Глава 13 ТОРЖЕСТВЕННОЕ ОТКРЫТИЕ


«Составь мне компанию завтра на торжественном вечере Interface.

— М.С.»


«Имеешь в виду, в качестве журналиста?

— Рейчел»


«Можем обсудить это при встрече, Отис заедет за тобой в 20:00.

— М.С.»


«Я с удовольствием пойду, как журналист. Благодарю за официальное приглашение.

— Рейчел.»


— Серебристый на тебе смотрится отпадно, —одобрительно говорит Джина, пока я кручусь в ожидании ее вердикта. Она все кивает и кивает, явно довольная увиденным. — Сногсшибательно, Рейчел. У него нет ни шанса.

— Я не совсем уверена в этом платье от Уинн, оно слишком сексуально, — я рассматриваю стройные изгибы своего тела в зеркале в полный рост на двери шкафа. — Если у него нет ни шанса, то и у меня тоже, — я смеюсь, затем прихожу в себя и краснею.

Я помню, как мы с Сентом в нашу последнюю встречу не могли перестать целоваться, раздумывая, что же он сделает, когда увидит меня в этом платье. Материал в нем гладкий, блестящий и прохладный. В самый раз для русалок, ткань льнет к каждому моему изгибу, как должны были бы прижиматься его губы, как могли бы обнимать его руки.

— О чем ты? — спорит Джина. — Он же плейбой. Эй! Тебе такие парни не нравятся. Ты же помнишь, мы с тобой умные девочки!

Внезапно захотев проверить, в порядке ли ноги, я опускаю глаза, затем ищу клатч, зажимая его под рукой.

— Мне пора.

— Рейчел! — зовет Джина. — Просто думай о статье. Ты состоишь из крови и плоти, но постарайся оставить весь этот суповой набор дома, включая сердце и гормоны. Возьми с собой только голову, ладно?

Прикусив губу, я киваю, мечтая чувствовать себя более уверенной. Мне нужно противоядие от Малкольма Сента, нужен иммунитет, и прямо сейчас.

— А что ты делаешь сегодня вечером? — спрашиваю я у Джины.

— Иду на какой-то новый фильм с Уинн и Эмметом.

— Хорошо, повеселитесь там.

Вечер прохладный и идет небольшой дождик, и когда я сажусь в «роллс-ройс», водитель держит надо мной зонт. Мое сердце начинает колотиться, когда аромат кожаных сидений (который теперь ассоциируется у меня с Сентом) снова достигает моего носа. Бабочки у меня в животе, в груди, повсюду. Хотела бы я оставить этот трепет дома.

Пока «роллс» вклинивается в поток машин, я мысленно говорю себе не слишком зацикливаться сегодня вечером. Разумеется, я собираюсь сделать вид, что мы не целовались. Уж точно, что я не была инициатором. Тут я понимаю, что мне никогда не хватало мужества заговорить с его водителем, так что, в этот раз, покашляв, я начинаю с «Как ваши дела, сэр?»

— Хорошо, мисс Ливингстон.

— Мне тут пришло в голову, что мы так и не были официально представлены.

— Отис.

— Приятно познакомиться с вами, Отис. Как давно вы уже работает на мистера Сента? — спрашиваю я, стараясь настроиться на расследование.

— Простите, мисс, но мне не позволено распространяться об этом.

— О, да ладно, — я посмеиваюсь, но он больше не произносит ни слова.

— Вы всех его девушек возите на свидания?

Он лишь машет головой.

— Ну хоть что-то скажите, — настаиваю я.

— Ладно. Нет, — говорит он.

— Только его деловых партнеров?

— Этим занимается Клод.

Я закатываю глаза.

— Ну конечно, у него есть несколько водителей.

Он кивает.

— Кого же возите вы?

— Обычно? Сента.

— Почему же сегодня вы отвозите меня?

— Сент, — отвечает он.

— А кто отвез Сента на это мероприятие, если не вы?

— Сент.

Это вызывает у меня улыбку.

— Вы давно его знаете?

Водитель колеблется.

— Хорошо, я знаю, что просила об одном ответе. Но как насчет еще одного? Вашего босса сложно понять.

— Я знаю его с тех пор, как ему исполнилось четырнадцать, и мистер Ноэль нанял меня, чтобы оберегать его от неприятностей.

От удивления я лишаюсь дара речи.

— Да уж, я знал, что вы так отреагируете. Не так уж хорошо я справился со своей работой? — спрашивает он.

— Я этого не говорила. Всем известно, что ваш босс себе на уме. Не думаю, что кто-либо смог бы контролировать его.

— Чем сильнее они пытались, тем более неуправляемым он становился, — Отис качает головой. — Я слишком много сказал, — он смотрит на меня в зеркало заднего вида. — Но он доверяет вам... а я доверяю его суждениям.

— Почему вы решили, что он мне доверяет?

— Нутром чувствую, — он пожимает плечами. — Уже зная его больше десяти лет... Вы первая девушка, которую мне доверено возить.

Я краснею.

— О, я не его девушка.

И никогда ею не буду.

Понимающе улыбаясь, он помогает мне выйти из машины, и, пройдя через великолепно обставленный холл, я оказываюсь окружена непередаваемой роскошью. Фонтан. Сияющие хрустальные люстры.

Становясь все более нервной с каждым новым шагом, я иду по длинному холлу вдоль бального зала, направляясь прямо к входу для прессы, где жду своей очереди, чтобы назвать свое имя одной из работающих там женщин.

— Здравствуйте, я — Рейчел Ливингстон из «Эдж».

— Добрый вечер, Рейчел, позвольте, я найду вас в своем списке... Хммм. Так... давайте посмотрим... Вас нет под буквой «Л». Может, у вас есть среднее имя, которое я могла бы проверить?

Когда я отрицательно качаю головой, она уходит к одной из коллег. Они недолго шепчутся, сверяют списки с именами приглашенных, пока, наконец, женщину, с которой я говорила, не озаряет. Выражение ее лица меняется с беспокойно нахмуренного на лучезарную улыбку, пока она протискивается обратно ко мне.

— О, что ж, тайна разгадана! Вы, сопровождающая лично Сента — вот так поворот! — шепчет она взволновано, указывая на вход для гостей. Боже, серьезно? Трепет вернулся в полную силу.

Изобразив фальшивую улыбку, словно я счастлива от происходящего (а это так?), я иду дальше по длинному холлу, следуя звукам музыки, прохожу через головокружительно высокие колоны и сводчатые потолки. Смешавшись с толпой, я хожу среди его разнообразных друзей и сотрудников. Меня настораживают женщины и то, как они мгновенно оценивают меня взглядом, словно проводится соревнование за внимание Сента. Мужчины тоже бросают взгляды, но скорее заинтересованные. У меня шикарные волосы, длинные ноги, красивые глаза... может, я и не полногрудая блондинка, но у меня отличная задница. О, боже, взгляните на него. Я почти спотыкаюсь, когда замечаю его в дальнем конце зала, рядом с шоколадным фонтаном.

Он стоит ко мне спиной, такой впечатляющей, что у меня пересыхает во рту. Мне видны очертания его спины и рук под пиджаком, в который он одет, черные брюки обхватывают самое красивое мужское тело из всех, что я когда-либо видела.

Каллен указывает Сенту в моем направлении, и я заставляю себя идти вперед, пока он оборачивается. Он ловит мой взгляд, и пока я подхожу нетвердым шагом, не спускает с меня глаз. Он распрямляет плечи, будто сделал резкий вдох, а я вообще не могу дышать.

На нем смокинг, он дьявольски обольстителен в костюме, и стоит, свободно опустив руки. Он не улыбается, линия его челюсти напрягается, когда он замечает, как на меня смотрят другие мужчины.

Вижу женщин, стоящих по обе стороны от него, и меня накрывает такой волной ревности, что я начинаю дрожать.

Мы целовались, и только. Мне плевать, чем он занят. Я не заинтересована в нем в интимном смысле, напоминаю я себе. Он интересует меня не как женщину, а как журналиста.

Он всего лишь мужчина — плейбой, бабник, да просто чертов сердцеед, мне всего-то нужно собрать информацию о нём и написать разоблачительную статью, чтобы читатели смогли все прочувствовать так же, как и я.

Не имеет значения, что он стоит с двумя женщинами. Они не прикасаются к нему, но да, я вижу по их угрюмым лицам, что раньше они еще как его касались. Он использовал их. А они использовали его. Но плевать, если люди им пользуются, или даже если они понимают или знают его настоящего, ведь главное — справиться со статьей. Так?

Дело не во мне, речь о статье об этом мужчине.

И, тем не менее, мне сводит живот от незнакомого собственнического чувства, когда я останавливаюсь перед ним. Он смотрит на меня, прямо в глаза, а я смотрю на него.

— Думала, тебе удастся проскочить через вход для прессы? — спрашивает он, посмеиваясь. Я у него на крючке, не так ли?

— Тебе доставило удовольствие не вписывать мое имя в список, из-за чего меня едва не вышвырнули из здания, прежде чем поняли, что мое имя написано рядом с твоим? — бросаю я в ответ, приподняв одну бровь.

Явно позабавившись, он смеется.

— Позвольте, мы отойдем, — говорит он компании, зарабатывая мне тем самым несколько злобных взглядов со стороны женщин, когда просунув мою руку себе под локоть, уводит нас подальше.

— Вот так платье, — шепчет он, поблескивая искорками в глазах, наклонив голову, чтобы прошептать это мне на ухо.

— Что это означает?

Он улыбается, ведя меня к столу, за которым сидят Каллен и Тахо, оба с роскошнейшими девушками. Сент выдвигает для меня стул, затем садится рядом со мной, пока зал продолжает наполняться людьми.

— Все новые сотрудники Interface приглашены? — спрашиваю я его, осматриваясь по сторонам.

Он кивает, пристально смотря на меня.

— Помимо этого есть еще несколько залов, чтобы уместить всех. Этот зал, в основном, для директоров и членов правления, — когда в ответ я только улыбаюсь, он кладет руку на спинку моего стула, наклоняясь вперед так, чтобы его голос был единственным, что я слышала, а не классическая музыка на заднем фоне или разговоры других людей. — Почему ты настаиваешь, чтобы быть здесь в качестве журналиста?

— Я и есть журналист. Я больше не могу откладывать написание статьи об Interface, журналу нужно, чтобы я поскорее ее сдала.

— Тебе не нужен бейдж журналиста, чтобы заполучить мое внимание. Как он не нужен и для интервью со мной.

— Кармайкл, ты вообще качаешься? Я так не думаю, — смеется Тахо над Калленом. Из-за того, насколько я взвинчена и не привыкла к тому, что внимание мужчины вроде Сента сосредоточено целиком на мне, я пытаюсь отвлечься, вслушиваясь в их шутливые разговоры.

— Конечно, я качаюсь, — спорит он.

— Не видел этого с тех пор, как последний раз кормил своего единорога, — отвечает Тахо, привычно растягивая слова.

— Серьезно, бро, — отвечает тот.

— Сент, ты не откажешься от одного предложения попозже? — спрашивает Тахо, когда Сент сдвигается на стуле, поворачиваясь лицом к нему, при этом еще ближе пододвигаясь ко мне. Я мгновенно сажусь прямее.

Сент лениво попивает свой напиток, на губах ухмылка.

— Я с вами, что бы вы не задумали.

— Хорошо. Ведь ты знаешь, что мы должны сделать... — начинает Тахо.

— Это всегда предзнаменует ужасную идею. Так что, естественно, я в игре.

— Наведаемся в бассейн на верхнем этаже.

Он смеется, после чего смотрит на меня, не отводя глаз, пристальным вниманием притягивая мой взгляд обратно.

— Твои друзья мне нравятся намного больше тебя, — говорю я тихонько, чтобы только он мог услышать.

В этом теплом освещении его глаза мерцают, словно жидкость. Он тихо отвечает:

— Это правда?

— Да. Правда.

Тишина. Мое сердце бьется быстро. Он поднимает руку и заправляет мне волосы за ухо, при этом мочка моего уха полыхает огнем, когда мы слышим голос женщины, стоящей неподалеку.

— Сент, я недавно оставила туфлю у тебя дома. Могу я все еще рассказывать тебе о благотворительности, которую, я надеялась ты...

— В понедельник в «М4», — говорит он спокойным голосом, и все его внимание по-прежнему сосредоточено на мне.

Говорившая девушка одаривает меня взглядом, полным ненависти, после чего уходит. Я задаюсь вопросом, спал ли он с этой женщиной. Спрашиваю себя...

— По крайней мере, я знаю, чего они хотят. Мою постель или мой кошелек. Или и то, и другое, — говорит он, словно читая мои мысли. Слегка улыбаясь, он оценивает меня. «А чего ты хочешь от меня?» — спрашивает он взглядом.

— Тебе стоит как-нибудь позаниматься с Сентом. Уж он-то надерет тебе задницу. Вам двоим будет весело, — говорит Тахо Каллену где-то вдалеке.

Пока Сент смотрит на меня, я чувствую, как он опускает руку под стол в поисках моей. Он успевает едва коснуться моих пальцев, когда мы слышим голос пожилого мужчины с трибуны.

— Дамы и господа, спасибо вам, что пришли сегодня! Все мы взволнованы по случаю торжественного открытия единственного и неповторимого Interface. Я знаю, что вы, так же, как и я, рады быть частью этой инновационной семьи. И сегодня с нами гений, стоящий за всем этим, мужчина, известный своим напором, умом и невероятным интересом к жизни. Я представляю вам Малкольма Кайла Престона Логана СЕНТА!

— Я скоро вернусь, — шепчет он, и я чувствую жар от его дыхания на своём ухе.

Я заливаюсь ярко-красным румянцем, почувствовав, как он касается рукой моей спины, когда встает и гладит меня под каскадом моих волос. Пока он направляется к трибуне, я не могу вынести взгляды, направленные в мою сторону и то, какой жар я испытываю под платьем, и какую влажность ощущаю между ног, находясь под таким влиянием, что решаю, что не могу быть с ним этим вечером. Я не могу сидеть здесь и притворяться его парой. Это слишком неправильно и слишком тяжело для меня.

Я тихонько встаю, когда слышу, как он своим властным голосом приветствует толпу.

— Добрый вечер, и спасибо за это представление, Роджер.

Выскользнув из зала, я иду к столам с бейджами для прессы, когда замечаю его ассистентку Кэти.

— Кэти, привет, вы помните меня? Мы встретились в...

— Мисс Ливингстон, конечно, — она идет к залу. — С вашим столиком все в порядке?

— О, это лучший столик, именно поэтому я не могу за ним сидеть. Видите ли, я здесь, как журналист. Это какое-то недоразумение, а мистер Сент сейчас слишком занят...

Я удивлена, видя, как она заливается румянцем при упоминании его имени.

— Я понимаю, — говорит она тихо. — Я переживала, что такую хорошую девушку, как вы, может смутить его репутация.

— Нет, я имею в виду... что ж, да, именно поэтому мне нужен мой бейдж. Я не хочу, чтобы у кого-то сложилось неверное впечатление.

— Особенно у него? — она смотрит на меня, и я краснею. — Я могу выдать вам тысячу бейджей, мисс Ливингстон, но если он хочет вас, он придет за вами. Терпение у него отнюдь, не как у святого, когда дело доходит до того, чего он хочет.

«А вы влюблены в него» — думаю я, но вслух ничего не говорю, потому что, слава богу, она распечатывает мой бейдж.

— Вам нравится работать с ним? — спрашиваю я.

— Я вообще не работала, пока не устроилась к нему. Он был единственным, кто дал мне шанс, — она улыбается и протягивает мне бейдж.

Я молча возвращаюсь обратно в зал, и, когда слышу его голос в динамиках, чувствую, как мурашки пробегают по позвоночнику. Волна аплодисментов захлестывает зал, когда все в восторге начинают хлопать.

Стоя в конце зала, я переворачиваю бейдж в поисках клипсы, когда понимаю, что десятки голов поворачиваются в моем направлении. На трибуне Сента больше нет.

Потому что он идет сквозь толпу, и перед его широкоплечей фигурой все расступаются, когда он направляется прямо ко мне.

— Ты закончила? — интонация его голоса не злая или нетерпеливая, но... на грани.

— Я... да, — я быстро поднимаю бейдж, пытаясь прикрепить его к платью.

Он берет меня за руку.

— Я люблю твои милые ушки, но, кажется, они не особо хорошо работают, — бормочет он, усмехаясь. — Тебе это не понадобится, — он выдергивает бейдж у меня из пальцев.

— Что? Почему?

— Сент! — зовет кто-то поблизости. Один из представителей СМИ просит сделать фото, в чем Сент отказывает простым движением руки.

Затем он прячет мой бейдж себе в карман пиджака и снова берет меня под руку.

— Пойдем, — шепчет он мне на ухо, уже уводя меня в сторону зала, к дверям, которые ведут на террасу с видом на поле для гольфа. Он выходит на террасу вместе со мной, и только тогда я все же вытаскиваю руку из его теплой руки.

— Не думаю, что нам стоит быть здесь. Все видели это.

— И что? — он в недоумении поднимает брови. Взгляд его глаз мерцает в лунном свете, и он такой привлекательный. Аппетитный. Не только его губы, он весь.

Сент медленно смотрит вниз. От него исходит энергия, которая притягивает меня, словно магнит. Это лишает меня решимости, но что-то в его голосе меня успокаивает.

— Рейчел, ты винишь меня за то, что я захотел пару минут побыть только с тобой? — спрашивает он слегка хриплым голосом.

У меня уже тысячи его фотографий, но ни одной такой. Лицо, которое я вижу сейчас, не для прессы, никто не должен видеть его таким. Даже я. На его лице столько чистых, животных, неприкрытых чувств, что они бурлят в его глазах.

Он сжимает мне руку, удерживая рядом, затем притягивает меня ближе к себе, а на губах появляется улыбка оттого, что я сопротивляюсь.

— Иди сюда, — просит он, наконец убедив меня расслабиться достаточно, чтобы подойти туда, где он меня хочет. Ближе к нему.

Он такой притягательный, такой красивый, когда смотрит вниз на меня, притягивая меня достаточно близко, чтобы чувствовать его аромат. Я представляю, каково это — протянуть руку и прикоснуться к его твердой челюсти, провести языком по его загорелой груди вверх к смеющемуся рту.

Я бы все отдала, чтобы узнать, о чем он думает. Почему он вот так улыбается. Есть улыбки, на которые ты просто не можешь не ответить улыбкой, но эта — она так сильно заставляет хотеть поцеловать его.

Но он делает первый шаг, сдвигая руку всего на пару сантиметров, теперь она на моем лице.

— Ты выглядишь ослепительно, — говорит он, проводя подушечкой большого пальца у меня по губам. Я непроизвольно вздрагиваю. — Я мог бы наслаждаться твоим ртом... даже дольше, чем в прошлый раз.

— Нет, никаких поцелуев, — выдыхаю я, но всего на мгновение, я позволяю себе почувствовать, каково это — быть рядом с кем-то настолько больше и сильнее меня.

Он проводит рукой по моим волосам, и ощущение такое приятное и пьянящее, что я замираю на месте. Так мы и стоим.

Очевидно, он знает, как действует на меня. Но выглядит, будто тоже находится под впечатлением, его тело словно каменное и вибрирует от напряжения. Мы находимся под влиянием друг друга. Он проводит кончиками пальцев по обнаженной коже моей спины в вырезе платья, а тепло его рук посылает мурашки по всему моему телу. Мы стоим в укромной нише, между нами витают напряженные «ты-и-я» флюиды.

Напряженные «ты-и-я» флюиды...

— Я никогда так не поступаю, — я пытаюсь освободиться из его объятий. — Пожалуйста, отдай мне мой бейдж.

— Зачем? — бормочет он, немного хмурясь.

— Мне нужен мой бейдж. Я... это не...

— Нет, — отвечает он тихо.

— Без своего бейджа я чувствую себя голой.

Он ухмыляется.

— Ответ все еще «нет».

Я со стоном отворачиваюсь, а когда бросаю на него быстрый взгляд, вижу, с каким искренним удовольствием он за мной наблюдает.

— Могу я задать тебе несколько вопросов? — говорю я, после чего, застав его врасплох, быстро

ротягиваю руку, вытаскивая свой бейдж из его кармана.

Он смеется, когда я быстро отступаю, чтобы он не отнял его обратно, после чего приходит в себя и преодолевает образовавшееся между нами расстояние медленными и выверенными шагами.

— Ты хочешь поговорить об Interface?

Мне кажется, что фраза «Ты хочешь поговорить об Interface?» становится кодом для чего-то другого.

— Да, — заявляю я, пристегивая бейдж к платью.

Он смотрит на меня.

— Спрашивай, — он, кажется, не возражает против интервью, так что я, наконец-то, с облегчением выдыхаю.

— Какие цели ты ставишь перед Interface?

Он заправляет выбившуюся прядь волос мне за ухо. Когда он опускает руку, мое ухо горит огнем.

— Быть номером один на рынке, оставив позади конкурентов.

Я вижу его, слышу его, его амбиции, его решительность, производимый им эффект только растет во мне.

— Ты... — я замираю, когда он поднимает руку, поглаживая мне щеку костяшками пальцев.

— Ты никогда не перестаешь работать, не так ли? — перебивает он, немного хмурясь. — В этом смысле, ты совсем, как я.

Я тоже хмурюсь.

— Ты отвечаешь вопросом на вопрос.

— Ты не задаешь правильные вопросы.

— Боже, Сент! Почему тебе так нравится меня дразнить?

Смеясь, он наклоняется ближе, пока не оказывается ко мне так близко, что я могу чувствовать запах мыла на его коже. Он удерживает меня за подбородок большим и указательным пальцами.

— Почему ты краснеешь каждый раз, когда я это делаю?

— У меня бледная кожа, почти матовая. Я легко краснею.

— Я вижу, что краснеешь ты только со мной.

Выражение его лица одновременно успокаивающее и волнующее, горячее и холодное, отстраненное, но в то же время, кажется, он раздевает меня.

— Рейчел, ты думаешь обо мне?

— На работе, да. В офисе я думаю о тебе. Ты это хотел услышать?

— Частично, да. Я тоже думаю о тебе на работе, но я также думаю о тебе и в постели.

— Сент, с вами хотел бы поговорить мировой судья. Мисс Ливингстон, я — Дин.

Я сейчас так возбуждена, что сгораю от стыда, что познакомлюсь с пиарщиком Сента в таком виде, тем не менее, я пожимаю его руку, стараясь вести себя спокойно и собранно, ничем не выказывая, как на меня действует Сент.

— Дин, конечно, так приятно с вами познакомиться.

Малкольм забирает бейдж у меня из рук.

— Время для прессы истекло, — сообщает он. Холод напрочь исчез из его взгляда, теперь его глаза более, чем теплые, они искрятся, словно фейерверки, когда он смотрит на меня. — Дин, позаботься о ней.

— Будет исполнено.

Он идет внутрь.

Вскоре и мы с Дином идем следом.

Я спрашиваю у Дина, как долго он работает на «М4», как проходил процесс найма. Мы говорим о его работе, и о том, как я впечатлена Interface, когда я замечаю знакомое лицо в толпе. Я замираю, когда мой мозг узнает небольшой ястребиный нос и длинные темные волосы. Виктория?

Она шире раскрывает глаза и, к моему полнейшему ужасу, указывает на меня. Потом начинает идти мне навстречу.

— Рейчел? — зовет она.

Боже, видеть коллегу из «Эджа», ту, которой я не доверяю, и которая знает, почему именно я нахожусь здесь, не думала, что это заставить меня почувствовать себя такой ничтожной.

Я беру себя в руки и встаю, чтобы поздороваться с ней.

Изображая чистейшую невинность, она выглядит абсолютно довольной, когда я быстро формально представляю ее Дину.

— Дин, вау, ты же пиарщик Сента?

— Виктория... отойдешь со мной в дамскую комнату? Дин, простишь нас на минутку?

Я стараюсь держаться спокойно, выглядя, словно русалка, когда направляюсь в сторону уборных, смотря вперед, пока Виктория с самодовольным выражением лица идет рядом.

Даже ее походка выглядит так, будто она занимается сексом с полом, или что-то вроде того.

— Сент просто пожирает тебя взглядом. Почему ты не вцепилась в него, забалтывая? — говорит Виктория, когда мы, наконец-то, оказываемся в уборной.

Я проверяю, что кабинки пусты, затем подхожу к раковине и открываю воду.

— Все не так.

— Что? Все не как? Словно это платье не напрашивается, чтобы быть сорванным...

— Шшш! — я смотрю на кабинки, повторно проверяя, что они пусты.

Она идет за мной, проверяя каждую лично.

— Не волнуйся, я ничего не расскажу. Хелен прибьет меня, если все накроется.

Я тру виски и делаю глубокий вдох.

— Ты можешь объяснить мне, что ты здесь делаешь?

— Я позвонила некоторым своим знакомым, когда услышала, что тебя нет в списке приглашенных журналистов. Хотела разузнать подробности.

— Подробности чего, Виктория? Я здесь. Это моя... я здесь. И все под контролем.

Она с сомнением смотрит на меня.

— Тогда ладно, — она устраивает целое шоу, моя руки, потом целую вечность вытирая их насухо. Затем проверяет свой макияж. — Советую тебе идти туда и использовать свои дамские чары. Ты женщина, достаточно красивая. И в случае, если ты не заметила, все присутствующие там женщины, кроме тебя, бросают Сенту призывные взгляды.

Она уходит.

Я стою там, смотря на себя в зеркало. Я сильно побледнела. Чувствую себя физически больной. Я уверена, если выйду наружу, Сент увидит меня насквозь. Он узнает, чего я от него хочу, что я хочу всего, включая его секреты, и узнает, почему мне не стоило целовать его так, как целовала в здании Interface. То, что мы там сделали, было таким личным для меня... так непрофессионально с моей стороны, учитывая, что я должна сделать.

Всплывает вся моя неуверенность, и я с телефона вызываю такси. Я жду несколько минут, затем быстро выхожу из уборной и нахожу женщину, которая сидела за столиком с бейджами для прессы.

— Не могли бы вы передать мистеру Сенту, что женщина, чей бейдж находится в его кармане, вынуждена была уйти, почувствовав себя нехорошо? — прошу я ее, благодарная, когда она соглашается.

Снаружи, через дорогу меня ждет такси, и перепрыгнув через несколько лужиц, я сажусь внутрь, а низ платья окончательно испорчен. Добравшись домой, я благодарю водителя, бегу домой, затем стаскиваю платье, сбрасываю туфли, надеваю свою университетскую футболку и сажусь на кровать, неподвижная, задумчивая, чувствуя пустоту и оцепенение.

Никогда не думала, что совершу что-либо, способное причинить боль другому. Я всегда считала себя на стороне хороших ребят, на стороне справедливости. Встреча с Викторией сегодня, пока я одновременно работала и не работала, заставила меня увидеть, кто я есть. Что я делаю.

Я лицемер. Я... обманщица.

Та игра, в которую задиры заставляют тебя играть в детстве — если бы тебя вынудили выбрать, кого убить, а кого спасти, кого бы ты выбрал, маму или папу? Иногда в жизни ты вынужден сделать выбор вроде этого, и это настолько трудное решение, что его невозможно принять, ты скорее пожертвуешь собой. Но это все равно будет значить, что «Эджу» конец.

Я заглядываю в комнату к Джине, но она все еще не вернулась. Возвращаюсь к себе, сворачиваюсь в позе эмбриона и, стараясь отвлечься, включаю местное шоу на телевизоре, где обсуждают слухи.

«Сегодня, на торжественном вечере по случаю открытия Interface, Малкольм Сент говорил...»

Появляется нарезка с сегодняшнего мероприятия, и внутри меня все обрывается, будто я только что съехала вниз на американских горках. Видео возвращается к главной новости, на экране мы, я и Сент, в тот момент, когда он взял меня за руку и повел на террасу.

БОЖЕМОЙ!

«Ранний уход юной девушки вызвал замешательство в прессе; вот их с Сентом совместная фотография, сделанная ранее, вызвавшая массу слухов о том, заинтересовался ли ею Сент. Ранее говорилось, что она - сотрудник небольшого местного журнала, но на мероприятии присутствовала, не как журналист. Это впервые, когда Сента связывают с журналистом. Будет интересно наблюдать за дальнейшим развитием».

«Согласен», — отвечает второй ведущий.

— Божемой! — я выключаю телевизор, отбрасываю в сторону пульт, и закрываю лицо руками. Потом делаю вдох и выдох, вдох и выдох, когда мой телефон вибрирует. Это Хелен.

«Ты в новостях. Вики написала. Сказала, он явно на крючке. Я впечатлена».

— Меня сейчас стошнит, — стону я.

Испытывая тошноту от ненависти к своей же отвратительной двуличности, я хватаю подушку, закрывая ею голову. Я не отвечаю Хелен. Вместо этого я удаляю ее сообщение, после чего тянусь к своему спасательному кругу, единственному, что держит меня на плаву, когда все плохо:

«Люблю тебя, мамочка».


Загрузка...