Show must go on

Глава 2

Президентский люкс, в который меня поселили, впечатлял размерами и интерьером — спальня, кабинет, гостиная. Все помещения, включая ванную, просторные, с очень высокими потолками. Без дурацкого пластика, но и без вульгарной лепнины — скорее в винтажном стиле арт деко. Но оно и понятно, ведь этот отель построили в «ревущие 20-е». В каждом помещении по несколько ваз с букетами белых роз, достойные картины на стенах, а не новомодная мазня.

В гостиной на овальном столе стоит огромная корзина с тропическими фруктами — инжир, манго, папайя… А в холодильнике 33 бутылки минеральной воды без газа. Я даже спецом пересчитал. Но все требования райдера соблюдены неукоснительно: четверка после Японии заменена на тройку. И шоколадное драже M&M’s в хрустальных вазочках разобрано строго по цвету. Ну, ну…

Сергей Сергеевич со своими подчиненными внимательно осмотрели номер, даже под кровать заглянули, и под большую чугунную ванну на львиных ножках. Потом СС поплотнее закрыл окно из которого с улицы доносились вопли фанатов, собравшихся перед гостиницей. Нас со звездочками, конечно, завели с неприметного бокового хода, чтобы миновать холл по пути к лифту, но похоже поклонники уже все пронюхали. И немудрено: как такой ярко раскрашенный автобус на стоянке скроешь?! Теперь главное, чтобы они на этаж не пробрались и в ресторане нас не подкараулили.

— Мне надо говорить тебе о соблюдении мер безопасности? — прищурился Сергей Сергеевич.

— Нет — я открыл первую попавшуюся бутылку, но резко передумал. А ну, как амеры туда что-то сыпанули? Вроде она и запечатана, но…

— А вот это правильно! — одобрил полковник, увидев, как я нервно отставил бутылку в сторону — посиди-ка на диване, пока ребята работают.

Один из сотрудников включил знакомый мигающий приборчик, и медленно прошелся с ним по комнатам, по очереди направляя улавливатель на все предметы обстановки, электрические розетки и люстры. Ага, закладки с микрофонами ищут. Это действительно лишним не будет.

Наконец, закончив свои дела, охрана вышла, направившись осматривать другие номера. А в дверь постучал портье, прикативший тележку, на которой стояли сумки и чемоданы. И там был не только мой багаж, но и… Альдоны. Что за…?!

Я забрал только свои вещи, дал чаевые портье, и велел ему доставить остальной багаж в соседний номер, где поселилась Альдона. В дверях бедняга столкнулся с ней, и красавица недовольно сверкнула на него глазами, увидев, что он увозит ее багаж. Походкой королевы подруга зашла в мой номер, и плотно закрыла за собой дверь.

— Душа моя, ты чем-то недовольна?

— Я хочу жить здесь, с тобой! В коллективе все уже знают о наших отношениях, и Сергей Сергеевич тоже в курсе. Даже родители наши, и те догадываются!

— Кроме деда — мрачно уточнил я. Ситуация эта меня совершенно не радовала.

— Чем ты недоволен? — Снежная Королева подошла ближе, погладила меня по щеке — Разве не ты еще недавно предлагал мне жить вместе? И разве это плохо, когда с тобой в одной кровати спит любимая женщина? Ну, чего ты хмуришься…?

Альдона небрежно бросила на кресло светло-голубую джинсовку, отделанную белой кожаной бахромой, и медленно, одна за другой, начала расстегивать пуговки на своей рубашке. Да, уж… тонкий полупрозрачный хлопок на голом женском теле, еще и без бюстгальтера — это сродни атомному оружию. Я попытался взять под контроль свои инстинкты, но открывающийся вид на красивую женскую грудь лишал меня остатков благоразумия. Вот же провокаторша…!

— Нет, любовь моя, ты не будешь жить в моем номере — усилием воли я заставил себя отвести взгляд и от греха подальше отошел к окну.

Толпа, увидев меня на фоне ярко освещенной гостиной, заверещала, и даже сквозь двойные стекла донеслись отчаянные девичьи вопли «Виктор, ай лав ю!». Я послал фанаткам воздушный поцелуй, помахал рукой и поплотнее задвинул ночные шторы.

— Это по-очему же?! — в голосе Альдоны прорезалась сталь.

— Потому, что это громкий скандал мирового уровня. О связи дочери Председателя КГБ и несовершеннолетнего певца будут писать все, кому не лень. Тебя смешают с грязью, а со мной не будет общаться, ни один серьезный политик. О рекламных контрактах с японцами тоже можно будет забыть — для них такая аморалка неприемлема. По законам любой нормальной страны тебя должны судить за совращение несовершеннолетнего.

— Подумаешь! Мы не одни такие. Рок звезд в турне вообще сопровождают девчонки школьного возраста.

— Да. Но еще есть и негласное правило — открыто это не демонстрировать. Все происходит по взаимному согласию, и за закрытыми дверями. А там — я ткнул пальцем в сторону окна — тоже полно девчонок-подростков. И это именно они скупают наши пластинки, плакаты и билеты на концерты, на которых потом вопят громче других.

— И что?! — пожала плечами подруга — Пусть себе вопят.

Я достал дипломат, переданный Гором, и открыл его. Помимо наших фотографий, сувениров и контрамарок, там лежали еще свернутые в рулон новые постеры группы, на которых мы вместе и по отдельности. Был даже постер с Верой, что вызвало у меня тяжелый вздох — бизнес на ее смерти продолжался. Достал из рулона один из постеров со своим изображением и показал его недовольной Альдоне.

На нем я позировал в расстегнутой джинсовой куртке, накинутой прямо на голое тело, сидя на мотоцикле. Загорелое тело, кубики пресса, выгоревшие на солнце волосы и белозубая улыбка — все как положено в девичьих мечтах.

— Вот с кем засыпают американские тинейджерки. И если все узнают, что ты моя девушка, и мы спим, разобьются тысячи девичьих грез. Понимаешь? А вместе с этим моментально упадут продажи пластинок и билетов… Витя Селезнев не может быть женат, он, как настоящая звезда, должен быть недоступен, понимаешь? Как и вы с Ладой. Нам нельзя своим необдуманным поведением ломать красивые мечты поклонников и свою карьеру.

— Угу, ты же у нас принадлежишь всему человечеству… — ехидства в ее голосе через край.

— Как и ты. Как и Ладка. Начни, наконец, это понимать.

Я подошел к Альке, провел пальцами по ее красивой обнаженной груди, отчего ноздри девушки затрепетали. А когда я дотронулся до темного соска и ощутимо сжал его, она рвано выдохнула и потянулась за моей рукой…

— Не сейчас… встретимся ночью — отстранившись, я начал медленно застегивать пуговки на ее тонкой рубашке, хотя один бог знал, чего мне это стоило.

— Вот же ты гад, Селезнев…!

От расправы обиженной женщины меня спасло появление Клаймича.

— Ребята, вы как насчет позднего ужина? Майкл ждет нас в ресторане через два часа.

— Мы за любой кипишь, кроме голодовки! — я подхватил с кресла джинсовку Альдоны и накинул ее на плечи подруги. Слава богу, несколько пуговиц на ее груди я уже успел застегнуть.

— А я пожалуй, лягу сегодня пораньше спать. Устала что-то… — мстительно заявила белобрысая зараза и соблазнительно покачивая бедрами покинула мой номер.

Григорий Давыдович хмыкнул, но от комментариев воздержался. Ну, …шила в мешке не утаить. Похоже, все уже действительно в курсе наших отношений со «звездочкой». А раз меня жестоко обломали с сексом этой ночью, займусь-ка я лучше работой. Мы ведь с Клаймичем даже правок к расписанию нашего тура толком еще не видели. Из-за вмешательства Веверса со своим чертовым Новым Орлеаном, бедному Майклу пришлось передвигать даты и уплотнять наш и без того жесткий график. Да, еще японцы что-то там замутили с рекламным роликом для Хонды. Вот никогда у нас ничего не идет по намеченному плану, вечно все через же-бемоль.

Но сначала нужно выпустить пар… Я посмотрел на часы. Успеваю.

— Григорий Давидович, мы вроде бы договаривались, что в каждом городе для меня будет снят зал в боксерском клубе?

— Да, Майкл все организовал — Клаймич достал записную книжку, перелистнул несколько страниц — запоминай адрес: Пайн-Стрит 9. Зал снят на двое суток, два часа утром и час вечером твои.

— Отлично!

— Атлантик Рекордс на тебе не экономит.

— Да и на нашей группе тоже. Вы с Майклом начинайте ужинать без меня, а я быстро сгоняю, потренируюсь. Потом присоединюсь к вам.

Тренироваться в пустом зале было непривычно. Я размялся, поработал со скакалкой, потом провел бой с тенью. Открыл блокнот с инструкцией, которую мне составил Ретлуев. Точнее, это был подробно расписанный план тренировки. И там был пункт с упражнением на подбородок. Поэтому я наклеил кусочки белого пластыря на грушу с двух сторон, и попросил одного из своих охранников раскачивать ее.

— Тысяча быстрых джебов и крюков — учил меня Ретлуев — Целишь только в челюсть. Ее натренировать никак нельзя. Если правильно попадешь — даже самый великий боксер ляжет. Работаешь с обеих рук.

Что же… придется мне потрудится.

Пока исполнил сто ударов — весь взмок. Ты еще поди попади в эту «челюсть». После большой груши, подошел к маленькой, на растяжке. Тут уже стало совсем сложно.

— Вы к кому?

— Да вот, хочу на паренька посмотреть. Я здешний коуч.

Я обернулся. Два моих бодигарда преграждали путь пожилому негру в очках с толстыми линзами. Судя по сбитым костяшкам и сломанному носу — тренер сам из бывших боксеров.

— Пропустите его — я подошел к тренеру, представился — Виктор Селезнев, СССР.

— Вижу, что не Гарлем. Я Кроули. Эд Кроули.

— Собственно, я уже почти закончил — сняв перчатки, я отлепил от груши пластырь.

— Точность тренируешь? Это хорошо, хорошо… А чего к тебе такое повышенное внимание? Вынь да положь целый зал, да еще строгий запрет на присутствие посторонних…

— Мне надо сосредоточиться на тренировке и не отвлекаться — решил я не объяснять Кроули про популярность Красных Звезд. Похоже, этот пожилой негр был не из меломанов — Хочу пройти отбор в советскую олимпийскую команду по боксу.

— Ну, удар у тебя сильный, хорошо поставленный — коуч потрогал мои бицепсы на руках — И не перекачен. Это тоже хорошо. Сейчас многие парни злоупотребляют физикой. Даже химию пьют — Эд неодобрительно покачал головой — Может и попадешь на Олимпиаду. У меня один паренек тоже участвовал, да… Шугар Рэй. Слыхал о таком?

— Нет, не довелось.

— В Мюнхене в первом полусреднем золото взял. У тебя сейчас какой вес?

— 72.

— Младший средний, значит… Там у кубинцев сильные позиции.

— У них везде сильные. А что там дальше было с вашим …Сахарком?

— Все как обычно — пожал плечами Кроули — Зазнался. Нацепил на себя вот такую золотую цепь — коуч показал пальцами ее толщину, и она впечатляла — Начал шляться по клубам. Как же… девки, кокс… Я теперь профессионал! Олимпийский чемпион! И где он этот профессионал? На последнем бою в Вегасе ковер целовал, чемпион херов. Два нокдауна подряд. Судья, конечно, дурак. После первого надо было снимать его с боя. А секунданты орали, вставай, вставай… Ты и сам аккуратнее будь. Рожа у тебя смазливая, разобьют в хлам. Да и руки — негр взял, помял мои ладони — как у девки. Ты иногда работай без перчаток, только в обмотках. Набивай мозоли.

— Ладно, спасибо за совет, мне пора. Отдельное спасибо за зал.

— Селезнев, Селезнев… Где-то я это имя уже слышал. Я тебя запомню, парень.

Это 100 %! И уже в дверях я обернулся к Кроули:

— Эд, если вы хотите воспитать еще одного олимпийского чемпиона… Присмотритесь к Майку Тайсону. Парень из Бруклина. Ходит в какой-то из тамошних залов. Похоже, вырастет в большого боксера-тяжа.

«Железный» вроде бы еще не начал тренироваться у легендарного коуча Касома Д’Амато, так что у Кроули есть шанс.

— Бруклин? Откуда ты знаешь тамошних ребят?

А этот вопрос я уже оставил без ответа и, улыбаясь, вышел из зала….

…На электронных часах полночь — но сна ни в одном глазу. Лежу, как дурак пялюсь на потолок. От бессонницы хорошо помогает секс, но сегодня я наказан и оставлен без «сладкого» одной крайне вредной особой. Зараза такая, ни себе, ни людям… Спит она, как же…! А у самой тихо телевизор в номере работает, и тонкая полоска света из-под двери выбивается. Но не будешь же на глазах охраны в ее номер ломиться — это уж совсем позорным будет. И зная характер Альки, она мне принципиально дверь не откроет. А если и откроет, то так отбреет, что стыда не оберешься. Нет уж, лучше подождать, когда она сама остынет.

Так что лежу, перебираю в голове события прошедшего вечера. Пока я тренировался, а потом в номере душ принимал, народ уже успел поужинать и собрался идти в бассейн. Оказывается, Гор договорился с администрацией, что для нас на час продлят время посещения вечером, и на час раньше откроют утром. Бассейн — это хорошо, для уставшего от долгого перелета организма самое то. Но только нас с директором после ужина ожидает важный разговор с Майклом, так что нам сейчас не до расслабухи.

Когда Майкл озвучил график гастролей со всеми его датами, городами и расстоянием между ними, мне слегка поплохело. Потому что между концертами тоже еще много чего напихано, и в том числе, по настоятельному требованию японцев. Рекламные контракты нужно отрабатывать, и глупо было бы думать, что кто-то станет щадить меня и звездочек.

Например, завтра с утра нам предстоит записать «The Show Must Go On» на снятой для этого студии, потому что после первого же концерта хит нужно будет срочно запустить в ротацию на всех крупных радиостанциях. А та мастер-кассета, что мы записали в Москве, продюсера по каким-то причинам не устроила. И это только начало… А еще интервью, встречи с фанатскими клубами, съемка рекламного клипа для Хонды и мое появление на торжественном открытии нового мотоциклетного завода Хонды в Огайо, которое ради этого перенесли на несколько дней позже. А у меня, между прочим, еще и собственных планов громадье.

И техническому составу придется не легче нас из-за плотного графика и огромных расстояний между городами. Если мы после концерта можем позволить себе отправиться отдыхать в гостиницу, то технарям и грузчикам придется сразу же разбирать все оборудование, грузить его в трейлеры и тут же отправляться в дорогу, чтобы на следующий день начать монтировать сцену уже на другом стадионе. И в таком бешеном темпе нам предстоит жить целый месяц. Я, как в воду глядел, когда говорил коллективу, что японские гастроли нам цветочками покажутся.

— А что с Лас-Вегасом? Почему его в нашем расписании нет? — удивляется Клаймич, рассматривая график.

— Не срослось — вздыхает Гор — это Вегас, парни, там все забито под завязку. Забронировать зал можно минимум за полгода, а топовые залы вообще расписаны на годы вперед. Успешные шоу идут ведь месяцами на одной и той же сцене, а то и годами. На те концертные залы, что нам предложили, даже силы тратить не стоит.

— Да, и черт с ним, с этим Вегасом… — машу я рукой — меня больше смущает, что в Нью-Йорке мы будем выступать в один день с АББА. Вот это уже настоящая засада!

— Нормально все, не переживай, Виктор!

— Да, как же нормально, если у нас с ними практически один и тот же зритель?! — возмущаюсь я — И зачем нас сталкивать лбами, если они в декабре в Москву приедут? Как им в глаза-то потом смотреть?

— Виктор, в шоу бизнесе такое в порядке вещей, вали все на меня. Зато представь, какая пресса будет, а?! Мы-то их явно переплюнем!

Вот мне бы его уверенность… Нет, так-то я читал, конечно, что гастроли АББА по США будут потом признаны весьма посредственными. Здесь публика избалована яркими шоу, обычным концертом ее не удивишь. А шведы пошли по самому легкому пути — так, как они привыкли гастролировать в своей Европе.

Видимо почувствовав наше с Клаймичем общее недовольство, Гор с загадочным видом достает из кейса два пухлых конверта: тот, что потолще протягивает мне, другой — директору. Но я ловко перехватываю оба и засовываю в них свой нос. В моем лежат три банковских упаковки купюр с портретом Франклина, в директорском конверте — две.

— Майкл, спасибо, конечно, но так дело не пойдет — с укором качаю я головой — мы с Григорием Давыдовичем пашем наравне, значит, и премиальные должны быть одинаковые. Гонорар за рекламу — здесь я согласен, а вот за концерты — извини…

Рву банковскую упаковку, на глазок делю ее пополам и перекладываю в директорский конверт. Клаймич смущен и пытается протестовать, но я непреклонен. Только далекий от шоу бизнеса человек может считать, что основная нагрузка в группе ложится на мои плечи. Нет, директору достается не меньше моего, а то и больше. Просто каждодневный труд его не так заметен. Но без Григория Давыдовича я бы точно давно повесился, мне с ним сказочно повезло.

…В дверь раздается тихий стук, и я отрываю голову от подушки. На моем лице медленно расползается довольная улыбка. А я знал, что Снежная Королева не выдержит и придет, знал…! Встаю и, как был, в одних боксерах, иду открывать ей дверь.

Вот только на пороге стоит не Альдона. Я шокированно спрашиваю:

— Ты что здесь делаешь…?!