Шиворот-навыворот. Глеб и Ванька

Глава 21. Пополнение в рядах

Алекс сиял. Алекс кружил над Ванькой, точно курица-наседка над потерянным и вновь обретенным цыпленком. Жужжало кресло, сыпались вопросы и сверкали глаза. Глеб неожиданно почувствовал что-то вроде ревности. Конечно, как вытаскивать этого дурилку из Выворота, так, Глеб, выручай! А теперь-то что, теперь можно про Глеба и забыть, конечно…

— Подробнее, пожалуйста! — в тысячный раз воскликнул Алекс. — Важна каждая деталь!

— Да чего там подробнее, — проворчал Ванька. — Я и так уже… И вообще, это не объяснить. Чем больше об этом думаешь, тем быстрее из головы вылетает, как дурацкий сон.

«Это я, твоя мама, звоню…» — дурным гнусавым голосом взвыл телефон. Снежка виновато покосилась на Алекса и вышла в коридор, чтобы не мешать разговору.

— Але? Да, мамуль… Да, у дяди Саши… Ну, ма-а-ам… Но… Хорошо, уже иду, — убитым голосом закончила она.

— Домой пора? — понимающе спросил Гном.

— Угу, — Снежка шмыгнула носом. — Вот вечно, как самое интересное, так… Ладно, я пошла. А то мамулька волноваться будет.

— Может, тебя проводить? — спросил Глеб. Не дослушать рассказ Ваньки о его похождениях в Вывороте было смертельно обидно, но не отпускать же девчонку одну.

Разноцветные прядки возмущенно подпрыгнули.

— Вот еще глупости! Я не маленькая! Тут идти-то…

Глеб с облегчением выдохнул, постаравшись сделать это незаметно. Было немножко стыдно, но нежелание пропускать «самое интересное» перевешивало.

— Не маленькая она… — проворчал он для порядка. — Отзвонись, как только дойдешь, ясно?!

— Есть, сэр! — Снежка четким движением вскинула ладошку к виску, крутанулась на пятке и щелкнула замком входной двери.

— К пустой голове руку не прикладывают, — вздохнул ей вслед Глеб.

Закрыв за ней дверь, он вернулся в комнату.

— Ты был на крыше, так? — допытывался Алекс.

— Так, — вздохнул Ванька.

— И что же там произошло?

— Ну чего… Мне было так хре… плохо, короче.

— А чего ты вообще на крышу поперся? Прыгать, что ли, собрался? — шутливо спросил Глеб.

В комнате повисла тишина. Брат посмотрел такими глазами, что по спине побежали мурашки. Глеб вдруг понял — Ванька, действительно, хотел спрыгнуть! Его братишка. Хотел совершить непоправимое!

От осознания того, что он мог потерять брата навсегда, стало по-настоящему страшно. Так жутко, что даже волосы на голове зашевелились.

Вдруг навалилась усталость, огромная и тяжелая. Точно подъехал самосвал и выгрузил полный кузов песка, не заметив, что случайно засыпал человека, то есть, его, Глеба. Ноги подгибались, ныла спина, а голову будто стянули раскаленным железным обручем. Глеб, шатаясь, доплелся до дивана и рухнул на него, уронив голову на руки.

— Как ты мог, Ванька? А как же мы? Ты про маму с папой подумал?

— А разве я вам нужен? — тихо и хрипло спросил Ванька. — У тебя вон Пашка есть, а у мамы с папой Ника.

— Конечно, нужен! Бли-и-ин! Как ты вообще мог до такого додуматься? — ком подступил к горлу. — Я… даже не знаю, если бы ты…

Если бы Алекс сейчас спросил его, что он чувствует, то Глеб не смог бы описать. Это был какой-то ураган эмоций. Злость на Ваньку и страх за него, чувство вины и стыда. Он был готов убить Ваньку на месте и в то же самое время пылинки с него сдувать, чтобы он никогда больше даже не задумывался о страшном. Слезы брызнули из глаз. Он вскочил и схватил брата за плечи:

— Дебила кусок! Только попробуй заикнуться об этом. Никогда больше! Слышишь?!

Ванька зашмыгал, потом отстранился. Его щеки пылали.

— А то что? Ты меня убьешь?

— Ванька! Обещай мне, что больше никогда даже думать об этом не станешь.

Тот сердито утерся кулаком и, глядя старшему брату прямо в глаза, очень серьезно сказал:

— Ладно, обещаю. Только… ты не говори ничего маме, ладно?

Глеб кивнул и вспомнил, что, кроме них с Ванькой, в комнате есть еще Алекс и Пашка. Хорошо хоть Снежка ушла и не видела его слез. Глеб исподлобья взглянул на ученого:

— Извините…

— Ну что вы, ребята, — замахал руками Алекс. — Если нужно сделаем перерыв, или вы готовы продолжить?

Ванька вздохнул и кивнул.

— Спрашивайте.

— Хорошо. Все, что ты пока рассказываешь, соответствует нашим предыдущим наблюдениям. Значит, переход происходит в момент, когда человек наиболее уязвим. Что же случилось дальше?

— Все… вдруг поменялось, что ли. Как будто… ну, не то чтобы другой мир, а… Да блин! Не знаю я как это рассказать!

— Спокойно, спокойно, — Алекс нахмурился и, после паузы, спросил: — Возможно, у тебя получится подобрать какие-то ассоциации?

— Чего? — вытаращился Ванька.

— Что-нибудь похожее можешь придумать? — объяснил Глеб.

— Похожее?.. Нет ничего похожего. В какой-то момент я как будто раздвоился. Был сразу и тут и там. А потом меня туда утянуло, а тот, другой, мое место занял. Причем он радовался так. А еще вокруг меня какие-то люди стояли и смеялись.

— Люди? — спросил Пашка. — Точно такие же, как мы?

— Не совсем, — растеряно ответил Ванька. — Ну вот как бы это… Ну… Пусть стакан.

— Что стакан? — удивился Алекс.

Ванька говорил медленно, будто с трудом подбирая слова.

— Стакан, — повторил он. — Стоит. Перед зеркалом. И там — его отражение. Понимаете?

— Честно говоря, не вполне, — отозвался Алекс. — Отражение будет в точности повторять оригинал, не так ли? А ты только что утверждал, что выворотни все-таки явно отличаются от своих… хм… прообразов.

— Ну да! — с досадой воскликнул Ванька. — Ладно, пусть не зеркало. Пусть… О! Лужа! Отражение в луже.

— И что?

— Оно же отличается!

— С чего это? — недовольно спросил Гном.

— Потому что вода двигается, дурень! — вмешался Глеб.

— Точно! — обрадовано повернулся к нему брат. — И там будет это… волны всякие, искажения, вот!

— Кажется, я начинаю понимать, — протянул Алекс. — Скажи-ка, Иван, откуда там были люди? На крыше же с тобой никого не было?

Ванька помотал головой.

— На крыше не было, а там были. Эти еще смеялись надо мной, как будто радовались, что тот козел мое место занял.

Надо же, Ива-а-ан, мысленно хмыкнул Глеб. Это тот, выворотень, был Иван, а это — Ванька!

— Ты можешь попытаться объяснить поконкретнее, чем выворотни отличаются от нас.

— Могу, — неожиданно уверенно кивнул Ванька-Иван. — Те — неправильные, они как тени.

— В каком это смысле? — вытаращился Пашка. — Ненастоящие, что ли?

— Нет. Настоящие, но… Наоборотошные. Кто здесь умный — там дурачок какой-то, кто сильный, тот слабак… Ну, и во всем так. Вот, например, ты, — Ванька ткнул пальцем в Гнома. — Ты там такой трус!

— Чего-о-о? — насупился Пашка.

Ванька пожал плечами и улыбнулся.

— Сами просили — говорить все как есть.

— Ладно, живи пока, — буркнул Гном. И, вдруг ухмыльнулся, показывая на Глеба: — А он какой там?

— Он?.. — Ванька бросил на брата непонятный взгляд и коротко ответил: — Другой.

— Не, ты уж говори, раз начал, — наседал Гном. — А то как про меня, так пожалуйста, а как про него, так сразу в кусты?

Ванька пожал плечами и еле слышно сказал:

— Он там злой.

Вот это да, растерянно подумал Глеб, а здесь я, значит, добрый? Это с Ванькой-то я добрый?! Как-то сразу припомнились все прозвища, которыми он награждал братишку чуть ли не с рождения, все тычки и затрещины, отвешенные «надоедливой мелкоте», пока мама не видит, все сказанные в сердцах: «отвали», «заткнись», «достал»…

Глеб почувствовал, как заполыхали щеки, и поскорее опустил лицо.

— Они как тени, — продолжил Ванька. — Только они не привязаны к нам как тени. Это трудно объяснить. Они все знают про нас. Когда я там был, я мог как бы переключать зрение и подглядывать за тем, что этот, другой, тут делал. И в общем вы-во-рот-ни эти, — он произнес по слогам новое слово, — они могут делать то, что хотят. Но часто они хотят делать именно то, что делаем мы. Как будто завидуют и повторяют.

— Гм. Интересно, — удивился Алекс. — С этим, пожалуй, разобрались. Теперь вот какой момент — насколько хорошо ты помнишь все происходящее с тобой в Вывороте? И каким образом ты, пребывая там, соотносился с тем Иваном, который занял твое место?

Ванька сжал кулаки и зло прищурился.

— Все я помню! А с этим… С этим козлом я никак не со… соот… Короче он сам по себе и я за него не отвечаю, ясно?!

— Ясно, ясно, — примирительно сказал Алекс. — Никто и не говорит, что…

— Если бы я с ним встретился, — запальчиво произнес Ванька, — я бы ему морду набил! Вот бы и соотнесся тогда, по полной программе!

Ого, изумился Глеб, где же наш эмо-плакса? Может, не такое уж плохое место этот Выворот? А что — отправлять туда на недельку-другую всяких придурков — пусть у них мозги на место встают.

— И что же, позволь узнать, вызвало такой гнев? — заинтересовался Алекс. — Что успел натворить в нашем мире твой… э-э-э… двойник?

— Ничего, — отвернулся Ванька.

— Нет уж, дружок, придется тебе рассказать, — неожиданно жестко сказал Алекс. — Я же предупредил, что малейшая деталь может оказаться крайне важной для… Для выработки стратегии наших дальнейших действий. Ты не стесняйся, тут все свои. Обещаю, что твои тайны не покинут этой комнаты. Итак?

— Да ничего такого, — выдавил Ванька и покраснел. — Просто…

— Что — просто? — настырно спросил Алекс.

Глебу вдруг стало жалко братца. Он прекрасно знал, как неприятно бывает рассказывать о чем-то таком… стыдном.

— Да фиг с ним, — неуверенно выступил он. — Может, и вправду, ничего особенного…

— Ладно, — махнул рукой Ванька. — Там… Девчонка одна.

Опаньки, мысленно ахнул Глеб, девчонка! У этого мямли-стихоплета — «одна девчонка»! Куда катится мир?!

— И этот… — неохотно продолжал Ванька. — Он ее… В общем, послал, если коротко.

— Понимаю, — сочувствующе кивнул Алекс. — Но ты не расстраивайся — все можно поправить. Наверняка, если объяснить ей ситуацию — в целом, конечно, не вдаваясь в ненужные подробности — то можно…

— Не буду я ничего объяснять! — перебил Ванька.

— Э-э-э… Почему же? — не понял Алекс.

— Потому.

В комнате повисла долгая неловкая пауза. Потом Ванька снова заговорил:

— Она… Короче, этот ее послал, а она наоборот. Так что ни фига я не буду… объяснять.

— В каком смысле — наоборот? — не выдержал Глеб.

— Бегать за ним начала, — неохотно объяснил брат. — Типа, он крутой.

И, с неожиданной горечью, закончил:

— А я ей котят подарил…

— Котят? — заподозрил неладное Глеб.

— Ну да, — пояснил Ванька. — Которые у тебя под кроватью валялись.

— А с какой это стати ты у меня под кроватью шарился?! Ты вообще, что ли, поляны не видишь, придурок?

— Да иди ты лесом! — заорал в ответ Ванька. — Я тебе мешок этих котят куплю — подавись! И кровать твоя мне на хрен не сдалась, понял?! И вообще…

— Тиша, ребятки, — рассеяно сказал Алекс и повернулся к Гному: — Паша, я думаю, стоит кое-что обсудить.

Они с Пашкой удалились к окну, принялись размахивать руками и возбужденно переговариваться. Оттуда доносились обрывки непонятных фраз: «явная корреляция», «отрицательно направленное воздействие», «промежуточный вектор»…

Глеб уселся обратно на диван, старательно не глядя на брата. Вот придурок мелкий! Всю жизнь лезет, куда не просят! Ваньку и родители всегда больше любили, пока Ника не появилась.

На фига он этого идиота из Выворота вытаскивал, спрашивается? Тот, подменный, хоть в Глебову жизнь не совался. Существовал себе… параллельно. Правда, страшновато рядом с ним было находиться. Зато теперь опять начнется: Глеб, возьми Ваню с собой гулять, Глеб, помоги Ване с уроками, Глеб, присмотри за братом, как бы он глупостей не наделал…

А ведь Ванька-то как раз думает, что родители всегда его, Глеба, больше любили. Вот ведь фигня! И на крышу он из-за этого полез.

Он снова вспомнил о самом страшном, и его вдруг обожгло стыдом. Ванька, действительно, чуть глупостей не наделал, а он наорал из вредности. Дались ему эти котята! Сам же не знал, куда их деть.

— Слышь, — Ванька подошел и несмело тронул Глеба за плечо.

— Чего?

— Ты это… Извини, короче, — вздохнул братец.

— А?

Глеб так растерялся, что несколько секунд сидел, глупо хлопая глазами и забыв закрыть рот. Это он должен был просить прощения!

— Я… дурак был, — морщась, продолжил Ванька. — Не понимал ни фига.

— Теперь поумнел, что ли?

— Угу, — не обижаясь на его тон, кивнул Ванька. — Поумнел.

— Ну и молодец, — Глеб вздохнул. — Ты меня тоже прости. Я это… в общем, люблю тебя. Мы же братья. И родители тоже тебя любят. Они бы, наверное, с ума сошли, если бы с тобой что-то случилось. И я бы себе никогда не простил. Бери что хочешь. Хоть все-все забирай, только… живи.

— Здорово, — обрадовался брат. — Игровую приставку новую тоже можно? А то я из-за этого выворотня остался без подарка на Новый Год.

— Угу, забирай без разговоров, — кивнул Глеб.

— Спасибо! Слушай, а ты мне расскажешь?

— Чего?

— Ну… Что все это… — Ванька неопределенно помахал руками. — И как ты меня того… вытащил с той стороны.

— Не могу, — сказал Глеб. — Это тайна.

— А… — сник братец. — Типа: подрасти еще надо? Ну ладно. Я тогда это… домой пошел. Да?

Глеб хотел возразить, но не успел. Потому что случайно посмотрел в сторону окна и наткнулся сразу на два колючих взгляда: насмешливый Пашкин и укоризненный — Алекса.

— Кхм… — кашлянул ученый. — Я считаю, что было бы честно по отношению к Ивану ввести его, так сказать, в курс дела, потому что благодаря ему мы получили столько информации! Если, конечно, со стороны моих… кхм… уважаемых коллег нет обоснованных возражений.

— Что ты, правда, Глеб, жилишься? — прямо спросил Гном. — Вано нормальный парень. А ты как…

Глеб вдруг понял, что, если он сейчас Ваньку вот так возьмет и отправит домой, то сам себе будет противен.

— Чего вы на меня накинулись? То секрет, и никому нельзя рассказывать, а то чего жилишься. Сами и объясняйте, — проворчал он, не желая так сразу капитулировать. — Чего все я-то? И спасать Глеб, и объяснять Глеб… Ужин вам не сготовить, случайно?

— Хорошая мысль! — хохотнул Пашка. — А то я с обеда ничего не ел.

— Обойдешься! Вы еще и потенциатор ему дайте.

— Это мысль, — оценил Гном и посмотрел на ученого.

— Я не против, — сказал Алекс. — Расскажи ему все, Павел.

— Ладно, Вано, слушай сюда…

Глебу залез с ногами на диван. Ему стало обидно. Может еще Нику привести? Два супергероя на семью не слишком? А вдруг у Ваньки окажутся какие-нибудь классные способности?! Никто ведь не знает, как подействует эта штука. Да за что ему-то вообще?!

Чувство соперничество снова переросло в чувство вины. Тоже мне супергерой! Колдовать научился, а как был жмотом, так и остался. Тебе же тоже за просто так все досталось. Даром. Радуйся, что Алекс вообще какие-нибудь проводки в потенциаторе не перепаял, чтобы процесс вспять повернуть.

Пока Пашка бубнил, объясняя Ваньке про прибор и все остальное, Глеб незаметно для себя провалился в мутное облако сна. Там было хорошо — во сне он гулял по парку, светлому и безопасному, и рядом была Снежка. Было легко и весело.

Все, подумал про себя Глеб, улыбаясь Снежке, вот и закончилась эта дурацкая история. Ваньку спасли. Эх, а здорово бы было, если бы Ванька научился летать. Или телепортироваться. Теперь заживем как в сказке. Черные куртки от нас окончательно отстали. И изменение реальность он научился контролировать, причем, никто при этом не пострадал. Если не считать котенка, который в кляксу превратился.

Он вдруг вспомнил тех мужчин, которые пытались их схватить на даче, и которых он забросил в Выворот. Они выходят тоже пострадали?

— Вставай на одно колено, Вано, — ворвался в его сон громкий голос Пашки. — Сейчас будем тебя посвящать в рыцари… тьфу ты, то есть в Хранители Теней.

— Павел, тебе не кажется, что это лишнее? — спросил Алекс. — Детский сад, штаны на лямках.

— Зачем же, — обиженно проворчал Пашка. — Крестоносцам там всяким можно значит было тайные ордена создавать, а мы чем хуже? Мы тут тоже не в игрушки играем. Вот и Ванька понимать должен, что это все всерьез.

— Да ладно, дядь Саш, — примирительно сказал Ванька. — Так даже интереснее!

— Вот и молодец! Вставай на одно колено. Клади сюда палец. Угу, процесс пошел. Клянешься ли ты, принять любой дар, который откроется в тебе и использовать его во благо.

— Клянусь, — серьезно откликнулся Ванька.

— Клянешься хранить наш мир от выворотней и помогать своим товарищам, даже если тебе будет плохо или страшно.

— Клянусь.

Глеб недовольно заворчал и попытался обратно заснуть. Зачем, ну зачем понадобилось вся эта кутерьма, подумал он. Рыцарские ордены, посвящения. Надеюсь, он нас всех не заставит на колени вставать?

Сон вдруг покатился в какую-то совсем другую сторону. Он снова увидел Снежку, гуляющую в парке. Но ушла далеко вперед, и то и дело тревожно оглядывалась. От голых стволов деревьев вдруг стали отделяться полупрозрачные тени, которые устремились за ней.

— Снежка, беги! — закричал Глеб и попытался задержать тени. Но во сне, как он не старался, он не мог сосредоточиться и вывернуть реальность. Снежка побежала вперед, размахивая руками, как птица, и исчезла в конце аллеи.

Тут под ухом громко зазвонил будильник. Глеб вздрогнул и проснулся — это был телефон Алекса.

— Кому это я понадобился? — удивился ученый, извлекая мобильник. — Алло?.. Да, Света?.. Что?! Э-э-э… Д-да, у меня. Тут… хм… пришли ребята. Мои… э-э-э… ученики. Да. Ну, извини, засиделись. Знаешь что, сейчас уже поздно, так что пусть остается у меня. Да, конечно… Конечно, скажу, родная. Обязательно. Все, спокойной ночи, Света.

Алекс нажал кнопку, заканчивая разговор, и крикнул вглубь квартиры:

— Снежанка! Мама звонила, сегодня ты остаешься у меня.

Он посмотрел на притихших ребят.

— Где она? На кухне, что ли, хлопочет?

— Она же домой пошла, — сказал Глеб и вдруг вспомнил, что она так и не позвонила.

— Как домой? Одна?

Лицо у Алекса стало таким же как у Снежки, когда она видела выворотней — белым и… мертвым. Глеб хотел спросить, что случилось, но не смог. Беда, понял он. Если Алекс ответит, беда станет реальностью. Она войдет в эту квартиру и поселится здесь навсегда, и жизнь никогда уже не будет такой как раньше. А пока он молчит, можно заставить себя поверить, что все в порядке. Надо только не смотреть в эти глаза. Глаза взрослого, в которых точно птица в клетке, бьется паника…

Алекс открыл рот. Глеб мысленно зажмурился, заткнул уши и отвернулся — не хочу!

— Снежка домой не пришла, — хрипло сказал Алекс.

И Беда криво ухмыльнулась им безобразным щербатым ртом.