Шестые звездные войны

1

Кэлхаун лежал на своей койке, читая книгу Фицджеральда «Вероятность и поведение человека», пока его небольшой кораблик, принадлежащий Медицинской Службе, парил в состоянии гиперпространственного режима, называемого сверхдрайвом, позволяющим перемещаться со сверхсветовой скоростью. В полете на сверхдрайве ничего другого не остается, как убивать время. Мургатройд, тормал, спал, свернувшись в клубок в углу маленькой кабины корабля. Хвостом он тщательно прикрыл собственный нос. Система освещения корабля работала круглосуточно.

Тишину нарушали разные случайные шумы, шорохи, щелчки, необходимые человеку в мертвой неподвижности гиперпространственного перелета, чтобы не сойти с ума. Кэлхаун перевернул страницу и зевнул.

Где-то что-то зашуршало. Потом раздался щелчок, и записанный на пленку голос сказал:

- После включения сигнала остается пять секунд до выхода в нормальное пространство.

В тишине сурово и неумолимо зазвучал отсчет метронома. Кэлхаун заставил себя подняться с койки, заложив закладкой недочитанную страницу. Он перешел к креслу пульта, уселся, пристегнул ремень безопасности. Потом он сказал:

- Мургатройд. Травка зеленеет, солнышко блестит, и кто-то там в гости к нам летит. Очнись, расправь свои усы. Мы прибываем.

Мургатройд открыл один глаз, увидел Кэлхауна в пилотском кресле. Развернувшись, он побрел к месту, где можно было за что-то ухватиться. Его большие светлые глаза внимательно смотрели на Кэлхауна.

- Банг!- послышалось с ленты. Начался отсчет.

- Пять… четыре… три… два… один.

Вместе с окончанием отсчета корабль выскочил из гиперпространства. Ощущение ни с чем нельзя было спутать. Желудок Кэлхауна тошнотворно вывернулся два раза и у него возникло отвратительное чувство, как будто он по спирали с головокружительной скоростью по какому-то конусу спускается вниз. Он сглотнул. Снаружи все полностью переменилось.

В иллюминатор заглянуло ослепительное солнце Марис. За кормой лежало созвездие Кита, и свет, делавший возможным созерцание созвездия, должен был путешествовать много лет, чтобы дойти до точки, где находился Кэлхаун, хотя Штаб-квартиру Медслужбы он покинул всего три недели тому назад. Третья планета звезды Марис величественно кружилась по своей орбите. Кэлхаун сверился с данными, довольно кивнул.

Через плечо он обратился к Мургатройду:

- Все в порядке, мы на месте!

- Чин!- пронзительно завопил Мургатройд.

Он раскрутил хвост, которым придерживался за ручку ящика, и запрыгнул на ящик, чтобы посмотреть на видеоэкран. То, что он увидел, конечно, для него смысла не имело. Но все тормали имитируют действия людей, подобно попугаям, имитирующим человеческую речь.

- Это Марис-3,- пояснил ему Кэлхаун.- До него рукой подать. Там колония с Деттры-2. Город, как сказано в рапорте, основан два земных года тому назад. Сейчас там должна быть приличная колония.

- Чин-чин!- провопил Мургатройд.

- Так что прочь с дороги!- приказал Кэлхаун.- Мы сейчас начнем подтягиваться на посадочную орбиту. И я сообщу, что мы прибыли.

Он произвел стандартный маневр подхода на межпланетной тяге. Само собой, это потребовало времени. Несколько часов спустя он щелкнул тумблером передатчика и произвел обычную процедуру запроса на посадку.

- Корабль Медслужбы «Эклинус-20» просит посадки,- сказал он в микрофон передатчика.- Прошу дать координаты космодрома. Наша масса - пятьдесят тонн. Цель посадки: планетарная санинспекция.

Он расслабился. Задание было чисто рутинным. В космопорту на Марис-3 должна быть посадочная решетка. Из диспетчерской службы будут посланы для его корабля инструкции, указывающие, в какой именно точке на расстоянии пяти планетарных диаметров от поверхности должен зависнуть медкорабль. Гигантская посадочная решетка протянет тогда в космос свое специальное силовое поле, захватит корабль и мягко, но неумолимо потянет к планете, опустив, в конце концов, на решетку. После чего Кэлхаун, представляя Медицинскую Службу, вступит в серьезные переговоры с планетными властями, чтобы выяснить состояние общественной Медслужбы этой колонии.

Сейчас Кэлхаун ждал ответа на свой запрос на посадку… рассматривая обширный диск планеты.

- Судя по карте,- заметил он, обращаясь к Мургатройду,- город должен располагаться на берегу вон того залива. Недалеко от закатной линии, от терминатора.

Вызов Кэлхауна, наконец, получил ответ. Изумленный голос произнес в динамике космофона:

- Что? Что такое? Что вы там такое сказали?

- Корабль Медслужбы «Эклинус-20»,- терпеливо повторил Кэлхаун,- запрашивает координаты на посадку. Наша масса пятьдесят тонн. Повторяю: пять-ноль-тонн. Цель прибытия: планетарная санинспекция.

Голос с еще большим изумлением сказал:

- Медкорабль? Великие небеса…- судя по изменению тона, человек у передатчика отвернулся в сторону от микрофона.- Эй! Вы только послушайте его!

Наступила тишина. Кэлхаун приподнял брови. Он не ожидал каких-либо затруднений в этой миссии. Он должен был познакомить местных медиков с последними достижениями науки и практики в этой области. Возможно, все это уже имелось на Марис-3, добытое путем обычной торговли, но нужно было убедиться. И - что было маловероятно - он мог узнать какую-либо новинку, придуманную на этой планете. В любом случае, через три дня он должен был вернуться в свой небольшой медкорабль, посадочная решетка должна была забросить его обратно в небеса, не менее чем за пять планетарных диаметров, и там отпустить на волю. Кэлхаун, Мургатройд и медкорабль прошли бы тогда в состояние сверхдрайва и поспешили бы назад, в штаб-квартиру Службы, откуда и явились на эту планету.

Кэлхаун нетерпеливо постукивал пальцами по приборной панели. Очень длинная пауза. Потом послышался новый голос, донесшийся с поверхности планеты через космофон корабля.

- Эй, наверху! Назовитесь!

Кэлхаун очень вежливо сказал:

- Это мед корабль «Эклинус-20». Я хотел бы совершить посадку. Цель: санитарная инспекция.

- Ждите,- сказал голос как-то сдавленно.

Послышалось бормотание - люди, собравшиеся вокруг передатчика за пятьдесят тысяч миль от корабля, переговаривались в полголоса. Потом - щелчок. Кэлхаун снова вопросительно поднял брови. Это все не вмещалось в рамки рутинной процедуры. Абсолютно! Сотрудников Мед-службы не хватало, они выполняли двойную и тройную работу. Ресурсы межсистемной Медслужбы всегда имели тенденции исчерпываться до дна, поскольку никакого межзвездного правительства не было и не могло быть. Тысячи колонизированных планет, самые близкие - в световых годах друг от друга. Эти миры не могли производить выборы и иметь политические партии по простой причине - средства транспортировки, даже с применением сверхдрайва, были слишком медлительны. Могли существовать лишь службы, работа которых зависела от согласия помогать им тех людей, которые этим службы служили, а поддержка к которым приходила там и тогда, где и когда эту поддержку эти службы находили.

Но важность Медицинской Службы никто еще не оспаривал. Штаб-квартира местного сектора находилась в созвездии Кита. Это было нечто вроде межзвездной клиники, с добавлениями. Здесь собирались и отсюда распространялись результаты нового опыта в лечении и диагностике, разносились по тысяче колонизированных миров. Время от времени местная штаб-квартира входила в контакт с другим центром Службы, ведущим аналогичную работу в другом месте. Новой технологии генной селекции понадобилось пятьдесят лет, чтобы пересечь Галактику, вернее, ее заселенную часть. Но даже в сверхдрайве на полет по прямой шло три года. И Медицинская Служба стоила затраченных усилий. Не было еще такой проблемы экологического приспособления людей к новому миру, которой Служба не могла разрешить. И десятки планет имели людей-колонистов только благодаря помощи Медслужбы. И нигде, нигде еще медицинскому кораблю не отказывали в гостеприимстве при исполнении поручений штаб-квартиры данного сектора.

- Послушайте, там, на поверхности!- резко нарушил молчание Кэлхаун.- В чем дело? Вы думаете меня сажать или нет?

Ответа не последовало. Потом, совершенно внезапно, корабль наполнился чудовищным шумом. Любой предмет, способный издавать шум, вибрировать, подпрыгивать, дрожать, производил свою частичку грохота, визга, писка, гудения, которые наполнили кабину «Эклипуса-20». Система освещения отключилась - сработали защитные предохранители. Затарахтел клаксон детектора приближающихся объектов. Индикатор температуры корпуса завопил. Внутреннее искусственное гравиполе корабля на миг дало всплеск интенсивности и исчезло полностью. Все индикаторы корабля, которым предназначалось извещать экипаж об опасности пришли в действие, словно сойдя с ума. На миг воцарился полный бедлам.

Но продолжался он лишь долю секунды. Потом все прекратилось. Бес внутри корабля исчез. Наступила мертвая тишина. Освещение погасло. Где-то жалобно плакал Мургатройд.

Кэлхауну почему-то вспомнилась книга, которую он перед этим читал. Следуя книге, я имею дело с неблагоприятными последствиями чего-то того или этого. Но дело было в большем, чем просто в неблагоприятном стечении обстоятельств. То, что с ним произошло, было кем-то сделано намеренно и намерение, вероятно, было смертельно ориентировано по отношению к нему.

- У кого-то чешутся руки,- подчеркнуто спокойно сказал Кэлхаун. Вокруг царила мертвая темнота.- Черт побери, какая муха их укусила?

Он щелкнул клавишей экранов, чтобы выяснить, что происходит снаружи, видеоэкраны корабля имеют сложную и чувствительную систему предохранителей, защищающую их от сжигающих перегрузок, потому что нет в космосе более беспомощного корабля, чем тот, что потерял «зрение». Но экраны, вопреки надежде Кэлхауна, не загорались. Они не могли загореться - предохранители не сработали вовремя.

Кэлхаун почувствовал, как шевелятся у него на голове волосы. Но по мере того, как его глаза приспособились к темноте, он начал различать слабое флюоресцентное свечение ручек и дверей. Флюоресцентными они были сделаны на всякий случай аварии системы освещения, и теперь это очень помогло Кэлхауну. Он понимал, что произошло. Другого варианта быть не могло - посадочная решетка шлепнула медкорабль силовой «ладонью», предназначенной для посадки не пятидесятитонного судна, а лайнера в двадцать тысяч тонн массой. Такая энергия была способна парализовать любой прибор и сжечь все предохранители. И случайностью это быть не могло. Они поняли, кто перед ними, уточнили, какой именно это корабль, просили подождать… Да, попытка уничтожить медкорабль была налицо.

- Возможно,- сказал сам себе Кэлхаун в чернильной темноте кабины,- прибытие медкорабля - невыгодное следствие чьего-то поступка, и теперь они стараются избавиться от нас. Очень на то похоже.

Мургатройд жалобно завыл.

- И мне кажется,- холодно продолжил Кэлхаун,- что кое-кому не помешает быстрый ответный пинок. Обратная связь!

Освободившись от привязного ремня, он нырком пересек пространство кабины, где царила невесомость. Он открыл металлическую дверцу. То, что он сейчас делал, обычно производилось людьми в диспетчерском пункте посадочной решетки, людьми в толстых изолирующих перчатках. Он перебросил несколько переключателей, которые позволили бы разрядить аккумуляторные ячейки в отсеке питания корабля, питавшие генератор сверхдрайва медкорабля. Чудовищное количество энергии требовалось на то, чтобы ввести в сверхдрайв даже пятидесятитонный корабль, и чудовищная энергия возвращалась в аккумуляторы, когда корабль выходил обратно. Такое количество энергии, в целях безопасности, помещалось в ячейки только непосредственно перед стартом корабля, а по прибытии аккумуляторы разряжались. Но теперь Кэлхаун сделал переключение, с помощью которого огромная энергия могла быть сброшена на посадочную решетку - если возникнет такая необходимость.

Он поплыл обратно к пилотскому креслу.

Корабль нырнул, дернулся. Очень резко. Его безжалостно, жестоко трясло посадочное, поле решетки. Кэлхаун едва успел схватиться за спинку пилотского кресла, как последовал новый ряд толчков, едва не вырвавший кресло у него из рук. Возникшее ускорение едва не расплющило его о стенку кабины - так и произошло, если бы он не удержался. Он был на большом расстоянии от планеты, на конце рычага в пятьдесят тысяч миль - это было одно рычажное плечо, и этим рычагом сейчас пользовались, чтобы как следует его потрясти. Для чего требовались специальные переключения и настройка там, внизу. И кто-то их сделал. Новый толчок, в противоположном направлении. Его жестоко швырнуло на спинку кресла, за которое он только что с силой цеплялся. Кэлхаун пытался справиться с переменившейся обстановкой. Новый рывок, в новом направлении. И еще один. Его швырнуло в кресло.

За его спиной зло зашипел Мургатройд, которого бросило через всю кабину. Всеми четырьмя лапами и хвостом зверек пытался за что-нибудь прочно уцепиться.

Новый рывок. Кэлхаун едва успел закрепить привязной ремень. Опоздай он на долю секунды - и яростный толчок бросил бы его прямо в потолок кабины. Новый жуткий всплеск ускорения. Кэлхаун попытался дотянуться до пульта. Толчки и рывки становились все чаще. У него начала кружиться голова. Один раз, после особенно сильного рывка, он едва не потерял сознание. Потом рывок поменял направление и кровь взорвала сосуды. Руки его соскользнули с пульта, сознание заволокло туманом. Но каждый раз, когда руки его попадали на клавиши управления, он пытался включить в действие один контур. Почти все контуры были сожжены, но этот…

Его онемевшие пальцы нашли нужную клавишу. Последовал рев, такой яростный, словно произошел взрыв. Он нашел клавишу, делавшую возможным эффективный разряд аккумулятора Духанна. Он замкнул контур. Контур был придуман специально для того, чтобы избыток энергии, вливавшийся в аккумуляторы при последнем выходе из сверхдрайва, разряжался при посадке в порту штаб-квартиры Медслужбы. Теперь эта энергия полилась в посадочную решетку. Она равнялась сотне миллионов киловатт и была излита в долю секунды. В кабине пахло озоном, словно произошел удар молнии с громовым раскатом.

Но вдруг все кончилось. Наступило состояние полного и невероятного покоя. Замигал и загорелся свет - это трясущимися пальцами Кэлхаун начал отключать контуры предохранителей. Мургатройд негодующе запищал, вцепившись в стойку инструментов. Но видеоэкраны оставались темными. Кэлхаун разразился проклятиями и быстро привел в действие несколько дублирующих контуров. Индикатор ближайших объектов сообщил ему, что примерно в сорока с чем-то милях от корабля плывет в пространстве коварный Марис-3. Температура корпуса поднялась на пятьдесят шесть градусов. Заработали генераторы внутреннего поля тяготения, постепенно восстанавливая нормальное напряжение поля. Но экраны не хотели зажигаться. Они были мертвы навсегда. На несколько секунд Кэлхаун предался бессильной ярости. Потом овладел собой и взял себя в руки.

- Чин-чин-чин!- в отчаянии защелкал Мургатройд.- Чин-чин!

- Заткнись!- проворчал Кэлхаун.- Какой-то умник на решетке выдумал новый способ убийства. И это ему едва не удалось совершить, черт подери! Он рассчитывал, что затрясет нас насмерть, как собака крысу. Только он использовал для этого поле посадочной решетки. Но теперь, надеюсь, я его немного поджарил!

Хотя едва ли это было так в действительности. Такое количество энергии, с помощью которой сажают лайнеры массой в двадцать тысяч тонн, управляются не на прямую, а посредством реле. Энергия, сброшенная Кэлхауном, должна была расплавить трансформаторы решетки - какой это был фейерверк! Но едва ли она добралась до тех, кто стоял у пульта управления комплексом посадки.

- Подозреваю,- заметил мстительно Кэлхаун,- что он сочтет это происшествие несчастливой случайностью. Кое-кто подожмет хвост. Но только, чисто из предосторожности…

Выражение его лица внезапно изменилось. Он пытался представить последствия - для себя - управления «ослепшим» кораблем. Он вспомнил об электронном телескопе. Он не был подключен к питанию и не мог выйти из строя, как экраны обзора. Он включил телескоп. Над головой возникло звездное небо.

- Чин-чин!- истерически завопил Мургатройд.

Кэлхаун мельком взглянул на зверька и обнаружил, что сотрясения корабля сместили полку-стеллаж для инструментов, к которым цеплялся, в поисках опоры, Мургатройд. Хотя инструменты и были плотно закреплены в гнездах, хвост Мургатройда оказался плотно защемленным.

- Погоди немного!- коротко ответил ему Кэлхаун.- Мне сейчас нужно побыстрее создать видимость корабля-счастливчика. Иначе кто-то, убедившись в своей неудаче, попробует новый способ! Нужно из несчастной случайности сделать удачную.

Во время схватки с посадочной решеткой, небольшой медкорабль швыряло в произвольных направлениях и с произвольной скоростью. Кэлхаун переместил поле зрения телескопа, одновременно включив корректирующие ракеты аварийной ориентировки. Послышался отдаленный шум остронаправленных импульсов взрывных маленьких дюз, толщиной не превышающих карандаша. Корабль начал разворачиваться.

- Только не по прямой линии!- напомнил он сам себе.

Он повел корабль по неправильной головокружительной спирали, словно внутри у корабля все приборы и прочее жизненно важное оборудование было вырвано с корнем из гнезд и превращено в месиво осколков, а корректирующие дюзы пришли в действие случайно, сами по себе. Он выбросил за борт весь накопившийся за три недели полета в сверхдрайве мусор, от которого можно было избавиться только в нормальном пространстве. С поверхности планеты наблюдатель мог воспринять отстрел мусорного контейнера за внезапный взрыв внутри корабля.

- А теперь…

Через электронное поле зрения телескопа пронеслась Марис-3. Поверхность показалась до ужаса близкой, но это был лишь эффект увеличения. Хотя Калхауна прошиб пот. На всякий случай, он бросил взгляд на шкалу индикатора ближних объектов. Планета стала на тысячу миль ближе.

- Ха!- сказал Кэлхаун.

Он изменил спиральный курс корабля. Потом еще раз изменил. Резко поменял направление поворотов. Хорошая подготовка в тактике ведения космического боя позволяла ему вести корабль по эффективному курсу уклонения, но тогда с планеты быстро бы распознали, что за пультом - ловкий пилот. Сейчас никто не мог предугадать его маневров. Он настроил телескоп, как только планета в очередной раз вплыла в поле объективов, и щелкнул фоторекордером. Потом бросил корабль в спираль, нашел объективом город и продолжал снимать, пока не истек безопасный срок полета по прямому курсу. После этого Кэлхаун ввел корабль в штопор, падая к планете, а затем, почти параллельно поверхности планеты, промчался в безумной гонке сошедшего с ума корабля без пилота.

На высоте в пятьсот миль он открыл иллюминаторы, которые по необходимости были закрыты в пространстве космоса.

Он увидел небо, покрытое иглами звезд. По правому борту распахнулась чернота - он шел над ночной стороной планеты.

Он начал спуск. На четырех сотнях миль индикатор наружного давления покинул отметку «0». Кэлхаун произвел в голове несложный расчет, определив, каким должно быть статическое давление на этой высоте и сравнил его с динамическим давлением, вызванным движением корабля. Указатель не должен был покидать свой «ноль». Развернув корабль на сто восемьдесят градусов, он погасил скорость, доведя стрелку индикатора до нужного места.

Корабль опускался. Две сотни миль. Он увидел яркую линию восхода за куполом шара планеты. Еще на сто миль вниз. Он включил двигатель и позволил кораблю свободно падать.

На высоте в десять миль он начал искать признаки излучений, созданных человеком. По всему электромагнитному спектру не было ничего, кроме треска статики электрического шторма в тысяче миль от корабля. На высоте в пять миль нижний индикатор ближайших объектов волнообразно задвигался, указывая, что корабль движется над гористой местностью. Он снова повернул корабль и погасил эту скорость.

На высоте в две мили он включил посадочные ракеты. Ориентируясь на видимые в иллюминаторе, покрытые лесом горы, Кэлхаун добился того, что местность за иллюминатором перестала двигаться относительно корабля вообще, тонкие струи концентрированного ракетного выхлопа били на много десятков метров вниз. Теперь он старался спускаться по абсолютно вертикальной линии. Он был уже довольно низко.

Если и не идеально, то вертикаль получилась вполне прилично. Корабль опустился в выжженный среди громадных деревьев туннель. Тонкие струи выхлопа, коснувшись грунта, выжгли яму, пробив почву, слой глины и вгрызлись в скальное ложе. На глубине шестидесяти футов под землей кипел расплавленный камень. В этот момент корабль коснулся грунта. Обожженная струей пламени ветка осторожно тронула корпус пришельца из космоса.

Кэлхаун выключил двигатель полностью. Корабль немного накренился, послышался хруст. Потом он замер, опираясь на посадочные опоры стабилизаторов.

- Итак,- сказал Кэлхаун,- теперь можно заняться тобой, Мургатройд.

Он включил наружные микрофоны, гораздо более чувствительные, чем человеческие уши. Детекторы радиации по-прежнему сообщали только о дальней грозе.

Но микрофоны принесли в кабину вой ветра над вершинами гор, оглушительный шорох листьев. Сквозь этот шум прорывались другие звуки, естественный звук живой природы: чириканье, уханье, щелканье - их порождала местная фауна. В этих звуках было что-то исключительно мирное. Когда Кэлхаун уменьшил звук, превратив его в шум, они превратились в подобие концерта ночных существ, всегда казавшийся людям указателем полнейшей безмятежности.

Кэлхаун, наконец, занялся изучением снимков, сделанных фоторекордером при полете над городом. Это был город-колония, основанный, как сообщал рапорт, два года назад, чтобы принять колонистов с Деттры-2. В этом городе находилась посадочная решетка, с помощью которой некто пытался уничтожить медкорабль. Этот город заставил Кэлхауна садиться со слепым видеоэкраном, этот город сделал невозможным его возвращение в штаб-квартиру Медслужбы.

Он внимательно рассматривал снимки с телескопа. Город был виден в мельчайших деталях. Его окружало кружево шоссе и автострад с точками-медальонами жилых комплексов. Щедрая зелень парков занимала пространство между зданиями столицы планеты. Имелась и сама посадочная решетка - конструкция из стальных балок полмили высотой и в целую милю диаметром.

Но на шоссе не было машин. И не заметны на переходах точки пешеходов. На крышах зданий не было коптеров, а в воздухе не было заметно никакого транспортного движения.

Город или был покинут, или в нем никогда не было жителей, но он был в полной целости и сохранности. Здания находились в полном порядке, и даже автострады не успели зарасти травой и кустарником. Но город был пуст, или мертв.

И все-таки, кто-то в этом городе совершил попытку - не очень эффективную - уничтожить медкорабль.

Приподняв брови, Кэлхаун вопросительно посмотрел на Мургатройда.

- Что все это может значить?- спросил он.- Будут какие-нибудь предложения?

- Чин!- завопил Мургатройд.