Шлюхи Сатаны

13

Беспомощная и одинокая Эмили шла по лесу, волоча за собой пульсирующую, раненую ногу. Она прижала ладонь правой руки к ране на левом плече. Она проверила всего несколько минут назад - кровотечение остановилось. Но всё же прижала крепко - мучительная боль, которую она терпела, почему-то казалась приятной.

Она понятия не имела, где находится сейчас, не знала, в каком направлении идёт. Но в этот момент времени она не испытывала никакого желания знать. Это не имело значения. Где бы она ни оказалась, сколько бы времени ни потребовалось ей, чтобы добраться туда, ей нравилось только то, что она была жива.

Дождь прекратился, но Эмили жалела об этом. Ощущение прохладной воды, стекающей по её коже и смывающей кровь, было приятным ощущением. Сейчас ей так отчаянно хотелось закурить, как никогда раньше. Желание убивало её. Но сигареты были в её сумке, и она уже не могла вспомнить, что с ней случилось. Всё, что она знала, это то, что её больше не было.

Пока она шла, её мысли блуждали. Она должна была рассказать кому-нибудь о том, что произошло. Она должна была рассказать им о Майкле. И о Софи. Но кому? И что бы она сказала? Любые слова, которые она могла бы произнести в воображении, несомненно, послужили бы только тому, чтобы заставить её звучать так, как будто она соскользнула за грань здравомыслия.

Или, возможно, нет. Это не была правда, которая была сумасшедшей. Только рассуждения Майкла можно было считать таковыми.

Но тогда как объяснить такие рассуждения? Эмили не была уверена, что сама понимает. Гораздо проще было списать это на то, что Майкл сошёл с ума.

Эмили хотелось пить. Короткая секунда прошла там, где она подумала, что сумка всё ещё у неё. В ту краткую секунду ей казалось, что она всё ещё чувствует её спиной, что она всё ещё слышит стук костей, их скрип при каждом шаге. И на эту короткую секунду она подумала остановиться, чтобы сделать глоток воды. Но потом мысль исчезла, правда прояснилась сама собой.

И она почувствовала облегчение - она всё равно не хотела останавливаться, ни по какой причине.

Но потом она остановилась. Ей пришлось.

Лес перед ней стал гуще. Деревья по обеим сторонам были плотно прижаты друг к другу, переплетаясь с большим, почерневшим деревом, которое стояло высоким, с расщеплённым стволом и длинными и ужасающими ветвями. И те карты Таро всё ещё были там, и дьявол улыбался с каждой.

Эмили не могла не рассмеяться. Как она нашла дорогу сюда? Это не имело смысла. Но с другой стороны, всё, что произошло за последние несколько дней, не имело никакого смысла.

Медленно она повернулась на месте. Каким-то образом деревья образовали туннель, по которому нельзя было пройти ни с одной стороны. У неё был только один путь, который привёл её прямо к ветхой хижине, которая, казалось, появилась из ниоткуда.

Это было что-то древнее. Насколько древнее, Эмили не знала. Но искривлённая, гниющая древесина, сырая и поросшая мхом, выдавала, что она простояла здесь десятилетиями, если не дольше.

Стены не были параллельны, как должны были быть - они сужались вверх по мере приближения к крыше. Всё здание накренилось набок, практически на грани обрушения.

Сама крыша тоже была деревянной. Как и стены, каждая доска начала гнить и деформировалась из-за впитывания дождевой воды.

Шансы, что крыша выдержит дождь, были, по оценке Эмили, ничтожны.

В передней части хижины была единственная узкая дверь. Искривлённая и деформированная дверь плохо помещалась в раме. Мерцающий свет пламени вспыхнул вокруг двери, изнутри хижины. Этот мерцающий свет манил. Что-то толкало Эмили войти в хижину. Ей было необходимо. Ей придётся. Что-то подсказывало ей, что ответы, которые она искала, должны быть найдены внутри.

Итак, Эмили подошла к хижине. Она протянула руку и толкнула дверь.

Она вошла в хижину без промедления. Она должна была испугаться. Она должна была повернуться и бежать. Но она этого не сделала. Несмотря на её внешний вид и несмотря на то, что она понятия не имела, с чем столкнётся внутри, Эмили чувствовала себя здесь как дома. Внутри было ощущение тепла. Стены хижины были увешаны рядами горящих свечей. Воск каждой расплавился, образовав лужицу у основания, что означало, что они горели в течение некоторого времени.

Посреди хижины стояло несколько человек.

Их тела были закутаны в тёмные мантии, капюшоны которых закрывали лица. Определить пол этих людей было невозможно - не было никаких видимых признаков, по которым можно было бы судить. Но Эмили знала, кто они - это были женщины, которых она видела во сне. Склонив головы и сцепив руки, они тихо повторяли слова, которых Эмили не могла понять.

Медленно она приблизилась. Когда она подошла к женщинам, что-то ещё начало привлекать её внимание. На полу что-то лежало между женщинами, в центре образовавшегося ими круга.

Это были кости.

Скелет был собран заново, выложен в форме человеческого тела. Эмили поняла, что вокруг скелета и под ним была нарисована большая пентаграмма - кровью.

- Мы ждали тебя, - сказал голос.

Сначала он казался бестелесным, парящим в воздухе, исходящим из какого-то несуществующего места. Но Эмили знала, что это исходило от одной из женщин. Какой именно, она не знала.

- Мы так долго ждали.

Первой мыслью, пришедшей в голову Эмили, было: что это на самом деле означает? Но это был не тот вопрос, который она задала.

- Кто вы? - спросила она, уже зная - или, по крайней мере, думая, что знает - ответ.

- Мы единственные, кто может спасти тебя, - ответил голос.

- Спасти меня от чего? Меня не нужно ни от чего спасать.

Эмили продолжала продвигаться вглубь хижины, ближе к женщинам.

Голос, грубый и серьёзный, рассмеялся. Одна из женщин, спрятанная где-то под мантией, покачала головой.

- Мы все нуждаемся в спасении.

Эмили посмотрела на кости, всё такие же почерневшие. Пустые глазницы смотрели в потолок. Полностью обнажившиеся зубы, за исключением нескольких отсутствующих, маниакально улыбались.

Мысль проникла в разум Эмили. Это было то, что вдруг показалось болезненно очевидным.

- Вы позвали меня сюда?

- Не мы, нет. Тебя призвало нечто более могущественное, чем любая из нас здесь присутствующих. Но, по правде говоря, ты нашла нас только потому, что хотела.

Это неправда. Эмили была здесь, прямо сейчас, потому что ей больше некуда было идти. Письмо призывало к её присутствию, которого она придерживалась. Затем все эти другие вещи, всё то безумное дерьмо, которое она видела за последние несколько дней, привели её сюда.

Письмо. Кто-то же его прислал. Это были женщины. Что бы ей ни пытались сказать, она была в этом уверена - её позвали сюда они.

- Вы отправили мне это письмо?

- Мы этого не делали.

- Чушь собачья! Вы это сделали! У вас есть мой ребёнок?

- У нас нет. Но мы можем помочь тебе найти её.

Эмили поймала себя на том, что плачет. Воссоединение с её нерождённым ребёнком было невозможно. Но именно это и предлагали эти женщины.

Когда отчаяние овладевает людьми, они верят во что угодно - сделают что угодно - лишь бы сохранить малейший проблеск надежды, который появляется на их пути.

- Где она? - сказала Эмили.

- Ты знаешь, где она.

Это разозлило Эмили. Если бы она знала, где Эбигейл, то зачем ей быть здесь?

- Нет. Я не знаю.

- Ты знаешь. Твоя дочь существует только внутри тебя.

Эмили вытерла слёзы.

- Если она существует только во мне, как, чёрт возьми, вы можете помочь мне найти её?

- Прежде всего, мы должны помочь тебе найти себя.

Это не имело смысла. Женщина была сумасшедшей. Подойдя ближе к женщинам, Эмили заметила кое-что в их руках.

Они были иссохшими, почти скелетными. Зелёные и голубые цвета пересекали тонкий слой кожи, плотно облегавший кости. Эти руки выглядели так, будто принадлежали существам, давно умершим.

- Ты потерялась, - продолжал голос. - Ты знаешь это. Тебя ввели в заблуждение. Но иногда это хорошо.

Скелет на полу оставался неподвижным. Свечи продолжали гореть.

- Скажите мне, как её найти, - умоляла Эмили женщину.

- Ты должна просто заглянуть внутрь себя и признать правду о том, что ты сделала.

- Я ничего не делала.

- Твоя дочь - ты планировала назвать её Эбигейл.

Это застало Эмили врасплох. Откуда эта женщина могла знать об этом?

Голос продолжал:

- Но её забрали у тебя, убил человек, который поклялся защищать тебя, любить тебя вечно. Человек, который обещал никогда не предавать тебя.

На щеках Эмили появилось ещё больше слёз. Все остатки боли, которые она когда-то чувствовала в плече и в ноге, теперь полностью испарились.

- Но ты первая сделала ему плохо. Это правда, не так ли?

Билл был так взволнован, когда узнал, что станет отцом. Это было то, чего он никогда не понимал, что хотел. Он всегда говорил Эмили, что из него получится ужасный отец, но Эмили постоянно говорила ему, что это неправда, в то же время втайне веря, что он, вероятно, прав. Тем не менее Эмили хотела, чтобы Билл был отцом её ребёнка.

Ведь он был её мужем. И, несмотря на оскорбления, которым она подвергалась от его рук, она всё ещё любила его.

Но это не имело значения. Она знала, что он не отец. Даты не сходились.

Роман был кратким, но этого было достаточно.

Марк был новым торговым представителем в компании, где работала Эмили. Он был обаятелен, забавен, красив - всё, что нужно, чтобы быть успешным продавцом. Будучи секретарём, Эмили разговаривала с Марком почти ежедневно. Он был кокетливым. Когда он пригласил её выпить - не одну, собирались другие представители - она впервые за столь долгое время почувствовала желание. Пока Билл был дома, скорее всего, пьяный, Эмили гуляла по городу, распивая вино с человеком, которому она искренне нравилась.

Когда Марк впервые поцеловал Эмили, она снова почувствовала себя школьницей. У неё порхали бабочки в животе. Билл больше не целовал её, и они редко занимались сексом, за исключением случаев, когда в пьяном виде Билл навязывался ей.

Эмили чувствовала себя виноватой в первый раз, когда они с Марком переспали вместе. Но чувство вины длилось недолго - ощущение необходимости, которое она чувствовала, когда была с Марком, намного перевешивало любые негативные чувства, которые у неё были.

Однажды, после того как Билл ударил её ещё раз (скорее всего, из-за какой-то глупости, которую она не совершала), Марк заметил синяки на её боку. Эмили сказала ему, что сделала это, когда неловко вошла в дверь. Он рассмеялся, а затем долго целовал синяки, прежде чем заняться с ней любовью.

И даты идеально совпадали. Марк был отцом ребёнка, растущего внутри неё.

Потом Марк исчез. Как сообщили Эмили, им заинтересовалась конкурирующая компания, базирующаяся где-то в Шотландии. Ему нужно было двигаться быстро. Он уехал, даже не попрощавшись. Когда она попыталась позвонить ему, её встретило не более чем сообщение, в котором говорилось, что номер больше не обслуживается.

Итак, чувствуя себя раздавленной - нет, не раздавленной - чувствуя себя использованной, Эмили решила сказать Биллу, что она беременна и что он отец.

Она надеялась, что это остановит его пьянство и укротит его агрессию.

Так оно и случилось.

Пока он не узнал об измене. Кто-то где-то видел Эмили и Марка вместе. Хотя они всегда старались не выглядеть так, будто спят вместе, иногда это было невозможно скрыть.

Конечно, Эмили это отрицала. Но Биллу было всё равно. Он поверил бы кому угодно, кроме Эмили. Она была лживой шлюхой, насколько он был уверен. Он дважды толкнул её и дёрнул за волосы. Он плевался на неё, когда кричал и замахивался на неё. Эмили была в ужасе, боялась за свою жизнь, но ещё больше за жизнь, растущую в её утробе.

Затем Билл ударил её. Это был полный удар, со всей силой, которую он мог собрать. Его сжатый кулак врезался Эмили в челюсть и раздробил нижнюю надвое. Жгучая агония, которую она испытывала, была ничто по сравнению с ужасом, который она испытывала за своего ребёнка. Она упала на пол, схватившись рукой за разбитое лицо. Она могла чувствовать тёплую кровь, просачивающуюся между её пальцами. И тогда Билл сделал то, чего боялась Эмили - молилась богу, в которого не верила, чтобы он этого не делал; он ударил ботинком ей в живот.

- Чёртова шлюха, - сказал он. - Я должен выбить из тебя это живое дерьмо.

Эмили схватилась за живот. Глубокая боль пульсировала внутри. Она чувствовала, как жизнь её ребёнка ускользает.

А затем Билл снова ударил её ногой. Сила сломала указательный палец её правой руки, как ветку. Эмили могла только визжать. Она хотела умолять Билла, умолять его не делать этого, не убивать её ребёнка. Не убивать их ребёнка. Но она знала, что это только ещё больше разозлит его.

Эмили перевернулась и схватилась за живот, надеясь, что Билл перестанет её бить - по крайней мере, пока. Но потом она услышала, как он расстегнул ремень и шорох кожи, проскальзывающей сквозь прорехи его джинсов.

- Я преподам тебе урок, который ты никогда не забудешь, - сказал Билл.

Он и раньше бил её своим ремнём, хлестал её кожей, позволяя пряжке отскакивать от её тела. Это был ужасный опыт, но она с радостью приняла бы его прямо сейчас, если бы речь шла о выживании её ребёнка.

Но потом она услышала, как расстегнулась молния на его джинсах, когда он снял ремень.

Эмили оглянулась через плечо. Билл стоял над ней, его джинсы были на щиколотках, а правая рука поглаживала его возбуждённый пенис.

- Когда я закончу с тобой, - сказал он. - Ни один мужчина больше никогда не приблизится к тебе.

- Пожалуйста, Билл, - умоляла Эмили. - Не делай этого.

Но он не слушал. Он набросился на неё. Затем он оказался на ней сверху, сорвав с неё леггинсы по всей длине её бёдер. Эмили пыталась освободиться, но Билл был слишком силён, а она слишком слаба. Он легко удерживал её на месте. Удерживая одной рукой её затылок, он прижал её к полу. А затем другой рукой он приставил кончик своего твёрдого члена к анусу Эмили.

- И если ты думаешь, что я когда-нибудь снова засуну свой член в твою "киску", когда у тебя явно была сотня других членов, стреляющих туда своими грёбаными порциями спермача, то у тебя есть ещё одна дырка!

- Билл! - закричала она. - Нет!

Но просить было поздно. Билл уже вошёл в неё. Это было больно - возможно, более болезненно, чем любое избиение, которое он когда-либо наносил ей. Она задохнулась, попыталась закричать. Билл поднял руку и схватил её за сломанную челюсть. Агония снова наполнила её тело. Билл продолжал входить и выходить из прямой кишки Эмили, пока не напрягся и не застонал от удовольствия.

Эмили почувствовала, как его горячая сперма проникла в её толстую кишку. Он вытащил член, встал и подтянул джинсы.

- Я иду в душ. Можешь сходить туда после меня. Тебе это точно нужно, ты, грязная пизда, - с этими словами он ушёл, исчез вверх по лестнице.

Эмили почувствовала, как из её влагалища вытекают влажные выделения. Тогда она знала, что её ребёнок мёртв.

Потом всё потемнело.

Очнувшись, она оказалась в больнице.

Билл навещал её там. Он извинялся, но слова, которые он говорил, не казались искренними.

Именно в этот момент Эмили поняла, что ненавидит его.

- Это правда, не так ли?

Эмили не ответила. Теперь она плакала больше. Но сквозь слёзы, когда её глаза привыкли к тусклому свету мерцающих свечей, она начала сосредотачиваться на лицах женщин, одетых в мантии. Они были высохшими и гниющими, кость была ясно видна под зелёной кожей. Тонкие седые волосы падали на лица с лысеющих скальпов. И глаза у них были чёрные.

Эмили должна была испугаться, но не испугалась. Она смотрела и разговаривала с тем, что, как она знала, было живым трупом давно умершего шабаша ведьм. Но чего она не знала, так это того, чего от неё хотели. Рядом с ними она не чувствовала страха.

- Но это был ещё не конец, - продолжала ведьма. - Потом твой муж умер.

Сердце Эмили колотилось. Мысли её возвращались к прошлым месяцам.

- Как он умер, Эмили? - спросила ведьма.

Эмили так долго думала о своих отношениях с Биллом. Она знала, что должна что-то сделать. Ей нужно было освободиться от него.

После выкидыша Билл снова начал сильно пить. И вместе с этим он стал гораздо более интровертным. К тому времени у них уже давно не было интимных отношений. Теперь они почти не разговаривали.

Это ничуть не уменьшило чувство ненависти Эмили к Биллу.

Она хотела развода. Но в то же время она знала, что это не будет наказанием за то, что сделал Билл, за то, что он отнял у неё.

В ту ночь Эмили сидела снаружи и курила сигарету. Она долго и упорно думала о том, что собирается сделать. И она решила, что это правильно и оправдано.

Внутри Билл сидел перед телевизором и смотрел футбол - "Астон Вилла" играла с "Ливерпулем". Билл не поддерживал ни одну из команд, но всё равно смотрел. Как обычно, он был пьян. К этому моменту он уже израсходовал пять или шесть банок. Это был только вопрос времени, когда он попросит Эмили принести ему ещё одну.

И действительно, как только он услышал, как закрылась задняя дверь, когда Эмили вошла в дом, он крикнул:

- Принеси мне ещё пива!

Ни пожалуйста. Ни спасибо. Ничего.

Эмили ненавидела его.

Она взяла банку из холодильника и открыла её. Затем она положила туда две таблетки Золпидема.

Она немного подождала, пока таблетки растворятся, затем отнесла пиво Биллу. Опять же, ни спасибо. Ничего. Просто:

- Что так долго?

Она не извинилась. На самом деле она ничего не сказала. Часть её надеялась, что он ударит её снова. Если бы он это сделал, она бы просто перерезала ему горло.

Это будет самооборона. Она будет считаться героиней.

Но больше он ничего не сказал. Он просто пил пиво, не чувствуя растворённые внутри таблетки.

- Никчёмная пизда, - сказал Билл, когда Эмили вышла из комнаты.

Сначала она решила, что он разговаривает с ней - это было бы не самое худшее, что он когда-либо ей говорил. Но затем он продолжил:

- Этот вратарь ничего не может.

Эмили вышла из комнаты. Она сделала себе чашку кофе и выпила её за кухонным столом.

Золпидем подействовал всего через несколько минут. Вскоре Билл уже крепко спал.

Сердце Эмили к тому времени сильно забилось. Это должно было быть сейчас или никогда. Она до смерти боялась того, что может произойти потом, но, откровенно говоря, ей стало всё равно.

Он заслужил это.

Когда Эмили вернулась в гостиную, она стояла позади Билла, который сгорбился в кресле. Она взяла его за подбородок и откинула голову назад. Затем она взяла бутылочку с таблетками Золпидема и высыпала содержимое - примерно пятьдесят таблеток - ему в рот. Затем она потянулась двумя пальцами и протолкнула таблетки через язык Билла в его горло. У него сработал рвотный рефлекс, но Эмили поборола его и протолкнула последнюю таблетку.

Затем она вложила бутылочку в ладонь Билла и обхватила её пальцами. Она позволила его руке безвольно соскользнуть с кресла, и бутылочка упала на пол.

Она надеялась, что будет достаточно улик, чтобы убедить полицию в том, что Билл покончил с собой. Она бы сказала им, что он был в депрессии. Она бы сказала им, что не была полностью удивлена случившимся. Она бы плакала. Она сделает всё это очень правдоподобным. Самоубийство было бы очевидным выводом.

Той ночью Эмили ложилась спать, надеясь, что, когда проснётся утром, Билл будет мёртв.

В ту ночь у неё был лучший сон за всю её жизнь.

Эмили снова вытерла слёзы. Она не чувствовала угрызений совести за то, что убила Билла. Он это заслужил. Ей совсем не было жаль.

Единственная ведьма - та, которую теперь узнала Эмили, - посмотрела на неё. Её лицо было измождённым.

Слой оставшейся кожи толщиной в микрон плотно облегал её череп. Её нос почти сгнил, хрящ полностью исчез. Её глазницы были ввалившимися, чёрные глаза-бусинки внутри смотрели пустым взглядом.

Сморщенные губы раздвинулись, обнажив полный набор серых гнилых зубов.

- Может быть, ты не так уж и невинна?

Эмили покачала головой.

- Я не сделала ничего плохого, - сказала она, всем сердцем веря, что это правда.

- Возможно нет. Но в глазах твоего Господа ты грешница.

- Я не верю в Бога.

- Значит, ты не веришь и в Сатану? Уверяю тебя, Он очень реален.

Эмили не знала, чему верить. То, что она видела - в том числе и ту самую ведьму, которая стояла перед ней, в этот самый момент времени - просто не могло быть. Не в реальном мире. И всё же они были здесь.

И если эта ведьма, не более чем разлагающийся труп, действительно стояла здесь перед ней и говорила ей то, чего она никак не могла знать, то, возможно, идея о Боге и Сатане, о рае и аде была не так уж далека... от истины.

- Чего вы хотите от меня? - спросила Эмили.

- Нам ничего от тебя не нужно, - сказала бледная ведьма. - Но мы нужны тебе. Мы знаем, как найти твою дочь. Мы знаем, как ты можешь найти спасение, которое так отчаянно ищешь.

Эмили воспользовалась моментом, чтобы просеять беспорядок мыслей, наводнивших её мозг. Всё, что она знала, всё, что, как она думала, знала, переворачивалось перед ней с ног на голову. Она потеряла ребёнка, убитого мужем прежде, чем он успел сделать хоть один вздох. И за этот гнусный поступок, из-за боли и страданий, которые он эгоистично причинил ей, она отняла в ответ его жизнь. И за это она не испытывала угрызений совести.

- Почему вы хотите мне помочь? - сказала Эмили, не понимая, почему она всё ещё здесь.

Ведьмы переглянулись. Эмили изучала каждое из их лиц, насколько могла в темноте. Одна из ведьм - та, что стояла ближе всего к всё ещё уставившемуся на полу черепу, - на её лице не было кожи. Она была полностью отслоена, остатки беспорядочно свисали с нижней челюсти. Лишь несколько кусочков хрящей остались прикрепленными к черепу.

Первая ведьма оглянулась на Эмили.

- Ты одна из нас, - сказала она.

- Что? - сказала Эмили.

Она покачала головой, искренне сбитая с толку.

- Ты знаешь, кто мы такие. На протяжении веков люди называли нас ведьмами. Ты прошла через столько боли и страданий, что ты сломалась, это вполне понятно.

- Что вы имеете в виду под "сломалась"?

Ведьма улыбнулась. Или, точнее, её потрескавшиеся и иссохшие губы растянулись в болезненной полуулыбке.

- Ты убийца. Как и все мы, зло живёт внутри тебя.

Это слово - зло - вселило в сердце Эмили неловкое чувство. Она не была злой. Отнюдь нет. Билл был злым. То, что она сделала с ним, было полностью оправдано.

Ужасная ведьма продолжала:

- Теперь ты дома. Присоединяйся к нам, и всё, что ты пожелаешь, может стать твоим.

Эмили посмотрела на других ведьм. Теперь они смотрели на неё своими чёрными глазами, желая - возможно, умоляя - чтобы она согласилась.

- Возможно, ты снова увидишь свою дочь. Свою драгоценную девочку. Ты сможешь подержать её на руках. Обнять её.

Эмили хотела этого больше всего на свете. Вот почему она была здесь. Когда она впервые получила это письмо, она решила, что это злобный розыгрыш. Но ей нужно было убедиться. И то, что она видела здесь, в этих лесах, убедило её, что в этом мире есть нечто бóльшее, чем кто-либо на самом деле знает.

Возможно, она смогла бы увидеть свою дочь?

Возможно, всё это было ложью.

Её просили сделать так, чтобы она свободно отдалась бездне. Разве не стоило бы наконец увидеть бедную маленькую Эбигейл, обнять её и утешить? Эмили какое-то время думала, что сделает всё, чтобы провести этот момент со своим ребёнком.

Но предложить себя в рабыни дьяволу...

- Нет, - сказала Эмили.

Она попятилась от ведьм. Они шипели и рычали, мерцающий оранжевый свет свечей отражался на их отвратительных лицах.

- Ты одна из нас, - сказала одна из ведьм.

- Мы нужны тебе, - сказала другая.

- Если ты уйдёшь отсюда сейчас, ты будешь жалеть об этом целую вечность, - сказала ещё одна.

Эмили подумала, что это может быть правдой. Но она не могла позволить себе попасть в их ловушку.

Возможно, Майкл всё это время был прав - ведьмы хотели её. Им нужно было её тело - её душа - и они сделали бы всё, чтобы заполучить её.

Она попятилась к двери. Вместо того, чтобы немедленно уйти - как она знала, что должна была сделать - она повернулась и взяла одну из свечей со стены. Не задумываясь о том, что может случиться, она бросила её в ведьм.

Свеча отскочила от одной из ведьм. Её мантия загорелась. Она взвыла в агонии, когда пламя легко прорвало оставшуюся кожу. Другие ведьмы прикрылись, когда горящая ведьма размахивала руками и кружилась, сбивая на пол новые свечи.

Вскоре вся хижина была в огне. Деревянные стены горели быстро, позволив пламени лизнуть крышу.

Эмили быстро повернулась и дёрнула дверь.

Она была закрыта.

Чёрт!

Она потянула сильнее, снова и снова. Дверь была зажата наглухо. Она не сдвинулась даже на миллиметр.

Эмили чувствовала тепло приближающегося к ней пламени. Запах дыма быстро стал невыносимым. Поднявшись в панике, она ударила по двери, надеясь каким-то образом высвободить её.

- Давай! - сказала она и двери, и самой себе.

Но по-прежнему дверь не двигалась.

Но приближалось что-то другое. Что-то иное, чем жгучее пламя, грозящее поглотить её. Что-то бесчеловечное. Она повернулась.

Там одна из ведьм - она думала, что это была та, с которой она больше всего разговаривала - неслась к ней, протягивая руки, не касаясь ногами пола.

И прежде чем она смогла пошевелиться, Эмили почувствовала, как эти руки обвили её шею. Она чувствовала, как кости под гнилой кожей впиваются в её гортань.

Эмили упала на пол, сильно ударившись головой. Огонь разрастался вокруг неё, и ведьма теперь сидела у неё на груди.

Ведьма рычала, крепко стиснув зубы.

Эмили не могла дышать. Она знала, прямо здесь и сейчас, она была на грани смерти.

Но тут с крыши упало большое бревно. Оно горело густым пламенем. Оно приземлилось прямо на спину ведьмы, сбив её с места на Эмили.

Но в то же время это заманило Эмили в ловушку. Тяжёлый вес дерева давил на живот, пламя обжигало кожу.

У неё не было выбора. Эмили ухватилась за бревно - не испугавшись пламени, грозившего поглотить плоть с её рук, - и оттолкнула.

Бревно откатилось в сторону, и Эмили была свободна. Она вскочила на ноги и подбежала к двери.

Но двери уже не было - её заменила стена огня.

- О Боже, нет, - прошептала Эмили.

Она огляделась вокруг себя - только огонь. Она знала, что у неё есть только один шанс. Она прицелилась туда, где, как она знала, должна быть дверь. Её тело пронзило пламя. Она с силой ударилась в дверь. Дерево треснуло и раскололось, но не поддалось.

Эмили отступила. Её рука была одним огнём. Жгучая боль затопила всё её существо.

А потом крыша хижины не выдержала. Всё это обрушилось на неё.

Затем...

Лишь тьма.