Шоу Шанс. Императрица

ГЛАВА 9

Тяжело добру молодцу да без гранаты!

Темку срубило за четверть часа до Столицы. Он не просто уснул или задремал… это бы оставляло надежду растолкать. Доктор упал на сиденье «Гейши» лицом вперед так, словно в него выстрелили и, мельком взглянув на него, Кир понял, что очередной великолепный план в очередной гребаный раз летит к очередным чертям. И даже материться не стал. А смысл?

Алиса, сообразив все по его лицу, бросила взгляд на приборы и перекинула свое легкое, худое тело через спинку кресла. Потрогала «тело» за руку, за шею…

— Да спит он. И в ближайшие пару суток его даже электрошоком не поднять.

Девушка подняла светлые глаза на Кирилла.

— Через семь с половиной минут — первая линия обороны. Я ее пройду… если надо, — сказала она.

Кир покачал головой.

— Элис… Ты второе самое настоящее чудо в моей неудавшейся жизни. У тебя есть план?

— Я могу снизиться до четырех-пяти метров.

Кир снова покачал головой.

— Столицу охраняют не идиоты. Если ты выполнишь такой маневр, то уже через пять минут все части в округе будут подняты «в ружье»… включая волонтеров, всякие народные патрули и юных скаутов. Сеть будет такой плотной, что через нее не проскочит и мышь.

Девушка улыбнулась. Так умела улыбаться одна Алиса: тепло, но с долей превосходства. «Наверное, именно так должны улыбаться хорошо воспитанные дочери миллиардеров» — подумал Кир.

— Не обязательно. Если я спикирую, уходя от перехватчика, а потом снова быстро наберу высоту…

— А ведь может сработать, — Кир мгновенно выпрямился, повел плечами, словно сбрасывая невидимый груз.

— Только как быть с Темой? Ты его не вытащишь…

— Элис, я бы вытащил и его и тебя, это не проблема, честно, — девушка с сомнением посмотрела на худое, жилистое тело Кирилла, словно оценивала его возможности заново и допустила. Может быть, и не хвастает, — Проблема в том, что если его сбросить, как мешок с картошкой…

— Я могу попытаться снизиться до трех метров.

— Во время боевого маневра? Не смеши!

Алиса не возразила. Она и сама понимала, что «обещать, не значит жениться», а попытка — и удавшаяся попытка, это две большие разницы.

— Значит, он останется со мной.

Кирилл втянул в себя воздух. Глубоко, со свистом. Тонкие крылья носа опали и снова раздулись. Это было его самое близкое состояние к панике, истерике и прочим «штучкам», которые он уже давно не мог себе позволить.

— Хо-ро-шо, — по слогам выговорил он, — Я… постараюсь успеть… с одной задницей на два базара. Мне нужно добраться до отца, и я попытаюсь вас вытащить.

— Я тебе верю, — кивнула Алиса. И, испортив трогательный момент, жестко добавила, — В то, что попытаешься — верю.

— Элис, через пару часов я сам свалюсь и буду в отключке двое суток, минимум, — Кир взял девушку за плечи и легонько встряхнул, — Просто продержись. Дай мне это время. Я. Вас. Не. Брошу. Двое суток, хорошо? — дождался, пока она кивнула, и добавил, — сбереги Артема, ладно? Он важен.

— Важнее меня? — дочь миллиардера Жернова с сомнением посмотрела на спящего парня с осунувшимся лицом, в дешевой, потрепанной одежде.

— На порядок, — заверил Кир.

— Хотела бы я знать, кто он такой. Но, наверное, это неразумно, — Она выпрямилась и положила руку на спинку пилотского кресла, намереваясь туда вернуться, — Я буду его беречь, Кир. Не только потому, что ты попросил. Он мне нравится. Изображает из себя рыцаря без страха и упрека, а на самом деле хладнокровный сукин сын. Люблю таких. — Алиса невольно тронула плечо, измазанное подсохшим хирургическим клеем.

— Кстати, как ты? — спохватился Кир, ругая себя за невнимательность.

— В норме. Я в этом и не сомневалась. Какое может быть отторжение у того, кого готовили выносить и родить ящера? Мне даже не представить, чем нас накачали, — девушку передернуло и, оборвав разговор, она вернулась на место.

— Элис, — тихо позвал Кир, — держись к Теме поближе. Не позволяй вас разлучить. — Она чуть повернула голову. Светлые глаза уставились на него в упор, испытующе. Кир проклял свой цинизм и свою честность, но спокойно, ровно договорил, — спасательную операцию для НЕГО я гарантирую.

— Хорошо, — кивнула она, — я поняла.

И положила руки на штурвал.

Над белым, улыбчивым солнышком с тихим гулом поднялся полосатый шмель. Пахло травой и летом, безмятежным спокойствием и умиротворением.

— Елки нужны.

— А прошлый транш?

— Вспомнила бабушка, я девушкой была. Его еще на прошлой неделе освоили…

— Там же полтора миллиарда было, — Артур покосился на Берсеньева даже не с гневом, а с каким-то суеверным ужасом, — скажи честно, вы их едите?

— Если бы ели, было б дешевле, — Антон помолчал и тихонько, на пределе слышимости заговорил. Беседовали мужчины, практически, в чистом поле, следилки, даже «те самые» воткнуть было совершенно невозможно, разве что запустить шмеля-шпиона… Но привычка из второй натуры у обоих давно превратилась в первую.

— Прожекторы лепим ударно. На солнечной — уже счет на полмиллиона пошел. На водороде — меньше, но догоняем.

— Мощные? — заинтересовался Артур.

— 90 000 люмен тебе хватит?

— Не знаю. Надо пробовать, а пробовать пока, сам понимаешь, никак, — Артур покачал головой, но выглядел довольным.

— Мины?

— На основе противотанковых времен дизеля тм 96Б, слегка доработанные… нажимного и сейсмического действия. Вторые типа психологического оружия. Их вообще можно в любом сарае на коленке делать, были бы комплектующие и взрывчатка, — Антон потер нос, — собственно, мы их уже налепили столько, что хватит от Земли до Луны дорожку заминировать. Вот только начинки в них нет.

— С взрывчаткой поможем, — сказал Антон, — черные рейдеры еще два склада ТГА нарыли, времен последней войны.

— Еще мы с мародерами не торговали! — скривился Берсеньев.

Артур медленно повернул голову. Взгляд его стал вдруг невыносимо тяжелым, таким, что даже стального Берсеньева слегка прижало.

— Тоша, — тихо и предельно спокойно, подчеркнуто спокойно проговорил Артур, — я буду торговать с кем угодно. Мне параллельно: мародеры, шейхи недобитые, кланы. Если мне удастся связаться с чертями в аду и получить тротил в обмен на наши с тобой бессмертные души, я их загоню в ту же секунду, и буду беспокоиться только об одном: как бы не продешевить.

На лугу вдруг сделалось тихо, даже шмели куда-то пропали. Солнце шпарило так, что могло обварить незащищенную кожу, но Артур загодя намазался кремом, а Берсеньев колол себе хилар и плевал на противопоказания. И, вроде бы, ничего страшного с ним не происходило.

— Прости, — сказал он, наконец, — нервы.

— Прощаю, — Артур напоследок метнул еще один свой фирменный взгляд, но уже в одну четвертую мощности и по касательной, так что Берсеньев поморщился, но не пригнулся.

— Дальше давай, — в те же четверть голоса приказал безопасник.

— Минораскладчики по типу ПМРБ 1 и ПМР3 освоили, но к чему их цеплять, пока неясно.

— Докуда можно, сеткой дотащим. А дальше на водороде. Его до дуры.

— Чем замотивировать производство тягачей на водороде?

— Как всегда, нуждами сельского хозяйства, — Антон пожал плечами, — делаем ударными темпами трактора для фермеров. Схема стара, как мир, но он не так уж плох. На всякий случай обеспечу двойное прикрытие, скину данные, будто шейхи снова зашевелились.

— После того, как мы им в прошлый раз врезали? Император решит, что ты параноик.

— Мне положено быть параноиком, — отрезал Артур, — по должности.

Он уже отвернулся, чтобы идти назад, в прохладу кондиционированного ангара, когда в спину ему прилетело негромкое:

— А на самом деле?

Артур невесомо и невероятно быстро развернулся на носках, словно был не грузным министром, а атакующей анакондой.

— Мне послышалось? Или кто-то сейчас вежливо попросил себе пять лет колоний за нарушение режима секретности?

— Артур, я все понимаю, — взорвался Берсеньев. Взрыв был тихим, но от этого не менее разрушительным, — я подписывал «теплую грамоту»¹ («теплая грамота» — подписка о неразглашении государственных секретов. Нарушителя ожидают пять лет принудработ в зонах с особо жарким климатом). Но я не идиот. У меня техническое образование и я примерно представляю, на что ты меня подписываешь.

— И на что я, по-твоему, тебя подписываю? — Артур улыбнулся улыбочкой голодного крокодила, с которого добрый хозяин как раз в эту секунду снимает намордник. Человек с менее крепкими нервами немедленно дал бы дуба. Но Берсеньев и сам был той еще неведомой зверушкой, поэтому улыбку безопасника он поймал и отзеркалил, практически, один в один.

— То, что мы собираем в последние полтора года, это не научно-исследовательское оборудование, — инженер криво усмехнулся, — это даже не рейд. Его назначение и, главное, количество наводит на мысли…

— Дальше, — потребовал Артур.

— А что — дальше? Будет война.

Берсеньев сказал страшное слово и словно сбросил с плеч невидимый груз, выпрямился. И на безопасника он смотрел теперь иначе: требовательно, Тревожно.

— Война, — невозмутимо подтвердил Артур, — И что тебя удивляет? Хочешь мира — готовься к войне. На тебя легла часть мер по укреплению обороноспособности государства.

— Тогда почему мы используем для этого исключительно допотопные технологии? — тихим, свистящим шепотом спросил Берсеньев, — какого черта мы исключили все разработки последних лет, все, что обеспечило Славии стратегический перевес. Мы готовимся к исторической реконструкции?! Такое впечатление, что тебе точно известно: все это чудо-оружие окажется бесполезным… Или даже… будет повернуто против нас.

— Дальше, — так же ровно повторил Артур, — Я хочу слышать, до чего еще додумалась твоя светлая голова, Антон.

— А что — дальше? — у инженера, видимо, сорвало гайку, и он говорил, уже не думая ни о проекте, который ему отчаянно хотелось довести до конца, ни о собственной безопасности, — Все оружие легкое, переносное. В любой момент может быть переброшено с места на место. И большая его часть накапливается не на границе, а вокруг Столицы.

— И что это, по-твоему, значит?

— Заговор, — выдохнул Берсеньев, глядя на безопасника, как загипнотизированный кролик на змею, — заговор против Императора. В который ты меня втянул.

Маркович дернул уголком плотно сжатых губ, подчеркнуто медленно и спокойно открыл полу пиджака, демонстрируя инженеру, что он делает, вынул наладонник и активировал его. Берсеньев напряженно ждал, не сводя с Артура жадного, требовательного взгляда.

— Год и четыре месяца, — хмыкнул министр, — в то, что до тебя только сейчас дошло, я не верю — голова у тебя светлая. В то, что ты меня боялся до усрачки, извини — тоже. Не тот замес. Значит — доверял.

— Так это правда? — выстрелил взглядом Берсеньев.

— Правда, правда, — Антон поощрительно улыбнулся, словно они были на утреннике в детском саду, и инженер только что замечательно рассказал стишок с табуретки, — мы с тобой в заговоре против верховной власти в империи, и готовим военный переворот. Я — главарь новой хунты.

— Ты спятил?

— Хотелось бы, — Артур непритворно вздохнул, — да не выходит. Устойчивость психики по десятибалльной шкале 9,8. Спятить — это был бы просто царский подарок. Да только мне так повезти не может.

Безопасник еще раз испытующе взглянул на Берсеньева. Тот смотрел странно, но вроде бы кидаться на министра не собирался. А это было бы забавно. Конечно, не слон и моська, но на датского дога и левретку эта сцены вполне бы потянула.

— Значит, все еще веришь. Это хорошо, — Артур невесело улыбнулся, — Для начала, Тоша… Просто, чтобы мы с тобой, раз уж пошел такой разговор — окончательно поняли друг друга. Я знаю тебя с детства. Всегда считал другом. Для меня это серьезно. Помолчи! — он резко вскинул большую ладонь и Берсеньев проглотил все, что хотел сказать, — А еще я знаю, что ты для разговора со мной припас «берету» с мини-пулями, начиненными азотом. Я даже знаю, где она у тебя припрятана, — рука инженера невольно дернулась, но замерла на полпути, — Не советую, — совершенно спокойно произнес Артур.

— Ты тоже вооружен? Или… у тебя снайпер на крыше?

— Зачем, — безопасник пожал плечами, — мы же не ковбои. Это на Диком Западе прав был тот, кто выстрелит первым. А сейчас прав тот, у кого юристы лучше. Если мы с тобой сейчас не договоримся…

— Я пойду под «теплую грамоту»? — перебил Берсеньев.

— И ты. И жена. И вся твоя родня до седьмого колена. Вплоть до внучки. И даже не надейся соскочить. Ты так давно в деле, и еще дольше знаком со мной, что только дурак тебе поверит.

Инженер под темным загаром побледнел в синеву.

— Ты не сможешь…

— Смогу, будь уверен, — бросил Артур таким тоном, что стало ясно — пределы его власти инженер сильно недооценил.

— То есть ты взял меня за горло?

— И давно. Рука держать устала.

— Зачем? — Берсеньев неожиданно успокоился и смотрел на Артура теперь испытующе.

— Вот это — правильный вопрос, — кивнул безопасник, — и вопрос и интонация. В одном ты не прав, Тоша. Война не будет. Она уже идет. И заговор на самом верху, это верно. Только не на уровне министерств. Он еще выше.

— То есть?

— То и есть. И не делай вид, что шокирован. Можно подумать, это первый раз в истории, когда верховная власть оказывается губительна для народа.

— Доказательства… есть? — тихо, почти одними губами спросил Берсеньев.

— А как же. Такие, что не только Люблинский трибунал, но и Страшный Суд примет. Желаешь ознакомиться сейчас?

Но перевороту в голове инженера свершится было не суждено. Наладонник министра прогудел коротко и резко. Артур нахмурился, принял вызов и выпал из реальности. Новости, которые ему сообщили, были не рядовыми.

— С лева по борту, на два часа. Пара легких истребителей. Хотят сажать?

— Они уже почти три минуты в наушниках истерят, — сообщила Алиса, — требуют пароли, явки, разрешение на нахождение в воздушном пространстве Столицы.

— Какой у нас план?

— Простой, как ручка от лопаты, — отозвалась девушка, — они пытаются меня прижать, я делаю вид, что испугалась и иду на посадку. Снижаюсь насколько смогу, сбрасываю тебя, набираю высоту и пытаюсь оторваться. Дальше — по обстановке.

— Хороший план. Детально проработанный, — хмыкнул Кирилл, вспомнив Заповедник, и, с невольной завистью, покосился на напарника. Тот спал мертвым сном. Ресурс его организма был полностью вычерпан, и до восстановления, хотя бы частичного, он не проснется — хоть небо падай.

— Другого все равно нет, — пожала плечами Алиса, не отпуская взглядом томные точки истребителей.

— Ты… постарайся поосторожнее, — неловко попросил Кир, — это все-таки не ящеры, а свои.

— Точно, — хмыкнула Алиса, — свои, в случае чего, церемониться не будут, размажут тонким слоем по ромашкам и имени не спросят.

Кир фыркнул. Потом невольно рассмеялся. Девушка подхватила, и им стало немножко легче.

— Кирилл, — голос Алисы стал вдруг невероятно серьезным и словно остыл на несколько градусов, — проверь, как этот спящий красавец зафиксирован, особенно голова. Сейчас начнется карусель, не дай бог придется катапультироваться: если он плохо сидит, позвоночник ссыплется в трусы!

— Понял, — кивнул Кир, — когда мне отжиматься?

— Не раньше, чем я скажу. Там экстренный отжим одной кнопкой, так что не опоздаешь. Люк проверил?

— Сигнал горит, сама понимаешь, открывать не рискнул.

— И не нужно. Если сигнал горит, все ОК, у меня на табло тоже.

— С богом, — тихо сказал Кир.

— К черту! — рассмеялась Алиса, забирая ручку на себя, и лихо уходя от зажимающих ее истребителей на «обратном» вираже.

…Кириллу показалось, что на него сел слон. Потом он решил, что на него опустились все три слона, и сверху этот натюрморт накрыло той самой огромной черепахой. Не смотря на кратковременность перегрузки и ее привычность (летал, случалось, правда, только пассажиром) перед глазами заплясали темные круги.

Как Элис умудрялась пилотировать «Гейшу»?

Тяжесть внезапно сменила вектор, ремни перестали врезаться в грудь, и Кира, наоборот, вдавило в «диван» с необыкновенно высоким, ортопедическим подголовником. Так вот зачем он здесь, а вовсе не для удобства!

— Готовься! — команда застала его врасплох. Он едва не нажал кнопку, но затормозил в последний миг. Гейша провалилась в пике, похоже, этот маневр был у Алисы одним из самых любимых.

— Пошел!

Кир утопил кнопку, мгновенно ощутил свободу от сдавливающих тело ремней безопасности. Под ногами разверзлась бездна, и разведчик ухнул туда с воплем, который не смог сдержать.

Земля оказалась немного дальше, чем они рассчитывали. Видимо, люк открывался медленнее и «Гейша» уже пошла на набор высоты. Кир приземлился, перекатом гася инерцию. Ощущение было гораздо пакостнее, чем на тренировках, когда их учили прыгать с поезда, лишь слегка притормаживающего на повороте. В плече что-то хрустнуло, Кир отстраненно подумал, что таки сломал… а вот что, это еще предстояло выяснить. И не сейчас. Сейчас, вжимаясь в землю, он тихо балдел от того, что вытворяла в небе сумасшедшая Элис, лучший, теперь это стало совершенно ясно, пилот Славии.

С аэродрома навстречу «Гейше» поднялась еще одна пара, теперь воздушную карусель кружили уже пятеро. И девчонка умудрялась соответствовать, выскальзывая из ловушек так, словно сегодня указом Императора вдруг отменили закон тяготения. Хвала Создателю, никто пока не стрелял, но Кир понимал, что это вопрос времени. К Столице никто постороннюю воздушную яхту не пустит, тем более класса «Гейши», с полным вооружением.

— Почему она не садится? — озадачился Кирилл, и тут же сообразил, — тянет время. Дает ему шанс уйти.

— Умница, сестренка, — шепнул он почти с нежностью, — клянусь, я тебя вытащу… Обязательно. Вот только сначала в кучу соберусь.

Плечо адски болело. К сожалению, без многофункционального чипа он не мог выяснить, что с ним произошло и насколько все это серьезно. То есть понятно, что ничего хорошего. Но в его положении плечо все таки лучше, чем нога. И, всяко лучше, чем шея. Но вот коммуникатор прыжка не пережил, что дико обидно. Он ведь армейский и должен быть рассчитан на разные… ситуации. Или то, что они с Элис творили, находится даже за этими, весьма размытыми пределами?

Только сейчас до него дошло, как сильно он рисковал и насколько ничтожен был шанс на благополучный исход.

Ладно. Для начала разберемся, где, собственно, находимся. Потом попробуем наладить контакт хоть с кем-нибудь, у кого есть наладонник. Эх, тяжело добру молодцу без гранаты! Эта маленькая штучка здорово облегчает процесс коммуникации в экстремальных условиях. Но чего нет, того нет. Попробуем обойтись личным обаянием.