Сила единения

12 глава

Борис Бельских уже давно закончил свои дела, покинул здание Лубянки и ждал на другом краю площади. Именно такие он и получал инструкции от мужа своей племянницы. Правда всего плана и всей стратегии он не знал, поэтому набросился на парня с упрёками:

— Ну сколько можно тебя ждать? И что это за коробки?

— Да в туалет приспичило, — последовал ответ, совместно в небольшой толикой ментального внушения. — А в коробке красивые тарелки, которые весьма и весьма пригодятся в хозяйстве ваших квартирных хозяек. Правда они не совсем чистые… Ну а вы, почему так быстро управились?

— Без бюрократии обошлось, — улыбался дядя Боря, прикрываясь воротником шинели от встречного, колючего ветра. — Только и сняли показания: где, когда, как нашёл покаянное письмо, да и заставили расписаться в протоколе. Поблагодарили, похвалили за бдительность и пообещали, что начнут разбираться с этим делом немедленно. Тьфу, ты! Давай помогу! — спохватился он с опозданием и перехватил у парня одну из коробок:

— Ого! Тяжёлая какая!.. Как ты только волок-то?

Дома обоих мужчин ждали. Бориса Денисовича на пороге встречали обе вдовушки, обеспокоенные такими поздними прогулками своего совместного любовника. Их даже коробки не отвлекли от настойчивых, неуместных вопросов. Пришлось и с ними мемохарбу поработать, устраняя неуместное любопытство и неуместную ревность.

Самому Александру у себя дома пришлось полегче. Настя только и спросила:

— Тебя ждать? Или отомстить и заснуть? — это она к тому, что на кухне мужа поджидал дед Елоха, начавший прихлёбывать горячий чай.

— Сладенькая моя, — засюсюкал Шульга, — постараюсь уложиться в двадцать минут! — чмокнул её в подставленные губки, а на кухне, сразу потребовал от гостя: — Ну и что дельного нашли?

— Если по старым планам — то ничего! — скривился Пасечник. — Ни на одном глухом хуторе, мы не будем чувствовать себя в безопасности. С этой тотальной шпиономанией — все словно с ума посходили. Всё каких-то диверсантов и радистов выискивают, по всему Московскому военному округу состояние повышенной боевой готовности объявили.

— И что теперь делать будем?

— Да нашли мы место стократ лучше! — уже довольно заулыбался Олег Павлович. — И близко! И удобно! И тепло! И на голову не капает. Тихо, спокойно. И чёрта с два нас кто там найдёт! И это место…

Долго тянуться зависшей паузе, Шульга не дал:

— Имей совесть, дед! Меня жена ждёт! А ты тут про какое кладбище рассказываешь и делаешь таинственное лицо.

— Хе-хе! Если над каким-то кладбищем какое-то сияние взойдёт, все коммунисты враз верующими станут. Или кладбище сравняют с землёй, а землю вывезут. Хе!

— Не приведи господь! — позволил себе и Александр улыбнуться. — Метаться из одной крайности в другую, как раз в стиле славянского авантюризма!

— Ну да, ну да… Кротам солнечный свет не в радость! — подвёл черту под шутками дед Елоха, и продолжил деловым тоном: — Катакомбы! Самое лучшее место для нашего ритуала!

И перешёл к краткому изложению подробностей. Имелось удобное место для входа в глубинные пещеры под Москвой. Удалось спокойно пройти на громадную глубину и отыскать там приличную пещеру. Свод крепкий, стены без трещин, воздух сухой, чистый, полезный. Имеется родник с изумительной по вкусу водой. В наличии следы пребывания иных людей из иных эпох. Правда последние посещения и надписи датируются началом ХIX-го века.

Напоследок Пасечник заверил:

— Идеальное место! Мало того, если там по окрестностям пошариться, можно много чего интересного отыскать. Не удивлюсь, если и клад какой раскопаем, о котором даже ты ничего не знаешь.

— Нам бы те, что известны — с толком употребить, — резонно заметил Александр и дал согласие: — Хорошо! Катакомбы, в самом деле — прекрасный выход для нашего правого дела. Завтра вечером всей компанией отправляемся туда. Настю тоже возьмём, скорей всего. Так что на тебе вся сопутствующая техническая дребедень: освещение, костюмы, обувь, обвес спелеолога, экипировка, НЗ… ну и всё остальное. Что ещё?.. Ага! Будешь уходить, захлопни дверь!

И умчался в спальню, к поджидающей его супруге.

Утром, во время завтрака, Киллайд ещё раз проанализировал события накануне. Больше всего волновало: не совершил ли он ошибку, оставив Абакумова в живых? Психика у него тотально не повредится, он мужик крепкий, а вот некоторые «сдвиги по фазе» вполне возможны. Причём в разные стороны по оси человеческого интеллекта.

Вдобавок может усугубить реакцию убийство на глазах у министра самых близких соратников и адъютанта (если не обоих!). Ведь ещё и по такому вопиющему факту придётся изворачиваться, отчитываться, оправдываться… Если стрельбу-драку с трупами в итоге, раздуют по максимуму, то сам Сталин вмешается. Всю Лубянку залихорадит. И Берия ввяжется в расследование, подтянув своих сторонников. И тот самый товарищ Микоян — весь свой клан поднимет на дыбы.

А с другой стороны, опыта, знаний, авторитета, надёжных кадров и командного, административного ресурса у Виктора Семёновича имелось с лихвой. Если он всё правильно осветит и оформит, то даже гибель лучших и доверенных помощников можно повернуть на пользу дела. Подставить при этом врагом и ли усложнить жизнь недоброжелателям.

Ещё один вариант событий имел право на существование: трупы тихонько и незаметно вывезут. Пропавших людей якобы отправят в командировку. Столовую возле кабинета надолго прикроют и опечатают. А сам министр скрупулёзно продолжит выполнять все указания вождя, даже в мыслях не пытаясь этому противоречить.

Как оно пойдёт на самом деле, неизвестно. Хотя и надо всего парочку часов подождать и увидеть первые последствия. Не за горами, так сказать.

А вот личность товарища Микояна, до сих пор остающегося в густой тени, всё больше и больше интриговала Киллайда. Как-то он упустил подборку материалов по этому человеку. И везде он вроде как ни причём. Хотя и в прошлой истории, Анастас всю свою долгую жизнь оставался возле верхушки власти, что уже само по себе вызывало массу подозрений. Казалось бы, деловой человек, министр внешней торговли, сотворил массу полезного для государства в целом и для народа в частности. Те же сосиски и колбасы изумительного вкуса, которые производились на «Микояновском мясокомбинате» — известны были всем советским гражданам без исключения. Да и массу иных полезных преобразований совершил этот человек.

Другой вопрос: а что он не сделал? Почему не сделал? И какую выгоду во всём этом имел? И главное: что он не сделал и что недодал народу? И сколько вреда именно этим принёс?

Ведь что такое торговля? В первую очередь — это деньги! Гигантские средства, которые постоянно находились в пределах рук министра торговли, особенно — внешней. Всё валютные операции — через него. Все межгосударственные системы расчёта — тоже. Закупка станков и продажа золота. Покупка кораблей и продажа пшеницы. Покупка алюминия и других ценных металлов и продажа полезных ископаемых своей страны. И прочее, прочее, прочее…

Понятно, что на такое место любой вождь, диктатор и правитель поставит своего, самого доверенного человека. Пусть даже тот и ворует безбожно при своих махинациях, пусть даже и обманывает густо часто, но! Зато он свой! Пусть конченая сволочь, зато своя, родная сволочь. И делает всё, что надо. И как надо! Когда потребуется…

Но тут же логично задать иной вопрос: а кто кого и куда ставит? По знаниям из двадцать первого века, чётко известно: этим миром правит капитал. Иначе говоря, у власти — те же деньги. А все министры, президенты, председатели, первые секретари и диктаторы — не больше чем марионетки в руках обладателей самого большого капитала планеты. Это сейчас ещё, в середине ХХ-го века, в некоторых странах ощущается определённая местечковость интересов, допускается некая обособленность гигантских сумм и средств, владельцы которых ставят на высшие должности своих доверенных царьков, председателей или генералиссимусов. Чем дальше по времени, чем быстрей эта индивидуальность по языковым границам, будет нивелироваться.

Посему спрашивается: кто самый непотопляемый и неприкосновенный при любом правительстве? Кто начинал при Ленине? Кто пережил Сталина? Кто сверг Маленкова? Отстранил Хрущёва? Поддерживал во всём Брежнева? Да всё тот же Анастас Иванович! Удивительно… если наивно верить в честность этого человека. И если не прослеживать все связи его громадного, слаженного и дружного клана. Тогда становится понятным, почему тот же Сталин беспрекословно выполняет «любой совет» своего старого товарища по партии.

А потому, что не выполни он эти строгие распоряжения, его на следующий же день найдут отравленным. Или убитым. Или вообще расстреляют в каком-нибудь сыром подвале на Лубянке. Как того же царя с детьми расстреляли, когда он стал своим существованием мешать буржуям безнаказанно перекраивать империи по своим лекалам. Обладатели гигантских капиталов очень не любят, когда их не слушаются. А уж тем более — когда им противоречат.

Всё это проанализировав, уложив некую окончательную схему, Киллайд цинично, пусть и мысленно рассмеялся:

«Ну вот! А историки с пеной у рта пытаются сделать виновными кого угодно, начиная от Ленина с Троцким, затем упоминая Сталина с Берией, и кончая Горбачёвым с Ельциным. Именно на них валят самые мрачные страницы в биографии громадной державы. Не забывая попутно проклясть и царских сатрапов. Ну и как обычно, деньги этим историкам регулярно подбрасывают капиталисты. Да-а-а… Беда-а-а… Ну и апогей таких обвинений, когда ищут виновных в своей отсталости — это дураки и дороги!.. Но самые главные виновники, денежные тузы, всегда остаются за кадром».

Но следовало всё-таки срочно менять кое-какие направления в работе. А кое в чём — совсем резко смещать акценты внушения и ментального переубеждения. Немедленно менять. Сегодня. Сей же час.

Увы! Чтобы быстрей побежать, надо вначале обуться, а потом и лучше разогнаться. И для этого намеченный на ночь ритуал единения становился чуть ли не святым в своей первоочередной необходимости. Следовало расслабиться и копить силы для максимальной концентрации. Ну и просто наблюдать внимательно за событиями. Авось за один день ничего страшного и не случится. И в институте всё сложится сегодня благополучно… И Сталин к себе не вызовет… И Берия на массаж не напросится… И товарищ Микоян каким-то юным знахарем не заинтересуется… И ещё огромная куча разных, негативных «И» пройдёт стороной…

То есть следовало затаиться и ждать.

А стоит ли в таком случае идти в институт? Не лучше ли молодой супружеской паре притвориться больными и остаться дома? Для этого должные врачи «прикормлены», справки дадут. Дорогов, со своим АСБ+Д и без Бельских справится. Ну а следить за развитием ожидаемых событий, можно издалека. Только и надо, что грамотно задействовать команду Пети Ярового, которые условно по телефону сообщат самое важное. Ну и силы своих соратников-учеников-коллег грамотно распределить.

Так что Анастасия, уже начавшая одеваться для выхода на улицу, даже возмутилась неожиданной просьбой оставаться дома:

— Ладно у меня их почти нет, но у тебя с каждым днём пропусков всё больше и больше! Проклянут на комсомольских собраниях! И не посмотрят на твои заслуги. И Ахутин своим покровительством не спасёт.

— Ерунда, формальности мы все уладим, справками обложимся, круговую поруку товарищей — обеспечим! — заверял Шульга с улыбкой, любуясь супругой. — Просто поверь мне, что сегодня отвлекаться на учёбу и на эксперименты в лаборатории не стоит. Надо тщательно подготовиться к одному древнему ритуалу… Да и просто собраться для сложного путешествия по катакомбам. Пойдём все вместе.

— О-о-о! — у любимой сразу загорелись глазки от предвкушения приключений. — Катакомбы?! Под Москвой?! И что мы там будем искать?

Никаких сомнений она не имела, что возникнут какие-то препятствия на пути. И сложности рядом с Санькой её не пугали. Уже привыкла в последние месяцы, что всё им задуманное и спланированное выполняется при любых обстоятельствах. Разве что недавнее происшествие с военным патрульным грузовиком из комендатуры, изрядно заставило поволноваться.

— Всё уже найдено до нас, — разочаровал её Александр. — В том числе и та пещера, куда мы пойдём ночью. А почему именно туда?.. Так есть одна задумка…

И прочёл вступительную часть лекции на тему: «Что такое ритуал единения аур и с чем его едят». Успел сделать вводную, как подтянулся Петя Яровой со своей командой. После раздачи инструкций, члены команды разбежались по местам наблюдений и сбора информаций. Кстати, все такие места были оборудованы поблизости телефонами, проблема которых в последние недели решалась мемохарбом походя.

Ещё чуть позже стали подтягиваться соратники из нынешней действительности и ученики из прошлой жизни. Вскоре и они разошлись, занявшись намеченными делами. А уже ближе к обеду, через кучу простых обывателей, которые давно, пусть и подневольно занимались сбором информации, стали поступать первые важные новости.

Сегодня, с самого утра, вышел на работу в министерстве здравоохранения, бывший, а теперь вновь восстановленный в должности заместителя министра, академик Василий Парин. Страшно исхудавший, растерянный и мало что понимающий, он просто прошёл в свой кабинет и там стал входить в курс дел, читая доставленные ему папки с документами. Видеться лично ни с кем не пожелал. Но ближе к обеду отдал-таки первое начальственное распоряжение:

— Пусть ко мне, как только появится у них возможность, явятся с докладом микробиологи Григорий Роскин и Нина Клюева!

То есть, несмотря на тотальное засекречивание лаборатории, и на своё недавнее заточение, всё-таки захотел немедленно увидеться с создателями круцина. Того самого лекарства от рака, на котором он сам чуть не погорел до высшей меры наказания. Зачем он пожелал встретиться? И смогут ли вырваться Клюева с Роскиным из-под строгого надзора автоматчиков?

Кто распорядился выпустить академика из тюрьмы, пока было не понятно. Но в любом случае это не могло произойти без одобрения вождя. Как бы…

Вторая новость выглядела архиважной: министр госбезопасности новым распоряжением отменил свой вчерашний приказ, и всё вернул на прежнюю колею. То есть дела вновь открыты на грабителей, высокопоставленных аферистов и затаившихся предателей. Все подозреваемые, которых ещё вчера отпусти — сегодня вновь арестованы. Все силовые структуры и надзирающие органы вновь содействуют работе представителей СФП. Конечно, ни слова о таком союзе не говорится и о нём посторонние не знают, но именно фронтовых побратимов и их выдвиженцев поддерживают во всём. Пусть даже при этом и скрипя зубами от бешенства и злости.

Из самого здания Лубянки тоже просочились сведения: все службисты на казарменном положении. Да и вокруг всей площади и близлежащего квартала стоит плотное оцепление из состава внутренних войск. Движение и проход для посторонних перекрыты, стоят заграждения и устанавливаются ежи из рельсов. Все чекисты работают по категории «наивысшая боевая готовность». При этом грозные приказы, циркуляры и разъяснения идут во все иные подразделения и структуры государственной безопасности.

Лаврентий Берия ещё накануне вечером уехал из Москвы на один из секретных оборонных объектов. Скорей всего поездка плановая. Но одновременно с этим на квартиру его юной любовницы наведалось два представителя МВД. Они забрали Валентину Дроздову и увезли в неизвестном направлении. Арест ведьмы, а может чего и похуже, не вызвал каких-либо эмоций у Киллайда.

Товарищ Сталин — на «ближней» даче. Поездку в Москву — отменил. Штатная подавальщица возле него, Истомина, тоже никуда не выбиралась, хотя ей было сделано внушение выйти по возможности на связь. Видимо властный любовник никуда от себя не отпустил.

В Кремле все притихли. Хотя кто-то попытался инициировать срочный созыв всех членов Политбюро. Но большинства не было в столице, да и сам вождь издалека прикрикнул на товарищей. Поэтому заседание перенесли на два дня, на пятницу. Самым недовольным при этом оказался Микоян Анастас Иванович. Возмущался, разругался сильно с товарищем Молотовым. Почему-то накричал на товарища Маленкова. Удостоился короткой беседы с министром внешней торговли и Никита Хрущёв, прибывший неожиданно на поезде с Украины. После разговора вышел весь красный, вытирая платком блестящую от пота лысину. И поспешил устраиваться в ближайшую гостиницу возле московского обкома.

После этого министр Микоян поехал с большим кортежем к самому товарищу Сталину. Как позже стало известно, выехать за пределы столицы так и не смог, нужное направление оказалось перекрыто наглухо.

В воздухе зависло что-то сумрачное и неопределённое.

А ближе к вечеру по радио передали крайне неутешительную для москвичей сводку погоды на ближайшие часы: сильная метель, налипание мокрого снега, гололёд, резкий, порывистый ветер.