Школа Хизер Блоссом. Часть 2

❖ Глава восьмая. Ночная магия ❖

Дни между Йолем и Хогманеем превратились в каникулы. Как Элинор уже поняла, старшим курсам это время отдали для ритуалов — одиночных, общекурсовых или внутри предварительных трикветров, первый же курс пока предоставлялся сам себе.

Элинор, получив возможность ложиться спать когда вздумается, быстро сбила себе график и практически жила ночью, успевая днем лишь пару раз поесть и выпросить у Тени Шекспира редкую книгу. Призрак обычно недолго сопротивлялся, ссылаясь на правила, но потом разрешал забрать что-то из читального зала в комнату, прибавляя, что это из-за добрых отношений между ним и Белиндой О'Ши. Элинор свою часть договора выполняла с честью и возвращала литературу в первозданном виде. Она уже понимала, что это время — лучшие каникулы в ее жизни.

К сожалению, это оказалось затишье перед бурей.

С подругами Элинор почти не виделась. Агнесс набрала подработок на кухне и покрикивала на Элли и Бри совершенно по-хозяйски, если они только пытались сунуть нос за раздачу. С Брианной же Элли не совпадала по времени сна, та была типичным «жаворонком». Элинор просыпалась почти в то же время, в которое Брианна укладывалась спать. Хотя, именно жизнь по ночам позволили Элли заметить странности, происходящие с соседкой по комнате.

Пару ночей Бри только слегка металась по постели, невнятно бормоча, ей снилось что-то пугающее, но почти накануне Хогманея произошло совсем странное — девушка неожиданно села на постели, протягивая руки вперед. Элли, боковым зрением заметив шевеление, подумала, что Брианна проснулась, и прикрыла книгу. Но глаза подруги оказались закрыты. Плавно двигаясь, она встала с постели и медленно, как бы плывя, прошла вперед.

— Бри... — тихо позвала Элли. — Что с тобой?

Брианна не ответила. Удивительно ловко двигаясь с закрытыми глазами, она приблизилась к двери и, повернув ключ, вышла в коридор. Это казалось настолько несуразно, что Элли даже не сразу сориентировалась. Осознание происходящего доходило до нее с опозданием:

«Брианна спящая... в коридоре... ночью... Блуждающие порталы!»

Элинор вскочила с кровати и осторожно выглянула в коридор. Брианна виднелась уже далеко, почти у поворота на лестницу. Элли стремительно обулась, радуясь, что одета хотя бы в домашнее платье. Брианна ушла в том виде, в каком и спала — в длинной белой рубашке и босая.

Готовясь покинуть комнату, Элли потеряла еще минуту. Когда она, сдерживая страх, выскочила наружу, Брианна уже исчезла. Элли огляделась и стремительно метнулась по слабо освещенному несколькими фонарями коридору. В голове пульсировала только одна мысль — что делать? До школы, чтобы разбудить кого-то из темных фэйри, еще нужно было дойти... Элли поняла, что не знает, какая комната в Южной Башне какому преподавателю принадлежит, а будить весь состав была не готова даже в такой отчаянной ситуации. У нее еще оставалась мысль, что у Бри просто приступ лунатизма, и никому не стоит об этом рассказывать.

Оказавшись у начала лестницы, Элли увидела у входа в общежитие Брианну. Она открыла тяжелую дверь и вышла на улицу. Теперь Элли уже не могла себя сдерживать — она вихрем слетела по лестницы и выскочила следом.

Ночной зимний холод схватил ее со всех сторон, выламывая суставы до стона. Вдалеке Брианна бежала к школе, ее рубашка развевалась, сияя в слабом уличном освещении окрестностей, Элли отчетливо ее видела. Она тоже побежала, прекрасно помня, насколько не спортивна по сравнению с легкой длинноногой подругой.

Брианна бежала босой, по колкой ледяной и жухлой траве, по обжигающим камням тропинок, Элинор не могла представить, что за злая сила могла звать подругу неизвестно куда. Она только понимала, что должна догнать Бри до школы. Внутри огромного замка она ее просто не найдет, а порталов там скорее всего больше, чем на улице. Элли немного замедлилась, отдыхая и чувствуя метания сердца и, чтобы оправдать себя за заминку, положила в карман несколько камней.

«В портал ведь нужно что-нибудь бросить», — подумала она.

Пытаясь хоть немного согреться в движении и с ужасом представляя, как холодно сейчас Бри, Элли побежала к школе, надеясь, что не влетит в блуждающий портал на полном ходу. У дверей Брианны уже не оказалось. Оказавшись в гулком холле замка, Элли беспомощно огляделась. Нарушать тишину ей всегда было сложно, начать звать Брианну в полный голос казалось невозможным, скорее, она бы согласилась идти будить учителей и снять с себя ответственность за поиски девушки. Но все же у нее еще теплилась надежда решить проблему без привлечения взрослых.

Дверь снова гулко хлопнула... в школу вошла Бренда Мэддокс. На ней красовалась ночная рубашка в крупный цветочек, глаза ее были закрыты, руки настороженно выставлены вперед. На лице девушки застыло выражение блаженства, как будто за опущенными веками она видела что-то бесконечно прекрасное для себя или слышала чей-то зов.

Пока Элли с нескрываемым ужасом наблюдала за однокурсницей, к той присоединилась еще одна девушка, уже Элли незнакомая. Они вслепую взялись за руки, продолжая свободными нащупывать дорогу перед собой, и пошли по коридору в сторону. Элли, на подгибающихся от страха ногах, двинулась следом. Перед тем, как звать кого-то, нужно выяснить, где закончится это жуткое путешествие.

Оно закончилось как раз в конце коридора, у ниши, в которой Элинор увидела большую, от пола до потолка картину. Вокруг стояли — Элли быстро пересчитала — ровно дюжина девушек.

Элли, уже окончательно смирившись, что ее не замечают и даже начиная этому радоваться, подошла ближе. В нише находилась иллюстрация к сказке «Спящая Красавица» или «Белоснежка», по странной прихоти нарисованная на холсте и заключенная в тяжелый резной багет. Художник изобразил девушку в прозрачном стеклянном гробу лицом к зрителю, глаза ее были закрыты, руки сложены на груди. Картина была создана с удивительным мастерством и напоминала фотографию, но не это оказалось самым чудовищным — в девушке на картине Элинор узнала себя.

Двенадцать спящих студенток встали напротив картины полукругом на колени и, словно повторяя чей-то, слышимый только им, голос начали повторять речитативом:

— Мы славим тебя, Светлейший Король, правящий безраздельно. Путь твои враги исчезнут, пусть твои соперники навсегда забудут себя. Пусть древний камень утонет в темной крови. Мы призываем тебя в смертный мир.

Девушки замолчали, словно ожидая ответа. Элли только зажимала себе рот ладонью, сдерживая даже не крик, а малейший стон. У нее было полное ощущение, что кто-то сейчас наблюдает за ними и видит, что и она здесь.

В стороне от стены с коленопреклоненными девушками возникло слабое мерцание. Элли не сводила с него глаз, уже осознавая, что перед ней появляется неконтролируемое смертными проклятие этой земли — блуждающий портал. Каменная кладка исчезла, на ее месте возник высокий трон из твердого тончайшего кружева. В мире людей не существовало материала, из которого можно было бы создать настолько изящную работу. Туман слегка отступал, впитываясь в стены, и вот уже на троне получалось рассмотреть сидящего величественного мужчину со светлыми длинными волосами, слегка заостренными ушами, в высоком причудливом венце из серебра и мерцающих камней неземной красоты — словно сквозь тонкие ветви деревьев проглядывали далекие сияющие звезды.

Мужчина медленно встал с трона, готовясь сделать последний шаг и оказаться на каменных плитах пола замка. Элли не шевелилась и уже не дышала, лишь в мозгу билась мысль — бежать, но силы и воля давно исчерпались. Она только наблюдала. Взгляд незнакомца обвел подчиненных девушек, картину на стене и... столкнулся с глазами Элинор. В этот момент она узнала мужчину. Это его она видела в спонтанно открывшемся портале тогда, днем, это он смотрел на нее с дикой ненавистью и пытался затащить к себе.

— Ты! — снова крикнул он, как и в первый раз, делая к девушке последний рывок.

Не вполне осознавая, что она делает, Элли машинально достала из кармана пару небольших камней и кинула их в сторону трона. Как ей показалось, камни пролетели мимо или даже насквозь мужчины, но это задержало его. Туман за троном ощутил, что уже взял плату на сегодня и накрыл плечи незнакомца подобно струящемуся плащу. Несколько мгновений и трон исчез внутри разрастающейся пелены. Портал закрылся, забрав с собой пришельца иного мира. Элли наконец-то огляделась.

Двенадцать девушек медленно приходили в себя, они уже не двигались так умело и слаженно, как поначалу, а разбрелись по коридору, вслепую ощупывая стены. Элли приблизилась к сидящей на каменном полу Брианне. Та слегка потрясла головой, откидывая волосы с лица, потом подняла глаза.

— Только не кричи, — попросила Элли.

Бри огляделась и довольно спокойно сказала, как бы самой себе:

— Опять этот сон.

Если бы здесь была одна Брианна, Элинор сбегала бы за одеждой в общежитие, но двенадцать полураздетых девушек вывести из школы ночью зимой, так, чтобы никто не узнал... в одиночку Элли было слабо. Тем более она понятия не имела, где эти девушки ночуют.

— Раньше я тебя во сне не видела... — продолжала «лунатить» Брианна.

— Очнись, это давно не сон... — немного раздраженно сказала Элли. — И, может быть, раньше тоже была правда.

«Вдруг они действительно уже не первый раз такое проводят...» — Элли все четче понимала, что надо идти в Южную Башню и просить помощи.

— Ты знаешь, где комната мастера Баркли? — спросила Элли. Она так привыкла, что Бри знает все и про всех, что была крайне разочарована тем, что подруга отрицательно покачала головой.

— Я знаю, где комнаты преподавателей, но не запомнила, где чья. Да и зачем это? В гости, что ли, ходить?

«Чтобы при необходимости разбудить самого доброго», — подумала Элли, опять окидывая взглядом одиннадцать студенток, которые понятия не имели, что им делать — тот, кто привел их сюда, не успел дать заключительные указания. Большая часть их продолжала спать и грезить, передвигаясь мягкими танцующими движениями, но несколько девушек нашли в себе силы открыть глаза и теперь смотрели вокруг безумными взглядами. Элли искренне порадовалась, что никто не впал в истерику.

Бренда выглядела самой очнувшейся. Она не разговаривала и никак не дала понять Элли и Брианне, что узнает их и понимает, где они. Но она отдалилась от общей компании и довольно осознанно пошла по коридору к лестнице. Элли и Бри переглянулись. Дилемма — идти ловить Бренду или оставаться здесь? Решение пришло к обеим одинаковое и сразу — зачарованные никуда не денутся, а вот уходящая... может потеряться, исчезнуть. Нащупывая в кармане остатки спасительных камней, Элли пошла вслед сокурснице, Брианна тоже.

Бренда шла молча, медленно, но абсолютно целенаправленно, в сторону Южного Крыла. Элли уже подумала, что девушка полностью пришла в себя и хочет сообщить о происходящем кому-то из преподавателей, но Бренда смотрела прямо перед собой и на вопросы не отвечала. Пара лестниц наверх, несколько коридоров, опять лестницы... Элли начала думать, не продолжает ли неизвестный морок воздействовать на Бренду и не ведет ли она их в очередную ловушку, но все же втроем они оказались в Южной Башне и пошли по коридору, в который выходил десяток одинаковых дверей.

Бренда без колебаний подошла к третьей с правой стороны и постучала, точнее слабо, почти без сил ударила по ней ладонью. И замерла ожидая ответа. Девушки не вмешивались. Бренда продолжала биться о дверь ладонями, как о невидимую и непонятую преграду, замирала на несколько секунд и начинала вновь.

«Так можно до утра стучать!» — раздраженно подумала Элли. Она приблизилась и сама постучала по двери кулаком, потом еще раз.

— Пожар? Наводнение? Зарплата? — раздался из-за двери знакомый голос.

Элли невольно улыбнулась — этого человека в их ситуации она хотела бы видеть вторым после мастера Баркли. Хотя бы не будут ругать... и делать страшные глаза.

— Это... светлая магия, — произнесла она неопределенно.

Прошло еще несколько томительных минут и дверь открылась. Хозяин комнаты оказался одет если и не полностью, то выглядел вполне прилично, в отличие от босых Бренды и Брианны, на которых были только длинные ночные рубашки. Первой, на кого обратил внимание мастер Ланди, была его помощница:

— Бренди? Я же тебе...

Он перевел взгляд на Элли и Брианну.

— Это все, конечно, интересно, но... хотелось бы подробностей...

Элли сделала быстрый книксен.

— Подробности... Наверно, я больше всех знаю.

Джулиан потянул Бренду за руку, побуждая зайти в комнату, потом мельком взглянул на Брианну.

— Мистрис Гилмур, вам не стоит находиться в коридоре в таком виде.

Брианна зашла в комнату вслед за Брендой. Элли осталась снаружи и открыто посмотрела на стоящего в проеме мастера Джулиана.

— Я не спала этой ночью...

Рассказ получился долгий и путаный, но и он закончился. Элли говорила и внутренне радовалась, что перед ней не мистрис Миднайт — под любым строгим взглядом девушка мгновенно начинала чувствовать себя без вины виноватой. Уяснив произошедшее, мастер Джулиан запустил ее внутрь комнаты и указал на стулья.

— Без разрешения не выходите. И еще раз, мистрис О'Ши, где остальные девушки?

— От главного входа левый коридор, — ответила Элли, — самый конец.

Мастер Ланди кивнул и ушел. Едва сдерживая любопытство, Элли встала со стула и прошлась по комнате, ничего не трогая, но все рассматривая. Здесь почти не было свободного места на стенах — все закрыто постерами музыкальных групп и исполнителей, причем преобладал Дэвид Боуи во всех своих имиджах и ипостасях. Тут стояли и книги, преимущественно о травах и маслах, большая часть очень древние и потемневшие, но на столике у изголовья нашелся заложенный витой металлической закладкой сравнительно современный «Волшебник Земноморья». Еще немалую площадь занимал музыкальный центр и множество дисков. На широком подоконнике — небольшой алтарь.

Брианна, сидя на стуле, следила за Элли глазами, но хранила молчание. Бренда потеряно сидела на разобранной постели, но все же уже начинала отходить от насланных чар. Внезапно она прилегла на подушки и вполне осмысленно спросила:

— Что случилось?

Элли подошла к ней.

— Нас... заколдовали.

Бренда восприняла эту информацию удивительно стоически, но тут же вскинулась, опираясь на руки и озираясь:

— Где он?

— Фэйри из портала? Провалился обратно... — ответила Элли.

— Нет, Джулиан. То есть... мастер Ланди?

Элли неопределенно пожала плечами.

— Наверно, у директора...

— Тут фэйри надо будить, — подала голос Брианна. — Чтобы они магию снимали.

— Утром нам влетит... — поежилась Элли.

— За что? — удивилась Бри.

— Найдут за что, — сколько Элли себя помнила, на нее могли наорать в любой момент, просто от плохого настроения и довольно часто упрекали в том, к чему она не имела ни малейшего отношения.

Бренда свернулась клубочком на постели.

— Спать ужасно хочется, — пробормотала она, натягивая на себя одеяло и почти сразу начиная размеренно посапывать. Элли и Бри переглянулись. Им тоже хотелось, но так в наглую захватить чужую территорию было как-то чересчур нахально.

Время тянулось медленно и, судя по всему, до утра их выпускать в коридоры не намеревались. Девушки все же решились аккуратно полистать пару книг, чтобы скоротать время до прихода хозяина, но через несколько часов в комнату вернулся не мастер Ланди, а пришли мистрис Миднайт и мистрис Алисия с тремя комплектами уличной одежды. Покосившись на кровать, где Бренда умудрилась совершенно по-хозяйски переночевать, учительницы велели девушкам одеваться и вышли.

Когда Элли и Брианна покинули комнату, в коридоре их встретила только мистрис Миднайт.

— Мистрис О'Ши, вы вели себя очень храбро, — сказала Катриона. — Из того, что я узнала от мастера Ланди и того, что поняла сама, вы разумно поступили.

— А-а-а, благодарю... — неопределенно пробормотала Элли, размышляя, не преувеличил ли мастер Джулиан по доброте душевной ее заслуг перед строгой заместительницей директора.

— Вам стоит вернуться в свою комнату и хорошо выспаться, девушки, — предложила Катриона, вышагивая по коридору. — Но перед этим обязательно зайдите к Мэган, она даст вам что-то... свое. Для окончательного снятия светлой магии для вас, мистрис Гилмур, а вам, мистрис Элинор, для профилактики. И заодно от простуды.

— А остальные девушки? — решилась спросить Элли.

— С ними все в порядке, они все в своих комнатах, — Катриона немного приостановилась. — Кроме мистрис Мэддокс... но с ней пусть мастер Ланди разбирается. Коридоры от светлой магии почищены, и нам больше ничего не угрожает.

Мистрис Миднайт кивнула на прощанье и, по обыкновению, стремительно удалилась, звонко стуча высокими каблуками. Некоторое время девушки потратили на дорогу в медпункт и беседу с банши. Мэган была недовольна, скрипела и постанывала от обилия светлых чар, но никого не оплакивала. Вручая Элли и Бри флаконы с таинственной смесью, она обратилась к Элли:

— Кто это был?

Элли немного испуганно посмотрела в глубокие мрачные глаза темной фэйри.

— Я не знаю... красивый.

Банши плюнула на пол, и слюна слегка зашипела.

— Вы не видели еще красоты... или забыли ее.

Она сунула девушкам пергамент с памяткой, как нужно разводить тоник и по сколько капель принимать и выпроводила. До общежития Эли и Бри шли быстро, хотелось в тепло, под одеяло и спать целые сутки. У двери Брианна начала копаться в карманах пальто.

— Ключи... — неопределенно бормотала она.

Элли подошла и повернула ручку.

— Я и не закрывала. Спешила. И очень испугалась.

Элли прошла в комнату, на ходу снимая верхнюю одежду. Брианна слегка замялась у двери:

— Если бы не ты... страшно подумать, что бы с нами случилось.

«И со мной», — подумала Элли с внезапно накатившим страхом. До этого момента бояться было некогда — она действовала.

Элинор вспомнила портрет на стене, изображающий ее саму. Мистрис Катриона ничего не сказала о картине, будто и не видела ее, а сама Элли после бессонной жуткой ночи обо всем забыла. Но сейчас уже не нашлось сил разбираться.

Элинор присела на кровать.

— И все-таки, какой кошмар! — протянула она.

— Который именно? — повернулась к ней Брианна. — По мне так их целая череда.

Элинор сокрушенно покачала головой:

— Это как нужно «упахаться» на мытье котлов и пробирок, чтобы под гипнотической магией пойти к своему начальству? Какой же мастер Ланди... рабовладелец. А выглядит таким обаятельным!

— Да тут многие работают... — Брианна отвернулась, но Элли успела поймать ее многозначительный взгляд и загадочную улыбку.

Спрашивать, что подруга имеет в виду, не было сил. Элли только сказала:

— Агнесс каникул не видит, вечно что-то на кухне моет и чистит. Спорю, в других школах такого нет.

«В других школах учатся богатые и нужные», — с горечью подумала она, припоминая слова магистра Ордена, как на самом деле относятся к «Хизер Блоссом» и ее обитателям. И еще острее захотела увидеть мистрис Белинду, чтобы теперь уж обо всем расспросить.

«А ведь я скучаю...», — подумала Элинор. Мысли о родителях на миг пришли и растворились без следа. А вот родственницу Элли была бы совсем не прочь увидеть.

— Пойду хоть ноги вымою перед сном, мало ли, куда я наступала, пока во сне бродила, — пробормотала Брианна и отправилась в ванную. Почти сразу оттуда раздался дикий вопль.

Вбежав следом, Элли без дополнительных подсказок увидела, что так напугало соседку — на зеркале чем-то красным, размашисто и со множеством потеков, словно кто-то писал пальцем, макая его в жидкость, было выведено «Темная кровь».

Спать они смогли лечь через час. Зеркало Элинор вымыла сама, Бри только вздрагивала и икала. По запаху и виду это было действительно похоже на кровь, и Элли внутренне удивлялась, отчего не чувствует брезгливости? Скорее всего, осознание реальной опасности перевесило надуманное отвращение.

Она вернулась в комнату, решив не пугать Брианну еще больше, вытягивая ее на разговор. Мужчина в серебряной короне из звезд не был случайной страшилкой, он был силен и явно имел какой-то план.

«Кажется, я хотела приключений слишком сильно, — подумала Элли, садясь за стол и открывая книгу, — это был лучший способ отвлечься. — Этот фэйри еще вернется, а что я... что мы все можем ему противопоставить. Чем защищаться? Если он свет, то где же тьма? Где Король Неблагого Двора, в конце концов? Или его не бывает?»

Элли проспала весь день и почти всю следующую ночь, проснувшись на рассвете. Брианна тоже еще спала, восстанавливаясь после фэйрийской магии. Элинор поняла, что не выдержит неизвестности, ей просто необходимо разобраться с портретом в отдаленном закутке коридора. Но неужели его раньше никто не видел? Это казалось невероятным.

Едва дождавшись включения света на территории школы и начала активного дня, Элли пошла в замок. С поиском пути у нее всегда были проблемы, она путалась в поворотах и редко когда могла запомнить дорогу с первого раза. Значит так, вход, поворот, длинный коридор... еще поворот... ниша с портретом...

Ничего не было. Да, все казалось прежним, коридор, сейчас ярко освещенный лампами в виде факелов, глубокая ниша в стене явно для чего-то... но картина с ней, Элинор, в роли пленницы хрустального гроба, исчезла.

Девушка прислонилась к прохладной стене спиной, не вполне понимая, что находится почти в той же позе, в какой была изображена на картине. Когда возникло побуждение сложить на груди руки, Элли вылетела обратно в коридор. Светлая магия все еще действовала?

И кто мог убрать портрет? Он исчез сам, повинуясь загадочным законам колдовства, его забрали бессмертные или... все же реальные люди, которых тут ночью было немало? Элли потрясла головой. Не доверять тем, с кем живешь под одной крышей — это казалось невыносимо. Неужели, у нее тут есть враги... или чья-то злая воля просто хочет, чтобы девушка так считала и мучилась неопределенностью.

Элли медленно пошла обратно ко входу, думая, стоит ли спросить у преподавателей о пропавшем портрете, но, поразмыслив, решила этого не делать. Если они его видели и убрали, то вряд ли станут откровенничать, какими бы ни были этому причины, а если не видели... то и разговаривать не о чем.

В холле они увидела мистрис Миднайт и нескольких фэйри, напоминающих сумеречных гномов, серокожих и красноглазых. Учительница уже с утра выглядела уставшей и замороченой — существа очень плохо понимали человеческую речь, но явно внимательно слушали. Наконец, они покивали и вышли на улицу. Катриона повернулась и столкнулась с Элли.

— Выспались, мистрис О'Ши?

— Да, — пробормотала Элли и, не удержавшись, спросила: — А это кто?

Катриона повернулась в сторону захлопнувшейся двери.

— Кобольды. Тяжелы в общении, но по части хозяйственных работ незаменимы. В общежитии пятого курса ночью повылетали все стекла, многие порезались. Вставлять будут весь день... ну да эти справятся. А... вы меня искали?

У Элли вновь возник импульс спросить о картине, но она подавила его.

— Нет, мистрис Миднайт. Просто заинтересовалась кобольдами.

Пара мгновений — и Катриона уже стремительно пошла дальше по коридору.

— Так что же все-таки произошло? — Агнесс стояла, прислонившись спиной к подоконнику, а Элли и Бри сидели каждая на своей половине комнаты и молчали.

Элли не знала, что сказать. Все было так сумбурно — внезапный уход Брианны, встреча с Королем, картина... Вот именно картина, а точнее ее пропажа, волновала больше всего.

— Если на картине была ты, то касается это все тебя напрямую! — воскликнула Агни.

Элли вздохнула.

— Как это могу быть я, если про меня никто не знает... — начала она и осеклась. Король знал про нее, Грэм... мистрис Белинда и явно кто-то еще. Магистр...

Элли мотнула головой, прогоняя лишние эмоции и подняла на Агнесс глаза, но так и не нашла, что ответить.

— Ты просто злишься, что тебя там не было, — пискнула Бри со своей половины.

Агни оттолкнулась от подоконника, размашисто прошлась по комнате, села на стул, снова вскочила — энергия требовала выхода.

— Вот именно! — горячо воскликнула она, — Вас обеих невозможно одних оставить, одна заблудится, вторая потеряется. Хоть третьей к вам селись!

— Может, спросить у кого-то? — неуверенно предложила Элли, сама понимая тупиковость идеи, но Агнесс сразу озвучила ее собственные мысли:

— A y кого? Если картина пропала, а тебя преподаватели не вызывают, значит, они в курсе, а тебя информировать не собираются. Кто-то же ее убрал.

— Может, кобольды? — подала голос Бри. — Они здесь все убирают.

— А кто им приказал? Не сами же придумали, сами они не особо утруждаются.

Девушки замолчали, переваривая разговор.

— В общем, Элинор, не хочу тебя расстраивать, — Агни все же села напротив подруги, — но кажется кто-то в школе заодно с Королем. И это точно человек, темные ему помогать не будут.

Агни сделала паузу и закончила:

— Неутешительно. Особенно, если этот «кто-то» преподаватель.

Элли поежилась.

— И что теперь делать? — тихо спросила она.

Агнесс философски шевельнула бровями.

— Наблюдать. Быть начеку.

— Может, это ученики? — спросила Бри, но Агни мотнула головой:

— Учеников кобольды, да и фэйри вообще не послушаются, — она посмотрела на Элли. — Картина большая была?

— Во всю стену, — подтвердила та.

— Вот! В одиночку ее точно не унести, тем более быстро. Значит, фэйри. Или тут целая банда.

Элли поежилась.

— Зачем это кому-то? За что? Я же никого тут не знала.

Она вспомнила доброжелательную улыбку мастера Баркли, как можно подозревать его в чем-то предосудительном. Мистрис Катриона...

— Мистрис Миднайт закрыла портал, — вспомнила Элли, — когда я первый раз увидела Короля. А может...

— Думаешь, она его не прогнала, а просто хотела завоевать твое доверие? — догадалась Бри.

— Не знаю, — с сомнением протянула Элли. — Не хочу никого подозревать, особенно учителей. И вас.

— Меня можешь, — радушно предложила Агни. — Я знаю, что не виновата, так что мне без разницы.

Бри неожиданно всхлипнула.

— А я... если меня заколдовали, то я получается самая... подозрительная? Там не только я была!

Элли вскочила и села рядом с ней.

— Мы же уже решили, что никто из учеников не виноват! — воскликнула она. — Если в школе предатель, то он из учителей.

— В школе точно предатель! — веско вставила Агни.

— Не точно! — Элли сверкнула глазами. — Это все Король делает. Может, он и унес картину. А подозревать всех — это слишком, я так учиться не смогу. Просто будем внимательнее. Если кто-то виновен, он точно себя выдаст рано или поздно!

— Члены клуба «Единорог», подойдите сюда, — выходя с лекции мастера Баркли, Элли услышала девичий голос и поняла, что это относится и к ней. У дверей в класс стояла Фанд Бреннар в сопровождении еще двух девушек. Подождав всех первокурсников — новичков клуба, она спросила:

— Вам тоже разрешили остаться на празднике до полуночи?

— Да, — за всех ответила Бренда.

Фанд как будто и не сомневалась в этом.

— Тогда как вы смотрите на то, чтобы продолжить потом в нашем клубе до самого утра? Мы, старшекурсники, конечно, можем разойтись по Башням, но решили устроить и вам что-то интересное.

Элли почти сразу внутренне согласилась, но быть единственной с первого курса в окружении более старших студентов как-то не хотелось. Она молча ждала реакции остальных.

— Там мы сможем обсудить первые учебные игры... — Фанд словно была лично заинтересована в присутствии «малышей». — И... мастер Драммонд, мы с вами еще не закончили...

— Разве? — с неподражаемой интонацией спросил Грэм.

— Я сказала — не закончили! — голос Фанд прозвучал раздраженно и резко.

— Мы придем, — тут же заверила Олвен.

— Да, — тихо поддержала ее Дейдра Грайне.

«Что они, фэйри побери, знают?» — с досадой подумала Элли, понимая, что ей тоже очень хочется прийти, хотя бы, чтобы понять, что здесь за тайны? Она покосилась на двух девушек рядом с Грэмом. Им что-то известно или они поддерживают его просто из-за симпатии?

— Думаю, мы все придем... — протянула Брианна.

— Мастер Ланди тоже будет? — уточнила Бренда.

— Конечно, — немного удивленно подтвердила спутница Фанд. — Он же член клуба.

«Интересно, Бренда хочет его видеть или наоборот избегает?» — подумала Элли. Ей хотелось спросить, «влетело» ли ей за ночевку в чужой постели или мастер Джулиан отнесся к этому с обычным для себя юмором? И все же она не настолько близко общалась с Брендой, чтобы расспрашивать о таком.

— Тогда договорились, — заметно расслабилась Фанд и помахала рукой как бы на прощание. Ладонь у нее была забинтована.

— Что-то случилось? — спросила Брианна, кивая на бинт.

Фанд расслабленно засмеялась.

— У нас в общежитии ни одного стекла недавно не осталось и весь курс в порезах. Я еще легко отделалась, осколки убирала. Кому-то и по лицу пролетело. Светлые обезумели со своей магией, что, интересно, происходит?

И она ушла, за ней последовала ее «свита».

Элли не знала, подействовала ли защитная магия темных, но бесплотные звуки постепенно сошли на нет, сначала в здании школы, потом и в общежитиях. Вуаль Фэйри «успокоилась», если это слово можно было применить к ней. Она по-прежнему покрывала территорию магической школы полупрозрачным переливающимся куполом, но в ней уже не мелькали картины и образы. На всякий случай Неблагой Двор выставил еще несколько ловушек на светлых возле самой ограды, о чем темные фэйри тут же сообщили директору.

Двадцать девятого декабря запрет на прогулки и передвижения в одиночку был снят, но Элли, да и многие другие, уже отвыкли от свободы и предпочитали ходить по школе исключительно между столовой и библиотекой.

Еще вчера, тридцатого декабря на первых этажах студенческих общежитий и в столовой появились объявления о проведении хогманейского бала. При случае Элли изучила пестрые листы альбомного формата. Помимо ночи с тридцать первого на первое упоминались «Зодиакальный Зал» и «праздничный наряд, уместный для вечера с танцами». С одеждой у Элли всегда было не очень. Размышляя, она поняла, что внутренне колеблется между обращением к Флинну и платьем фэйрийской работы.

Брианна не напоминала о висевшем в шкафу подарке магистра, но Элли несколько раз за день открывала створки и смотрела на серебристо-голубое чудо, тяжело вздыхала и закрывала обратно.

«Я не могу, — думала она. — Просто не выдержу. Я боюсь».

Никакие внутренние уговоры попытаться зарядить наряд положительными эмоциями грядущего праздника не заставили ее примерить творение фэйри. Буквально за несколько часов до бала она пошла к Флинну и выслушала порцию мягких упреков кастеляна, что пришла поздно и все хорошее разобрали. Однако, вдоволь попеняв ей, клуракан поковылял в сторону и явился с изумрудным с золотом нарядом.

— Приберег, — сказал он загадочно.

Элли так и не поняла — для нее и или так, на всякий случай. Платье было не идеальным — золото Элли никогда не любила, но все же предпочтительнее того, прекрасного, к которому не было сил прикоснуться.

Когда вечером тридцать первого Элинор среди многих других вошла в празднично оформленный зал, она сразу поняла, что уже была тут в ночь, когда они так долго искали путь из подземелья наружу. Теперь здесь добавились ало-зеленые гирлянды, свечи тех же цветов и, как апофеоз, живая ель в кадке, пушистая и высокая, сплошь покрытая самыми разнообразными украшениями и игрушками, символизирующими дары богам и предкам. Играла «самая хогманейская музыка» — «Танец феи Драже» из «Щелкунчика» Чайковского.

Время летело быстро, мелодии сменялась то на старинную лютневую, то на нежнейшие вальсы, то на относительно современные композиции. На вечере предполагалось и угощение, но Элли, после пунша с рябиновым соком, на все разноцветные жидкости смотрела с опасением, хотя, пройдясь по залу, нашла и другой стол — с чаем и решила довериться, тем более, здесь можно было присесть.

— Элинор, ты такая хорошенькая... — услышала она рядом знакомый голос и подняла голову.

В этом огромном зале, который заполонили студенты всех пяти курсов, найти кого-то знакомого было сложно, и Элли на мгновение обрадовалась, что кто-то нашел ее. Но это оказался Грег Оуэн, в черно-белом костюме — умелой современной стилизацией одежды времен Чайльд-гарольда. Элли мысленно отметила, как безвкусен этот наряд в сочетании с его кирпично-рыжими волосами. Девушка натянуто улыбнулась, просто из вежливости. Грэг вел себя навязчиво, казался простоват, рядом с ним Элли мгновенно ощущала напряжение и скованность. Мысленно проклиная свой характер, с которым легче было согласиться и побыстрей отвязаться, чем идти на конфликт, Элли приняла предложение потанцевать. Юноша был заметно выше Элли, она уже знала, что занимается каким-то прыгучим видом спорта — баскетболом или чем-то вроде, и даже в стенах школы продолжает тренировки. Но тот человек, возникающий в ее воспоминаниях всегда внезапно и некстати, был еще выше...

Переступая под музыку, Элли с ликованием поняла, что действительно слышит ее. На миг ей стало неловко, что, находясь в обществе молодого человека, думает о ком угодно, только не о нем, но чувство вины растворилось почти мгновенно — Грег Бейдр раздражал безмерно. Мистрис Катриона проводила с первым курсом несколько занятий по вальсу, и у Элли даже что-то получалось. Но Грег точно проспал все уроки, топая резко невпопад. Хотелось оттолкнуть его и просто уйти.

Музыка смолкла. Грег наклонился, но Элли увернулась, спасаясь от его прикосновений, словно от щекочущего насекомого.

«Я ничего не чувствую к нему», — она отвела глаза и молча отстранилась, не обращая внимания на недоумение на лице юноши, мстительно радуясь, что его губы не коснулись ее. Грег Оуэн Бейрд был пустой и обезличенный, совершенно неопасный.

«Я ведь совсем не о таком мечтала, — думала Элли, уходя как можно дальше. — А о чем? Я год назад готова была убить за любого парня, который обратит на меня внимание».

Опасность. В том человеке ее было в избытке. Он точно знал, чего хочет и мгновенно растворял любое сопротивление.

«Это взаправду то, чего я хочу и ищу? Нет, конечно!» — Элинор петляла среди основной массы людей, словно толпа могла бы впитать овладевшие ею воспоминания. Но скоро стало легче.

Взгляд скользил по фигурам, костюмам, вылавливая интересные и оригинальные. Элли увидела Олвен, в который раз отметив ее такой естественный, без капли вычурности, аристократизм. Ее платье выглядело антикварным или действительно профессионально сшитым. Тогда и Грэм где-то рядом... Попробовать найти его в этом огромном зале... просто увидеть.

Элли прошла чуть вперед, подбирая подол, чтобы протиснуться между плотно стоящими людьми, отчего-то очень важным было увидеть, за чем они наблюдают...

Это действительно оказался Грэм и неизменная спутница Дейдра Грайне — «Ходячее проклятие», девушка, носящая имена самых злосчастных героинь кельтского эпоса. Элли ощутила, что это уже и ее проклятие — Грэм был прекрасен, был рядом... но не с ней.

То, что танцевали эти двое, было настоящим вальсом, стремительным и плавным, совершенством во всех отношениях, совсем как эта пара. Даже костюмы у них были одного цвета — голубого, а на головах идентичные короны, похожие на застывшие морозные узоры, словно юноша и девушка воплощали собой Короля и Королеву Зимы. Закончив танец, они поклонились, будто знали, сколько глаз за ними наблюдали.

Из прострации Элли вывело прикосновение к рукаву, обернувшись, она обнаружила Агни, одетую в темный карнавальный костюм пажа. В руке та сжимала широкополую шляпу с плюмажем.

— Устала? — заботливо спросила Агнесс, — Мы тут нашли место, где можно посидеть.

Элли благодарно пошла вслед и попала к небольшому столу с четырьмя стульями, на один из которых почти сразу упала смеющаяся раскрасневшаяся Брианна.

— Даже жаль, что пятикурсник... — сказала, она, обмахиваясь салфеткой и провожая взглядом недавнего кавалера. — Летом уйдет. О, привет. Натанцевалась?

— Вполне, — согласилась Элли.

Она осмотрела стол и ощутила голод. Теперь она уже готова была решиться на печенье и сок. Брианна ушла танцевать с Агни, вернулись они уже привычно весело переругиваясь и выясняя, что кто и кому оттоптал. Элли молчала и смотрела по сторонам. В целом вечер ее устраивал, но хотелось чего-нибудь сказочного. Все-таки Двенадцатая ночь...

— Мне сказали, что после полуночи можно будет забрать с елки шоколадные украшения, — сообщила Бри.

— А... уже полночь? — удивилась Элли. Ей казалось, что прошло совсем немного времени.

— Еще нет. Часы будут бить, — пояснила Брианна.

К их столику приблизился Доминик, в обычном приподнятом настроении рубахи-парня. Обернувшись, он загадочно крикнул кому-то:

— Нашел! — потом иронично отдав честь по-английски, двумя пальцами, слегка подмигнул и исчез.

Элли осмотрела ближайших к ним людей, но ничего подозрительного не заметила. О'Салливан по обыкновению придуривался.

— Может, пойдем уже к ели? А то ничего не достанется нам, малышам? — предложила Агнесс.

Ее подруги нашли это разумным и поднялись, но не успела Эли сделать и пары шагов, как увидела идущего к ней Грэма.

— Благословенного Хогманея, — произнес он негромко, смотря прямо ей в глаза. — Подарите мне танец, миледи?

Он поклонился ей настолько учтиво и изящно, что Элли невольно ответила улыбкой. Она вложила руку в его и пошла за юношей, как за Гамельнским Крысоловом. Зал пустел, кто-то уже хотел спать, старшие курсы, не интересуясь елочными украшениями, уходили куда-то, скорее всего, в Башни Факультетов. Доведя девушку до свободной от людей части зала, Грэм повернулся к ней лицом, беря за вторую руку и чуть откидываясь назад. Элли подумала, что он хочет покружить ее, но юноша только окинул взглядом ее фигуру и приблизил к себе.

— Играйте! — властно бросил он куда-то в сторону.

Мельком посмотрев в том направлении, девушка увидела группу фэйри-музыкантов. Мелодия, которая незамедлительно зазвучала, тоже была известна Элли, опять Чайковский, которого она обожала — «Вальс цветов». Глаза слегка защипало от пронзительной красоты мелодии. Девушка в прострации слышала голос Грэма, выполняла его указания, ведь танцевала настоящий вальс впервые в жизни. Арфа и кларнет свивали вокруг зимнюю сказку, будто расколдовывая девушку, создавая новые добрые воспоминания. Поняв на удивление несложную комбинацию движений, Элинор танцевала почти без ошибок, не сводя глаз с лица Грэма, купаясь в его теплом одобрительном взгляде.

Бам!

Мелодия все длилась и длилась, и бой часов не мешал ей, а удивительно дополнял. И не было больше никого вокруг, только звуки вальса и два взгляда. Двенадцатый бам и последние аккорды прозвучали почти в унисон. Грэм остановился и мягко пожал руки девушки.

— С календарным годом, — произнес он и подал ей небольшую коробочку.

— Что это? — слабо удивилась девушка, но подарок взяла.

Грэм промолчал, вновь слегка поклонился, развернулся и ушел, по обыкновению, не оборачиваясь. Девушка проводила его взглядом, любуясь осанкой и легкой походкой, потом отчего-то подняла голову. Прямо над ней с высокого потолка свисало причудливое украшение Поля — пучок омелы в окружении красных яблок, плюща и остролиста, перевитые лентами.

«Ветка поцелуев. Поцелуй под омелой означает любовь, но что может значит танец под ней»?

Темные ответственно сопровождали студентов до места сна — старших, в основном, в Башни Факультетов, первый курс — до общежитий. Но души требовали продолжения, сама ночь была наполнена истинной магией.

— Ты боишься? — спросила Элли Брианну.

Та пожала узкими плечами, но все же признала:

— Немного.

В коридоре раздались тихие смешки и слабый стук бегущих ног — из соседней комнаты тоже явно куда-то сбегали. Девушки переглянулись.

— Мастер Баркли такой наивный... — пробормотала Элли. — Считает, что все вокруг выполняют правила.

Брианна промолчала. На этот раз точно заперев замок, подруги спустились вниз к входной двери, где их уже ждали.

— Что-то опаздываете... — негромко сказал мастер Ланди.

Элли немного смутилась, но поклонилась.

— «Мантикора» в сопровождении мистрис Миднайт уже пробежала, а вас все нет, — продолжал Джулиан.

— А мастер Баркли?..

— Вы думаете, что он не в курсе? Полагаю, он уже в «Мантикоре».

На это Элли не нашла, что ответить, ее «правильный» мирок дал небольшую трещину. Значит, когда нельзя, но очень хочется, все правила рушатся?

Семь человек вышли из общежития и направились по слабо освещенным каменным тропинкам к светлому зданию клуба «Единорог». У двери стояла Фанд.

— Демон ожидания — самый невыносимый из всех, — сказала она вместо приветствия.

— Демон бега вдогонку не лучше, — ответил Джулиан, слегка встряхивая ставшими влажными после улицы светлыми кудрями. — Мистрис Элинор, — продолжил он начатый разговор, — это для Магистериумов и Ордена у нас тут неконтролируемый ужас и кошмар, мы же, изгои магического мира, относимся к этому месту с изрядной долей юмора. Все мы здесь не случайно. А кто-то даже по своей воле.

Он помолчал.

— Нет, не я. Но это не мой секрет.

Мастер Ланди отошел в сторону, оставив Элли в искреннем недоумении.

«Слишком много вопросов, слишком мало ответов», — подумала девушка.

Две дюжины членов клуба, среди которых явно преобладали девушки, расселись по диванам и креслам уже знакомой Элли по прошлому посещению комнате с видом на зимний сад. На этот раз угощение было более разнообразным — салаты в тартинках, несколько видов канапе и тартов и, к облегчению Элли, никакого пунша. Немного освоившись, она огляделась. Бренда бродила с мастером Ланди по зимнему саду, Элинор видела их через стекло. Видимо, любитель растений не упустил возможности рассказать прилежной ученице что-то интересное. Сидевшая неподалеку Бри немигающим взглядом смотрела на блюдо с ягодным тартом:

— У меня есть сила воли...

— Но на пирог не распространяется? — ехидно спросила Элли и улыбнулась.

Брианна даже из двух зол выбрала бы то, которое повкуснее. Олвен и Дейдра Грайне сидели напротив Элли, рассматривая каждая свою колоду Миракля. Девушка поискала глазами Грэма, жалея, что не успела посмотреть, что скрывалось в подаренной им коробочке. Тогда у нее нашелся хотя бы повод подойти и поблагодарить, если уж не нашлось ответного подарка. Юноша нашелся в противоположном конце большой комнаты в компании Фанд, причем девушка что-то увлеченно говорила. Грэм же слушал с выражением вежливой скуки на лице. Элли продолжала наблюдать, пытаясь понять тему разговора, но тщетно. Наконец молодой человек что-то коротко ответил, качнул головой, словно отказавшись от чего-то. Быстрым шагом он пересек комнату и сел между Олвен и Дейдрой Грайне, последняя тут же привычно положила ему голову на плечо. Грэм скользил по стенам ленивым, почти расфокусированным взглядом.

— Элинор? — рядом с Элли присела Фанд. — Ты такая задумчивая... Разобралась в колоде?

Девушка кивнула.

— Как здесь проходят тренировки?

Казалось, глава клуба обрадовалась вопросу, она села удобнее и заговорила чуть громче:

— Мы занимаемся на поле для сражений. Фэйри создают там особое силовое поле, которое активирует игру. Сначала мы играем внутри нашего состава, потом между клубами и, наконец, между школами. Летом часто кто-нибудь приезжает. И с ними у нас фора... как мы их называем?

— «Теоретики», — со смехом ответили несколько человек вокруг.

— Почему? — спросила Элли.

— В других школах не живут фэйри, а значит, там нет активации колод. Просто играют в картинки.

«Ах, да, она мне уже что-то говорила, о том, что сюда приезжают «посмотреть волшебных существ», — вспомнила девушка, а вслух уточнила: — В других школах тоже есть клубы?

— Конечно! — неожиданно ответила Олвен. — Те же самые, что и здесь.

— В школах может быть до четырех клубов, — подключился к разговору Грэм.

— Почему бы не сделать больше разнообразия? — возразила Элинор.

Фанд покачала головой.

— Ты не понимаешь... Клуб — это стиль игры, это особая атмосфера в коллективе. Например, мастер Ланди учился в Шотландии и состоял там, в «Единороге», а теперь он наш...

— И какой у нас стиль игры? — поинтересовалась Элли.

Вокруг снова беззлобно рассмеялись.

— Так просто и не скажешь...

— Фееричный, может быть?

— Гипнотический?

Фанд хлопнула в ладоши, призывая к тишине.

— Клубов четыре: «Мантикора», «Василиск», «Грифон» и мы. И названия, и цвета клубов у всех школ одинаковые, так их члены узнают «своих» везде. Не знаю, как обучают в других, я скажу так, как сама понимаю. «Мантикоры» играют очень... быстро, агрессивно. Есть карта за подходящую цену — она летит на поле. И ходов они не пропускают.

— Не затягивают... — подсказали сбоку.

— Комбинации сложные не любят...

— И называют это «честность»... Хотя, другие именуют их «простаками».

— «Грифоны» наоборот любят довести соперника до выброса всех карт, придерживая свои, — продолжила Фанд. — Если это удается, то они выигрывают. Кроме того используют заклинания, которые крадут карты у соперника.

— И за это они получили прозвище «разбойники с большой дороги» и «грабители», — уточнил кто-то.

— «Василиски» любят ставить защиту, целые баррикады, сами атакуя заклинаниями из-за прикрытия, — продолжила глава клуба.

— Другие считают их «негодяями» и «подлецами», — опять кто-то дополнил мысль Фанд.

— А мы... я считаю, именно у клуба «Единорог» самая красивая и необычная тактика...

Фанд замолчала, словно пытаясь разжечь у Элли любопытство и ей это удалось.

— Мы каждую колоду разбираем индивидуально и создаем для нее уникальные комбинации, которым сложно противостоять...

— Потому что их сложно предсказать, — пояснил кто-то рядом. — Но в нашей силе и наша слабость, мы иногда долго ждем нужную для комбинации карту, ведь они выпадают случайно.

— И поэтому нас называют «обманщиками» и «гипнотизерами»... Теперь стало понятней? — уточнила Фанд.

— Да, очень интересно, — признала Элли, — хотелось бы начать.

— Скоро, — загадочно ответила Фанд и внезапно переключила внимание на Грэма: — Господин виконт, а почему вы скрываете, что на два года старше остальных первокурсников?

Молодой человек положил ногу на ногу.

— Скорее, не афиширую.

— Вы же два курса проучились в Лох Кристалл, как и ваши родители?

— Насколько я знаю, в этой школе негласно запрещено обсуждать семейные обстоятельства, — спокойно ответил Грэм.

Фанд отстала.

— В этом году «Грифоны» первокурсников не получили. А мы заграбастали целых семь. Жизнь удалась! — произнесла она нарочито весело.

Магистр приблизился к алтарю, на несколько мгновений сложив ладони и склонив голову. Он стряхнул с плеч белоснежный халат и полностью обнаженным вступил в пространство Круга, ограниченного четырьмя толстыми свечами. Ренар опустился на колени, потом сел на пол в позу йоги, сложив руки перед собой. Некоторое время он спокойно дышал, прикрыв глаза, потом поднял голову и осмотрел праздничный алтарь. Это был большой деревянный столик высотой на уровне груди сидящего мужчины, почти полностью заставленный высокими кристаллами, подставками под благовония, статуэтками и свечами. Сейчас на нем преобладали цвета Йоля — красный и зеленый и, как дань традиции Хогманея, лежали несколько пестрых стеклянных шаров. Центр алтаря занимали серебряное блюдо с домашним фигурным хлебом и большой кубок. Только одно не вписывалось в ритуальную атрибутику — широкий планшет. Ренар включил его.

На экране мгновенно появилось довольно улыбающееся женское лицо, полуприкрытое распущенными светлыми волосами.

— Блессед Йоль! Блессед Хогманей! Мы скучали.

— Блессед Йоль, Вьев! Я хочу увидеть О.

Теперь все пространство экрана заняла вторая женщина — с короткой темной стрижкой.

— С Хогманеем, Лоран. Приступим?

— Я хочу налюбоваться на вас, — тепло произнес магистр. — Потом расскажете мне новости.

Обе женщины отстранились от экрана, теперь можно было видеть, что светловолосая облачена в зеленый плащ, а брюнетка в красный.

— Одетт, Женевьева, — позвал Ренар негромко.

Женевьева игриво фыркнула, Одетт бросила в сторону далекого магистра пронзительный взгляд.

— Ты красивый, — сказала Одетт, едва заметно улыбаясь краями губ. — Я почти забыла, как ты прекрасен. Надеюсь, Ирландия стоит нашей разлуки?

— Я люблю тебя, О., — словно продолжая уже известную всем троим тему, ответил Ренар. — И тебя, Женевьева.

Голос магистра слегка дрогнул.

— Я отвлекаюсь, глушу себя информацией, загружаю работой, только чтобы не тосковать. Я бесконечно нуждаюсь в вас, я хочу знать, что войду в комнату и увижу вас, обеих. Обещаю, что лето я проведу в Орлеане.

— Эта девчонка мерзко на тебя влияет, — Женевьева сморщила нос. — У тебя взгляд теперь другой — грустный и...

— Неживой, — закончила за нее Одетт.

Ренар рассмеялся.

— Еще скажите, что я похудел и осунулся, — он снова взглянул на экран планшета нежно и проникновенно. — Просто я очень хочу вас... сюда, насовсем. А вы упрямитесь.

— Кто-то же должен следить за порядком в Бретани, если уж ты решил сделать ирландский Магистериум основным, — дерзко отрезала Одетт. — Но у нас все хорошо.

— Ирландский был основным и до меня, — терпеливо ответил магистр.

Женевьева презрительно закатила глаза:

— Фэйри! И эта противная девчонка!

— Может, не будем о ней хотя бы сегодня? — прикрикнула на сестру Одетт. — Богиня! Сколько можно, уже ты ее вспоминаешь.

Ренар нахмурился и сложил руки на груди.

— Мне неприятно, О., — сказал он с нажимом. — Я весь ваш... никто не займет ваши места в моей памяти, в сердце. Но не все вы мне сможете дать.

Женщины примолкли. Женевьева слегка закусила губу и потупилась, Одетт открыто смотрела прямо на магистра.

— Я вижу, что тебе плохо, — сказала она негромко и примерительно. — И хочу помочь. Но жить в Ирландии не смогу ни я, ни Вьев. Мы говорили об этом достаточно и вместе приняли решение. Но...

Одетт снова сверкнула черными глазами:

— Эту морщинку между бровей я не узнаю. Ты терзаешься. Что я по-твоему должна чувствовать? Да ты разорвал бы любого, кто бы обидел меня... или Вьев.

Ренар поднял ладонь, прерывая сестру.

— Я сам так захотел и выбрал. Рискнул и проиграл. Я отыграюсь летом, когда падет Вуаль, и сразу приеду к вам. Вместе с ней приеду.

Ренар принял более удобную позу, вытягивая ноги.

— Вы подружитесь, — сказал он убежденно. — Вы научите Элинор О'Ши... многому. Пожалуйста, хоть здесь не бросайте меня.

Женщины переглянулись.

— Мы собрались, чтобы весело отпраздновать календарный год и увидеться. А вместо этого портим друг другу настроение, — Одетт резко хлопнула в ладоши и вышла из зоны видимости.

— Свечи зажжены, — нараспев произнесла Женевьева. — Открывай Круг, брат.

Ренар встал, зажигая свечи по четырем сторонам от себя, потом снова опустился на пол, дожидаясь возвращения Одетт. Обе женщины сбросили свои плащи, оставаясь в «небесных одеждах» и протянули руки вперед, Ренар ответил тем же, почти касаясь экрана планшета.

— Могущественные Хранители Востока, — магистр взглянул направо, на желтую свечу, —

— Добро пожаловать! — в унисон произнесли Одетт и Женевьева.

— Могущественные Хранители Юга, — магистр взглянул через правое плечо, на красную свечу, —

— Добро пожаловать! — повторили женщины одна за другой.

— Могущественные Хранители Запада, — Ренар взглянул через левое плечо, на зеленую свечу, —

— Добро пожаловать, — эхом откликнулись обе женщины.

— Могущественные Хранители Севера, — магистр взглянул налево, на синюю свечу, —

— Добро пожаловать, — завершили его сестры.

Ренар слегка привстал, протягивая руки к алтарю. В курительнице уже дымились угольки, а на подставке лежали листья лавра и чернильная ручка.

— В эту священную ночь, время исполнения желаний я прошу у богов... — начал он, наблюдая, как женщины что-то пишут на листьях.

— Покоя моему брату и счастья моей сестре, — закончив, сказала Одетт и подожгла сухой лавр на свече.

— Процветания Ордену и благополучия всем, кто мне дорог, — Женевьева опустила свой лист в кадильницу перед собой.

Ренар кратко написал на большом лавре «L’amour» и вложил в дымящиеся угли.

— Исполнения мечты, — сказал он.

— Могущественные Хранители Востока, Хранители Юга, Хранители Запада и Хранители Севера! — Ренар приступил к заключительной части ритуала. — Благодарю вас, что были сегодня с нами и среди нас. Отпускаю вас, идете с миром и будьте благословенны. Круг разомкнут, но цел.

— Будьте благословенны и прощайте, — сказали Женевьева и Одетт.

Они расслабились и заулыбались.

— Время угощений и вина, дорогой брат.

Ренар разломил золотистый хлеб и немного откусил, запивая пряным вином из кубка. Одетт и Женевьева взяли со своего алтаря печенье.

— Милые, — магистр одним глотком допил то, что оставалось на дне, и шумно поставил чашу на алтарь. — Нужно прощаться, но как же тяжело. Теперь до Имболка.

— До февраля и до весны, — едва заметно улыбнулась Одетт.

Магистр резко отключил планшет и, слегка пошатнувшись, поднялся, выступая за Круг и оставив свечи догорать на подставках.