Сердитая сеньорита

16

Питер скользнул в темноту и остановился за зарослями дикой сливы, окружающими заросшую лужайку во дворе Анхелы.

Он знал, что будет оттеснен на задний план, когда этим делом вплотную займется «Интерпол», но интуиция подсказывала ему, что Синклер будет действовать быстро. Только что Моррис по рации сообщил ему, что Эстебан, пойманный с поличным, рассказал о большой финальной сделке, которая должна была состояться сегодня вечером в казино. Медлить более было нельзя.

Когда Синклер возьмет сумку и поедет в казино, за ним последует Пабло, а в казино преступника уже будет ждать Диего. Хороший план, подумал Питер, стараясь сменить позу, не хрустнув ни единым сучком.

Единственное, что могло нарушить его, это появление Синклера до приезда «Интерпола».

Нет, я не прав, решил он. Единственное, что может действительно нарушить план, это выход Анхелы из дома в момент появления Синклера.

А возможная причастность Анхелы к преступлению может нарушить его собственные жизненные планы. Самым роковым образом.

Почувствовав тревогу от одной этой мысли, Питер невидящими глазами уставился в темноту. Он понял, почему сидит здесь, в кустах, отмахиваясь от надоедливых мошек. Не ради торжества правосудия и даже не ради того, чтобы произвести впечатление на бывших коллег. Нет, он был здесь ради Анхелы. Он должен был убедиться в том, что она невиновна. Но главное — он должен был ее защитить…

Из-за густых облаков показался месяц, он осветил листву серебряным призрачным светом. Еще час назад стих бриз, дувший с океана, и сейчас в траве было слышно шуршание ночных созданий. Раздался легкий шум…

Может, это Пабло? Питер медленно вытянул шею и осмотрел двор. Никого. Тогда это, наверное, белка. Вздохнув, детектив принял прежнее положение.

Если бы он только мог, то сразу же пришел бы к Анхеле, выложил бы ей весь план, а затем увез в гостиницу в Малаге. Лишь бы только подальше отсюда. Это в том случае, если она не причастна…

До сих пор Синклер успешно и без лишнего шума руководил операцией, проведя кражу всех драгоценностей без единого выстрела. Но «Интерпол» не мог рисковать и надеяться на то, что преступник не применит силу в случае угрозы. Любой способен нажать на курок, если провалена операция на миллион долларов.

Питер неподвижно стоял в темноте. Ему всегда легко удавалось долго ждать. В деле детектива терпение — необходимое качество. Но сейчас ожидание больше напоминало пытку. Его мозг отказывался расслабляться.

Ночное небо почему-то превратилось в киноэкран. Вот Анхела на пляже, ее пристальный взгляд и возмущение, с которым она слушала историю о расследовании в Бате. Силуэт Анхелы, освещенный солнечными лучами. Анхела в комнате для гостей, ее голова откинута назад… нежная кожа, которую он целует жадными губами…

Его тело напряглось, словно девушка была в темноте рядом с ним.

Нет, лучше думать о деле. Надо предусмотреть, что может случиться, когда Синклер выйдет из дома и перейдет улицу, подумал Питер. Люди из «Интерпола» могут опоздать, и тогда ему все придется делать самому.

Надо собраться и сконцентрироваться на деле. Не стоит думать об улыбке Анхелы, ее стремлении переделать этот полуразрушенный дом и о том, как мягки были на ощупь ее шелковистые и непослушные волосы. Не надо вспоминать, каким податливым было ее гибкое тело в его объятиях. Правда состояла в том, что тело и душа Питера жаждали быть рядом с ней, а не торчать здесь, в темноте, в бесконечном ожидании.

Листва впереди зашевелилась. Хрустнула ветка, и Питер понял, что к месту его засады приближается кто-то гораздо крупнее белки.

В блеклом свете луны он разглядел Синклера, осторожно пробирающегося по открытому пространству, от одного куста к другому, по направлению к маленькой дверке у крыльца. Еще секунда, он нагнулся, открыл дверь и нырнул в темноту. Через мгновение Норманн снова показался с сумкой в руке.

Питер пожалел, что у него нет фотоаппарата. С собой был лишь большой диктофон, который мог записывать звуки с больших расстояний. Скорее всего, подумал он, интерполовцы приедут еще не скоро.

Только бы другой находящийся здесь свидетель оставался внутри, в безопасности и за закрытой дверью.

Пожалуйста, Анхела, не выходи наружу, останься внутри дома!

Увы!

Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель проскользнула девушка. Она нагнулась вперед и положила руки на перила, словно ей захотелось поболтать. Вслед за ней, зевая, вышел Пират и уселся рядом с хозяйкой.

— Эй, Норманн! — звонко позвала Анхела. — Опять изучаешь птиц в естественных условиях?

От неожиданности Синклер подпрыгнул дюймов на шесть.

— Анхела! — воскликнул он надтреснутым голосом. — Что ты здесь делаешь?

Забудь об «Интерполе», сказал себе Питер, ты здесь один и рассчитывать придется только на себя одного.

Он достал диктофон из специальной сумки, которую принес с собой, нажал на запись и укрепил грушевидный микрофон в искривление ветки на дереве, на расстоянии метров десяти от места, где на тропинке спиной к детективу стоял Синклер.

Затем Питер перераспределил свой вес и слегка присел, готовый в любую минуту выскочить.

— Я здесь живу, забыл? — Девушка указала кивком на сумку. — Ты мне что-то принес или забираешь это с собой?

— Что ты имеешь в виду? — Сумка с глухим звуком упала на землю.

Вздрогнув, Питер усилием воли заставил себя остаться на месте.

Норманн начал медленно подниматься к Анхеле по ступенькам крыльца, оставив сумку на земле. У Питера сжалось сердце от дурного предчувствия, и он пожалел, что не арестовал Норманна сразу, как тот появился из-под крыльца.

Когда же появятся Пабло и Диего?

Норманн уже приблизился к Анхеле и встал рядом с ней. Она по-прежнему лениво облокачивалась на перила, словно их разговор был просто праздной болтовней. Пират обнюхал брючину Норманна и дружелюбно вильнул хвостом.

— Ты ведь прятал свои вещи под моим домом задолго до того, как я сюда переехала, так? — насмешливо заметила Анхела. — По ночам я слышала какие-то звуки, но не думала, что это ты.

У Питера внутри все оборвалось. Только не конфронтация, взмолился он про себя, никакого давления.

— Видишь ли, я ее нашла. — Девушка указала на сумку. — И мне стало интересно, чьи это драгоценности и куда они потом деваются.

— Тебе действительно хочется это узнать? — наконец обрел дар речи Синклер.

Неважно, насколько чувствительным был диктофон Питера. Голос Анхелы был таким отчетливым, что, наверное, был бы хорошо слышен даже на другом конце большого зала суда. Но почему она так рискует? Почему дает Норманну понять, что все знает? Неужели она не понимает, насколько это опасно?

— Да, потому что я работала в кругах, недалеких от ювелирного дела. Опознать еврейские драгоценности не стоит большого труда. Поэтому я хочу знать вот что: когда я получу свою долю?

У Питера к горлу подкатила тошнота, и он больно прикусил нижнюю губу.

Так вот в чем дело. Неужели его рассудок оказался прав, а сердце ошибалось? Снова…

Синклер попятился назад, к сумке, словно проверяя, на месте ли она, но при этом он не спускал глаз с Анхелы.

— Доля, какая доля?

Девушка подбоченилась.

— Может, хватит повторять мои слова? Ты несколько месяцев пользовался моим домом как тайником, верно? Мне полагается плата. Если угодно, можно назвать ее арендной.

Даже на таком расстоянии Питер уловил в ее голосе странные нотки. На страх непохоже. Должно быть, злость. Или, скорее, нетерпение.

Синклер взглянул на Анхелу.

— Не думаю, что соглашусь платить тебе «арендную плату».

— А я думаю, что согласишься. Да ладно, Норманн. Скажешь покупателю, что мы партнеры, просто меня еще не было на борту. Но сейчас — это так. Я смогу тебе помочь.

— Мне не нужна помощь!

— Но тебе же помогает Эстебан. Не говоря уже об остальных.

— Откуда ты знаешь?

— Что же я могу поделать, если стою у окна, когда к тебе заходят знакомые мне люди. Да еще они при этом помахивают такими знакомыми черными бархатными шкатулочками.

— Мне кажется, Анхела, ты суешь нос не в свое дело.

— Неужели? — насмешливо сказала девушка. — А я думаю, что это мое дело. Учитывая, что мне многое известно, мы могли бы стать неплохой командой.

Питер с отчаянием оглянулся на диктофон, тихо выполняющий свою работу. Голос Анхелы звучал так же отчетливо, как на ее радиопередачах. Словно она…

Детектив застыл на одном месте.

Ее голос…

Большинство людей никогда не разговаривают отчетливо в личной беседе, тем более уж не думают о голосе, когда разговаривают с преступником в темноте. Для девяноста процентов людей говорить таким голосом без усилий просто совершенно невозможно. Исключение составляют актеры и радиокомментаторы.

С сердца Питера будто упал камень, и он упрекнул себя в непонятливости.

Это был гениальный спектакль одной актрисы, которая была уверена в том, что, кроме преступника, других зрителей у нее нет. Нет ни одного человека, который мог бы помочь…

Анхела думала, что она совершенно одна, и, потому делала все возможное, чтобы задержать Синклера с товаром в руках, надеясь, что кто-нибудь за это время придет.

Храбрая, сумасшедшая женщина. Она все время держала Питера в напряжении, эта женщина, которую он любил.

Да, любил, черт возьми! Сомнения, которые преследовали Питера, отравляли его ум и отдаляли от Анхелы каждый раз, когда он вспоминал о сумке с драгоценностями, растаяли как дымка на солнце.

Призрак Деборы засмеялся из глубины его памяти, но он уже не имел над Питером такой власти, как раньше. Нет, нельзя больше покорно сидеть в кустах, когда женщина, которую он любит, в опасности. Нужно как-то показать, что она не одна.

Синклер стоял спиной к деревьям, а Анхела лицом к Питеру. Медленно, движимый силой своей неопровержимой догадки, детектив распрямился, показавшись в поле зрения девушки.

Их взгляды встретились.

— Есть люди, которым не понравится то, что ты шпионишь, — заметил Норманн. — Канингхем об этом знает?

Анхела откинула голову назад и засмеялась с облегчением. Этот смех легко можно было бы принять за издевку, если неизвестно, что к чему.

— Ты шутишь? Конечно, нет.

Питер снова скрылся из виду, и прилив уверенности расправил плечи Анхелы.

Синклер кивнул, криво улыбнувшись.

— Видно, ты совсем задурила ему голову. — Тут он кинул на девушку сердитый взгляд. — А сейчас самое время поговорить о партнерстве. У тебя был шанс пойти со мной на свидание.

Она пожала плечами.

— Я не об этом. Думаю, из нас получится неплохой деловой альянс, мне нравится твоя смекалка.

И снова Питер услышал странные нотки в ее голосе. Так вот что это: гнев. Она была зла на Синклера за то, что он так с ней поступил. Не показывай этого, Анхела, подумал детектив. Подожди, пока не представится подходящий момент, и тогда я его схвачу.

— У меня уже есть партнеры. Ты мне для этого не нужна.

— Да? И кто же они? — Норманн не отвечал, и Анхела махнула рукой. — Я уже и так знаю. Это связано с казино, верно?

— Гляжу, ты ничего не упускаешь…

— Да уж, — протянула Анхела. — Ходят слухи, что ты на Гибралтаре продаешь драгоценности за рубеж через своих людей.

— Ты слишком любопытна, — резко сказал Синклер. — И болтлива. Если будешь так дальше трепаться, для тебя это может плохо закончиться.

— Норманн! — Ее взгляд из-под ресниц был полон упрека. — Как ты можешь такое говорить? Я думала, что нравлюсь тебе.

— Да, нравишься, поэтому я тебя и предупреждаю. В это дело вложено немало средств многими людьми, поэтому тебе лучше закрыть рот. Все ясно?

— Ну и что ты можешь со мной сделать?

— В твоем доме может произойти пожар. Будет очень жаль, столько тяжкого труда, и все пойдет прахом. А может, и с тобой произойдет какой-нибудь несчастный случай… Сложно сказать, что именно придумают мои друзья. Думаю, тебе стоит пойти со мной прямо сейчас и поговорить с ними лично.

Не успел Питер пошевелиться, как Синклер крепко схватил Анхелу за руку и потащил по тропинке, другой рукой подхватив сумку с драгоценностями. Пират, лежавший на крыльце, удивленно тявкнул и насторожился. Но до его простодушного собачьего сердца никак не доходило, что симпатичный сосед, кормивший его вкусными косточками, сейчас угрожает его хозяйке.

Представление закончено, пора приступать к активным действиям.

Питер выпрыгнул из укрытия и рванул за Норманном, крикнув:

— Отпусти ее, ублюдок!

Тот притормозил от неожиданности.

Анхела вырвалась из его крепкой хватки, и в тот же момент две большие тени выскочили из-за деревьев прямо перед Норманном. Но Синклер, похоже, совсем потерял голову и все же попытался бежать, не выпуская из рук тяжелой сумки. Здоровенный парень без усилий перехватил Синклера и, заломив ему руки за спину, надел на него наручники. Его худощавый напарник занялся сумкой.

Пират наконец понял, что происходит что-то неправильное, и залился яростным лаем.

Питер обнял Анхелу, уводя ее в безопасное место к заднему крыльцу. А она окрикнула и позвала с собой растерянного пса.

Человек с сумкой обернулся к ним:

— Питер, я вернусь для составления отчета, как только закончим с людьми в казино! — выкрикнул он. — Никуда не уходи.

Питер махнул рукой в знак согласия и поспешил с Анхелой в дом.

— С тобой все в порядке? — Его голос звучал хрипловато от пережитого волнения.

Для девушки этот голос был настоящей музыкой.

— Да. Он ничего мне не сделал. Не успел… Это были ребята из «Интерпола»?

— Да. Слава Богу, ты цела. Клянусь, за последние десять минут я пережил не меньше, чем за десять лет. — Он отпустил ее и устало оперся о барную стойку. — Пожалуйста, больше так не поступай. Будь у Норманна пистолет, все могло бы обернуться гораздо хуже.

Анхела заледенела. Реальность вмиг разрушила все ее радужные иллюзии. Питер появился в нужный момент вовсе не потому, что любил ее. Нет, просто его долгом было увести ее с «линии огня».

Детектив не заметил ее разочарования.

— Мое расследование закончено, — довольно сказал он. — Когда в дело вступает «Интерпол», я в этом уже не участвую.

— Тогда почему ты все еще здесь? — Ну почему он не уехал с теми двумя мужчинами и не оставил ее одну? Она бы поднялась в спальню и дала волю слезам. — Ты ведь уехал утром, потому что решил, что я в сговоре с Норманном и поэтому держу драгоценности под крыльцом. Хоть подумал бы, почему это я нисколько не всполошилась, когда ты туда полез! А вчера я жизнью рисковала, взламывая этот дурацкий сейф в доме Норманна! И ты ничего не принял во внимание, не усомнился в своей «правоте». Ты просто ушел, без всяких объяснений, без ничего. Я только потом обнаружила сумку и все поняла. — Горло Анхелы перехватило, и ей пришлось остановиться, чтобы не заплакать при Питере.

Чтобы отвлечься, она занялась собакой. Несчастный Пират дрожал от пережитого стресса, и Анхела налила ему воды и стала поглаживать, приговаривая: «Вот видишь, не все мужчины такие хорошие, как ты думаешь».

— Мне не хотелось верить в то, что ты связана с Норманном… — Питер устало опустился на табурет у барной стойки, виновато глядя на девушку.

— Как будто это что-то меняет!

— Я не мог рисковать. И… — Он осекся, перевел дух, а потом продолжил: — То, что происходило, было так похоже на случай с Деборой, что было очень легко ошибиться.

Анхела молчала.

— В тот момент я спутал тебя с ней. Это было неправильно. Обстоятельства на самом деле были разные. Я должен был понять это сразу. — Каждое его слово звучало так искренне, что в ее горле снова появился ком.

— И когда ты убедился в обратном? — наконец спросила она, прервав тягостное молчание.

— Сидя вон там. — Питер указал в темноту за окном. — Когда я понял, что ты хочешь сделать, то был поражен до глубины души.

— И что сейчас говорит твое сердце?

Он мягко поднялся с табуретки. Анхела сдерживала себя, чтобы не броситься в его объятия. Такие сильные. Такие теплые… В них она бы почувствовала себя защищенной. Еще секунда, и мечта Анхелы сбылась. Глядя в ее глаза, он сказал:

— Оно говорит: Питер, ты тупица, эта женщина — одна на миллион. Не упусти ее.

— Звучит убедительно. Значит, все по-настоящему?

— Да. — Его голос стал мягче, будто он собирался ее поцеловать. — Надеюсь, ты чувствуешь то же самое.

Анхела была настолько околдована его взглядом, его губами, которые были так близко, что на время утратила дар речи. Хотя слова были не важны. Ее тело говорило вместо слов.

Питер притянул ее к себе и поцеловал долгим поцелуем, который говорил о том, как сильно его чувство. В этом поцелуе была правда. Правда и уверенность.

Вечность спустя, после того как весь мир покачнулся, а затем вернулся в прежнее состояние, Питер заглянул Анхеле в глаза.

— Скажи, что заставило тебя выйти на улицу и заговорить с Норманном? Клянусь, когда я увидел тебя на крыльце, у меня чуть сердце не остановилось.

— Я была зла, — ответила девушка и взглянула ему в глаза.

То, что она там увидела, бросило ее в жар.

— Говоря по правде, с моей точки зрения, это недостаточная причина, чтобы оказаться один на один с преступником в темноте.

— Я на самом деле была зла. Я услышала, как он копается под крыльцом, и захотела получить его объяснения. У меня есть большой журналистский диктофон, который я использую, чтобы тренировать чтение объявлений. Я взяла его с собой на крыльцо и устроила в углу, под досками. Поэтому весь наш разговор на пленке. Можно отдать ее в «Интерпол».

От улыбки морщинки у его глаз стали глубже.

— Вместе с моей пленкой их станет две. Теперь у нас достаточно улик, чтобы засадить Норманна за решетку. Думаю, он не ожидал встретить в твоем лице такого серьезного противника, о прекраснейшая из сеньорит! — Тут его голос стал серьезным. — Давай кое-что обсудим. Я больше не хочу быть парнем, которому надо отсиживаться в ванной, когда к тебе приходят гости. Я хочу просыпаться по утрам рядом с тобой. Хочу быть с тобой днем и ночью. — На последнем слове его голос стал немного хриплым.

Сердце Анхелы радостно затрепетало. Иллюзий больше не было. Осталась реальность.