Шестые звездные войны

6

Ночной мир звуков Мариса-3 океаном жизни окружал молчаливый остров города. Сами его улицы источали только его безмолвие. Хотя имелись обширные парковые зоны, оставленные между улицами, зданиями и автострадами, но лишь редкие слабые чириканья и писчанье проникали в ночное пространство города. Лишь открытая небу и не стиснутая стенами природа за его пределами пела свой гимн звездам.

Кэлхаун, устроившись в удобном месте, начал ждать вместе с Мургатройдом и бесчувственной ношей. Он не знал сколько пройдет времени до момента, когда преступники обнаружат своего бесчувственного товарища. Но он был уверен, что появление симптома коматозного состояния у человека, который, по идее, должен быть иммунным к чуме, даст свои результаты. Дежурный у пульта связи в коммутационном центре будет, наверняка, доставлен к главарю захватчиков, микробиологу, который руководит всей операцией. Такой человек должен быть здесь. И он должен быть готов встретиться с любой неожиданностью, любым отклонением от намеченного курса событий. И, очевидно, лишь самые квалифицированные люди из тех, кто работал с чумой, получат разрешение на такую должность. Руководить операцией, возможно, будет сам создатель эпидемии, тот, кто придумал убийственную синергическую комбинацию. И у него должна быть под рукой отлично оснащенная лаборатория, где найдется любое оборудование, которое вдруг может ему понадобиться. Скорее всего, лаборатория будет находиться на борту корабля. И туда принесут дежурного из центра связи.

Кэлхаун терпеливо ждал. У него был еще один человек в состоянии поддельной комы, готовый к употреблению в нужный момент. И сейчас Кэлхаун ждал в глубокой тени одной из массивных опор посадочной решетки. Рядом сидел Мургатройд, стараясь держаться поближе к хозяину. Тормалы проявляли нормальную активность днем. Темнота их подавляла. И если рядом не было Кэлхауна, Мургатройд, обычно, начинал хныкать.

Над головой повисли парящие арки балок посадочной решетки. Эта решетка была способной принимать и отправлять лайнеры в двести тысяч тонн. И даже более тяжелые. Она была создана для обеспечения межзвездной коммерции нового мира. Здание диспетчерской, откуда управлялась решетка, растянулась на полмили, неподалеку от места, где притаился в засаде Кэлхаун. Глаза его уже привыкли к темноте, и теперь он уже видел пятна слабого свечения, словно где-то имелись освещенные окна, выходившие в противоположную от Кэлхауна сторону. В ста метрах от него стоял большой шарообразный корабль, принесший на Марис-3 банду преступников.

Было совершенно тихо, не считая хора крошечных голосов, певших небу свою ночную серенаду. Эффект производился замечательнейший. Время от времени Кэлхаун с наслаждением впитывал низкие, басовые ноты, словно звуки органа. Потом шли трели, прозрачные и бегущие, как вода в ручье - интересно, кто их производил, какой зверь, птица или рептилия? В промежутках доносились чириканье и резкие свистки, словно какие-то деревянные дудки испытывали качество своих музыкальных данных, делали пробные мелодические прогнозы.

Ждать было легко. Преступление, совершившееся на Марисе-3 было практически для Кэлхауна ясно. Части мозаики встали на свои места. Ему казалось, что он не только очень хорошо знает, что произошло на этой планете, но и то, что может произойти на других планетах, если эта операция на Марисе-3 окажется успешной и выгодной для ее авторов.

Планета Марис-3 должна была стать сестрой-двойняшкой колонии на Деттре-2. Оба мира соединились бы медленной связью общих интересов и традиций. Да, у них бы были общие традиции и общая кровь, и все другие связи, которые держат в братском союзе две цивилизации. Цивилизация-мать создала город, поля, космодром - для миллионов своих детей, которые захотели испытать новую жизнь в новом мире. Они пришли, стали бы хозяевами этого мира, начали бы с энергией и предприимчивостью развивать свою культуру по образу и подобию материнской цивилизации. Они начали бы с гордостью возвращать плату за то, что получили, и были бы готовы принять новых и новых колонистов с перенаселенного, ставшею тесным мира Деттры.

И все это было в согласии с естественными законами вселенной, которые определяли не только пути обращения миров вокруг их центральных солнц, но диктовали мудрый, полезный, выгодный для человека путь действий. Но если человек не может изменить законы природы, он их может нарушить. И где-то находилась планета, на которой правительство, которое отдало приказ нарушить основные законы вселенной, ждало результатов экспедиции.

В обширном космосе даже преступление имеет деловую, подчеркнуто утилитарную оболочку. И законы природы искажаются, нарушаются, чтобы этому преступлению помочь. Например: можно построить звездолет с атмосферными крыльями. В пространстве или в сверхдрайве крылья не нужны, бесполезны. Но если кто-то надумал совершить очень большое преступление, и вместо того, чтобы совершить посадку при входе в атмосферу на ракетных двигателях, приданных кораблю на случай аварийного приземления, тайно приникнуть в атмосферу ничего не подозревающей планеты, облететь ее на крыльях, пронесенных через многие световые годы - тогда крылья ему очень пригодятся.

Такой крылатый воздушный корабль использует свои ракеты вместо реактивного двигателя, как у самолета, и может разбросать над планетой замороженные капсулы для заражения. Место будет избрано особо - так, чтобы ветер разнес облако заражения на многие мили и высота распыления будет избрана так, чтобы зона заражения была максимальной, и тогда на многие квадратные мили почва, растения, воздух, здания - все будет насыщено невидимыми возбудителями болезни. А корабль на крыльях поднимется выше, потом еще выше, потом пойдет уже на одних ракетных двигателях, выйдет в свободное пространство вакуума. В режиме сверхдрайва он вернется домой, и единственным признаком его появления будет гром - единственной деталью, которая запомнится прокатившейся под звездным небом. А потом начнется чума.

В точности так, как это уже случилось здесь, на Марисе-3. Пустой, почти пустой город - был затоплен болезнетворными частицами, такими маленькими, что их существование можно было обнаружить только в электронный микроскоп. И отделить один вид от других организмов, которые не были опасны для человека. Но в комбинации они становились смертельными. В паре они производили токсин, который лишал человеческую кровь нести кислород. В сущности, эффект был аналогичен действию монооксида углерода. Человеческие организмы начинали умирать без кислорода.

Все это было противоестественно, человек создал эпидемию, составил план, построил средства распространения чумы. Приспособил чуму к собственным целям. И на планете, где в безоблачном небе однажды прокатился гром, начали умирать мужчины и женщины, вскоре явился корабль преступников - чтобы убедиться, что все идет как следует - вернее, как не следует на Марисе-3. Преступники знали, что чума не может принести им зла. Они убили тех уцелевших, которые оставались еще в городе. Потом начали охоту на тех, кто укрылся за его пределами, в лесах.

Они теперь ждали, пока прилетят новые колонисты, займут похищенную ими у законного владельца планету. И если с Деттры, которая построила город, возделала поля, прибудут новые корабли, колонисты с планеты-захватчицы откажутся уступить планету. Или позволят деттрянам приземлиться и будут наблюдать, как те медленно умирают. Марис-3 был теперь бесполезен для мира, его освоившего.

Только планета, уничтожившая первых, истинных колонистов Мариса-3, могла как-то эту планету использовать. Потому что эмигранты на новую планету будут иммунированы перед отправкой, получат невосприимчивость к болезни, которой наградили планету, предварительно, их правители. И они смогут жить здесь свободно. Да, кому-то такая операция покажется очень умной и непогрешимой, надежной на сто процентов.

Кэлхаун сжал зубы, скрипнув эмалью. Все это дело представилось ему под другим углом зрения. Те, кто все это организовал, могут пойти дальше, гораздо дальше. То, что представлял себе Кэлхаун, .могло оказаться пустяком в сравнении с реальностью будущего.

В городе, в темноте неподвижной ночи, вспыхнул движущийся огонек. Кэлхаун, тут же насторожившись, сел, внимательно наблюдая. Это были фары наземного кара, мчавшегося по шоссе. Огонек исчез за одним из высотных зданий. Появился снова, пересек высотный мост между двумя небоскребами, исчез, снова появился, снова исчез. Свет фар приближался с каждой минутой и, наконец, ударил в глаза Кэлхауну. Машина промчалась по утрамбованному грунту площадки посадочной решетки. Скрипнули тормоза, зашипели о грунт покрышки. Машина остановилась у здания, где должны были находиться пульты управления и трансформаторы гигантской решетки.

Фары остались гореть. Из кабины выскочили люди, бегом понеслись к зданию и исчезли в дверях. Голосов Кэлхаун не слышал. На таком расстоянии голоса ночных птиц и прочих существ Мариса-3 успешно заглушали речь человека. Несколько минут спустя, тем не менее, люди посыпались из дверей здания. Они столпились вокруг кара. Несколько секунд - и кар понесся, подпрыгивая на неровностях грунта, к приземлившемуся кораблю.

Кар остановился в нескольких сотнях Ярдов от того места, где укрылся в темноте Кэлхаун. Свет фар заставил блестеть и светиться огромный пузырь корабля. Человек из машины крикнул:

- Откройте, откройте! Что-то произошло! Человек заболел! Похоже, у него чума!

Никакого признака, что его услышали. Мужчина крикнул еще раз. Другой заколотил по толстому металлу крышки люка.

Из наружного громкоговорителя вдруг раздался голос:

- Что такое? В чем дело?

Взорвался хор растерянных, нечленораздельных голосов, но резкий голос оборвал их всех и начал диктовать предложения, каждое, из которых Кэлхаун мог предсказать с абсолютной точностью. На посту у коммутационного пульта видеосвязи, в городе, стоял наш человек. Почему-то не произошло несколько соединений. Был отправлен на выяснение причины человек. Человек у пульта был без сознания. Симптомы напоминали коматозное состояние при чуме. Словно уколы, которые он получил, чтобы приобрести невосприимчивость к чуме, на него не подействовали.

- Чепуха! Внесите его сюда!

Секунду спустя люк с хрустом отворился, опуская и открывая проход. Одновременно он образовал трап, удобный для подъема в корабль. Люди вытащили неподвижное тело товарища из кара. Полунеся, полу-волоча его, они поднялись и исчезли в люке. Вскоре наружу вышел один из преступников. Он явно дрожал. За ним вышли остальные. Хриплый голос сказал свирепо:

- Говорит, ему нужно разобраться, в чем дело! Не может быть, чтобы это была чума. У нас прививки. Все должно быть отлично. Наверное, просто обморок, или что-то еще. И хватит паниковать, словно вы уже при смерти. Все по местам, займитесь своими обязанностями! На всякий случай, я сделаю общую поверку.

Кэлхаун выслушал с удовлетворением этот разговор. Внутренний люк шлюза затворился, но наружный остался открытым. Трап был спущен до самого грунта. Кар развернулся, покатился прочь, задержался у здания контроля, высадил несколько пассажиров и мгновенно умчался в темноту. Огонек исчез в том же направлении, откуда и появился.

- Это тот, которого мы обработали первым,- сухо сказал Кэлхаун Мургатройду.- Впечатление неблагоприятное. Они надеются, что это только случай. Посмотрим, что будет дальше. Но вот этот, начальник, он собирается сделать перекличку. И он скоро что-нибудь обнаружит, что должно очень его взволновать. А потом и всех остальных тоже.

- Чин,- тихо сказал Мургатройд.

Снова неподвижность и тишина, не считая ночной песни звездному небу, доносившейся из-за пределов города. Теперь Кэлхауну слышались отдельные басовые удары барабанов в хоре всех живых инструментов.

Полчаса спустя показался свет у здания контроля - открылись невидимые двери, прямоугольник света упал на землю. Минуту спустя появился движущийся огонек на шоссе. Он то и дело исчезал и вновь появлялся, как и в первый раз.

- Ага!- довольным тоном хмыкнул Кэлхаун.- Во время проверки они нашли того типа, который остался лежать на тротуаре, и сообщили об этой находке по коммуникатору. Возможно, донесли и об остальных двух отсутствующих - один из которых лежит у тебя позади, Мургатройд. Сейчас они должны испытывать более, чем легкое беспокойство.

Кар пересек круг площадки посадочной решетки, взвизгнули тормоза. Темные силуэты уже ждали его. Несколько секунд и кар помчался к кораблю, к опущенному трапу люка. Хриплый голос пропыхтел:

- Вот еще один! Мы его сейчас внесем!

Голос из динамика, несколько увереннее сказал:

- Очень хорошо. Но у первою нет никакой чумы. Обмен веществ происходит нормально. Он просто потерял сознание, чума здесь ни при чем!

- Но мы еще одного нашли - с ним то же самое.

Темные силуэты мужчин поднялись по узким ступенькам трапа, волоча второе бесчувственное тело. Несколько минут спустя они вышли наружу.

- Он не смог привести в сознание первого,- сказал чей-то нерешительный голос.- И мне это не нравится.

- Он же сказал тебе - это не чума!

- Если он сказал «нет»,- добавил голос человека, явно привыкшего, чтобы ему подчинялись,- значит это не чума! Ему-то лучше знать. Он сам ее, эту чуму, придумал!

Кэлхаун, слушавший весь этот разговор в укрытии гигантской опоры, чуть улыбнулся самому себе и тихо сказал:

- Ага!

- Но… слушай…,- снова послышался испуганный голос.- Тут в городе были врачи, когда мы сели. Вдруг кто-то из них успел убежать. И они придумали… какой-нибудь микроб и теперь выпустили его на нас, чтобы нас истребить…

Командный голос что-то резко проворчал, оборвав сомневающегося. Заговорило сразу же несколько человек, перебивая друг друга так, что нельзя было разобрать. Преступники явно потеряли самоуверенность и покой, они были напуганы. Им бы, естественно, и в голову не пришло, что кто-то может повести против них бактериологическую войну, если бы они сами не были участниками такого микробного нападения, и не явились сюда доводить до конца начатое бактериальное преступление. Если бы не это, то такая опасность им бы и не приснилась. Они бы просто не додумались, в чем может быть дело, они не опасались бактерий, пока дело выглядело в из пользу, пока гибли люди на другой стороне. Но теперь положение выглядело так, словно кто-то обратил против них их собственное же оружие. И теперь иммунитет от чумы уже не казался им гарантированным. У кое-кого из межпланетных бандитов уже начали трястись поджилки.

Кар помчался прочь от корабля преступников. Он надолго остановился у здания управления и контроля посадочной решеткой. Там происходил горячий спор. До Кэлхауна, сквозь ночные голоса природы, доносились возбужденные голоса людей. Потом кар уехал.

Кэлхаун сделал паузу еще в двадцать минут. Эти двадцать минут показались ему до бесконечности долгими. Потом он нагнулся над человеком, которого притащил с собой. С этой третьей жертвы, настигнутой на улице, где праздновала ночью пьяная компания бандитов, Кэлхаун стащил форму, натянув ее на себя. Того третьего, оставленного в одном белье, вскоре найдут. А второго Кэлхаун взвалил сейчас себе на плечо.

- Теперь попробуем получить приглашение на борт корабля - и в его лабораторию, Мургатройд. Пошли!

Он зашагал к неподвижному молчаливому серебряному шару корабля.

Шар гигантской выпуклой стеной нависал над ним по мере приближения. Наружный люк все еще был опущен в виде трапа. Кэлхаун постучал каблуками по металлической плите и вошел в тесный шлюз. Потом забарабанил во внутренний люк, взвывая:

- Еще один! Тоже без сознания, как и остальные! Что мне с ним делать?

Внутри шлюза должны были находиться вмонтированные микрофоны, так же, как и снаружи. Но зато голос Кэлхауна не будет слышаться у здания управления. Кэлхаун попытался придать своему голосу достаточно убедительную окраску - взволнованность, недоверие и глубоко рождающаяся паника.

- Уже третий, и он как и те, без сознания! Что мне делать?

- Подожди!- недовольно приказал металлический голос из динамика на стене.

Кэлхаун начал ждать.

Двое в бессознательном состоянии. Принесенные по отдельности двумя группами людей, из которых вторая была напугана явно больше первой. Очень правдоподобно, что третью жертву принесет кто-нибудь один, без конвоя недоумевающих и испуганных товарищей. Один - которому суждено рисковать возможным заражением.

За внутренним люком послышались шаги. Люк открылся, проскрипел голос:

- Вноси его!

Этот человек, открывший замок внутреннего люка, повернулся к нему спиной. Кэлхаун вслед за ним двинулся по коридору вглубь корабля. Мургатройд бесшумно и испуганно семенил сзади. Щелкнул замок люка, автоматически затворившегося за их спинами. Человек в белом лабораторном халате, волоча ноги, шел впереди. Он был невысокого роста. И немного хромал. И едва ли его можно было назвать хорошо сложенным.

Кэлхаун, используя перекинутого через плечо бессознательного члена шайки бактериологических диверсантов для маскировки своего пистолета-распылителя - очень эффективного оружия, как показали все предыдущие события - следовал за хозяином корабля. Он мрачно вслушивался - раздастся ли какой-нибудь посторонний звук, свидетельствующий о присутствии на борту другого человека? Очевидно, как подсказала ему холодная логика, здесь не будет даже лабораторного ассистента - судя по фигуре начальника всей чудовищной операции. Хотя эту фигуру Кэлхаун видел пока в основном со спины.

Скрюченный человек в халате имел свое место в специфической экологической нише подобных натур. Есть люди, которые становятся личностями именно благодаря своему физическому уродству. Слишком много мужчин и женщин стремятся только к тому, чтобы иметь привлекательный вид. И остаются навсегда никем. Некоторые люди, отвратительной внешности, мужественно принимают положение вещей таковым, каково оно есть, и становятся людьми, с которыми приятно иметь дело, но часть их начинает бунтовать.

Зная, что этот человек использовал свой мозг, знания и талант, истратил неисчислимые и утомительные часы кропотливого труда на то, чтобы изобрести новое чудовищное оружие уничтожения других людей.

Кэлхаун мог почти в точности описать его жизненный путь. Он был физическим уродом. Посмешищем, с отталкивающей внешностью. И он ненавидел тех, кого отталкивал или смешил своим видом. Он создавал в своем воображении грандиозные фантазии о мировом господстве, чтобы наказать тех, кого он так ненавидел. И всю свою бешенную энергию, которую можно было использовать и в других целях, он вложил в свой план - план мести космосу. Да, он выработал в себе поразительную выдержку и силу воли. Он создавал план за планом, интригу за интригой, шаг за шагом приближался к своей цели…

Кэлхаун знал некоторых людей, со сходной судьбой, которые могли бы пойти таким путем. Одни из самых великолепных работников в штаб-квартире управления Сектора, ценимый за свои заслуги на вес золота, имел очень странную внешность, на первый взгляд. Но, пять минут спустя, вы уже этой странности не замечали. И был еще президент планеты в созвездии Лебедя, учитель с Альфы Кита, музыкант из…

Кэлхаун мог бы припомнить многих. Но сгорбившаяся карликовая и смешная фигурка перед ним принадлежала человеку, который избрал иной путь, не тот, который диктовало мужество и природа. Он выбрал ненависть, и отчаяние поражения было, в его случае, неотвратимо.

Они вошли в лабораторию. Оказавшись в знакомой обстановке, Мургатройд прибодрился. Помещение было ярко овещено. Привычно сверкали хромом приборы и инструменты. Даже запахи хорошо оснащенной микробиологической лаборатории были для Мургатройда приятными и домашними. И он сказал весело:

- Чин-чин-чин!

Фигурка в белом халате стремительно обернулась. Темные глаза широко раскрылись, заблестели. Кэлхаун позволил своей ноше соскользнуть на пол, позаботившись при этом, чтобы человек не слишком расшибся.

Из-под форменной куртки преступников показался его мундир медицинской Службы - соскользнувшее на пол тело потянуло застежку молнии.

- Прошу простить меня,- вежливо сказал Кэлхаун,- но я должен вас арестовать. Вы обвиняетесь в нарушении основных принципов общественного здоровья. Создание и распространение летального характера эпидемий соответствует, по крайней мере, этому.

Человек в белом халате метнулся в сторону. Рука его что-то схватила со стола. Потом он рванулся на Кэлхауна, пытаясь поразить его скальпелем - единственным оружием, оказавшимся под рукой.

Кэлхаун нажал спуск пистолета-распылителя, который вместо краски был заряжен декстретиловой анестезирующей смесью.