Шпаргалка

В субботу мы с Бри спим до десяти часов. Я не могу вспомнить, когда я делал это в последний раз. Может гимназия? Я просыпаюсь несколько раз и ни разу не чувствую побуждения встать и начать свой день. Все, что я хочу, находится прямо здесь, в моих руках. Слюни.

В конце концов, мне придется оставить Бри на несколько встреч, а затем добраться до аэропорта, чтобы вылететь в Хьюстон, где мы сыграем нашу последнюю игру плей-офф.

Суббота — самый близкий выходной день в сезоне, потому что в эти дни я не хожу в тренажерный зал, поэтому он обычно переполнен встречами. Что… теперь, когда я думаю об этом, это не выходной день. Однако сегодня утром я пропустил раннее собрание, чтобы злобно пялиться на Бри, пока она спит. Мне придется справиться с гневом Николь, но оно того стоит. Я думаю, это считается прогрессом.

Один из волосков Бри засасывается ей в рот, и когда я пытаюсь осторожно вытащить его, она резко просыпается. Как чертик из коробки, она выпрямляется в постели, волосы на восемь размеров больше, чем обычно. Она оборачивается ко мне с широко раскрытыми глазами, будто только что очнулась от криогенного сна.

— Я ВЕДУ КЛАСС В 10:30!

Немного ворчлива по утрам. Все в порядке, я все еще буду держать ее.

Сбросив одеяло, она выбегает из кровати и из комнаты. Я смотрю на пустой дверной проем, пока две секунды спустя не слышу удаляющиеся шаги. Вспышка волос и конечностей осьминога — это все, что я вижу, прежде чем она схватит меня на кровати. Нависая надо мной, ее ямочки на щеках появляются, и она целует меня с прерывистым хлопком.

— Доброе утро. Я тебя люблю.

Я улыбаюсь и наклоняюсь, чтобы поцеловать ее полнее, но она вздергивает подбородок.

— Э-э, нет. Никто из нас не чистил зубы прошлой ночью, и утренний запах изо рта неприятный. Ты получишь морщь с закрытым ртом и НАТАНСТОПИТ ПРЯМО СЕЙЧАС! — Она кричит и смеется, потому что я безжалостно щекочу ее.

— Ты говоришь, что у меня плохое дыхание?! Ты заплатишь.

— Отпусти меня! У меня урок!

Она едва может говорить, она так сильно смеется.

— Тебе не следовало возвращаться. Это была твоя первая ошибка, и теперь ты поймана. — Я перестаю щекотать ее достаточно долго, чтобы дотянуться до прикроватной тумбочки, взять спрей с листерином и сделать глоток. У нее отвисает челюсть от моей дерзости держать что-то подобное у моей постели, но что я могу сказать, я здесь не любитель. С ее открытым ртом, как у рыбы, я могу дать ей пшик.

Она кудахчет, смеясь, а потом я целую ее так, как хочу. Я не тороплюсь.

Позже Бри пишет мне, что опаздывает на урок и во всем виноват я. Я с радостью приму эту осень.

Я откидываюсь назад в гигантской фарфоровой ванне на ножках и общаюсь с Бри по FaceTime. Звонок соединяется, как только пузырь лопается у меня на плече. Ее улыбающееся лицо заполняет мой экран, резкий студийный свет парит над ее головой. Она щурится, а затем на ее губах появляется улыбка.

— Ты в ванне!!!

«Жемчужная ванна». Я держу горсть пены.

Я никогда не видел, чтобы она выглядела более довольной. Я вижу светло-розовые тоненькие бретельки ее купальника и волосы на ее шее, слипшиеся от пота. Когда она берет телефон с собой, чтобы сесть, прислонившись спиной к зеркалу, я вижу в отражении, что она одна. Она тяжело дышит.

— А также? Совершенно замечательно, правда?

— Я понятия не имел, чего мне не хватало.

По правде говоря, мне довольно скучно, но я буду сидеть здесь каждую ночь до конца своей жизни, если это заставит ее так улыбаться. Кроме того, после моего вчерашнего разговора с Бри я готов начать делать кое-что, чтобы позаботиться о своем психическом здоровье. Я также запланировал встречу с терапевтом на следующей неделе. Нервничаю по этому поводу, не буду врать.

— Единственное, что может быть лучше, это если бы ты был здесь…

— НЕУОППЕИ, — кричит Джамал с другой стороны двери в ванную.

Наш рейс прибыл в Хьюстон несколько часов назад, и из-за строгого комендантского часа, который команда вводит накануне каждой игры, я уже ночую в своем гостиничном номере. Каждому игроку назначается сосед по комнате, когда мы путешествуем, и Джамал обычно мой.

— Не начинай все это. Никто не хочет слушать твою грязную болтовню в ванне с пеной, — говорит он с другой стороны двери, где, я уверен, он лежит на шелковой наволочке, которую принес из дома.

— Привет, Джамал!

Бри кричит в трубку.

— Просто надень наушники, — говорю я ему.

— Нет. Я все равно буду знать, что там происходит, и меня это не устраивает.

Я закатываю глаза.

— Ты просто злишься, что я украл ванну раньше тебя.

— ДА, Я БЕЗУМА! — говорит он возмущенным тоном. — В течение многих лет я каждый вечер принимал ванну с пеной и чертовски наслаждался этим, и вдруг твоя новая девушка говорит тебе, как это прекрасно, и ты узурпируешь мое время на уход за собой. Не круто, чувак.

Бри выглядит в восторге.

— Он носит одну из тех потрескивающих зеленых масок, как и твоя, — говорю я Бри, не стараясь говорить тише.

— Да, понимаю, и мне не нравится твой снисходительный тон. Мужчины тоже могут ценить хорошую кожу. На самом деле, Натан, ты мог бы выдержать лечение пор или два. Я вижу твои угри через дверь.

Мои поры в порядке.

— Не обращай на него внимания, — говорю я Бри, немного погружаясь в воду. — Так что ты делаешь в студии?

— О, я как раз работаю над хореографией для одного из предстоящих сольных танцев.

— Ага? Можно посмотреть?

Ее щеки становятся розовыми. За исключением тех случаев, когда я заглядывал, как она ведет пару уроков в течение многих лет, я не видел, чтобы она действительно танцевала со старшей школы, с тех пор, как до аварии. По какой-то причине она всегда держит это при себе. Я надеюсь, что теперь, когда между нами что-то изменилось, она позволит мне вернуться и в эту часть своей жизни.

Она морщит нос.

— Я не знаю. Это все еще грубо. Смотреть особо нечего.

Ее плечи дергаются, а голова продолжает трястись, что делает ее похожей на пришельца, пытающегося произвести впечатление Нормального Человеческого Существа.

— Бриии.

Я прерываю ее болтовню, и она стреляет в меня взглядом.

— Натханнн.

— Ну давай же. Дай мне посмотреть, как ты танцуешь. Я даже все время буду носить бороду-пузырь, чтобы ты чувствовала себя менее смущённо.

Джамал снова вмешивается.

— УХ, ВЫ ВСЕ УЖАСНЫЕ!

— Занимайся своим делом! — говорю я, бросая кусок мыла в дверь. Я снова сосредоточено кидаю свое внимание на Бри. — Почему ты не хочешь танцевать передо мной?

Ее глаза бегают по комнате, а зубы впиваются в нижнюю губу. Черт, я хотел бы быть там, чтобы поцеловать ее. У нас не было достаточно времени прошлой ночью или сегодня утром. Мне нужны недели с ней — нет, годы , чтобы наверстать упущенное.

— Я не так хороша, как ты помнишь.

— Тебе повезло — я ничего не помню. Что вообще такое балет? Это из-за того, что ты издаешь все звуки своими туфлями? — Она смеется и бросает на меня взгляд, говорящий: «Хорошая попытка» . — Бри, посмотри на меня хорошенько. Я прямо сейчас звоню тебе по FaceTime из ванны с пеной. Для меня не становится намного более уязвимым, чем это».

— Фиииииин. Хорошо, ты победил.

Телефон кладут на пол и поворачивают так, чтобы я мог видеть всю студию. Бри наклоняется к экрану и указывает на меня пальцем. — Но просто знай, я уже не так свободно говорю или грациозна, как раньше. И над хореографией нужно много работать. В этом весь смысл того, что я задержусь сегодня допоздна.

Я держу пузырчатую руку в воздухе.

— Это будет так, как будто меня здесь даже нет.

Ее улыбка искривляется.

— Ммм. Конечно.

Звук мягкого фортепиано наполняет воздух, и Бри стоит в центре зала. Ее розовое трико нарисовано на ее теле, что делает ее мягкой и нежной, но затем ее любимые серые джоггеры большого размера поглощают ее нижнюю половину, контрастируя с ее чопорной и правильной верхней половиной. Это идеальное представление ее личности. Она носит их, как всегда: подвернутые на талии и затянутые на икрах. Пуанты завязаны вокруг ее лодыжек, радуга браслетов висит на одной из ее рук, а ее волосы заплетены в тонкую французскую косу и свисает по спине.

Эти длинные худые руки тянутся по бокам и скользят над головой. Она поднимается на цыпочки, как ни в чем не бывало, и начинает мягкую походку, которая превращается в серию впечатляющих поворотов. Я сижу в благоговении, наблюдая, как могучее, грациозное тело Бри кружится, прыгает и полностью очаровывает меня, пока моя вода не превращается в лед. Мне все равно, потому что я никогда не хочу отводить взгляд.

Мы вообще не разговариваем в это время. Ясно, что она слишком сосредоточена на своих движениях, и я бы не посмел испортить этот взгляд на небеса для всего мира. Спокойная уверенность пульсирует в ее венах, когда она прыгает. Углы ее тела — острые стекла и мягкий бархат одновременно. Она создает иллюзию, что она тонкая, как кружево, но когда она прыгает с земли, безупречно вытянув ноги в противоположные стороны, а затем приземляется, едва издав звук, вы понимаете, что ее нельзя недооценивать. Она сильная и свирепая в своей нежной коже. Жизнь пыталась удержать ее, но она показала ей средний палец и снова встала.

Бри — это все, к чему я стремлюсь, все, что я люблю, все, чего я желаю. Она держит мое сердце, и, несмотря на то, что я есть, я надеюсь, что она никогда не отдаст его обратно.