Серебряная Рука

Глава 7. КАК В ЗАМОК ОТВАЖНОГО ЗМЕЯ ПОДБРОСИЛИ КРАСНОГО ПЕТУХА

Настали времена, когда новым императором Германии стал человек, пришедший из далекого швейцарского замка. Это был граф Рудольф из Гапсбурга, благородный рыцарь с добрым и честным нравом. Он занял престол с твердым намерением, во что бы то ни стало установить справедливость и порядок во вверенной ему стране. Для этого ему надо было покончить с безудержными и кровопролитными раздорами и разбоем, принятыми среди немецких баронов. Творимые ими беззакония обрекали страну на постоянные страх и нищету, и терпеть это далее император не собирался.

Однажды два всадника показались на горной тропе, ведущей к воротам Змеиного Замка. Протрубил горн и привратник высунулся из окошка в воротах, чтобы вступить с ними в переговоры. После этого к хозяину замка поспешил гонец, и барон тотчас явился, чтобы самолично переговорить с незнакомцами. Всадники привезли с собой сложенную грамоту. Ее скрепляла большая красная печать, свисавшая как клок холста, обагренный кровью. В переданном барону послании император требовал, чтобы тот явился в суд ответить на предъявленные ему обвинения. Кроме того, барон должен был клятвенно обещать прекратить враждовать с соседями во имя мира и порядка в империи.

Один за другим призывались в императорский суд бароны, решавшие все споры оружием или нападавшие на горожан, которые направлялись из одного города в другой по торговым делам. Тут разбирались все жалобы, и ответчиков приводили к присяге — впредь жить по новым правилам. Тех, кто являлся добровольно и готов был подчиниться воле императора, отпускали домой с миром. Но тех баронов, кто не желал являться в суд, везли туда, закованных в цепи. Их злокозненное упрямство искореняли огнем и мечом, а их замки разоряли и поджигали, так что кровля обрушивалась на головы непокорных.

Теперь настала очередь барона Конрада собираться в гости к императору. Жалобу в суд на него подал его сосед из Замка Дерзкого Змеелова — барон Генри. Он был племянником барона Фредерика, на коленях молившего о пощаде барона Конрада и убитого им на пыльной дороге позади Кайзербурга.

В Замке Отважного Змея никто не умел читать, кроме мастера Рудольфа, управляющего, и маленького Отто. Но к тому времени управляющий почти ослеп, и послание пришлось читать мальчику. Отто читал отцу грозные требования императора, а барон сидел напротив за грубым дубовым столом, молчаливо подперев подбородок кулаком и хмуро вглядываясь в бледное лицо сына. Он не знал, как ему отвечать на вызов. В старые времена, при прошлых императорах, он отвечал на всякое обвинение гордым презрением и не боялся никакого суда. Но теперь дело иное — барон был в растерянности — гордость советовала ему одно, а осторожность — другое. Нынешний император подавлял сопротивление железной рукой, и барон Конрад знал, что с ним будет, если он проявит откровенное непослушание. Поэтому в конце концов он решил отправиться в суд, взяв с собой подобающий эскорт.

— Свои люди помогут в случае чего отстоять мою честь, — думал барон, больше всего на свете боявшийся уронить свое достоинство. Итак, барон отправился к императорскому двору, взяв с собой сотню вооруженных людей. Увы, заботясь о себе, он упустил из виду, что в его замке осталось только восемь боеспособных мужчин. Они должны были охранять и каменную крепость и молодого барона — бедного мальчугана, не приспособленного к суровым условиям своей новой жизни. Это было большим просчетом Отважного Змея, и ему предстояло жестоко пожалеть о нем.

С тех пор, как барон покинул замок, прошло три дня. Наступила третья ночь. Луна остановилась, полная и сияющая, посередине темного неба. Только что перевалило за полночь. Горные склоны отбрасывали черную тень в глубоком овраге, по дну которого двигались разбойники. Примерно тридцать человек неуклонно приближались к Замку Отважного Змея. Банду возглавлял высокий стройный рыцарь. Его голова была покрыта стальным шлемом, а грудь — легкой кольчугой. Все разбойники, следовавшие за своим главарем, были одеты в кожаные куртки, и только один или двое позволили себе поддеть под них стальные кольчуги.

Наконец они достигли пещеры неподалеку от дороги и остановились, так как она и была местом их назначения. Бандой руководил барон Генри, который под покровом ночи направлялся к Замку Отважного Змея, и его визит не сулил обитателям замка ничего хорошего. Барон и его люди тихо переговаривались, то и дело поглядывая на каменную стену, возвышавшуюся над ними.

— Господин барон, — сказал один из бандитов, — я изучил эту стену, как свои пять пальцев. Поверьте, просто взобраться на нее у нас нет никаких шансов. Тут могут помочь только смекалка, правильный расчет и смелость.

Все снова посмотрели на серую стену, незыблемо стоявшую над ними в тишине ночи. Высоко над землей висела деревянная сторожевая башенка, прикрепленная к внешней стороне стены. Мощные стропила пронзали стену, и деревянная башенка покоилась на них. Средняя часть стропил отстояла от остальных на пять или шесть шагов, и ее конец крепился в районе головы дракона.

— Ладно, — сказал барон после некоторого раздумья, — посмотрим, насколько хорош расчет Ганса Шмидта, и стоит ли он награды в три марки, которую я ему пообещал. Где мешок?

Один из людей барона, стоявших рядом с ним, протянул ему кожаную торбу, открыв которую, барон достал сначала моток тонкой веревки, потом моток бечевки потолще, а следом за ним свернутый кольцом канат и нечто, в сложенном виде напоминавшее рыбачью сеть. На самом деле это была веревочная лестница.

Пока его люди подготавливали снаряжение, Ганс Шмидт, коренастый широкоплечий лучник, заботливо проверял тетиву и выбирал стрелы из своего колчана. Три стрелы он вонзил в землю, а веревку разложил тут же, аккуратными кольцами, чтобы она могла двигаться свободно, без шума. Конец веревки он туго привязал к одной из стрел, затем приладил стрелу к луку и оттянул тетиву к уху. Твэнк! И вот уж оперенный посланник несется со свистом по назначению — к сторожевой башне. С первой же стрелы лучнику повезло.

— Славно сработано, — сказал Ганс Шмидт своим грубым голосом, — три марки мои, господин барон.

Стрела перелетела через стропила между деревянной головой дракона, венчавшей замок, и сторожевой башенкой. Тонкая веревка, привязанная к стреле, теперь свесилась вниз и поблескивала в свете луны, как паутина. Дальнейшее уже не представляло большого труда. Сначала бечевку подтянули к перекладине при помощи тонкой веревки, затем канат был поднят при помощи бечевки и, наконец, уже с помощью каната веревочная лестница была перекинута через стропила.

— А сейчас, — спросил барон, — кто отправится первым, чтобы забраться в башню и заработать пятьдесят марок?

Люди барона не торопились выразить свою готовность.

— Неужели среди вас нет ни одного смельчака, готового на риск? — воскликнул барон после паузы. Крепкий молодой парень лет восемнадцати выступил вперед и, бросив кожаную шапку оземь, ответил:

— Я согласен рискнуть, мой господин.

— Отлично, — воспрял духом барон, — пятьдесят марок твои. А теперь послушай — если в сторожевой башне ты никого не встретишь, свистни, если же сторож будет на месте, покончи с ним до того, как подать нам сигнал. По твоему свистку остальные последуют за тобой. А теперь иди, и пусть удача будет с тобой.

Парень поплевал на ладони, схватился за веревку и стал медленно и осторожно подниматься по раскачивающейся веревочной лестнице. Его напарники внизу натягивали ее как могли, но парень все равно то раскачивался взад-вперед, то крутился вокруг своей оси. Один раз он остановился, чтобы ближе прижаться к веревочным перилам — казалось, он борется с головокружением от непрестанной болтанки, но затем снова устремился вверх. Снизу он походил на гигантского черного паука. Со временем он выбрался из тени, и тогда в свете луны стала видна его собственная тень, которая так же упорно и неуклонно двигалась вверх по серой стене.

Наконец он добрался до стропил и тогда снова остановился, прижимаясь к ним, а уже в следующий миг подтянулся к расположенному прямо над ним окошку сторожевой башни. Медленно нащупав точку опоры, он перевалился через подоконник и осторожно соскользнул внутрь. Те, кто следил за его движениями снизу, видели, как парень потянулся рукой к поясу и что-то достав, зажал между зубами. Это был нож. Через мгновение его уже не было видно. Несколько секунд царило полное молчание, а затем тишину прорезал пронзительный крик. Снова воцарилось молчание, на сей раз прерванное условным свистом.

— Ну, кто идет следующим? — спросил барон. Вперед выступил Ганс Шмидт, а за ним потянулись и другие. Последним был сам барон Генри, после чего от всей компании не осталось никаких следов, только веревочная лестница продолжала качаться на ветру.

Этот вечер Карл Шварц провел в приятном подпитии, потягивая отличное белое вино в компании со своим дружком, управляющим мастером Рудольфом. Мирно беседуя, эта парочка засиделась допоздна, в то время как остальные обитатели замка давно уже погрузились в сон. Наконец, нетвердо ступая, дозорный Карл Шварц отправился восвояси, в Серебряную башню. Он постоял немного в тени крыльца, разглядывая бледное небо с яркой луной, висевшей точно огромный пузырь над острыми коньками черных на фоне неба кровель.

Внезапно он насторожился и замер, затаив дыхание. Ему послышался крик со стороны сторожевой башни. Неподвижно прислушиваясь к тишине, он различал звуки капающей с водостока воды и отдаленный шум реки. Пробормотав: «Может, я ослышался», он готов был идти дальше, но тут его слуха достиг свист.

— Что бы это могло значить?

За тяжелой дубовой дверью у Карла хранились самострел, небольшая лебедка, с помощью которой тетива оттягивалась назад и связка арбалетных стрел. Карл Шварц отступил назад, в темноту, обшаривая стену, пока его пальцы не нащупали оружие. Он устроился понадежнее, закрепив ноги металлическими скобами, приладил толстую тетиву к выемке спускового крючка и тщательно укрепил в пазу тяжелую стрелу арбалета.

Время шло, а Карл все стоял с арбалетом в руке черной тенью позади двери, неподвижный, как каменное изваяние, напряженно всматриваясь в темноту. И наконец под аркой у входа в замок возникла фигура в кожаной одежде. Она прокралась бесшумно по мостовой и встала, прислушиваясь, склонив голову на бок. Карл Шварц прекрасно знал, что это не мог быть никто из обитателей замка. Поведение незнакомца со всей очевидностью выдавало его недобрые намерения.

У дозорного не было ни малейших сомнений в том, что незнакомец достоин смерти. Фигура в кожаном облачении, хорошо различимая в лунном свете, была отличной мишенью, и Карл, подняв смертоносное орудие к плечу, не торопясь прицелился. Тут незнакомец сунул палец в рот и пронзительно свистнул. Это был его последний свист. На этой земле ему уже ничего более не суждено было сделать. Сначала раздался шипящий звук стрелы, а затем глухой удар, когда она достигла цели. Человек издал истошный вопль, попятился и рухнул наземь.

Точно в ответ на этот вопль дюжина молодцов появилась из тех же ворот, откуда пришел незнакомец. Они стояли во дворе, неуверенно оглядываясь и не понимая, откуда пришла опасность. Но Карл Шварц не дал им времени на размышление. У него не было возможности снова воспользоваться своим самострелом.

— К оружию! — крикнул он громовым голосом и, бросившись к Серебряной башне, запер дверь изнутри на железный засов.

В следующую секунду люди Дерзкого Змеелова барабанили в дверь башни, но Карл Шварц уже несся вверх по ступеням. Тем временем остальные разбойники из банды барона Генри хлынули через ворота внутрь замка.

— По коням! — скомандовал барон, но тут в ночи зазвонил и загудел набат сторожевой башни. Динг-динг! Динг-донг! Карл Шварц был уже на своем посту.

Маленький барон Отто спал у себя в комнате. Он лежал в большой, грубо сделанной кровати и ему снилось, что он в монастыре Белый Крест вместе с бра том Джоном. Постепенно сквозь сон до него стали доходить удары набата. Очевидно, какие-то чужие люди ждут у ворот и даже сквозь толстые стены слышны их громкие голоса. Наконец сон покинул мальчика. Но как ни странно, хотя видение солнечного монастырского сада постепенно меркло перед его внутренним взором, гул колокола и голосов, наоборот, нарастал. Отто открыл глаза.

— Что за чудо?

Отсветы красных огней от факелов, с которыми люди бегали по двору, метались по стенам его комнаты. Хриплые мужские крики наполнили все вокруг, и внезапно к ним присоединился душераздирающий женский вопль. Под самым окном Отто лежал полураздетый человек, лицом вниз. В то время, как мальчик вглядывался в распростертую фигуру, под окном появился человек в кольчуге, который — Отто вскрикнул от ужаса — волочил по каменной мостовой бесчувственное тело женщины. Была ли она мертва или потеряла сознание, сказать было трудно.

Красное зарево, отражавшееся в окнах здания, с каждой минутой разгоралось ярче и ярче, а свет от горящих во дворе построек, которые Отто не мог видеть из своего окна, превращал темную ночь в сияющий день. Тут дверь в комнату внезапно распахнулась, и старая Урсела, обезумевшая от ужаса, бросилась к ногам Отто. Она обвила его колени руками и закричала: «Спаси меня, спаси меня, мой господин!», как будто слабый ребенок мог помочь ей в этот страшный час.

В переходах замка полыхали факелы, громкий топот ног делался все ближе, и неустанный громоподобный гул колокола сторожевой башни продолжал возвещать о смертельной опасности. Она не замедлила явиться на пороге в виде высокого худого человека, облаченного в сияющую кольчугу, с жестоким выражением лица и глубоко посаженными глазами.

Около восьми грубых, низколобых парней составляли его свиту. Все они уставились на мальчика, замершего у окна, и на старуху, цепляющуюся за него с мольбой о помощи.

— Мы раскололи орешек, и теперь видим ядрышко, — ухмыльнулся один из бандитов, и в ответ ему раздался радостный гогот остальных. Жестокое лицо вооруженного рыцаря при этом не изменилось — похоже, он никогда не улыбался. Рыцарь подошел к Отто и положил тяжелую руку ему на плечо.

— Скажи, ты и есть юный барон Отто?

— Да, — промолвил мальчик, — но не убивайте меня, пожалуйста.

Рыцарь не ответил ему, вместо этого он отдал распоряжение своим людям:

— Оттащите старую ведьму и принесите сюда веревку!

Двое бандитов разжали руки Урселы, вцепившиеся в своего молодого господина, а затем, под хохот и улюлюканье вытащили старуху за дверь, невзирая на ее крики и яростное сопротивление. Они заломили назад руки мальчику и крепко связали за спиной тетивой лука, а затем, нещадно толкая, повели его через темные переходы, ставшие светлыми и жаркими от полыхающего снаружи пламени. Они поволокли его по лестнице, и под их пинками Отто трижды спотыкался и падал, что только позабавило его мучителей.

Наконец вся компания вывалилась во двор. Представшее перед их глазами зрелище было поистине чудовищно, но Отто ничего не видел, потому что его глаза были устремлены вдаль, а губы шептали молитву, которой монахи научили его в монастыре. Мальчик был уверен, что бандиты собираются убить его.

Меж тем во дворе все постройки были охвачены пламенем. Несколько фигур неподвижно лежали на мостовой, безразличные к происходящему. Жар от пламени был таким нестерпимым, что бандиты поспешили под навес к воротам замка. Там уже толпились в немом смятении и ужасе женщины, охраняемые тремя разбойниками. Среди пленных можно было видеть только одного мужчину — дрожащего полуслепого управляющего мастера Рудольфа. Разбойники подожгли Серебряную башню, и теперь она походила на дышащую жаром топку. Наверху дым вырывался из окон и клубился черными облаками, но в огне и в дыму сторожевой колокол продолжал гудеть. Из-под крыши уже показалось пламя, а колокольный звон все продолжался. Но вот часть башни наклонилась и рухнула вниз, потонув в огненном море. Раздался страшный грохот, облако искр поднялось, казалось, к самым небесам, и колокол Серебряной башни замолчал навеки. Люди, смотревшие на башню снизу, дружно ахнули.

— Вперед! — скомандовал барон Генри, и бандиты устремились через ворота и навесной мост прочь из Замка Отважного Змея, оставив его освещать пламенем пожара предрассветные сумерки.