Сибирский триллер Том 2

Глава 17. Схватка в больничной палате

Опасение Ларисы насчёт душной ночи не оправдались: когда она вышла из гостиницы, ночная прохлада и лёгкий ветерок подействовали освежающе, а тонкий нежный запах цветов с клумбы, расположенной недалеко от входа, немного поднял настроение. Темное небо, усеянное крупными звёздами, и ярко светившая луна навевали романтические мысли. Она думала о том, что скоро должна вернуться со свидания Лена и ей не с кем будет поделиться впечатлениями о том, как они с Денисом провели время. А так хотелось услышать её рассказ!

Но Ленка, возможно, вернется не скоро, потому что в такую чудесную ночь хочется гулять до утра. Если бы они с Вадимом не расстались так нелепо, может тоже гуляли бы ночь напролет по набережной, и он рассказывал бы что—то очень интересное о своей генетике. А потом целовались бы на какой—нибудь скамеечке в тихом месте. И он накинул бы ей на плечи свой пиджак и нежно обнял — ещё никто её не согревал своим пиджаком. Интересно, а Денис накидывает Ленке на плечи пиджак? Почему забыла спросить подружку о такой важной подробности! И где здесь вообще набережная? Или река есть только за городом?

Только она никогда не пойдет с Вадимом после того, как он так грубо с нею обошелся! И даже не позвонит и не извинится за свой подлый поступок! Ленке сейчас хорошо, а ей приходится ехать в больницу охранять какого—то мужика. Если ему нужна охрана, то для этого существует милиция, есть частные охранные фирмы. Почему именно она должна этим заниматься? Задачи армейского спецназа — глубинная разведка, организация диверсий и засад с целью захвата или уничтожения противника любыми наличными средствами и в кратчайший срок. Именно так и сказано в положении: с целью захвата и уничтожения! А вот охранные мероприятия в задачи армейского спецназа не входят. Почему же её вдруг посылают на охрану? Бесшумно снять охрану — это спецназ, а чтобы охранять, такое и в голову не придет!

И, всё—таки, откуда взялся Денис? Где Ленка могла с ним познакомиться? Утверждает, что впервые встретилась с ним тогда, когда спустилась в вестибюль после его звонка. Но если это так, то как же он узнал номер их телефона? Она сама призналась, что в тот вечер целовалась с ним. Следовательно, встретились не в первый раз? Не будет же она целоваться с незнакомым человеком! Тогда почему устраивает из истории знакомства такую тайну?

Кстати, у Вадима тоже есть какой—то приятель по имени Денис. Однако маловероятно, что это один и тот же человек. Ведь не единственный же в городе Денис! Надо допросить подружку с пристрастием — разве это порядочно скрывать свои любовные приключения? Она ведь всегда делилась с Ёликом своими секретами, когда встречалась с Вадимом. А подружка, видимо, тогда тоже не сидела дома, как уверяла её, иначе не смогла бы познакомиться с таинственным Денисом.

Как узнать: дома уже Вадим или ещё в больнице? Впрочем, в больнице не трудно это выяснить. Хоть и не хочется туда ехать, но ничего не поделаешь — надо. Эксплуатируют, как хотят!

Лариса вздохнула, сожалея о необходимости бессмысленно провести ночь в больничной палате. Медицинские учреждения она не любила с детства, когда в детдоме ей делали всевозможные прививки и запрещали плакать.

Напротив входа в гостиницу стояли светлые "Жигули" пятой модели с номером, который назвал Федор, и Лариса направилась к машине. Открыв заднюю дверь, она окинула водителя оценивающим взглядом. Куда садиться: на заднее сидение или рядом с ним? Если сядет сзади, то будет легче его контролировать. На вид здоровяк и чувствуется, что крутой. Но лезвие, вовремя приставленное к сонной артерии, любых крутых делает послушными, как дети. А задние места специально и созданы для того, чтобы водители не баловались. Но, садясь в машину, надо сразу же блокировать двери, чтобы ещё кто—нибудь не подсел. Как говорится: береженого Бог бережет!

— Вы Клавдия? — спросил, повернувшись к ней, водитель, и Лариса молча кивнула.

Почему Федору пришла в голову нелепая мысль назвать её Клавдией? Потому что очень редкое имя? А почему не Фросей? Тоже ни разу не встречала девушек с таким именем. Зачем, вообще, эти глупости? Просто девушка в голубом джинсовом костюме. Впрочем, если бы Федор застал в номере не её, а Лену, то костюмчик мог быть другим.

Лариса села на заднее сидение и сразу же заблокировала обе двери.

— А это зачем? — удивленно посмотрел на неё водитель.

— У меня клаустрофобия наоборот. Боюсь, что на резком повороте самопроизвольно откроется дверь, и я могу выпасть. Такой случай произошел с одной моей знакомой. Выпала из машины на полном ходу и попала под встречный грузовик.

С такими идиотками водитель ещё не встречался. Непонятно, она так неудачно шутит или у неё действительно полное отсутствие мозгов, как таковых? Достав из бардачка прозрачный пластиковый пакет с пистолетом в кобуре цвета детского поноса, он передал его Ларисе со словами:

— Ствол новый, ни разу не использовался. А вот с глушителем проблема. В такой спешке не смог найти.

Она взяла пакет, вынула пистолет, засунула его за пояс джинсов и вернула кобуру водителю. Подплечная кобура скрытого ношения — штука, конечно, удобная. Тем более, горизонтального типа, позволяющая максимально быстро извлечь оружие. Но надо ли сиделкам вообще его извлекать? Ведь их вооружают не пистолетами, а утками и клизмами. Правда, если к пациенту вдруг наведаются незваные гости, то, конечно, у пистолета перед уткой имеются несомненные преимущества.

— Полагаете, в кобуре носить не так удобно? — усмехнулся водитель.

— Носить, возможно, и удобнее, но я эстетка по натуре, и этот цвет меня нервирует, — легкомысленно ответила Лариса, и водитель понял, что вязальные спицы ей ближе и понятнее.

Не надо иметь иного извилин, чтобы догадаться: под джинсовой курточкой, которая надета на девушке, кобуру точно никто не заметит. А пистолеты за поясом носят только сыщики в кино, да ещё бандиты, насмотревшиеся фильмов про себя. И ещё глупые девицы, неудачно пытающиеся выдать себя за крутых: засунула пистолет рукояткой влево, а принимала пакет правой рукой. Следовательно, правша. Гонору много, а пистолет, чувствуется, держит в руках впервые.

Его, офицера разведподразделения мотострелковой части, дислоцированной недалеко от города, поднял с постели звонок начальника разведки дивизии. Задание выглядело несколько странным: немедленно мчаться в город к гостинице "Сибирь", там передать какой—то девице по имени Клавдия пистолет, а затем отвезти её в областную больницу.

Для него не было секретом, почему именно ему поручили столь деликатное дело: всего месяц назад он переехал из офицерского общежития в собственную квартиру. Одну комнатушку в коммуналке с тремя соседями с большой натяжкой можно назвать квартирой, но всё равно это не койка в общежитии и не съемный угол. Когда в части существуют такие серьезные проблемы с жильем для офицеров, то получение даже комнаты в коммунальной квартире — это большая удача. И он готов выполнить любое поручение своего руководства, хотя передача оружия гражданскому лицу недопустима. Но командирам виднее. Ведь они не просто строевая часть, они — разведка! Значит, проводится какая—то специальная операция.

Совершенно случайно у него завалялась кобура подплечного скрытого ношения, неизвестно как к нему попавшая, и он решил презентовать её неизвестной Клавдии. Если она что—то понимает в таких делах, то должна оценить подарок. Но девица не имела понятия, зачем нормальным людям кобура, и он не стал ей объяснять, а молча засунул её обратно в бардачок. Понятно, что Клавдию используют вслепую в качестве передаточного звена и она, в свою очередь, должна кому—то передать оружие. Это логично — каскад передач затрудняет установление источника его получения.

Девица симпатичная, но, жаль, мозгами Бог обидел. Впрочем, таким красивым девушкам ум ни к чему — от него только морщины на лбу.

— Будете передавать пистолет, сообщите, пожалуйста, что глушитель не забыл, а просто не смог отыскать. Времени не было, — повернулся он к Ларисе. — Надеюсь, понимаете, зачем глушитель?

— Конечно. А что же здесь не понимать? У нас сосед гоняет на мотоцикле без глушителей. Так по выходным дням, когда ранним утром он едет на рыбалку, не то, что весь дом, вся улица просыпается. А ведь глушители не проблема — их можно легко купить на любой станции техобслуживания. Но ему на людей наплевать! Есть, к сожалению, у нас ещё такие типы!

Водитель не стал ничего пояснять девице. И так ясно: она непробиваема тупа. Только зачем такую подключают к важному заданию, если оно, конечно, действительно важное? Или никого другого не нашлось, чтобы передать оружие?

— Я могу вас подождать здесь и отвезти обратно домой, — добродушно предложил он, когда машина подкатила к приемному покою больницы. Ведь не возвращаться же девушке одной по ночному городу!

— Нет, спасибо, не стоит. Я должна захватить марлю, вату, лекарства и на скорой помощи меня отвезут к больному. Так что не знаю, когда освобожусь.

— Тогда до свидания!

Водитель ехал к себе в часть, чтобы отрапортовать о выполненном задании, и думал о девушке, которую подвез. Очевидно, Клавдия работает медсестрой, только неясно, почему передачу оружия поручили именно ей. С такими дурами лучше не иметь никаких дел. Девчонка, конечно, красивая, эффектная, и можно было бы за ней приударить, но очень уж глупая. Хотя умные и красивые, как правило, стервы.

Сестра, дежурившая в приемном покое, подобрала Ларисе халат и провела её к палате, около которой сидел сержант милиции — улыбчивый мужчина средних лет. Он с энтузиазмом воспринял появление хорошенькой сиделки — одному торчать всю ночь в коридоре очень скучно. И Лариса тоже обрадовалась милиционеру — коротать время за разговором о жизни веселее, чем одной сидеть в палате. Кроме того, когда они вдвоём, то убийца вряд ли рискнёт напасть, а основная задача, насколько она поняла, состояла не в том, чтобы ликвидировать киллера, а в том, чтобы охранять генерала.

Вскоре они с милиционером стали почти друзьями, и он рассказывал ей многочисленные истории из своей милицейской жизни, полной опасных приключений и острых ситуаций. Эти повествования о стычках с бандитами вызывали ужас у пугливой сиделки, и чтобы девушку не испугать окончательно, он перешел к рассказам о своей семье и детях.

Его два сына очень серьёзные, замечательные ребята. Одному уже шестнадцать, а другому тринадцать лет, оба занимаются спортом, хорошо учатся, не курят и на улицах не болтаются. Старший после окончания школы намерен поступать в юридический институт, а младший очень способный парень по части математики. С деньгами в семье туго, и сержант подрабатывает на стороне дежурствами в различных фирмах. А жена сама тянет дачный участок в шесть соток, где выращивает картошку и другие овощи.

В свою очередь Лариса поведала ему, что она студентка медучилища и решила немного подработать сиделкой. Вот подвернулась работа, и семья больного обещает хорошо заплатить. Так они проговорили до трёх часов ночи, а потом разговор затих, и Лариса зашла в палату и прикрыла дверь.

Федор считал, что повторное покушение может состояться только завтра, но она в этом сомневалась. Если на генерала покушались примерно в половине одиннадцатого, то заказчики обязательно проверят результат и для этого им потребуется не так уж много времени. Выяснить судьбу потерпевшего можно по телефону, поэтому следовало бы установить прослушку и засечь звонок. Только кто будет устанавливать прослушку, если даже охрану не пропускают к потерпевшему?

Вероятнее всего, киллер придёт этой ночью и его пропустят обязательно — на вахте всегда знают, с кем можно спорить, а с кем нельзя. Если у тебя вид интеллигентный, то тебя можно и подальше послать, а если морда бандитская, то спорить опасно: можно схлопотать по башке.

Лариса прикинула, что наиболее опасное время между тремя и пятью часами, и, на всякий случай, предупредила хорошего дядечку—милиционера, чтобы он не засыпал и постарался быть внимательным. А то мало ли кто может придти! Но милиционер только улыбнулся. Он понимал: девушке страшновато ночью в больнице, когда коридоры пусты и слабо освещены. Правда, в их отсеке достаточно ярко — вечером поменяли сгоревшую лампочку и вкрутили стоваттную, так как другой не нашли. Но всё равно чувствуется, что девушке не по себе — слишком напугал он её своими рассказами о бандитах. А в палате свет зажечь нельзя, потому что больной лежит в коме, так и придётся ей, бедняге, сидеть одной в темноте. И только лунный свет в окне будет освещать комнату, если, конечно, шторы не задёрнуты. Но ничего, привыкнет, если деньги нужны. А ведь их просто так не платят, их заработать надо.

Девочка ему понравилась — серьёзная, не сидит на шее у родителей, а стремится сама заработать. Он—то знает, какая нынче молодежь пошла, особенно девушки. Пьют, матом ругаются, спят с кем попало, а то и колются. А эта скромная и к старшим по возрасту относится уважительно.

Сегодня он на ногах с раннего утра — на рассвете поехал огород вскопал, после обеда до вечера дежурил в офисе торговой компании, а вечером заступил на пост около палаты Ферапонтова. Крутится как белка в колесе, но что поделаешь — жить—то как—то надо. Надо семью кормить, одевать, да и старшему сыну нужно выделять немного денег на карманные расходы, парень ведь растёт. Ему нужно с девушкой когда—никогда в кафе зайти, цветы ей купить. Хорошо бы сыну найти вот такую, как эта — работящую, которая знает, как трудно достаются деньги! С этими мыслями он и задремал, и приснился ему, очевидно, хороший сон, потому что во сне он улыбался и причмокивал.

Отдёрнув штору на окне, в темной палате при лунном свете Лариса наметила на всякий случай варианты схватки. Конечно, лучше бы киллер не пришёл, а то неизвестно, как она должна себя потом вести и как должна объяснять наличия трупа в палате. Нет сомнений, что отцы—командиры эту проблему решат, но пока они будут решать, её затаскают по следователям.

Но приказ получен, и его надо выполнять. Запомнив расположение мебели в комнате, Лариса задёрнула штору, снова погрузив комнату в полный мрак, и села на стул за дверью. Отключив мысли, она ловила каждый звук в коридоре, став одним большим ухом и обозревая мысленным взором коридор, который запомнила во время беседы с дядечкой. Лариса не знала, сколько времени просидела в таком положении, но когда появился и сразу же стих легкий непонятный шумок, она вскочила, неслышно отодвинула стул и прислонилась к стенке за дверью. Вот и настал момент, которого она опасалась! Почему же дядечка—милиционер не поднял шум? Неужели уснул? А ведь она его предупреждала!

Как хорошо и удобно, когда двери открываются вовнутрь помещения! За ними можно спрятаться, и можно из—за них напасть. Об этом все знают, но всегда на этом попадаются. Открывая дверь, киллер будет двигать стул, который упрётся в стенку. Шире распахнуть дверь он не сможет, однако, понимая, что открытие двери блокирует стул, не будет опасаться, что за дверьми кто—то прячется. Он должен обратить всё своё внимание внутрь комнаты, предполагая, что кто—то пытается спровоцировать его заглянуть за дверь с целью отвлечения его внимания. И правильно: заглядывать за дверь не надо. Пусть лучше смотрит в комнату, тогда она сможет атаковать его ударом стилета между шеей и ключицей [23].

Кто—то снаружи начал потихоньку открывать дверь и Лариса ещё больше вжалась в стену. В образовавшуюся щель между стеной и дверью Лариса увидела двоих мужчин с пистолетами МСП [24] в руках. Это означало, что пришли очень серьёзные люди со специальной подготовкой, и она одна с ними может не справиться. У неё заколотилось сердце, и взмокли ладони. Почему её не вооружили таким же пистолетом, как у киллеров? Почему в России испокон веков приходится собственным героизмом компенсировать отсутствие заботы государства о своих защитниках? А, вообще, действует ли она сейчас в интересах государства? Ведь у гостей пистолеты спецназа, следовательно, пришли спецназовцы? Если она государственный человек и они государственные люди, зачем же им мочить друг друга?

Сейчас появилось множество "спецназов", но без приказа руководства никакой спецназ операции не проводит. Кто мог отдать такой приказ, и к какому спецназу относятся пришедшие? Неужели она должна с ними вступить в схватку и ликвидировать их? Вполне возможно, они хорошие ребята и, так же как она, выполняют задание своего руководства. Но как выяснить с ними отношения, как договориться? Это невозможно, и если она их не ликвидирует, они ликвидируют её. Неужели из—за отсутствия координации между разными спецслужбами произошла какая—то накладка и они вынуждены мочить друг друга?

Она не хочет схватки, но что можно поделать в такой ситуации? Или не рисковать, а попросту расстрелять их из "макарыча"? А как же этот мужик в коме? Лежит себе в тишине и вдруг выстрелы над ухом! Может быть он всё слышит и перепугается так, что получит дополнительно к своей коме инфаркт. И в других палатах больные спят. Что же делать?

Кровь застучала в висках и сердце колотилось так, что казалось его удары могут услышать пришедшие. Левой рукой она вытащила из—за пояса пистолет, а правой — стилет из потайного кармана на штанине. Ленка любит стилеты, а ей ближе метательный нож, но в данной ситуации метательным ножом ничего не сделаешь. Стоит попробовать снять ближнего к ней стилетом, а если не удастся, то "макарычем" она положит их двумя выстрелами. Или лучше не пробовать, а попросту расстрелять их и не испытывать судьбу?

Но если у мужика, который в коме, действительно случится инфаркт от неожиданности? Когда в полной тишине чуть ли не над ухом вдруг начинают палить из пистолета, то легко может приключиться либо понос, либо инфаркт. И она будет в этом виновата! Жаль дядечку милиционера! Что же он, такой опытный, стольких бандюг задержал, а на посту заснул? Или не заснул? Но спецназ — это не бандюги, если уж пришли, то их не задержишь. Она их тоже задержать не сможет, поэтому придется валить. А не хочется: ведь они, возможно, как и она, выполняют чье—то задание и дома их ждут семьи!

Между тем, звук отодвигающегося стула насторожил пришедших, и они замерли. Но потом кто—то из них еле слышно прошептал, что это стул и сиделка, видимо, подпёрла им дверь, а сама спит где—то в комнате. Стараясь не шуметь, они продолжили открывать дверь, держа пистолеты на изготовку.

Один пытался нащупать рукой выключатель на стенке, и тихо матерился, не находя его. Второй, ближайший к Ларисе, выдвинулся немного в комнату, спиною к ней, напряженно всматриваясь в темноту и выставив вперед руку с пистолетом. Он находился в очень удобном положении для того, чтобы его атаковать, и если это не сделать сейчас, то более удобного случая может не быть.

Лариса осторожно положила пистолет, который держала в левой руке, на мягкое сидение стоящего рядом стула и, заперев дыхание, обрушила правую руку, с зажатым в ней стилетом, в область между шеей и ключицей пришедшего. Длинное и тонкое лезвие легко пропороло ткани и киллер начал валиться. Плотно прижавшись спиной к стене, она подхватила его и, будучи закрытой им и дверью, оказалась в более выгодном положении, чем второй киллер, который молниеносно повернулся на шум.

Однако на какое—то мгновение он замешкался, пытаясь сориентироваться в темноте. Поняв, что оказался в полоске падающего из коридора, он бросился на пол, пытаясь кубарем перекатиться в коридор, но в этот момент Лариса подхватила пистолет, выпавший из руки убитого ею киллера и дважды нажала на курок. Второй киллер замер.

Пришедшие предполагали, что сиделка спит где—то в палате, как и милиционер, которого они только что ликвидировали без каких—либо проблем. Сиделку следовало быстро обнаружить и прикончить ещё до того, как та проснётся, испугается и поднимет крик. После удачной ликвидации милиционера они немного расслабились и не принимали её всерьёз — сиделка не сможет оказать им никакого сопротивления даже теоретически. Вот так логично выверенная теория иногда не выдерживает проверку практикой.

Тем временем, Лариса быстро переместилась вглубь комнаты и, вооруженная пистолетом второго киллера, замерла, присев за кроватью. Пистолет первого убитого ею киллера был уже бесполезен: МСП имеют только 2 патрона. Она напряженно вглядывалась в открытую дверь, так как не исключала, что мог быть ещё и третий, который остался в коридоре для подстраховки. Насколько ей подсказывала память, эффективная дальность стрельбы из пистолета МСП метров пятнадцать, а до двери не более трех метров, поэтому можно не опасаться — с такого расстояния она положит ещё двоих так же легко, как Василий Серафимович, плотник из детского дома, вгонял гвозди в доски.

За правым ухом у него всегда торчал карандаш, а из нагрудного кармана выглядывал складной метр, и он часто угощал ирисками её и Лену. Возможно потому, что он такой добрый, она решила в детстве, что когда—нибудь выйдет замуж за плотника, который будет работать молотком так же красиво и легко, как Василий Серафимович. И муж будет покупать ей ириски, а лучше "Морские камешки". Эти вкуснейшие конфеты — изюм в мягкой, разноцветной и ароматной глазури — она любит до сих пор. Они ей действительно напоминают морские камешки, хотя тогда ещё она никогда не видела моря. И кажется, что никакие дорогие шоколадные конфеты не могут сравниться с ними по вкусности. Когда их угощали "морскими камешками", это было большой радостью и целым событием. Какими же глупыми девчонками они с Ленкой были в детстве!

Воспоминания, нахлынувшие так неожиданно и совершенно не вовремя, мешали сосредоточиться, но никого не было и, подождав несколько минут, Лариса расслабилась. Немного отдышавшись и поблагодарив Судьбу за необыкновенную удачу, с трудом втащила тяжёлые тела в палату. Тщательно протерев рукоятку стилета, торчавшего из шеи киллера, а также рукоятку пистолета, из которого стреляла, она отпечатала на них пальцы киллеров. Другой МСП решила припрятать и передать Лене, когда та сменит её. С большим трудом, приподняв трупы, прислонила их к полуоткрытой двери, зафиксировав дверь стулом, чтобы та не закрылась под тяжестью тел.

Затем отдернула плотные шторы, распахнула окно, и, внимательно осмотревшись, выскользнула в коридор. Стул, держащий дверь, она ногой задвинула в палату и плотно закрыла дверь. Теперь открывая её, отодвигаешь тем самым трупы, нарушая порядок их расположения, из—за чего реконструкция событий по местоположению тел становится весьма и весьма проблематичной.

Оставалась проблема: куда деть оружейный арсенал, которым она оснащена? Если придет милиция, и её обыщут, то объяснить наличие боевых ножей, "макарыча" и МСП будет сложновато. Это только Ленка способна на ходу сочинять какие—то правдоподобные истории с массой подробностей, доказывающих их истинность. А если таланта нет, то нечего даже пытаться что—нибудь придумать.

Лариса с большим сожалением посмотрела на дядечку милиционера, привалившегося к стене. Из уголка рта и из правого уха у него сочилась кровь, и широко распахнутыми остекленевшими глазами он смотрел в никуда. Она представила себе горе его родных и нужду, которая обрушится на семью после потери основного кормильца. Семья и без того жила бедно и еле—еле сводила концы с концами, но попал мужик в молох борьбы за власть и деньги, и выжить не смог. Попал живым, а выплюнут мертвым. И государство забудет его, не позаботится о его семье, потому что оно озабочено счастливым будущим не для отдельных граждан, а для всего народа в целом. Конечно, не в настоящем времени, а, как всегда, в том самом светлом будущем, которое уже не за горами. Как всегда мрачное настоящее скрашивается ожиданием светлого будущего!

Лариса вздохнула и пошла в женский туалет. Ещё придя на дежурство, она первым делом обследовала его и обнаружила шкафчик уборщицы. В нем, за ведром со шваброй и тряпками, высилась небольшая горка какого—то тряпья, вероятно, для заделки окон на зиму. Под этим тряпьем она спрятала свою джинсовую курточку с оружием, в надежде, что никто не найдет до прихода Лены. После этого пошла в комнату дежурной по отделению медсестры и, проходя мимо убитого милиционера, снова пожалела, что не смогла убедить его быть настороже. Хороший был дядечка и очень жаль, что убит. Но разве могла простая сиделка убедить его, такого опытного и отважного, быть осторожным?

Дежурная медсестра по реанимационному отделению, молоденькая девушка по имени Любаша, окончившая пару лет назад медучилище, читала толстый женский роман и с радостью встретила Ларису, так как скучно всю ночь напролёт читать книгу. Да и книга, очевидно, не проходила экспертизу в отделении челюстно—лицевой хирургии, а то врачи наверняка бы запретили её чтение из—за опасности травмирования челюсти читателя при интенсивной зевоте.

Девушки поставили чайник, и Любаша выложила на стол бутерброды и баночку растворимого кофе. Они говорили о жизни, о любви, и о том, как сложно сейчас найти нормальных парней. Любаша несколько месяцев жила в гражданском браке с одним парнем, но когда тот узнал, что она беременна, то расстался с нею, и пришлось сделать аборт. А ведь она ему так верила!

Лариса сделала вид, что прислушивается к звукам, доносившимся из коридора, с целью имитировать "случайное" обнаружение трупа милиционера. Разговоров о жизни она достаточно наслушалась от дядечки милиционера и сетования медсестры утомляли. Нечестность одних обусловлена глупостью других и здесь ничего не поделаешь. И надо стараться умнеть сугубо народными средствами, потому что на таблетки для поумнения рассчитывать не приходится, если даже лекарство от насморка до сих пор толком не могут создать.

А как бы повел себя Вадим в такой ситуации? Тоже расстался бы? Хотя никаких гражданских браков она бы не допустила. Этот вид "брака" придумали мужики, чтобы обманывать глупых девчонок, мечтающих выйти замуж. Она тоже строила планы насчет Вадима, но кроме поцелуев ничего не разрешала. И это очень правильно, потому что от поцелуев забеременеть невозможно.

Размышления Ларисы нарушил внезапно раздавшийся крик в ночной тишине. Любаша от испуг уронила на пол чашку с чаем и девушки стремглав выскочили в коридор. Из—за поворота к ним бежала медсестра Катя из соседнего отделения. Она шла к Любаше с намерением занять немножко сахара и увидела около дверей палаты мертвого милиционера.

Лариса с деланным ужасом бросилась к палате и начала открывать дверь, но что—то изнутри ей мешало. Любаша тоже подбежала и начала помогать, однако Катя сообразила, что, видимо, кто—то изнутри держит дверь. Может даже тот, кто убил милиционера.

— Он прячется в палате, — дрожа от страха, догадалась Катя и девушки убежали к Любаше в комнату, заперли дверь на ключ и позвонили по 02.

Милицейский патруль примчался буквально через несколько минут. Два омоновца, держа автоматы наизготове, приказали тому, кто находится в палате, выйти в коридор.

— Лапы на затылок, морда вниз! Шаг в сторону — делаем из башки решето. Пошёл, — громко и страшно скомандовал старший сержант, и ухмыльнулся, глядя, как в испуге вздрогнули стоявшие невдалеке девушки. Они тревожно смотрели на двери палаты, готовые в любую минуту убежать в дежурную комнату.

Однако преступник молчал и тогда другой омоновец ударом ноги попытался распахнуть дверь. Дверь немного подалась, но полностью не открылась, и у старшего сержанта возникло предположение, что дверь кем—то удерживается. Правда, тогда киллер закрыл бы дверь, а она так и оставалась приоткрытой. Видимо, держит её не кто—то, а что—то, решил он и нажал на дверь плечом. Дверь открылась достаточно для того, чтобы протиснуться в палату и включить свет.

Картина, которую они увидели, заставила трех девушек вскрикнуть от ужаса, а милиционеров — удивиться. Два мужских трупа валялись на полу в луже крови, а на них лежал опрокинутый стул, который упал, когда милиционеры пытались открыть дверь. У одного из ключицы торчал стилет, а у другого на лбу запеклась тоненькая струйка крови, вытекшая из раны. Вторая рана была на груди из—за чего пиджак пропитался кровью. Лариса дрожащим голосом попросила одного из милиционеров посмотреть, жив ли её подопечный, сиделкой к которому её наняли. Тот, внимательно присмотревшись к пациенту, лежащему в коме.

— Повезло тебе, девушка, — успокоил он Ларису. — Не пошла бы вовремя пить чай, лежала бы сейчас, не дай Бог, с ними третьей. Видимо, в рубашке родилась!

Вскоре приехала совместная оперативно—следственная группа уголовного розыска и прокуратуры. Она всё сфотографировала, описала и попыталась реконструировать картину происшедшего по расположения трупов. Однако попытка не имела успеха из—за множества вариантов развития схватки.

Опытные криминалисты пришли к заключению, что реальны только две версии произошедшего. Согласно первой в палате сцепились двое, один из которых был, вероятно, киллером, а другой охранником больного. Один ударил другого стилетом, а тот в него выстрелил. Но произойти это должно было одновременно, так как проникающее ножевое ранение в области ключицы приводит к мгновенной смерти, как, впрочем, и выстрел в лоб. Правда, погибший от удара ножа мог нажать курок в конвульсиях. Но тогда на лбу у второго должны остаться следы пороховой гари из—за близости противников. И как, в этом случае, вторая пуля могла попасть прямо в грудь? Трудно себе представить, чтобы пистолет, курок которого нажат в конвульсиях, выстрелил точно в лоб и в грудь.

Согласно второй версии, более правдоподобной, кто—то третий проник в окно и охранял Ферапонтова, а после уничтожения киллеров, ушёл тем же путём, имитировав схватку этих двоих. Штора приоткрытого окна отдернута, а метрах в полутора от окна проходит водосточная труба. Именно по этой трубе вполне мог взобраться человек, охранявший генерала.

— Не помните, окно было открыто, когда вы пришли в палату? — спросил один из экспертов у Ларисы.

— Окно было немного приоткрыто и я открыла его настежь, чтобы проветрить помещение, перед тем, как уйти пить чай, — заметно волнуясь, сообщила она. — Я не знала, что это нельзя делать!

— Да, нет, дело не в этом, — успокоил её эксперт. — К вам нет никаких претензий.

— Ловкий, чертяка, — рассудил следователь прокуратуры, обследовавший окно. — И руки длинные, иначе бы не достал до окна. Следовательно, высокого роста, сухощавый, спортивного сложения. Возможно, даже, использовал какое—то приспособление.

Но царапины, которые могли бы остаться от приспособления, на подоконнике отсутствовали, и это говорило о том, что человек имел рост не менее 190 см. Вторая версия казалась наиболее вероятной и объясняла многие моменты. Тем не менее, с самого начала становилось предельно ясно, что раскрыть преступление будет непросто. Слишком опытен преступник, если одного убил стилетом, а второго двумя точными выстрелами, как на соревнованиях по спортивной стендовой стрельбе.

— Он должен быть мастером спорта по стрельбе, — подумав, продолжил делать выводы следователь. — И при этом рост не менее 190 см. Так что какие—то зацепки, все—таки, у нас есть.

— Я бы рекомендовал обратить внимание ещё на одно обстоятельство, — глубокомысленно заметил эксперт. — Представьте себе быстротечную схватку в темной палате. Один против двоих. Нервы напряжены до предела. И, тем не менее, этот, назовем его условно, "спортсмен", одного хладнокровно убивает стилетом с точностью хирурга, а второго двумя выстрелами, при этом одна из пуль идет точно в лоб. Какой вывод можно сделать?

— И какой же? — недоуменно спросил следователь.

— "Спортсмен" побывал в горячих точках в качестве снайпера. Кроме того, где оружие убитых? Они ведь пришли не с пустыми руками? Не является ли стилет оружием одного из них? Тогда наиболее такая версия: тот, которого застрелили, был охранником генерала. Он убил одного их нападавших стилетом, а второй его застрелил и удрал через окно.

— А почему же тогда он не застрелил генерала?

— Просто потому, что его кто—то спугнул. И, скорее всего, крик девушки, обнаружившей убитого милиционера.

Эта версия немного проясняла произошедшее и следователь с уважением посмотрел на эксперта. Тому оставалось до пенсии уже немного лет, а подготовленной смены нет. С кем работать потом, когда уйдут старые опытные кадры?

— Таким образом, мы знаем о преступнике следующее: рост не менее 190 см, худощав, ловок, хладнокровен, отличный спортсмен, побывал в горячих точках, где, вероятнее всего, работал снайпером. Не густо, но для начала уже не плохо, — подытожил следователь.

Тем временем оперативники из уголовного розыска допрашивали девушек, слабо надеясь на то, что они могли что—то видеть или слышать. Медсестра Катя давала показания, подробно рассказывая, как обнаружила труп милиционера, и в следственном эксперименте показывала, каким путём шла. А Ларисе и Любаше толком и рассказывать было нечего: сидели в комнате, болтали, поставили кипятиться чайник, хотели выпить кофе и вдруг услышали крик.

Лариса рассказала, что они с милиционером долго беседовали, и он ей рассказывал о своей жизни, а потом она решила проведать Любашу, потому что стало скучно. Сколько она отсутствовала — не знает. Возможно, минут 15—20 минут, но точно сказать не может, потому что время не засекала. Следователь видел, что девушка вот—вот расплачется, и решил больше не донимать её расспросами. После такого стресса человек и с более крепкими нервами может не выдержать — ведь ей просто чудом повезло: не отправься она пить чай, её бы тоже убили!