Шут

Отшельники

Прошло около двух месяцев. До города от нашего стойбища было километров пятнадцать, если напрямки, до ближайшей деревни километров пять. Мимо нас проходила старая проселочная дорога, ведущая на давно заброшенные вырубки, поэтому деревенским в нашей стороне делать было нечего. Меня это очень устраивало, не нужно пока остальным гражданам знать о моем существовании. Чем позже это случится, тем лучше.

Каждый день был наполнен работами по хозяйству. И немудрено, все было настолько запущено, не знаешь, за что хвататься. В первую очередь я отправил Гогу к кузнецу в деревню, за топором и гвоздями. На куске коры, похожей на бересту, угольком нарисовал форму и размер топора. Как мог объяснил помощнику, что топор нужен именно такого размера, а то в порыве страсти притащит какую-нибудь секиру, мне что с ней потом делать? А с хорошим топором на селе очень много чего можно сделать, особенно если он в умелых руках. Когда-то я на спор ударами топора левой рукой карандаш затачивал. Тело, выданное мне, конечно, никакой сноровкой не блещет, но будем тренироваться, другого выхода не вижу. Отправил вместе с телегой и Машкой. На телеге должен привезти продукты и сено для лошади, а Марию заодно предъявить кузнецу на предмет перековки копыт.

Конечно, по-хорошему бы мне надо ехать к кузнецу, нам к зиме понадобятся различные железные детали, необходимые для устройства нормальной печи. И вообще, интересно посмотреть, какой здесь уровень развития обработки железа. Но, опять же, не сейчас, попозже.

Гогон вернулся к вечеру, гордый и довольный, что выполнил все поручения. Кузнец выдал ему требуемые железяки, а потом долго ругал Гогу, за то, что он довел до такого состояния бедную лошадь. Одну уже уморил, теперь за другую взялся. Парень пыхтел, краснел, молчал, но так и не выдал, кто настоящий виновник.

Как я и предполагал, Гогон с радостью согласился бросить нелюбимую работу и стать моим помощником. Бедный, он же не знал, что его ждет. В завалах мусора, оставшихся от старого хозяина и не убранных Гогой, нашли полотно двуручной пилы и колун без топорища. Ручки для пилы и топорище я выстрогал из ореха, которым заросли берега ручья. Конечно, деревянные заготовочки посушить бы, да не до жиру, на первое время хватит.

Когда я сумел объяснить Гоге, что теперь надо валить деревья, да не одно, напарник побледнел, затрясся и долго мне рассказывал, что этого делать никак нельзя. Обязательно про рубку леса кто-нибудь, да прознает. Появится Старший лесник дона-сеньора Умартана, весь ущерб перепишет, потом придут люди начальника стражи Изелая. И все, тюрьма и казнь на центральной площади города, за порубку леса других вариантов нет.

— Хорошо, Гогон, а как законно построить дом, например?

— А для этого надо идти к господину Умартану, нести щедрый подарок, получать разрешение, платить, естественно, за древесину. А лесничий возьмет да выделит тебе делянку у Темных оврагов, километров за сорок от города.

— То есть, этот самый дон разрешение может и вовсе не дать?

— Очень даже может, надо, чтобы ты был из своих или очень нужных.

Люди добрые, может я все-таки в России, только в глубинке где-нибудь, что ж так все похоже то?

День у нас был четко расписан: подъем очень рано, завтрак и на работу. Обед, работа до сумерек, ужин и спать. Поверьте, работы в сельской местности всегда достаточно. Много времени отнимала готовка, из Гоги повар, что балерина, поэтому сам, только сам. Нормальной плиты нет, холодильника нет, готовить надо только на текущий день. Жрать всухомятку — долго не протянешь. Поэтому горячая пища каждый день. Война войной, а обед по расписанию, к этому меня с курсантских времен приучили.

Ужинали при свете двух свечей, сделанных из чего-то ужасно вонючего и коптящего. Но приличные свечи стоили дорого, как Гога будет объяснять, откуда у него деньги на свечи, когда ему на еду хреновую не всегда хватало. Он даже продукты по моему указанию покупал у разных людей, ездил в дальнюю деревню, один раз даже в город, за вяленым мясом. Все для того, чтобы не сильно бросалось в глаза, что продукты он закупает в большем количестве, чем прежде. Еще Гогон рассказал, что существуют магические светильники, но их стоимость для простого человека совсем запредельная.

Бедный шут, владевший ранее моим нынешним телом, ничем физическим, видимо, не занимался. Плюс хроническое недоедание. Простейшая работа более пятнадцати минут приводила к жуткой усталости. Можно, конечно, все свалить на помощника, но, во-первых, он талантливо безрукий, а во-вторых, все равно это бездарное тельце надо тренировать. Куда годится, метательный нож не сильно тяжелый нормально бросить не могу, не то, что кинжалом размахивать.

До ручья от землянки я насчитал метров сорок, к нему вела вихляющая тропинка. Первое задание для Гоги: тропинку расчистить на метр ширины, все кусты срубить, большие деревья не трогать. Холмики-кочки срезать, ямки-колдобинки засыпать, нам к ручью придется ходить часто. Только в начале тропы подлесок не трогать, чтобы с дороги не было видно нашу просеку.

Воду Гога набирал, прыгая с камня на камень, как горный козел, до ямки на середине ручья. Еще не хватало, чтобы он там покалечился, мне без него сейчас не выжить. Поэтому следующим шагом стало рытье небольшого котлована чуть в стороне от ручья, с двумя канавами, на вход и выход воды, чтобы вода оставалась проточной.

Пока помощник упражнялся в строительстве гидротехнических сооружений, я точил топор. Топор кованый, из хорошего железа, но тупой до безобразия. Работать тупым топором могут только пионеры и мазохисты, и тем, и другим все равно. А мне нет, поэтому точил я его несколько дней до полного изнеможения. Станка нет, напильника нет, только об камень. Нашел на берегу плоский камень с более-менее ровной поверхностью и ширк-ширк, туда, сюда. Вот тебе и польза, и тренировка, но к концу работы уже возненавидел и этот топор, и этот камень. Но все же я его победил, теперь это не железяка, а инструмент.

Следующим пунктом большой программы развлечений стала пила. Никогда не пробовали пилить тупой неразведенной пилой? Неразведенной не в смысле наличия партнера, а в смысле подготовки пилы к работе. Зубья у пилы отгибаются поочередно вправо и влево на небольшой угол специальным инструментом, это и называется разводкой пилы. У меня такого инструмента, естественно, нет, но и моих предков его тоже не было, это можно сделать все тем же топором, кому интересно, обращайтесь, с удовольствием покажу. Но зубья то тупые и вот с этим без напильника уже ничего не сделать. Как точили в старину? Я не знаю, а спросить уже не у кого.

Подготовив инструмент, пошел в лес, который начинался сразу за землянкой. Лес действительно стоял великолепный, нетронутый, вперемежку росли и лиственные и хвойные породы. Только весь замусорен сухостоем и валежником, но это даже хорошо. Потому что скоро наша печь для обжига будет работать круглые сутки, дров понадобится много. Из крепких сухих сучьев надо еще клинья вытесать, они нам понадобятся для изготовления досок из бревен.

Вечером занялся расчетом необходимого материала для перестройки этой убогой землянки. Решил, чтобы сильно в глаза не бросалось, не подниматься вверх, а расширить и углубить землянку, сделать ее где-то пять на пять метров и глубиной метра два. Чтобы земля не осыпалась, вкопать опорные столбы по периметру. Заложить доски между землей и столбами, без гвоздей держаться будут, пару-тройку венцов из бревен поставить сверху. Из менее массивных бревен уложить стропила, закрыть все это досками, укрыть землей и дерном, и получите — жилплощадь готова. На все про все нам надо свалить не больше пятнадцати деревьев, но так, чтобы с первого взгляда вырубка была бы незаметна.

В этом замечательном проекте есть два скользких момента: как притащить бревна из леса к землянке и где взять доски. Гога хоть и здоровый парень, но тащить в одиночку по лесу шестиметровое бревно даже ему будет сильно напряжно. Почему шестиметровые, когда длина жилища пять метров? Потому что для устройства сруба на концах каждого бревна требуется вырубить полукруглую выемку, так называемую "чашку", вот по полметра и уйдет. Придется Марию привлекать, без нее не справимся. И еще есть у меня мысли, как облегчить наш труд по перевалке бревен.

С досками проще, но не сильно легче. Бревно, желательно максимально ровное, с помощью клиньев раскалывается вдоль на доски, такие доски называются "тёс".

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, мудры были наши предки. За первый день на лесоповале так ухайдокались, что заснули не ужинавши. Ходьба по лесу на изувеченной ноге отнимала сил не меньше, чем основная работа, обратно вечером Гога меня на спине тащил. Надо же было выбрать подходящее дерево, определить направление его падения, чтобы не зависло на других деревьях, сделать правильный запил. Дерево спиливали у самой земли, чтобы пенек оставался как можно ниже. Пилил только Гога, я с другой стороны только ручку пилы придерживал. Потом собрали все опилки, а пенек мхом и сучьями завалили. А еще надо поваленное дерево распилить на бревна, срубить все сучья и ветки, унести их поближе к мастерской, то есть сделать так, чтобы максимально скрыть следы нашего вторжения в чужой лес. И это только одно дерево!

Мама родная, когда мы со всем объемом справимся? Так, не раскисать! Считай, что это твой фитнес зал, совершенно бесплатный. И норму выработки сами устанавливаем, не дядя чужой, когда совсем надоест, можно чем-нибудь другим заняться, благо работы выше крыши.

Из одного поваленного дерева выходило два бревна, остальное, включая все ветки, сносили в мастерскую, или складывали за сенником. Деревья, которые мы собирались завалить, я выбрал на расстоянии не дальше пятидесяти метров от землянки. Но даже такое расстояние представляло собой серьезную проблему по доставке бревен на стройку. Для облегчения жизни помощника и лошади придумал следующее: срубили несколько нетолстых сухостоин и уложили наподобие рельсов. Затем заготовили десяток ровных прочных палок из маленьких сосенок вместо катков и положили сверху поперек сухостоин. Кто в жизни кантовал что-нибудь очень тяжелое поймут, о чем это я. В цивилизованной местности вместо палок используют обрезки труб. Самое тяжелое было затащить бревно на катки. Запрягали Марию и они вдвоем с Гогой тащили бревно. При этом Машка так смотрела на меня… Негодяй, согласен, обманул, но надо, Маша, надо. После того, как бревно оказывалось на катках, его можно было укатить хоть к черту на куличики.

Через неделю такой работы мой помощник приуныл, лошадь наотрез отказывалась идти в лес, поэтому временно решили заняться другим видом спорта.

Надо начинать заниматься изготовлением кирпича. К зиме у нас должна быть нормальная печь. Топором вырубил нужного размера дощечки, обвязал ивняком, получилась форма, форма для кирпича. Пошли с Гогой на то место, где он брал глину для своей керамики. Глина оказалась весьма неплохой, для кирпичей даже песок придется подмешивать, но сам забой не выдерживал никакой критики. Это не место добычи материала, это какая-то нора суслика.

Сурово посмотрел на Гогона и покачал головой. Тот понял, что хвалить его точно не будут и смущенно ковырял ногой песок. Показал парню, как расчистить захватку, но не оголять совсем пласт глины, чтобы не пересохла.

Теперь рабочий день Гоги начинался на руднике, он должен был накопать и принести десять ведер глины, воды и размешать все это до состояния теста. Совсем нелегкая работка, доложу я вам. Думается, скоро Гога запросится обратно в лес, заниматься дровами.

Заготовленные бревна надо было обязательно ошкурить, чтобы там не заводилась всякая ненужная живность. Вот этим я и занимался, пока помощник подготавливал глину к работе. Опять монотонная выматывающая работа. Очередной тренажер в моем фитнес зале.

После обеда играли в куличики. Подготовленную глиняную смесь забивали в форму, излишки срезали и заготовку будущего кирпича Гога уносил на крышу сенника на просушку, потом все повторялось. Из десяти ведер глины получалось чуть больше тридцати заготовок. Возможно, у нас были какие-то нарушения технологии, но кирпич этот технадзору не предъявлять, а для хенд-мея вполне приличное качество.

Первую партию кирпичей заложили на обжиг через пять дней после начала работ с глиной. Терзали меня смутные сомнения, что рановато я это делаю, по-хорошему, их еще сушить и сушить. Но очень уж хотелось взять в руки готовый кирпич и положить первый ряд будущей печки.

Старая печь для обжига кардинальному улучшению не подлежала, делать новую не было времени, поэтому использовали, что есть, только все щели глиной замазали. Единственное улучшение, которое мне было по силам выполнить, это установка новой дымовой трубы. Гога закинул меня на крышу мастерской как мешок картошки, и прямо из необожженого кирпича я за полдня сложил приличную дымовую трубу. Здесь не до красивостей, нам тяга нужна.

Влезало в печь около сорока заготовок, обжигать надо сутки, не меньше. Потом еще сутки ждать, чтобы все остыло. Первый кирпич получился весь в трещинках из-за плохой просушки, но это был настоящий кирпич! Вообще, творческий процесс затягивает. Раньше рад был бы любому кирпичику, теперь уже трещинки не нравятся, надо делать лучше. Готовые кирпичи помощник унес в землянку.

В таких трудах и заботах пролетел месяц. Надо сказать, что мы оба изменились в лучшую сторону. Полноценное питание, насколько это было возможно в тех условиях, физический труд, нормальный отдых сделали свое дело. Гога отъелся и не кидался на каждую кость быстрее голодной собаки. Его бородатая харя стала еще шире, ушла беспросветная тоска из глаз. Мое тельце тоже окрепло, меня уже не шатало порывами ветра, появились намеки на мускулы.

В один из дней Гога принес опасную бритву, от брата осталась, и снял остатки моих волос и на голове, и на лице. В мастерской от печки было жарко, часть воды оставляли в кадке, вечером сам обмывался водой, и помощника заставлял. Кстати, осмотрел я как-то вечером Гогу на предмет его ауры, удивительно здоровый парень, только лысина чуть светится оранжевым, но это объяснимо, луковицы же отчего-то умерли. Вообще, Гога был незаменим с точки зрения мускульной тяги, вот только ел много. Ну, тут уж или еда, или бензин. Бензопилы нет, трактора нет, есть Гогон, пусть кушает.

Большую часть бревен мы уже заготовили, они лежали ошкуренные рядом с землянкой. Кирпичный заводик в нашем лице работал без перебоев и сейчас у меня было в наличии около трехсот готовых кирпичей, еще пара сотен сохла на улице.

Сенник невовремя решил развалиться, поэтому три бревна пришлось расколоть на доски. Заменили стойки и перекладины сарая, накрыли тесом, поправили стены. И чтобы свежее дерево не светилось на всю округу, вместе с напарником обмазали все землей, издалека и не скажешь, что ремонт был.

В один из дней на перекуре Гогон внезапно спросил меня:

— Господин мастер-дон, мне приснилось сегодня, что нас схватили люди дона Умартана. Так страшно стало.

Мычаньем и пантомимой попытался внушить парню, что здесь никого нет и делать чужим здесь нечего. А если уж появятся, то мы им зададим жару.

Гогу я кое-как успокоил, а вот сам серьезно задумался. Задержаться в этих местах я планировал до весны, а это месяцев шесть-семь по нашему исчислению. Зима здесь есть, но не лютая, снега достаточно, жизнь замирает, все ждут весны. К сожалению, прожить незаметно для окружающих все это время не удастся. Будут у нас обязательно гости, много гостей, нехороших и разных.

Чтобы противостоять беспределу, который здесь вместо закона, нужна защита и нужно нападение. Может у нас есть еще время на подготовку, а может и нет, завтра, не дай Бог, заявится сюда банда человек пять и более, и привет семье, не отобьемся. Гога годится только для геройской смерти.

Мне надо каким-то образом пытаться разрабатывать свои новые способности, другого оружия у меня нет. Поэтому все свободное от работы время я пытался вызвать свои призрачные руки, но достичь той глубины отчаяния и злости, при которых они проявлялись, так и не смог. Да и не вариант надеяться на то, чем ты управлять не можешь. А если не сработает в нужный момент, надо что-то делать.