Сила любви

Глава 31

Утренний туман растаял с первыми лучами восходящего солнца, а Джим Ла Тор и Джонни Лайтфут были уже в пути. Индеец искоса посмотрел на Ла Тора.

— Она может не захотеть поехать с тобой, Джим. Может быть, они с Мак Байном уладили все конфликты и прекрасно поживают.

— Ты спятил, братец. Я готов проспорить свой последний доллар, что этот пройдоха Мак Байн заставил Джонти выйти за него замуж, пообещав в противном случае забрать с собой Коти. Она бы никогда не вышла за него, если бы я тогда не лежал без чувств.

— Возможно, — лицо Лайтфута осталось непроницаемым. — У него сильное чувство к Джонти, несмотря на то, как он себя ведет. И у нее взаимно. Но у них все так непросто складывается, столько недопонимания, как, например, с этой мексиканкой. Я думаю, Мак Байн флиртует с ней, только чтобы позлить Джонти, — улыбка тронула губы Лайтфута. — Твоя дочь так похожа на тебя, Джим. Она очень гордая. Если Мак Байн не ведет себя с ней должным образом, то можно поспорить, что она уедет с тобой. Однако, если он был искренним, она останется.

— Если я увижу, что Джонти довольна и счастлива, то я даже не заикнусь о том, чтобы забрать ее с собой. Но, клянусь господом Богом, если в ее глазах будет все тоже страдание, я увезу ее с этой горы так быстро, что Мак Байн и глазом не успеет моргнуть.

— Я только надеюсь, что его не будет поблизости, если ты это сделаешь, — сказал Лайтфут.

Они погнали лошадей галопом, а Волк бежал рядом. Около полудня они остановились у речушки. Отведя лошадей на водопой, они поели вяленого мяса.

— Похоже, что на горе идет снег, — Лайтфут смотрел на отдаленные вершины, окутанные белым туманом.

— Может быть, шквал, — ответил Ла Тор. — Тогда закончится быстро.

В четверти мили от них одинокий всадник тоже остановил свою лошадь — всадник, который ехал за Ла Тором и Лайтфутом из самого Коттонвуда.

Он грузно слез с седла на землю и, присев рядом с лошадью, достал из кармана кусок вяленого мяса. Откусив кусок сухого мяса, он жевал его, не спуская глаз с людей, расположившихся поодаль от него.

— На этот раз ты не уйдешь от меня, Ла Тор, — пробормотал он. — И этот ублюдок Корд тоже.

Когда Лайтфут и Ла Тор снова вскочили на лошадей и отправились в путь, Понч сделал то же самое.

Через пару часов лошади Ла Тора и Лайтфута продолжали свой путь по мягкому снегу.

— Ты был прав, Джим, здесь прошел шквал, — сказал Лайтфут. — Смотри-ка, следы человека и рядом — лошади.

— Да, — Джим приостановил лошадь, чтобы внимательнее осмотреть следы. — Лошадь хромает. Смотри, след правого переднего копыта не такой глубокий, как остальные.

Лайтфут усмехнулся, когда его двоюродный брат продолжил:

— Судя по размеру следа человека, лошадь ведет подросток.

Они посмотрели на заходящее солнце, когда неподалеку до них донесся вой бегущих волков.

— Меня всегда дрожь пробирает от воя этих тварей, — сказал Ла Тор.

— Волк здесь — хозяин, Джим, — Лайтфут усмехнулся. — Тебе следовало бы это знать, посмотри направо, вон они бегут за добычей.

Ла Тор заметил стаю волков и нахмурился.

— Ты не думаешь, что они бегут за ребенком с лошадью?

— Возможно, — Лайтфут пустил лошадь быстрым галопом. — Лучше выясним.

Вскоре они увидели хрупкую фигурку, пытающуюся остановить беснующуюся лошадь. Волки были всего в нескольких ядрах от них.

Когда Ла Тор узнал испуганный голос, который звал Корда Мак Байна, у него по спине пробежали мурашки. Джонни Лайтфут тоже узнал голос, и стреляя в воздух, они. понеслись к фигурке, съежившейся на снегу.

Ла Тор не успел остановить своего коня, как уже соскочил с него. Пока он бежал к Джонти, индеец уже начал стрелять в стаю, приказав Волку сидеть. Воздух пронзили вой и лай. В считанные секунды стая повернула обратно, оставив на снегу четырех мертвых волков.

— Она в обмороке, — Ла Тор отпихнул Волка, который облизывал лицо Джонти. — Я повезу ее на ранчо, а ты веди Красотку, — он вскочил в седло, а Лайтфут подал ему Джонти. — Я разберусь, что она делала здесь одна, и почему к седлу привязан этот узел. Я чувствую, что она ехала в Коттонвуд, наверное, случилось что-то ужасное, что заставило ее уехать и оставить Коти.

В надвигающихся холодных сумерках Корд настороженно сидел в седле и прислушивался, и хотя он уже охрип, он продолжал отчаянно выкрикивать имя Джонти, не переставая ни на секунду.

Единственным звуком, донесшимся в ответ, был лай койотов. Он еще больше поник головой. Очевидно, его рабочим, которые тоже прочесывали гору, также не везло.

Выстрелов, которые были условным сигналом, если кто-то найдет Джонти, также не было. Корд смотрел на гаснущие отблески заходящего солнца. Надежда найти свою жену ускользала в надвигающуюся темноту.

Он неохотно повернул лошадь домой. Если он еще немного промедлит, то и сам не сможет найти дорогу. Ему оставалось только надеяться и молиться, чтобы с Джонти все было в порядке, что она слышала, как он ее звал, но в наказание, не ответила.

— Будь проклято это ослиное упрямство и гордость, — ругался Корд. — Почему она не дала возможность объяснить мне все? Что я видел во сне, что целую ее.

Поведение Тины утром, наконец, заставило его задуматься, как может быть опасна презирающая тебя женщина. Теперь он понял, насколько девушка его ненавидела и готова была отомстить любой ценой. Бог знает, что она наговорила Джонти.

Но теперь мисс Тина Терез не будет причиной ссор между ним и Джонти, Корд поджал губы. Он приказал ей не выходить из родительского дома, пока не сможет вернуть их в Коттонвуд. И если она ослушается его приказа, то ей поможет только Бог.

Стало совсем темно, и только огонек мерцал в кухонном окне, когда Корд подъезжал по еловым зарослям к дому. Он слышал, как со всех сторон к дому съезжаются его рабочие.

Он собрался отвести лошадь на конюшню, как заметил привязанного рядом с крыльцом коня. По непонятной причине у него от радости защемило сердце, и он одним прыжком соскочил с Ронайда и очутился на крыльце.

Мария встретила его у входа сияющей улыбкой.

— Джонти вернулась, Корд! — воскликнула она. — Мистер Ла Тор нашел ее.

— Ла Тор нашел ее? — ошарашенно спросил Корд. — Где?

Мария опустила глаза и стала теребить передник.

— Мне кажется, Джонти ехала в Коттонвуд. Но Красотка подвернула ногу, — она украдкой взглянула на окаменевшее лицо Корда и, заметив в его глазах страдание, сразу же отвела взгляд. — Мистер Ла Тор и Джонни подоспели вовремя и спасли ее от волчьей стаи.

— Где она? — с лицом, искаженным от ревности, Корд стал похож на безумца.

— В передней комнате. Мистер Ла Тор пытается ее отогреть.

Корд бросился в большую комнату, и Мария поспешила за ним:

— Она чуть не замерзла в снежный шквал.

Ла Тор растирал ноги Джонти, когда в комнату ворвался Корд, чувствующий такую же боль и унижение, которые заставили Джонти сбежать. Бледный, Корд стоял, склонившись над ней, и напряженно смотрел, желая, чтобы она взглянула на него. Но, подняв один раз широко открытые глаза, она снова уставилась в огонь.

Не обращая внимания на Ла Тора, который поднялся при его появлении, он на одном дыхании выпалил:

— Я не могу поверить в то, что этот человек значит для тебя больше, чем твой сын. Что ты просто смогла уехать и бросить Коти.

Тогда глаза Джонти зажглись голубым огнем. Она открыла рот, чтобы объяснить, что она не насовсем оставила сына, а только пока станет тепло, и она сможет его забрать с собой. Но, глядя на этого рассерженного человека, она осознала, что он очень страдает. Может быть, действительно, он страдал, потому что она уехала?

Джонти испуганно вздрогнула, когда Ла Тор закричал:

— Заткнись, Мак Байн! Не будь таким лицемером? Она уехала, потому что больше не смогла вынести твоей лжи, когда ты приводил в ее дом другую женщину и спал с этой шлюхой в соседней комнате.

Корд попытался перебить его, объяснить, что все эти обвинения ложные, но разъяренный Ла Тор не дал ему и рта раскрыть. Наконец, не выдержав, Корд повернулся, не дослушав Ла Тора, и пошел прочь, бросив Марии:

— Не уходи, Мария. Я хочу, чтобы ты тоже кое-что услышала.

Ла Тор удивленно вскинул брови, и когда Мария недоуменно пожала плечами, он снова присел возле Джонти и стал растирать ей ноги.

— Кажется, я заткнул рот этому обманщику, — проворчал он.

— Я так не думаю, Джим, — Лайтфут незаметно появился в комнате. — Он вернется, и мы выслушаем вскоре какие-то объяснения. Он ушел рассерженным.

— Интересно будет послушать, какую очередную ложь он состряпает, — сказал Ла Тор и принялся растирать другую ногу Джонти, когда вернулся Корд, волоча за собой упирающуюся побледневшую Тину.

Все уставились на рассерженную и смущенную Тину, а Корд подтолкнул ее вперед:

— Давай, расскажи им и своей матери, — он кивнул в сторону Марии, которая подошла к дочери и с тревогой посмотрела на нее. — Расскажи им, что ты натворила.

И Тина стала отвечать на наводящие вопросы Корда. Иногда дерзко, иногда таким тихим голосом, что присутствующим приходилось напрягать слух, чтобы услышать ее. Закончила она тем, что рассказала, как за несколько минут до того, как ее увидела Джонти, она забралась к Корду в постель и обняла его спящее тело.

Когда Тина закончила говорить, она заплакала вместе со своей матерью. Джонти окинула ее взглядом, вскочила на ноги и, стыдясь смотреть на Корда, выбежала из комнаты.

Пока Ла Тор и Лайтфут недоуменно смотрели друг на друга, Корд с сожалением взглянул на свою домохозяйку.

— Извини, я должен был это сделать, Мария, — добродушно сказал он. — Я должен был сохранить семью.

Женщина понимающе кивнула, по ее щекам все еще катились слезы. Корд положил ей руку на плечо и мягко сказал:

— Ты ведь понимаешь, что тебе и Карлосу нельзя здесь оставаться. Через пару дней я вас отвезу в город. Дорога уже, очевидно, растаяла, — он бросил на Ла Тора хмурый взгляд.

Мария утерла слезы уголком фартука и распрямила плечи.

— Я понимаю, Корд, и мне стыдно, что я воспитала такую дочь. Карлос отлупит ее так, что она надолго запомнит, — она схватила дочь за руку и потащила ее на улицу.

Не успела за ними закрыться дверь, как Корд повернулся к Ла Тору. Сжав кулаки и окинув его холодным взглядом, Корд прорычал:

— А теперь тебе пора получить, — слова застряли у него в горле, так как неожиданно Ла Тор схватился за грудь, и тут же на пол посыпались осколки разбитого стекла, и снаружи послышался выстрел.

— Боже мой! — вскрикнул Корд и подскочил, пытаясь подхватить падающего Ла Тора, и над его головой просвистела пуля и попала в каминную полочку. Лайтфут без колебаний выскочил на улицу и скрылся в темноте.

Корд опустил Ла Тора на пол, его лицо было бледным, как полотно, и между пальцев текла кровь. Помутневшими от боли глазами, он посмотрел на Корда.

— Кажется, мне конец, Мак Байн, — слабым голосом сказал Ла Тор. — Но ты должен узнать семейную тайну, прежде чем я умру, — он помолчал, набираясь сил, и потом прошептал: — Ты полный идиот, Джонти — моя дочь.

Корд удивленно и недоверчиво уставился на Ла Тора.

Теперь он ясно видел, кого ему постоянно напоминала Джонти. Если внимательнее посмотреть, то глаза сразу выдавали Ла Тора.

— Джонти знает? — тихо спросил он.

— Нет, — сказал он слабеющим, но твердым голосом. — Будь ты проклят, если вздумаешь сказать.

— Но у нее есть право знать, она любит тебя.

— Она возненавидит меня, если узнает, что я бросил ее мать, когда она во мне нуждалась.

— Ты с ума сошел, ты должен ей сказать.

— Нет! — на этот раз он сказал твердым голосом и крепко сжал руку Корда. — Обещай, что ты ей не скажешь.

— Хорошо, не скажу, — успокоил его Корд. Когда в комнату ворвалась Джонти, — взгляд Ла Тора уже помутнел.

— Дядя Джим! — закричала она, бросившись на колени.

С искаженным от страха и горя лицом, она видела, как с тонких, загорелых пальцев струйкой стекала кровь.

Обезумев, она смотрела на Корда.

— Корд, пожалуйста, скажи мне, что ты этого не делал.

— Джонти, конечно, нет, — успокоил ее Корд с упреком в голосе. — Я ведь обещал тебе, что никогда не убью его.

— Тогда кто?

— Толстяк Понч, — тихо сказал Лайтфут. — Я увидел, как он мелькнул за деревьями возле дома.

— Мы догоним его потом, — сказал Корд. — А сейчас давай отнесем Джима в мою комнату, и пусть Джонти посмотрит, что с ним делать.

— Да, — согласился Джонни и помог Корду осторожно поднять с пола Ла Тора, который был в полусознательном состоянии. Пока они несли его по коридору, он добавил: — Но я доберусь до Понча.

Джима положили на кровать и дали под голову еще одну подушку. Пока его двоюродный брат поспешил на кухню за горячей водой, Джонти бросилась в комнату за аптечкой. Тем временем Корд разорвал промокшую от крови рубашку и с облегчением вздохнул. Когда Джонти вернулась с маленькой черной сумочкой в руках, Корд встал.

— Я думаю, что это не так страшно, как нам показалось. Пуля вошла в плечо и не задела грудь.

Лицо Джонти побледнело, когда она взглянула на рваную рану в плече Джима.

— Корд, принеси простынь из нижнего ящика комода и разорви ее на широкие полоски, — сказала она. — Когда я обработаю рану, нужно ее забинтовать, остановить кровотечение.

Корд убежал, и она убрала черные волосы с широкого лба Ла Тора.

— Не вздумай умереть при мне, дядя Джим, — прошептала она. — Не вздумай, я не вынесу, если ты умрешь.

Когда Корд вернулся, Джонти лихорадочно обрабатывала рану Джима. Через полчаса его плечо было уже туго забинтовано. Корд и Джонти до конца раздели его и накрыли одеялом.

— Почему бы тебе не пойти отдохнуть, Джонти, — спросил Корд, глядя на ее уставшее лицо. — Я с ним посижу.

Джонти покачала головой и поставила стул рядом с кроватью.

— Со мной все в порядке, Корд. Следующие несколько часов будут решающими.

Она взяла вялую руку Ла Тора.

— Он еще не совсем оправился от прошлого ранения и снова потерял много крови. За ним нужно ухаживать.

— Может быть, выпьешь кофе или съешь что-нибудь.

— Я не голодна, но было бы неплохо выпить чашечку крепкого кофе.

Корд слегка сжал ее плечо.

— Сейчас принесу.

Корд принес кофе и ушел, почувствовав, что Джонти хотела побыть наедине с Ла Тором. Она сидела, отпивая маленькими глотками крепкий напиток, в полной тишине, в которой слышно было лишь дыхание раненого.

Она молча молилась снова и снова, чтобы этот прекрасный человек выжил. Ла Тор беспокойно заметался и забормотал что-то несвязное. Джонти встала со стула и подсела к нему на кровать. Когда она положила руку на его горячий лоб, Ла Тор остановил лихорадочный взгляд на ее лице.

— Ах, Клео, — прошептал он. — Я так по тебе соскучился, — он нащупал руку Джонти и поднес ее к щеке. — Ты простишь меня за то, что я не был рядом с тобой, когда родилась наша маленькая девочка?

Джонти уставилась на него в полном недоумении: «О чем он говорил?» Она лихорадочно начала соображать. Какой ребенок? На сколько она знала, у ее матери был только один ребенок.

Ла Тор опять заговорил что-то несвязное, вспоминая прошлое, и Джонти окончательно смешалась. Потом совершенно отчетливо он сказал:

— Джонти, моя маленькая девочка.

Потрясенная до глубины души, Джонти нащупала стул и села на него. Она долго сидела, вспоминая тот день, когда на кухне в доме Нелли появился симпатичный голубоглазый человек. Она смутно вспомнила, что бабушка не обрадовалась его появлению. А Джонти полюбила этого человека с первого взгляда. Сквозь годы она возвращалась к прошлому, вспоминала, как он всегда появлялся на ее дни рождения, всегда был рядом, когда ей нужна была поддержка. Она вспомнила полные любви глаза, которые, как она теперь поняла, были похожи на ее собственные.

«Но почему это скрывалось от меня? — спросила она себя. — Бабушка должна была знать, что дядя Джим ее отец. Почему же она ей не сказала?»

«Потому, что бабушка всегда обвиняла его в смерти матери, — ответила Джонти на свой вопрос. — Она не могла простить ему этого, даже на смертном одре она называла его выродком.»

Джонти спрятала лицо в ладони.

— О, бабушка, я буду молиться, чтобы Бог простил твой обман. Если бы я знала, что этот человек — мой отец, это многое изменило бы в моей жизни.

К утру Ла Тор перестал бредить и заснул мертвым сном. Примерно через час, когда Корд просунул голову в дверь, он увидел, что отец и дочь мирно спят бок о бок.

Звон его шпор разбудил их, и на него уставились две пары глаз. Джим взглянул на Корда, потом на Джонти, сияющую, как солнце.

— Доброе утро, Джонти, — Ла Тор улыбнулся ей.

— Доброе утро, папа, — ответила она.

Ла Тор посмотрел на нее, потом сердито сверкнул глазами в сторону Корда.

— Черт возьми, ты сказал ей?

— Это не я, — протестующе поднял руку Корд и улыбнулся. — У меня такое чувство, что ты сам сказал ей… в бреду.

Ла Тор вопросительно посмотрел на Джонти.

— Это правда, — ответила она на его молчаливый вопрос. — Ты назвал меня прекрасной маленькой доченькой.

Отец заглянул ей в глаза и спросил:

— Ты меня ненавидишь?

Джонти села и рассерженно посмотрела на него.

— Если бы ты не был ранен, я бы попросила Корда, чтобы он тебе поддал. Какой глупый вопрос, — она сильно дернула его за волосы. — Что мне не нравится, так это то, что все эти годы ты скрывал это от меня.

— Я хотел как лучше, — грустно сказал Ла Тор.

— Все в порядке, Джим? — спросил Лайтфут, появляясь на пороге.

— Да, все хорошо, Джонни. Чувствую ужасную слабость и боль, но благодаря своей дочери я справлюсь с этим.

На непроницаемом лице индейца появилась улыбка.

— Наконец-то, она узнала, — Ла Тор кивнул и похлопал Джонти по руке. — Тогда я пойду, — сказал Лайтфут. — Ред только что видел, что Понч прячется за сараем, — он помолчал, а потом твердо сказал:— Я пойду за ним, — его взгляд потеплел, когда он посмотрел на Джонти. — Сестричка, выйди со мной на минутку.

Джонти улыбнулась, довольная тем, что индеец признал их родство, и радостно выпрыгнула из постели. Но ее улыбка исчезла, когда они вышли на крыльцо, и Джонни серьезно сказал:

— Я не вернусь, Джонти. Как только я приеду в Коттонвуд, мы с Немией отправимся в свою деревню. Мы бы уже давно уехали, но сначала я должен убить этого ублюдка Понча.

— Джонни, — Джонти с нежность посмотрела на него, и на глазах у нее заблестели слезы. — Я бы не хотела тебя отпускать. Я буду скучать по тебе и Немии. Вы — часть моей семьи.

Индеец отвел взгляд, стараясь не замечать слез Джонти, и потрепал собаку по голове. Стараясь внести живую нотку в их разговор, он сказал:

— Я оставляю с тобой Волка, а то мой люди могут проголодаться и сделать из него рагу.

— Ох, Джонни, — Джонти сморгнула слезы. Когда она открыла глаза, Лайтфута уже не было.

Она тяжело вздохнула и вернулась в спальню.

Джонти расправляла одеяло на постели Ла Тора, когда раздался выстрел, а за ним — предсмертный крик. Они посмотрели друг на друга, и в это время ружье снова заговорило. Потом, в течение нескольких минут еще слышались выстрелы, которые сопровождались душераздирающим криком. Корд и Джим понимающе переглянулись. Индеец стрелял в такие места, чтобы было мучительно больно, но не наступала спасительная смерть.

Злобному Пончу придется умирать долго и мучительно.

Джонти стояла, прислонившись к столбу на крыльце, довольная и радостная. Семья Терез уехала две недели назад, и Джонти была полной хозяйкой в своем доме. Дядя Джим поправлялся, и теперь она была абсолютно уверена в том, что муж ее очень любит.

Послышался стук копыт, и к дому подъехал Корд. Он спешился и бросил поводья. Корд подошел к Джонти, и, как обычно, у нее перехватило дыхание при виде этого уверенного в себе красивого человека. Он поднялся на крыльцо и молча взял ее на руки. Джонти прошептала про себя: «Спасибо, бабушка, что ты так мудро поступила.»