Шок и трепет 1978

Глава 19 Музыка нас связала

После столь неожиданного окрика, мгновенно разумом вернувшись на грешную Землю, поморгал, а затем, повернувшись, покосился на выведшего меня из нирваны.

Это был военный. Он стоял у входа в зал, и рассмотреть кто именно этот человек, из-за расстояния, было не возможно.

«Раз так громко кричит — значит, никого не боится. И раз не боится, значит не обычный солдат, который от службы, как и я, решил тут спрятаться, а командир», — подумал я.

И стал прикидывать, как мне выкрутиться из столь щекотливой ситуации.

— Ну, что застыл⁈ Как надо приветствовать старшего по званию⁈ — воскликнул он, явно собираясь направится в нашу с пианино сторону.

И тут я понял, что облажался ещё раз. Причём по полной программе. По всем канонам жанра, а также по пресловутой субординации, я мало того что не отдал честь, при виде офицера, но даже и не вскочил со стула при его появлении — так и оставшись сидеть.

Проступки мои были тяжкими, поэтому я не нашёл ничего лучшего, как постараться искупить содеянное.

Неведомый мне командир начал неумолимое движение ко мне, вышагивая чёрными хромовыми сапогами по красной бархатной дорожке, а я заиграл подобающий этому моменту марш.

https://youtu.be/0v2N1ROvEI0?si=4EJmHx0QF6pBqPkl&t=11 Star Wars — The Imperial March

Преодолев зал, майор забрался на сцену и, подойдя ближе, положив руку на корпус пианино в задумчивости, спросил:

— Эту песню я слышал. Она на сборнике классической музыки фирмы «Мелодия» вышла. Я её узнал. А первая песня откуда? Что-то знакомое… А ну-ка сыграй первую.

— Песню? — решил уточнить я, прекратив играть.

— Да-да, — первую.

Приказ старшего по званию был не двусмысленным, поэтому пришлось играть первую «песню», которая в простонародье, естественно, называется не песней, а музыкой.

— Узнал! Узнал!! — где-то посередине композиции обрадовался майор, захлопав в ладоши. — Эту песню играет оркестр Аркадия Бурштейна. Так?

— Э-э, наверное, так, — задумался я, пытаясь вспомнить, какие именно композиции я подарил для исполнения папе Севы.

Однако, много времени мне поразмышлять товарищ военный не дал. Перестав улыбаться, он нахмурил брови и произнёс:

— Фамилия?

— Кравцов! — вскочил я с места и вытянулся по стойке смирно.

— Кравцов⁈ Ты тот самый дебошир, который дерётся?

— Нет! Я другой, товарищ майор.

— Однофамилец?

— Так точно.

— Ясно, — хмыкнул тот. Осмотрел меня с головы до ног и улыбнулся: — Без обид, это и так ясно. Не тянешь ты на того, кто дерётся с семерыми.

Я пожал плечами, мол, полностью с вами согласен.

— Так ты пианист?

— В общем-то — да, — ответил я и спросил: — Извините, товарищ командир, но я смотрю, Вы тоже музыкой увлекаетесь.

— А то! Ещё как! У меня штук сто пластинок разных групп! Все есть. И современные тоже. В том числе и «Импульс», и «Васин», и «Битлз», и «Ролинги», и «БАК», и Юля Берёзкина, и Катя Мячикова! Я большой поклонник хорошей музыки и стараюсь находить время и для неё — это как побег от реальности!

«Ага, а майор-то у нас оказывается творческая личность. Хорошо это или плохо для меня?» — задался я вопросом и, усмехнувшись словам о том, что «Битлы» — это современная музыка. Решил, что хорошо, и, кивнув, сказал об этом вслух:

— Приятно познакомиться со столь изысканным командиром.

Тут нужно сказать, что в том, что майор увлекался моим творчеством и творчеством моих коллег, нет ничего необычного — сейчас, без преувеличения, весь мир фанател от «моих» песен. Важно тут было другое. А именно то, что смысла от того что майор является моим поклонником вовсе не было. И всё потому, что в его глазах я не был ни членом группы «Импульс», не был Васиным, и даже Сашей я не был. А был я Кравцовым, да к тому же ещё и Иннокентием. Так что свою звёздную фамилию я, в своих корыстных целях, не раскрывшись, использовать попросту не мог.

А раскрываться я и не собирался. Мне были не понятны действия начальства, которое меня упекло, в буквальном смысле, фиг знает куда. Я не понимал их цели. А раз так, то открываться перед первым встречным было верх глупости. Вначале я должен был прояснить обстановку, то есть, пока мне предстояло нести крест безымянного Кравцова.

Майор, тем временем, вынырнул из своих раздумий и произнёс:

— А для тебя, солдат, что для тебя музыка?

— Утешение. Именно утешение, которое я могу найти даже здесь, в угрюмом захолустье.

Командир обвёл взглядом стены дома культуры, затем перевёл взгляд на меня и прищурился:

— Из Ленинграда, что ль?

— Нет. Из Москвы.

— Вот я и говорю — зажрались вы там у себя в столицах. И это вам не то, и то вам не сё. Хорошее здание, а ты нос воротишь! — насупился он.

— Да нет, я не в этом смысле, — решил сдать назад я.

— А я в этом! Это наше ДК! Наша культура! И нам её нужно ценить! Понял, Кравцов⁈

— Так точно, товарищ майор!

— А раз так, то скажи, — продолжил деловым тоном тот, — где остальные члены оркестра?

— Какого оркестра? — не понял я.

— Как какого? Оркестра этой нашей части⁈ — в свою очередь не понял тот.

— Оркестра? Э-э, я не знаю.

— То есть, как? Ты хочешь сказать, что не состоишь в оркестре⁈

— Я — новобранец. Тут меньше недели, — напомнил я.

— Так-с, понятно, — кивнул майор, постучал пальцами по крышке пианино, и недобро посмотрев на меня, негромко и крайне подозрительным тоном, явно не предвещающим ничего хорошего, спросил: — И какого же хрена, ты, товарищ солдат, тут делаешь, в разгар службы?

— Играю, — просто ответил я и, понимая, что сейчас может начаться буря, попробовал отвлечь от неправильных мыслей музыкального эстета.

И, присев на стул, заиграл…

Нужно сказать, таким действием я не прогадал, отведя от себя закипающий ураган.

Покосился на замполита и с удовольствием отметил, что тот, подняв подбородок вверх и закрыв глаза, старается вникнуть в суть новой прекрасной композиции.

«Песня» мне тоже нравилась, и я с удовольствием окунулся в объятья таинственного и завораживающего ритма.

https://youtu.be/L7I9we5jP3I?si=4TFf3K3CMkhLb5v2&t=87 Two Steps From Hell — Victory

Сделав солидный переход с темы на тему, хотел было продолжить музицировать, начав играть ещё одну песенку того же музыкального коллектива, но увидел, что вокруг пианино неожиданно появились ещё какие-то люди в военной форме.

Остановился и осмотрел вновь прибывших. Офицер в звании прапорщик, старшина, два сержанта и пять солдат.

Майор, услышав, что я прекратил играть и что вокруг собралась толпа, недовольно осмотрел солдат и поднял бровь.

— Товарищ майор! Члены оркестра по вашему приказанию доставлены! — отдав честь, доложил прапорщик.

Майор тоже отдал честь и недовольно поморщился.

Прапорщик понял всё верно и, сделав два шага назад, громко крикнул:

— В шеренгу, становись!

Солдаты построились, и мы с майором внимательно осмотрели их внешний вид.

Я видел, что майору не понравилось, что подчинённые без спроса залезли на сцену и наслаждались музыкой, поэтому он раздражённо произнёс:

— Прапорщик, почему дом культуры открыт?

— Я его открыл. И был рядом. Буквально на пять минут отошёл.

— Вы отошли, и сюда уже залезть успели. Вот этот солдат, — он показал на меня пальцем, — проник пока Вас тут не было.

Прапорщик нехорошо посмотрел на меня, потом покосился на майора, который очевидно что-то ждал и, вновь переведя взгляд на меня, рявкнул:

— Солдат, в строй!

Я не стал пререкаться, а поднялся и, пройдя в конец шеренги, встал по стойке смирно.

— Становись по росту! — тут же приказал прапорщик.

— Акей, — сказал я, забывшись, и тут же поправился: — Слушаюсь!

Прошёл в центр строя и влез.

Прапорщик повернулся к майору и доложил:

— Товарищ майор, музыкальный оркестр построен!

— Вольно, — поморщился тот. Заложил руки за спину, прошёл вдоль нашего строя, всматриваясь каждому из нас в глаза, а затем резюмировал: — Ну, вот, другое дело, — вышел на центр сцены, встав от нас в пяти метрах, и произнёс: — Товарищи солдаты, меня зовут Родимов Евгений Сергеевич. С сегодняшнего дня я назначен заместителем командира части по политической подготовке. Мне доложили, что в нашей воинской части есть музыкальный оркестр — это вы. И я, и вы прекрасно знаете, что в части в последний месяц сложилась тяжёлая ситуация. Часть потеряла лицо. Нам с вами в кратчайший срок предстоит помочь всем нам лицо это найти и восстановить. Именно мы должны стать тем фундаментом, который поможет солдатом вновь обрести уверенность и твёрдость. Времени на долгие разговоры нет. Наша воинская часть на контроле! Вы сами всё прекрасно видите. На территорию прибыло несколько комиссий. Они ищут недостатки. Но должны найти не только их, но и достоинства! Поэтому, мы с вами уже сегодня должны показать, на что мы способны. Однако, для начала, давайте знакомится. Моё имя, должность и звание вы знаете. Теперь я хочу услышать, кто из вас есть кто.

С этими словами замполит достал из кармана лист бумаги, развернул его и произнёс:

— Прапорщик Лёвин — начальник оркестра?

— Так точно! — доложил прапор.

— Представьте оркестр!

— Есть! — сказал Лёвин и, показав на первого в шеренге, произнёс: — Старшина Вальков — тромбон. — Показал на следующего. — Старший сержант Ромашник — труба. — Затем ещё на одного. — Сержант Вереница — бас-барабан. — и далее по очереди. — Тритонов — гармонь/перкуссии. Соболев — горн. Жарко — гитара/перкуссии. Денисов — труба. Наргулин — саксофон/перкуссии. Виник — тарелки.

— Ага, значит, все владеют разными инструментами, — кивнул майор. — А как так получилось, что в этой части собралось столько разнообразных музыкантов?

— Прошлый командир части договорился с соседними частями и военкоматами ближайших городов, чтобы всех призывников, кто владеет музыкальными инструментами, направляли на службу именно сюда. Он хотел создать оркестр, который затем смог бы играть в воинских частях округа.

— Это я знаю, — отмахнулся майор. — Хоть что-то полезное хотел сделать этот расхититель, — он поморщился, а затем, почесав лоб, словно что-то вспомнив, спросил: — А почему так много человек на этих, как их — на перкуссиях играет?

Я тоже был вначале удивлён такому подходу, а потом сообразил, что столь необычным для наших мест инструментом, хитрый руководитель ансамбля добирает солидности.

«Красавец!»

Да он и сам собственно этого и не скрывал.

— Это не сложный в освоении инструмент. Играть на нём, при должном желании, научиться может любой, у которого хоть немного есть музыкальный слух.

— А зачем эти инструменты вообще нужны?

— Понимаете ли, нередко бывает так, что в некоторых музыкальных композициях часть музыкальных инструментов не используется. Так вот, чтобы в это время музыканты не стояли без дела, и чтобы не уходили со сцены, создавая суету, и тем самым, мешая своим коллегам, и было принято решение в эти моменты не стоять столбом без дела, а играть на несложном музыкальном инструменте. Вот так и повелось. Конечно, такой инструмент не используется на улице или на плацу. Он для концертов в зале. Инструмент не громкий. Шуршит себе и шуршит. Музыку не портит, а видимость создаёт хорошую.

— Понял. Необычное решение. Я такого ещё не видел. Сами придумали?

— Так точно!

— Хорошо. Посмотрим, как это будет звучать. А пока такой вопрос: я смотрю, пианиста у вас нет?

— Никак нет, товарищ майор! — отметил прапорщик и негромко добавил: — Да мы, собственно, и не искали за ненадобностью — пианино-то не было. Его только две недели назад привезли. Но к тому времени мы уже практически репетировать перестали, так как прошлый замполит, как и командир части были арестованы.

— Всё это в прошлом. А сейчас спешу вас обрадовать, теперь у вас есть не только пианино, но и пианист. Я вам его нашёл. Вы слышали, как он играет? На мой взгляд — хорошее владение инструментом. Поэтому, думаю, вам подойдёт.

— Да, но только вот репертуара для пианино у нас пока нет.

— Ничего. Потом найдёте репертуар. А пока, в тех песнях, в которых пианино не нужно, пусть тоже шуршит этими вашими, как там, чёрт, они называются? Перкуссиями? Вот пусть ими и наяривает. Понятно?

— Так точно! — пожал плечами прапорщик, рассматривая меня.

— Вот и хорошо. А сейчас, давайте, выносите инструменты и репетируйте. Я через час приду, покажите мне, что умеете. А вечером после ужина сыграете не большой концерт.

— Э-э, сегодня? — опешил руководитель оркестра, а вместе с ним и все солдаты-музыканты.

— Конечно. Вы же видите, сколько начальства собралось на территории нашей доблестной части. Вот поужинают и послушают небольшую культурную программу. У вас же есть выученный репертуар? Не отпирайтесь — знаю, что есть! В отчёте предыдущего замполита написано, что вы играете восемь песен. Это так?

— Так. Но мы, не репетировали уже месяц.

— Вот и прорепетируйте. Время до вечера у вас есть. Обед вам сюда принесут — я распоряжусь. Так что всё для вас. А если хорошо выступите, то буду у вас в долгу, и в увольнение пойдёте у меня первыми. Договорились? Вот и отлично, — улыбнулся замполит, затем посмотрел на меня, словно вспомнил. — Кстати, и пианиста попробуйте. Может быть уже сегодня с вами сможет что-нибудь сыграть. Он парень вроде бы толковый и с музыкой на «ты». Или, быть может, сольно пусть выступит. У него хорошие песни в загашнике есть. Вы сами одну такую слышали. Думаю, не одна она у него такая. — С этими словами майор подошёл ко мне и спросил: — Я правильно говорю? А, Кравцов?

«Кравцов?» «Кравцов⁈» «Кравцов?!?!» «Тот самый маньяк-психопат⁈» — тут же раздался шёпот, и шеренга в мгновение ока отодвинулась от меня на три шага в разные стороны, а прапорщик прошептал:

— Только этого нам не хватало.