Они напуганы подземными толчками! — крикнул он. — Это наш единственный шанс. Нужно немедленно отсюда убираться!

Найялла помогла подняться Микрину, а бригадир вытащил из гущи колобков молодых рудокопов. Кое-как подобрав с земли снаряжение, они все вместе бросились через зал к ближайшему туннелю.

Несколько раз мощные подземные толчки сбивали их с ног, и приходилось ползти на четвереньках.

Вокруг со страшным грохотом обрушивались на пол каменные глыбы. Один из тяжелых осколков ранил Нугана в плечо, но молодой рудокоп продолжал ползти.

Когда они добрались до входа в туннель, подземные толчки стали стихать. Беглецы снова поднялись на ноги и что было духу пустились по сумрачному коридору. Их еще швыряло из стороны в сторону, но постепенно землетрясение улеглось, и они прибавили ходу. Нужно было поторапливаться: скоро колобки опомнятся и бросятся в погоню.

С тремя пылающими факелами они бежали не разбирая дороги, ныряя то в один, то в другой коридор. Единственным их желанием было любой ценой оторваться от полчищ разъяренных цынцыкеров.

Калайялл Гарс подошел к куче железного лома и отсоединил провода электрического генератора. Вокруг, нетерпеливо переглядываясь, стояли ученики чародея, а за их спинами столпились рэнсники, во взглядах которых читались любопытство и растерянность.

Уже во второй раз заклинатель совершил ритуал изгнания духа горы Абзалет. Снова земля содрогнулась от подземных толчков. Чародей облизал пересохшие губы, попинал ногой неподвижную кучу железного лома и убедился, что на этот раз ритуал прошел успешно. Он добился своего: дух железной руды был окончательно сломлен.

Но это не принесло чародею ожидаемого удовлетворения. Он чувствовал себя разбитым и потерянным. А главное, никак не мог избавиться от мерзкого металлического привкуса во рту.

Беспокоило заклинателя и странное поведение вождя. Казалось, ко всему, что происходило, у Лирапа-Луддича был какой-то собственный интерес. Ему словно было известно что-то такое, о чем не догадывался сам чародей. Особенно удивили последнего слова вождя о том, что изгнание духа Абзалета поможет Луддичу разделаться с мьюнанами. Что бы это значило?

Пожалуй, в здешних краях Калайялл Гарс считался одним из самых сильных чародеев. Однако сам он в глубине души чувствовал, что знает о духах далеко не все, и даже страшился того, с чем имел дело. Еще неизвестно, чем обернутся для него его же собственные заклинания. Может быть, расплата будет жестокой…

Калайялл Гарс страдал от бессонницы, а если и удавалось заснуть, то его мучили кошмары… А тут еще эти странные землетрясения! Во всем ему виделись дурные предзнаменования.

Чародей потянулся за флягой с очищенным воздухом, отвинтил крышку, жадно вдохнул, но тут же отбросил жестянку в сторону: фляга была совершенно пуста. Кто знает, когда ему еще удастся добраться до родной Браскии, чтобы пополнить запасы очищенного воздуха. Видно, сам дьявол заманил его в эти забытые богом чащобы, где живут такие злые и могучие горные духи!

Сидя в клетке, Тайя и Локрин видели, как браскианский священник несколько раз пнул ногой кучу железного лома, а затем, расстроенный и поникший, удалился.

Один из учеников чародея передал зеленый бархатный мешочек с деньгами Спирою. Приближенный вождя высыпал звонкие медные монеты на стол, пересчитал и снова спрятал в мешочек.

— Интересно, каким образом дух Абзалета мог спрятаться в этом железном хламе? — пробормотал Локрин.

— А я бы предпочла узнать, почему вождь уверен, что после ритуала изгнания духа рэнсникам будут не страшны ни мьюнане, ни норанцы, — отозвалась Тайя. — Лирап-Луддич совершенно недвусмысленно заявил, что изгнание духа решит все его проблемы. Обо всем этом нужно обязательно рассказать дядюшке Эмосу! Он наверняка знает, в чем дело.

Помощники заклинателя собрали оборудование и ушли в свою хижину. Уже смеркалось, и местные жители потянулись по домам. Засеял редкий дождик, и туман немного поредел.

Дети терпеливо дожидались, пока на улице не останется ни единого человека. Целый день они пытались разговорить незнакомца в соседней клетке, но тот не мог толком ответить ни на один вопрос и предпочитал отмалчиваться. Зато они придумали ему имя. Теперь они называли его Тряпичник. Из-за множества надетой на нем одежды, платков и тряпок он действительно напоминал тряпичника или старьевщика. — Однако незнакомцу его прозвище очень понравилось. Он был рад, что у него наконец появилось хоть что-то свое.

— Эй, Тряпичник! — тихо окликнул его Локрин. — Сможешь вытащить штырь из щеколды?

— Не знаю.

— Ну хоть попытайся… И пожалуйста, говори как можно тише! Иначе тебя услышат. Лучше не привлекать к себе внимания. Мы решили попробовать отсюда выбраться, чтобы спасти нашего друга.

— А зачем его спасать? — поинтересовался Тряпичник, перейдя на звонкий шепот. — Что с ним такое?

— Понимаешь, с него с живого хотят содрать кожу… — прошептала Тайя. — Мы должны его освободить. Я думаю, они нас всех решили убить.

Тряпичник задумался.

— Я не хочу, чтобы меня убивали, — промолвил он немного погодя.

— Тогда попробуй вытащить штырь! — повторил Локрин.

Человек послушно кивнул и, просунув руку сквозь прутья, потянулся к соседней клетке.

И снова, когда он уперся худым плечом в толстую решетку, прутья начали гнуться. Казалось, это не стоило ему никакого усилия. Ухватившись за штырь большим и указательным пальцами, он потянул его из петель. Забитый чересчур плотно, штырь не поддавался, зато клетка, в которой были заперты дети, заметно подъехала ближе. Тогда Тряпичник, ухватившись за штырь покрепче, принялся расшатывать его в петлях, поворачивая то в одну, то в другую сторону.

Локрин с изумлением наблюдал, как этот худой, нескладный человек без особого труда расшатывает штырь, который забили в щеколду молотком. Наконец петли заскрипели, штырь выскочил, и, подняв щеколду, дети смогли открыть клетку.

Первым делом нужно было решить, как замаскировать свой побег. Если кто-то пройдет мимо по улице или выглянет во двор из хижины, то опустевшие клетки сразу бросятся в глаза. Рэнсники немедленно поднимут тревогу, и тогда все надежды на освобождение Дрейгара рухнут. Чтобы этого не случилось, нужно оставить в клетках что-нибудь такое, что в полумраке сойдет за фигуры спящих пленников.

Тайя прокралась к крыльцу и принесла сумки с магическими инструментами, которые у них отобрали накануне. Вытащив один из тонких резцов, она принялась делать из указательного пальца отмычку. Затем вставила палец в замок на соседней клетке. Тряпичник с интересом наблюдал, как она колдует пальцем в замочной скважине, изучая механизм. Ловко повернув нужную защелку, девочка отперла замок и, вынув его из петель, открыла клетку.

Пока Тайя возилась с замком, Локрин перебежал на другую сторону улицы и подкрался к дубильне. У крыльца стояли деревянные рамы, на которые были натянуты для просушки свежевыделанные шкуры разных зверей — бобра, козлотура, выдры, горной кошки. Причем рэнсники имели обыкновение выделывать шкуры вместе с головами животных.

Локрин вернулся за Тряпичником, и вместе они сняли несколько шкур, принесли во двор и уложили в клетках таким образом, чтобы они напоминали сидящих или лежащих пленников. Под голову горной кошки и выдры изобретательный Локрин подставил несколько прутиков. Издалека пустые глазницы действительно создавали впечатление пристального взгляда. Кроме того, он попросил Тряпичника снова вставить штырь в щеколду. Дождь засеял еще пуще, и это тоже было им на руку. Потом все трое обогнули хижину вождя и огляделись.

— Мы с Локрином должны освободить Дрейгара, — шепнула Тайя новому другу. — Тебе совсем не обязательно идти с нами. Это очень опасно.

Тряпичник почувствовал, что девочка сказала это из вежливости; на самом деле его помощь была бы для них совсем не лишней. Да и ему не хотелось расставаться с детьми — ведь они ориентировались в окружающем мире гораздо лучше его. Поэтому он решительно заявил, что пойдет с ними.

Тряпичнику велели спрятаться за поленницей дров. Изменив цвет кожи на темно-бурый и темно-синий, Тайя и Локрин обогнули хижину вождя и подкрались к дубильне с тыла. Здесь они обнаружили три вентиляционных окошка, из которых клубами валил зловонный пар. Неподалеку располагалась задняя дверь, но она оказалась заперта, и дети решили не рисковать, пытаясь ее открыть. За дверью слышались голоса рэнсников, но слов было не разобрать.

Локрин молча указал сестре на одно из вентиляционных окошек, прикрытых легкими решетками. Вытащив ножик, мальчик присел на корточки и осторожно вытащил рамку с решеткой. Теперь они вполне могли протиснуться в образовавшийся проем. Пробравшись внутрь, они оказались под одной из стоящих вдоль стен длинных скамеек и оттуда без помех осмотрели все помещение.

Посередине комнаты стояла круглая вращающаяся рама, к которой был привязан Дрейгар. Рама была немного наклонена назад и наполовину погружена в чан с темной дубильной жидкостью. С каждым новым поворотом рамы Дрейгар с головой погружался в чан; чтобы не захлебнуться, парсинанину приходилось задерживать дыхание. Бедняга был едва жив и находился в полубессознательном состоянии. Глядя на него, Тайя с трудом сдерживала рыдания.

— Его вымачивают в щелочном растворе, — шепнул ей Локрин. — Чтобы размягчить его твердую кожу… Так ее будет легче сдирать…

Помещение было тесно заставлено другими чанами, верстаками, рамами, гладильными досками и прочими приспособлениями для выделывания кож. На полках стояли склянки со специальными химикалиями. Три женщины трудились в поте лица: одна крутила ручку механизма, поворачивающего раму с Дрейгаром, другая выскабливала скребком одну из свежевыделанных шкур, третья натирала шкуру дубильным веществом. Несмотря на тяжелый труд, женщины оживленно судачили между собой. Судя по всему, речь шла о Дрейгаре.

— Ничего подобного! — восклицала та, что крутила раму. — Тарн погиб вслед за Блуном. Это чудище отрубило ему голову. А Блун погиб первым. Днем я сама слышала об этом от его сестры…

— А кто еще погиб, Вилетта? — поинтересовалась другая женщина. — Кажется, Жуп и Бод?

— Ну да, братья-близнецы. Кстати, они приходились родней самому Лирапу, — кивнула Вилетта. — Двоюродная сестра Блуна была замужем за их дядей, а тот был женат на племяннице Лирапа. Между нами говоря, эта племянница такая ветреная особа, что еще неизвестно, от кого у нее дети…

Третья женщина многозначительно усмехнулась.

— Эй, Ула, — обратилась к ней Вилетта, кивая на Дрейгара, — погоди крутить раму, не то это чудище совсем издохнет. Потом скажут, что мы его утопили…

— Ты права, Вилетта, — кивнула Ула. — Лирап придет в ярость, если узнает, что оно не дотянуло до утра. Ведь он хочет содрать с него шкуру с живого. Причем собственноручно.

Женщина перестала крутить ручку и, расправив плечи, потянулась. Окинув взглядом ряды бутылок и склянок, она взяла с полки один из пузырьков, откупорила и, понюхав, сделала пару глотков. Крякнув от удовольствия, она затрясла головой, а потом отпила еще немного. Потом потерла ладонью нос и подошла посмотреть, как дубильный раствор впитывается в шкуры.

— Старшая дочь Лирапа — девица на выданье, — продолжала Вилетта. — Из себя такая миленькая. Ножки крепенькие, коленки кругленькие. Интересно, наверно, уже имеется на примете женишок?

— Это уж как Лирап-Луддич решит, — усмехнулась Ула. — Кого выберет, за того и пойдет, верно?

Все три работницы весело расхохотались. Дети с ненавистью смотрели на них. Как они могли говорить об умирающем Дрейгаре в таком тоне, как будто он был зверем, и при этом как ни в чем не бывало хохотать!

— Как бы их отсюда выманить? — прошептала Тайя.

— Я этим займусь, — сказал Локрин, открывая сумку со своими инструментами.

Сняв с рамы очередную шкуру и расстелив ее на столе, чтобы втереть в нее дубильное вещество, Вилетта заметила под одной из скамеек какую-то возню. Нагнувшись, она увидела зверька с продолговатым туловищем, острыми ушами, ярко-оранжевым с черными и желтыми крапинками мехом и роскошным пушистым хвостом.

Разглядев зверька получше, она изумленно воскликнула:

— Девчонки! Вы только посмотрите! Под скамейку забрался живой жинкрен!

— Полно врать, — недоверчиво молвила Ула.

— Что за глупости, — хмыкнула Бетитта. — Всем известно, что жинкрены давным-давно перевелись…

— Посмотрите сами! — прошептала Вилетта. — Если его поймать и снять с него шкуру, можно сказочно разбогатеть. Ведь его мех — на вес золота!

— Хватай, хватай его! — пронзительно взвизгнула Ула. — Он побежал к двери!

Но женщины были слишком неповоротливы. Зверек шмыгнул в приотворенную дверь и выскочил во двор.

— Лови его! — азартно крикнула Вилетта, схватив скалку и бросаясь в погоню за зверьком. — Шкуру поделим поровну. Только почки, чур, мне! У меня есть отличный рецепт для соления жинкреновых почек…

Женщины выбежали во двор, и помещение опустело. Подождав на всякий случай полминутки, Тайя выползла из-под скамьи и подбежала к полубессознательному Дрейгару.

— Дрейгар, милый! — прошептала она. — Пожалуйста, очнись! Это я, Тайя! Я пришла, чтобы вывести тебя отсюда.

Парсинанин с огромным трудом приподнял словно налитые свинцом веки. Сначала он не узнал девочку. Потом по его лицу пробежала судорога, и он слабо зашевелил губами. Тайе пришлось наклониться ниже.

— Скорее… — пробормотал он, — спасайтесь… Не то погибнете!

— Нет, — горячо возразила девочка, — ты сможешь нас защитить!

Тайя ощупала веревки, которыми он был привязан к раме. Потом налегла на рычаг — чтобы откинуть раму назад и вытащить ноги Дрейгара из чана с едким раствором. Затем развязала узлы, развинтила болты на скобах, в которых были зажаты его лодыжки и запястья, и, схватив за руки, попыталась поднять на ноги.

Парсинанин почти не мог двигаться. Голова падала на грудь, а дыхание было хриплым и прерывистым. Тайя в отчаянии оглянулась на дверь. Если ему будет не под силу идти самому, они никак не смогут вывести его из поселка. С огромным трудом он слез с рамы и опустил ноги на пол. Это заняло целую вечность. Но когда попробовал встать, то едва не потерял сознание. Малейшее движение требовало напряжения всех сил.

— Вставай! Вставай! — умоляла его Тайя. — Они сейчас вернутся. Нужно идти!

— Мои доспехи и оружие… — пробормотал парсинанин.

Девочка оглянулась и увидела, что доспехи и оружие кучей свалены в углу комнаты. Пыхтя от натуги, Тайя подтащила их к Дрейгару, помогла нацепить на плечи щитки и латы. И без того ослабленный, сможет ли он передвигаться в таком тяжелом облачении?!

Из-под лавки выбрался Локрин. Сделав большой крюк и уведя женщин подальше, он вернулся на задний двор и снова пролез в дубильню через то же вентиляционное отверстие. Увидев Дрейгара на ногах, он подбежал к боковой двери и осторожно потянул за ручку. Дверь оказалась не заперта и выходила в переулок. Выглянув на улицу, он повертел туда-сюда головой. Переулок был пуст.

— Он едва переставляет ноги! — жалобно промолвила Тайя, когда брат подбежал, чтобы поддержать парсинанина под другую руку.

Кое-как они довели его до двери и вывели на улицу. Такими темпами им ни за что не оторваться от погони.

— Дрейгар! Ну постарайся идти быстрее! — взмолился Локрин. — Если будешь плестись как черепаха, нам всем крышка. Пожалуйста, шевели ногами!

Отравленный ядом и обессиленный, огромный парсинанин заковылял по дороге.

Увидев, что они вышли из хижины, Тряпичник поспешил на помощь. Несмотря на свой неказистый вид, он подставил Дрейгару плечо, приняв на себя большую часть его гигантского веса. До них отчетливо доносились голоса женщин, рыскающих в поисках драгоценного зверька. Вскоре перебудят соседей, и весь поселок будет на ногах. Впрочем, Локрин неплохо запутал следы и увел женщин в противоположную сторону.

— Как же тебе удалось оборвать след? — удивилась Тайя.

— Я превратил ступни в конские копыта, — объяснил брат. — Им придется попотеть, прежде чем они поймут, что к чему, и повернут назад.

— Молодец, — похвалила девочка.

Но больших иллюзий она не питала. У них не так уж много времени. Рэнсники искусные следопыты. Рано или поздно они снова выйдут на их след, даже несмотря на дождь. А Дрейгар едва плетется. Даже если им удастся добраться до леса, вряд ли это поможет. Рэнсники знают лес как свои пять пальцев. К тому же за ними в погоню бросится весь поселок.

— Нужно найти, куда спрятаться, — сказала Тайя. — Или попробовать угнать грузовик…

— Правильно! — подхватил Локрин. — Эй, Тряпичник, ты умеешь водить машину?

— Какую машину? — пробормотал тот.

— Все ясно, — хмыкнул мальчик. — Больше вопросов нет.

— Сначала нужно увести подальше Дрейгара, а потом подумать, как сбить со следа погоню, — сказала Тайя.

То и дело им приходилось тормошить отключавшегося на ходу парсинанина. Еще хорошо, что с ними оказался Тряпичник. Без него им ни за что бы не справиться с Дрейгаром.

Мало-помалу, боковыми улочками они продвигались к окраине поселка. Неоднократно рядом раздавались голоса. Несколько раз их чуть было не обнаружили. В конце концов они выбрались из поселка, взобрались на холм и углубились в лес.

Дрейгар лишь чудом держался на ногах. Немного освежал дождь. Тряпичник помог увести его в густые кусты, чтобы хоть чуть-чуть передохнуть, а Тайя отправилась на разведку. Когда она вернулась, у нее был готов план.

— Там под горой есть небольшая речушка, — сообщила девочка. — Если нам удастся отыскать лодку, мы могли бы отплыть подальше от этого места…

— Что ж, попробуем, — кивнул Локрин.

Когда спустились к реке, под обрывом обнаружилась утлая лодчонка. Увы, с первого взгляда стало ясно, что она не выдержит не только всех четверых, но даже одного Дрейгара.

— Нужно сплавить Дрейгара вниз по течению, — сказала Тайя.

— Ты же видишь, что лодка слишком мала, — недоуменно хмыкнул Локрин.

— А мы обойдемся без нее. Сплавим его самого.

Локрин с восхищением посмотрел на сестру, удивляясь ее изобретательности.

— Это можно! — воскликнул он.

— А как же… его доспехи? — подал голос Тряпичник. — Он же утонет. Разве нет?

— Не утонет, — решительно сказала Тайя. — Мы не раз наблюдали, как он плавает в полном облачении. Значит, доспехи не такие уж тяжелые. К тому же у него под панцирем всегда толстый слой жира про запас — на случай, если придется голодать в пустыне… Увидишь, ни за что не утонет!

Достав инструменты, маленькие мьюнане принялись переделывать свои тела. Тряпичник с интересом наблюдал за этим удивительным процессом. Сначала он не мог понять, что они задумали. Потом увидел, как Локрин, слепив ноги в одно целое, сформировал из своего туловища что-то напоминающее нос каноэ, а руку превратил в весло. Последовав его примеру, Тайя слепила из себя корму. Сцепившись друг с другом, брат и сестра превратились в лодку с веслами.

Затем дети велели Тряпичнику погрузить в каноэ снаряжение и оружие Дрейгара, а самого парсинанина стащить в речку.

Вода под берегом пахла тиной и гнилью. По поверхности воды сновали жучки-паучки, а в воздухе висели тучи комаров.

Импровизированное каноэ пришвартовалось к Дрейгару.

Левой рукой Локрин ухватился за веревку, обвязанную вокруг туловища парсинанина, а правой греб.

Точно так же и Тайя — одной рукой поддерживала голову Дрейгара, а другую использовала в качестве весла. Глядя на эту нелепую плавучую конструкцию, дети не могли удержаться от смеха. Жаль было только, что парсинанин не мог полюбоваться на себя со стороны.

Тряпичнику объяснили, как управляться с веслом, и велели следовать за ними в лодке, найденной под обрывом.

Маленькая флотилия кое-как двинулась вниз по речушке.

Сначала Тряпичнику никак не удавалось совладать с лодкой, которая беспомощно вертелась вокруг своей оси.

— Давай не зевай! — подбадривал его Локрин. — Работай веслом!

— Она все время плывет не туда, — жаловался Тряпичник, пытаясь выровнять лодку.

— Сначала перестань вертеться, — зашипел на него мальчик. — Куда ты гребешь, пугало огородное! Направо загребай, направо!

— Направо? — пробормотал новоиспеченный гребец.

— Ты что, чудак, не знаешь, где право, где лево? — изумился Локрин. — Вот гляди, — воскликнул он, поднимая правую руку, — это право!.. А это… — тут он поднял левую руку, — лево! Ну, усвоил?.. Подгребай понемножку то справа, то слева, тогда лодка будет идти прямо…

Тряпичник послушно выполнял все указания мальчика и довольно скоро освоился с управлением. Он понимал, что они убегают, но не понимал куда и зачем. Для него это было чем-то вроде увлекательной игры. Через некоторое время он уже орудовал веслом как заправский байдарочник. По крайней мере, держал лодку прямо. А большего от него и не требовалось.

По берегам стелился густой туман, а дождь притих. Они неторопливо скользили вниз по реке, тревожно вглядываясь в полумрак. Из-за тумана казалось, что вокруг немного посветлело. Но это была лишь иллюзия. Беспрестанно пищали комары, но делать было нечего — приходилось терпеть и зуд и укусы. Единственное, о чем думали беглецы, — как бы подальше оторваться от погони.

Первым выдохся пожилой бригадир. Он остановился и, упершись ладонями в дрожащие колени, жадно хватал ртом воздух. Нуган оглянулся на него и крикнул остальным, чтобы те немного подождали. Один за другим беглецы повалились на землю, чтобы хоть немного отдышаться.

— Всё, я готов, больше не могу! — простонал бригадир.

— Нам удалось от них оторваться, — сказал Нуган, потирая ушибленное плечо. — Ничего не слышно. Думаю, они наконец отстали.

— Но это их владения, — промолвила Найялла. — Рано или поздно они нас обнаружат. Нужно идти вперед.

— Говорю же, что я готов, — выдохнул бригадир. — Мне нужно хоть немного отдохнуть. Иначе не смогу сделать и шага.

— Что ж, давайте передохнем, — проговорил Микрин.

— Может быть, они вообще нас бросили, — с надеждой прибавил Далджин.

— Нет, вряд ли они от нас отстанут, — покачал головой Нуган. — Будут искать, пока не найдут. И в следующий раз нам вряд ли удастся от них вырваться…

Они оглядели друг друга. Все были в укусах, царапинах и кровоподтеках. Боевой пыл прошел, и раны и ушибы мучительно заныли. У Найяллы были с собой кое-какие лечебные травы, и она на скорую руку обработала раны.

— Нужно найти воду, — сказала она. — Да и еда кончилась.

— Единственное, что я сейчас хочу, — это поспать, — пробормотал Нуган.

Пожилой бригадир, растянувшись прямо на каменном полу, уже громко храпел. Найялла чувствовала, что и ее веки налились свинцом, но заснуть боялась: а вдруг появятся цынцыкеры и накинутся на них, на спящих?

— Нужно, чтобы кто-нибудь покараулил, — сказал Микрин, прочитав мысли жены.

— Мне все равно не заснуть, — пожал плечами Далджин. — Я подежурю.

— Разбуди меня, когда захочешь спать, — сказала Найялла. — Я покараулю после тебя.

Она улеглась возле мужа и через минуту крепко спала.

Микрин прижался щекой к ее плечу и, нежно погладив по волосам, стал думать о том, сколько еще они смогут проплутать в этих мрачных пещерах, где за каждым поворотом мог скрываться враг, — без воды, без еды. Потом он подумал о детях — Тайе и Локрине. Ах, если бы они нашлись и сейчас были среди соплеменников! Знать, что дети живы и здоровы, — тогда не страшны никакие опасности. С этими мыслями Микрин мало-помалу забылся беспокойным сном.