Сеульская шестерка

Глава 21 Бремя

Все разборки с Папкой Дан вынужденно отложил. Во вторник рано утром они вылетали в Париж, где провели всего двое суток, большую часть которых — в ателье Louis Vuitton. На выходных уже были в Нью-Йорке, работать начнут в понедельник, когда придут в себя после смены часовых поясов.

Папку он привез с собой в ручной клади, вместе с ноутбуком. Она, хоть и выглядит подозрительно, на деле совершенно чиста с точки зрения закона: просто куча фотографий. Для того, чтобы поговорить об этом, но не втягивать в проблему посторонних, Дан пригласил Минсока к папе в офис. К ним присоединилась Сонхи — она все равно косвенно в курсе происходящего, все же не первый год в корейском шоу бизнесе.

Дан рассказал папе все, что знал в этой жизни — как узнал о Папке от Минхо, как потом увидел на вечеринке странное общение Сэкиль с подозрительным типом, как рассказал об этом Джиёну, и как в пятницу его пытались убедить стать клиентом.

— Предложение оставить все, как есть, я так понимаю, не рассматривается? — усмехнулся папа, пролистывая папку.

Дан виновато улыбнулся:

— Я не смогу. Меня совесть замучает.

— Я бы тоже не смог, — признался Минсок. — Там некоторым по четырнадцать. Я не думаю, что все эти люди добровольно решили спать с богачами ради карьеры.

Папа тяжело вздохнул:

— Да уж… а я думал, ситуация с Молли сложная. Давайте разбираться. Что вы думаете об этой ситуации? Все же вы живете и работаете в этой стране, лучше понимаете некоторые нюансы. Вместе решим, что можно сделать.

Минсок начал первым:

— Их точно прикрывают на самом высоком уровне. Чем бы ни занимался Джиён-ним, он идет по минному полю. Даже я понимаю, что замешан может быть кто угодно — вплоть до президента.

— Не президент, — качнул головой Дан. — Джиёну поручили в этом разбираться по специальному поручению президента. Его ведомству передают все необходимые материалы, допуски и разрешения, так что его начальство точно хочет раскрутить это дело.

— Согласен с Даном, — кивнул папа, — Мой опыт подсказывает, что честные люди есть везде, даже в правительстве. Их может быть меньшинство, но они есть.

Дан улыбнулся. Его собственный жизненный опыт тоже говорит, что хорошие люди не такая уж редкость. А еще есть немало тех, кто с радостью вернется на сторону «добра», как только «зло» перестанет им угрожать. Желание быть хорошим свойственно всем людям. Именно поэтому преступники и злодеи пытаются оправдать свои поступки тем, что у них не было выбора и они делали это для общего блага, либо тем, что не могли поступить иначе, когда вокруг все такие идиоты. Но, какими бы дурацкими ни были оправдания, они все равно найдутся у любого психически здорового человека, поскольку признать себя просто плохим человеком сложно.

В глубине души многие остаются идеалистами, вот только забота о себе и своем комфорте важнее, что тоже нормально. Даже Дан, столкнувшись с несправедливостью, не рискнет обращаться к прессе, заявлять о случившемся и пытаться что-то поменять здесь и сейчас. Потому что его счастье и счастье близких для него важнее судеб незнакомых ему айдолов.

— Но Минсок прав в том, что касается ходьбы по минному полю: мы не можем знать, кто замешан, — продолжил Дан. — И Джиён не может знать. Но при этом, если о нашем желании действовать против структуры узнают до того, как Джиён… разминирует поле, могут быть проблемы.

— Даже если эти люди не рискнут сейчас что-то делать с нами, как с группой — мы слишком на виду, — у нас все еще есть родные и близкие в Корее, — сказал Минсок. — Поэтому я очень благодарен Дану за то, что он не стал сразу вываливать все Джиёну.

— Да, это правильно, — кивнул папа. — Но вы оба считаете, что знание о содержании папки может помочь Джиёну?

Дан и Минсок синхронно кивнули.

— Однако, если просто отдать папку, подозрительный интерес спецслужб может стать заметен, — задумчиво продолжил папа, — И Дана могут рассекретить как информатора…

— Состав папок индивидуален, — внезапно сказала Сонхи. — Так они могут отслеживать сливы. Я видела несколько вариантов Папки, но они ни разу не были идентичны. Раньше я думала, что дело в том, кому они предназначаются, в смысле — кто сколько сможет заплатить, но сейчас пришло в голову, что это может быть способом отслеживания. Если в каждой папке отличается хотя бы десять процентов имен…

— То это создает много вариаций и позволяет узнать, кто слил информацию, — пораженно выдохнул папа. — Да, вполне вероятно. Просто, но изящно. Пока полиция будет заниматься предварительным расследованием, они смогут убрать информатора… физически.

Они еще около получаса изучали ситуацию, строя предположения о том, как можно контролировать тех, кто пользуется этими услугами. Что-то рассказала Сонхи. Дан даже пожалел, что не обсуждал с ней эту ситуацию раньше.

— Когда эта Папка приходит к айдолам по почте, они редко понимают, что с ней делать и как пользоваться, — говорила она. — Но менеджеры, особенно опытные, в курсе. Когда я работала в предыдущем агентстве, распоряжение от начальства было — объяснить опасность разглашения информации, помочь организовать покупку, если это требуется. Насколько мне известно, все риски встреч берут на себя организаторы, вплоть до того, что айдола-покупателя могут забрать из любой точки города, чтобы не увязались фанаты. Но чаще встречи проходят в барах или караоке… не так уж сильно за вами следят, как некоторым кажется.

— А что говорят в Person? — с интересом спросил папа.

— У Минхо-ним очень жесткая позиция по этому вопросу, — улыбнулась Сонхи. — Официально пользоваться данными услугами запрещено. Буквально: кто ищет партнера на ночь за деньги — пусть покупает дорогую проститутку, которая пошла на это более-менее добровольно.

Дан с Минсоком одинаково хмыкнули: очень в стиле Минхо. Дана ведь тоже смущает не столько сам факт секса за деньги, сколько ощущение, что это больше походит на сексуальное рабство, чем на заработок. Тут сутенер забирает практически все, оплачивая потом призрачными привилегиями по продвижению.

— Что будет, если я притворюсь дурачком? — спросил Минсок. — Я зарабатываю много, могу себе позволить… элитный секс за деньги. Вот если я позвоню по указанному в Папке номеру, выберу кого-то, разузнаю все…

— Не сейчас, — тут же возразил папа. — Скорее всего, Джиён попросит вас это сделать позднее, но это будет официальный запрос, который освободит вас от подозрений во время следствия. Пока вам лучше никак не связываться с этой структурой, чтобы потом не засосало в жернова судебного дела.

— А поправка о сокрытии? — уточнил Минсок. — Разве я не считаюсь преступником, если не сообщаю полиции об обнаружении подпольной сети?

Папа тепло ему улыбнулся и покачал головой:

— Не считаешься. Вы рассказали мне, я ваш адвокат. Мы вместе решили, что это очень опасно для ваших жизней, поэтому вы не можете прямо обращаться в полицию. Это законно даже в Корее, не переживай. Пусть прямых угроз и не было, но забота о собственной безопасности все равно стоит на первом месте. К тому же — вы не «скрыли», вы просто «не сообщили». Это немного разные вещи.

— У меня есть предложение по поводу людей, чьи фото находятся в папке, — внезапно вступила Сонхи. — Даниэль может рассказать Джиён-ниму, что у него есть доступ к папке, объяснить причину сокрытия. А после будет помогать следствию, сообщая — есть ли данный человек в списке или нет. Таким образом, он будет лишь подтверждать предположения следственной группы.

Предложение Сонхи всем понравилось, хотя и подразумевало, что работать над этим придется долго… Заодно и сыграть в шпионский боевик. Так как информацию Джиёну нужно будет как-то передавать, а по телефону о таком говорить опасно, все можно будет делать через тетю Нари и Сонхи, иногда напрямую и сам Дан может что-то говорить Джиёну, хотя они редко видятся.

— Они могут, в принципе, устроить к вам своего человека, — улыбнулся папа. — Удивлен, что это еще не сделано. При том, какая у вас большая команда, один лишний менеджер погоды не сделает.

— Или лишний водитель, — дополнил Минсок. — Они помогают нам, имеют допуски на съемки, потому что мы используем их как грубую рабочую силу, и при этом внимания на них обращают еще меньше, чем на менеджеров. Подай-принеси, что с них взять? И никакого образования не нужно.

Даже Сонхи согласно кивнула.

Всего эту ситуацию обсуждали около двух часов, пытаясь понять, как и самим не влезть в проблемы, и помочь незнакомым людям. Выходила сложная схема, которая очень сильно была завязана на Джиёна. Напрямую обращаться в полицию рискованно, остается только пользоваться связями.

Папа снял копию с Папки и положил в сейф, Дан запечатал оригинал обратно в конверт, чтобы никто особо не мог увидеть содержимое. Дома, за ужином, говорили уже не о сфере сексуальных услуг, а о помолвке Мэри. Жизнь здесь и сейчас была у всех в приоритете, а решать чужие проблемы они будут в свободное время.

Но Дану стало спокойнее, когда он разделил бремя этой проблемы с папой и другом.

С понедельника приступили к репетициям Коачеллы. Для этого выступления, в отличие от Грэмми, они пригласили много американских специалистов. Например, часть танцоров наняли здесь. Плюс Columbia предоставила стафф для концерта, чтобы звук, свет и все спецэффекты были на уровне.

Специально для начала выступления на Коачелле Дан написал песню «You should be afraid of me». В музыке корейские мотивы проявлялись особенно ярко, а в предприпеве была фраза, которая почему-то очень забавляла парней: «У азиатских сказок печальный конец». Снова двусмысленный текст. С одной стороны — это может быть просто угрозой, неважно кому. Но еще можно услышать в этой песне совет для девушки: не влюбляйся, это плохо закончится. В припеве, при этом, была еще одна попсовая отсылка. Лирический герой говорил, что снесет все на своем пути, как волна цунами, но в последнем припеве текст немного изменялся, цунами стало Халлю — волной популярности корейской массовой культуры.

Трек они записали еще зимой, и с тех пор Сону периодически напевал финальный припев, чем немного раздражал Дана.

И это при том, что данный трек писался специально для открытия Коачеллы. Он длится в общей сложности шесть минут, из которых две — это эпичный музыкальный проигрыш в начале, а потом еще минута музыки — для не менее эпичного дэнсбрейка.

Именно этот трек был полностью отрепетирован еще в Корее. В начале будет много элементов корейской культуры, ради чего в США прилетел танцевальный ансамбль Person. Они смешаются с современными танцорами, чтобы исполнить стилизованные народные танцы: чинджу комму, с мечами, и кёбан муго, с барабанами.

Когда шли репетиции танцоров, даже Дан признавал, что только ради этого можно было бы прийти на любой концерт. Хореографы очень постарались, смешивая современный и народный танец, создавая интересный рисунок, когда одна часть танцоров двигается под музыку, а другая — под бит.

Большая часть выступлений повторяла варианты из мини-тура со стандартной хореографией. Но финальную часть переделали специально для Коачеллы. Эта идея пришла в голову, когда обсуждали корейские фестивали. Самым популярным является Water Bomb в Сеуле, когда все обливаются водой и танцуют в откровенных нарядах. Но ведь много воды — еще и интересный способ устроить шоу. Так появилась идея залить всю сцену водой сантиметров на пять глубиной во второй части выступления. Этого хватит, чтобы во время танца брызги добавляли динамичности, а их мокрый внешний вид — некоторой пикантности.

Тут возникли сложности. Танцевать на мокрой сцене опасно, пришлось переделывать хореографию, чтобы снизить риски, но увеличить зрелищность. Плюс добавили моменты, когда эту воду вообще льют на сцену. Для репетиции данного безобразия Columbia сняла им подвальное помещение, пригнала туда побольше обогревателей — все же погода в Нью-Йорке не располагала к массовому обливанию, — а потом они на ходу, всем составом танцоров создавали шоу. Воду лили ведрами, танцевали насквозь мокрые, в помещении запотевали стекла и принесенные зеркала, у камеры, которой отслеживали картинку, постоянно были брызги на объективе, но за неделю все было готово к выступлению.

А на выходных пришлось репетировать меньше, потому что у Джинхо были дела.

Клип для дуэта Джинхо и Камарии снимали вечерами, Дан ходил на съемки для оказания моральной поддержки. Это была красивая, но банальная кинематографическая задумка. Просто два человека в квартире занимаются обычными делами. По отдельным сценам становится понятно, что парень никогда девушку и не любил, хотя оказывал ей знаки внимания, а вот девушка безумно влюблена в него. Так вышло, что в финальный день съемок на улице лил дождь, поэтому решили добавить еще и сцену под дождем с Джинхо — как он грустно идет по улице, сожалея о том, что сделал больно человеку, а Камария, по сценарию, в это время должна была плакать в их квартире.

Когда снимали Джинхо под дождем, был уже поздний вечер, все дороги уже были залиты водой, а на улицах почти не было людей. Даже у режиссера на экране это выглядело красиво.

— Должен признаться, я никогда прежде в своей жизни не был мокрым так долго и часто, — иронично заметил Джинхо, когда они со съемок ехали в отель.

Он продолжал ерошить влажные волосы, но без фена те вряд ли высохли бы — на улице слишком влажно.

— Главное — не простыть накануне фестиваля, — сказал Дан.

— Я уже принял все, что в меня запихивала Сонхи. И женьшень, и какой-то порошок… надеюсь на острый супчик в отеле, но зря, наверное?

— Можем заехать в местный корейский ресторан, — предложил Дан. — Парни уже поужинали, охранник с нами,а Сонхи переживет, что мы без нее куда-то заглянули.

Джинхо воодушевленно кивнул. Дан тут же обратился к водителю, попросив свернуть на нужную улицу. Он знал, что его любимый корейский ресторан работает допоздна.

Внутрь зашли втроем — водитель наотрез отказался идти есть острую еду, поэтому Дан дал ему немного денег на бургер в ресторане быстрого питания поблизости.

Им принесли заказ, а потом владелец решил закрыть ресторан для посетителей, чтобы знаменитые гости смогли поужинать спокойно. Причем сделал он это без просьб, даже ничего не сказав, просто Дан заметил, что входная дверь закрыта.

— Он закрыл ресторан, оставив нас единственными посетителями? — удивился Джинхо.

— Видимо, не хочет, чтобы нам мешали. Уже пока мы ждали заказ, сюда ломилось немало молодых девчонок. Кажется, наше местоположение сдали. Стоять под проливным дождем они вряд ли будут, но выходить, кажется, придется через черный ход.

Джинхо усмехнулся. Их охранник подошел к владельцу, о чем-то поговорил, а после возвращения подтвердил предположение Дана: владелец считал честью принимать у себя в ресторане знаменитых корейцев, поэтому хотел обеспечить им максимальный комфорт. Для США, к слову, закрыть ресторан, когда туда пришла знаменитость — это нонсенс, так не делают.

— Ты раньше часто здесь бывал? Мне кажется, я узнаю интерьер…

— Да, — улыбнулся Дан. — Мы с БигБи ходили сюда как минимум раз в месяц. Он тоже любит корейскую кухню и нормально переносит острое… а еще любит ккультток.

[*Ккультток — это что-то вроде пончика из клейкого риса с сиропом.*]

Джинхо даже удивился: в самой Корее сладости из клейкого риса нельзя назвать такими уж популярными, мало кто их действительно любит.

К супу им подали очень много закусок — кажется, вынесли все, что было в наличии. И суп был очень вкусным, на вкус Дана не слишком-то и острым. Но поесть такой после прогулки под дождем было особенно приятно.

— Ох, — откинулся Джинхо на спинку диванчика. — Я объелся. Все было очень вкусно.

— Поехали домой?

— Нет, давай еще посидим. В отеле чувствуется напряжение грядущего фестиваля, а здесь так тихо и спокойно…

Дан засмеялся. Они насильно усадили своего охранника есть, но тот присел боком за соседний столик и ел манду с курицей, потому что эта еда требовала меньше внимания, чем суп.

[*Манду — корейские пельмени.*]

— Я тоже устал, честно говоря, — признался Дан. — Мы, получается, уже год живем в такой напряженной атмосфере. Наверное, в мае и правда стоит на пару недель разъехаться и отдохнуть.

Джинхо согласно кивнул:

— Я не могу сказать, что так от всего устал, что хочу поскорее все закончить. Мне даже в кайф, что столько событий происходит. Но, во время недели продвижения альбома, я понял, что мы реально все устали.

— В четверг был год с нашего первого совместного выступления, — напомнил Дан.

Джинхо удивился:

— Серьезно? Точно, это ведь было четвертого апреля… словно не год прошел, а все пять.

Дан согласно кивнул. Год на сцене вшестером. И на следующих выходных они выступят на главном фестивале поп-музыки. Даже не верится, что это происходит на самом деле.

За окном ресторана сплошной стеной лил дождь. Запах дождя просачивался и в помещение, смешиваясь с манящими ароматами пряной корейской еды. Охранник неумело гонял палочками по тарелке последний пельмень, это было даже забавно. Джинхо прав: сидеть в ресторане было так хорошо. Даже жаль, что они тут вдвоем, а не всей группой.