Шифр Александра

1

— Босс! Босс!

Нессим недовольно взглянул на Ратиба. Телефоны не умолкали с тех самых пор, как они объявили награду в тысячу долларов. Джип Нокса, как и его хозяина, засекли в десятке самых разных мест от Мерса-Матрух до Асуана. Нессим хотел получить результат хотя бы только для того, чтобы прекратить проклятые поиски и немного передохнуть. Но время шло, и с ним таяли надежды.

— Да?

— Абдулла на связи, босс. Вы его знаете. Из Танты. Говорит, что паренек из его команды нашел джип.

— Где?

Ратиб покачал головой.

— Парнишка не признается. Хочет сначала получить деньги. И требует целую тысячу. Абдулла тоже.

Нессим скривил лицо. Деньги не проблема — в конце концов, за все платит Хасан. Но вот вымогательство… Однако ж если они и впрямь нашли машину… Он заглянул в бумажник — сколько еще осталось?

— Скажи, что мне нужны доказательства. Пусть пришлет фотографии. Если подтвердится, каждый получит по семьсот пятьдесят.

Ратиб снова покачал головой.

— Парнишка говорит, что не вернется туда. Боится, что Абдулла проследит за ним, а потом он ничего не получит.

Нессим отрывисто рассмеялся. Он сам дважды встречался с Абдуллой и оба раза невольно проверял потом карманы, чтобы убедиться в сохранности бумажника.

— Пусть опишет, что видел.

Ратиб кивнул и передал приказ босса.

— Мальчишка говорит, что машина накрыта зеленым брезентом. Он заглянул внутрь. Говорит, что видел коробку с компакт-дисками и книги.

Нессим выхватил у него телефон.

— Что за книги? — резко бросил он в трубку.

— Не знаю, — ответил паренек. Голос звучал испуганно. — Они на иностранном языке.

Нессим вспомнил, что видел в номере Нокса книги по археологии.

— Они с картинками?

— Да.

— Что за картинки?

— Какие-то развалины. Ну, вроде тех, что раскапывают в пустыне.

Нессим сжал кулак.

— Оставайся на месте, — распорядился он. — Мы уже едем.

2

— Розеттский камень? — переспросил Рик, щелкая фотоаппаратом. — Кое-что знаю. То же, что и все. А что?

— И все-таки, что ты знаешь?

— Большой камень. Вроде стелы. Черный базальт или что-то в этом роде.

— Вообще-то гранит, — поправил Нокс. — И не черный, а серый с розоватыми прожилками. Почернел он от воска и лондонской грязи.

— Надписи на трех языках, — продолжал Рик. — Иероглифическом, демотическом и греческом. Нашли его в Розетте люди Наполеона. В семьсот девяносто девятом, так?

— Так.

Они остановились у второго рисунка, похожего на первый. Рик сделал два снимка — вспышки прорезали темноту.

— Решили, что находка может дать ключ в расшифровке иероглифов. Начали искать остальные фрагменты. Кто-то сказал, что камень стоит столько же, сколько и алмаз его размера. — Он пристально посмотрел на Нокса. — Так мы за этим охотимся? За кусками Розеттского камня?

— Нет.

— Те парни так ничего и не нашли. Камень вообще-то был не из Розетты — его просто доставили туда как строительный материал. — Стены почернели, как будто от сильнейшего пожара. Запекшуюся глину прорезали огромные шрамы. — А полыхало тут неслабо. — Рик снова вскинул фотоаппарат.

— Ты рассказывал о Розеттском камне, — напомнил Нокс.

— Да. Надписи скопировали, и началась гонка — кто быстрее расшифрует. Прорыва добился Жан-Франсуа Шампольон. О результатах он рассказал где-то в восемьсот двадцатых.

— В восемьсот двадцать втором, — уточнил Нокс. — Двадцать седьмого сентября, в пятницу. Многие и поныне считают эту дату днем рождения современной египтологии.

Рик пожал плечами.

— Там еще много чего, всего не расскажешь.

— Что ж, неплохо. Но кое о чем ты не упомянул.

— О чем же?

— О самой надписи. О том, что в ней говорится.

Рик невесело рассмеялся:

— Верно. Честно говоря, и не помню.

— Не ты один. Великий памятник, можно сказать, культовый, а что написано, того почти никто не знает.

— Просвети.

Нокс направил фонарик вверх. Под лучом тускло блеснул белый мрамор портала с изображениями волка по обе стороны.

— Это так называемый Мемфисский декрет. Надпись сделана в ознаменование восшествия на престол Птолемея Пятого Эпифана. В сто девяносто шестом году до рождения Христа. Золотой век Птолемеев к тому времени благополучно завершился. Во многом, конечно, благодаря Птолемею Четвертому.

— Парень все промотал, — кивнул Рик, опускаясь на колено, чтобы щелкнуть волков.

— Верно. Антиох Третий считал его слабым и неискушенным. Решил, что уж теперь-то возьмет Египет голыми руками. Для начала захватил Тир, Птолемаис и большую часть египетского флота.

— Давай без подробностей. Не забывай, часики тикают, — напомнил другу Рик.

— Ладно. Главное сражение произошло в Рафаи. Египтяне взяли верх. В страну пришел мир. Хорошая вроде бы новость…

— Но?..

— Народ и раньше страдал от налогов, а Птолемею пришлось поднять их еще больше — надо же как-то финансировать войну и праздновать победу. Недовольство усилилось. Люди уходили с земли. Начались восстания. Птолемея убили, а его наследник, Птолемей Пятый, был еще ребенком. Отряд повстанцев атаковал военные посты и храмы в дельте Нила. Эпифан отправил туда свои войска. Бунтовщики укрылись в крепости.

— Точно. — Рик щелкнул пальцами. — Думали, что там будут в безопасности. Но просчитались.

— Очень сильно просчитались, — согласился Нокс. Они стали спускаться по ступенькам ко второй двери. — Надпись на Розеттском камне гласит, что войско Птолемея пошло на штурм, захватило крепость и всех повстанцев перебили.

— Мило.

— А знаешь, где все это случилось? В местечке под названием Ликополис, в номе[10] Бузирит.

— Ном Бузирит? Послушай, это примерно там, где мы сейчас и находимся.

— Вот именно. — Нокс остановился перед вторым порталом. — Добро пожаловать в крепость древнего Ликополиса.

Рик вошел первым, выставив фонарик.

— Боже… — выдохнул он и отвернулся, скривившись так, словно его вот-вот вырвет.

3

— Идемте, — улыбнулся Али Сайед. — Вечер слишком хорош, чтобы сидеть в библиотеке.

Гейл и Елена вышли за ним во двор. Дул прохладный ветерок. Вдалеке щебетали птицы. Али и Елена весело болтали, находя общих знакомых и обмениваясь впечатлениями о раскопках, на которых обоим довелось побывать. Потом египтянин повернулся к Гейл:

— Ваш бедный отец… Я часто о нем вспоминаю. Вы, наверное, знаете, что он не пользовался расположением у нашего достопочтенного генерального секретаря. Что касается меня, то я работаю лишь с теми, кого уважаю. Не было человека, любившего эту страну больше.

— Спасибо.

Он улыбнулся и обратился к Елене:

— А теперь скажите, что вы делаете в Сиве? Юсуф лишь намекнул, что вам удалось найти нечто интересное в Александрии.

— Можно и так сказать.

— И это как-то связано с Сивой?

— Да. — Гречанка достала из портфеля несколько сделанных Гейл фотографий. — Простите, но Юсуф настоял, чтобы я взяла с вас обещание держать эти сведения в тайне.

— Разумеется, — кивнул Али. — На моих губах печать молчания.

— Спасибо. — Она передала ему снимки, объяснила, где они сделаны и что означают, и зачитала несколько строк из «Шифра Александра».

— Дары, достойные Александра, — пробормотал Али, просматривая фотографии. — И вы надеетесь отыскать это место за две недели?

— Мы надеемся, что найдем что-то за две недели, — ответила Елена. — Что-то такое, что даст основание продлить разрешение по крайней мере еще на столько же.

— Как?

— Текст дает несколько ключей. В нем говорится, что погребение находилось в пределах видимости Оракула, то есть на холме. — Она загнула палец. — Далее, там сказано, что вход расположен под песком. И что работы велись в полной тайне. Завтра утром мы, с вашего позволения, составим список всех видимых от Оракула холмов. А потом побываем на каждом.

Доктор Сайед вскинул брови.

— Вы представляете, сколько здесь таких холмов?

— Некоторые можно исключить. Если строительство велось тайно, значит, место не могло быть вблизи древних поселений или торговых путей. Работа, несомненно, была тяжелая, и строителям требовалась чистая вода.

— В этом оазисе тысячи источников.

— Да. Но многие из них соленые, а вблизи большинства пресных стояли поселения.

— Они могли вырыть собственный колодец.

— Могли, — согласилась Елена. — Будем искать. Кое-какие зацепки у нас есть. Например, как вам прекрасно известно, на вырезанном камне остаются следы инструмента. Если таких следов много, это уже интересно. Карьерные работы в пустыне — настоящая каторга. Песок такой мелкий и сухой, что по текучести напоминает воду. Македонские солдаты были опытными инженерами. Возможно, они использовали кофердамы, узкие непроницаемые отсеки, разделяющие соседние помещения. Ваши аэрофотографии помогут обнаружить их очертания. К тому же я рассчитываю получить аппаратуру для дистанционного зондирования. Цезиевый магнитометр, радиоуправляемый летательный аппарат для воздушного фотографирования.

Али все еще просматривал снимки. В какой-то момент лениво наблюдавшая за египтянином Гейл заметила, как изменилось выражение его лица. Он тут же взял себя в руки и даже притворно улыбнулся. Потом, еще раз просмотрев снимки, вернул их Елене.

— Что ж, желаю удачи.

Между финиковыми пальмами блеснули яркие огни фар. Пикап свернул с дороги и, взвизгнув тормозами, остановился. Доктор Сайед поднялся.

— Юсуф предложил, чтобы вы воспользовались услугами местных проводников. Я сам связался с Мустафой и Зайаном. Лучше их в Сиве не найти. Они здесь знают все.

— Большое спасибо, — улыбнулась Елена. — Вы нам очень помогли.

— Не стоит благодарности. Нам следует работать сообща, не так ли? — Он повернулся к Гейл и добавил: — Я подумал о них сразу же, как только Юсуф упомянул ваше имя.

— Почему?

— Видите ли, эти двое были с вашим отцом в тот ужасный день.

И вновь лицо его изменилось. Он смотрел на Гейл внимательно и отстраненно, словно ожидая ее реакции на эту новость. Как врач на пациента. Потом улыбка снова тронула губы, и доктор Сайед опять превратился в радушного хозяина, готового сделать все, чтобы гости чувствовали себя уютно и комфортно.

4

Нокс посветил фонариком и сразу понял, что так подействовало на приятеля. Повсюду на полу лежали скелеты, некоторые совсем маленькие, на ком-то еще сохранились обрывки одежды, украшения и амулеты.

— Черт, — прохрипел Рик. — Что тут произошло?

— Осада, — объяснил Нокс, с трудом заставляя себя не отворачиваться от жуткого зрелища. — Мужчины сражались, а дети, женщины и старики спрятались в укрытии. Подземный храм — вполне подходящее место. Но потом выход перекрыли, и кто-то устроил пожар.

— Господи. Такой смерти врагу не пожелаешь.

Нокс кивнул. Ему вспомнился один случай из истории завоеваний Александра. Жители Самарии, взбунтовавшись против чужеземцев, убили македонского правителя. В наказание Александр уничтожил город, казнил всех захваченных повстанцев, а потом явился к пещере, где укрылись спасшиеся, примерно две сотни человек. Вместо того чтобы посылать в пещеру солдат, он приказал разложить у входа костер, и все двести человек задохнулись. Останки их были обнаружены лишь недавно — вместе с печатями и юридическими документами того времени. Раньше Нокс никогда не обращал внимания на подобные происшествия, считая их малозначительными сопутствующими обстоятельствами великих кампаний и громких побед. Но сейчас ему вдруг стало по-настоящему жаль несчастных, оказавшихся на пути триумфального Джаггернаута Александра.

Рик тронул его за руку:

— Очнись, приятель, потом помечтаешь. У нас десять минут.

Оторвав взгляд от разбросанных тел, Нокс оглядел помещение. Это определенно был подземный греческий храм с ионическими колоннами перед пронаосом. Деревянные мостки на бетонных блоках позволяли археологам быстро передвигаться по подземелью, не тревожа останки. Он вошел в пронаос, стены которого занимали пасторальные сценки, виноградные лозы, фрукты и животные, постоял и шагнул в наос с огромной беломраморной статуей Александра на вздыбившемся коне.

— Смотри! — Рик толкнул его в бок. — Ступеньки.

Ступени вели в крипту с большим саркофагом у дальней стены.

— На нем что-то написано.

— Келоним, — прочитал Нокс. — Хранитель тайны. Основатель веры.

— Келоним? — нахмурился Рик. — Тот, чье имя упоминается в папирусах?

— И в александрийском некрополе. — Вдоль стен стояли большие каменные чаны, наполненные глиняными табличками. Нокс взял одну, посветил фонариком. — Обращение к богам.

— Так это храм? Храм в честь Келонима?

Нокс покачал головой.

— В честь Александра. Видел его статую? А Келоним был толи основателем культа, то ли главным жрецом. — Он опустился на корточки. — Итак, что мы имеем? Старик в Маллави пишет о своем детстве в Ликополисе. Почитает Александра, Акила и Келонима. Презирает Птолемеев. Называет их лжецами и мошенниками. И почему солдаты Птолемея Эпифана так жестоко обошлись с защитниками крепости? Зачем убивать всех? Даже женщин и детей? — Он взглянул на Рика. — Не слишком ли много крови для обычного восстания? Обычно повстанцев на юге прощали. Почему же здесь не пощадили никого?

Рик почесал затылок.

— Может быть, они что-то знали. И им всем заткнули рот.

— Хранитель тайны. Что же это за тайна такая, а?

— А ты что думаешь?

Нокс нахмурился.

— Птолемеи так и не стали в Египте своими. Их терпели только потому, что видели в них прямых преемников Александра. Вот почему они так старались доказать свою близость к нему. Распространяли слухи, что Птолемей Первый был братом Александра. Что он построил гробницу, чтобы они лежали в ней вместе. Представь, что было бы, если бы кто-то поставил под сомнение обоснованность их претензий.

— Если ты не против, я постараюсь представить это потом. — Рик постучал по часам. — Пора сматываться.

Нокс кивнул. Они быстро прошли по ступенькам, пробрались по деревянным мосткам и вернулись в коридор, к лестнице. Рик поднялся первым. Нокс едва успевал за ним.

— Вроде бы все в порядке, — пробормотал австралиец, когда они вылезли. — Выходим. — Он распахнул дверь, выпустил друга, потом выскользнул сам и повесил на место замки. Слева мигнул фонарик. Заворчала собака.

— Как по часам, — ухмыльнулся Рик, и в этот момент из-за дерева вышел, застегивая штаны, второй охранник. Взгляды их встретились, и на мгновение оба как будто остолбенели.

— Бежим! — крикнул Рик. — Бежим!