Серебряный лебедь

19

У Колина затекла спина, но он не хотел беспокоить Анабеллу, голова которой покоилась на его груди. Его мучало чувство вины перед ней. Он должен все рассказать ей, ведь она ничего от него не утаила. Раньше он не мог ей признаться, боясь, что она перестанет ему доверять, но сейчас… Нет, наверное, лучше сначала на ней жениться, доказав тем самым серьезность своих намерений, а уж потом все рассказать?.. Анабелла, конечно, рассердится, но зато у нее не будет повода не доверять ему или сомневаться в его любви к ней.

Господи, как же он ее любит! Колин не осознавал этого поначалу, но потом словно пелена упала с глаз, и он не понимал, как можно было ее не любить. Ни одна женщина не перенесла столько испытаний, при этом оставшись нежной и женственной. Только такая женщина, как она, способна поехать с ним в колонии, не испугавшись тяжких испытаний…

А вдруг она все-таки откажется, не захочет бросить театр? Нет, этого он не переживет. Надо найти способ убедить ее. Может, сделать ей ребенка? Конечно, если у нее будет ребенок, она не посмеет оставить его без отца. Колин улыбнулся – он впервые в жизни думал о ребенке не как о нежелательном осложнении…

Однако пора уладить дела с Уолчестером, ведь начав действовать, он может серьезно навредить Анабелле. Пожалуй, стоит припугнуть его сведениями, добытыми в Норвуде… Интересно, участвовал ли граф в заговоре против Карла I?

Чем больше Колин размышлял над этим, тем менее вероятным казалось ему такое предположение.

– Колин! – прервал его мысли нежный голосок.

– Что, любимая?

– Тебе не тяжело?

– Нет. Но на спине живого места не осталось.

Анабелла поспешно отпрянула от Колина и, стоя на коленях, с жалостью посмотрела на него:

– Прости меня. Ты бы мне сказал…

– Я пошутил, – рассмеялся Колин. – Тебе придется привыкать к моим шуткам, если ты намерена выйти за меня замуж. – Он сел и погладил ее по голове. – Думаю, пора перенести нашу, скажем так, беседу в более подходящее место. Например… в мою спальню.

К его удивлению, Анабелла смущенно зарделась. Колин расхохотался.

– Анабелла, ты великая актриса – такая же непредсказуемая, как и твои героини.

– А вы, лорд Хэмпден, злой и глупый шутник.

– За то ты меня и любишь, – он встал и подал ей руку. – Спальня тут рядом, но придется одеться, чтобы не перепугать слуг.

Анабелла быстро облачилась в свой сценический костюм. Колин надел брюки и собрал с ковра остальную одежду.

– Попробуем незаметно пробраться через холл.

Они крадучись подошли к двери спальни, но тут снизу донеслись чьи-то громкие голоса. Колин прислушался.

Так и есть! Уолчестер…

– Я знаю, что он вернулся, – прогремел суровый голос. – Он здесь, и ты не посмеешь меня задержать!

– Милорда нельзя беспокоить, – пытался остановить незваного визитера дворецкий.

– А я говорю, что он захочет меня увидеть! – взревел граф, и они услышали тяжелые шаги, сопровождаемые стуком трости.

Колин обернулся к Анабелле и легонько подтолкнул ее к двери спальни. Однако она осталась стоять с широко раскрытыми глазами. Показавшийся на лестнице Уолчестер сразу заметил ее.

На некоторое время в холле воцарилась напряженная тишина. Граф кипел негодованием, Колин был не менее зол, лишь Анабелла спокойно переводила удивленный взгляд с одного на другого.

Первым заговорил Уолчестер:

– Так, так. Теперь мне кое-что понятно. Скажи-ка, Хэмпден, и давно ты развлекаешься с ней? А я, как дурак, думаю, что ты мне помогаешь!

Колин услышал, что Анабелла за его спиной прерывисто вдохнула, и взял ее за руку:

– Вы стали туговаты на ухо, граф. По-моему, слуга ясно объяснил, что я запретил меня беспокоить.

Лицо графа исказилось от бешенства.

– Предатель! Я две недели жду твоего возвращения. Как ты посмел исчезнуть неизвестно куда? А теперь, вместо того чтобы сразу приехать ко мне, кувыркаешься с девкой?

Колин сжал кулаки:

– Уолчестер, оставь меня!

Граф продолжал возмущаться:

– Только не говори, что ты выполняешь мое поручение!

– О каком поручении он говорит? – тихо поинтересовалась Анабелла. – Этот ужасный человек не может быть Уолчестером. – Голос ее вдруг стал жестким. – Хотя нет… Это, конечно, он. А значит…

– Успокойся, любимая, я тебе все объясню, но только потом, – у Колина от острой боли в сердце перехватило дыхание. Еще немного, и он потеряет Анабеллу.

Анабелла шагнула к графу:

– Вы мой отец? Граф Уолчестер?

– Ты шлюха! Чья бы кровь в тебе ни текла, ты не можешь считаться моей дочерью!

Анабелла пошатнулась, словно от удара, но сумела быстро взять себя в руки. Маска боли на ее лице сменилась мрачной решимостью.

– А чего ты ждал, дорогой папочка? Соблазняя благородную девушку, ты должен был понимать, что ее дочь вырастет шлюхой.

Голова Уолчестера затряслась от ярости, губы задрожали, и он, потрясая тростью, двинулся на Анабеллу.

Колин решительно встал между ними.

– Если ты еще раз посмеешь оскорбить ее, я разрублю тебя надвое.

Уолчестер отступил назад, но не испугался.

– Ловко она тебя одурачила. Тебя уже не беспокоит, что она переспала со всеми, кто ей только попадался на пути?

Колин, с трудом сдерживая себя, произнес:

– Погоди, я хочу кое-что рассказать тебе о твоей дочери.

– Не смей! – крикнула Анабелла и схватила его за руку. – Ты и так уже сделал достаточно. Шпионил за мной, врал о своих чувствах. Разве этого мало?

Не в силах видеть ее искаженное болью лицо, Колин повернулся к графу:

– Дай мне с ней поговорить, и потом я объясню все, что тебе будет угодно.

Уолчестер, подумав, кивнул.

Отведя Анабеллу в сторону, Колин зашептал:

– Нельзя позволять ему так думать о тебе.

– Почему? Разве ты не видишь, как он взбешен? Он стыдится меня! Стыдится! А я этого и добивалась.

– Ты обещала мне забыть о своей мести, Анабелла…

– Да, но не считаю себя обязанной выполнять обещание, потому что ты все время обманывал меня. Ты лгал, когда говорил сладкие слова, лгал о своей любви…

– Это была не ложь, Анабелла.

В ее глазах заблестели слезы.

– Не надо меня терзать, Колин. Ты выполнил свои проклятые обязательства. А теперь оставь меня одну.

Он взял ее за плечо:

– Я понимаю, что обманул тебя, связавшись с Уолчестером, но все, что ты слышала от меня сегодня – чистая правда. Все до последнего слова!

Она вывернулась из рук Колина и, стараясь не замечать мольбы в его взоре, повернулась к графу.

– Папочка, – издевательским тоном произнесла Анабелла, – ты жаждал узнать подробности моей жизни? Ну что ж, слушай. Моей матерью была Феба Харлоу, которую ты совратил и бросил беременной.

– Я не знал…

– Ее выдали замуж за сквайра, который не простил ей чужого ребенка и много лет мучал ее. Мама прожила ужасную жизнь и погибла страшной смертью.

Уолчестер от потрясения потерял дар речи.

Анабелла смерила его суровым взглядом и продолжила:

– Поэтому каждый раз, когда ты увидишь меня на сцене или услышишь о моих скандальных подвигах, ты будешь вспоминать о том, что ты сделал с моей матерью. Ибо скоро каждый лондонец будет знать о том, что я дочь графа Уолчестера. Каждый! – Анабелла приблизилась к отцу и с ненавистью посмотрела ему в глаза. – Серебряный Лебедь еще не раз пожалеет о том дне, когда он обрек на мучения мою мать. Я не позволю тебе забыть об этом.

Уолчестер побледнел:

– Что тебе известно о Серебряном Лебеде, чертова девка? Выкладывай или я вытрясу это из тебя, – он попытался схватить Анабеллу, но она увернулась и стремительно побежала вниз по лестнице. – Вернись! – крикнул он вслед. – Вернись, не то пожалеешь. Я до тебя доберусь.

– Оставь ее, – сказал Колин и болезненно поморщился, услышав, как внизу хлопнула парадная дверь.

Он рвался поскорее поговорить с Анабеллой и все ей объяснить. Но, к сожалению, придется сначала выяснить отношения с графом. Анабелла, упомянув о Серебряном Лебеде, вольно или невольно навлекла на себя серьезную угрозу. В первую очередь он должен позаботиться о ее безопасности.

– Что ей известно о Серебряном Лебеде? – встревоженно спросил Уолчестер.

Колина передернуло от неприязни к графу.

– Что ты за человек? Только что смертельно обидел собственную дочь, а думаешь лишь о своей дурацкой кличке. Неужели в тебе не найдется хотя бы капли сочувствия?

Впервые после прихода Уолчестера Колин увидел на его лице тень сомнения, но она тут же исчезла.

Уолчестер наклонился вперед и оперся на трость.

– Если бы твоя жизнь, как моя, проходила среди предательств, если бы все, что ты создал в этой жизни, могло быть уничтожено глупой девчонкой, ты бы не задавал таких вопросов. Пора бы знать, Хэмпден, что сочувствие опасно.

К сожалению, Колин это знал, потому и оставил королевскую службу. Он хотел жить и чувствовать, не стараясь разгадать тайное значение каждой улыбки. Но сейчас ему пришлось вспомнить о прежнем ремесле.

– Я понимаю, почему ты назвал свое прошлое наполненным предательствами. Сейчас одно из них настигло тебя, не так ли?

– Что ты этим хочешь сказать?

– Последние две недели я провел в Норвуде.

Уолчестер вздрогнул, но, быстро справившись с собой, он спросил:

– Зачем ты туда поехал?

– Выяснить, что скрывает от меня Анабелла и почему ты так сильно обеспокоен.

– И что же ты выяснил?

– О тебе или об Анабелле?

– Сначала об Анабелле.

– То, что она здесь сказала, – чистая правда. Но она не сообщила, что ее мать убила мужа, когда увидела, как он за незначительный проступок порет девушку розгами. У бедняжки помрачился рассудок, и она вонзила нож ему в сердце.

Уолчестер сжал трость так, что у него побелели пальцы.

Колин безжалостно продолжил:

– Не упомянула она и о том, что этот изверг издевался не только над ее матерью, но и над ней самой. Именно потому Анабелла, увидев, как повесили ее мать, приехала в Лондон без единого шиллинга с тем, чтобы отомстить тебе.

На шее Уолчестера от страшного напряжения вздулись вены, и он, сам этого не замечая, начал горестно раскачивать головой. Перед Колином был старик, внезапно почувствовавший тяжесть утраты близкого человека. Но Колин не нашел в себе сил посочувствовать ему.

– Фебу повесили? – безжизненным голосом спросил граф.

– Да. Она умирала долго и мучительно.

Сняв шляпу, Уолчестер с силой провел ладонью по лысине, будто пытался изгнать из головы мучительные мысли.

– Феба, бедная Феба… Наверное, я не любил ее так сильно, как она меня… Она была такой милой… такой застенчивой… Если б не обстоятельства, я никогда бы не бросил ее.

– Какие обстоятельства? Арест троих роялистов и конфискация королевского архива?

Уолчестер вдруг показался Колину очень старым и измученным. Он тяжело оперся на трость.

– Выкладывай начистоту, что еще ты узнал в Норвуде.

Колин задумался, стоит ли давать Уолчестеру возможность объясниться. Подозревая графа в предательстве, он не имел доказательств его вины и после некоторого колебания решил выслушать рассказ Уолчестера. Пусть изложит свою версию, а уж он, Колин, разберется, где тут правда, а где ложь.

– Старушка, служившая в те времена в доме Харлоу, рассказала, что ты, будучи раненым, провел у них три недели. Но никто не знал о твоих отношениях с дочерью Харлоу, – холодно промолвил Колин.

– Мы с Фебой были очень осмотрительны, – прошептал Уолчестер.

– Похоже на то, – согласился Колин. – Но, когда ты сбежал, родители обнаружили, что она беременна.

– Да, да, и выдали бедную замуж за сквайра. Я уже знаю. Что еще сказала тебе служанка?

– Что ты исчез после того, как в Норвуде арестовали троих роялистов. Между прочим, в городке поговаривали, что их предали…

– Это правда, – Уолчестер отошел от Колина и привалился к перилам лестничной площадки.

Колин смотрел на него, не в силах поверить, что он так легко может сознаться в предательстве.

– Ты послал Фебу отнести кому-то записку…

Уолчестер резко обернулся и изумленно посмотрел на Колина:

– Как ты об этом узнал?

– Анабелла рассказала. Эту записку ей дала Феба. Анабелла, разумеется, не поняла ее смысла, а я… я сразу обо всем догадался, случайно обнаружив твое послание у нее дома. Мне было непонятно только одно: почему ты дал шифровку Фебе?

Уолчестер резко вскинул голову.

– Где стихотворение? Где… моя… дочь его прячет?

– Зачем оно тебе?

– Разве ты не понимаешь? Оно все доказывает.

– Я так и предполагал.

Уолчестер почувствовал обвинительную интонацию в голосе маркиза:

– Нет, ты не понял. Оно доказывает, что я предупредил этих людей о предательстве.

– Ты хочешь сказать, что ты не предатель?

Уолчестер испугался:

– Господь с тобой, конечно, нет! Предатель был среди них. Очевидно, Феба не доставила записку по назначению.

Колин с сомнением поглядел на Уолчестера. Граф, похоже, не лгал. Но что-то здесь не сходилось.

– Анабелла утверждает, что ее мать записку отнесла. Твой друг прочитал ее, но тут появились солдаты, и она убежала.

– Девчонка врет! – воскликнул Уолчестер, но, заметив возмущенный взгляд Колина, поправился: – Или ошибается. Да, или она ошибается, или ее мать что-то перепутала. Может быть, Феба отдала записку не тому человеку. В любом случае, если бы она выполнила мое поручение, этих людей не арестовали бы.

– Если ты пытался их спасти, то почему скрыл от меня правду?

Уолчестер вздохнул:

– Их арестовали и четвертовали. Были захвачены королевские бумаги, а это, как ты знаешь, изменило ход войны и королю отрубили голову. И если бы стало известно, даже по истечении времени, что я послал вместо себя женщину, меня сочли бы трусом или, хуже того, обвинили бы в измене. Как бы там ни было, на этом бы моя политическая карьера закончилась бы.

Колин кивнул.

– Но почему ты втянул в эту историю бедную Фебу Харлоу?

Горькая усмешка исказила лицо Уолчестера:

– Из трусости. Повсюду были солдаты, и для шпионов существовало только одно наказание – четвертование. Если ты мне не веришь, стихотворение докажет мою невиновность.

Колин вспомнил записку. «Некоронованные силы» – это, естественно, о круглоголовых.

– А кто такие Порция и Беатриса? – спросил он.

– Я вижу, ты знаешь текст наизусть.

– Да. Так кто они?

– Ты с пьесами Шекспира знаком?

– Конечно. Он назван в стихотворении бардом?

– Да. Порция – героиня «Венецианского купца», а Беатриса из «Много шума из ничего». Порция спасает Антонио, Беатриса влюблена в Бенедикта. Двое из захваченных роялистов действовали под псевдонимами Энтони и Бенедикт. Они скрывались после битвы при Нэзби и хранили королевский архив. Один из них был ранен, и они под видом богатых купцов задержались в Норвуде. Записка предназначалась им, – выпалил Уолчестер.

Колин задумчиво потер подбородок. Объяснение Уолчестера звучало убедительно.

– Под площадью мученика подразумевается площадь святого Стефана, на ней стояла таверна, в которой они остановились, – закончил Уолчестер свое признание.

– Как солдаты о них узнали?

Граф помрачнел.

– Среди них был предатель – Пакстон Харт, он их выдал. По счастью, его донос передали в дом родителей Фебы, где должен был обедать капитан круглоголовых. Он где-то задержался, а солдаты сами без него ничего решить не могли. К тому же они думали, что им не к чему торопиться. Меня они, естественно, не подозревали.

– Тогда слово «сердце» [По созвучию heart (сердце) и hart (имя). ] – это предупреждение о Харте?

– Да. Я старался писать непонятно для посторонних, но Бенедикт должен был догадаться.

– Что случилось с Хартом?

– Его казнили вместе с остальными. Зачем оставлять в живых предателя? – Уолчестер помолчал и добавил: – Отец Фебы был круглоголовым, но это меня не тревожило… Она говорила, что любит меня, и я считал, что политика для нее не так важна, как любовь.

– И, судя по всему, был прав. Любящие женщины умеют хранить верность, – Колин вспомнил об Анабелле и подумал, что любящие женщины порой бывают и мстительны.

Надо поскорее ее найти и объясниться с ней. Но сначала надо завершить объяснение с Уолчестером.

– Ты понимаешь, что Анабелла ничего об этом не знает?

Углубившийся в свои мысли Уолчестер ответил не сразу:

– Что? Да, конечно. Полагаю, если бы она знала, то использовала бы это стихотворение против меня. Из твоего рассказа следует, что у нее были некоторые основания меня ненавидеть.

– Некоторые?!

– Если то, что я услышал о смерти Фебы, правда, то у нее был весьма основательный повод возненавидеть меня, – граф с трудом выдавливал из себя каждое слово. – Господи, как же мне тяжело! У меня никогда не было детей. И вдруг я узнаю, что в чьих-то жилах течет моя кровь, но увы, выясняется, что эта девчонка – развратница.

– Могу тебя успокоить. Ее поведение всего лишь роль, которую она играла. Единственный мужчина, с которым она была близка, это я. Да и то совратил ее я, как ты в свое время совратил ее мать. Она играла эту роль, чтобы унизить тебя, и добилась своего.

– И намерена играть дальше, – с горечью произнес Уолчестер.

– Только не принимай близко к сердцу ее угрозы. Она тебе ничего не сделает. Я с ней сам разберусь.

Впервые за вечер Уолчестер улыбнулся:

– Даже идиоту понятно, что ты обладаешь колоссальным влиянием на мою дочь. Теперь я вижу, что она тебе и вправду небезразлична.

– Да, я ее люблю. А сейчас, извини, я намерен отправиться на ее поиски и, если понадобится, на коленях буду просить у нее прощения за наш дурацкий заговор. – Колин подошел к спальне, перед дверью которой на полу валялась его одежда. – А когда я заслужу ее прощение, я намерен на ней жениться.

– Жениться?

– Именно так.

– Вижу, вы с графом Фолкхемом предпочитаете простолюдинок.

– Она не большая простолюдинка, чем ты.

– Ты прав. Я не буду проявлять недовольство, если ты на ней женишься и сделаешь ее респектабельной женщиной. Поскольку она неглупа, уверен – она тебе не откажет, и… разрешаю тебе сказать ей, что я одобряю этот брак.

Нагнувшись за сапогом, Колин ответил:

– Боюсь, что, услышав о твоем одобрении, она мне откажет. Но если ты хочешь, – Колин несколько смягчил тон, – я передам ей что-нибудь от тебя.

Было заметно, что Уолчестеру трудно свыкнуться с тем, что он услышал сегодня. Во времена его молодости аристократу и в голову прийти не могло, что можно выбрать жену без состояния или с дурной репутацией.

И все-таки после короткого раздумья он кивнул:

– Ладно… скажи ей… Скажи моей дочери, что, если она пожелает, я признаю ее. Нет, лучше просто скажи ей, что я ее признал. Слышишь? Признал!

Покачав головой, Колин сел на пол и стал обуваться. Он хотел возразить, что общество все равно никогда не даст Анабелле позабыть о том, что она была незаконнорожденной. Уж лучше ей оставаться Анабеллой Тейлор, дочерью убитого женой сквайра, чем леди Анабеллой Мейнард, графским ублюдком.

Однако он промолчал, понимая, каких усилий стоило графу такое решение. К тому же желание и готовность Уолчестера признать свое отцовство способно хоть немного уменьшить страдания Анабеллы, даже если она отвергнет предложение отца.

Поглядев на поглощенного своими мыслями графа, Колин пожалел сурового старика, весь смысл жизни которого составляла борьба за политическое влияние. Он встал и, подойдя к Уолчестеру, положил руку ему на плечо.

– Я передам Анабелле твои слова.

Но для этого надо было ее найти…