Глава 16 «ТУННЕЛЬ»


— Хорошо, смешаемся с толпой. Помогите мне найти Эммета.

Мы с Уинн и Джиной блуждаем по лабиринтам залов внутри «Туннеля», запах глиняных стен и пота шибает в нос, вместе с запахами духов, одеколона и алкоголя. Мерцающие огни и музыка уносят нас, пока мы продвигаемся к сердцу клуба, так называемый «кратер». Уинн возглавляет нашу компанию, пока я плетусь в конце, оглядываясь по сторонам в поисках его.

— Спорю, что он там, — Джина указывает на зал справа, заполненный людьми до предела так, что я ничего не вижу сквозь стену из блестящих платьев и переплетающихся тел, находящихся на пороге.

— Почему там?

— Да ладно! Нет дыма без огня. Где Сент, там полно ДЕВУШЕК.

Хмурясь на это, я протискиваюсь в самый многолюдный угол зала, и сердце пропускает удар, потому что он там, Мужчина, Завладевший Моими Гормонами. Каллен и Тахо выглядят отлично, но Сенту бы стоило носить предупреждающий знак «ПРИНОСИТЕ ЗАПАСНЫЕ ТРУСИКИ».

У обоих его друзей на коленях по две девушки, а миловидная блондинка (широко известная в светских кругах) говорит с Малкольмом, смотря на него с восхищением.

Музыка в колонках пульсирует. Тела сталкиваются и извиваются, когда я ловлю момент, чтобы понаблюдать за ним, пока он на меня не смотрит. Загоревший, волосы слегка взъерошены, рукава рубашки закатаны до локтей (похоже в клубах, из-за жары и веселья он так все время делает). Боже, а вот и бабочки в животе.

Он смеется, когда поворачивается, взглядом привычно окидывая толпу, и тут его плечи напрягаются. Мое сердце замирает, подскакивает к горлу, потому что он меня заметил. Теперь я испытываю серьезный дискомфорт от его пристального внимания.

Он вскидывает бровь, ухмыляясь тем самым образом. Я почти слышу, как он говорит: «Ты там всю ночь собираешь простоять?»

Сент ставит свой бокал на край стола и подходит ко мне. С каждым шагом мое сердце бьется все быстрее. Он смотрит меня, снизу вверх, не упуская ни одной детали.

— Рейчел, — он привлекает меня к себе свой сильной рукой и целует в щеку, едва касаясь меня губами, что мне не верится, как настолько незначительный поступок может так сильно влиять на мое тело. Внутри я борюсь с самой собой, стараясь выровнять дыхание, когда он берет меня за руку и тянет к их столику в глубине зала. Я родилась девчонкой, у меня в доказательство даже есть свидетельство о рождении. Но никогда до этого момента я не чувствовала себя настолько женщиной, моя рука ощущается такой маленькой и хрупкой в его сильной ладони.

Каллен и Тахо приветствуют меня, перекрикивая музыку: «Привет, Рейч!» «Привет, Рейч!»

Я сажусь к ним, Малкольм устраивается рядом со мной, рубашка плотно облегает его в стольких местах, что от одного лишь взгляда мне становится тесно в своем же теле.

Он заказывает напиток для меня, затем откидывается на спинку дивана, выглядя при этом настолько расслабленным, насколько я напряжена. Что-то произошло во время его визита в мою квартиру. То, что его заботило мое самочувствие, тронуло меня, а еще, открывшись, он удивил меня. Хотя, что более удивительно — я открылась ему. Мы поделились друг с другом своими историями, и самым важным. И теперь наши чувства настолько осязаемы, что каждый сантиметр моего тела вибрирует от желания оказаться ближе, настолько близко, как мы были в ту ночь.

Позади меня, на спинке дивана я чувствую его вытянутую руку, а его друзья продолжают подшучивать друг над другом, не забывая при этом потихоньку спаивать своих подружек.

— Как прошла неделя, Рейчел? — от его вопроса волнение теплой волной проходит по моим венам, а в его глазах я вижу искренний интерес.

— Хорошо. На работе все в порядке. С мамой все хорошо. Я... ладно, не хочу тебе докучать, — но я улыбаюсь. Не припомню, чтобы кто-либо выглядел таким же внимательно слушающим, пока я описывала, как прошла неделя.

Когда я спрашиваю его о поездке в Лондон (потому что, конечно же, я читала, что он пробыл там 48 часов), он говорит, что все прошло «хорошо», возвращая тему разговора ко мне.

— О чем ты сейчас пишешь? — шепчет Сент.

Он всегда так сосредоточен на всем, что я говорю — проходящие мимо хлопают его по плечу, зовут его по имени — но он ни разу не сводит с меня взгляда. Будучи так же поглощенной им, я не могу перевести разговор на более безопасную тему, поэтому отвечаю кратко:

— Собираю информацию для статьи, которая выйдет на следующей неделе.

Я чувствую, что одну руку он опускает позади меня, и в голове звучит «Ты — тема моей статьи».

Желание заставляет мои мускулы сжиматься, вызывая почти болезненные ощущения. Ох. Почему сейчас?

Я смотрю вниз на колени, стараясь собраться. «Почему, почему я теряю уравновешенность, оказываясь рядом с тобой?»

«Потому ли, что я хочу заставить тебя расслабиться, когда ты такой серьезный и не дразнишь меня?»

«Или дело в твоем отчаянном (по каким-то постижимым причинам) желании узнать, что меня трогает?»

«Или может это от того, что ты заставляешь меня нервничать... а может просто потому, что ты спросил?»

Я тяжело вздыхаю, опасаясь, что из-под густых ресниц за мной наблюдают эти бескрайние глубоко посаженные глаза, зеленые, словно лес, скрывающие секреты того, кто никогда не раскрывает свои карты, пока игра не выиграна. Коварный взгляд. Хищный. Заинтересованный. Я хочу закрыться и держаться подальше от него, раз он все еще мало что рассказывает мне о себе, но не могу удержаться от ответа, когда он спрашивает о чем-либо. Я смотрю на танцпол и медленно встаю, потянув его за руку.

— Потанцуй со мной, — говорю я ему.

Мне чертовски надоело сомневаться, нервничать, испытывать желание и бороться с ним. Я устала обдумывать каждый шаг, устала пытаться заглушить свои чувства. Внезапно все, чего я хочу, это потанцевать с ним. Провести один час, просто веселясь, один час побыть просто девчонкой рядом с парнем.

Приподняв бровь он, ничего не говорит... но поднимается. Он медленно встает, как раскручивающаяся из клубка змея. Я смеюсь, сильнее тяну его за руку, ведя в соседний зал, где находится танцпол.

— Потанцуй со мной, Сент.

Его ладонь в моей руке такая большая, с длинными пальцами, я тяну его, а он позволяет мне себя вести, как ленивое дикое животное, которое поддается своей добыче, прежде, чем напасть. Он идет на танцпол, приподнимая руки к моим бедрам. Внутри меня вспыхивает огонь, когда я вижу, едва заметную усмешку в уголке его рта.

Он наблюдает за тем, как я двигаюсь под его руками, вверх, вниз и в стороны, используя его, как шест. Шест, который я хочу поцеловать, как и все присутствующие девушки (что ж, стоит признать, что я, все-таки, человек). Он водит руками по обе стороны моей талии и бёдер, а в его глазах я вижу вспыхнувшее дьявольское пламя. Я беру его за руки и кладу их себе на шею, чтобы он мог притянуть меня ближе. Моя глупая голова отказывается думать, все мысли исчезли. Я хочу его обнаженным, вспотевшим, безрассудным, без ухмылки и умиления на лице, полностью утратившего контроль.

— Это лучшее, на что ты способен? — подстрекаю я его, удивляясь, когда он резко притягивает меня ближе к себе.

И тогда, все еще удерживая руки на моих бедрах, он начинает двигаться. Уау. Он твердый. Во всех местах. Люди прыгают в танце, врезаясь в нас, а Малкольм движется, словно его тело — продолжение моего. Без особых усилий с его стороны он прижимает меня к себе, своей щетиной на подбородке царапая мне затылок, когда убирает мои волосы в сторону, касаясь серебряными кольцами на руке моей шеи. Я настолько шокирована нежной чувственностью в его движениях и прикосновениях, гладкими и напряженными мускулами его тела рядом с моим, тем, что в его объятиях я чувствую безопасность и возбуждение, что я буквально опьянена этим чувством. Им. Этой ночью. Я украдкой касаюсь мест, которые можно счесть взрывоопасными, но мои руки живут своей жизнью. Часть меня сошла с ума. Его губы были созданы для поцелуев, а руки — для прикосновений. Единственное назначение его густой шевелюры — чтобы женщины погружали свои пальцы в его волосы, пока он жестко погружается в них самих. В его глазах есть проблеск рая (и кусочек преисподней), и все это лишает меня рассудка.

Пальцами я пробегаю вверх по его рубашке, вокруг его накаченных плеч, наслаждаясь ощущением их каменной твердости. От желания прикасаться к нему, меня не остановило бы даже связывание!

Песня кончается, и он берет меня за руку, уводя обратно к столику. В ложбинке между грудей у меня капельки пота. К нам обращены десятки взглядов, практически каждая женщина в зале изучает меня с головы до ног, большинство с выражением, на котором написано желание содрать с меня кожу.

Я сдерживаюсь, чтобы не отшатнуться.

В кабинке Каллен упоминает Сента, травя байки тусовщицам.

— О, да, но Сент развеял эти слухи.

— Развеял в пыль! — гордо откликается эхом Тахо, ударяя ладонью по кулаку.

Игнорируя их, Малкольм тянет меня за собой, усаживаясь в кабинку, принимая прежнее положение — рука на спинке позади меня, голова наклонена в моем направлении так, что я чувствую его теплое дыхание на коже позади уха.

— Эй... взгляни на меня, — просит он, опуская руку к моему бедру и мои мысли улетучиваются.

От этого касания искрятся все мои нервные окончания, усиливая мое желание. Не знаю, копилось ли оно минуты, часы, дни, недели или всю мою жизнь, но знаю, что ощущаю это только тогда, когда он рядом. Ведомая импульсом, я разворачиваюсь и легонько опираюсь на него. Он придвигается, чтобы опустить руку мне на плечи, дрожащими пальцами блуждая в моих распущенных волосах. Его друзья разговаривают. Сент шепчет мне на ухо: "Ты прекрасно выглядишь".

Мои щеки мгновенно вспыхивают, а в животе порхают бабочки.

Музыкальный сет заканчивается и начинает играть “Kiss You Slow” Энди Граммера. Он касается ладонью моего лица, смотря из-под опущенных ресниц, и целует меня в уголок губ.

Воздух огнем обжигает мне кожу.

Он прижимает меня ближе к себе, проводит всеми четырьмя пальцами, украшенными серебряными кольцами, по моей щеке, следя взглядом за их движением.

— Сегодня я здесь с самой сексуальной девушкой, — шепчет он, стирая помаду с моих губ невероятно эротичным движением пальца.

И там, в глубине его прекрасных глаз, пылает яростное желание, словно в зеркале отражая то, что испытываю я сама. Желание, подобно которому я не испытывала никогда, сдавливает мое горло, подталкивая меня нежно прикусить его палец. Не стоит мне этого делать, но я уже не могу остановиться. В песне поется о медленных поцелуях...

Я осторожно осматриваюсь по сторонам, переживая, что его друзья по ту сторону кабинки вытворяют нечто похожее со своими подружками. Беспокоясь о своих друзьях, зависающих где-то там. Думая о танцующих, о других, смотрящих в нашем направлении. И о своей жизни, каким-то образом меняющейся в этот самый момент, пока он смотрит на мое лицо. Цвет его глаз меняется как в калейдоскопе, будто он борется с теми же сбивающими с толку эмоциями, что и я.

Он кладет руку мне на бедро и медленно направляет к себе на колени. Я слишком охотно на это соглашаюсь, расслабляясь, чтобы он мог усадить меня, с расставленными ногами по обе стороны от него, пока я изо всех сил цепляюсь за его шею.

— Ты хочешь этого? — шепчет он, забираясь мне под юбку, и я чувствую тепло его ладони, ласкающее внутреннюю часть моего бедра.

Сердце бешено трепещет у меня в груди, проводя пальцами по его шее вверх, в отчаянной попытке прижаться к нему ближе. У него такая мускулистая и мощная шея, и я наклоняю голову, чтобы вдохнуть его запах. Затем, отбросив сомнения, шепчу ему на ухо: «Я здесь с самым красивым мужчиной».

— Ах ты ж, хитрец. Небось, задумал позже и с Рейс позабавиться! — окликает его Тахо со своего кресла, поднимая бокал, и указывая в нашу сторону, пока его шлюшка пытается привести в порядок свое платье.

Сент убирает руку из-под моей юбки, но сжимая мое бедро, сокрушенно смотрит мне в глаза.

— Я занят, Ти, — раздраженно отвечает он. Сент бросает на Тахо взгляд, способный содрать шкуру с костей.

Я резко выдыхаю, вспоминая фотографии и слухи обо мне, которые уже повсюду, отчего моя работа становится еще более опасной.

— Не здесь, — говорю я ему, ненадолго вернув себе способность мыслить.

Обжиматься в клубе? Серьезно, Рейчел? С Сентом?

Малкольм обхватывает мое бедро, помогая мне встать со своих колен.

— Эй, а ты ему и правда нравишься, — говорит мне Тахо, поигрывая бровями, пока Малкольм подзывает официанта и просит о чем-то, отчего тот мгновенно убегает, но тут же возвращается и кивает.

— Следуйте за мной, мистер Сент, — говорит официант.

Малкольм подхватывает свой пиджак с кресла и берет меня под локоть, бормоча мне на ухо: «Иди за мной, Рейчел».

Нас отводят в небольшую приватную комнату. В конце стоит стол с маленькими электрическими свечками. А также ведерко для шампанского, пара бокалов, ваза с одним розовым тюльпаном, в комнате с приглушенным светом. Музыка играет та же, но намного тише.

— Желаете чего-либо, мистер Сент? — спрашивает официант, и, когда Малкольм протягивает ему несколько купюр, практически рассыпается в благодарностях.

— Спасибо, — говорит ему Сент. Он ведет меня за руку к дивану, а официант закрывает дверь с тихим щелчком, от которого замирает сердце.

Я с трудом держусь на ногах, и слава богу, Сент помогает мне сесть. Усаживаясь своим прекрасным подтянутым телом так, чтобы смотреть прямо на меня. Боже. Его глаза. Я не могу удерживать его взгляд дольше пары секунд; сердце колотится в груди, отдаваясь в голове, и между дрожащих ног.

— Малкольм... — начинаю я.

Кажется, на уме у него сейчас только одно, когда мы усаживаемся на диване, и он наклоняет голову, прижимаясь губами к моей шее. Я стону и запускаю пальцы в его волосы, чувствуя, какие они густые и мягкие, пока жгучее, кипящее желание циркулирует по моим венам.

Я вздрагиваю, когда губами он касается точки у меня на шее там, где бьется пульс. Затем он пробует меня на вкус языком, медленно исследуя нежную кожу моей шеи, отчего у меня поджимаются пальцы на ногах, а тело дрожит. Он обхватывает мою грудь одной рукой и аккуратно ее сжимает, пока пальцами свободной руки гладит мне по плечу, вверх и вниз.

— Ты не против?

Он отстраняется, улыбаясь, пока смотрит на меня, а когда почти не дыша, киваю, он переносит руку мне на затылок и прижимается в медленном поцелуе к уголку моих губ. Он такой нежный. Слишком нежный. И минуты не прошло, как я пьяна, опьянена желанием, Малкольмом, не в состоянии делать что-либо. Только целоваться. Прикасаться. Чувствовать его поцелуи на мочке уха. В уголках рта.

Он снова запускает руку мне под юбку.

— Что у тебя тут? — произносит он хриплым голосом.

— Кое-что, — мой голос дрожит от возбуждения.

— Что-то, что ты хочешь мне показать? — на его губах вновь появляется улыбка.

Я беззащитна под его изучающим взглядом, пока он поднимает мою юбку, открывая вид на мои трусики. Я не хочу дышать, я даже жить не хочу после того, как увидела, каким взглядом он на меня смотрит.

— Малкольм, — умоляю я, чувствуя сильнейшее возбуждение и нервозность.

— Шшш, — отвечает он тихо, продолжая смотреть на мои крошечные прозрачные кружевные трусики. — Я не сделаю тебе больно. Я хочу только смотреть на тебя.

— Только смотреть и все? — я не знаю, хочу ли я услышать «да», «нет», «не знаю»...

— И прикасаться, — выдыхает он. Он слегка приподнимает мои ноги вверх к своим бедрам, прижимая ближе, так, что я наполовину оседлала его, пока его пальцы скользят у меня под коленками. Внезапно на это отзываются тысячи нервных окончаний, такие чувствительные от легчайшего давления его пальцев. Я стону, уткнувшись в его шею. А когда он тянет меня за волосы и наклоняет голову, чтобы провести языком у меня по шее, я стону еще громче...

Обычно я бы ожидала, что он сразу двинется к моему самому горячему и влажному месту, но этот мужчина слишком опытен, чтобы делать то, что я от него ожидаю. Он прижимает губы к моему виску, пока пальцами дразнит заднюю сторону моего бедра, задевая при этом внутреннюю сторону. У меня перехватывает дыхание, соски набухают и упираются в шелковый топ, в его грудь.

Я выгибаю шею, вдыхая глубже, быстрее, отчего запах его одеколона одурманивает меня. Кажется, я только что простонала его имя. Пальцами одной руки он проникает ко мне в трусики.

— Скажи, что хочешь почувствовать здесь мои пальцы, — шепчет он. Прижавшись губами к моему виску он улыбается, очевидно, будучи собою довольным, ведь я, конечно, уже мокрая. Я закрываю глаза и обхватываю его рукой за шею, представляя нас голыми, и движущимися вместе.

Одной рукой он продолжает ласкать мое бедро, вторая уже у меня под топиком. Он сильнее сжимает мне ногу, и я понимаю, что настроен он серьезно. Я уже чувствую, как внутри меня формируется сильнейший оргазм, отчего легкий страх перерастает в панику.

— Сент... то есть, Малкольм... ты только не переставай касаться меня, просто... мне нужно немного притормозить...

Он отклоняется назад, и мы смотрим друг на друга, тяжело дыша. Мои зрачки настолько расширены, что я вижу его, как в тумане. Мне нужно написать о нем, а не спать с ним.

— Дай мне свою руку, — шепчет он. Он тянется за моей кистью и держит ее в своей сильной руке, и я чувствую, как его зеленые с поволокой глаза наблюдают за моей реакцией, пока он проводит пальцем по моей ладони. Это движение сразу же напоминает мне обо всех сорока тысячах нервных окончаниях, расположенных в каждой ладони. Он гладит мои пальцы у основания и костяшки, а его ласки, словно электричество.

С замиранием сердца, я наблюдаю, как он сцепляет наши руки, используя подушечку большого пальца, чтобы медленными маленькими кругами массажировать внешнюю сторону моей ладони у основания пальцев. Чувство такое, будто мои вены расположены слишком близко к коже. Внутри меня вспыхивает пламя, когда он, удерживая мою ладонь, вытягивает мою руку. Он нежно целует внутреннюю часть моего локтя, лаская языком мою кожу, и я чувствую его дыхание на разгоряченной коже. То, что он делает, словно наркотик, и я хочу, чтобы он никогда не останавливался.

Он медленно поднимает мне топик и заправляет его за бретельки лифчика, чтобы он так и оставался наверху.

Я как-то читала, что в солнечном сплетении обширное скопление нервных окончаний, но раньше подобного не испытывала. Он начинает у меня под моей грудью, продолжая ласкать все выше и выше, потом укладывает меня на диван, чтобы продолжать целовать вокруг моего пупка. В ответ на мой стон он шепчет и успокаивающе поглаживает меня, отчего мое тело и мышцы пресса расслабляются, и вся кровь направляется прямо между ног, где уже пылает настоящий огонь. От предвкушения прикосновений там все горит и трепещет. Он так близко, но в то же время далеко. Он ласкает мне ребра. Наклонив голову, он кружит языком вокруг моего пупка, затем погружает внутрь него свой язык, такой горячий и мокрый. Сент пробуждает дюжину эрогенных зон. Мои нервные окончания, которые никогда прежде так не стимулировали, покалывают и кричат, а тело оживает. Я вся. Оживаю. Я возбуждена ментально, физически и эмоционально.

— Ты даже не представляешь, насколько сильно возбуждаешь меня, — признаюсь я, поглаживая его волосы. Он поднимает голову, стаскивает одну чашечку лифчика вниз, обхватывает пальцами мою грудь, и с изголодавшимся посасывающим звуком нежно посасывает вершинку моего соска.

— Рейчел, я хочу, чтобы этой ночью ты оказалась подо мной, — он поднимает глаза и смотрит на меня, а золотой ободок вокруг зеленой радужки его глаз светится от решительности. Каждый вздох, каждый раз, когда я приподнимаюсь под ним, пока он посасывает мою кожу, распаляет меня до предела. — Извивающуюся, — продолжает он. — Возбужденную. Мокрую.

Сент берет мой, уже затвердевший, чувствительный сосок обратно в рот. Я сдвигаюсь дальше по сидению, расставляю ноги и пытаюсь притянуть его к себе. Вместо этого он опускает руку между моих ног. Я сжимаю руки на его плечах достаточно крепко, чтобы почувствовать, как его мускулы двигаются под моими пальцами, когда он медленно, большим пальцем, отводит в сторону мои трусики и скользит другим внутрь.

Это прикосновение запускает целый каскад удовольствия по моему телу. Я выгибаюсь, издаю тихий стон от желания и удовольствия. Я вижу, как обычная маска контроля слетает у него с лица, пока он наблюдает за мной, с мягкой улыбкой.

— Для меня... Рейчел. Кончи для меня.

Одно движение пальца по моему клитору. Один искусный палец внутри меня. Глаза этого мужчины, сияющие, наблюдающие. Этот голос, уговаривающий меня. И я кончаю, сжимаюсь с тихим стоном, не в состоянии остановить это, не в состоянии сказать ему, что хочу, чтобы он тоже кончил для меня.

Еще некоторое время я с трудом перевожу дыхание, пытаясь сделать вдох. Он меняет положение своего большого тела и наблюдает за мной со своей особенной легкой улыбкой, опуская мою юбку вниз, и позволяя моему топику опуститься и прикрыть мое тело, расправляя мою одежду, когда шепчет мне на ухо: «Я хотел сделать это с тех пор, как ты ворвалась на мою вечеринку в «Айсберге».

Он дразнит меня. Теперь я научилась распознавать этот тон. Так что я дразню его в ответ.

— Друзья взяли меня на «слабо». Думаю, теперь я готова подтвердить, что встретила тебя, и ты, правда, оказался тем бессердечный ублюдком, которым тебя все считают.

— Кто это все?

— Твои бывшие.

— Я не завожу отношений.

— Как скажешь, значит, бывшие любовницы.

— На этот счет мне тоже есть, что сказать.

— Да неужели? И что же?

— Я невиновен? — улыбается он.

Я смеюсь. Я хочу поцеловать его, прижаться к нему в глубоком поцелуе и заняться с ним сексом. О, боже, я хочу доставить ему такое же удовольствие, какое он доставил мне сейчас, но что тогда?

— Ты получаешь удовольствие, забавляясь со мной?

— Вообще-то, я пытался доставить удовольствие леди, позволив ей позабавиться со мной.

Я игриво кладу руку ему на бедро.

— Ты переворачиваешь мой мир с ног на голову.

— Хотел бы я еще сильнее потрясти твой мир, — говорит он уверенно, и я смеюсь.

Он смотрит на меня. Его ухмылка, его глаза, весь он наполнен озорством и коварством. И грехом.

— Значит, потрясти до глубины души? И как ты себе это представляешь?

— Ты мне скажи, — он окидывает меня взглядом, сверху вниз.

— Я?! — восклицаю я. — Я-то здесь причем?

— Мне еще никогда не хотелось потрясти кого-то так, как я хочу это сделать с тобой.

Кажется, я только что разучилась дышать.

Сент наклоняется вперед на сидении и, вместо того, чтобы дразнить меня за мой шокированный вид, как я и ожидала, он говорит абсолютно серьезно.

— Ты должна кое-что знать обо мне, — он кладет свою теплую ладонь на мою щеку. — Я добиваюсь всего, чего захочу. Я ни в чем себе не отказываю. И я не отказываю тем, кто со мной. Я буду твоим, если ты хочешь меня.

Он замолкает, смотря на меня.

— Мы не подходим друг другу, — говорю я. — Я лишь хочу найти местечко, в котором было бы тепло и уютно, с хорошим видом и всем, что мне необходимо, а после я хочу там остаться и никуда не уходить. А ты никогда не стоишь на месте.

Его взгляд становится еще темнее, он не отвечает.

Потом он медленно проводит пальцем вниз по моей щеке, и в его глазах отражается какая-то нужда. Словно он хочет от меня чего-то, а может, и всего сразу. А может, дело в том, какими голодными кажутся его глаза.

— А я думаю, мы идеально подходим друг другу, — тихо произносит он, наконец-то.

Двери распахиваются, и мои друзья оказываются в комнате.

— И почему я сейчас ни капли не удивлена?

Вздыхая, я поднимаюсь на ноги, безрезультатно пытаясь скрыть улики того, чем мы тут занимались: мои волосы спутались, пока я двигалась на сидении дивана, помада смазана, одежда помята. Я пылаю от румянца, а вот Малкольма мое смущение явно забавляет. Боже, должно быть, я по-идиотски выгляжу — светлые волосы и ярко-красное лицо. Я разворачиваюсь к нему и предостерегающе указываю на него пальцем.

— И не думай, что тебе все сойдет в рук, я собираюсь дослушать ту историю до конца, — говорю я ему, стараясь успокоить Джину.

— Эй, сегодня ночью ты остаешься со мной, — говорит он в замешательстве.

Я стою там, смотря на него, когда Джина подхватывает меня под руку.

— Прости, — наконец отвечаю я, все еще сомневаясь. — Мне пора.

Поднимаясь, Сент поднимает свой пиджак, смотря на Джину, пока складывает его.

— Как насчет того, чтобы я отвез ее домой? — Как насчет «нет»? — ухмыляется она.

— Кстати, меня зовут Малкольм.

— Я уже видела тебя у нас дома, помнишь? А еще я видела твое лицо на каждом журнале в этом городе и, не смотря на то, что в жизни ты намного сексуальнее, у меня абсолютный иммунитет к твоим штучкам. Скажи Рейчел «пока».

Она берет меня за руку, а Малкольм говорит:

— Рейчел, ты хочешь провести эту ночь со мной?

Сейчас выражение его лица непроницаемо, но я улавливаю волны раздражения.

— Прости, нет. Через пару дней у меня ночевка в парке, так что мне стоит хорошенько отдохнуть. Пока, — говорю я неловко, отворачиваясь и чувствуя, как он смотрит мне вслед. Блин, твою ж мать, все прошло ужасно!

Прежде, чем Джина утягивает меня в один из длинных коридоров, я провожу ладонями по пылающим щекам.

— Ничего не было, — бормочу я, отвечая на немой вопрос в выражении её лица.

— Ладно, я собираюсь сказать это, — начинает Джина. — Сент — совсем не вариант. Это плохо и для работы, и для отношений, Сент даже худший выбор, чем Пол... и друзья у него придурки. Рейчел, тебе не нужно мне рассказывать, что произошло, я уже по тебе вижу, что ты попалась на крючок. Ты сейчас как морковка.

— Что значит «как морковка»? Я оранжевая? — широко открыв глаза, психую я.

— Рейчел, ты пока этого не осознаешь, но у тебя нет ни единого шанса! А тот чувак, кажется, Тахо, определенно раздевал меня глазами, пока я пыталась выследить тебя за их столиком.

— Джина, я не краснею оранжевым цветом!

— Клянусь тебе, Тахо абсолютно точно положил на меня глаз, а мое сердце и так до сих пор не оправилось.

— Оранжевым? Должно быть, дело в освещении! Прошу, скажи, что ты имела в виду вишневый. Вишневый румянец еще куда ни шло, но долбаный оранжевый?

— Ты красная! Так лучше? Расслабься, Сент через пару дней и имя твое забудет, стоит ему только проснуться с четырьмя голыми фанатками.

Я открываю рот, чтобы ответить, но все, что могу сказать, пока меня отпускает мой пост-оргазменный экстаз, это «Если уж Сент не вариант, то что насчет Тахо? Я не хочу, чтобы он причинил тебе боль».

— Я ни одного из этих бабников не желаю видеть рядом с тобой. Мне уже не нравится это твое задание, — Джина сжимает мое плечо, требуя ответа. — Скажи мне, что тебе не нравится Сент.

— Мне... — я не знаю, что сказать, не хочу причинять ей боль, не хочу врать, и сама не знаю, что делаю, поэтому говорю:

— Моим гормонам он вроде как нравится, — но когда она сердито сжимает губы, тут же добавляю:

— Немного.

— О, нет, — она мотает головой из стороны в сторону. — Нет, Рейчел.

***

Без толку. Я кончила в клубе в его объятиях. Ворочаясь в постели этой ночью, я слышу его запах на своей коже. Я все еще слышу, как он приглашает меня быть с ним, пока я ищу свое безопасное место. Мне хочется узнать, каково это — лежать рядом с ним и чтобы ничего нас не разделяло. В голове у меня тысяча вопросов, а между ног я ощущаю ноющую боль. Больше всего мне хочется сейчас написать ему, что сегодня я отлично провела вечер. Но правда ли мне хватит смелости на подобный шаг? Возможно, если бы у него была иная репутация. Возможно, если бы он был обычным парнем. Возможно, если бы я не была так сосредоточена на работе, уделяя больше внимания ему самому. Возможно, в другой жизни.

***

Понедельник, кажется, тянется целую вечность. Подъем. Кофе. Работа. Почта. Редактура вчерашнего наброска. Допрос Хелен о текущем положении дел. Приход Виктории с широко раскрытыми глазами.

— Сработало, не так ли? Я слышала, что Сент был замечен с платиновой блондинкой, сидящей у него на коленях!

— Шшш, — смеюсь я, и притягиваю ее ближе, а потом понимаю, что не хочу обсуждать с ней Сента. Иногда, когда я пишу, то не хочу говорить о своей теме — я защищаю ее и вынашиваю в своем сердце, пока не подберу нужный подход и уже тогда изливаю все в статье.

С этим мужчиной все иначе. Я вообще не желаю им делиться. Даже с друзьями. Не понимаю, почему мне хочется заключить нас в непроницаемый пузырь, где никто не сможет высказать нам свое мнение или отобрать его. Ни его фанатки, ни его образ жизни, ни даже мои друзья.

— Да, мне посчастливилось, но ничего не было. Ты знаешь этих парней, они только заигрывают.

— Ну что ж, значит, старательнее заигрывай в ответ, — Виктория подмигивает и идет дальше.

Черт. Застонав, я опускаю голову на стол, когда ко мне подходит Валентайн, и похоже, с тем же интересом.

— Платиновая блондинка? Люди на его страницах в соц. сетях задают вопросы. Мне известна только одна платиновая блондинка... так что колись, платиновая блондинка. Кстати, не окажусь от парочки советов касательно моего сегодняшнего свидания.

— Валентайн, у тебя свидание? Ну надо же, любовь витает в воздухе. Мальчик или девочка?

— Женщина. Я веду ее в китайский ресторан с жирной и вредной пищей, и хочу убедиться, что она готова запачкать руки. Ненавижу ужинать этими палочками. Вот почему ужин с мужчиной настолько сексуальнее. Ничто так меня не заводит, как хороший аппетит.

Я продолжаю лазать по интернету, выискивая информацию.

— Ты знал, что пингвины моногамны? — спрашиваю я.

— Да, я однажды пытался подкатить к одному, и был отвергнут. Видишь ли, я не собираюсь и дальше следовать традиционным правилам свиданий, и тебе не следует. Ах да, погоди, ты же не ходишь на свидания. Не так ли?

Я ухмыляюсь.

— Лишь потому, что я не дала тебе шанса, не значит, что я закрыта для предложений.

— Вот! Ты И ПРАВДА встречаешься с ним.

— НЕТ! НЕТ! Только... прошу, молчи. Тебе надо пойти и... помедитировать. За своим столом. Кыш!

Я весь день отвечаю на вопросы, притворяясь, что прошлая ночь не перевернула всю мою жизнь.


Загрузка...