Сердце Моего Монстра

Глава 14

Кирилл

Саша активно избегает моего присутствия, прикосновений и компании.

На самом деле, она могла бы получить награду за раздражающе последовательное соблюдение правила «не прикасайся».

Прошла неделя с тех пор, как она вернулась туда, где ее место — рядом со мной.

Однако нет никакого ощущения близости. Да, она здесь телом, но ее душа либо где-то вдали, либо она подавляет ее, пока она не становится почти невидимой.

Она ложится спать раньше меня, повернувшись ко мне спиной. Если я пытаюсь прикоснуться к ней, она дает пощечину, бьет или отталкивает меня, как будто я самое отвратительное существо, которое когда-либо существовало.

Не имеет значения, сколько методов я использую и как далеко захожу, чтобы возобновить хоть какую-то форму связи.

Чем больше я пытаюсь, тем сильнее она старается перечеркнуть эти планы.

Я знаю, что она принуждает себя к этому. Я чувствую это по едва заметному подрагиванию ее кожи, когда я прикасаюсь к ней. Я вижу это в ее приоткрытых губах и глазах-хамелеонах. Я слышу это в замирании ее дыхания, когда мое тело оказывается рядом с ее телом.

Но она твердо решила не поддаваться этим эмоциям.

Рано или поздно она сдастся.

Я не отступлю, пока она снова не станет моей женой.

В последнее время она проводит время с охранниками, перекидывается парой слов и какой-то, блять, херней. Мне не нравится, что она улыбается им, Константину, Карине и даже чертовой Кристине, но эти улыбки никогда не направлены на меня.

Думал ли я о том, чтобы наказать своих охранников именно по этой иррациональной причине? Безусловно. Проблема заключается лишь в том, что, сколько бы я ни подвергал их своему гневу, это не изменит отношения Саши ко мне.

В тот день, когда я объявил всем, что она моя жена, она застыла в моих объятиях, как будто я объявил ей смертный приговор.

У остальных были всевозможные вопросы, на которые она отвечала, что у нее не было выбора, кроме как быть мужчиной. Но теперь она вернула свою силу и решила снова стать собой. Она также извинилась за то, что «лгала» им все это время.

Признаться, они восприняли это гораздо лучше, чем я ожидал, возможно, потому что они уже знали, что она женщина, после того как я похоронил ее фальшивое тело. Однако их принятие поднимает проблему того, что она слишком близка к ним, на мой взгляд.

То же самое относится и к проклятым членам моей организации. Мы только что закончили наше общее собрание, и я привел ее в столовую, обнял за талию и представил как свою жену.

У большинства из них открылись рты, кроме Рай, у которой хватило наглости вырвать мою жену из моих объятий и обнять ее.

— Я знала, что твое время еще не вышло! — говорит женщина, которая угрожала мне телесными повреждениями каждый раз, когда видела меня, потому что думала, что я убил свою жену.

Даже я начал верить в эту проклятую теорию в глубине своего безумного сердца.

Я думал, что зашел слишком далеко и расплачиваюсь за свою неудачу.

Саша обнимает ее в ответ, хотя и неуверенно и с достаточной неловкостью, которая проявляется в каждой линии ее нежного лица.

Моя жена никогда не была на высоте в общении — по крайней мере, когда дело касалось прикосновений.

Несколько месяцев назад я был единственным, чьего прикосновения она жаждала. В любое время и в любом месте.

Теперь я единственный, от кого она отчаянно хочет убежать.

Хочу ли я из-за этого вышвырнуть Рай на другую планету? Да. Но меня всегда посещают мысли о насилии, когда речь заходит об этой мерзавке Рай.

Михаил и Игорь делают вид, что никогда раньше не видели Сашу. Владимир сужает глаза, но держит свое ненужное мнение при себе.

Дэмиен, который во время встречи либо спал, либо набивал лицо печеньем, наблюдает за этой сценой с нахмуренным выражением лица. Странно, что он не окликнул Сашу, но никто не знает, что творится в голове у этого сумасшедшего.

Адриан приподнимает бровь, но это больше похоже на веселье, чем на что-либо еще.

Кайл стоит позади Рай, вероятно, чтобы защитить ее от меня, если я решу, что сегодняшний день будет последним, когда ей позволено дышать.

Если бы у нее не было его, ее труп сейчас покоился бы прямо в бетоне какого-нибудь ближайшего торгового центра.

Рай, наконец, отрывается от Саши.

— Нам нужно многое наверстать.

— Нет, — я притягиваю Сашу к себе, крепко сжимая рукой ее бедро. — Я отказываюсь делить ее время.

Моя жена деликатно отталкивает мою руку, улыбаясь Рай.

— Мне бы это понравилось.

Моя челюсть напрягается, и я бросаю взгляд на Кайла с ясным посланием: «Уведи свою жену».

Он приподнимает плечо и не может скрыть ухмылку, которую я собираюсь сбить прямо с его лица.

Все начинают выходить из комнаты, Саша и Рай следуют за ними, радостно болтая о хрен знает чем.

Адриан остается позади. Он подходит ко мне и постукивает указательным пальцем по бедру, его дурацкая бровь все еще приподнята.

Мое внимание по-прежнему приковано к выходу, через который только что вышла Саша, и я рассеянно говорю.

— Если тебе есть что сказать, говори и перестань стоять здесь, как клоун.

— Я бы заявил, что кто-то другой в этой комнате лучше подходит на роль клоуна.

Мое внимание переключилось на него.

— Это то, что ты хотел сказать?

— Эй, не сердись на меня. Я не тот, кто отнял у тебя жену, — он делает паузу. — Значит ли это, что ты перестанешь быть сумасшедшим ублюдком теперь, когда она вернулась?

— Слишком рано об этом говорить.

— Я могу это понять, — он сжимает мое плечо. — Хочешь, чтобы она осталась?

Я сужаю глаза.

— Почему ты думаешь, что она не останется?

— Догадка. Кроме того, почему ты думаешь, что я могу к этому относиться?

Я смотрю ему в лицо.

— Не могу поверить, что слушаю твои советы по поводу отношений.

— По крайней мере, моя жена со мной, в отличие от твоей, которая, похоже, уже одной ногой за дверью.

— Это не смешно.

— Это и не должно быть смешным. Во всяком случае, если ты хочешь, чтобы она осталась, не давай ей выхода.

— Если я не дам, она уйдет.

— Она все равно уйдет, но если ты воспользуешься методом, о котором я говорил, процент успеха будет выше, — он отпускает меня. — Все, о чем я забочусь, это о том, чтобы твоя голова была в игре.

И затем он выходит из столовой.

Я беру несколько минут, чтобы успокоиться и остановить постоянные креативные убийственные мысли в адрес Рай, а затем выхожу на улицу.

В гостиной до меня доносится несколько голосов, а именно голос Дэмиена, который считает прекрасной идеей проверить мое гостеприимство и присоединиться к моей жене и Рай.

— Я должен сказать, — он тыкает ее в щеку, как будто она безжизненная кукла. — Ты похожа на этого симпатичного мальчишку Сашу, который был охранником Кирилла. У вас даже одинаковые имена.

— Ты серьезно? — Рай закатывает глаза. — Она и есть Саша.

— Ох, — он снова пристально изучает ее, и у меня возникает искушение выколоть ему глаза и сломать палец, которым он ее трогает.

— Ты стала женщиной? — спрашивает он, как гребаный идиот.

— Я всегда была женщиной, Дэмиен.

— Оооо. Вот почему ты была симпатичным мальчишкой. Имеет смысл, — он снова тыкает ее в щеку. — Женщиной ты выглядишь гораздо лучше.

Вот и все.

Я подбегаю к ним и хватаю его за палец, затем выкручиваю его назад и в сторону от Саши.

Она застывает, ее губы складываются в линию. Хотя на ней джинсы и простая футболка, она сияет и выглядит соблазнительно.

Или же это мог говорить мой член, пытаясь, наконец, получить удовольствие.

— Какого хрена? — Дэмиен высвобождается из моей хватки и осматривает свой палец.

— Если не хочешь, чтобы и остальные были сломаны, больше не прикасайся к моей жене.

Рай закатывает глаза.

— Давай уйдем от всего этого отвратительного тестостерона, Саша.

— Нет, — говорю я.

Моя жена смотрит на меня, затем дарит мне сладкую улыбку, которая в лучшем случае выглядит вынужденной, а в худшем — злой. Она, вероятно, собирается провести остаток дня с Рай, просто чтобы поиздеваться надо мной.

Так же, как она провела последние несколько дней либо с охранниками, либо с Анной и Кариной.

Вначале я думал, что мне нужно дать ей пространство, и она в конце концов вернется ко мне, но она использовала эту возможность, чтобы вбить еще больший клин между нами.

Поскольку этот метод, очевидно, не работает, мне придется усилить свою игру.

Я хватаю ее за локоть и притягиваю к себе. В книге Саши «Как Избежать Мужа» любые прикосновения полностью запрещены, поэтому она пытается увернуться.

Однако на публике она делает это более тонко, что означает, что это менее эффективно.

Я опускаю рот к ее уху и шепчу:

— Если ты в настроении увидеть своего брата сегодня, оставайся, блять, неподвижной.

Она замирает, и все ее попытки борьбы прекращаются.

Я улыбаюсь и Рай, и Дэмиену.

— У нас с женой есть дела. Вы можете идти.

Рай пытается протестовать, но она неохотно освобождает мою территорию от своего нежелательного присутствия, когда Саша говорит, что они встретятся в другой раз.

Не в мою смену.

Дэмиен говорит, что тоже вернется, и мне действительно хочется, чтобы он вел себя как придурок только для того, чтобы потрепать мне нервы, а не по какой-то другой причине.

Как только они уходят, Саша отходит от меня.

— Ты отведешь меня к Антону?

— Только если ты будешь хорошей девочкой.

Ее губы поджаты, но на щеках играет розовый оттенок. Держу пари, она даже не знает, что он есть, но опять же, она не может контролировать реакции своего тела.

Еще одна причина, почему я уверен, что она просто сдерживает себя в этой ситуации.

Похоже, мне нужно взять дело в собственные руки.

* * *

Вопреки тому, что предпочитает Саша, ее рука в моей.

Это происходит по совершенно необходимой причине, не связанной с прикосновениями или соблазнением, и у нее нет другого выбора, кроме как держаться за меня изо всех сил.

— Разве я не могу снять повязку? Она была на мне всю дорогу, и ты убедился, что я понятия не имею, где находится это место.

— Ты все еще можешь определить это место, так что короткий ответ — нет.

Ее ногти впиваются в плоть моей руки с единственной целью — причинить боль, но это нормально. Ее злость и разочарование в отношении меня все равно лучше, чем горькая пилюля безразличия.

— Осторожно, мы идем по неустойчивому мосту, и под нами сильное течение, — говорю я, направляя ее по скользкой грунтовой дорожке, где вода находится достаточно далеко, чтобы не доставать до нас, но достаточно близко, чтобы она слышала звуки.

Что? Я должен держать ее так близко, как только возможно.

— Я знаю, как ходить… — я начинаю убирать руку, и она поскальзывается, затем хватается обеими руками за мой бицепс, ее ногти впиваются в мою куртку.

Позднее полуденное солнце отбрасывает оранжевые тени на ее бледное лицо и приоткрытые губы. Ее светлые пряди развеваются на ветру, попадают ей в рот и задевают повязку.

Она выглядит такой красивой с распущенными волосами, особенно когда они отросли и достигают плеч.

Я обхватываю ее за талию и шепчу на ухо:

— Я же говорил тебе быть осторожной.

Она поджимает губы и начинает отталкивать меня.

Я крепко сжимаю ее руку.

— Если не хочешь разбиться насмерть, стой спокойно.

Она сдается, но только слегка.

— Я просто делаю это из необходимости.

— Если ты так говоришь, — я наклоняюсь и вдыхаю ее запах. Она... похожа на прежнюю себя, но она начала пользоваться духами, которые купила для нее Карина. В этом цветочном аромате есть едва уловимая нотка таинственности.

Заметка для себя: Поблагодарить мою сестру за ее безупречный вкус.

Именно так, по моим представлениям, должна была бы пахнуть Саша, если бы я впервые встретил ее женщиной. Мягко, но таинственно.

— Мы покинули мост? — спрашивает она.

— Еще нет.

Она обхватывает меня за спину, чтобы лучше держать равновесие. Нравится ли мне это? Определенно. Возможно, даже больше, чем следовало бы.

Это первый раз, когда она добровольно прикасается ко мне с тех пор, как вернулась. Кто-то скажет, что я не оставил ей выбора, но мне плевать.

Я все еще наслаждаюсь каждой минутой, когда ее тепло смешивается с моим. Да, я мог бы попросить Виктора высадить нас перед конспиративной квартирой, но как еще я мог добиться того, чтобы Саша так прижималась ко мне?

Слишком быстро мы приехали в безопасное место, которое находится примерно в двух часах езды от дома, плюс те двадцать минут, в течение которых я наслаждался прикосновениями Саши.

Кроме того, я явно сексуально неудовлетворен, потому что мой член не желает со мной мириться, пока я не погружу его в киску своей жены. Однако он любит подергиваться при малейшем прикосновении, так что его нынешнее состояние — это состояние полного раздражения.

— Мы на месте? — неуверенно спрашивает она.

— Почти, — я открываю главную дверь отпечатком большого пальца. Только отпечатки Виктора, Максима и мой могут открыть эту дверь или любую другую дверь на территории.

После того, как мы вошли внутрь, мы пересекаем сад и направляемся к пристроенному гаражу, где находится Антон. Я снова открываю дверь отпечатком большого пальца, затем снимаю повязку с глаз Саши.

Она щурится, хотя небо темнеет.

Я указываю подбородком вперед, и она недоверчиво смотрит на меня, прежде чем осторожно войти внутрь и сделать несколько шагов вниз по лестнице.

Стены подземного бункера, спрятанного под гаражом, звуконепроницаемы и ударопрочны. Он был построен моим отцом, чтобы выдержать бомбы, если понадобится. Не знаю, кто, по его мнению, мог его бомбардировать, но он всегда был параноиком до мозга костей.

В остальном помещение большое, поэтому металлическая кровать в углу и несколько полок, разбросанных вокруг, выглядят как попытка малыша украсить комнату.

Саша останавливается, когда видит, что ее брат сидит на кровати со скрещенными ногами, глаза закрыты, а руки беспечно лежат на коленях, как будто он находится в позе медитации.

Наручники, которые должны быть на его запястьях, висят на стене.

Максим отжимается на одной руке в другом конце комнаты, но при виде нас встает.

Саша бежит к Юрию — извините, Антону. Не надейтесь, что я буду следить за его множественными личностями.

— Тоша, — она останавливается рядом с ним.

Он открывает глаза, смотрит на нас с Максимом, потом снова на сестру с холодным выражением лица.

— Что ты здесь делаешь?

— Что ты имеешь в виду? Я пришла проведать тебя.

— Уходи, — приказывает он. — И я имею в виду не отсюда, а из страны.

Я убью этого ублюдка.

Максим застывает рядом со мной, скрестив руки.

— О чем ты, черт возьми, говоришь? Я не брошу тебя, — возражает она.

— Я приказываю тебе.

— Нет, — она поднимает подбородок. — С меня хватит приказов от тебя, дядюшки и Бабушки. Отныне я буду делать то, что хочу.

Это моя женщина.

— Саша… — предупреждает он.

— Я не уеду, Тоша. Не без тебя.

Он ненадолго закрывает глаза и испускает разочарованный вздох.

— Неужели ты не видишь, что он использует тебя против меня?

Он — это я, если никто не понял.

— Мне все равно, — она сжимает его руку. — Со мной все будет в порядке.

Я подхожу к ним и обхватываю ее плечо рукой.

— Я хорошо позабочусь о своей жене.

— Ты, ублюдочный… — он делает выпад, чтобы ударить меня, но Максим мгновенно настигает его и прижимает к матрасу ударом локтя по горлу.

— Прекрати, остановись! — Саша безрезультатно дергает Максима за плечо.

Лицо Антона краснеет, когда он бьет Максима по руке, но чем сильнее мой охранник сдавливает его трахею, тем слабее становится его борьба.

— Макс! — кричит она, но он ее не слышит. — Пожалуйста, отпусти его.

Наконец, она понимает, с кем ей следует говорить, и поворачивается ко мне.

— Скажи ему, чтобы он остановился.

Я смотрю на нее сверху вниз.

— Сначала извинись.

— Извиниться за что?

— За то, что бросила меня. За то, что заставила меня поверить, что ты мертва. Я хочу, чтобы ты сказала, что тебе чертовски жаль.

— Пошел ты, — выдавливает она.

Я приподнимаю плечо, когда в воздухе раздаются судорожные вздохи Антона, смешанные с его отчаянной борьбой за дыхание.

— Макс, пожалуйста, — умоляет она его, но он все еще не слышит ее. Судя по покрасневшему лицу ее брата, у него осталось около минуты до того, как он перейдет на другую сторону. Если не меньше.

Саша смотрит на меня со слезами на глазах.

— Извини меня.

— За что?

— За то, что полюбила такого монстра, как ты.

Моя челюсть сжимается, и я испытываю искушение придушить ее на хрен, но я не уверен, что не убью ее, если поступлю так.

— Отпусти его, Максим.

Мой охранник, кажется, не слушает, поэтому я толкаю его, дестабилизируя его локоть от шеи Антона.

— Я сказал отпустить его.

Он смотрит на меня, как будто только что вышел из транса, что вполне возможно.

Антон кашляет, звук грубый в огромном пространстве. Саша садится рядом с ним и поглаживает его по спине. Выражение ее лица — чистый ужас.

Не то, на что я рассчитывал.

Я смотрю на Максима. Он медленно опускает голову, потому что точно знает, как сильно он облажался.

Может быть, я тоже облажался, поскольку не уверен в том, что мой следующий план сработает так, как я надеялся.