«Я хочу посмотреть, как ты занимаешься любовью. Я уже договорился о том, что в ближайшее время зайдет молодой человек».

"Нет!"

«Он итальянец и довольно красив. Он также, уверяю вас, очень чистоплотный. Я действительно верю, моя дорогая, что в конце концов вам это понравится».

"Вы сошли с ума, совершенно безумны!" - воскликнула она, наклоняясь к нему, не осознавая полностью, что делает. «Я не буду этого делать! Вы не можете заставить меня! Вы не смеете сказать ни слова! Вы так же замешаны, как и я!»

«Ах, вот где вы ошибаетесь. Это было бы ваше слово против моего. И я уверяю вас, моя дорогая. Я могу предоставить властям достаточно информации, чтобы они не посмотрели дальше вас или вашего любовника».

Внезапно его левая рука рванулась вперед и схватила ее запястье. Его сила была огромной, и скорость, с которой он потянул ее к себе, поразила ее.

Его правая рука была такой же быстрой и ловкой, когда он вцепился пальцами в ее платье.

«Стой! Перестань, свинья!»

Его рука дернулась, и пуговицы от корсажа до подола раздвинулись. Почти таким же движением его пальцы скользнули под одну из чашек ее бюстгальтера и начали мучительно мять ее грудь.

«Красивое, абсолютное совершенство», - прохрипел он.

"Ублюдок!" она взвизгнула и ударила его по правой стороне лица когтями левой руки.

Кровь хлынула из четырех ровных красных линий на его жирной щеке. Она собралась у него на подбородке и капала, образуя малиновое пятно на его рубашке.

Но он не завыл от боли и не убрал руку с ее груди. Вместо этого он улыбнулся.

«Хищница… гладкая кошка с когтями. Снимите нижнее белье… и мы подготовим вас для Тони, когда он появится».

Теперь его дыхание было прерывистым, настолько напряженным, что он едва мог произнести слова. Он сильно вспотел, и его грудь тяжело вздымалась.

«Твоя… плоть… возбуждает… меня…»

Внезапно она перестала пытаться уйти от него. Ярость исчезла с ее лица, сменившись улыбкой. Ее глаза сузились, когда идея овладела ею, и ее тело стало податливым под его руками.

«Мое тело… оно тебе нравится?» - промурлыкала она.

«Не следует делать этого… опасно… для меня».

«Отпусти мою руку, чтобы я могла снять бюстгальтер».

"Да красивая…"

Наклонившись вперед, чтобы ее запах заполнил его ноздри, она подняла ноги и сняла туфли. Сложив обе руки за шею, она лениво потянулась, как кошка, грудь вздымалась вверх.

Гесслинг прижал свои руки к груди, как будто таким образом он мог облегчить невероятную боль, которую он ощущал внутри нее. Он попытался отвести взгляд, но обнаружил, что это невозможно. Ее глаза и ее тело заставляли его игнорировать ее, не осознавать, что она предлагает.

Она пожала плечами, и порванное платье скользнуло по ее плечам, рукам и бедрам, падая кучей к ее ногам. У нее была изысканная фигура, сладострастное украшение идеальных пропорций. Она наклонилась, чтобы подобрать платье, пышные груди нетерпеливо двигались в тесноте бюстгальтера.

Она улыбнулась, кладя платье на стул. Прикоснувшись языком к нижней губе, она сосредоточилась на прикосновении черного блеска трусиков к лодыжкам, затем вышла на свободу. Живот был плоским, ноги крепкие и изящно мускулистые, линии тела свободны от вздутия и мягкости.

Он ахнул от восхищения как от отработанной игры, так и от неоспоримой красоты.

Кружевной бюстгальтер был настолько узким, что врезался в гладкую плоть. Отцепив его, она стянула его себе на руки. Ее грудь была высокой, конической, с нежно-розовыми кончиками.

Плавным движением бедер она сняла черные трусики и отбросила их.

«Этого… на данный момент достаточно», - выдохнул он, хлопая себя в грудь мясистыми кулаками. «Будем ждать мальчика…»

"Зачем?" - упрекнула она, проводя руками по груди.

Она шагнула вперед и взяла его за руку. Она была сжата в кулак.

Удерживая его запястье одной рукой, она провела ногтями другой руки по скрученным пальцам. Когда они открылись, она просунула руку между ног и зажала ее бедрами.

«О, Боже… ой, Боже…»

Она зажала его голову между грудей и сжала их мягкую полноту локтями.

Его рука непроизвольно начала двигаться между ее ног. Ее духи заставили его мозг закружиться, и даже когда он почувствовал, как дыхание покидает его, он рыдал между двумя холмиками мягкой плоти, которые не позволяли ему дышать.

«Ох… кислород…» - выдохнул он, его свободная рука скользнула по столу.

Она увидела движение и остановила его собственноручно.

Она ускорила свои движения. К его затрудненному дыханию присоединился стон. Теперь его тело вздыбилось. и он начал ныть. А потом нытье превратилось в хрип.

Внезапно он качнулся, оттолкнув ее к столу. Он вскочил на ноги, схватившись за грудь, а затем с глухим стуком упал на пол.


«Свинья», - прошипела она, слезы текли из ее глаз. "Грязная свинья!""

Она не хотела снова прикасаться к нему, но должна была. Ей практически пришлось прижаться пальцами к складкам на его шее, прежде чем она убедилась, что он мертв.

Она быстро оделась. Она нашла пуговицы, которые были стянуты с ее платья, и бросила их в сумочку. Скрепками она застегнула платье, а затем вернула стопки банкнот в портфель.

Затем с портфелем и сумочкой в ​​руке она остановилась у двери и в последний раз осмотрела комнату.

Стакан. Это было все, чего она коснулась, кроме дверной ручки.

Она протерла стекло юбкой и протерла ручку, когда вышла.

Едва вздохнув, она побежала к машине и ввалилась внутрь.

Потом она отключилась.

Прошло двадцать минут, прежде чем она смогла заставить пальцы вставить ключ в замок зажигания.

Проезжая мимо «Хесслинга» в предрассветной темноте, она увидела высокого красивого молодого человека, нажимающего кнопку.


Пятая глава.


Между рейсами было почти полтора часа. Картер предположил, что остановка Лизы будет примерно такой же.

Его первая догадка относительно того, где она проведет время, была прямо у кнопки: коктейль-бар в зале Pan Am аэропорта Франкфурта-на-Майне.

То, как она говорила по телефону накануне вечером. Картер предположила, что ей пригодится несколько Кровавых Мэри.

Войдя в гостиную, он сразу узнал ее даже за темными очками и новой, более короткой прической. На ней было голубое платье с высокой грудью, тонкой талией и мягкими округлыми бедрами.

Каким-то образом она почувствовала его приближение и развернулась к нему на вооруженном стуле. Ее глаза были на одном уровне с его, и он задавался вопросом, что они делали за этими темными очками.

Она не улыбалась. Картер этого не ожидал. Ему было интересно, помнит ли она - как и он - ту ночь: засаду в гостиничном номере, хаос перестрелок, запах кордита и безумную поездку в больницу, до которой они едва успели добраться.

«Привет, Лиза».

«Привет. Хотите сравнить шрамы?»

Теперь она улыбнулась, и лед тронулся. Он нежно, но твердо коснулся ее губами и скользнул на соседний стул.

"Спасибо что пришли."

«Я в отпуске», - пожал он плечами и кивнул бармену. «Один из таких, не слишком жаркий».

«Вы понимаете, что это может быть просто Делэйн. Мы можем быть сестрами, но мы совсем другие. Она имеет склонность немного нервничать».

Картер отпил «Кровавую Мэри» и улыбнулся. «Я сделаю все, что смогу, но я действительно пришел к тебе».

«Будем надеяться, что в Берлине просто весело».

«Да, будем надеяться».

Его антенны дрожали. Это было шестое чувство, которое каждый хороший агент приобретал за долгие годы, если оставался жив.

Пока Лиза продолжала говорить, Картер слушал одним ухом и позволял глазам путешествовать по маленькой гостиной; старуха с молодым светловолосым мальчиком; пара студенток с такими длинными волосами, что они сидели на них; невысокий седой мужчина читает утреннюю газету; пожилая пара посреди тихого спора.

Картер перевел взгляд на седого мужчину. Глаза за полуочками поднялись из-за страниц и встретились с глазами Картера.

Они смотрели друг на друга несколько секунд, а затем мужчина сложил газету. Он проверил свой счет, положил деньги на стол и ушел.

Купюру аккуратно сложили и снова сложили, пока она не стала напоминать звезду.

«Лиза…»

"Да?"

«Простите меня на секунду, ладно? Природа зовет».

"Конечно."

Официантка пыталась развернуть счет, не разрывая его, когда проходил Картер. Он слышал, как она что-то ворчала по поводу больших чаевых или отсутствия больших чаевых, ей хотелось, чтобы клиенты не пытались быть такими милыми.

Мужчина мыл руки, когда Картер толкнул дверь. Он увидел ноги под одной из дверей стойла и двинулся к двери двумя вниз.

Их глаза встретились в зеркале, и обе головы едва кивнули.

Прошло почти пять минут, прежде чем мужчина вышел из стойла, вымыл руки и ушел.

"Как прошел ваш рейс из Парижа?"

"Хорошо".

- Я полагаю, вы на Pan Am Nine-two-two.

«Да, в Берлин».

«Очень удобно. Питеру Лимптону очень рано утром позвонил из Лондона один из его знакомых из Западной Германии».

"Покупатель или продавец?" - спросил Картер.

«Похоже, продавец». Он вытащил из внутреннего кармана пиджака тонкий манильский конверт и положил его на поднос для зеркала перед Картером. «Его зовут Оскар Хесслинг. Все, что у нас есть на него, находится внутри».

"Что сказал Лимптон?"

«Хесслинг давил на крупного американского производителя электроники. Ранее он сказал Лимптону, что товары будут из чистого золота. На самом деле, они стоят больше, чем золото для людей Лимптона. Очевидно, нажим не сработал. Хесслинг вызвал его пару недель назад и сказал, что сделка не состоялась ".

"А прошлой ночью это было снова?"

Мужчина кивнул и начал вытирать руки. "Он приказал Лимптону позвонить ему во вторник в Берлине. Альма хочет, чтобы вы

в этом покопались. "

"Сделаю."

"Приятного полета."

Картер вернулся в гостиную и ответил правдой на вопросительный взгляд Лизы. "Бизнес."

«Значит, ты не в отпуске».

«Казалось бы, нет», - ответил он. «Но это просто рутина. Я все равно займусь твоей проблемой».

Рейс 922 был вызван на посадку. Когда они прошли через охрану, Лиза взяла Картера за руку и наклонилась к его уху.

"Вы путешествуете сейчас без друзей?"

«О, нет. Ложное дно в чемодане, которое я проверил».

Под «друзьями», о которых она говорила, были 9-миллиметровый «Люгер» Картера, который он ласково называл Вильгельмина, смертоносный маленький стилет по имени Хьюго и газовая бомба размером с грецкий орех под названием «Пьер».

Картер действительно подумал, в то солнечное утро, прогуливаясь по вестибюлю аэропорта с красивой и привлекательной женщиной на руке, что ему не понадобятся его «друзья» в этой поездке в Берлин.

* * *

Каждый день в полдень Freiheitsglocke в здании Американской мемориальной библиотеки отбивал час. Он звучал каждый полдень, чтобы напоминать Берлину и всему миру, что все люди имеют право на свободу в равной степени от Бога.

Дитер Клаусвиц не заботился ни о символах, ни о Боге. Что касается его свободы, у него была неугасающая страсть к ее сохранению. Он вынул пять частей винтовки из кожанного чемоданчика, и начал их собирать.

Со своего солнечного насеста высотой 260 футов над Берлином ему открывался прекрасный вид на бульвар перед библиотекой. На ступеньках мастера завершали работу над трибуной и сиденьями с флажками для митинга.

На тротуарах и в одной из полос частично перекрытого бульвара уже начали собираться любопытные, демонстранты и энтузиасты.

Берлинская полиция стояла на баррикадах, ее безупречная форма и белые шлемы блестели. Солдаты и сотрудники СОБ в униформе и штатском с мрачными лицами стояли на жаре.

Они выглядели неуютно.

Сам Клаусвиц чувствовал себя немного неуютно. Его мышцы болели от того, что он всю ночь лежал на земле. Но этого было недостаточно, чтобы поставить под угрозу его работу. Из-за дополнительной одежды под кожей он вспотел, но не настолько, чтобы ослабить его решимость.

Когда F1 была полностью собрана и проверена, он покопался в земле, пока не нашел идеальный кусок твердой ровной поверхности для сошек. Когда это было сделано, он прижал приклад к плечу и приложил глаз к прицелу.

Линия от открытого конца оптического прицела вниз по стволу диаметром двадцать восемь дюймов, над мушкой и глушителем была чистой и чистой вплоть до ступенек библиотеки.

На трибуне стоял электрик в синем комбинезоне, подключая и настраивая группу микрофонов.

Клаусвиц перемещал перекрестие прицела по направлению к прицелу, пока не появилась кнопка на левом нагрудном кармане мужчины. Он отрегулировал диапазон, затем повернул лупу на полную.

Пуговица, казалось, взорвалась в прицеле.

«Блин, - сказал Клаусвиц, - ты мертв».

Он открыл коробчатый магазин и, один за другим, зарядил его гильзами, обработанными цианидом. Когда магазин был сброшен, он сделал еще один прицельный расчет.

Отлично.

Он подошел к плетеной корзине, вытащил термос и бутерброды и, как и многие рабочие под ним, приступил к обеду.

* * *

Медовый оттенок ее темно-русых волос, изгиб бровей и ярко-голубые глаза были единственным вещественным доказательством того, что Делейн Беррингтон Конвей была сестрой Лизы.

Если у Лизы была полная и округлая женственная фигура, то у Делэйн - угловатая, с маленькой грудью и почти мальчишескими тонкими бедрами.

Даже ее лицу, с его острыми костями и плоскостями, не хватало мягкости Лизы.

В этот момент она была одета в простой белый бюстгальтер и белые трусики. Она сидела у своего туалетного столика, лениво катая карандаш для глаз взад и вперед между пальцами.

«Иисус Христос, ты еще не оделась? Мы должны уйти через десять минут!»

Делейн подняла глаза и увидела своего выдающегося мужа, ее защитника промышленности, хмуро смотрящего на нее из дверного проема.

«Мне действительно не хочется идти, Стефан».

«Чушь собачья. Ты идешь, вот и все!»

Делейн уставился на него в зеркало. Нетрудно понять, почему она влюбилась в этого человека, вышла за него замуж и терпела его последние четыре года.

«Тебе нужно идти, Делейн», - сказал он, его лицо потемнело от угрозы.

Лицо у него было точеное, кожистое, но не грубое. Длинный нос однажды случайно сломали, но он сохранил орлиную грацию. И длинная горизонтальная ямочка на его левой щеке никогда не теряла своей привлекательности, даже когда он крепко стиснул челюсти, как сейчас. Его глаза, обычно теплые и угрюмые серые, теперь были скрыты под сильно нахмуренным лбом.

"Кто она была, Стефан?"

"Кто?"

«Завоевание прошлой ночью. У тебя здесь есть любовница в штате, или ты привез ее с нами из Штатов? "


«Я не понимаю, о чем ты говоришь».

«Это не похоже на то, что ты покупаешь дешевый пирог на улице, Стефан. Кроме того, духи, которые я нюхала от тебе вчера вечером, когда ты ложился спать, были слишком дорогими для пирога».

«Делейн, пожалуйста, мы должны вдаваться в это…»

«Думаю, я бы предпочла, чтобы это был пирог. Это означает, что вы забудете ее на следующее утро. Но вы не забываете об этой. И этот парфюм стал вам знаком. Вам следует придерживаться женщин, которые используют мой бренд духов, Стефан ".

«Господи, Делейн, мы поговорим об этом сегодня вечером…»

"Я хочу поговорить об этом сейчас!"

"Ну, я не знаю!" - крикнул он и направился к шкафу. С сердитым рычанием он распахнул двери и сложил одежду в своих больших руках.

Затем он подвел их к ней и бросил на пол. Он поднял ее, как перышко с туалетного столика, и поставил на ноги посреди одежды.

Он возился в беспорядочно брошенной кучке одежды, пока не нашел платье.

«Наденьте это и возьмите себя в руки. Позже мы разберемся с вашей паранойей».

Делейн скривилась от отвращения при виде яркого красного платья, которое он сунул ей в руки.

"Должен ли я?"

"Вы должны."

"А если я не буду?"

«Если ты этого не сделаешь, маленькая девочка, я действительно дам тебе кое-что, чтобы развестись со мной! Ты нужна мне сегодня на этой сцене. Это было бы пощечиной другим, если бы тебя не было рядом, стоя рядом со мной."

«Не могли бы вы ударить меня еще раз, Стефан? У вас это очень хорошо получается, поэтому этого не видно».

Без предупреждения он ударил ее сжатым кулаком в живот. Она ахнула и свернулась в клубок эмбриона посреди груды одежды.

"Вот ответ на ваш вопрос?" - прошипел он.

Она заткнула рот.

«Даю десять минут. Будьте готовы».

Он вылетел из спальни, и Делейн поднялась на ноги. Все еще борясь с тошнотой от боли, она потянулась за красным платьем. Она ненавидела это; это был совсем не ее стиль - красный дизайн с круглым вырезом и юбкой-футляром, который она считала слишком ярким и дешевым на свой вкус. Но Стефан был непреклонен, когда купил его для поездки.

До сих пор она отказывалась его носить.

«О, Боже», - прошептала она, натягивая обтягивающую одежду через голову. «Поторопись, Лиза, поспеши! Приди и забери меня от этого безумца!»

* * *

Хорст Винтнер был крупным мужчиной с толстой круглой шеей. Связь была настолько сильной, что голова, плечи и тело поворачивались одновременно, как если бы одна часть оставалась неподвижной без помощи двух других. Глаза, глубоко посаженные и медленно двигающиеся, переваривали все, что видели, не замечая ничего.

В этот момент они скрупулезно осматривали окна и крыши по периметру, который его люди подготовили для митинга. Не то чтобы он был слишком обеспокоен. Высокопоставленные лица были мелкими, не представлявшими особого интереса для того, что осталось от террористических группировок в Западном Берлине.

На самом деле задание было очень рутинным. Винтнер и его команда SSD были там, чтобы сделать снимки и, если возможно, узнать имена демонстрантов. Никаких неприятностей не ожидалось.

Хорст Винтнер всю свою жизнь был полицейским. Он преследовал воров, аферистов, насильников, убийц и террористов. Работа по руководству командой SSD для охраны посещающих VIP-персон и контроля возможных демонстраций была просто чем-то, чем он был занят до пенсии.

Винтнеру было шестьдесят два года, а до пенсии оставалось шесть месяцев.

«Они прибывают, сэр».

«Я вижу это, Брухнер. Выберите двух мужчин, которые выглядят наиболее заметными, и поместите их по обе стороны лестницы».

"Да сэр."

«И проинформируйте офицеров в форме, чтобы они перекрыли остальную часть бульвара».

"Да сэр."

Помощник Винтнера двинулся сквозь собирающуюся толпу и поднес спичку к чаше своей трубки.

В то утро начальство сообщило ему, что американцу угрожали смертью. Стефан Конвей. Винтнер разговаривал с Конвеем в его отеле вскоре после этого по телефону.

«Вероятно, это скорее личная вендетта, чем что-либо другое, герр Винтнер. Некоторое время назад я стал жертвой попытки шантажа в Штатах. Я думал, что, когда я сказал им идти к черту, это исчезнет. Но в последнее время угрозы стали более странными ».

Винтнер не расследовал шантаж. На тот момент это не входило в его работу. Его задачей было сохранить жизнь герру Стефану Конвею, пока он был на немецкой земле.

Пока Хорст Винтнер попыхивал трубкой и оглядывал толпу, ему хотелось, чтобы он снова гнался за убийцами или ушел на пенсию, того или другого.

Этот промежуточный долг был адом.

* * *

Когда Дитер Клаусвиц увидел первого выступающего на трибуне, он ознакомился с расписанием выступавших, которое ему дал Хесслинг.

Всего должно было быть четыре оратора. Американец Стефан Конвей будет последним. В конце его речи жена Конвея, трое немцев и их жены выходили на крыльцо.

Там они бы стояли по стойке смирно, пока гимны обеих стран не будут сыграны.


«Это, Пилигрим время, когда ты стреляешь. Не раньше».

Он сделал еще один взгляд через прицел Fl, от человека на трибуне до сидящих по расписанию выступающих. Он обнаружил прямую фигуру Стефана Конвея, одетого в светло-коричневый летний костюм. Рядом с ним, в ярко-красном платье, уставившись глазами на колени, была жена американского бизнесмена.

* * *

Оскар Хесслинг никогда не был дешевым вором. Он начал свою преступную жизнь в качестве поставщика мяса для борделей Бейрута и остального Ближнего Востока. Молодые девственницы из бедной Германии отправлялись в белое рабство в этих публичных домах, и, если они были особенно привлекательны - блондинки и пышные, - их заталкивали в гаремы шейхов пустыни.

Это был прибыльный бизнес, который позволил Хесслингу расширяться. В период между 1960 и в настоящее время, он сформировал преступную империю, основанную на допинге, проституции, вымогательстве, шантаже, порнографии и продаже нелегального оружия.

Было известно, что он будет покупать и / или продавать все, что угодно Восточному блоку народов, включая Россию-матушку.

Неудивительно, что Борис Симонов в роли Питера Лимптона создал канал для ведения бизнеса с Хесслингом.

Что удивительно, так это то, что власти Западной Германии много знали о бизнесе Хесслинга, но никогда не могли превратить ни одного ареста в обвинительный акт.

Картер, сунув досье этого человека в портфель, задумался, что бы он мог придумать, если бы весь аппарат безопасности и полицейские управления правительства Западной Германии не смогли бы ничего придумать.

«Ты не выглядишь счастливым», - сказала Лиза, стоя рядом с ним. «Вы редко вздыхаете».

«Тупик», - ответил Картер, сжимая ее руку. «Я расскажу вам об этом позже».

Они спускались на последнем этапе захода на посадку в аэропорт Тегель. С воздуха. Западный Берлин выглядел как отдельный кусок мозаики. Он был ограничен сотней миль бетонной стены и «полосой смерти» Германской Демократической Республики шириной в пятьдесят ярдов. Песчаный пол «полосы смерти» каждое утро тщательно зачищали. Между двумя бетонными стенами можно было обнаружить даже след ползающей змеи.

Картер сузил глаза и посмотрел на город, не видя стены и полосы. Он был огромен и красив: пятьдесят квадратных миль озер, парков и лесов с оленями, дикими кабанами и лесами. Это была самая большая зеленая зона любого города в мире. Картер знал, что это одна из причин, по которой западные берлинцы не сходят с ума в своей изоляции от остальной Западной Германии.

Посадка прошла гладко, и они прошли таможню менее чем за пятнадцать минут.

Картер велел заранее забронировать два люкса в отеле Victoria на Курфюрстен Дамм. Поездка на такси от Тегеля до центра города занимала тридцать минут, и большую часть поездки они оба молчали.

У дверей номера Лизы. Картер провел губами по ее щеке.

«Ты не спал всю ночь. Немного вздремни, прежде чем увидеться с сестрой в три. Я сделаю несколько телефонных звонков и немного пощупаюсь».

Она кивнула с благодарностью в глазах и последовала за носильщиком в номер. Картер перебрался в свою комнату по коридору и дал чаевые носильщику.

Когда мужчина ушел, он сел на кровать у телефона и закурил. Из узкой щели между кожаными стенками бумажника он извлек тонкий лист бумаги. На нем личным кодом Картера было пятьдесят имен и телефонных номеров.

«Guten Tag, Всемирный банк».

«Джамиль Эрхани, битт».

"Битте".

Ему пришлось пройти через еще двух секретарей, прежде чем он услышал знакомый голос, говорящий по-немецки с сильным индийским акцентом.

«Джамиль, это Ник Картер. Как дела?»

«О боже, русские наконец-то переходят стену. Сколько у нас осталось?»

Картер усмехнулся. «Не все так плохо, друг мой. На самом деле я здесь больше по социальным причинам, чем по делам».

«Это так много дерьма, но приятно слышать, что ты еще жив».

«Большое спасибо. Я хочу забрать твои мозги, воспоминания о твоей грязной молодости».

"Где ты?"

«Виктория на Ку'Дамме».


«Я нахожусь в середине примерно до шести».

"Все в порядке. Как насчет семи в баре отеля?"

"Звучит хорошо. Что-нибудь - или кто-нибудь - вас особенно интересует?"

«Да, лучший пес по имени Оскар Хесслинг».

«Ой, тогда давай сделаем это в Золотом Тельце. Это клуб трансвеститов на Рошер Штрассе, недалеко от Ку'Дамма».

"Меня устраивает. Какая-то конкретная причина?"

«Да. Хесслинг владеет им. Он заходит время от времени. Кто знает, вы можете увидеть толстую свинью лично».

«Семь. Чао».

"Видерсехен".

Картер затушил сигарету и лег на кровать. Если кто и мог рассказать ему об Оскаре Хесслинге или приблизить его к нему, так это Джамиль Эрхани.

До семи оставалось несколько часов, и между этим и тем не было ничего, кроме встречи Лизы с сестрой в три.

Картер закрыл глаза. Он сам мог бы вздремнуть.


Шестая глава.


Руки Дитера Клаусвица под черными водительскими перчатками слегка вспотели. Это было понятно, и Клаусвиц знал, что это не страх. Это было ожидание, ожидание правильного выполнения хорошо продуманного плана с огромными вознаграждениями в конце.

Когда Стефан Конвей закончил свою речь, он отступил с трибуны. Звук равных аплодисментов и насмешек из толпы достиг ушей Клаусвица, но он заглушил их.

Теперь все его внимание было приковано к верхним ступенькам библиотеки. Трое немцев с женами на руках встали. Выстроившись в линию с расплывчатыми улыбками на лицах, они двинулись к Конвею.

Женщина в красном платье сидела неподвижно, как и во всех выступлениях, включая выступления мужа.

"Двигайся, черт тебя побери, двигайся!" - прошипел Клаусвиц, увидев хмурое выражение на лице Конвея.

Наконец американец отступил, взял жену за локоть и потащил ее за собой. Когда звуки гимна Западной Германии заполнили воздух, частично успокаивая толпу, к ним присоединились коричневый костюм и красное платье.

F1 была винтовкой с продольно-скользящим затвором. Стрелок отодвинул затвор назад, а затем вперед, вонзив один из смертоносных снарядов в патронник. Он отключил предохранитель за спусковым крючком, а затем погладил сам спусковой крючок указательным пальцем правой руки.

"Черт черт черт!" - шипел он, пока гимн продолжался и звучал, и они оба оставались закрытыми от его линии огня другими в очереди.

Теперь первая мысль о страхе пришла в голову Клаусвицу.

Что, если бы они останутся там до американского гимна? Он никогда не сделает четкого выстрела. И потом, прежде чем спуститься по ступенькам к лимузинам, нужно будет слоняться по сторонам.

"Черт!" = «Усеянное звездами знамя» наконец прозвучало

и на лбу Клаусвица выступили бусинки пота.

Потом это случилось. Конвей сделал шаг вперед, его спина была прямой, широкие плечи расправлены, его суставы почти побелели в том месте, где он сжимал локоть жены.

У нее не было выбора, кроме как сделать шаг вперед.

Клаусвиц вдыхал, медленно выдыхал, пока почти не выдохся весь воздух и все его тело не расслабилось.

Потом нажал курок.

* * *

Хорст Винтнер стоял в тридцати футах перед трибуной и немного сбоку от ступенек. Его тело напряглось, когда оно отреагировало на музыку.

Но его глаза не переставали двигаться. Они постоянно подметали ступеньки и людей на них.

Винтнер отреагировал первым, когда увидел, что красное платье над левой грудью женщины взорвалось.

Портативное радио было у его губ, и он взбегал по ступенькам со скоростью, которую могли нести его шестидесятидвухлетние ноги.

«Перекрыть все улицы на расстоянии до двух от Меринга! Не позволяйте транспортным потокам выезжать с бульвара! Женщина была застрелена!»

Винтнер увидел все сразу, когда вонзился Стефану Конвею в живот.

Женщина была уже мертва, ее глаза все еще открыты, она тупо смотрела, пока она спускалась к ступеням.

Двое его людей бежали к центру лестницы, а остальные стояли, глядя на них, не двигаясь. Никто из них еще не осознавал, что происходит.

Винтнер и Конвей громоздились по ступенькам. Едва они перестали катиться, как Винтнер, менее чем в футе от плеча Конвея, увидел длинную борозду, появившуюся в бетоне. Он услышал рикошет и увидел, как офицер в форме возле двери библиотеки схватился за правое бедро.

Винтнер накрыл тело Конвея своим. "Лежать спокойно! Не двигаться!"

"Моя жена…"

«Ваша жена мертва. Он все еще стреляет!» Винтнер перекатился на спину и услышал, как Конвей хрюкнул под тяжестью груза.

Все промелькнуло в голове у ветерана полиции и в его глазах одновременно.

Широкая аллея у подножия ступеней и бульвар за ней были хаосом. Два конца Меринга и более широкий периметр казались спокойными, если не считать скопления транспорта.

Каждый делал свое дело.

Угол был сверху ... женщина не была поднята с ног силой пули ... ее отбросило вниз и назад ... вторая пуля тоже была сверху ... почти прямо в бетон.

Глаза Винтнера смотрели на крыши офисных зданий и многоэтажных жилых домов через бульвар, даже когда он рявкнул эту информацию в свое радио.


«Крыши! Не позволяйте никому - мужчине, мальчику, женщине или собаке - покидать территорию!»

Ответы приходили быстро и яростно.

"Все выходы из здания обеспечены, сэр!"

"Меринг обеспечен!"

"Периметр плотный, сэр!"

Винтнер опустил рацию. "Брухнер!"

"Здесь, сэр!"

Мужчина уже сидел на корточках у плеча Винтнера, его собственное тело дополняло щит над Конвеем, с его служебным револьвером в руке.

«У двери была униформа».

«Да, сэр, в бедро. Но он мертв».

«Боже правый, а в артерию попало?»

«Нет, сэр, только царапина на ноге сбоку, но он мертв».

Опытный мозг Винтнера уже собирал это воедино.

Плоть рана, но убита.

Пули с наконечником из цианида.

Профессиональный хит.

* * *

Едва Дитер Клаусвиц увидел результат второй пули, как шлем был на его голове и он мчался с другой стороны холма.

Он преодолел расстояние до бассейна за секунды, и, хотя он бежал на полную катушку, он дышал нормально, когда перешел на шаг.

Он спокойно поднялся по ступенькам на улицу, одну за другой, и завел BMW. Транспортные потоки на той стороне высокого холма еще даже не осознавали хаос на другой стороне перед библиотекой.

Он направился на юг по Темпельхофер Дамм, мимо старого аэропорта. Вокруг него двигались в обоих направлениях мотоциклисты, одетые точно так же, как он. На южном конце Штеглица он держал курс вправо.

Он ехал по огромной дуге, которая занимала почти три четверти пути по городу, примерно одинаково используя главные артерии и переулки.

Избегая шоссе с востока на запад, он зигзагами проехал по переулкам в небольших жилых кварталах в сторону Целендорфа. В парке он снова двинулся на север, в сторону Халлензее. Оказавшись там, он вылетел на шоссе и нажал дроссельную заслонку.

На скорости восемьдесят пять миль в час ему не потребовалось времени, чтобы добраться до развязки на Мюллер-штрассе и спуститься в Веддинг.

Вибе-штрассе была пустынна, за исключением одного старика на ее северной оконечности, который не поднял глаз, пока Клаусвиц проезжал.

В гараже с закрытой дверью он проверил время.

С превышением скорости мотоцикла над автомобилями он преодолел почти три четверти кольца Западного Берлина за четырнадцать минут.

Он снял кожаные штаны и отбросил их в сторону. Сначала завязался галстук под воротник, потом пиджак. Он перенес чемодан и портфель в переднюю часть автомобиля, и через две минуты после того, как заехал в гараж на BMW, он выехал на белом «мерседесе».

Он повернул на север в сторону аэропорта Тегель, всегда уходя от места происшествия. Как и в случае с BMW, его окружали белые мерседесы почти на каждом светофоре.

На развязке перед аэропортом был блокпост.

Он этого ожидал. Он мог бы избежать этого, используя одну из более мелких улиц, чтобы обойти озеро Тегелер, но вместо этого он присоединился к очереди. Перед ним было всего три машины.

"Guten Tag, mein Herr."

"Guten Tag. В чем проблема?"

«Просто чек для страховых карточек, майн герр».

Дайтер Клаусвиц передал документы на аренду автомобиля. Офицер даже не взглянул на них.

"Вы едете по дороге в аэропорт, майн герр?"

«Нет, у меня бизнес в районе Шпандау. Я американец».

Выражение лица мужчины сразу изменилось. Он быстро отсканировал паспорт и вернул его. «Очень хорошо, герр Кляйн. Вы можете выйти из строя здесь. Schwarzer Weg к югу от моря. Это будет быстрее».

"Спасибо."

"Bitte sehr."

Он выкатил «мерседес» из очереди и повернул налево, чтобы спуститься к живописному, усаженному деревьями Шварцер-Вег и вокруг огромного озера. Он ехал в пределах установленной скорости. По его часам у него оставалось двадцать три минуты.

Обойдя озеро, он переправился через реку Ховел и ускорился по Неллендовер-штрассе на север.

В тюрьме Шпандау он сделал огромную дугу, огибающую территорию, и нашел стоянку для туристов. Он вытащил портфель и чемодан, запер машину и пошел обратно на бульвар, положив ключи на верхнюю левую переднюю шину под крылом колодца.

Ему потребовалось тридцать секунд, чтобы остановить проезжающее такси.

"Куда, мой герр?"

«Метро Рухлебен».

"Bitte, mein Herr".

Такси покатилось вперед. Дитер Клаусвиц откинулся на спинку сиденья и закурил первую сигарету, выкуренную за двенадцать часов.

Он снял с рук тонкие черные водительские перчатки и сунул их в карман куртки. Он скинул их в мусорное ведро на станции метро.

Пока что… идеально. Остался всего один шаг.

* * *

С обычной немецкой эффективностью и вниманием к деталям, территория была заблокирована в считанные секунды после стрельбы. Теперь пешеходов выпускали по одному, и каждого тщательно осматривали.


Весь автомобильный транспорт по-прежнему находился на карантине.

Хорст Винтнер устроил командный пункт в переднем читальном зале библиотеки. Через высокие окна он имел прекрасный вид на всю местность, и для дополнительной связи были введены дополнительные радиотелефоны.

На всех дорогах через Западный Берлин, а также на четырех маршрутах через стену, ведущих к автобану и Западной Германии, были блокпосты. Все частные самолеты были остановлены в аэропортах Темпельхоф и Тегель, а на подъездных путях к Тегелю и коммерческим авиалиниям были воздвигнуты блокпосты.

"Герр Винтнер ..."

"Джа?"

«Они закончили осмотр и готовы удалить тела».

"Джа." Винтнер кивнул, почесывая свои инициалы на бланке, выставленном перед ним. В Германии, с сожалением подумал он, все, кроме нормального испражнения, требует формы и подписи.

«Герр Конвей хотел бы вернуться в свой отель».

Главный инспектор кивнул и махнул рукой.

"Герр Винтнер ..."

"Джа, Брухнер?"

«Все крыши проверены. Ничего. Обыск по офисам и по комнатам также почти завершен, но ничего».

«Ему пришлось избавиться от винтовки. Мусорные баки, автомобили, канализация…?»

«Проверено, мой герр. Ничего».

«Черт возьми, Брухнер! Это всего лишь шесть кварталов, а у нас там триста человек!»

"Я знаю, мой герр, но ..."

Винтнер оперся локтями о стол и подпер руками подбородок. Он замедлил все: адреналин, качающийся по его венам, его мыслительные процессы и движение его глаз.

«Откуда… откуда этот ублюдок стрелял?»

Он двинулся направо, у ворот Меринга. Нет, угол был неправильный.

Мысленно он переместил собственное тело на ступеньки. Он поместил его так же, как он запомнил позу Делейн Конвей, слегка повернувшись влево, уменьшив свой рост с шести футов до ее пяти футов восьми.

Его взгляд в сотый раз за последний час пробежался по крышам домов через Меринг Дамм. И в сотый раз ничего не придумал.

Но в первый раз он продолжил движение налево, вниз по Меринг Дамм… а затем вверх.

«Холм Инсуланер», - прошептал он.

"Что?"

«Инсуланер, Брюхнер! Инсуланер! Возьмите четыре команды, по десять человек в каждой, и поднимитесь на Инсуланер. Начните с вершины с этой стороны и двигайтесь вниз!»

"Джа, герр Винтнер".

Вот и все. Винтнер был в этом уверен. Инсуланер.

Боже, это было бы больше четырехсот метров.

Этот сукин сын был чертовски хорош, даже если он и промахнулся.

* * *

Дитер Клаусвиц выбрал идеальное время. Он прибыл на рельсовый путь ровно за две минуты до того, как подъехала экспресс-метро 2:41 до Schlesisches Tor.

Он сел на одно из сидений, глядя вперед. Он не должен был. Наблюдение за тем, как пролетают все маленькие остановки, только добавляет напряжения. Но тогда напряжение и опасность были частью этого.

Он считал только остановки экспрессов: стадион Олимпия ... Ной-Вестенд ... Теодор-Хойс-Платц ...

Спинка его рубашки пропиталась потом, но он приветствовал это. Последние несколько минут всегда были худшими. Когда у вас была добыча, и вы отступили в окно или на крышу, чтобы совершить последний побег, это всегда было худшей частью.

Кайзер Дамм ... Софи-Шарлотта-Платц ... Бисмарк штрассе ...

Это была развязка между городами и долгая остановка. На сиденье рядом с ним села женщина огромных размеров и с ярким лицом.

"Guten Tag, mein Herr."

«Ну… добрый день, мадам». Он должен был помнить: английский с этого момента. Он был просто бизнесменом, ничего не знавшим немецкого, кроме их замечательной способности производить дешевые игрушки.

Deutsche Oper… Ernst-Reuter-Platz… Zoologischer Garten…

"Engländer?"

«Нейн… нет, я американец».

«Ах, мне так жаль».

"Сожалею?"

«Ja. Der Amerikaner. Герр Стефан Конвей. В него недавно стреляли в библиотеку».

Клаусвицу хотелось, чтобы толстая старушка не говорила по-английски. "Это ужасно!"

"Джа."

Виртенберг-плац… Ноллендорф-плац… Ку'Дамм…

Прямо сейчас он будет проходить почти под своей старой квартирой. Клаусвиц приказал, чтобы поезд двигался быстрее между станциями, а остановки были короче.

Gleisdreieck… Mockernbruke…

«Дамы и господа… Hallesches Tor, Hallesches Tor…»

Клаусвиц собрал свои сумки и встал. «Моя остановка».

"Видерсехен".

«До свидания, мадам».

Он вышел на солнечный свет, мигая, и подавил желание взглянуть через плечо на дамбу Меринг и увидеть результат хаоса, который он вызвал почти полтора часа назад.

Он застрелил женщину и дважды объехал почти весь Западный Берлин, используя четыре вида транспорта: мотоцикл, автомобиль, такси и метро.

Теперь он вернулся, в трех кварталах к северу от того места, где было совершено преступление, недалеко от периметра полицейской службы безопасности и использовал свой пятый и последний способ передвижения: ноги.

Бодро размахивая сумками, он пошел на север по Фридрих-штрассе. Американские солдаты на западногерманской стороне КПП Чарли едва взглянули на обложку паспорта и кивнули.


В отличие от своих собратьев из фольксполицай в пятидесяти ярдах от них им было все равно, кто покинул город.

«Ваши документы, мой герр».

Лицо капрала фольксполицай под его шлемом-угольником было молодым, но твердым. Ледяные голубые глаза никогда не покидали Клаусвица, когда он передавал свой паспорт и предоплаченную въездную визу.

"Вы знаете о комендантском часе в полночь, герр Кляйн?"

«Да, но я остаюсь на ночь и вылетаю из ГДР утром».

Клаусвиц передал ему однодневный ваучер в отеле «Метрополь» и предоплаченный билет Аэрофлота. Он не сводил глаз с автомата АКМ калибра 7,62 мм и серой куртки с пятью пуговицами за ней, пока мужчина изучал оставшиеся документы.

«Очень хорошо, герр Кляйн. Вы можете поменять валюту в первом же окне».

"Спасибо."

"Битте".

Вопо почти улыбнулся, когда Клаусвиц подошел к окну. Восточные немцы и русские всегда были рады помочь любому, кто хотел потратить много долларов или марок на Аэрофлот, а не на западные коммерческие авиалинии.

Чтобы въехать в Восточную Германию, путешественник должен обменять двадцать пять западногерманских марок на двадцать пять восточногерманских марок, и эти деньги должны быть потрачены в ГДР. Также необходимо декларировать все деньги любого вида.

К тому времени, как Клаусвиц подошел к окну, у него были готовы свои двадцать пять марок. Другой фольксполицай, на этот раз с шевроном на руке, взял деньги и вручил Клаусвицу ваучер декларации валюты.

Он заполнил его, получил марки ГДР и забрал свои сумки.

«Таможня там, господин».

Клаусвиц пересек проход и поставил свои сумки на стол.

Таможенный инспектор заговорил с ним по-немецки.

«Извините, я очень плохо говорю по-немецки», - ответил Клаусвиц, гордясь тем, что не дал автоматического ответа.

"Облагаются ли какие-либо из этих вещей пошлиной?" - спросил мужчина по-английски.

«Нет-нет, все для личного пользования. У меня в портфеле деловые бумаги».

Проверка чемодана была поверхностной. Были прочитаны все бумаги в портфеле.

"Вы занимаетесь здесь бизнесом?"

«Не в этот раз», - улыбаясь, ответил Клаусвиц. «Возможно, в следующий раз».

"Ja. Pass."

Клаусвиц взял свои сумки и пошел по Фридрих-штрассе, мимо Унтер-ден-Линден, а через десять минут вошел в вестибюль «Метрополя».

* * *

Хорст Винтнер стоял и смотрел на французскую снайперскую винтовку F1. В одной руке он держал журнал. В другой руке он держал две стреляные гильзы и оставшиеся восемь боевых патронов.

«Это хорошо, - сказал Брюхнер со своей стороны, - что у него не было времени на третий выстрел. Он наверняка застрелил бы Конвея».

«Да, конечно», - ответил Винтнер, нахмурив брови.

Он уже изучил кончики пуль. Ему не нужно было получать результаты вскрытия двух тел, чтобы знать, что они были обработаны цианидом. Он слишком часто видел этот метод.

В руках хорошего стрелка эти патроны с этой винтовкой были точными и смертоносными на еще большем расстоянии, чем от холма Инсуланер до библиотеки.

Отравленные пули и выбор оружия подсказали Винтнеру, что он имел дело не только со стрелком, но и с опытным стрелком и профи.

Женщина получила пулю прямо в сердце. Она убила ее, вероятно, еще до того, как цианид подействовал.

Хорсту Винтнеру это не понравилось. Пахло .....

«Главный инспектор…»

"Джа?"

«У нас может быть… два свидетеля».

* * *

Картер установил таймер на телевизоре, прежде чем задремать. Голос диктора разбудил его, но прошло несколько секунд, прежде чем монотонный голос человека превратился в слова в его мозгу. Когда это произошло, он резко выпрямился на кровати и пристально посмотрел на экран.

«… К счастью, у убийцы не было времени сделать третий выстрел. Даже с учетом этого, согласно нашим видеозаписям и отчетам очевидцев, только быстрые действия главного инспектора SSD Хорста Винтнера спасли сегодня жизнь американского промышленника Стефана Конвей ".

Картер уже тянулся за своей курткой, когда камера показала, как над головами толпы находились Стефан и Делейн Конвей, стоящие на ступенях библиотеки. Внезапно он увидел, как Делейн Конвей рухнула на мужа, и из толпы выбежал высокий коренастый мужчина.

«Однако инцидент, как видите, имел трагические последствия. Убийца действительно унес двух жертв. Миссис Конвей - бывшая светская львица Вирджинии Делейн Беррингтон - скончалась мгновенно от пулевого ранения в верхнюю часть груди. Вторая жертва…»

Остального Картер не слышал. Он уже был за дверь и мчался по коридору. Он ударил кулаком сначала по одной двери номера Лизы, а затем по другой.

«Лиза… Лиза! Ты там? Ответь мне!»

"Чем могу помочь, господин мой?"

Посередине холла стояла пухлая горничная с огромной связкой ключей на длинной цепочке на шее.

"Откройте дверь! Поторопись!"

«Nein, mein Herr».

"Ja! Schnell! Быстро!" - взревел Картер.

«Джа, джа, джа», - ответила женщина и с явной неохотой вставила ключ в замок.

Картер ворвался в комнату. Он сразу проанализировал всю сцену.

Лиза сделала то же самое, что и он, использовала таймер на телевизоре, чтобы разбудить ее. Когда было объявлено, она была в процессе одевания. Теперь она сидела, бледная, с широко открытыми глазами, в кататоническом состоянии на краю кровати, глядя на экран.

На ней была юбка и бюстгальтер, а блузка была натянута только на одно плечо.

«Лиза…» Картер подошел к ней вплотную. «Лиза…»

Голова повернулась, глаза расширились, а потом она начала кричать.

"Mein Gott!" горничная вскрикнула и кинулась к двери.

"Оставайся здесь!" Картер заорал, обнимая Лизу своими мощными руками, прижимая ее руки к ее бокам, а ее тело - к его. "Доктор ... есть доктор?"

"Джа!" Горничной пришлось закричать, чтобы ее расслышали истерические крики Лизы.

"Телефон ... доставьте его сюда!"

Это заняло всего пару минут, и, когда человек прибыл, он был очень работоспособен. Пока Картер прижимал ее к кровати, врач дал ей успокоительное, прямо в организм через вену на правой руке.

Короче говоря, отрывочные предложения, - объяснил Картер.

«Шок», - сказал доктор, закончив. «Возможно, лучше всего на день или два поехать в больницу. Вы ее муж?»

«Друг, близкий друг. Согласен, больница».

К тому времени, когда приехали двое служителей с каталкой, Лиза успокоилась. Когда ее привязывали, она почти вылетела, но ей удалось заговорить.

"Ник…"

"Да, Лиза?"

«Ник… Ник…»

«Я здесь, Лиза, я здесь».

Он схватил ее за руку. Ее глаза открылись, дрогнули и в конце концов нашли его.

«Это неправильно, Ник… это неправильно».

"Да, детка…"

«Он сделал это, Ник… Стефан убил ее…»

«Лиза…»

Она быстро угасала, но как только ее глаза закрылись, он услышал, как она сказала еще одну вещь: «Это платье… ужасно. Делейн никогда не надела бы это платье…»


Седьмая глава.


«Мне очень жаль, герр Картер, но главный инспектор не может вас видеть».

Она была крупной, пышной, блондинкой и выглядела так, будто должна носить копье в вагнеровской опере. Кроме того, по мнению всех, кого он уже видел, она была единственным путем к Хорсту Винтнеру, человеку, у которого были ответы на все вопросы, гремящие в голове Картера.

«Послушайте, все, что я хочу сделать, фройляйн…»

«Мецгер… Мария Магдалена Мецгер».

«Что ж, фройляйн Мецгер, если бы я мог поговорить с ним несколько минут…»

«Нейн. Сейчас он слишком занят, чтобы встретиться с американским частным детективом. Гутен Таг».

Прежде чем Картер осознал это, она вытолкнула его в холл и захлопнула дверь своего офиса перед его носом.

«Черт побери», - прорычал он и окликнул первого, мимо кого прошел, невысокую брюнетку в огромных очках и нахмурившись, закрывая все лицо. «Фройляйн…»

"Да?"

Она не останавливалась, и Картеру приходилось идти быстро, чтобы не отставать от нее. "Здесь есть телефон?"

"Вы уполномочены?"

"Это не похоже на это".

«Кроме того, на первом этаже у бокового входа есть таксофон».

Она ушла, как и Картер вниз по лестнице.

Он использовал номер горячей линии в офисах AX в Западном Берлине, но когда ответил женский голос, он не запросил шифратор. Он просто гавкнул.

«Это Картер, N3! Достаньте мне Марти Джейкобса… сейчас же!»

Она переехала. Щелчок, щелчок, жужжание, жужжание, и глава AX Berlin оказалась на линии.

«Господи, Ник, ты не зарегистрировался, когда приехал. Я не знал, что ты был в городе».

«Я собирался сделать это позже. Марти, мне нужны действия, и они нужны мне сейчас».

Картер быстро рассказал ему о событиях и о том, что он хотел.

«Я не знаю, Ник - этот парень Винтнер крепкий орешек, старый человек».

«Мне наплевать, если он реинкарнация Адольфа, мне нужна встреча».

«Мне придется позвонить в округ Колумбия, поговорить с самим стариком, чтобы получить такое влияние».

"Сделай это!"

"Хорошо. Почему прикрытие с частным детективом?"

"Две причины. Во-первых, это единственные альтернативные полномочия, которые у меня есть. Во-вторых, пока я не выясню, в чем дело, я сомневаюсь, что старик хочет нас

официально вовлечь ".

«Разумно. Я свяжусь. Это не займет больше часа».

"Сократите это пополам, если можете!"

Картер повесил трубку, вышел на улицу и направился к бару, который он уже заметил. «Скотч, двойной».

Он заплатил за выпивку, когда она пришла, и отнес ее вместе с сдачей в телефон-автомат в углу.

«Клинкком-Шарлоттенбург, добрый день».

«Дайте мне старшую медсестру на Четыре Востока».

"Один момент."

«Четыре Востока. Это сестра Грубер».

«Сестра Грубер, это Ник Картер. Я сопровождал Лизу Беррингтон в больницу и записал ее».

"Да, да, герр Картер".

"Как она?"

«Теперь спит крепко. Мы дали ей еще одно успокоительное».

"Она вообще просыарлась?"

«Только один раз, и, боюсь, она все еще была немного в истерике. Но я уверена, что к завтрашнему дню с ней все будет в порядке, мой герр». Спасибо. Я позвоню еще раз сегодня вечером ".

Он допил скотч и вернулся через улицу в штаб-квартиру SSD. На втором этаже он припарковался на той же жесткой деревянной скамейке, которую уже грел почти два часа.

Двадцать минут спустя фройлейн Мецгер напала на него в коридоре, как танковая дивизия из одной женщины.

"Следуйте за мной!" она хмыкнула, развернулась и попятилась прочь.

«Данке», - ответил Картер с широкой улыбкой, следуя за ней по коридору в кабинет.

Петли задрожали, когда она захлопнула за собой дверь.

Офис был спартанским и серым, почти грязным. На поношенном дубовом столе лежали телефон, миллион несогласованных бумаг и около десятка трубок. Два стула и деревянная картотека несомненной древности составляли остальную часть мебели. Непокрытый паркетный пол был неровным и трещиноватым, а стены были выкрашены в тошнотворно-зеленый цвет десять или два года назад.

В общем, это было очень убого и почему-то, по мнению Картера, совсем не по-немецки.

Картер смотрел на квадратное пятно на стене, где когда-то висели картина или календарь, когда за ним открылась дверь.

"Картер?"

"Да."

«Я Винтнер».

Он был примерно шести футов, на пару дюймов ниже Картера, но вдвое шире и мускулистее. Он был хорошо одет в потрепанный летний костюм, который идеально подходил к его фигуре, но носил его без особого чутья. Он выглядел «полицейским», из тех людей, одежда которых теряет характер и чьи ботинки, хотя и начищенные, никогда не казались такими яркими, как должны быть.

«Я говорю по-немецки, - сказал Картер по-немецки.

«Ни хрена. Я тоже», - ответил Винтнер на английском с нью-йоркским акцентом. «Но в соотношении десять к одному мой английский лучше вашего немецкого. Садитесь».

Картер уселся на стуле с жесткой подошвой и прямой спинкой, а Винтнер сел на потрескавшееся кожаное. Старший инспектор сунул трубку между зубами и поджег её, глядя на Картера через созданную им дымовую завесу.

Его лицо было разбитым. Его нос был сломан и плохо поправлен; на его подбородке был шрам и слабая красная линия у линии роста волос там, где его седые волосы отказывались расти. В общем, это было лицо, видевшее войны.

«У вас хороший английский. Я бы сказал аристократический».

«Принстон, 43 класс».

Это был захват, и Картер не пытался скрыть реакцию.

«Моя мать отвезла меня в Штаты из за войны начатой Гитлером в 39 году».

«Когда ты вернулся на родину?»

«В 45, с Паттоном. Чего ты хочешь, Картер?»

«Руку помощи. Вы даете ее мне, я даю вам. Что вы говорите?»

«Прежде всего, я говорю, не надо мне пороть чушь. Ни один ИП в мире не имеет такого влияния, которое только что запихнуло мне в задницу.« Кто ты, черт возьми? »

Картер взвесил ситуацию и человека и принял решение. "Только между мной и тобой?"

«Я дам тебе знать, когда узнаю».

Картер кивнул. Он чувствовал, что находится на равных с этим человеком и, следовательно, находится на безопасной территории. Он вытащил свой негабаритный кошелек для паспорта и вытащил с фальшивой стороны в коже свои настоящие учетные данные.

Винтнер взглянул на них, отдал обратно и откинулся на спинку стула. "Хорошо, что у тебя есть?"

«Ты первый», - сказал Картер, закуривая сигарету, чтобы больше не бояться трубных облаков.

«Они оба застрелены из французского F1, Tireur d'Elite, 7,62 мм».

Картер присвистнул. «Снайперское специалтное».

Винтнер кивнул. «Женщина умерла мгновенно. Офицер, Ганс Эрлихманн, умер в сорок пять секунд от царапины на бедре».

"Цианид?"

«Да, они только что подтвердили это».

"Какой был диапазон?"

«Более четырехсот метров. Мы нашли пистолет на вершине холма Insulaner. Вы его знаете?»

«Я знаю это», - ответил Картер. "Есть отпечатки?"

«Нет. Пара детей возились на одеяле на той стороне холма. Они выскользнули из бассейна. Как раз вовремя, здоровяк в черной коже и шлеме чуть не наступил на них, убегая, как в аду. вниз по склону."

"Они видели его лицо?"

Винтнер покачал головой. «У него был опущен козырёк. Они видели, как он садился на большой мотоцикл BMW и уехал».

"Но они не запомнили номер мотоцикла?"


"Нет, но мальчик назвал марку, модель и год выпуска. Мы говорим об везде, где это важно. Скорее всего, байк был украден в течение последних двух недель. Теперь ваша очередь."

Картер рассказал ему о Лизе Беррингтон, телефонном звонке, разладе в браке Конвея и своих собственных причинах, по которым он был втянут в скандал.

«Делейн Конвей не знала более конкретно, чего она боялась, не так ли?»

«Нет», - ответил Картер. «Но я постараюсь получить еще немного завтра. К тому времени Лиза должна вернуться в реальность. А как насчет самого Конвея?»

Винтнер пожал плечами. «Всего лишь поверхностное… горе и все такое».

«Ага», - сказал Картер, заметив в голосе мужчины иронию. "Когда вы возьмете его показания?"

«Завтра около полудня. Он у посла в Берлине. Я сказал ему, что мы можем сделать это там».

"Вы не возражаете, если я займусь?"

«Как ни крути. Просто помни, это не для тебя. Я коп».

Картер улыбнулся. «Нет проблем, ты мужчина. Но у нас обоих есть теории, не так ли?»

Вдруг гранитное лицо большого старшего инспектора расплылось в собственной улыбке. «Да, думаю, да».

«Тем более что я « частный детектив », а не на присвязи». Винтнер кивнул, и Картер продолжил. «Такого рода успех потребует много денег для финансирования, не так ли?»

"Вы знаете, что это будет".

«Сегодня в семь часов у меня назначена встреча с человеком, который может помочь нам в этом районе. А пока у вас есть копия видеозаписи с телевизора?»

"Конечно."

Он потянулся за телефоном, и через минуту вошла фройлейн Мецгер. «Герр Картер хотел бы посмотреть фильм», - сказал ей Винтнер на командном немецком языке.

«Да, герр главный инспектор», - ответила она, глядя на Картера новыми глазами.

«Вот номер, по которому вы можете связаться со мной в любое время дня и ночи».

Картер положил карточку в карман. "Я в Виктории". Он двинулся за женщиной, затем остановился в дверном проеме. «Еще одна вещь, с которой ты мог бы мне помочь…»

«Господи, мужик, ты не хочешь многого».

«Ничего особенного. Что у вас есть об Оскаре Хесслинге?»

Глаза Винтнера сосредоточенно сузились, затем он пожал плечами. «Не слишком много. Время от времени он играет с другой стороной, так что у нас есть досье на него. По сути, он проблема местной полиции».

"Не могли бы вы предоставить мне доступ к этому файлу?"

«Думаю, да. Перезвоните мне через пару часов. Хесслинг - наводчик. Думаешь, он имел к этому какое-то отношение?»

«Если бы он это сделал. Я ничего об этом не знаю», - ответил Картер. «Это дело округа Колумбия».

"Позвони мне."

"Я позвоню."

Картер просмотрел фильм четыре раза. В этом было несколько тонкостей, которые могли подтвердить внезапное суждение Лизы о том, что настоящей целью была Делейн Конвей, а не ее знаменитый муж.

Картер мысленно пометил каждую из них, чтобы передать Винтнеру позже, а затем покинул штаб-квартиру SSD и направился к "Золотому Тельцу".

В семь часов вечера на Рошер-штрассе все еще было относительно тихо. Ку'Дамм и ведущие от него улицы, такие как Рошер-штрассе, не начинали раскачиваться, пока кошки не начали выть около полуночи.

Это была улица снаружи. Внутри прутьев и полос была другая история, в том числе и Золотой телец.

Через два шага в дверь, Картеру прямо в лицо ударил взрыв шума. Это было сочетание хард-рока, какофонии кричащих разговоров пьющих и постоянного звона бокалов и бутылок за оживленным баром.

На каждого мужчину приходилось по шесть женщин. Большинство из них - те, что были полностью одеты - были увешаны блестками. Официантки и пять или шесть девушек, танцующих на маленьких сценах по комнате, носили только одни блестки и ничего, кроме шипованных каблуков или женской версии сапог штурмовиков.

Картер получил несколько сотен оценок, когда продвигался через одетые в более тихое место.

Он зевнул. Это был универсальный признак того, что его не было на рынке. Их глаза искали лучшую игру, и тела расстались для него.

Клон Марии Магдалены Мецгер появился в тот момент, когда он сел. Только этот был моложе. И она была голая.

"Да?"

«Бир», - сказал он, подняв два пальца. «У меня есть друг».

Она попятилась и быстро вернулась с двумя кружками пены. Картер заплатил ей и отхлебнул, глядя на очередь вдоль стойки. Это была игра, в которой нужно было отличить настоящих девочек от мальчиков, одетых как девочки.

Он нашел шесть и решил, что это шоу в десять, двенадцать и два часа, рекламируемые на огромном настенном плакате.

"Как дела с плащом и кинжалом?"

Картер развернулся на своем стуле, улыбнулся и принял протянутую руку Джамиля Эрхани.

«С каждым днем ​​становится все тише».

«Неправда. Вы постарели. Спасибо за пиво».

Джамиль Эрхани был высоким для индийца, с широкими плечами, толстой грудью, без талии и бедер. Он мог бы стать спортсменом в своем родном Бомбее, если бы не решил, что преступление - более быстрый путь к богатству.

Именно теннис привел его в Соединенные Штаты и дал образование в международных финансах.

Попутно он стал компьютерным гением до того, как компьютеры стали популярны.

Вскоре после окончания колледжа Эрхани перебрался в Англию, где установил прочные связи с преступным миром. Оттуда он попал в Европу, где его гений был по-настоящему признан. В мгновение ока он отмывал все виды средств по всему миру. Предполагалось, что когда-то Эрхани распоряжалась более чем тремя четвертями отмытых и распространенных по всему миру преступным миром средств.

Но и этого амбициозному молодому индийцу было мало. Он стремился к независимости, поэтому стал глупцом. Он увидел возможность для «большого». Он был уверен, что это надежно. Все, что ему нужно было сделать, это поменять несколько проводов здесь и там, сделать один или два телефонных звонка на свой собственный компьютерный модем, установленный в частном порядке, и он заберет у Всемирного банка несколько миллионов долларов.

Мошенничество ему удалось раскрыть, но его поймали. Дали ему двадцать лет. Он отсидел пять, когда Картер попросил его помочь на миссии. Все прошло успешно, и Киллмастеру удалось добиться его полного условно-досрочного освобождения.

"Как дела, Джамиль?"

«Скучно», - сказал он и пожал плечами, его блестящие белые зубы обнажились в сияющей улыбке. «Но законно. Я отвечаю за безопасность компьютерных систем Всемирного банка. Я слежу за тем, чтобы никто не сделал то, что сделал я, и избежал наказания за это».

«Это подводит нас к делу».

"Хесслинг?"

«Да, но сначала кое-что еще. Можете ли вы через свою систему подключиться практически к любому банку, чтобы узнать, куда и куда движутся деньги?»

«Это возможно. Конечно, в большинстве случаев это также очень незаконно».

Картер ухмыльнулся. - "Я знаю." «Вот почему я спрашиваю тебя».

Эрхани рассмеялся. - "Ах, Ник, ты находка!"

"Как же так?"

«Потому что ты заставляешь эти вещи происходить. Это избавит от скуки! Чего ты хочешь?»

«Я хочу, чтобы вы подключились к Protec International Limited. Я хочу знать о любом крупном движении наличных денег за последние шесть месяцев, совершенном компанией и ее президентом Стефаном Конвеем».

«Это та самая штука, которая чуть не убила его сегодня днем», - ответил Эрхани, его лицо потемнело за пределы своего уже оттенка красного дерева.

«Верно. Только его жену убили вместо этого. Я хочу знать, почему, и вы можете дать мне ответ».

Картер почти видел, как звенят колокола в живом мозгу другого человека.

«Похоже на носовой платок. Эй, Ник, это не твоя сцена, тушение семейных пожаров».

«Это могло быть больше, чем это. У Конвея был большой допуск с Пентагоном. Он делал очень чувствительное электронное оборудование высокого уровня».

«Protec, вероятно, перемещает довольно большие пачки наличных по всему миру. Может быть, сложно определить, что вам нужно».

«Я верю в тебя, Джамиль. Кроме того, ты можешь вернуться к первому дню, посвященному жене. Делейн? Ее девичья фамилия была Беррингтон. Старые деньги Вирджинии. Я хочу знать, что случилось с ними, когда она вышла замуж за Конвея».

«Это должно быть легко».

"Еще пива, господин мой?"

Картер посмотрел на захватывающее зрелище. «Э…» Он посмотрел на Эрхани.

«Сделай мне шнапс. Меня это развлекает».

«Два шнапса, битте».

"Джа."

Эрхани благодарным взглядом посмотрел, как молодая женщина удаляется.

"Тебе нравятся большие?" - спросил Картер со смешком.

«О, да. Беда только в том, что через пять лет она будет выглядеть как коробка и будет весить больше меня на сорок фунтов».

Пришел шнапс, и Картер заплатил ей щедрые чаевые. Бросив деньги ей на поднос, он случайно огляделся вокруг. Возле бара он заметил пожилую женщину, консервативно одетую в юбку и кардиган, которые она плотно прижимала к груди.

Он бы ничего об этом не подумал, если бы не тот факт, что женщина смотрела прямо на них, и Картер мог уловить почти болезненный страх как в ее манерах, так и в ее глазах.


Когда их взгляды встретились, женщина быстро повернулась и направилась к двери, ведущей в соседний отель.

"Кто эта женщина?"

Официантка посмотрела. «Фройляйн Кламмер. Она менеджер. Почему вы спросили?»

«Должно быть интересно, почему она так на нас пялилась».

Девушка засмеялась, заставив ее обнаженную грудь заплясать по подносу под ними. «Она, наверное, думает, что ты из полиции», - сказала она и отошла.

«Это будет холодный день в аду», - сказал Эрхани, смеясь.

"Какой?"

«День, когда все в этом клубе боятся полиции!»

Картер отмахнулся от странного чувства, которое дала ему пристально смотрящая женщина, и снова наклонился вперед, понизив голос. «Хорошо, теперь Хесслинг».

Индиец вздохнул. «Он загадка, Ник. Ты слышишь рассказы, но ничего конкретного. Он чертовски скользкий и во все вцепился пальцами, но только он знает что делает. Он одиночка. Наверное, под его пальцем две или три сотни человек, но ни один из них не знает, кто другой ».

«Как я могу добиться от него линии, особенно от его сделок с Востоком и кем-либо в Штатах?»

Эрхани задумался на мгновение, его узкое красивое лицо сконцентрировалось, а затем он улыбнулся. "Фойгт".

"Фойгт кто?"

"Ханс-Отто Фойгт. Все темное или грязное, чем Хесслинг не владеет или в чем не участвует, - это Фойгт. Это две силы здесь. Это была почти война в течение многих лет, но они оба настолько могущественны, что остались противостояние, если кто-то знает о Хесслинге больше, чем полиция, то это, вероятно, Фойгт. Назовите это преступной формой промышленного шпионажа ».

"Как я могу добраться до этого Фойтга?"

«Довольно крутой. Он на пенсии, занимается только крупными сделками. Его сын Эрих занимается повседневными делами. У старика есть замок на острове в Гавеле. Он почти никогда не покидает его, если не сам едет на юг за солнцем ".

«Посмотри, что ты можешь для меня настроить».

«Я попробую, но это может быть грубо. Есть что-нибудь, что можно использовать в качестве приманки?»

«Мог бы представить», - ответил Картер, глядя на часы.

Винтнер сказал, чтобы он позвонил ему примерно через два часа, чтобы получить полицейское дело Хесслинга. Прошло два с половиной часа.

«Подожди здесь минутку. Мне нужно позвонить». Он остановился у бара и спросил, где находится таксофон.

«Вверх по лестнице, у стола», - ответил бармен, махнув рукой в ​​сторону двери, где пропала испуганная женщина.

На полпути он встретил ее. Она стояла, скрестив руки за пазухой, широко расставив ноги. Хотя страх на ее лице был сильнее, чем раньше, она явно преграждала ему путь.

"Что ты хочешь?"

«Чтобы воспользоваться телефоном, фройляйн Кламмер».

"Откуда ты знаешь мое имя?"

"Одна из ваших девочек сказала мне".

«Я знаю всю полицию на Ку'Дамме. Вы не полиция».

«Ты SSD».

«Нейн».

"Почему вы спросили мое имя?"

"Любопытство."

«Лжец», - прошипела она и спустилась вокруг него по лестнице.

Картер только пожал плечами и двинулся вверх по лестнице к телефону.

«Государственная безопасность».

«Старший инспектор Винтнер, биттэ».

"Один момент, пожалуйста." Последовала короткая пауза, и она вернулась. «Давай, мой герр».

"Винтнер".

«Картер. Тебе удалось достать досье на Хесслинга?»

«Да, но я сомневаюсь, что это принесет вам много пользы».

"Как же так?"

«Он мертв. Нам звонили около часа назад».


Восьмая глава.


Дитер Клаусвиц обедал в большой, оформленной в загородном стиле столовой отеля Metropol. Он собирался немедленно вернуться в свою комнату, но вместо этого обнаружил, что бродит по Фридрих-штрассе.

Он отдыхал после обеда, прежде чем вернуться в свою комнату и попытаться заснуть.

Справа он увидел стену, устрашающе освещенную натриевыми лампами. Это вызвало у него странное чувство. Он много лет прожил в Западном Берлине, но впервые побывал в восточном секторе.

Кто-то однажды сказал: «Если вы хотите узнать, каким был Берлин до войны, отправляйтесь на Восток».

Это была правда.

Темп был не таким бешеным, на улицах было меньше машин и людей, и повсюду были Фольксполицаи в форме, которые, казалось, следили за любым движущимся объектом.

У Унтер-ден-Линден Клаусвиц остановился и закурил. Справа от него, в конце бульвара шириной в двести футов, были Бранденбургские ворота. Он никогда не видел их вблизи, не говоря уже о той стороне стены.

По-своему огромное сооружение было символом как старой, так и новой Германии. Клаусвиц подумывал прогуляться под высокими липами и в последний раз взглянуть поближе. Затем краем глаза слева, к югу от Унтер-ден-Линден, он увидел здание.

Это была внушительная крепость с толстыми стенами и узкими окнами длиной более четырехсот футов. Это было советское посольство.

Клаусвиц вернулся в «Метрополь».

* * *

«Оттуда он вернулся в отель. Он выпил в баре бренди и поднялся в свой номер».

Полковник Волатой Баленков кивнул с бесстрастным широким лицом, когда он слушал доклад молодого лейтенанта о передвижениях американца Дэвида Кляйна.


«Паспорт у консьержа в« Метрополе »?

«Да, герр полковник. Эксперты это выяснили».

"Аутентичный?"

«Прекрасный, герр полковник».

"Черт!" Полковник хлопнул рукой по столу и встал. В окно он смотрел на Фридрихштрассе на Метрополь.

«Какой беспорядок, - подумал он. Стоит ли делать ставку на то, что Оскар Хесслинг сказал правду?

Его пальцы рассеянно пробежались по ленточкам над левым нагрудным карманом серой туники. Медали были впечатляющими. Герой Советского Союза, красно-желтого ордена Ленина, ордена Красного Знамени, бордового и розового за взятие Берлина.

Список продолжался и продолжался, и любой, кто мог их прочитать, увидел бы, что Волатой Баленков сделал выдающуюся военную карьеру.

Но для Москвы это ничего не значило бы, если бы он арестовал американского бизнесмена и ему не было ничего предъявить, кроме обвинения в том, что он западногерманский преступник.

"Что бы вы сделали, лейтенант?"

Лицо лейтенанта Штази резко поднялось от бумаг в его руках. Это не было похоже на русского, не говоря уже о русском полковнике, спрашивать мнение лейтенанта из Восточной Германии.

«Основываясь на том факте, что герр Хесслинг никогда не давал нам неверной информации, я бы задержал его для допроса, даже если ничего другого нет». Баленков вздохнул и вернулся к своему столу. «Вы правы, лейтенант. Проблема в том, что… с мертвым герром Оскаром Хесслингом мы не знаем, за что нам арестовать Кляйна или что с ним делать, если он Клаусвиц».

Это было правдой лишь отчасти. Подозрительный и быстрый ум Баленкова весь день собирал возможности по кусочкам. Последние два часа он просматривал файлы, которые предоставил их информатор в полиции Западной Германии.

Тот же информатор рассказал им о дневных хаотических событиях на Западе, и менее чем за пятнадцать минут до этого он позвонил, узнав о сердечном приступе Хесслинга.

Теперь Баленков снова поднял дело Клаусвица. Его взгляд скользнул вниз по ней и, как это было много раз за последний час, сразу обратился к достижениям человека до того, как он стал преступником.

Он был стрелком, знатоком стрелковой части биатлона. Если Дэвид Кляйн действительно был Дитером Клаусвицем, они вполне могли бы заполучить бомбу, человека, который пытался убить американца. Стефана Конвея.

Мыслительные процессы Баленкова уже пошли еще дальше. Если Оскар Хесслинг знал об этом, он, вероятно, это и подстроил. Кроме того, если он предал своего стрелка, у него на уме было что-то гораздо более далеко идущее - и гораздо более прибыльное.

Проблема была в том, что это было, черт возьми?

"Доказательства были помещены в гостиничный номер?"

«Да, герр полковник».

Баленков потер глаза, пока они не стали водянистыми, а затем взглянул на молодого человека.

«Арестуйте его».

* * *

Инспектор полиции Клаус Реймер был человеком, который уважал приказы и власть. Когда от Хорста Винтнера и его начальника пришло сообщение, что они должны ответить на все вопросы Ника Картера и сотрудничать с ним, Реймер не стал сомневаться в этом.

«Несомненно, герр Картер… естественные причины, сердечный приступ».

«Но царапины…»

«Сделано женщиной и, вероятно, незадолго до своей смерти», - ответил Реймер.

«Это согласуется с историей итальянца».

"Да."

«А если бы была женщина и борьба, - сказал Картер, - это могло бы вызвать сердечный приступ?»

«Возможно».

«Я хотел бы поговорить с итальянцем».

«Он там, в гостиной».

Картер вошел в дверь, кивнул молодому офицеру, который немедленно ушел, и повернулся к Антонио Монтанно.

Ему было около двадцати, высокий, широкоплечий, с черными вьющимися волосами и точеной красивой внешностью, которую итальянские скульпторы прославляли на протяжении веков.

«Я хотел бы услышать вашу историю», - сказал Картер, закуривая сигарету.

«Я уже говорил это десять раз».

«Скажи это мне еще раз».

Монтанно вздохнул и снова начал бормотать.

«Герр Хесслинг позвонил в "Золотой Телец". Он хотел, чтобы я зашел к нему».

"Почему?"

«Встретить женщину».

"Какая женщина?"

«Я не знаю. Он не сказал».

"Почему?"

Молодой человек пожал плечами, его лицо покраснело. «Кто знает? Я пришел, позвонил в звонок. Нет ответа. Я вернулся к Тельцу и позвонил. Нет ответа. Это очень необычно для герра Хесслинга. Я забеспокоился. Я вернулся, перелез через забор, влез в одно из окон и нашел его. Я испугался - поэтому не позвонил в полицию до сегодняшнего вечера ».

Картер погасил сигарету. «Я так не думаю. Я думаю, что ты очень красив. Я думаю, что Хесслинг послал за тобой, потому что хотел гомосексуального романа. Я думаю, ты ему отказал. Ты ссорился с ним. Ты поцарапал ему лицо, и у него случился сердечный приступ и он умер. Это не совсем убийство, но я думаю, что полиция могла бы сделать из этого случай непредумышленного убийства ".

Монтанно засмеялся. «Хесслинг мог быть извращенцем, но он не был гомосексуалистом».

"Тогда почему он пригласил тебя сюда посреди ночи?"


«Я же сказал тебе, чтобы познакомиться с женщиной». Его пальцы теперь скрещивались друг с другом, а глаза метались по комнате, ударяясь обо всем, кроме лица Картера.

"Просто чтобы встретиться с ней?"

Он пожал плечами.

«Почему ты не скажешь мне, Тони? Реймеру наплевать на тебя, и мне тоже. Мы хотим чего-то гораздо большего».

Картер видел смятение на его молодом лице. Внезапно его широкие плечи опустились, и он откинулся на диване.

«Хорошо. Он хотел, чтобы я занимался любовью с этой женщиной. Один или два раза в месяц в течение последнего года он звонил и приглашал меня приехать. Всегда была девушка, он смотрел."

"Он платил вам?"

«Да. Всегда сто марок».

"А женщине?"

"Иногда."

"Что это значит?"

Еще одно пожатие плечами. «В большинстве случаев они были уличными девушками или из одного из его клубов. Они тоже всегда получали по сто марок. В других случаях… ну, они были другими».

"Как это так?"

"Иисус, мужик ..."

"Как, Тони?"

«Они ... они ненавидели это. Было такое ощущение, что он их заставлял, а я их насиловал».

«Как будто у него что-то было на них, и вот как он заставлял их молчать?»

"Может быть."

«Хорошо, Тони. Итак, этим утром… было что-то особенное в этом утре?»

Молодой человек подумал минуту и ​​кивнул. «Судя по всему, я мог получить намного больше, чем сотню марок. Этот случай был чем-то особенным. Судя по тому, как он пускал слюни по телефону, это было похоже на то, что она кинозвезда или что-то в этом роде».

Картер встал. «Хорошо, малыш. Я думаю, ты чист. Просто расскажи Реймеру все, что ты сказал мне, и я не думаю, что у тебя возникнут какие-либо проблемы. Он вспомнил». Что ты знаешь о Гертруде Кламмер? "

«Немного. Она управляет Тельцом и отелем, и подчиняется только Хесслингу… отвечает только Хесслингу».

"Как вы думаете, у Гесслинга есть что-нибудь на нее?"

Монтанно улыбнулся. На этот раз это было искренне. «У Хесслинга что-то было на всех, кто работал на него. Если этого было недостаточно, он добавлял бонусные деньги, чтобы заставить их делать все, что он хотел».

"Могла ли Гертруда Кламмер быть этой женщиной?"

«Это возможно, я полагаю, но я сомневаюсь в этом. Хесслингу они нравились довольно молодыми и красивыми».

Картер кивнул. «Еще одно. Были ли когда-нибудь повторы… одна и та же девушка или женщина дважды?»

"Никогда."

Картер проинформировал Реймера и попросил провести полную проверку Гертруды Кламмер, рассказав ему о ее странном поведении той ночью в «Золотом тельце».

«Но не бери ее… пока нет. Телефоны чистые?»

«Да, давай».

Он позвонил в больницу. С Лизой Беррингтон ничего не изменилось.

Хорста Винтнера в штаб-квартире SSD не было.

Эрхани ответил на первом звонке, когда Картер набрал частный номер Всемирного банка, который ему дал индиец.

«Вы работаете поздно».

"Разве ты не этого хотел?"

"Как это работает?"

«Намного лучше, чем я ожидал, но список Protec большой. Распечатка будет длиннее, чем« Война и мир », но я думаю, что смогу получить ее для вас завтра днем».

"Хорошо. А что насчет другого вопроса?"

«Как я и думал. Нет никакого способа добраться до старика, если не пройти через сына, Эриха Фойгта».

"Где я найду его в это время ночи?"

«У него есть офис над грязным заведением под названием « Баварский ». Номер десять на Кнезебекштрассе, недалеко от Ку'Дамма».

"Все ли рядом с Ку'Даммом?"

«Все рядом, - хихикнул Эрхани. «Согласно моим источникам, именно в это время Фойгт считает дневную выручку каждую ночь».

"Спасибо, увидимся."

Картер вернулся к Реймеру. «Вы упомянули, что собираетесь держать смерть Хесслинга в секрете в течение нескольких дней?»

«Если смогу», - сказал мужчина. «Когда он мертв, это может быть хорошей возможностью наскрести много грязи».

«Что, если бы об этом знал Ганс-Отто Фойгт?»

Лицо Реймера исказилось от боли. «Он мобилизует свои войска, чтобы захватить территорию Хесслинга, как только мы отступим».

"Вы не возражаете, если я ему скажу?"

Реймер улыбнулся. "Это принесет вам пользу?"

"Может быть".

«Вперед. Войт все равно узнает это до того, как это распишут газеты. Как это ни печально, но у него, вероятно, есть кто-то в отделе».

«И вместе с файлом Хесслинга, можешь ли ты достать мне все о Фойгте?»

«Джа, я пришлю его в отель утром».

«Данке… ».

Картер направился к двери. Маленький человечек в глубине его сознания стучал, говоря ему, что существует связь между покушением на Конвея, смертью Делэйн и Оскара Хесслинга.

* * *

Дитер Клаусвиц дремал в кресле у окна, за его спиной тихо гудело радио, когда в дверь постучали.

"Да?"

«Служба безопасности, герр Кляйн. Можно с вами поговорить?»

Когда он впервые прыгнул к двери, последовала секунда паники. Но он быстро успокоился. Он был американским бизнесменом. Все было в полном порядке.

Он открыл дверь.

Их было двое, в штатском. За их плечами он увидел двух Фольксполицаев с винтовками поперек их .


В этом не было поводов для беспокойства. Они были повсюду и, вероятно, спали со своими винтовками.

"Что я могу сделать для вас?"

«Рутина, герр Кляйн. Могу я посмотреть ваши документы, пожалуйста?»

Они вошли в комнату без приглашения, заставив Клаусвица пойти с ними.

«Мой паспорт и въездная виза на стойке регистрации».

«Мы знаем это, герр Кляйн. Не могли бы мы увидеть вашу валютную декларацию, пожалуйста?»

"Конечно." Он выудил ее из портфеля и передал.

Мужчина внимательно просмотрел ее, затем подошел к кровати. "Не могли бы вы выложить свою валюту, чтобы мы могли ее сравнить, пожалуйста?"

Клаусвиц сохранял спокойствие. Все было в порядке. Ничего не оставалось на волю случая. Он был американцем. Его паспорт был подлинным, выдан прямо через офис американского сенатора. Он мог даже пойти с протестом в американское посольство.

"Вот ты где." Он выложил все свои банкноты: британские фунты, американские доллары, западногерманские марки, то, что осталось от двадцати пяти восточногерманских марок, которые он обменял на контрольно-пропускном пункте Чарли, и свою сдачу. "Вы Фольксполиция?"

«Штази», - последовал ответ, когда мужчина тщательно пересчитывал деньги.

«Полиция государственной безопасности», - подумал Дитер. Что они ищут?

"Это вся ваша валюта, герр Кляйн?"

"Конечно."

Второй мужчина приступил к работе с двумя мешками и их содержимым.

«Смотрите, я американец…»

«Обычная рутина, герр Кляйн», - сказал счетчик денег, когда подошел к шкафу и начал похлопывать два дополнительных костюма.

Вдруг он остановился, снял с вешалки один из пиджаков и отнес к кровати. Перочинным ножиком начал разрезать подкладку.

«Смотри сюда! Ты не можешь просто зайти сюда и сделать это! Как ты посмел…!» Клаусвиц остановился на полуслове, его лицо побледнело.

Из-под подкладки пиджака выступили восточногерманские марки высокого достоинства.

«Ввоз восточных марок в Германскую Демократическую Республику является незаконным, герр Кляйн. Поскольку, согласно вашей валютной декларации, вы не могли купить их с момента прибытия…»

Клаусвиц молчал. Он знал, что это не поможет. Это была подстава. Деньги были подкинуты. Но почему?

«Вы арестованы, герр Кляйн. Вы пойдете с нами, пожалуйста?»


* * *


"Баварец" мало чем отличался от Золотого Тельца, только был побольше. Девочки были такими же мясистыми, клиенты были такими же громкими, а мужская обслуга была такой же подлой.

«Скотч, чистый».

Бармен, человек с землистым лицом и без шеи, наливал воду из бутылки. «Пять марок».

Картер поставил на планку двадцать. «Оставь себе. Я бы хотел увидеть Эриха Фойгта».

«Его нет сегодня вечером».

«Я думаю, что он там, наверху считает свои нечестивые доходы».

Бармен обратил на Картера лазерные глаза. "Полиция?"

«Нет, просто озабоченный гражданин».

"Почему бы тебе не выпить свой напиток и не найти другой бар?"

«Почему бы тебе не пойти и не сказать Фойгту, что его хочет видеть очень важный человек?»

Бармен потянулся к нему, но Картер был быстрее. Он вылил скотч мужчине в глаза и толкнул его.

"Что здесь за проблема?"

Он был горой в смокинге прямо у локтя Картера. У него было плоское лицо, свиные глаза и руки размером с ноги Картера.

"Нет проблем. Кто ты?"

«Я человек, который останавливает неприятности».

«Хорошо, Бисмарк. Тогда скажи своему боссу, что американец Ник Картер хочет поговорить с ним об Оскаре Хесслинге».

Когда Картер заговорил, гигантские руки поднялись. Теперь они остановились, и его лицо, если возможно, стало задумчивым. "Хесслинг?"

«Верно. Думаю, герр Фойгт очень рассердится, если я его не увижу». Картер мог прочитать нерешительность мужчины. "Смекаешь!"

Бисмарк двинулся, и Картер снова повернулся к кипящему лицу бармена.

«Сукин сын», - прошипел мужчина.


«Теперь, заткнись», - ответил Картер и налил себе свежего напитка.

Он как раз заканчивал ее, когда увидел, как гигант машет ему из небольшого коридора в задней части комнаты. Картер пробился сквозь толпу и присоединился к нему.

"Сюда."

Они поднялись по лестнице, и Картер вошел в блестящий, отделанный хромом и стеклом кабинет, совсем не похожий на то, что находится внизу. За огромным столом сидел невысокий худощавый светловолосый мужчина с курносым носом, нарисованным ртом и маленькими резкими карими глазами.

Он взглянул на вошедшего Картера, скривил губы и вернулся к разложенным перед ним стопкам денег.

"Эрих Фойгт?"

«Вот кого ты хотел увидеть. Кто ты, черт возьми?» У него был грубый голос, не соответствующий его размерам, и он был одет в костюм и драгоценности на пять тысяч.

«Мне нужна информация».

"Мне тоже. Кто ты?"

«Картер, американский частный детектив».

«Я не разговариваю с детективами, частными или нет».

«Меня это устраивает. Я все равно хочу поговорить с твоим отцом. Я всегда верю в то, что нужно идти прямо к вершине».

Хмурый вид был настоящим, и его голос, когда он снова заговорил, стал еще тише и грубее. "Вы видели моего менеджера внизу и моего вышибалу?"

"Да уж."

«Вместе они весят более пятисот фунтов».

"Так?"

«Так что я думаю, тебе лучше уйти, пока я не сломал тебе руки и ноги».

"Вы не хотите слышать о Хесслинге?"

«Что… что он мертв? Я знал это через пять минут после обнаружения тела».

Это было похоже на тяжелую травму, но Картер не дрогнул. «Вы связаны лучше, чем я думал».

Фойгт закончил играть со своими деньгами, намотал резинку на стопку банкнот и положил уродливый пистолет Вальтер на стол между ними.

«У тебя есть пять секунд, чтобы выбраться отсюда, прежде чем я застрелю потенциального вора».

Картер встал. «Скажи Гансу-Отто, что самое мудрое, что он сделает в следующие несколько дней, - это встретиться со мной».

Маленький человечек потянулся за пистолетом, когда Картер вышел за дверь. Внизу бармен быстро разговаривал по телефону. Бисмарка нигде не было видно.

Картер вышел на улицу, повернул направо, прошел около десяти ярдов и замер. Он был пуст. На два твердых блока не было ни души. Это была самая высокая часть ночи. Между барами должны были быть туристы и местные жители, проститутки и их клиенты, которые смеялись.

Не было ничего, никого, ни звука. Это было похоже на зону боевых действий незадолго до начала битвы.

Он сделал еще несколько шагов и услышал, как позади него раздались шаги по улице. Это было похоже на сигнал. Они вышли из затемненных дверных проемов перед ним, Бисмарк и еще двое почти такие же крепкие. Картер бросил быстрый взгляд через плечо и увидел, что к нему приближается бармен с дубинкой.

Удар был плохо нацелен. Картер увернулся, и он безвредно прошел мимо его спины. Киллмастер ударил бармена в горло левой рукой, которая прошла всего двенадцать дюймов.

Мужчина сделал небольшой шаг назад, кряхтя и глотая воздух. Картер ударил его ногой в живот, а затем ударил во второй раз в грудь. Он упал.

Остались Бисмарк и другой его приятель. Картер начал идти им навстречу, но опоздал.

Пара кулаков, похожих на железные, ударили ему прямо в середину спины, и он упал на землю. Он видел, как бармен все еще лежал на земле в нескольких футах от него, все еще сжимая свое горло и живот, но остальные трое были готовы к работе.

Ему начали бить ногами, и Картер прикрылся.

"Следи за его головой!"

"Да, оставь его дышать ... не убивай его!"

«Ублюдки», - подумал Картер и сделал три-восьмых оборота на бедре, выставив ноги. Он сбил двоих из них и вскочил на ноги.

Бисмарк приближался к нему. Обе руки были вытянуты перед ним, ладони напряжены, а большие пальцы спрятаны.

Он двинулся к Картеру, его правая рука резко опустилась вниз. Киллмастер подошел к нему и сильно ударил его ногой в левую голень. Ворчание его толстых губ было чистой агонией.

Всякая боль есть боль, и Картер ощущал свою долю от ботинок. Но боль в костях - это снова нечто иное.

Бисмарк на секунду подпрыгнул, и это дало Картеру время ударить его по другой голени.

Двое других приближались снова. Киллмастер ударил одного из них локтем в живот, но другой сильно ударил в висок справа в голову. Картер притворился, что падает, и ударил его локтем в яички, когда падал на него.

Затем он пошел за стонущим Бисмарком. Картер знал, что ему нужно действовать быстро. Его спина, ребра и голова болели, как будто конец был близок. Он знал, что больше не выдержит.

Он всадил два удара в живот Бисмарку, изо всех сил, оставшихся у него в руках, и схватил его за левое запястье. Картер завел руку мужчине за спину и повернул её.

Затем он крепко схватил его за шею и, другой рукой за пояс, повел по тротуару.

Голова гиганта с глухим стуком ударилась о кирпичную стену, и Картер позволил ему соскользнуть на цемент.

Бармен встал, вялый и схватился за горло, но продолжал идти. Картер шагнул вперед и ударил ногой из-под себя. Он упал, немного быстрее, так что его колено ждало удара в кишки здоровяка.

К тому времени, когда он лежал на тротуаре на спине, в нем почти не осталось желания борьбы.

"Как вас зовут?"

Тишина, ненависть в его глазах, кровь течет изо рта.

Картер вцепился пальцами в волосы и пару раз ударился затылком о тротуар.

"Поговори со мной."

«Дирк…» он подавил рот.

«Хорошо, Дирк, после того, как ты уберёшь этот беспорядок, ты вернешься и скажешь маленькому Эриху, что это только начало. Слышишь меня?»

Моргание и непонимание.

Киллмастер еще несколько раз ударил головой о бетон. Когда звуки прозвучали как «Да», он остановился.

«Скажи ему, что я в « Виктории ». Если я не получу известие до раннего утра, что я увижу Ханса-Отто, это война».

Картер, пошатываясь, пошел по улице и вышел на Ку'Дамм. До стоянки такси было полквартала, и он еле дошел.

Водитель спокойно осмотрел его. "Больница?"

"Виктория".

"Вы уверены, мой герр?"

«Я уверен. Но если ты знаешь про черный вход, это поможет».

* * *

В его комнате горел свет, а на краю кровати сидела Лиза Беррингтон.

"Господи, что с тобой случилось?"

"Какого черта ты тут делаешь?"

«Перво-наперво».

«Я пытался доказать, насколько я мачо, не в том районе города. Теперь ты. Как ты сюда попала?»

«Горничная. Она думает, что у нас роман».

"А в больнице?"

«Я проснулась и была рассудительна. Пришел полицейский по имени Брюхнер из SSD и забрал мое заявление. Когда все закончилось, я потребовала, чтобы он меня выписали».

"С тобой все впорядке?"

«Лучше, чем с тобой. Позволь мне помочь тебе с этим».

Она помогла ему с пиджаком, уложила на кровать и налила два крепких напитка. Пока он пил его, она начала снимать с него одежду.

"Ты в порядке?"

"Нет. Глупый вопрос. Как ты себя чувствуешь?"

«Ты уже спросила меня об этом».

«Я снова спрашиваю».

«Меня немного подташнивает, когда я слишком много думаю об этом. В основном зло. Хотите, чтобы я была в курсе?»

Он так и сделал, когда она закончила раздевать его почти догола, а затем начала делать чудесные вещи с его больными мышцами своими руками.

«Это должно доказать это, не так ли? Что Стефан нанял кого-то, чтобы убить мою сестру?»

- Обязательно, - прорычал Картер. «Нам нужно больше. Мотив. Кто. Убийца до сих пор скрывается».

«Боже, все твое тело становится черным и синим».

«Что бы вы ни делали, это помогает».

Она отошла от кровати. Теперь она вернулась, снова взявшись за руки. Он лежал с закрытыми глазами. В следующий момент он вздрогнул и чуть не вскрикнул, когда ощупывающие пальцы нашли боль в ушибленных мышцах его спины.

"Ой, достаточно!" воскликнул он.

«Не надо», - сказала она, когда он попытался оттолкнуть ее. «Просто расслабься. Я не думаю, что что-то сломано».

"Еще нет!"

"Шшш".

Картер вздохнул и сумел расслабиться. Она была хороша. Ее массирующие пальцы, казалось, смогли проникнуть в самую суть его боли. Была изумительная агония, но после нее его охватило успокаивающее спокойствие.

После этого единственного, слабого протеста Картер почувствовал, что он слабеет, и не сопротивлялся лечению. Он мог слышать ее монотонный гудящий голос, но почти не понимал, о чем она говорила.

Он почувствовал, как ее руки снимают с него последний предмет одежды, его шорты. Затем она работала над болью, когда удары кулаками наказывали его почки. Длинными успокаивающими движениями ее сильные пальцы пробежались по колонне его спины, по измученным плечам, по склону его грудной клетки. Он чувствовал, как агония ускользает, сменяясь восхитительным чувством благополучия, а затем, что невероятно, чудесным возрождением силы.

«Спасибо», - наконец выдохнул он. "Ты чертовски хорошая медсестра!"

«О, я почти забыла. Когда офицер SSD, Брюхнер, оставил меня в стороне…»

"Да уж?"

«Женщина - большая белокурая женщина - из его офиса ждала вас в холле. Она оставила это».

Картер взял из рук Лизы два манильских конверта и разорвал их. Он быстро просмотрел досье Фойгта.

«Дай мне блокнот из портфеля, ладно?»

Она сделала. "Это важно?"

"Очень." Он недвусмысленно рассказал ей, кто такой Ханс-Отто Фойгт и какое влияние у этого старика. «Я думаю, что он может дать ответы лучше и намного быстрее, чем я или полиция. Мне просто нужно добраться до него».

"Неужели это так сложно?"

«Очень, но я думаю, что у меня есть способ». Картеру удалось перекатить ноги с кровати, а затем со стоном встал.

Только тогда он понял, что полностью обнажен. «Угу, это немного неловко…»

"На самом деле, нет." Она улыбнулась. Ее пальцы начали работать над платьем.

«Я мог бы надеть халат».

«Я бы предпочла, чтобы ты этого не делал», - сказала она, ее улыбка стала шире.

когда она сняла платье. Она стояла в полукомбинезоне и лифчике, смело оценивая его. Грудь, раздувающая бюстгальтер до разрыва, тяжело и туго висела за черными кружевами. "Лучше?"

"Почти."

Когда он подошел к телефону, она опускала комбенизон вниз.

Он связался с оператором горячей линии AX и назвал ей имя Марти Джейкобс и красный код. Она перешла к скремблеру и вернулась через несколько секунд. «Мистера Джейкобса здесь нет, сэр».

«Я подумал, что это не так. Соедините меня с ним дома».

"Да сэр."

Очень сонный голос пробормотал что-то вроде: «Ага, кто это?»

«Марти, это Картер».

«Боже, Ник, сейчас три часа ночи!»

«Борьба за свободу никогда не спит. Есть карандаш?»

«Дай мне минутку». Он вернулся через десять секунд. «Стреляй».

«Я хочу оказать давление на Ханса-Отто Фойгта и его маленького мальчика Эриха».

"Что за давление?"

Картер сказал ему, а затем прочитал свои собственные записи, сделанные из файла. "Сколько у вас мужчин?"

«Шесть в доме, и я могу получить еще около пятнадцати».

«Этого должно быть достаточно».

«Ник, ты с ума сошел? Ты хочешь начать Третью мировую войну в Западном Берлине, не говоря уже о том, что полиция сделает с нами, если что-то пойдет не так!»

«Я позабочусь о полицейских. Вы только что собрали три команды. Начните с его утренних курьеров, которые отвозят оборотный капитал в нелегальные казино. Кроме того, возьмите четырех или пять его букмекеров и сейф в Баварии».

"Ты не в своем уме!"

«Я знаю, но я положу тебе двадцать один, это сработает. Я дам тебе знать утром, когда нужно двигаться».

"Я пойду прямо на это".

«Ты хороший человек, Джейкобс. Чао».

Картер бросил блокнот и файлы на телефонную стойку, встал и повернулся к Лизе. Она растянулась на кровати обнаженной.

"Разве вы не рискуете ужасно?" спросила она.

«Да, но ты сражаешься с огнем другим огнем».

«Давай, поцелуй меня».

"Уверена?"

«Я уверена. Я не хочу спать в одиночестве. Если я с тобой, мне не будет снов. Мне будет за что держаться».

Картер добрался до кровати, где она подошла и освободила ему место. Она повернулась и легла боком на кровать лицом к нему, ее вес лежал на его локте, ее голова подпиралась рукой. Он почувствовал, как ее твердые теплые груди опустились на его грудь. Поправляя подушку под головой, чтобы лучше рассмотреть ее, он провел рукой по ее волосам. Он был влажным от ее усилий над ним.

"Он сделал это, не так ли?" - тихо прошептала она.

Картер кивнул. «Думаю, да. Стрелок был хорош, слишком хорош, чтобы промахнуться. Я не думаю, что он промахнулся. Я думаю, что Фойгт может сказать мне наверняка, и если Хесслер нанял стрелка, я думаю, у нас есть мотив».

Она дрожала. "Ублюдок".

Картер выключил свет и нежно коснулся ее плеча. Она выступила против него добровольно, бессмысленно.

"Ты уверена?" он поцеловал ей в шею сбоку.

«Я уверена», - пробормотала она.

Картер почувствовал, как она двигается по нему, почувствовал тепло ее губ, а затем и всего рта.

«Расслабься», - сказала она. «Помни, я точно знаю, что делаю».


Девятая глава.


«Мы работали с ним в группах всю ночь, герр полковник».

Перед тем, как заговорить, Баленков соскреб с правой стороны лица еще немного бороды. «И он не сказал тебе ничего, кроме своего имени, звания и серийного номера».

"Что, герр полковник?"

"Ничего. Что он говорит?"

«Он утверждает, что он такой, как написано в его документах, и требует позвонить в свое посольство».

Полковник кивнул своему отражению в зеркале и вытер пену с лица. «Это убийца. Его невозможно сбить с толку. То, что у него есть, слишком сильно».

Лейтенант держал мундир старшего мужчины. "Должны ли мы использовать убеждение?"

«Возможно, нам придется, но только в крайнем случае. Нет, я думаю, что в случае герра Кляйна / Клаусвица мы попробуем разум».

Баленков не стал вдаваться в подробности, и лейтенант Штази больше не стал его расспрашивать. Двое мужчин покинули довольно спартанскую квартиру россиянина и спустились к ожидающей "Чайке".

"Ваш офис. Товарищ полковник?"

«Нет. Кемпельстофф».

Черный автомобиль с высоким кузовом выехал с обочины на Карла Маркса штрассе и направился к Лихтенбергу и тюрьме строгого режима Восточного Берлина.

Лейтенант начал разговор, но Баленков его успокоил легким взмахом руки. Мысль полковника работала, перебирая все грани информации, которую они почерпнули о событиях на Западе накануне.

У него уже была теория, частично подтвержденная Москвой накануне вечером. Но сложить все остальное было головоломкой из нескольких частей.

В конце концов он вытащил из портфеля заметки, заметки, файлы и блокнот. Он старательно просматривал каждую клочок информации и делал заметки по мере чтения.

К тому времени, как они добрались до тюрьмы, Баленков был вполне уверен, что сможет привести веские доводы.

* * *

Картеру удалось принять душ, побриться, одеться и выскользнуть из комнаты, не разбудив Лизу Беррингтон.

По дороге в столовую он остановился у стола. "Любые звонки

или сообщения для комнаты семь-четырнадцать, Картеру? "

«Nein, mein Herr».

За тостами, соком и кофе Картер записал вопросы, на которые он хотел бы получить ответы от Стефана Конвея. Было почти девять, когда он расплатился по чеку и вернулся к стойке регистрации.

«По-прежнему ничего, герр Картер».

"Данке". Он повернулся и практически столкнулся с Брюхнером.

«Инспектор Винтнер в машине».

«Я буду только секунду», - ответил Картер. «Один звонок».

Оператор AX включил скремблер в тот момент, когда упомянул свое имя, и через несколько секунд на линии оказался Марти Джейкобс с хриплым голосом.

«Надеюсь, ты немного поспал».

«Немного, не много», - ответил Картер, вспомнив почти ненасытные требования, которые Лиза предъявила к его больному телу ранее. "Как далеко мы продвинулись?"

«Установите. Конечно, мы должны будем быть немного осмотрительными в дневное время. Настоящее действие начнется не раньше, чем сегодня вечером. То есть, если это начнется».

По нервозности в голосе мужчины Картер понял, что надеялся, что ответ Картера будет отрицательным.

«Это идет… полностью».

«О, Боже».

«Не унывай, Марти. Все, что получат твои мальчики, мы пожертвуем на вашу любимую благотворительность».

«Вы, конечно, знаете, что мы нарушаем законы дружественной страны».

«Как и Фойгты. Я позвоню вам для отчета о проделанной работе сегодня днем».

Помимо водителя и Брюхнера, там была молодая блондинка-стенографистка, которая выглядела очень деловой. Картера представили, когда он проскользнул на заднее сиденье, и Винтнер ответил кивком на вопрос Киллмастера: разговаривать можно.

"Что-то новое?"

«Чертовски мало», - ответил главный инспектор. «F1 был украден из французского военного склада в Марселе. Мы провели обзор, но до сих пор у всех профессионалов, которых мы пригласили для допроса, есть твердое алиби. Я думаю, что нам нужно что-то, что встряхнет улицу, чтобы получить ответы ".

Картер улыбнулся. «Я думаю, что у меня есть способ сделать то, чего нет у вас».

Он уточнил, а затем затаил дыхание, пока на лице Винтнера не расплылась широкая улыбка. «Я передам Реймеру слово посла, чтобы его люди ослепли».

«Я думаю, это сработает». - сказал Картер.

«Я тоже. Конечно, я не слышал ни слова из того, что вы сказали».

"Конечно." Картер передал мужчине список вопросов, которые он задал за завтраком. «Я бы предпочел, чтобы вы спросили об этом. Я думаю, что сейчас лучше, чтобы Конвей не знал, кто я».

"Герр Винтнер?" Это был Брюхнер с переднего сиденья.

"Да?"

«Радио… очевидно, террористический акт на подъезде к частной резиденции в Грюневальде. Были взорваны два автомобиля, никто не пострадал».

Винтнер начал тянуться к радиотелефону на заднем сиденье и внезапно остановился. «Узнай, кому принадлежали машины!»

"Да." Брухнер вернулся к своей гарнитуре и через несколько секунд повернулся к заднему сиденью. «Mercedes последней модели и новый Rolls-Royce, зарегистрированные на Эриха Фойгта».

«Скажите полиции отделения, чтобы они разобрались с этим».

"Ja, mein Herr."

Винтнер повернулся к Картеру и усмехнулся. «Ваши люди не теряют времени зря».


* * *


«Герр Кляйн, я полковник Волатой Баленков».

Дитер Клаусвиц проигнорировал протянутую руку и поднялся во весь рост. Его глаза были слезящимися и красными от бессонницы, но в его лице была мрачная решимость.

«Полковник, как американский гражданин, я требую, чтобы мне разрешили связаться с моим посольством».

«В свое время. Герр Кляйн». Баленков сел и начал раскладывать свои бумаги.

«Я также требую осмотреть мою куртку».

"Твоя куртка?"

«Да. Я думаю, что подкладка моего пиджака была отпорота, в него были вставлены банкноты ГДР, а пиджак был заново сшит».

"Кто бы это сделал, герр Кляйн?"

«Наверное, горничные в отеле, по вашему приказу».

«Я вижу, вы нас очень мало уважаете, герр Кляйн».

«У меня вообще нет к вам уважения».

Одна бровь резко изогнулась. «Я должен напомнить тебе, где ты ...»

«Вам вряд ли нужно это делать. Я знал, что нахожусь в полицейском участке с того момента, как проезжал через КПП Чарли».



"Почему вы поехали в Восточную Германию, герр Кляйн?"

«У меня есть билет на Аэрофлот до Лондона».

Есть рейсы в Лондон из Западного Берлина ».

"Мне было любопытно."

"Я вижу." «Этот человек хорош, - подумал Баленков. он хорошо блефовал. Полковник только надеялся, что его удастся обмануть. «Пожалуйста, присядьте, mein Herr. Я хочу, чтобы вы кое-что прочитали, а затем, возможно, мы сможем обсудить мою теорию».

Неохотно блондин сел и взял папку с бумагами. Баленков внимательно следил за его лицом и проклинал себя, когда не было ни моргания, ни поднятой брови, ни заметного изменения выражения лица.

Это было досье полиции Западного Берлина на Дитера Клаусвица.

«Интересно, но при чем тут я?»

«Возможно, ничего, но три вещи в этом деле, несмотря на то, что Клаусвиц - известный преступник, интригуют меня. Вы знаете, что такое биатлон?»

«Я считаю, что это спортивное мероприятие, которое включает в себя беговые лыжи и стрельбу».

«Стрельба из винтовки, да. Из дела вы заметите, что Клаусвиц - отличный стрелок. Вы также заметите, что во время своей короткой военной карьеры он находился в Штутгарте, а после службы в армии учился в Американском университете в Мюнхене. Я подозреваю, что английский язык герра Клаусвица так же хорош, как мой… или ваш ».

«Я встречал нескольких немцев, которые прекрасно говорили по-английски».

«Конечно», - ответил полковник. «Потерпите меня, герр Кляйн; я кое-что сочиняю. Вам известно, что вчера в Западном Берлине было совершено покушение на американского бизнесмена?»

«Нет, я не знал об этом».

«Неважно. Этот человек не был убит. Его жена и полицейский были убиты».

«Послушайте, я устал от всего этого…»

«Герр Кляйн, заткнитесь». Баленков подошел к своим записям. «У нас есть основания полагать, что некий Оскар Хесслинг нанял Дитера Клаусвица для совершения этого преступления. Вчера вечером я получил записку из Первого управления КГБ в Москве, которая связывает герра Кляйна с Оскаром Хесслингом. Похоже, что Хесслинг пытался шантажировать герра Кляйна несколько лет назад. Мы думаем, что это покушение вполне могло быть новой попыткой шантажа ".

«Я снова спрашиваю вас, какое отношение все это имеет ко мне?»

«Я думаю, это очень много, герр Кляйн. С момента стрельбы до того момента, как вы прошли через стену, прошел ровно час и пятнадцать минут. Наши люди на Западе также сделали сегодня утром осторожные запросы к официальным лицам Mockdendorf Limited. Они действительно недавно вели дела с господином Дэвидом Кляйном, но только по телефону и телексу. По их словам, Дэвид Кляйн лично не был в Германии больше года ».

Баленков остановился, изучая добычу. Это было незначительно, но признаки присутствовали: легкое ущемление вокруг рта, едва заметное провисание в других квадратных плечах, дрожание ноздрей.

Полковник это чувствовал. Он почти получил своего мужчину.

«И, конечно, был телефонный звонок от герра Хесслинга за день до вашего приезда».

"Какой?"

«О да, герр Хесслинг и я в прошлом вели немало дел».

Баленков вытащил из портфеля небольшой кассетный магнитофон и нажал кнопку воспроизведения.

«Штази, капрал Клейманн».

«Полковник Баленков. Битте».

"Битте".

«Баленков».

"Guten Abend, mein Herr."

«Ах, Хесслинг. Мне было интересно, когда ты собираешься позвонить. Что я получу за свои маленькие услуги?»

«Пока. Полковник, я не уверен. Но перспектива получения награды велика. Сегодня, ближе к вечеру, американец Дэвид Кляйн приедет в « Метрополь ».

"Да?"

«Его настоящее имя - Дитер Клаусвиц. Он западный немец, в настоящее время освобожден условно-досрочно и ожидает суда за ограбление. Этого должно хватить, чтобы удержать его в течение нескольких дней, не так ли?»

"Более чем достаточно. Но почему?"

«Я должен связаться с вами во вторник. Я позвоню вам в тот же вечер и сообщу, что с ним делать и насколько велики будут обе наши награды. Auf Wiedersehen, полковник».

"Wiedersehen, герр Хесслинг".

Баленков нажал кнопку «Стоп» и посмотрел на человека через стол. Красивое лицо теперь посерело, и он держался за виски руками.

«И так. Дитер, понимаешь, тебя предали с самого начала. И я думаю, мы знаем почему. Тебе было приказано не убивать Стефана Конвея, не так ли?»

"Нет."

"Это была женщина все это время, не так ли?"

«Ja», - ответил Клаусвиц по-немецки. "Der Fell Schweinhund!"

«Я полностью согласен. Герр Клаусвиц, с вашим мнением о герре Хесслинге. А теперь предположим, что мы начнем с самого начала, с самого начала, включая все имена, которые вы знаете».

"Что я получу от этого?"

Баленков пожал плечами. «Я полагаю, вы уже оформили еще один паспорт на другое имя в Англии, поскольку Дэвид Кляйн действительно существует?»

«Да. Я собирался в Португалию, а затем в Аргентину».

«Да, уверен, у вас было бы много друзей», - сухо ответил Баленков. "Я не вижу причин, по которым, когда у нас есть то, что мы хотим, вы не можете продолжать ваше путешествие."


"Как я могу доверять тебе?"

«На самом деле у вас нет выбора. Но я скажу следующее: мы не хотим скандала с убийцей, проезжающим через Восточную Германию. Чем быстрее вы уберетесь, тем лучше для нас».

Клаусвиц вздохнул. "Можно мне сигарету?"

"Конечно." Баленков толкнул открытую пачку через стол и нажал кнопку «Запись» на магнитофоне.

Дитер Клаусвиц говорил два часа семь минут. По прошествии этого времени полковник Баленков заполнил все с другой стороны медали - стороны Хесслинга, - чего Клаусвиц не мог знать. Он решил, что найти другую женщину будет несложно.

«Очень хорошо, Дитер», - сказал он наконец, собирая все и кладя в портфель. «Теперь вы можете отдохнуть, и будем надеяться, что вы скоро отправитесь в путь». Он встретил лейтенанта в коридоре. "Она приехала?"

«Ja, герр полковник, около получаса назад. Она в холле шестого этажа».

Баленков поднялся на лифте на шестой этаж и спустился по коридору в гостиную для старших офицеров.

Он знал о ее репутации и слышал о ее красоте, но реальность ее поразила его, когда он наконец встретился с ней лицом к лицу.

"Полковник Баленков?"

"Да".

«Я полковник Анна Пальмиткова. Пойдем прямо к делу?»

* * *

Стефан Конвей был убитым горем мужем. Блеф и бравада старого доброго парня в техасском стиле и хитрый бизнесмен.

Едва Картер пожал мужчине руку, как понял, почему СМИ танцевали под дудку Конвея. Он был большим, красивым, учтивым и грубым одновременно. Он хорошо ругался и рассказывал анекдоты, в которых смешались остроумие и церковное благочестие.

Он также умудрялся вставлять «дорогая милая жена» в каждое третье предложение.

«Мне нужен маньяк, который это сделал. Инспектор, и я хочу, чтобы его задница была прибита к стене!»

Прошло полчаса с тех пор, как они вошли в квартиру посла в Берлине, а Винтнер еще не смог задать ни одного вопроса.

Помимо инспектора, стенографа, Картера и Конвея, была целая фаланга прихлебателей великого человека, шесть мужчин и три женщины. Конвей не удосужился представить их за пределами волны и формальной «части моего персонала».

Мужчин можно было разделить на категории адвокатов-бухгалтеров. Двое из них были американцами, четверо - немцами. Две женщины были секретаршами американского типа, опрятными. здоровым и прилежным, как и положено работающим у престола.

Это была третья женщина, которая интересовала Картера, и судя по тому, как стенографистка Винтнера бросала быстрые косые взгляды, ей тоже было любопытно. Любопытно или с трепетом.

Картер догадался о последнем и понял, почему.

Он едва уловил ее имя, Урсула Райнеманн, но не мог пропустить ее присутствие. Никто, даже в комнате с сотней красивых женщин, не пропустит этого.

Это была высокая статная женщина лет двадцати-тридцати. У нее были короткие темные волосы с легкими завитками по бокам, обрамляющими изысканно сложенное лицо, скрытое маской серьезности. Ее глаза, пристально смотрящие на вопрошающего Винтнера, были ровными, холодными и неопределенного цвета под длинными темными ресницами.

У нее было завораживающее лицо и чувственная фигура, которые привлекали внимание мужчин. Картер ничем не отличался.

Только когда голоса Винтнера и Стефана Конвея повысились от гнева, Киллмастер снова обратился к двум мужчинам.

«Каким бы банальным ни казался вам этот допрос, герр Конвей, уверяю вас, что это не так. А теперь расскажите, пожалуйста, о попытке шантажа?»

Конвей нахмурился и посмотрел на своих адвокатов. Должно быть, был какой-то незаметный кивок согласия, потому что он начал говорить.

«Когда я был студентом, я присоединился к паре левых организаций. Это была одна из тех идеалистических вещей в колледже», - сказал он, пожав плечами. «Когда я узнал, что они связаны с коммунистами, я ушел. Все очень просто».

Винтнер кивнул. «Но, очевидно, кто-то вспомнил».

«Да. Со мной связался человек в Сан-Франциско и показал несколько петиций, которые я подписал много лет назад. Мне сказали, что материалы будут заблокированы, если я согласен продать определенные электронные технологии и оборудование фирме здесь, в Западной Германии».

"И?"

«И я сказал им идти к черту».

«Итак, эти петиции были поданы в американское ФБР».

"Да."

"И вас расследовали?"

«Я был расследован и очищен. Я не понимаю, какое отношение это имеет к покушению на мою жизнь».

«Возможно, ничего, возможно, что-то». - спокойно сказал Винтнер. "Вы знаете кого-нибудь, кто хотел бы убить вашу жену?"

«Конечно, нет! У нее не было врагов в мире».

«Но твоей жизни были угрозы».

"Да."

"Когда?"

«Утром мы приехали в Берлин».

«Как?… Письма? К вам кто-то пришел?»

Конвей заколебался. Опять беглый взгляд на его людей. Винтнер этого не заметил. Он смотрел на свои записи. Картер сделал. Зрительный контакт был прямо с Урсулой Райнеманн.

"Нет, это был телефонный звонок.

Мне, здесь, в отеле ".

"А чего они хотели?"

«То же самое, электроника. Я думаю, это проклятые коммунисты».

Винтнер переключил передачи. «У меня здесь заявление от вашей невестки, г-жи Лизы Беррингтон, в которой говорится, что вы и ваша жена были на грани развода».

"Это нелепо!" - загремел Конвей, вскакивая на ноги. «Лиза - сука! Она никогда не любила меня и всегда делала все, что было в ее силах, чтобы разделить нас! О, у нас с Делэйн были споры, но какая пара их не имеет?»

"Я вижу." Винтнер вздохнул. Он собрал свои бумаги и встал. "Когда вы уезжаете из Германии, герр Конвей?"

«Я знаю, что моя дорогая жена хотела бы, чтобы я продолжал свою работу. Через четыре дня я должен выступить в Мюнхене. Я, вероятно, уеду из Берлина этим утром».

"Спасибо за сотрудничество."

Он уже был за дверью. Картер последовал за ним и остановился.

"Герр Конвей, интересно, могу ли я задать вам еще один вопрос?" Картер говорил по-английски с сильным немецким акцентом.

"Что это такое?"

"Вы знаете человека по имени Оскар Хесслинг?"

Этот человек был хорошим актером, но вопрос возник неслучайно, и он не был полностью готов защищать это направление.

Было очень легкое подергивание правого глаза, легкое дыхание и начало нового взгляда на женщину, которого он вовремя остановил.

«Нет, я никогда не слышал этого имени».

«Понятно. Данке».

Винтнер первым заговорил в лифте. "Что вы думаете?"

«Я думаю, что он виновен», - ответил Картер.

Винтнер кивнул. «Я тоже, но это будет трудно доказать без стрелка или человека, который его нанял. Это довольно сложная афера, чтобы просто избавиться от своей жены. Почти невероятная».

«У меня есть теория», - сказал Картер. «Шантаж был настоящим. Конвей хочет избавиться от своей жены, поэтому он использовал его, чтобы распространять слухи о том, что его вот-вот убьют, но на самом деле цель - жена».

«Как я уже сказал, - ответил Винтнер, - довольно тщательно и надумано. И чертовски сложно доказать».

"Может быть." Картер повернулся к белокурой стенографистке. «Я видел, как ты смотрела на высокую темноволосую женщину. Ты ее знаешь?»

Девушка кивнула. «Ее зовут Урсула Райнеманн. Несколько лет назад ее фотография была на обложках всех журналов Германии. Она была фотомоделью. Теперь она еще красивее».

"Какая у нее связь с Конвеем?"

Винтнер сверился с распечаткой административного персонала Protec. «Она глава отдела по связям с общественностью в Европе».

«Это адская работа для фотомодели», - пошутил Картер.

Винтнер пожал плечами. «Нет, если у нее ум и красота. Это может быть плюсом. О чем ты думаешь?»

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги