Серебряная заря

Глава 8

Эллери внезапно проснулась и резко открыла глаза. Спальня была погружена в темноту и тишину. Она не знала, что разбудило ее, но с огорчением осознала, что место в постели рядом с ней пусто. Взгляд, брошенный на часы, показал, что было уже два часа ночи, а Лоренцо все еще не ложился, по крайней мере к ней в постель. Он вполне мог лечь в любой комнате этого люкса.

Несколько минут она лежала, раздумывая. Почему Лоренцо не пришел к ней? Может быть, она уже наскучила ему? А если так, почему бы ему просто не попросить ее уехать? Не сказать, что все кончено?

Но он и этого не сделал.

Эллери решила все выяснить. Она выскользнула из постели в той же ночной рубашке, которую надевала в Мэддок-Маноре.

Выйдя из спальни, она на цыпочках прошла по коридору в гостиную. Свет горел только у балконной двери, и она увидела сидящего в кресле Лоренцо. Он сидел спиной к ней, опустив голову. У нее сжалось сердце. Он был таким серьезным, таким сосредоточенным, таким… грустным.

Она подошла ближе, боясь потревожить его, но в то же время горя нетерпением поговорить с ним, прикоснуться к нему. Встав за его спиной, она поняла, почему он так серьезен.

— Ты решаешь… судоку?

Лоренцо вздрогнул, потом медленно повернулся к ней. Эллери почувствовала, что ее душит смех. Она постаралась подавить его, но глупая улыбка все равно растянула ее губы.

Теперь, когда Лоренцо повернулся лицом к ней, она увидела, что его по-прежнему напряженный вид не был никак связан с его невинным занятием.

Она отвела взгляд и ткнула пальцем в верхнюю строчку головоломки.

— Здесь должно быть шесть.

— Что? — Удивившись, Лоренцо снова повернулся к своему журналу.

Эллери перегнулась через его плечо и показала Пальцем:

— Тут должно быть шесть. Видишь? Ты написал два, но двойки здесь быть не может, потому что одна уже есть… — Она пыталась разрядить атмосферу.

Лоренцо долго смотрел на головоломку, прежде чем хмыкнул:

— Ты права. Видимо, ты здорово решаешь судоку, раз сообразила так быстро.

— Я провожу много вечеров в одиночестве…

— Только по своему собственному желанию, — спокойно сказал Лоренцо.

Секунду поколебавшись, Эллери обошла вокруг его кресла и села на софу напротив, поджав ноги, прикрытые рубашкой.

— Да, по собственному желанию. Я никогда не полагала, что в Мэддок-Маноре меня будет ждать бурная светская жизнь.

— Твоя мама продаст это поместье когда-нибудь?

Эллери вздохнула. Иногда она удивлялась тому, что ее мать давно этого не сделала. Даже в таком обветшалом состоянии этот дом стоил намного больше миллиона фунтов.

— Возможно, — наконец сказала она и отвела взгляд.

— А что ты будешь делать, когда поместье все-таки продадут?

Эллери резко повернулась к нему, удивившись, что это его интересовало. Уж не жалел ли он ее? Не потому ли вообще привез сюда?

Такая мысль была оскорбительной и отталкивающей.

— Думаю, что полностью посвящу себя преподавательской работе, — ответила она как можно более бодрым тоном. — Я люблю ее.

— Правда? А что ты преподаешь?

Лоренцо смотрел на нее уже хорошо знакомым ей сонным взглядом. Это означало, что он не поверил в ее слова.

— Английскую литературу. — Она многозначительно посмотрела на него. — В том числе «Волшебницу Шалот» Теннисона, одну из моих самых любимых поэм. Хотя мне не слишком нравится сравнение с этой героиней.

— Да? — Лоренцо наклонил голову набок. — Почему же?

— Что за жизнь у нее была? Заточенная в башню, она видела эту жизнь только с помощью волшебного зеркала. Любила Ланселота издалека, а он никогда даже не замечал ее…

— Но заметил в конце концов, — мягко возразил Лоренцо и процитировал последнюю строфу поэмы: — «Лишь рыцарь Ланселот сказал, шагнув за круг людей: „Она была всех дам милей…“»

— Это не так уж много, правда? — вскользь заметила Эллери с горькой ноткой в голосе. — Учитывая то, чем она пожертвовала для него.

Повисло молчание, гнетущее и неловкое. Эллери хотела продемонстрировать Лоренцо свою утонченность, пошутив по поводу этой проклятой поэмы, а сейчас поняла, что добилась совершенно противоположного. Раздраженная, она отвела взгляд.

— Уже поздно, — наконец произнес Лоренцо. — Тебе пора спать.

Не сказав ни слова, она с достоинством вышла из комнаты.

Проснувшись на следующее утро, Эллери увидела, что другая сторона кровати осталась несмятой. Либо Лоренцо совсем не ложился, либо спал не здесь.

Стараясь не обращать внимания на легкую боль, причиненную этой мыслью, Эллери встала с кровати, приняла душ и оделась. Войдя в гостиную, она увидела Лоренцо. Он был в деловом костюме, рядом с ним стояла чашка кофе. Он просматривал в ноутбуке заголовки последних новостей.

— Доброе утро, — сказал он, почти не отрывая взгляда от своего компьютера. — Имеются кофе и булочки. Боюсь, что, если захочешь горячий завтрак, тебе придется спуститься вниз.

— Кофе достаточно, — ответила Эллери, налила себе чашку из кофеварки, взяла еще теплую булочку из корзинки и села напротив Лоренцо.

Они в молчании просидели несколько минут: Лоренцо уткнулся в свой ноутбук, а Эллери с напускным безразличием пила кофе. День обещал быть прекрасным. Яркое осеннее солнце врывалось в комнату сквозь стеклянные балконные двери, заливая ее потоком хрустального света.

— Боюсь, мне сегодня придется пойти на работу. — Лоренцо оторвался от компьютера и на несколько секунд задержал взгляд на Эллери, прежде чем снова уставиться на экран. — Возникло несколько вопросов, которые требуют моего присутствия.

— Ничего серьезного, надеюсь? — произнесла Эллери, с облегчением подумав, что ее голос все еще звучал бодро.

— Нет. Обычные небольшие проблемы. Ты сможешь занять себя утром? — Он снова оторвал взгляд от экрана. — У меня открыты счета в большинстве крупных здешних универмагов и у всех известных дизайнеров. И естественно, ты сможешь купить все, что захочешь, в универмаге «Де Люка».

— Конечно, — пробормотала Эллери и хмыкнула, представив, как войдет в этот изысканный магазин и поинтересуется… водонагревателями.

— Ну что, справишься? А я вернусь после ланча, надеюсь.

Эллери почувствовала нарастающее раздражение.

— У меня все будет в порядке, Лоренцо. Я не нуждаюсь в том, чтобы со мной нянчились. И если на то пошло, у меня есть собственные планы.

— О? — неожиданно насторожился Лоренцо.

— Да, — подтвердила Эллери задорно. — Я же жила здесь, как ты знаешь, и собираюсь пообедать с одной из моих университетских подруг.

На самом деле она еще не звонила Лил, но была уверена, что подруга выкроит для нее время.

— Серьезно? — спросил Лоренцо почти холодно. — А я и не знал, что у тебя такие планы. А если бы я не был занят?

Эллери пожала плечами:

— Я так и предполагала, Что у тебя возникнут какие-то дела. К тому же невозможно быть неразлучными всю неделю, правда? Наблюдая за твоими отношениями с Амелией, я поняла, что ты не слишком любишь прилипчивых женщин.

Лоренцо нахмурился:

— Я уже говорил тебе, что между мной и Амелией ничего не было.

— Если даже и так. — Эллери допила кофе и встала из-за стола. — Не будешь же ты сердиться, что у меня есть какие-то планы, после того как сказал, что занят? Почему бы нам не встретиться днем внизу, за чаем?

— За чаем? — едва не захлебнулся от возмущения Лоренцо.

— Или за предобеденным аперитивом? — предложила Эллери с улыбкой. — Ты прав, трудно представить тебя с чашкой чая и сдобной булочкой.

Она направилась в сторону спальни и услышала за своей спиной, как Лоренцо натянуто произнес:

— Отлично. Встретимся и выпьем. Но по крайней мере, займись днем шопингом. Я хочу, чтобы на этот раз ты надела что-то более подходящее.

Эллери ничего не ответила. Но Лоренцо никогда не узнает, чего ей это стоило. Когда она повернула ручку двери, рука ее дрожала.

Двумя часами позже Эллери стояла в центре города перед безликим зданием из стекла и бетона и ждала свою подругу Лил. Слава богу, оказалось, что она сможет с ней пообедать. Более того, Лил пришла в восторг, когда Эллери ей позвонила. До боли знакомая искрящаяся улыбка подруги была настоящим бальзамом для уязвленной гордости Эллери. Укол, касающийся ее одежды, полученный от Лоренцо при расставании, стал еще одной каплей. Она горестно недоумевала, зачем он притащил ее сюда с собой, если собирался избегать или игнорировать и днем и ночью?

— Эллери! — Невысокая, кудрявая, рыжеволосая Лил Питерс подлетела к Эллери и крепко стиснула ее в своих душистых объятиях. — Я так счастлива видеть тебя!

— Я тоже, — ответила Эллери, после того как Лил отпустила ее и к ней снова вернулось дыхание. — Мы так давно не виделись!

— А кто в этом виноват? — Лил потащила ее за собой. — Я зарезервировала нам столик тут неподалеку, чтобы не терять времени. Нам так о многом надо поговорить. И мне требуется выпить.

Эллери с улыбкой слушала подругу.

— Мне тоже, — сказала она. — Давай закажем бутылку.

Минут через десять подруги уже уютно сидели во французском бистро. Шампанское было открыто и налито в бокалы.

— Так что привело тебя в Лондон? — спросила Лил, отпив изрядный глоток. — Неужели ты наконец продала свое поместье, от которого можно свихнуться, и возвращаешься в Лондон, к нормальной жизни?

Эллери усмехнулась:

— Боюсь, что пока нет.

— Эллери, чего ты ждешь? Я ценю, конечно, твою преданность семье, но там же все разваливается…

— На самом деле, думаю, уже развалилось. — Эллери улыбнулась, а Лил печально покачала головой. — Я пока не могу продать его, Лил. Сама не знаю почему. — Она поджала губы. — Я знаю, что мне придется в конце концов сделать это, но пока я не готова.

Лил снова покачала головой:

— Твой отец и впрямь заморочил тебе голову, Элл. Но ведь прошло уже пять лет после его смерти.

— Я знаю, — с трудом выговорила Эллери и отвела взгляд.

— Конечно, узнать о… это было шоком, — мягко сказала Лил. — Но разве тебе не пора выбросить это из головы?

— Я выбросила, — безжизненно произнесла Эллери и попыталась улыбнуться: — Я держусь только за дом.

— Тогда что ты тут делаешь? Только, пожалуйста, не говори мне, что приехала купить какую-то ерунду вроде занавесок для своей гостиной.

— Нет, ничего такого, хотя новые занавески мне бы не помешали. — Эллери опустила взгляд на пузырьки в своем бокале. — Вообще-то я приехала сюда не одна. С… одним мужчиной.

— С мужчиной?! — пронзительно вскрикнула Лил, и несколько посетителей метнули в ее сторону удивленные взгляды.

— Лил…

— Это я от радости! — Лил наклонилась через стол. Ее глаза горели. — Расскажи мне о нем. Какой-нибудь местный помещик из Суффолка? Или… фермер?

— Ни то ни другое. — Эллери подняла руку, чтобы остановить монолог своей подруги. — На самом деле он гость… был гостем…

— Гость? Как романтично. И кто он? Я хочу знать все подробности. — Глаза Лил смешно округлились. — Не тот ли, о котором ты говорила в прошлый уик-энд? Тот, который требовал к себе повышенного внимания?

— На самом деле да. Но он не такой капризный, как я думала. — Она помолчала. Ей не хотелось упоминать имя Лоренцо. Он был, как она понимала, довольно известен. — Просто мужчина. Шикарный мужчина, на самом деле.

— Шикарный? Правда? О, Эллери, я так рада за тебя!

— Это ни к чему не приведет, — поспешно сказала Эллери. — Я знаю, что говорю. Это так, чтобы развлечься… Мимолетный роман.

Эти слова неуклюже прозвучали в ее устах. Уж кому, как не Лил, знать, что не было у нее никогда никаких мимолетных романов и что она была всегда очень осторожна с мужчинами.

— Мимолетный роман… — задумчиво повторила Лил, потом слегка пожала плечами: — Звучит потрясающе! И он привез тебя в Лондон, чтобы провести здесь распутный уик-энд?

— Поистине распутный, — выдавила она и отпила глоток. — А после этого мы собираемся в Милан.

— Милан! — (И снова несколько посетителей посмотрели в сторону Лил.) — И кто же этот мужчина, Эллери?

Взглянув в возбужденное лицо подруги, Эллери поняла, что не в силах утаить от нее правду. Да ей этого и не хотелось. Лил была ее самой близкой подругой, она присутствовала на похоронах ее отца, она была с ней рядом, когда рушился ее мир…

— Его зовут Лоренцо де Люка.

Лил так разинула рот, что Эллери не выдержала и хихикнула. Официант принес им две огромные тарелки дымящихся спагетти, и она потянулась за вилкой.

— Захлопни рот и не выкрикивай его имя во всеуслышание, пожалуйста. Мы стараемся вести себя… осмотрительно.

— Лоренцо де Люка, — повторила Лил свистящим шепотом, и это имя тем не менее долетело до нескольких столиков. — Эллери, да он едва ли не самый завидный холостяк в Европе!

— Правда? — Эллери стало немного не по себе. Она не представляла, что Лоренцо был настолько знаменит. И при этом выбрал ее. — Как же получилось, что я о нем не слышала?

— Ты не читаешь сплетен в прессе, — ответила Лил, ткнув вилку в спагетти. — Ну ладно, может, он и не самый завидный холостяк, но… Лоренцо де Люка! Он вечно красуется на страницах таблоидов, обычно с какой-нибудь виснущей на нем фифой… Ой! — Она виновато закусила губу. — К тебе это не относится, ты же знаешь.

— Конечно нет. — Улыбка Эллери если и дрогнула, то совсем чуть-чуть. Лил не рассказывала ей ничего такого, чего бы она уже не знала. Она подозревала, что Лоренцо был плейбоем, женолюбом, и это ей не помешало. — Думаю, что он отступил от своих правил на этот раз.

— Я тоже так думаю. — Хотя Лил улыбалась, ее взгляд был тревожным. — Я не хочу, чтобы тебе причинили боль, Эллери.

— Я этого не допущу, — твердо сказала Эллери. — Повторяю, это всего лишь мимолетный, короткий роман. Я не хочу никаких серьезных отношений. — Улыбнувшись, она потянулась за бокалом. — Разве ты меня недостаточно знаешь, чтобы понимать этого?

— Д-да, — медленно согласилась Лил, — но я знаю также, что если уж ты влюбишься, то это серьезно.

Эллери помрачнела:

— Я не собираюсь влюбляться.

— А чего ради он останавливался в твоем поместье? — спросила Лил. — То есть я хотела сказать, ему разве не нужны… немного более комфортные условия? Я не хотела тебя обидеть, конечно…

Эллери искренне расхохоталась:

— Да все в порядке. Я первая скажу, что Мэддок-Манор отнюдь не вершина комфорта. К тому же там больше нет горячей воды.

— О господи!

Эллери пожала плечами:

— Он приехал вместе со своей сотрудницей, отвечающей за связи с общественностью, чтобы осмотреть место для фотосессии.

— Фотосессия? В твоем доме?!

Лил была так заинтригована, что Эллери снова засмеялась.

— Понимаю, это звучит нелепо, правда? Но оказалось, что там подходящая атмосфера.

— И ты согласилась? На эту… фотосессию?

Эллери помолчала. Она не могла ничего ответить. Этот вопрос больше не поднимался Лоренцо, да она и не была уверена, что хотела этого.

— Я не знаю, — медленно сказала она. — Возможно. Деньги бы, безусловно, мне не помешали.

— Эллери… — Лил положила ладонь на ее руку. Эллери подняла глаза и увидела озабоченность и сочувствие во взгляде подруги. — Ты уверена, что отдаешь себе отчет в том, что делаешь? Лоренцо де Люка… ну, не совсем то, что нужно. Ты понимаешь это?

— Да, — тихо ответила она. — Я знаю.

В шесть часов вечера Эллери вошла в бар отеля, стуча по паркету высоченными каблуками новых туфель. Они дополняли плотно облегающее платье из расшитого стеклярусом серого шелка, которое сверкало при каждом ее движении. Эллери распустила волосы, а в магазине «Селфриджис» (она воздержалась от посещения универмага «Де Люка»), оказавшись у прилавка, торгующего косметикой, воспользовалась рекламной услугой и сделала бесплатный макияж. Когда она купила после этого только помаду, у продавщицы был весьма недовольный вид, но Эллери решила не пользоваться счетом де Люки, а потратить собственные деньги, по крайней мере на это.

Лоренцо ждал ее в баре. Он сидел спиной к ней, со стаканом виски в руке. Она нашла, что он выглядит напряженным. Может, у него был тяжелый день на работе? Но спрашивать об этом она не будет. Эллери соблюдала правила. Лоренцо не хотел, чтобы она расспрашивала его о том, как прошел его день. Она была нужна ему только в постели. И он был нужен ей в постели. Это все, что у них было, все, что могло когда-нибудь быть. Все, чего оба хотели.

— Привет, — пробормотала Эллери каким-то совсем не свойственным ей хриплым шепотом. Она бросила свою отделанную стеклярусом сумочку на стойку бара и взобралась на высокий табурет рядом с Лоренцо.

Он повернулся. Его глаза сначала округлились, потом сузились, когда он оглядел ее с головы до ног. Взгляд скользнул вниз по ее взбитым волосам, накрашенным красной помадой губам, обтягивающему платью и, наконец, остановился на ногах. Одна туфелька болталась на пальцах ее ноги со свежим педикюром.

Он поджал губы:

— Милые туфельки.

Эллери пальцем с накрашенным ноготком подозвала бармена и провокационно улыбнулась:

— Спасибо.

— Не знал, что ты питаешь слабость к хорошей обуви, — сказал Лоренцо и сделал глоток.

Подошел бармен, и Эллери заказала первый пришедший ей на ум коктейль — водку с апельсиновым соком. Лоренцо высоко поднял брови, но ничего не сказал.

— Ну, — сказала она, качая ногой так, что туфелька сползла еще больше, — ты еще много обо мне не знаешь.

— Похоже на то. — Он снова взглянул на нее, с еще большим неудовольствием.

Эллери почувствовала укол досады. Чего он хочет? Она демонстрировала ему, что поняла, какого сорта отношений он ждал, и это не понравилось ему.

— Так чем ты занималась сегодня? — наконец спросил он.

Она слегка пожала плечами:

— Ходила по магазинам, обедала.

— Ты воспользовалась моим счетом, как я вижу.

Нельзя сказать, что он произнес это с раздражением, и Эллери не увидела необходимости говорить, что тратила лишь собственные деньги. Ей вдруг показалось, что это не имеет значения. Лоренцо заставил ее чувствовать себя нелепо вырядившейся маленькой девочкой. Принесли ее коктейль. Эллери отпила глоток и едва удержалась, чтобы не скорчить гримасу. Она обычно не пила крепкий алкоголь.

Лоренцо медленно покачал головой:

— Для чего ты все это делаешь, Эллери?

— Делаю что?

Он показал на ее наряд:

— Одеваешься так. Ведешь себя как какая-то… роковая женщина.

— Ты меня переоцениваешь, Лоренцо, — пробормотала она. И засмеялась хриплым голосом, заставив нескольких мужчин повернуть голову.

— Перестань! — раздраженно сказал Лоренцо. — Прекрати притворяться. Не знаю, что ты пытаешься мне доказать, но это напрасный труд. Это, — закончил он холодно, — не привлекательно. Совсем. — И, не сказав больше ни слова, он поднялся с табурета и вышел из бара.

Эллери осталась сидеть одна. Ее накрашенное лицо полыхало от унижения. Поймав любопытные и сочувствующие взгляды, она сделала глубокий вдох, расправила плечи, подняла бокал и, не обращаясь ни к кому персонально, провозгласила: «За ваше здоровье!» Потом отпила и тут же раскашлялась от обжигающей горло водки.

Наверху, в своем номере, Лоренцо метался из угла в угол, как разъяренная пантера в клетке. Он сам не понимал, почему так разозлился, почему появление Эллери в таком виде привело его в ярость.

Это платье, этот макияж, да даже, черт возьми, туфли — все было первоклассное! Она выглядела утонченной, сексуальной… И жеманной. Как все другие женщины, с которыми он делил свою постель. А Лоренцо, как он понял с накатившим на него странным отчаянием, не хотел причислять Эллери к этой категории. Она была другой. Да и он был другим, когда находился с ней. И когда она, качая бедрами, вплыла в бар и заговорила хриплым, каким-то развратным голосом, он почувствовал, что она как бы обесценила то, что было между ними, превратила их отношения не более чем в… мимолетный роман.

Но это и был мимолетный роман. Лоренцо ясно дал это понять. Они проведут вместе одну неделю, и все! Он не выстраивал отношения, он не искал любви.

Ярость одолевала его. Злость на самого себя за то, что он позволил себе не быть равнодушным, чувствовать. Он нарушил еще одно свое правило, самое важное: никогда ничего не принимать близко к сердцу.

Эллери тихо вошла в номер. Она была рада, что Лоренцо дал ей ключ утром. В гостиной было темно. Темно было и в спальне. Может, Лоренцо ушел?

«Возможно, это было бы к лучшему», — подумала Эллери устало. Она сбросила опостылевшие теперь туфли. Вовсе не питала она никакой слабости к туфлям! Как не питала слабости ни к платьям, ни к макияжу, ни к чему-то подобному. Она всего лишь прикидывалась, что-то изображала, потому что думала — пусть и ошибочно, по глупости, — что это было то, чего хотел Лоренцо. Что это было то, чего хотела она.

Она оделась так, вела себя так, чтобы убедить скорее себя, чем Лоренцо, что поняла условия. Правила.

Но сейчас ее, разочарованную и утомленную, это больше не интересовало. Все было слишком запутанно и сложно. Может, он и заставил ее тело петь, но сердце ее было печально. Эллери хотелось домой. Только она больше не могла с уверенностью сказать, где он, этот ее дом.

Включая свет в спальне, Эллери бросила взгляд на стеклянные двери балкона и замерла, увидев у перил одинокую фигуру со стиснутыми руками и понуро опущенной головой.

Лоренцо…

Не думая о том, что она делает и почему, Эллери открыла двери и шагнула в холодную ночь.