Сибирский триллер Том 2

Глава 32. Кто похитил Лену?

Зайдя в номер и не увидев Лену, Лариса удивилась: время уже позднее и подруга обычно в это время уже возвращалась. Быстро выкупавшись, Лариса юркнула в постель и начала ждать Лену. Хотелось поделиться радостью — сегодня она познакомилась со всеми родственниками Вадика, которые приняли её очень хорошо. Собралось человек двенадцать, и это называлось знакомство в узком семейном кругу.

"В узком семейном кругу" звучало для неё как песня. У них с Леной никогда не было ни узкого, ни широкого семейного круга. Таисия Тихоновна называла её своей невестушкой, и Лариса млела от счастья. Наконец—то у неё будет своя семья, в которой её любят и смотрят на неё, как на принцессу!

Лариса представила изумлённые глаза Лидочки Афанасьевны и её реакцию, когда та узнает, что они с Вадиком решили сочетаться браком на двадцать третий день знакомства. Конечно, она ведь не знает Вадика, не подозревает, какой он чудесный парень, умница и перспективный учёный.

Правда, Вадик не такой крутой, как дядя Петя, но ей крутых не надо. Она сама крутая. Просто ей нужно, чтобы муж смотрел на неё восхищенными глазами и любил до самозабвения. Единственно, что беспокоит: как признаться Вадику и Таисии Тихоновне, что никакая она не певица, а офицер спецназа. Но разве Вадик может из—за этого её разлюбить? Ведь он любит её не за профессию, а такую как есть!

Встав с постели, она покрутилась перед зеркалом в ночной рубашке. "Надо купить красивые ночнушки, — подумала она. — А интересно, как следует спать с мужем: голой или в ночнушке? Хорошо бы выяснить это у Леры". Как здорово, что есть такая знакомая, опытная женщина, которая уже лет десять замужем и с нею можно поговорить без стеснения! С тётей Лидой об этом не поговоришь и с Элей тоже. Казалось бы, что им с Элей делить, а вот не любит она их с Леной, хотя они ей ничего плохого не сделали. Но ничего, у них с Ленкой будут свои семьи и любящие мужья и пусть Эля им обзавидуется!

Лариса снова легла в постель, натянула одеяло до подбородка и попыталась себе представить, как они будут с Вадиком лежать в одной постели. Сама мысль об этом её сильно возбуждала, и она бы хотела обсудить с Леной отношения между супругами, но подружки, почему—то, не было, хотя уже очень поздно. Мысли у Ларисы налезали друг на друга, и она незаметно для себя уснула, погруженная в сладостные мечтания.

Телефонный звонок раздался неожиданно и резко, и Лариса вскочила, как подброшенная пружиной. Она посмотрела на постель Лены — та было заправлена. Потом посмотрела на часы — семнадцать минут второго ночи. Нехорошее предчувствие сжало сердце, и она подняла трубку. Звонил Денис. Он и почти кричал в трубку.

— Где Лена? Она в гостинице? — почти прокричал он в трубку.

— Лены нет, — ответила Лариса и похолодела. — Вы ведь были с нею вместе. Что произошло?

Денис рассказал, как он очнулся, лёжа на тротуаре, а его брезгливо обходили редкие прохожие. Он пытался разменять деньги, чтобы позвонить из телефона—автомата, но так поздно все ларьки закрыты, магазины не работают. С трудом добрался домой и сейчас поедет в больницу, так как у него разбита голова.

Лариса еле дождалась окончания рассказа и, побежав к Федору в номер, забарабанила в его дверь так, что в соседнем номере открылась дверь и испуганно выглянула какая—то женщина. Она осуждающим взглядом окинула Ларису, и, что—то буркнув про то, что обнаглевшие девки уже по ночам рвутся к мужикам в номера, закрылась на ключ, вероятно для того, чтобы к ней никто не рвался. Наконец сонный Федор открыл дверь, щурясь на яркий свет в коридоре. Лариса влетела в комнату и упала в кресло.

— Лена пропала, — произнесла она и её начало лихорадить. — Она не вернулась в гостиницу.

— А я предупреждал вас, что ваши похождения могут плохо кончиться, — начал заводиться Федор, но Лариса его прервала:

— Федя, надо что—то делать! Надо что—то срочно предпринять! Её же там могут пытать!

Лариса пыталась остановить дрожь в руках и коленках, но у неё не получалась. Она была в панике от страшной мысли о том, что может потерять Лену, и с надеждой смотрела на Федора, ожидая от него указаний, что делать, куда мчаться. Если бы только знать, кто похитил Лену!

А Федор пытался сообразить, кому понадобилось похищать Лену и с какой целью. Они засветились только один раз, когда охраняли в больнице Ферапонтова, лежащего в коме. Могли совершили покушение люди Дёмина в отместку, но тот сейчас мёртв и не платит. А время сейчас такое, что бесплатно никто даже пальцем не пошевелит. Хотя, возможно, вместе с Дёминым действовала группа людей, и сейчас они пытаются что—то выяснить у Лены? Но что можно у неё выяснить? Ситуация загадочная и нет ни одной логичной версии происшедшего. Надо срочно звонить Мельникову. Может он по своим каналам сможет что—то выяснить?

— Лара, иди к себе и дежурь около телефона, — сказал он, поразмыслив. — Может быть, Лена свяжется. А она не могла остаться у своего ухажера на ночь?

— Она бы обязательно мне сообщила бы об этом. Она же знает, что я буду волноваться!

— Пожалуйста, себя в руки. Если её кто—то захватил, то они обязательно свяжутся и выдвинут какие—нибудь требования.

— Какие такие требования? Кто выдвинет?

— Не знаю. Может, повезёт и окажется, что её украли с целью выкупа. Иди и дежурь рядом с телефоном, а я попробую связаться с кем надо.

Фраза о том, что он свяжется с кем надо, сразу же напомнила Ларисе о Кудрявцеве, и она поспешила к себе в номер. Домашнего телефона Кудрявцева она не знала, но подумала, что Лера точно должна знать, и позвонила ей. Лера долго не подходила к телефону и, наконец, в трубке послышался её голос.

— Лера, мне надо срочно связаться с Анатолием Вениаминовичем, — торопливо произнесла Лариса.

— Срочно связаться с Анатолием? — переспросила Лера и по наступившей паузе Лариса поняла, что тот ночует у Леры. Через минуту он взял трубку, и Лариса выпалила ему о пропаже Лены и о разбитой голове Дениса.

— А как же ваши наблюдатели? — сердито спросила она. — Вы же говорили, что они будут следить за безопасностью Дениса?

Кудрявцев только вчера днём отдал распоряжение о снятии наружного наблюдения, так как необходимость в нём отпала. Неопознанный мужчина, напавший на квартиру Леры вместе с Камалем аль—Хамидом и Черноусовым, оказался чеченцем Рахметом Дадаевым, одним из боевиков Шамиля Басаева.

В кармане у аль—Хамида обнаружили письмо к Иванцову Петру Владимировичу, совладельцу строительной фирмы "Атлант", на которую уже натыкались, когда расследовали дело о покушении на Ферапонтова. Будучи по профессии инженером—строителем, Иванцов несколько лет проработал в Ираке на строительстве электростанции. Вместе с ним работал и его двоюродный брат Митяев Игорь Демидович, тоже инженер—строитель. Год назад, вернувшись на родину, братья открыли небольшую строительную фирму, которая быстро пошла в гору, получая дорогие подряды на строительные работы для ГОК'а. Фирму взяли под колпак, а телефоны братьев поставили на прослушку, поэтому с этой стороны напасть на Лену не могли.

— Ларочка, сообщите мне ваш номер телефона и ждите моего звонка. Да вы не волнуйтесь так, я уверен, что всё будет в порядке, — успокаивал её Кудрявцев, но Лариса ему не верила. Она сообщила свой номер телефона, положила трубку и попыталась взять себя в руки, чтобы трезво проанализировать ситуацию. Но никак не удавалось успокоиться. Кошмарные мысли лезли в голову.

Мельников, которого поднял среди ночи Федор, не мог понять ни причину похищения, ни того, в чьих интересах это могло быть сделано. В этом похищении явно отсутствовала логика, поэтому возникла версия о маньяке. Маньяки время от времени в городе водились, но в данный момент было тихо. Правда, они всегда появляются неожиданно, но действуют, как правило, в одиночку. А одинокому маньяку такая девушка, как Лена, вышибит мозги в одно касание.

Не зная, где искать Лену, Мельников позвонил Грузнову. Необходима была информация для срочного анализа ситуации и построения версии происшествия. Грузнов потряс головой, пытаясь разогнать сон, но у него это плохо получалось. Он только недавно лёг спать, потому что до позднего вечера работал по делу об убийстве Дёмина и по делу о мужике с изъятыми почками.

По заключению экспертов, мужик был, скорее всего, бомжем и оперативники выясняли у местных бомжей, не знали ли они человека, изображенного на фотографии. Бомжей достаточно много и на их поиск и опрос потратили несколько дней. Уже решили, что безрезультатно расходуют силы и время, как вдруг бомжиха Нюрка, постоянно ошивавшаяся возле закусочных на вокзале, опознала человека на фотографии.

Она утверждала, что это Парамон, которого, на самом деле звали не то Александр, не то Алексей. Недавно Парамон исчез, а перед этим зачастил по одному адресу, где его подкармливали и даже бесплатно делали медицинские анализы. Грузнов лично встретился с Нюркой, подарил ей бутылку пива и стал почти закадычным другом. Правда, пахло от подруги скверно, поэтому он не рискнул сажать её к себе в уазик, чтобы тот не провонялся, а пошёл с ней пешком к дому, который посещал Парамон.

Дом находился недалеко, через несколько улиц, и по дороге Нюрка сообщила, что теперь туда ходит её знакомый Серж. Она охарактеризовала Сержа, как наглую скотину — тот ухитряется забрать на её участке бутылки из—под пива, как только их поставят и ему перепадают все остатки. Раньше Парамон его гонял, а сейчас и гонять—то некому. Серж хвастался, что в том доме его кормят, как на убой, но выпивать не дают. Жратву дают, а выпивку нет.

— Может быть, секта какая—то? — вопрошала Нюрка Грузнова. — Старообрядцы какие—то или мусульмане? Мусульмане ведь не пьют горькую, им запрещено.

Грузнов подходить близко к дому не стал, а купил в ближайшем киоске Нюрке ещё бутылку пива и распрощался. Сразу же за домом установили наружное наблюдение, и оперативники определились с квартирой, которую посещает бомж Серж. Она располагалась на втором этаже и принадлежала семье, которая находилась в длительной командировке за границей. Снимал квартиру некто Дягелев Григорий Михайлович, лицо неустановленной профессии и без определённых занятий. Но принимать у себя бомжей и подкармливать их в благотворительных целях никому не запрещено, так что предъявить обвинение невозможно. Квартиру следовало взять под наблюдение, но не хватало людей. А здесь ещё и дело о недавнем убийстве Дёмина, которое висело на отделе и начальник гормилиции требовал ежедневного отчета.

Но отчитываться особо было не о чем. Понятно, что работали очень серьёзные профессионалы, а заказать предпринимателя могли господа бандиты, на которых сейчас пашут профессионалы, прошедшие спецподготовку и войну в Афганистане. Хотя могли заказать и друзья—соперники. В бизнесе друзей нет, а нарождающемся российском тем более.

Заказные убийства стали нормой ведения дел, поэтому мотивы преступления следовало искать в профессиональной деятельности погибшего, и, скорее всего, именно в предстоящей приватизации завода "Импульс". Но как искать, когда в эти сферы ход простым операм заказан? Из Москвы должен скоро приехать "важняк"[56] из Генпрокуратуры, и Грузнов работал в поте лица, таская для него каштаны. Тем ни менее, он не строил иллюзий — никакие "важняки" в те сферы тоже проникнуть не смогут.

Грузнов изъял у охраны Дёмина видеокассету с кадрами трагедии, разыгравшейся возле подъезда дома. Аудиокассета разговоров, которые велись на улице, отсутствовала, так как звукозаписывающую аппаратуру к микрофонам ещё не подключили. На видеокассете было видно, что действовали две женщины, но Грузнов не сомневался, что это маскарад.

Видеокамеры снимали сверху, что вносило искажения в размеры преступников, но в скверике, через который убегали преступники, обнаружены женская туфля сорок третьего размера с поломанным каблуком и женский парик на голову пятьдесят восьмого размера. А в мусорном ящике около дома, прилегающего к скверику, обнаружили два пистолета, от которых преступники избавились. Экспертиза установила, что оба пистолета использовались в бандитской разборке на южном шоссе, когда неизвестные положили восьмерых бандитов.

Впрочем, и раньше было ясно, что разборка на шоссе, как и нападение на дачу Сапога, организовал Гриня Шарый. Как всегда, он вышел сухим из воды, потому что прямые улики против него отсутствовали. Но найденные пистолеты указывали на то, что это нападение из той же серии и действовали те же люди. Показания оставшихся в живых охранников и видеозаписи свидетельствовали о том, что нападавшие были женщинами, но туфля сорок третьего размера с поломанным каблуком и парик пятьдесят восьмого размера ставили это под сомнение. Скорее всего, это просто неудачная маскировка.

Да и какие женщины в состоянии устроить такую бойню? То, что исполнители — крашенные и ряженые мужики, понятно каждому, но даже малейшие сомнения развеялись после того, как собаки, которым дали понюхать парик, нашли кассету с записью женских голосов, поэтому уголовному делу дали рабочее название "Эстрадники" — киллеры работали под фонограмму, совсем как современные эстрадные певцы. Кассета, видимо, выпала, когда преступники убегали с места преступления. Всё это подтверждала простую истину, что преступления без следов не бывает. Просто надо хорошо искать следы.

Неожиданно, появились свидетели происшествия. Бомж по имени Влас, промышляющий сбором бутылок в этом микрорайоне, лично наблюдал бойню из скверика напротив дома, где дремал на скамейке после напряженного трудового дня.

— Разбудили меня выстрелы. Продираю глаза, смотрю, а перед домом такое творится, что трудно поверить. А потом сразу как—то стихло и в скверик побежали два мужика в платьях. А потом ещё один, который косил под нашего, — обстоятельно рассказывал Влас, блаженствуя от того, что его внимательно слушают Титаренко, опер из уголовного розыска, и Савельев, следователь городской прокуратуры.

Поговорить Влас любил, но аудитория, как правило, была невнимательна к его рассуждениям. А сейчас серьезные люди ловили каждое его слово и даже записывали на диктофон. О том, что надо говорить, его тщательно проинструктировал Стас Кондратюк и заплатил двадцать долларов. Таких денег Влас никогда в руках не держал и это еще более подстегивало его фантазию.

— Какого вашего? — нетерпеливо спросил Савельев.

— Ну, вроде, он, как бы, тоже собирает бутылки. А сам палил там, у дома, сразу из двух пистолетов.

— Как это из двух пистолетов? С двух рук?

— Ну, да. Палит из двух пистолетов, как ненормальный!

— И что дальше?

— Так вот, бегут они в мою сторону и я подумал, что ко мне. Ну, я, значит, сразу же нырнул под скамейку, а они пробежали мимо. Один на ходу снимает парик, а голова бритая.

— Как же ты рассмотрел в темноте, что голова у него бритая?

— Так фонари в саду горят! Да и в доме в окнах свет загорелся, как только началась стрельбы. Кое—что можно было рассмотреть.

— А лица их рассмотрел?

— Нет, врать не буду, лиц не видел. Темновато, ведь, было.

Влас с энтузиазмом описывал придуманные им детали происшествия, и хотя они противоречили друг другу, но для следствия главное было в том, что речь идет о ряженных мужиках, причем, как минимум, один из них с бритой головой.

Через несколько дней показания Власа косвенно подтвердила бомжиха Манька, рассказавшая в своем кругу о том, что в тот вечер какая—то компания распивала пиво во дворе прилегающего к скверику дома, в мусорных ящиках возле которого были обнаружены женская туфля, парик и два пистолета. Подождав, пока компания разошлась, она пособирала бутылки, оставшиеся после выпивох, и уже собиралась уходить, когда увидела, как к мусорным ящикам бегут три мужика, двое из которых на ходу снимали женские платья. Один из мужиков в платьях был с бритой головой и что—то прокричал с кавказским акцентом тому, кто был в брюках и в каком—то клифе.

Саша Титаренко, получивший эту информацию от своих "свистков", разыскал Маню—бомжиху и та подтвердила свой рассказ — за двадцать долларов, полученных от того же Стаса Кондратюка, она была готова рассказать и подтвердить что угодно.

Между тем, показания бомжей хорошо укладывались в версию следствия, а найденные пистолеты, второпях сунутые преступниками в мусорные ящики, давали основания подозревать Гриню и его подельников. Следовало искать связанных с ним непосредственных исполнителей, и уже через них выходить на него, как заказчика. Однако в таких делах искать исполнителей не просто: они, как правило, ни в чём не замешаны и для сети "свистков" остаются невидимыми.

Без сомнения, работали весьма подготовленные мужики — стрелять без промаха в такой скоротечной схватке могут, например, хорошо подготовленные сотрудники охранных фирм из числа бывших работников правоохранительных органов или спецназа. Или мастера спорта по стрельбе из пистолетов. При этом, по крайней мере, один из них должен быть кавказцем с бритой головой. Проверить всех бывших спецназовцев и спортсменов невозможно, тем более, что киллеры могли быть приезжими, вследствие чего, несмотря на наличие множества улик, дело казалось совершенно безнадежном.

Звонок Мельникова для Грузнова оказался очень некстати. Сегодня ему следовало хорошо выспаться: днем они с Валечкой идут на свадьбу её подруги, и хотелось быть в хорошей физической форме, а не с трудом волочить ноги. Но он сразу же вспомнил, что идут они на свадьбу именно к Мельникову, и удивился, что за девушку тот разыскивает по ночам.

Мельников в третий раз объяснил ему, что похищена его знакомая, но её приметы сообщить не смог, кроме того, что та блондинка.

— Видимо, девушка до того знакомая, что и в глаза не видел, — усмехнулся Грузнова и тотчас же подумал о бомже Парамоне.

А вдруг и эта девушка похищена для изъятия органов? Медлить было нельзя и Грузнов позвонил в дежурную часть. Через минут пятнадцать он вместе с омоновцами мчался в адрес, за которым велось наблюдение. Через щели в плотно задернутых шторах из окна квартиры просачивался свет. Однако наружка доложила, что никакой девушки не замечено. Бомж Серж приходил и околачивается в квартире уже часа три, но никаких женщин не было. Тем не менее, Грузнов не захотел давать отбой и поднялся на второй этаж. Позвонил в металлическую дверь, и мужской голос грубо спросил чего надо.

— Открывай, Колян, чего дурака валяешь, — изображая пьяного, пробормотал Грузнов, оперевшись о дверь. — Сам же за бутылкой меня послал, и спрашиваешь чего надо.

— Это ошибка. Никакого Коляна здесь нет, — ответили из—за двери.

— Это ты, Витёк? — спросил Грузнов. — А Колян куда делся? Я на тебя бутылку не брал.

— Я повторяю, никакого Коляна здесь нет!

— Ах ты, сука, сдурел что ли? Я сейчас тебе дверь развалю на хрен. Пойду за топором и развалю дверь!

— Уходите или я сейчас милицию вызову! Сколько вам повторять, вы ошиблись, нет здесь никакого Коляна.

Грузнов стукнул ногой в дверь и хозяин квартиры Дягелев, потеряв терпение, открыл дверь. Мгновенно оттеснив его, омоновцы ворвались в квартиру, где в ярко освещенной комнате на столе, укрытом белой простыне, лежал на животе голый мужчина, находясь, видимо, под общим наркозом. Рядом стоял человек в белом халате с разложенным хирургическим инструментом.

— Вы не имеете права ночью врываться в квартиру! Я буду жаловаться! — растерянно произнес Дягелев. — Мы живём в правовом государстве...

— Ты можешь жить, где хочешь, а я живу в России, — злорадно ухмыльнулся Грузнов. — Что решили вырезать на этот раз?

Он потирал руки, предвкушая очередное громкое дело. Конечно, он ворвался сюда без ордера на обыск, но победителей не судят. Да и кто глубокой ночью выпишет ордер?

— Вот у человека приступ аппендицита, решили помочь, — пробормотал человек в белом халате, который нервничал так, что тряслись руки.

Не обращая на него внимания, Грузнов подошёл к телефону, вызвал дежурную следственно—оперативную группу и позвонил тележурналистке Маше Федотовой, которая была с ним во время налёта на порнокиностудию. Он прекрасно понимал, что у него не факты, а догадки. Пока у бомжа ещё ничего вырезать не успели и Дягелев с хирургом смогут отмазаться. Есть такие адвокаты, что отмазывают даже при наличии фактов, а при таких зыбких аргументах, как у него, для них это будет плёвое дело. Но когда за дело берутся журналисты и создают общественное мнение, к делу подключаются депутаты, которые начинают использовать скандал в своих политических интригах и тогда замять его становится чрезвычайно трудно. Хотя в стране, где люди рождаются для того, чтобы сказку сделать былью, ничего невозможно нет и всё зависит от уровня крыши.

Следственно—оперативная группа прибыла через 15 минут.

— Не понял, а у кого здесь вырезаны органы? — удивился старший следователь городской прокуратуры Воронов, едва войдя в комнату. — Вроде бы лежащий на столе человек целенький!

— Целенький, но полностью готовый к употреблению, — усмехнулся Грузнов.

— Пока его не употребили, нет оснований для вторжения и задержания. Нет статьи, карающей за вынашивание намерений.

Воронову оставалось несколько лет до пенсии и очень не хотелось встревать в истории, которые могут закончиться скандалом. Он не сомневался в том, что человек, лежащий на столе на белой простыне, предназначен для операции, о чем свидетельствовали разложенные хирургические инструменты. Но преступление ещё не совершенно и не пойманный — не вор.

— Господин следователь, никаких злостных намерений мы не вынашивали. Это бомж и мы просто исследуем влияния образа жизни на здоровья человека, — горячо заговорил Дягелев. — Этот человек добровольно согласился с нами сотрудничать.

Пока фотограф делал снимки, Воронов увлек Грузнова на кухню.

— Ты чего сюда ворвался? У тебя что—то есть на этих клоунов?

— В процессе оперативной разработки по делу о мужике с вырезанными органами поступила информация о том, что вырезали именно здесь, в этой квартире.

— Кто источник?

— Это секретные данные. Сами понимаете, не могу поделиться.

— А ты понимаешь, что вляпались мы в историю? Какие следственные действия мы можем предпринять для раскрытия преступления "по горячим следам"? Преступления—то нет! И нас заклюют их адвокаты. Но, учти, вызвал нас ты, поэтому все шишки твои.

В кухню зашел криминалист.

— Под столом на паркете видны пятна, похожие на замытые следы крови. Нужно снимать паркетину и брать на экспертизу, — сообщил он.

— Это может быть кровь по нашему делу. Снимай паркетину, — оживился Грузнов, но Воронов запротестовал.

— А если это не кровь? Или кровь, но не человеческая? Что тогда? Мы и так вторглись ночью на квартиру на основании одного лишь подозрения, не имея на руках конкретных фактов. Я сейчас напишу постановление, а завтра получу выговор. Это дело скользское, пусть прокурор решает.

В двери заглянул омоновец.

— Там репортеры с телевидения приехали. Пускать?

— Какие ещё репортеры? — возмутился Воронов и решительно направился в комнату.

— Кто вас сюда приглашал? — резко спросил он у Маши Федотовой, снимавшей все происходящее в комнате своей любительской видеокамерой. Она решила не тратить время на вызванивание телеоператора, чтобы не упустить такой горячий сюжет, и снимала сама.

— Меня приглашают в ресторан, а на происшествия я выезжаю без приглашения, — с вызовом ответила Федотова и навела объктив на Воронова. — Представьтесь, пожалуйста!

— Немедленно выключите камеру, — потребовал Воронов и попытался закрыть объектив, но она ловко уклонилась от его протянутой руки.

— Немедленно удалите её. Она мешает нормальной работе следствия, — распорядился он, повернувшись к одному из омоновцев.

Грузнов не стал следить за перепалкой Федотовой с Вороновым и удалился не прощаясь, по—английски. Дело практически раскрыто и попало в надежные руки городской прокуратуры и СМИ, поэтому просто прикрыть его адвокатам не удастся. Однако проблема, из—за которой его разбудили посреди ночи, осталась нерешенной.

Где искать исчезнувшую девушку? Его информаторы по ночам спят, в отличие от него, и до утра ничего сделать невозможно.

Пока Грузнов занимался поисками, Мельников решил подробно расспросить юношу, который был вечером с исчезнувшей девушкой, и приехал в больницу практически одновременно с Кудрявцевым. Их обоих интересовала информация о происшедшем, однако особых иллюзий они не питали.

Около палаты, где лежал Денис, дежурили его мать с заплаканными глазами, отец, сдержанно играющий желваками, и перепуганная сестра Настя. Всей семьёй они приехали с Денисом в больницу, и дежурный врач успокоил их, сообщив, что рана не глубокая, рассечена только кожа на голове и есть признаки лёгкого сотрясения мозга. Однако, мать Дениса, подозревала, что врач, возможно, попался не очень опытный и мог поставить неправильный диагноз. Но опытных врачей ночью не найти, поэтому приходится только молиться, чтобы действительно ничего серьезного у сына не было.

Переживала она также и за Леночку, которая неизвестно куда исчезла. Тамара Георгиевна комкала в руке мокрый от слёз платок, время от времени прикладывая его к глазам. Рядом с нею сидела Настя, и, прижавшись к плечу матери, думала о Лене и молила Бога, чтобы с той ничего плохого не случилось.

Двое мужчин, желающие пройти в палату к Денису, вызвали у Тамары Георгиевны подозрение. Страшная мысль о том, что эти двое пришли добивать её сыночка, беспомощно лежащего в палате, сделали её тигрицей, и она заслонила собою вход в палату. Напрасно Кудрявцев убеждал её, что они хорошие знакомые Леночки, что оба из шоу—бизнеса и пришли расспросить Дениса об обстоятельствах нападения.

То, что они из шоу—бизнеса, ещё больше настораживало. Из газет Тамара Георгиевна была хорошо осведомлена, что за нравы царят в российском шоу—бизнесе, пропитанном коррупцией и находящимся в руках криминальных структур. Она помнила, как всего несколько лет назад убили Игоря Талькова только из—за его отказа поменяться местами с певицей Азизой и выступить на сцене после неё.

В газетах буквально шквал разоблачений дикого разгула преступности, контролирующей шоу—бизнес, поэтому мысль о том, что двое пришедших мужчин хотят устранить Дениса, как свидетеля расправы с Леночкой, ужасала Тамару Георгиевну и она была готова защищать сына всеми доступными средствами.

— Слава, стань рядом со мною, — приказала она мужу.

Вдвоём они не пропустят неизвестных мужчин в палату, а если те попробуют ломиться, то она будет кричать так, что сбежится вся больница.

— Тома, ты же видишь, это интеллигентные люди, коллеги Леночки. Им надо поговорить с Денисом, узнать обстоятельства дела, — увещевал муж и Тамара Георгиевна, поколебавшись немного, спросила Кудрявцева:

— Вы действительно из ансамбля?

— Я конферансье и коллектив послал меня, а также хормейстера, — показал он на Мельникова, — выяснить у Дениса подробности похищения. Мы с вашим сыном уже не раз встречались и он меня хорошо знает.

— Хорошо, — наконец согласилась она, скрипя сердцем. — Только в палату я зайду вместе с вами.

Денис обрадовался Кудрявцеву, но ничего конкретного рассказать не мог. Между тем, приход представителей шоу—бизнеса в больницу высветил проблему охраны Дениса от посягательств на его жизнь, так как он единственный свидетель преступления. Безусловно, речь идет о новом переделе в шоу—бизнесе, иначе Леночку бы не похитили, поэтому родители Дениса решили не покидать свой пост и просидели вместе с Настей под дверями палаты до утра.

Утром Настя предложила попросить брата Алёны подежурить до обеда, чтобы родители могли выспаться и вновь занять своё место.

— Знаете, какой у неё крутой брат!— восторженно сказала Настя, и отец кисло усмехнулся:

— Хотя бы минут десять варился?

Такое неуважительное отношение отца к объекту её любви обидело Настю.

— Да что ты понимаешь! — горячо воскликнула она. — Митя в морской пехоте служил! Ты хотя бы слышал про такую? Он знаешь, какой крутой: как двинет кулаком, так все летят с катушек. Мне Алёна рассказывала, она сама видела.

Отец и мать переглянулись. Такая острая реакция дочери на шутку отца их насторожила, потому что подтвердила подозрения, что девочка влюблена в этого Митю. Спорить с Настей они не стали, но на всякий случай договорились с нею, что с Митей она дежурить около палаты не будет.

— Тебе тоже надо выспаться, а после обеда мы снова придем дежурить все вместе, — уговаривала её мать и Настя нехотя согласилась.

Она позвонила Алёне в шесть часов утра и та, сразу же перезвонив Мите, уговорила его подежурить с нею в больнице. Митя не мог понять, почему надо дежурить около палаты и кто собирается добивать Настиного брата, однако Алёна категорически настаивала на этом, и он, скрепя сердцем, поехал вместе с нею в больницу.

Митя произвёл на родителей Дениса неплохое впечатление. Несмотря на свои внушительные размеры, мальчик вполне интеллигентный и у него добрые карие глаза. Безусловно, у их дочери хороший вкус, но ей ещё рано думать о молодых людях — надо хорошо окончить школу, и готовиться к поступлению в институт. Они уехали домой отсыпаться после бессонной ночи, и всех их терзала беспокойная мысль о том, что случилось с Леночкой.