Сердце Абзалета

Глава 18 ТАЙНА ТРЯПИЧНИКА

Прислонившись спинами к стенке кабины, Тайя и Локрин сидели в кузове грузовика и смотрели на убегающую дорогу. После пережитого ни у кого не было охоты разговаривать. Эмос погрузился в тягостную задумчивость.

— Простите, ребятки, — наконец промолвил Дрейгар. — Простите, что не верил вам. Если бы я вас послушался, может быть…

— А ведь Луддич несомненно был в курсе того, что должно произойти! — взволнованно оборвал его Эмос. — Явился сюда собственной персоной, да еще всех родичей с собой позвал. Не только решил сам за нами поохотиться, но еще и чародея с собой прихватил.

— Он уверен, что у нас находится то, что осталось от Огарта, — напомнил Локрин. — У Тряпичника гвоздь, который завалился Дрейгару за панцирь. Наверное, это и есть сердце бога. Насколько мы поняли, Луддич думает, что, если ему удастся убить бога, черная пыль будет множиться до тех пор, пока не опояшет все его владения и не отрежет его от всего остального мира… Одного я никак не могу понять: откуда взялась вся эта черная дрянь?

— Она всегда была здесь, — пробормотал Эмос. — Это старая-престарая легенда. Я и сам не думал, что она окажется правдой. Я слышал об этом лишь раз — из рассказа о тьюдерах-алхимиках, древнем народе, который когда-то населял здешние леса…

Считалось, что тысячи лет назад черная пыль покрывала землю в окрестностях горы Абзалет. То есть большую часть теперешних владений мьюнан — до самой Сестиньи. Так совпало, что она лежала как раз по границе лесов, которые теперь принадлежат рэнсникам.

Долгое время скопища черной пыли изводили и мучили великана Огарта, бога горы Абзалет, медленно разрушая железное тело, буквально съедая его заживо.

И вот однажды с гор спустился народ тьюдеров-алхимиков, которые бежали прочь от жестоких варваров-завоевателей, чьи владения раскинулись от великого океана Мути на востоке до западных морей.

Лишенные родины, тьюдеры решили создать новое государство в здешних лесах. Благодаря своему искусству они избавили Огарта от черной пыли. Тьюдеры стали поклоняться Огарту, и могущественный бог взял их под свое покровительство. Алхимикам было известно, что Огарт обладает волшебной властью над железной рудой. Через несколько столетий они сумели смешать черную пыль с железом, а Огарт своею властью не только укротил ее, но и усмирил движения земной коры и прекратил землетрясения.

Однако алхимики уничтожили не всю черную пыль. Чтобы обезопасить себя от вторжения свирепых варваров, они оставили вдоль всей границы узкую полосу, которую враги не могли пересечь.

Между тем земли, прежде покрытые черной пылью, оказались необычайно плодородными. Под добрым покровительством бога Огарта, народ тьюдеров вошел в эпоху процветания и благоденствия. Минуло еще несколько веков. Империя жестоких варваров распалась, а дикие племена бесследно рассеялись. Тьюдерам больше некого было опасаться, и постепенно они расчистили от черной пыли свои границы, превратив освободившиеся места в цветущие сады… К несчастью, это была роковая ошибка.

Прошло какое-то время, и варвары вернулись. Еще более жестокие, могущественные, свирепые. Они предали земли тьюдеров огню и мечу. Не желая идти в рабство, оставшиеся в живых немногочисленные алхимики нашли убежище в пещерах горы Абзалет. Понимая, что отныне уже никогда не смогут выйти на поверхность, они наглухо запечатали все входы и выходы.

С тех самых пор никто никогда о них больше не слышал. Но один монах-отшельник по имени Кафтелус, который жил в тех местах, утверждал, что ему удалось отыскать в пещерах рисунки, по которым можно восстановить историю исчезнувшего народа.

Однажды глубоко в пещерах он показал мне одну из фресок. Изучая и расшифровывая рисунки древних тьюдеров, он овладел искусством алхимии. Однако я никогда не слышал от него о черной пыли… — закончил свой рассказ Эмос.

— Почему ты подобрал этот гвоздь и так ревностно его хранишь? — поинтересовалась Тайя у Тряпичника. — Откуда ты знаешь, что он такой ценный?

— Это еще неизвестно, — заметил Эмос.

— А по-моему, все указывает на это, — горячо возразил Локрин. — Гарс выгнал Огарта из горы, и бог утратил власть над черной пылью. Луддич думает, что Огарт пытается снова вернуться в Абзалет. По крайней мере, в виде этого маленького куска железа, который Тряпичник таскает с собой. Гвоздь как будто управляет им…

— Я не сумасшедший, — поспешно промолвил Тряпичник. — Не знаю почему, но я чувствую, что с гвоздем нельзя расставаться. Я чувствую, что должен идти туда — на Абзалет. Так надо…

— …В общем, Луддич хочет помешать возвращению Огарта, чтобы самому обрести власть над черной пылью… Это ясно как божий день! — воскликнул Локрин.

— Но ведь Огарт был создан из железа и камня, — в свою очередь напомнил Эмос. — Он не имеет власти над живой плотью. Только над металлами. Калайяллу Гарсу об этом тоже было известно. Заподозрив, что дух Огарта бродит где-то поблизости, чародей отправился на его поиски в лес. Однако он понимал, что одному, без помощи рэнсников, ему с этим не справиться. Поэтому он и натравил их на нас!.. Я только не могу понять, почему после того, как он дважды изгонял, уничтожал дух горы, он все еще не успокоился… А главное, — недоуменно воскликнул мьюнанин, — какое отношение все это имеет к тебе, Тряпичник?

Он пристально посмотрел на нескладного чудака, который беспокойно заерзал, словно этот разговор навел его на какие-то важные воспоминания. Увы, сколько ни старался, он по-прежнему не мог ничего вспомнить.

— Не знаю, — пробормотал Тряпичник, растерянно глядя на мьюнанина. — Я чувствую какую-то связь… — Он полез в карман и достал гвоздь.

— Не может быть, чтобы рэнсники решили нас убить из-за какого-то кривого гвоздя! — воскликнула Казиль.

Эмос взял у Тряпичника гвоздь, внимательно осмотрел, повертел в руках. Даже понюхал.

— Гвоздь как гвоздь. Ничего особенного… Ты уверен, что он завалился тебе за шиворот до того, как Гарс снова затеял свою ворожбу? — спросил он Дрейгара.

— Так и есть, — пожал плечами могучий парсинанин.

— Как Огарт мог поместиться в таком маленьком куске железа? — недоверчиво качая головой, улыбнулся Локрин. — Он что, такой крошечный?

— Дух не имеет размеров, — объяснил Эмос. — Если Огарту удалось ускользнуть от Гарса, он мог спрятаться даже в булавочной головке… Послушай, Тряпичник, а все-таки, как ты это ощущаешь — свою связь с гвоздем?

— Просто знаю, что в мире нет ничего ценнее…

Эмос присел перед ним на корточки.

— Мы должны выяснить, кто ты такой, — сказал он. — Сними-ка свой шарф!

— Нет! Нельзя! — испуганно замотал головой Тряпичник. — Я не могу!

— Джуб погиб, — продолжал Эмос. — Если мы не поймем, что за всем этим кроется, тоже погибнем. Меня не испугаешь никаким уродством. Плюнь на свою застенчивость! Сними шарф!

— Ни за что! — заявил Тряпичник.

Неожиданно Эмос схватил его за руку и стал стягивать с него перчатки. Застигнутый врасплох Тряпичник даже не попытался сопротивляться. Эмосу удалось стащить с него одну перчатку, сорвать вторую. Осталась еще одна… Опомнившись, Тряпичник поспешно сжал пальцы в кулак и прижал руки к груди. Тогда вмешался Дрейгар. Схватив Тряпичника за руки, он стал помогать Эмосу стягивать с него перчатку.

— Ну и силища у этого дохляка! — проворчал парсинанин.

— Пустите! Отстаньте! — истошно заорал Тряпичник.

Его пальцы были намертво стиснуты в кулак. Эмос дернул сильнее, перчатка затрещала и порвалась.

Тряпичник разжал пальцы. Тайя и Локрин наклонились, чтобы получше рассмотреть, что скрывал Тряпичник, и едва не лишились дара речи. Даже Казиль была потрясена. Не говоря уж о самом Тряпичнике. Поглядев на свою ладонь, бедняга испустил вопль отчаяния.

Вместо человеческой руки под перчаткой скрывалась стальная пятерня. Заржавленные железные кости и суставы были переплетены металлическими сухожилиями и венами. Пошевелив пальцами, Тряпичник снова взвыл от отчаяния:

— Это не я! Не может быть, чтобы это был я! Что со мной случилось? Куда подевалось мое нормальное тело?

— Когда у тебя отняли твое тело, — объяснил Эмос, печально покачав головой, — тебе пришлось сделать себе новое… Вот уж не думал, — торжественно прибавил он, — что когда-нибудь увижу тебя лицом к лицу, Огарт!..

Микрин присел и подсадил Найяллу к себе на спину. Ее раны кое-как перевязали лоскутами от рубашек рудокопов. Мьюнане обладали способностью заживлять раны на своем теле одним усилием воли. Но сейчас Найялла была слишком слаба, обессилена голодом и усталостью, чтобы справиться с кровотечением.

Микрину пришлось нести ее на себе. Обхватив его руками за шею, Найялла положила голову ему на плечо и закрыла глаза.

— Мы можем заблудиться и потерять ту пещеру — с замурованной дверью, — прошептала она.

— Нам нельзя туда возвращаться, — сказал Микрин. — Там осталось чудовище.

— Мы задали ему хорошую трепку! — слабо улыбнулась Найялла.

— Ты опять шутишь, — вздохнул он. — Что ж, будем надеяться…

Нуган поднял факел повыше и двинулся вперед, стараясь как можно дальше освещать туннель. Вокруг не было ни единого цынцыкера. Впрочем, по сравнению с ужасным чудовищем, они казались не такими уж опасными. Пожилой бригадир двигался сзади. Через некоторое время потолок стал опускаться ниже, и приходилось идти сгорбившись.

Найялла и Микрин открыли сумки и, достав магические инструменты, принялись переделывать тела. В результате Микрин превратился в странное существо с продолговатым туловищем на четырех коротеньких ножках и стал похож на больничную каталку, только без колесиков. Глядя на мужа, Найялла не могла сдержать улыбки. Однако с благодарностью улеглась ему на спину, и они продолжили путь.

Немного погодя бригадир остановился и сказал:

— Стойте! Давайте пораскинем мозгами.

Он и Нуган были вынуждены согнуться так, что уже упирались ладонями в колени. Они уселись на пол, прислонившись спинами к стене. Микрин остался стоять как был — с женой на спине. Замкнутое пространство, низкий туннель наводили на него все больший ужас; он едва сдерживался, чтобы не броситься назад.

— Скорее всего, колобки решили, что нас уже нет в живых, — задумчиво продолжал Джузек. — Но если мы пойдем дальше, то опять нарвемся на них… Чудовище с фонарем ранено. Может быть, напуганное, оно уже не решится напасть, а может быть, только ждет удобного момента. Как бы там ни было, теперь оно будет куда осмотрительнее… Та пещера с замурованным входом — наша единственная надежда выбраться отсюда… В общем, я за то, чтобы немного передохнуть и вернуться.

— Я тоже, — шепнула Найялла.

— А я не уверен, — покачал головой Нуган. — Если нам удалось отбиться от чудовища, это не значит, что оно не сделает из нас фарш со второй попытки…

Все трое посмотрели на Микрина.

Некоторое время мьюнанин молчал. Ему тоже хотелось вернуться. Во-первых, его страшило замкнутое пространство, а во-вторых, он опасался за жизнь жены. При одной мысли о свирепом хищнике по спине ползли мурашки.

— Кто знает, куда приведет этот туннель, — хмыкнул бригадир. — Может, мы снова нарвемся на чудовище. Не думаю, что оно здесь одно. Не исключено, что поблизости бродят и другие особи… Нельзя упускать свой шанс. Нужно еще раз обследовать замурованную дверь. У нас нет другого выхода.

Микрин вздохнул. Похоже, старый рудокоп прав: другого выхода у них нет.

— Будь по-вашему, — кивнул он.

В следующий момент он ощутил, как вздрогнула земля, и весь туннель заходил ходуном от мощных подземных толчков. Микрин перевернулся и, положив жену на землю, загородил ее своим телом. Рудокопы, прикрыв головы руками, кричали от ужаса.

Сверху с треском сыпались осколки породы. Туннель наполнился клубами пыли, факелы погасли, и все погрузилось в кромешную тьму. Раздался оглушительный грохот. Надежды на спасение не было.

Земля под колесами грузовика продолжала ходить ходуном. Все с тревогой озирались вокруг. Только Тряпичник сидел, обхватив голову руками, и стонал. Он снова натянул на руки перчатки, но с тех пор, как Эмос открыл его тайну, не проронил ни слова. Он наотрез отказывался говорить и не желал верить ни единому слову мьюнанина. Свернувшись клубком, бедняга плакал от боли.

— Что с тобой, Тряпичник? — ласково спросила Тайя.

— Болит… — вздохнул он.

— А где болит? Дай я посмотрю!

— Везде… У меня болит везде. Кажется, со вчерашнего дня. И все сильнее…

Присев рядом, Эмос участливо промолвил:

— Твоя боль не здесь. Все дело в том, что у тебя болит твое настоящее тело… — И мьюнанин показал рукой на Абзалет.

Пик вершины священной горы гордо высился среди холмов на юго-востоке.

— Сам посуди, — продолжал Эмос, — ты удерживал черную пыль в повиновении тысячи лет. Теперь она снова вырвалась на свободу, а через несколько дней расползется по всей округе. Подумай только, что станется с этой землей! И с горой… Мы можем помочь тебе вернуться на Абзалет, но я понятия не имею, как восстановить твою прежнюю силу. Только ты можешь это знать. Словом, все в твоих руках.

— Не понимаю, о чем ты, — проворчал Тряпичник. — Никакой я не дух и не бог. Никакая я не гора. Я обыкновенный человек.

— Человек с железным телом? — покачал головой Эмос. — Интересно, где ты им обзавелся? Скорее всего, в шахте. Потом ты каким-то образом пробрался в лес. Гарсу стало об этом известно, и он отправился за тобой…

— Когда он во второй раз совершал свой магический ритуал, он думал, что с тобой покончено, — добавила Тайя. — Однако в его руки попала только часть тебя. И ты успел сделать себе новое тело… Но теперь чародей снова охотится за тобой. И за нами тоже.

— Вы сошли с ума! — воскликнул Тряпичник.

— А ты посмотри на свои руки. Они ведь из железа, — вмешался Локрин. — Очнись, наконец, и подумай о том, что тебе говорят!

— Оставьте меня в покое! — всхлипнул Тряпичник.

Все замолчали. Спорить дальше не имело смысла. Все чувствовали, что из чащи за ними наблюдают зоркие глаза. Рэнсники только и ждали разрешения атаковать. Впереди высились неприступные крутые горы, преграждавшие путь на восток. К северу начинались непроходимые болота. Иногда ветер доносил гнилостный запах болотного газа.

Грузовик медленно карабкался вверх по горной дороге. Опасаясь, как бы не сползти в кювет, Калам вел машину на самой низкой скорости. Поглядев по сторонам, Эмос перегнулся через борт и, наклонившись к кабине водителя, крикнул Каламу:

— Дальше налево!.. И поаккуратней, эти фургоны не приспособлены для горных дорог.

— Само собой, — фыркнул норанец.

Провести фургон по такой узкой дороге было делом не из легких. Низкие ветви деревьев скребли по кабине и кузову. Колеса сползали то в одну, то в другую сторону. Чтобы удержаться на дороге, Каламу приходилось яростно крутить руль. Лес подходил почти вплотную, и все находились в постоянном напряжении: рэнсники могли напасть в любую секунду.

Когда они выехали из чащи на солнце, их взору предстала небольшая поляна, а за ней — отвесная известняковая скала с прямоугольным входом в пещеру. Тайя и Локрин задрожали от нетерпения: наконец-то они смогут разыскать папу и маму!

Как только Калам затормозил, Дрейгар и Казиль спрыгнули на землю и принялись выгружать лебедку и оборудование. Им предстояло выдвинуть из проема огромную, с тщательно обтесанными краями прямоугольную плиту, которая закрывала вход в пещеру.

В центре плиты находилось сквозное квадратное отверстие размером с кулак. Из какого именно материала изготовлена сама плита, выяснять было некогда. Одно Эмос знал наверняка: пытаться размягчить или пробурить ее с помощью трансформагии бесполезно, а весила она не меньше нескольких тонн.

В скале имелись прямые пазы, и чтобы получить доступ в пещеру, плиту, вставленную в эти пазы наподобие крышки громадного пенала, нужно было приподнять вертикально вверх.

Дело осложнялось тем, что с гибелью Джуба спасательная операция лишилась руководства опытного рудокопа. Приходилось действовать наугад.

Впрочем, Калам и Казиль неплохо разбирались в технике, и им удалось смонтировать кран и лебедку.

— Когда я приходил сюда последний раз, — рассказывал Эмос, пока норанцы возились с краном, — эта плита была поднята. Ее поддерживали две мощные железные колонны. В пещере жил отшельник Кафтелус. Там он молился Огарту. По его словам, вход в пещеру был устроен таким образом, чтобы Огарт в любой момент мог его запечатать…

— Кажется, я догадываюсь, что произошло, — сказала Казиль, показывая на следы ржавчины у основания плиты, и напомнила о странных особенностях горы Абзалет, где все железные инструменты быстро снашивались и буквально на глазах превращались в ржавую труху.

Все невольно оглянулись на Тряпичника, который сидел в фургоне, забившись в угол.

— Ржавчина разрушила железные колонны, и плита рухнула вниз! — воскликнул Дрейгар. — Огарт может воздействовать на железо даже на расстоянии.

Кран и лебедка были почти собраны. Эмос огляделся и подозрительно потянул носом воздух. Через минуту из чащи показались четверо вооруженных до зубов рэнсников. Тайя и Локрин поспешно вытащили из кузова сверток с мумией и, опустив его на землю, уселись сверху. Всем своим видом они показывали, что по первому же сигналу готовы расколотить Праматерь Элдрид на мелкие кусочки.

— А вам известно о нашем уговоре с вождем? — поинтересовался Эмос у рэнсников.

— Известно, — ответил один из них. — Мы просто ждем, когда он приедет. Не обращайте на нас внимания. Мы не собираемся вам мешать…

Они окружили грузовик и заняли выжидательную позицию. Дрейгар хмуро посмотрел на них и продолжал помогать норанцам устанавливать кран. Когда кран подогнали к входу в пещеру, Казиль и Калам пробурили в плите несколько отверстий и забили в них стальные крючья. Затем Казиль уселась за рычаги управления и подвела стрелу крана к плите, а Калам с Дрейгаром продели в крючья цепь и пристегнули ее к тросу. Тайя и Локрин обменялись нетерпеливыми взглядами. Им казалось, что работа движется убийственно медленно.

Тщательно проверив всю конструкцию, крепления и трос, Калам махнул Казиль, чтобы та включила лебедку.

— Вира! — крикнул он, поднимая вверх большой палец.

Мотор зарычал, и шестеренки пришли в движение. Трос натянулся, словно тугая струна, но каменная плита вздрогнула и, заскрипев в пазах, начала медленно подниматься.

— Вытаскивайте ее совсем! — закричал Эмос.

Прямоугольный камень выполз из пазов и закачался в воздухе. Казиль застопорила лебедку и, пересев в кабину грузовика, дала задний ход и, отбуксировав плиту подальше от пещеры, плавно опустила на землю. Увидев, что дело сделано и вход свободен, Тайя и Локрин радостно захлопали в ладоши и закричали «ура». Рэнсники мрачно покачали головами.

— Не стоит вам туда соваться, — сказал один из них. — Там полно всякой нечисти.

Не обращая на них внимания, Эмос взял фонарь и вошел в пещеру. Через минуту он вышел обратно и поглядел на небо. Солнце начинало клониться к закату.

— Дрейгар, Калам и Казиль! Вам лучше остаться у входа и разбить лагерь. Тайя, Локрин и я пойдем первыми. Мы вернемся до захода солнца. Я должен пометить туннели, чтобы нам не заблудиться и дважды не обследовать один и тот же.

Взгляд Эмоса упал на Тряпичника, который как завороженный взирал из фургона на темный проем пещеры.

— А ты — идешь или нет?

— Вы никуда не пойдете! — крикнул один из рэнсников, опуская ладонь на рукоять тесака. — Пока Луддич не разрешит, вы останетесь здесь… Посидим, подождем. Вот приедет вождь, он сам вам все покажет.

Дрейгар прошагал к лежащей на земле мумии и пнул ее ногой. Рэнсники в ужасе подскочили.

— Ну-ка, — сказал парсинанин, — проваливайте отсюда!

Но рэнсники не тронулись с места. Тогда парсинанин пнул мумию еще раз. Что-то внутри свертка треснуло.

— Я могу заниматься этим всю ночь, — заявил Дрейгар. — А когда устану, будет на чем посидеть, отдохнуть у костра…

Рэнсники оторопело переглянулись. То, что происходило, просто не укладывалось у них в головах. Никому не позволялось глумиться над мертвыми. Тем более над мумией Праматери. Однако Дрейгар пнул ее еще раз и еще раз…

— Кстати, говорят, для растопки костра хорошо подходит сушеная нога или рука, — прибавил парсинанин.

— Ты умрешь как собака! — визгливо выкрикнул рэнсник.

Однако все четверо испуганно попятились к лесу и, бормоча ругательства, растворились в чаще. Эмос одобрительно усмехнулся и снова повернулся к Тряпичнику:

— Ну что?

— Не пойду я, — хмуро проворчал тот. — Не нравится мне всё это… Вы нарочно задурили мне голову, чтобы я сделал по-вашему!

Тайя взяла его за руку.

— Это всего лишь гора, — ласково сказала она. — Почему бы тебе не погулять по пещерам? Если не понравится, вернешься обратно. А потом, если захочешь, поедешь к нам в гости.

Тряпичник вылез из грузовика и медленно направился к входу в пещеру. Было заметно, что его пробирает дрожь.

— Мы будем рядом с тобой, — заверила его девочка. — Пойдем, не бойся!

Каждый из них взял в руку по фонарю, и Эмос повел их в пещеру.

Прежде всего мьюнанин попытался отыскать какие-нибудь следы непосредственно около входа, но, учитывая, что вокруг был один камень, это было нелегко, потребовалась бы уйма времени. А его у них совсем не было.

В глубине первой пещеры они обнаружили небольшой боковой коридор, который привел их к развилке. В глубину горы вело сразу три туннеля. Бормоча заклинания, Эмос провел пальцем по стене и начертил на каменной поверхности стрелку, указывающую направление к выходу. Потом, недолго думая, шагнул к тому туннелю, который находился по левую руку.

— Почему ты решил начать именно с него? — спросил Тряпичник.

— Не знаю. Обследуем все по очереди, — пожал плечами Эмос.

— Но твои близкие находятся там, — сказал Тряпичник, указывая на правый туннель.

Тайя, Локрин и Эмос с удивлением посмотрели на него.

— Откуда ты знаешь? — поинтересовался Эмос.

Тряпичник опустил глаза и неопределенно пожал плечами.

— Может быть, потому что ты в самом деле Огарт? — предположил Локрин.

Тряпичник поспешно затряс головой. Потом вдруг решительно шагнул к правому туннелю. Обменявшись многозначительными взглядами, дядюшка и дети поспешили за ним. Их проводником стал сам дух горы!