Сеульская шестерка

Глава 26 На другой стороне

Конхи никогда сдержанностью не отличался. Фанаты считают его немногословным и закрытым, но это, на самом деле, потому, что он знает о своей вспыльчивости и старается просто молчать перед камерой… и перед важными людьми.

Но одно дело — промолчать с теми, кого видишь раз в полгода, другое дело — Китэ. Он доводит своими придирками и странными распоряжениями почти каждый день. Вот и сейчас Конхи зашел в их личную маленькую студию и хлопнул дверью так, что даже послышался шелест осыпающегося чего-то: как будто где-то отвалился кусочек штукатурки. Сомью, колдующий у новой кофеварки, от неожиданности даже присел, словно при обстреле. Анджон рассеянно подумал, что их младшенький — как человек с ПТСР, пугается резких звуков и готов отклоняться от летящих предметов в любом положении.

— Ты чего творишь? — севшим голосом спросил Сомью, — Разве можно так людей пугать?

— Молчи! — обвиняюще ткнул в него пальцем Конхи, — Я на взводе, достанется еще и тебе.

Сомью тихо начал ворчать себе под нос, что все в этом агентстве ненормальные, сначала психуют и дерутся, а потом еще и извиняться стесняются, гордецы. Анджон рассеянно улыбнулся: да уж, действительно.

Он сам, впрочем, молчать не стал: раздраженного Конхи он давно не боится.

— Чего рычишь и двери ломаешь? Давай вместе начальство материть будем…

Конхи практически упал на диван и тяжело выдохнул:

— Этот хочет, чтобы мы еще и его новой группе песни писали.

Анджон фыркнул, а Сомью весело выразил общие мысли:

— Вы? Песни для женской группы? Он тогда не тот концепт выбрал, ваш максимум — песни развратных мужененавистниц… где в образе мужчины будет угадываться наш начальник. Держи, я не успел сахар добавить.

И Сомью протянул Конхи свою кружку со свежим кофе. Тот затравленно посмотрел на друга, но кофе взял. Сомью же вернулся к кофеварке и начал готовить вторую порцию напитка.

— Я убью тебя, идиот, — начал напевать Сомью, — Повешу голову на заборе-е-е… И меня заберут в тюрьму-у-у.

— С рифмой у тебя все плохо, — хохотнул Анджон.

— Да так-то и с музыкой отвратно, зато от души, — ответил Сомью. — У кого-то в танцевальном зале ремонт каждые два-три года делают, а мы кофеварку на свои деньги покупали… Вот кто он после этого? Как минимум — жмот.

Анджон начал тихо смеяться, а Конхи искренне удивился:

— У кого-то делают ремонт в танцевальном зале?

— В Person, — ответил Сомью. — Flower уехали в тур, а им за время азиатской части турне поменяли испорченную мебель и покрасили стены, а то они… «выглядели несвежими».

Последнее он произнес, явно кого-то передразнивая. Анджон задумчиво осмотрел их студию. Замызганные стены у входной двери, несмываемые кофейные пятна у кухонной тумбы, на полу в некоторых местах расколота плитка, а взамен одной ножки дивана — гора буклетов, перемотанных скотчем. Впрочем, ножка отвалилась, потому что парни на этом диване как-то устроили шуточную драку и он не пережил такого вероломства. Но все равно… стены освежить… живут же некоторые.

— Так что именно тебе наш-то сказал? — спросил Анджон, возвращая разговор к важным, пусть и неприятным, темам.

— Сорок минут промывал мозги, взывая к тому, что мы — команда, он нас вырастил, теперь наша очередь отдавать долги, — недовольно ответил Конхи.

— Разумеется, отдавая ему за бесплатно свои песни? — уточнил Анджон.

— Именно так. Еще начал говорить о том, что фанатам понравится, если мы заранее перезаключим контракт. Тут уже я не выдержал, сказал о том, что мы уже давали список своих требований ко второму контракту, которые он принимать не захотел…

Анджон болезненно поморщился: он представляет, что было после.

Китэ — талантливый продюсер, он действительно многому их научил в плане аранжировок. Еще он хороший оратор, умеет убеждать людей в своей правоте. Но последнее перестает работать, когда ты давно знаком с ним лично и прекрасно знаешь, что стоит за этими медовыми речами.

Первоначально Китэ ими особо не занимался, дебют группы не привлек достаточно внимания и они практически выживали, как могли. Но потом начали набирать больше популярности, и Китэ взялся за них серьезно. Изменил концепт, настоял на других текстах, заставил больше внимания уделять танцам, разрабатывал клипы и выбивал деньги на съемки. В тот момент времени они были очарованы тем, сколько всего он для них делает. Но, когда группа начала приносить деньги, стало понятно, что именно деньги Китэ и интересовали. Уже тогда Китэ пытался жертвовать качеством в пользу большей выгоды, но им все же удавалось сдерживать его жадность, аргументируя это тем, что они лучше знают свою фанбазу.

Они сражались за каждую деталь, понимая, что без поддержки фанатов они — никто. К этому моменту стало понятно, что пренебрежение корейских телеканалов — это не потому, что группа маленькая и бедная, а потому, что Китэ успел насолить большим дядям. Анджону приходилось медленно перетягивать контакты на себя, самому брать на себя обязательства и скандалить с Китэ каждый раз, когда тот считал, что «нет контракта — нет и договоренностей».

Все, кроме Сомью, не имели возможности надеяться на дебют в крупном агентстве. Средненькая внешность, нет каких-то экстраординарных, выдающихся талантов. Кроме рэпа. Но кому вообще нужен рэп в к-поп группе? Китэ хотел попробовать, поэтому они за это агентство и цеплялись. Не зная, что будет впоследствии, они подписали очень невыгодный для себя контракт. Не в плане денег — тут бывает и хуже, они же получают половину от чистой прибыли. Контракт ужасен в других пунктах.

— Что, сильно орал? — с сочувствием в голосе спросил Сомью.

— Сильно, — вздохнул Конхи. — Что мы неблагодарные. Потом — что мы без него никогда ничего бы не добились. И вишенка на торте — что мы не оправдали его ожиданий и проиграли каким-то молокососам.

Анджон болезненно прикрыл глаза. Сравнение с Pop Heroes и прежде злило Китэ, а после Грэмми нет лучшего способа его разозлить, чем упомянуть этих парней.

Сам Анджон был реалистом. Он понимал, что молодая группа заслуживает ту славу, которая на нее свалилась. Pop Heroes талантливы, что было понятно еще на шоу Fame. Даниэль пишет невероятную музыку и прекрасно умеет делать треки, которые нравятся всем. На ММА уже стало понятно, что эта шестерка еще и с масштабными выступлениями справляется превосходно. Проигрывать таким «монстрам-новичкам» не было обидно. Это был честный, спортивный проигрыш. Все еще болезненный для самолюбия, но мотивирующий работать над собой. Анджон вот даже частные уроки вокала начал брать.

— Можно подумать, что две группы в одном мире ужиться не способны, — буркнул Сомью.

Он уже забрал свою кружку с кофе и сел на покосившийся диван рядом с Конхи. Отхлебнул и продолжил:

— Знаете, что еще наш Чихуахуа учудил? Запретил мне сниматься в роликах для нового проекта Mnet. Недавно они предложили мне сделать танцевальное выступление, сольное, снять на видео и выложить на их страничке. Съемки и продвижение — за их счет, с нас только хореография. Я бы сам хореографа оплатил, а этот жлоб спросил у Mnet, кто еще участвует, и все… нет, телеканалу он просто отказал, сославшись на то, что такими вещами надо новичкам заниматься. А после верещал… жесть просто.

Анджон усмехнулся:

— Что, Даниэль будет сниматься?

Он легко понял, о каком формате говорит Сомью: буквально неделю назад вышел ролик с Дэгоном, главным танцором группы Breeze. Выглядит стильно, поклонникам понравилось. Да и танцы в к-поп, что уж греха таить, всегда собирали больше похвал, чем самый шикарный вокал.

— И Даниэль, и Минсок, — вздохнул Сомью, — Китэ взбесился, ведь они, видите ли, могут больше просмотров набрать. И лайков. А на меня, старого, никто уже смотреть и не будет, зато будут сравнивать, и это сравнение будет вовсе не в мою пользу.

Даже Конхи болезненно поморщился. «Старому» Сомью будет двадцать три года. Даже для айдола это не такой уж почтенный возраст, некоторые дебютируют позже. И танцует он хорошо — не зря же в группе является главным танцором.

Они какое-то время просидели в молчании, думая каждый о своем, а потом Анджон все же вспомнил о том, с чего вообще все начиналось.

— Так что в итоге-то Китэ сказал?

— Да ничего нового. Опять грозился, что не даст выпустить альбом.

— Угроза, в которую никто не верит, потому что на альбомах он деньги на нас зарабатывает, — печально ухмыльнулся Сомью.

— Но нервы все равно трепать будет из-за каждой песни. Причем, он сам себе противоречит. Только закончил с угрозами, как перешел к требованиям в отношении содержания этого альбома… теперь он хочет, чтобы у нас были сольные песни в альбоме. Сказал, будем выпускать по одной песне, подогревая интерес к альбому, — добавил Конхи.

Анджон устало вздохнул. В конце прошлого года они с Конхи хотели создать концептуальный альбом, вроде того, что сделал Даниэль. Чтобы не случайные песни, а цельная история. Они никогда так не делали, потому что даже не задумывались о таком формате. Для них написание песен было гонкой на выживание, а не чистым творчеством. Но сейчас-то доходы позволяют. Сама идея их по-настоящему захватила, они хотели написать трилогию из мини-альбомов, ради этого даже ушли в нетипичный для них стиль… Работали ночами, с искренним энтузиазмом, радовались каждому треку. Потом показали демо своему начальству…

Главный трек потенциального первого альбома Китэ передал своей новой любимой игрушке — группе Argent. И тогда же напомнил, что ни одна песня, записанная в стенах агентства, им не принадлежит. Любое демо, представленное агентству, становится собственностью агентства. Они сами подписали этот контракт. Саму песню, разумеется, изменили, переписали рэп-партии под вокал, тем самым сгладив уровень экспрессии, но это все еще был их текст, их бит и их мелодия.

Разумеется, после подобного заявления и, фактически, кражи титульного трека, работа над концептуальным альбомом была заброшена. И их недовольство идеей сольных треков внутри альбома было частью именно этой истории. Потому что во втором альбоме они планировали выпустить сольные треки, которые бы отражали эмоции каждого.

— И что делать будете? — спросил Сомью. — Учитывая первоначальный концепт, который мы закладывали в сольные треки, их легко могут отдать мелким засранцам.

Анджон переглянулся с Конхи: они не имели ни малейшего представления, что с этим делать.

— Мы можем протянуть до конца контракта и просто уйти? — спросил Сомью, так и не дождавшись ответа на первый вопрос.

— И да, и нет, — ответил Анджон. — Можем и протянуть, и уйти… но есть некоторые нюансы: мы должны будет начинать с абсолютного нуля.

— В смысле?

— Главная проблема в том, что все принадлежит Ssag, — пояснил Конхи, — Название группы — оно зарегистрировано на агентство. Все наши песни — мы не сможем их исполнять, Китэ не даст нам на это прав. Название фандома, наши псевдонимы, у кого они есть, все логотипы, даже наши социальные сети принадлежат агентству, нам придется заводить новые. Если мы уходим, мы становится полными и абсолютными дебютантами.

Сомью нахмурился и уточнил:

— Но другие группы как-то же уходят?

— Выкупают песни и права на использование названия группы, — пояснил Анджон. — Но для этого агентство должно быть заинтересовано в продаже и ставить разумную цену…

— Понятно, у нашего начальства с разумностью проблемы, — вздохнул Сомью. — Вы поэтому такие пришибленные последние месяцы?

Анджон с Конхи переглянулись и кивнули. Они не говорили об этом с группой, пытаясь найти выход самостоятельно.

— Тогда уточню, — сказал Сомью, — Каждый из вас, без оглядки на группу и поклонников, готов начинать сначала, если придется?

— В смысле? — удивился Конхи.

— Я вас знаю треть собственной жизни, поэтому причину вашего молчания угадываю без подсказок: вы думаете о том, что не все способны тратить время на раскрутку новой группы, переживаете о реакции поклонников и потере денег. Но, на мой дилетантский взгляд, лучше не будет. Если мы не уйдем с этим контрактом, мы так и останемся рабами вздорного Чихуахуа.

— Тебе двадцать три, — напомнил Конхи. — А в группе есть те, кому до армии осталось совсем немного. Не факт, что они согласятся…

— Ну вот я и узнаю, — пожал плечами Сомью, — Сам, без ваших сложностей, моральных дилемм и прочих глупостей.

Он тут же встал с дивана, практически отобрал у Конхи пустую кружку из-под кофе и направился к раковине:

— Вы, кстати, в курсе, что армию для к-поп коллективов могут отменить?

— Да, тем, у кого есть Грэмми, — хмыкнул Конхи.

— Много думаете, мало наблюдаете за миром, — ухмыльнулся Сомью, — Сейчас идет обсуждение другой концепции. Глава Person, тот серьезный дядька, на выступлении перед правительством прямо сказал: освобождение от армии для Pop Heroes хорошо, но что вы будете делать с PDS?

Анджон закашлялся:

— В смысле?

— В прямом. Они сейчас обсуждают тот факт, что группы, которые приносят много денег стране, полезнее на сцене, а не в казармах. Так что, возможно, мы тоже получим возможность не служить.

Сомью поставил кружки в раковину, но мыть, разумеется, не стал. Легкомысленно помахал им рукой и вышел из студии. Наверное, пошел разговаривать с самыми «старыми» мемберами группы. На ходу он напевал песенку на уже знакомый мотив:

— В жопу Китэ-э-э Пусть негры… — дверь захлопнулась и конец фразы они не услышали.

Впрочем, тем простор для воображения не особо большой, особенно, учитывая характер Сомью: поскольку он рано дебютировал и прошел через все неприглядные особенности к-поп сцены, у него отсутствует и стеснение, и политкорректность и чувство почтения перед старшими.

Конхи повернулся к Анджону и пораженно спросил:

— Начать все с нуля? Мы сможем?

Анджон неуверенно пожал плечами:

— Не знаю. Но, кажется, я не буду строить дом, лучше куплю квартиру и отложу деньги на случай, если будем создавать свое агентство.

— Сумасшествие, — выдохнул Конхи. — Начинать с нуля через семь лет карьеры?

— До семи лет еще больше года, так что не спеши паковать чемоданы, — напомнил Анджон. — Хотя я понимаю, что Сомью прав, остается еще немало нюансов, которые могут сделать такой исход невозможным. Но давай работать. Остаемся мы, или уходим — на выпуске альбома заработает не только Китэ. А свои концептуальные альбомы мы еще выпустим, я уверен.

В середине мая предварительный законопроект был готов, оставались только детали. Освобождение от армии могут получить те группы, которые либо выиграли Грэмми, либо приносят экономике страны определенный доход в течение двух лет. На данный момент времени под эти условия попадают только две мужские группы: Pop Heroes и PDS. И, хотя девушкам освобождение не нужно, гипотетически его могли бы получить только Flower, за Грэмми. Тот уровень доходов, который правительство указало в качестве нижней планки для освобождения, пока превысили только PDS, всем остальным такие заработки были еще недоступны.

Тот факт, что закон принимают буквально под две определенные группы, население скорее веселит: многие согласны, что подобные поблажки должны даваться только самым достойным. Возмущались лишь фанаты других групп, требуя более низкого порога для своих любимчиков.