Сиам Майами

Глава 35

Барни обещал ей, что, разминувшись, они встретятся уже следующим вечером в семь часов в кондитерской у моста. Сиам не помнила точно, где находится кондитерская. Ей пришлось начинать поиски от самого моста. Дождавшись, пока Монк отъедет, она зашагала в сторону Бродвея. Она не была уверена, по правильной ли улице идет. Но, свернув за угол и выйдя на Бродвей, она приметила кое-что знакомое. Киоск с газетами на чужих языках окончательно ее успокоил. Она подошла к кондитерской, но в ней не оказалось прежнего старика. Его место занял улыбчивый пуэрториканец. Она оглядела улицу, пытаясь понять, не обозналась ли. Заведение было ей знакомо, но люди — нет.

— Магазин принадлежит пожилому господину?

Жена и дети пуэрториканца, коротавшие вместе с ним время за прилавком, встретили ее вопрос улыбками. Сам он не сразу понял ее вопрос, а поняв, ответил:

— Принадлежал раньше. Он продал его мне.

Трое детей вышли из-за прилавка и уставились на Сиам. Она посмотрела на часы на стене. Стрелки показывали пять минут восьмого. По тротуару шагали возвращающиеся с работы люди.

— Меня никто не спрашивал? Мужчина?..

Хозяин с сожалением покачал головой и оглянулся на жену. Та тоже покачала головой. Сиам обратилась со своим вопросом к детям, но те по примеру родителей отрицательно покачали головами.

— Спасибо, — сказала Сиам и вышла, чтобы ждать Барни на тротуаре. Здесь было по-прежнему жарко. Людские потоки редели, небо темнело. Она вернулась в магазин, чтобы посмотреть на часы. Было уже почти восемь. Она села на табурет у стойки. — Ванильный яичный крем, пожалуйста.

Хозяин широко раскрыл глаза и непонимающим жестом подозвал жену.

— Она лучше понимает по-английски, — объяснил он Сиам.

— Ничего страшного. — Сиам улыбнулась. — Ванильную содовую.

— Нет-нет. — Хозяин смотрел на жену. — Вы ей скажите.

Сиам сказала желающей услужить женщине:

— Ванильный яичный крем.

Заказ поверг хозяйку в недоумение.

— Так что? — поторопил ее супруг.

— Яичный… крем, — медленно повторила она.

Муж кивнул, давая понять, что это-то он понял, но что из этого следует? Жена куда-то шмыгнула.

— Ты куда? — крикнул он ей вслед.

— За яйцами.

Сиам остановила ее, смущаясь, что устроила переполох:

— Яйца не нужны.

Хозяин расплылся в улыбке.

— Яичный крем без яиц. — Он засмеялся, наслаждаясь тонкостями своего нового ремесла, и смешал ей ванильную содовую с кремом. Поболтав в стакане ложкой, он подал его Сиам.

Она сняла пробу. Смесь получилась близкой по вкусу к требуемой.

— Вкусно, — заключила она.

Семейство зааплодировало. Сиам была счастлива. Хозяин смешал себе такой же напиток и выпил стакан одним глотком.

— Яичный крем — мой любимый рецепт. — Он угостил напитком всю свою семью. Жена отпила сначала совсем немножко, потом набрала полный рот. Дети допили смесь, вычистили стакан пальцами изнутри и облизали пальцы.

— Сколько с меня? — спросила Сиам, облизывая губы.

— С вас нисколько, — ответил хозяин. — Другим это будет стоить двенадцать центов.

Он достал картонную коробочку, распрямил ее и написал: «Яичный крем, 12 ц.».

Посетители, забегавшие за сигаретами и стаканчиком содовой, оглядывались на Сиам. Дело близилось к девяти. Чтобы не разрыдаться, Сиам зашла в магазинную телефонную кабину и позвонила Мотли.

— Хэлло, — безразлично отозвалась миссис Мотли.

— Попросите Зигги, пожалуйста.

— Не Зигги, а мистера Мотли, — последовал резкий ответ. — Его нет. Девушкам не полагается звонить ему домой. Вам понятно?

— Да, простите. Передайте ему, что звонила Сиам Майами.

Молчание. Сиам решила, что на том конце повесили трубку. Потом голос миссис Мотли зазвучал снова, но не резко, а участливо, словно она утешала пострадавшего:

— Вы уж меня извините, Сиам. Я не знала, что это вы. Я жена Зигги, Рейчел. Мой муж подтвердит, что я не поклонница прочих его клиенток, но вас ценю. Я желаю вам громкого успеха.

Безнадежное ожидание Барни довело ее до слез. Извинившись, она зашмыгала носом.

— Почему вы плачете? — взволнованно спросила миссис Мотли.

— Я не плачу. Просто на меня иногда действуют добрые слова.

— Это на вас-то, знакомую со славой?

— Обычно я не так чувствительна.

— Где вы находитесь? — быстро спросила миссис Мотли. — Муж ждет вашего звонка в своей конторе.

— В кондитерской на Верхнем Бродвее. Со стороны реки. Перед магазином газетный киоск. — Сиам решила, что все запутала, и завела сначала: — Это на Бродвее, у моста…

— Муж вас найдет.

— Я могу сама ему позвонить, миссис Мотли.

— Как вы наберете номер, когда у вас на глазах слезы? Я и в очках-то делаю это с трудом.

Повесив трубку, Сиам осталась в кабине. Жена Зигги была с ней очень добра, но у Сиам создалось впечатление, что с ней обращаются, как со слабоумной. Она не сомневалась, что Барни пришел бы за ней, окажись он в городе. О другом она не смела и помыслить. Только решив, что слезы высохли, она покинула кабину. Хозяин и все его семейство сердечно попрощались с ней. Их взгляды свидетельствовали, что выглядит она неважно. Она решила ждать на улице.

Зигги примчался на такси. Выпрыгнув из машины, он обнял Сиам.

— Зигги, какой же ты мерзавец! Но мне в этом городе больше не к кому обратиться.

Зигги расплатился с таксистом и, вернувшись к Сиам, спросил:

— Что ты тут забыла? — Ему хотелось развеселить ее рассказом о том, что Додж решил, что она спрыгнула с моста, но он не был уверен в ее душевном равновесии и счел такой рассказ рискованным. Она стала еще привлекательнее, чем раньше; былая близость между ними пропала.

— Где Барни? — спросила она, шагая по потемневшей улице к реке.

— Не знаю. Что он с тобой сделал? Я его убью!

— Он предложил мне выйти за него замуж. — Она уронила голову, давая понять, что ей самой не верится, что она так ответила на предложение.

Мотли вышагивал рядом на негнущихся ногах. Он ничего не понимал. Заметив несвойственный ей наклон головы, он впал в еще большее недоумение.

— А ты? — осторожно спросил.

— Я была так счастлива, что вскочила и запела национальный гимн.

Зигги восторженно улыбнулся. Это была прежняя Сиам.

— Только я за него не вышла. — Она помрачнела. — Надо было ковать железо, пока горячо. — Она тряхнула головой, добиваясь просветления мозгов. — Я кажусь сама себе нормальной, но поступаю, как сумасшедшая.

— Что тебе здесь понадобилось? — Зигги был встревожен отчаянием и нервозностью, сквозившими в ее поведении.

— Мы дали друг другу слово, что после любой разлуки следующим же вечером встретимся в этой кондитерской.

— Он тебя не достоин. Ему следовало полюбить тебя хотя бы за исполнение национального гимна.

— Нет. Он хотел, чтобы я отказалась от этой… возможности.

— А ты ожидала, что он проявит понимание?

— Да. — Она остановилась. — Нет. Не понимание. Я ожидала… Зигги, я поступаю очень дурно? Я говорила ему, что никто не стал бы делать это с большей ненавистью.

Лицо Зигги стало печальным.

— Наверное, ты очень его любишь, если думаешь, что он способен это понять.

— В моем поведении нет большого греха, если взглянуть на то, что творится вокруг. Я права?

— Мужчины и женщины по первому сигналу прыгают в постель, — согласился он.

— Я должна взять этот перевал.

— Правильно, — подбодрил ее Зигги. — Раз-два, и готово. Спасибо, мэм. Всего-то! — Он защелкал пальцами и продолжил: — Тяп-ляп, зажмурились, платье долой, немного терпения, зато какие радужные перспективы! — Он вызвал у Сиам улыбку.

— Не больше того. — Она закрыла глаза.

— Я предупреждал тебя с самого начала. Если бы ты меня послушалась, тебе не пришлось бы мучаться на гастролях.

— Нет! — Она прикрыла ладошкой нос. — Если бы не гастроли, мы бы никогда не познакомились. На них все было отвратительно, но мне никогда не было так… — Она уронила руки, испытывая трудности со словесным выражением положительных эмоций. Поправив бретельку на плече, продолжала: — Не знаю… Мне самой это очень понятно. — Она вздохнула. — Раньше я мучалась в изоляции. Мне расхотелось воображать,будто секс — это чудесно. Мне хотелось, чтобы со мной по-настоящему произошло это чудо. — Она широко улыбнулась. — Вот ты и узнал историю моего успеха.

Они сошли с пешеходной дорожки и оказались под чудовищным мостом. Высоко над головами грохотали автомобили. Их внимание привлекла крохотная, игрушечная на вид башенка среди камней.

— Что это? — спросила очарованная Сиам.

— Маяк. Он стоял здесь еще до того, как был построен мост.

— Жаль, что теперь его не используют.

— Городу сделало бы честь, если бы маячок, старомодный, непрактичный, снова зажегся, — согласился Зигги. — Он посылал бы слабый лучик света, тесня темные силы, отравляющие нашу воду и наш воздух во имя прогресса.

Сиам открыла свою огромную сумку, вынула оттуда салфетку и высморкалась. Добираясь до салфетки, она ненадолго извлекла на свет картофелину, потом еще одну.

Зигги стало нехорошо. Она таскала с собой не только вялые картофелины, но также окровавленный мужской галстук. Зигги отвел глаза. Он временно лишился дара речи. Для того чтобы прогнать страх, он описал вокруг нее широкий круг.

— В чем дело? — спросила Сиам.

— Мне не полагалось заглядывать к тебе в сумку, но уж раз я подглядел, то ответь: зачем тебе старая картошка?

Он пристально смотрел на нее. Она бросила в сумку один клубень и нерешительно достала другой. Зигги понял, что с него довольно. Только сейчас до него дошло, что у Сиам не все в порядке с головой.

— Да, эта уже совсем испортилась, — нехотя согласилась она. На картофелине было полно глазков, некоторые превратились в отростки. Рядом стояла урна, но Сиам не могла заставить себя расстаться с картофелиной. Она положила ее в первую попавшуюся ямку и засыпала пылью. — Вдруг вырастет?

У Зигги пропало желание задавать вопросы про галстук. Он понял, что надо немедленно отыскать Барни. Состояние Сиам было гораздо плачевнее, чем он раньше представлял.

— Сиам, я завтра же попробую найти Барни.

Она благодарно взяла его за руку. Зигги не мог заставить себя смотреть на нее. Он был способен всего лишь отвлечь ее банальными речами, которые ей совершенно ни к чему. Они поднялись по лестнице и оказались на улице, где можно поймать такси или дождаться автобуса.

Сиам посмотрела на Зигги. Ее взгляд был ясным и уверенным, но за ним не последовало слов. Ему трудно было разобраться, чем занята ее голова, конкретными размышлениями или неясными грезами. Стараясь скрыть беспокойство, он отвернулся.

— Где я остановлюсь? — спросила она.

— В «Делмонико».

— Где это?

— Я тебя отвезу.

— Не надо. Никогда в жизни я еще не чувствовала себя такой взрослой.

Зигги не понравился решительный тон, каким это было произнесено.

— Что ты тогда сказал? — спросила она через некоторое время.

— Я молчал.

— Ты назвал это… — Она пошевелила пальцами, ожидая, чтобы он освежил ей память.

— Вот и такси. — Он помахал рукой, радуясь, что появление такси прервало неприятный разговор. Он понятия не имел, что она от него требует. Такси остановилось, Зигги распахнул дверцу. Сиам вспомнила и улыбнулась:

— «Тяп-ляп, зажмурились…»

— Вот-вот. — Он озадаченно смотрел на нее. Она подобрала короткий подол и забралась в такси.