Шоу Шанс. Императрица

ГЛАВА 1

Уровень допуска

Ярослав очнулся с омерзительным ощущением тошноты, головной боли и общей неправильности жизни. Во рту было сухо, собственный язык хотелось выплюнуть, таким чужеродным он ощущался — но вот беда, даже выплюнуть не получалось. Слюна пересохла. Вдобавок ко всему букету непередаваемых ощущений чесалась, словно стянутая, кожа, а когда Ярослав попытался приподнять веки, ставшие вдруг чугунными, затылок дернуло дикой болью.

В общем и целом все это было здорово похоже на одно из двух: либо вчера он здорово приложился затылком на тренировке. Либо — перебрал. Второе маловероятно. Ярослав, как и все профессиональные спортсмены, не то, чтобы любил режим, как родную маму. Но пользу его признавал, и не нарушал без очень веского повода.

Мог ли вчера случится этот самый веский повод?

Слава собрал в кулак волю к победе и сделал еще одну попытку — ме-е-едленно открыл глаза.

…Потолок. Белый. Стены. Тоже белые. Под спиной что-то мягкое, как будто походная койка. Ощущения похожие — Ярослав прекрасно помнил их с последних сборов.

Сколько времени?

Потянулся к комму… Точнее, хотел потянуться, но рука не подчинилась. Что случилось? Неужели такая серьезная травма? Позвоночник? Голова? А ноги — шевелятся?

Ноги не шевелились тоже. Но не из-за мифической травмы. Мгновением спустя до Ярослава дошло, что все не так страшно, как он вообразил. Или не так хорошо… В общем, он не мог шевельнуться, потому что был надежно привязан к койке за руки и за ноги.

В мозгу мгновенно закрутился миллион вопросов, но задать их себе Слава не успел. Затылок ощутил легкое дуновение воздуха — похоже, открыли дверь. И тут же — тяжелые, грузные шаги. Кто? Как бы извернуться…

Выворачивать суставы не пришлось. У визитера не было намерения сохранять инкогнито. Он прошел на середину комнаты и встал так, чтобы Слава его видел.

— Господин министр Безопасности? — хотел сказать Ярослав, но пересохший язык не подчинился, и вместо внятного приветствия вышло неразборчивое: «Оинн иит ссоиси»

— Что? — опешил Артур, — Нет, я точно не «ссоиси», чтобы это не означало. Напоите его, — негромко распорядился он, чуть повернув голову.

Через пять минут Слава ощутил себя способным общаться. Правда, желания общаться именно с этим человеком не было. Разве что на древнейшем языке жестов. Славе очень хотелось показать министру фигу, средний палец, 50 % от полной длины руки, под конец — кулак, ну и совсем в заключение — хук правой. Или левой, как получится. Проблема, однако, была в том, что сейчас бы не получилось никак. Развязать его как-то не сподобились.

— Плохо? — спросил Артур, — голова болит? Кожа чешется?

— Да, — сипло выдавил Слава.

— Пройдет. К вечеру будет лучше, а завтра токсин полностью выйдет из организма. Это последствия приема снотворного.

«…Я не принимал снотворного, — хотел сказать Ярослав, и вдруг вспомнил: приглашение в Башню, тяжелый разговор, свое решение, чашку кофе и Сашу… Сашу, скользнувшую на пол на полсекунды раньше него»

— Что с ней? — получилось не слишком отчетливо, но Артур понял.

— С Монаховой? А что с ней могло случится? Ты же не умер. Мой врач умеет рассчитывать дозу, так что жива Монахова.

— Где она? Я хочу ее видеть! — потребовал Ярослав.

— Ишь ты… Хочет он. Я вот, может, в отпуск хочу уже пятнадцать лет, да вот никак не выходит. Оставь вас одних — такого накрутите, пять академий наук не распутают. На каждую хотелку есть своя терпелка.

— Я ничего не скажу, пока не увижу Сашу, — на этот раз почти отчетливо выговорил Ярослав. Язык потихоньку начинал снова подчиняться хозяину. По крайней мере, в этом Артур не соврал.

— Белорусский партизан, — хмыкнул Артур безо всякого пиетета к героям, — Глаза в порядке? Меня хорошо видишь, или по голосу признал?

— Вас вижу, — отчеканил Ярослав с явным подтекстом: «В гробу, в белых тапочках с немытыми ногами».

Министр Безопасности подтекста то ли не расслышал, то ли, что более вероятно, не счел нужным услышать. Он достал из внутреннего кармана комм-пульт и спроецировал на белую стену небольшой плоский экран.

— Смотри.

Проектор показал не слишком большую, но неплохо обставленную комнату. Судя по трем кожаным диванам, пустым журнальным столикам и паре картин на стенах — гостиную.

В комнате сидели, стояли и лежали пять девушек, и в одной из них Ярослав сразу узнал Сашу Монахову. Свою невесту. Одну из десяти тысяч… И как-то очень быстро ставшую единственной и близкой.

Саша сидела в уголке дивана, поджав под себя ноги, и листала планшетку. Она была на первый взгляд цела и невредима, только как-то нехорошо грустна. Или просто напугана.

Через пару мгновений и другие девушки перестали быть незнакомками. Первой он опознал яркую брюнетку с гордым профилем и карими глазами, которые и сейчас светились вызовом. Алена Швец. Второй была забавная блондинка, похожая на породистую кошку — Карина Дубай. Олеся Горская — рыжая и еще одна блонди — Вера Ольхова играли в настольные шахматы. Весь его «гарем», несостоявшиеся жены футбольной звезды, вылетевшие из этого дурацкого шоу.

— Убедился? — спросил Артур.

— Где она?

— Не здесь.

— Откуда мне знать, что Саша не лежит где-нибудь с перерезанным горлом, а вы мне тут кино крутите? — произнес Ярослав, стараясь, чтобы голос его звучал ровно и спокойно.

— На дату посмотри, — посоветовал Артур.

— Откуда мне знать, что она сегодняшняя? Может быть, я два дня пролежал в отключке?

— Ну, знаешь… Человечество победило многие болезни. Но вот насморк и паранойя оказались нам не по зубам.

— Пока я не встречусь с Сашей и не поговорю с ней, ни на какое сотрудничество можете не рассчитывать, — отрезал Ярослав.

— Как скажешь, — пожал плечами Артур, — можешь сидеть тут и маяться дурью. А Сашу твою, тем временем, используют и съедят.

— Что? — дернулся Слава.

— Что слышал.

— Я не понимаю…

— Не понимаешь? — неожиданно доброжелательно переспросил Артур, — вот с этого и нужно начинать. Не понимаешь — объясню. Разжую и в рот положу. Глотать, правда, самому придется. И рвотные позывы давить…

— Рвотные позывы? — в полной растерянности переспросил Ярослав.

— А ты думаешь, так здорово дерьмо жрать? Сперва всех рвет. Ничего, привыкнешь. Меня тоже сначала воротило. И до сих пор воротит, если честно. Однако жру, никому не жалуюсь.

— Объяснитесь, — устало попросил Ярослав, которому снова стало нехорошо.

— Слушай внимательно, звезда футбола. Император вконец оборзел. Поэтому — будем менять.

Министр безопасности сказал это так просто, что Слава не сразу уловил смысл, а, сообразив, закашлялся.

— Вы спятили?

— И давно, — подтвердил его догадку безопасник, — потому что нормальный человек такого бы просто не выдержал.

— И вы считаете, что я подпишусь на авантюру, которую задумал сумасшедший.

— Думаю — да.

— Тогда вы, действительно, спятили.

— И в этом твое счастье, мальчик. Нормальный давно бы на все плюнул, а я еще трепыхаюсь.

— Знаете, Артур, мне стыдно за свою непатриотичность, но я плевать хотел на императора. Мне нужно знать только одно — где моя жена.

— Твою «жену» сейчас готовят.

Прозвучало зловеще.

— Готовят к чему?

— К тому, чтобы стать наложницей императора и попытаться произвести на свет наследника. Но у нее ничего не получится. Потому что ни у кого не получается. Какое-то генетическое нарушение. Император не способен иметь полноценных наследников. Но он не хочет в это верить. Так что девчонки умрут. Все. Если мы не подсуетимся.

— Артур, вы бредите? — тихо спросил Ярослав.

— Нет, я тебе снюсь. Когда проснешься, можешь забыть этот кошмар и возвращаться на наше любимое шоу, выбирать жену. Так ты, по крайней мере, спасешь хотя бы одну девушку. Правда, не Сашу. Но с Сашей все было ясно с самого начала, она ему приглянулась, так что я сразу сказал — без шансов.

— Как я могу вам верить?

— Можешь не верить, — Артур пожал плечами, — мне по барабану.

Он развернулся, чтобы уходить. Но в спину ему выстрелило:

— А если поверю, что? Что я должен делать?

— То, что я скажу. Сразу. Не раздумывая. Скажу — в окно прыгнуть — прыгай. Скажу: догола раздеться и плясать — пляши! И ни о чем не спрашивай. Больше откровенных разговоров между нами не будет. Я и так дико рисковал. Второй раз провернуть этот фокус у меня не выйдет.

— Артур, вы сказали, что Сашу… готовят. В каком смысле?

Безопасник смягчился. Он вернулся, сел на кровать.

— Во-первых, исправляют твой косяк. Делают гименопластику. Императору должна достаться девственница, это не обсуждается. Во-вторых, дают специальные препараты, которые позволят зачать и выносить дитя другой расы.

— Что? — Ярослав дернулся так, что веревки впились в тело.

— Да, Славик, да. Именно это. Так что выбирай — подарить своей жене шанс, или самоустраниться. И, имей в виду, это не ваше идиотское шоу. Здесь совсем другая игра, серьезнее. И шансов у девчонок не один из десяти тысяч, а гораздо меньше. Думай.

Артур встал и вышел.

А в комнату вошел молчаливый мужчина в зеленом комбинезоне, с подносом, на котором дымилась тарелка с хорошо прожаренным стейком и чашка кофе. Не говоря ни слова, мужчина поставил поднос на табурет и отвязал футболисту одну руку.

Похоже, на большее послабление режима можно было не рассчитывать. Впрочем, мясо оказалось натуральным, а кофе — гораздо лучше, чем в любимом ресторане, на яхте с солнечным парусом.

— Да будет свет, сказал монтер и перерезал провода! — Кирилл на ощупь поковырялся, как сейчас выяснилось, в щитке, и длинный унылый коридор осветился десятком тусклых лампочек в железных намордниках.

Они стояли перед огромной стальной дурищей, больше всего похожей на вход в одно из убежищ времен Конца Географии.

— Гермодверь, — сообразил Тема, — а ключ от нее, конечно, остался в твоем чудо-рюкзаке. Я угадал?

— Даже близко не попал, — Кирилл сосредоточенно осматривал замок и пребывал, Темка это заметил, в отличном настроении. — Разве ж такие двери ключиками открываются? Да никогда в жизни! Даже цифровой код ненадежен: а вдруг тебя враги поймали, а у тебя моральной стойкости не хватило.

— Отпечаток ладони? — предположил Тема.

— Ни в коем случае. А вдруг враги тебе клешню оттяпали, и воспользовались, как ключом?

— Тогда что? — озадачился лаборант.

— Многоступенчатая система. Во-первых, сканирование сетчатки глаза, — небольшая панель, которую Темка принял не то за декоративный элемент, не то за усилитель конструкции, неожиданно совершенно бесшумно выдвинулась из стены и развернулась к ним стандартным сканером.

— И… что делать?

Не отвечая, Кирилл наклонился к аппарату и запустил программу опознания. Повисла тишина. Тема не мог оторвать взгляда от панели. На долю секунды она загорелась, было, тревожным красным, по практически тотчас цвет сменился на разрешающий зеленый.

Он уже перевел дух, когда из небольшого углубления в панели выехала зловещего вида приспособа с иглой на конце.

— Забор крови? — Темка шевельнул бровью.

— И эпителий, — кивнул Кирилл и бестрепетно сунул руку на растерзание. Точнее, на опознание.

На этот раз зеленый свет загорелся почти сразу. И Тема уже не удивился, когда игла анализатора сменилась сенсорной клавиатурой.

— Ручной ввод пароля, — пояснил Кирилл, — причем вводить нужно двумя руками, а температура и влажность передних лап должны отвечать определенным параметрам.

Кирилл быстро набрал длинный номер, в котором Тема опознал индивидуальный код. Ему показалось, что он начинает понимать.

— Ты здесь служил?

— Да нет. Иначе все было бы на порядок проще. К сожалению, тех, кто здесь служил, уже не осталось. Ни одного.

— Тогда каким образом?

— Все просто, — Кирилл пожал плечами и, дождавшись зеленого света, уверенно толкнул тяжеленную дверь, которая, промедлив всего мгновение, поехала вверх, — У «альбатросов императора» допуск Альфа, проход всюду.

— А если бы за столько лет случился сбой, — с опозданием дошло до Темы.

— Ну, вероятно, мы с тобой уже не успели бы ни о чем пожалеть. Под этим центром столько взрывчатки, что хватит сотворить еще один тектонический разлом.

— Мило, — хмыкнул Артем и последовал за напарником.

Внутри помещение оказалось огромным. Навскидку, парочка средних стадионов здесь поместилась бы шутя. Тусклые лампы экономного аварийного освещения не давали рассмотреть его в деталях, но даже то, что успел выхватить глаз, впечатляло. Холодные боксы вдоль стен, капсула томографа, мощный криоцентр, минимум, на сотню контейнеров. И большой прямоугольник мощного грузового портала прямо в центре.

— Класс! — восхитился Темка, — значит, обратно с комфортом?

Кирилл поморщился:

— Мне жаль тебя огорчать, мой привередливый друг, но, скорее всего, обратно придется тоже ножками. Энергия на портальный переход должна накапливаться несколько дней, вряд ли они у нас будут. Эти куры не оставят нас в покое. Они же, черти бы их драли, разумны.

— Что здесь происходит, — спросил Тема, — ты наверняка знаешь. И мне бы тоже хотелось знать.

— У тебя какой уровень допуска? Дельта?

— Обижаешь. Бета.

— Все равно недостаточно.

Тема фыркнул:

— Вот так сдохнешь — и знать не будешь, за что, — но спорить не стал. Не военный, но и «не совсем гражданский» статус контрактника императорской службы Поиска Пропавших давал ему довольно четкое понимание того, чем рискует Кирилл, посвящая постороннего в святая святых имперских тайн. Расстрел на месте будет сказочным везением.

Кирилл, меж тем, довольно уверенно пошел вдоль стены, выискивая что-то, известное лишь ему.

Тема крутил головой, пытаясь разглядеть, есть ли кто в боксах криозаморозки. Но любимого ужастика его детства не получилось — боксы находились высоко под потолком, спускались только автоматически, после запуска программы оживления. А снизу ничего рассмотреть не удалось… Темка отметил лишь то, что часть боксов была занята, цветовые индикаторы светились зеленым, показывая, что капсулы работают в штатном режиме, и с их обитателями все в порядке. Но основная масса оказалась пуста.

Это был очень большой НИИ, на порядок серьезнее того, где он всего полтора года назад имел честь протирать штаны. Пока не случилось в его жизни памятного разговора с офицером безопасности, контракта и Заповедника.

Кое-где на столах лежали лабораторные журналы. Похоже, они, по старинке, заполнялись вручную. Значит, уровень секретности был высочайший. А то, что они вот так лежали, в открытом доступе, показывало лишь одно — чужие здесь не шастали.

Будет ли серьезной ошибкой сунуть туда нос? Артем подозревал, что, таки да! Но с другой стороны, положа руку на сердце, сколько у него шансов выскочить из этого приключения живым? Хотя бы просто живым, не говоря уже о том, чтобы сохранить свободу, статус и должность? Ноль целых хрен десятых.

Колебаться смешно. В конце концов, он же ученый. Генетик.

Темка воровато оглянулся на Кирилла, не нашел его, цапнул со стола первый попавшийся журнал и присел с ним прямо на пол, поближе к скудному источнику света.

И обломался. Записи велись с помощью неизвестного шифра.